Текст книги "Тридевятое царство. Серия «Сказки и фантастика». Выпуск 2."

Тридевятое царство
Серия «Сказки и фантастика». Выпуск 2.
Валерий Мирошников

© Валерий Мирошников, 2024

ISBN 978-5-0064-0528-8 (т. 2)

ISBN 978-5-0064-0529-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Сказки о Тридевятом царстве

Поколение Йота
Сказка-памфлет

Не так давно в соседней галактике на планете имени забытого бога в Тридевятом царстве хотели, как лучше, а получилось, как всегда.

Это присказка, а тут и сказка начинается.

Жил да был в государстве лидер общественного мнения или попросту Ломм. Два «м» у него в имени получилось потому, что вторая «м» обозначала «младший». Был Ломм сыном Лома – тоже в свое время лидера общественного мнения. А тот был сыном Ломса – лидера общественного мнения старшего. Так что это у них было наследственное.

Как раз в это время изобрели радио, телевидение и интернет, и каждый деятель блогосферы стремился выделить из общей массы подписчиков свою отдельную массочку, основываясь на важном для себя признаке. Поэты собирали любителей поэзии, изобретатели – интересующихся новинками техники, страстные болельщики – фанатов своего клуба, а феминистки – других мужененавистниц. Только Ломм ничего себе не мог придумать, поскольку стихов не писал, в технике не разбирался, футбол не любил и даже феминисткой быть не мог, не будучи женщиной.

И обратился Ломм к отцу своему Лому:

– Какой же я лидер общественного мнения, если нет у меня своей аудитории? Один подписчик и тот, похоже, кнопкой ошибся.

Задумался отец его Лом, а потом обратился к своему отцу Ломсу:

– Сын мой и твой внук – лидер общественного мнения, а общества у него как раз и нет. Не выделяется он ничем из массы.

– Чтобы быть лидером общественного мнения не обязательно выделяться из массы, – изрек аксакал блогосферы. – Можно быть представителем массы. К какой массе принадлежит наш сын и внук?

– Ну, он молодой и… – отец-Лом замялся, не в силах вспомнить никакого личного качества. – О! Денег ему всегда не хватает.

– Этого достаточно. Пусть ведет блог «Я молодой и денег мне не хватает».

Вернулся отец-Лом к своему сыну-Ломму и сказал:

– Дедушка тебе посоветовал вести блог «Я молодой и денег мне не хватает». Это позволит тебе стать выразителем чаяний всей молодежи.

Так Ломм и сделал. И – о, чудо! – количество подписчиков стало расти. Люди стали его читать, слушать и даже спрашивать его совета.

И снова пришел Ломм к отцу своему Лому и спросил:

– Меня люди спрашивают, а как сделать, чтобы денег хватало?

– На этот вопрос просто ответить, – сказал сыну Лом-отец. – Говори: «Я не учу вас, как заработать. Я представляю вас перед лицом власти и общества такими, какие вы есть».

– О, круто! – восхитился сын.

И написал в своем блоге: «Я не учу вас, как заработать. Я представляю вас перед лицом власти и общества такими, какие вы есть». И снова у него выросло число подписчиков. Потому, что учили-то заработать многие, только после их обучения заработать все равно не получалось. А тут хоть на обучении можно было сэкономить.

И снова спросили теперь уже представителя масс молодежи Ломма: «Что делать, чтобы нас, молодых, уважали и с нашим мнением считались».

И снова пошел Ломм к отцу своему Лому и спросил:

– Что мне ответить?

И снова научил его отец, все-таки давний лидер общественного мнения, уважаемый человек:

– Говори так: «Это просто. На это потребуется всего лишь десять лет. За это время вы постареете, появится новое поколение молодежи, и это будет их забота, чтобы их уважали и с их мнением считались».

После такого ответа число подписчиков блога «Я молодой и денег мне не хватает» выросло неимоверно, и стало это общественное явление видно даже из-за рубежа. А внешний противник всегда ищет в государстве внутреннего дурака и почему-то чаще находит его в среде недовольной своим уровнем потребления молодежи.

К деду Ломсу обратился представитель зарубежной интеллектуальной элиты с предложением финансировать блог его внука и способствовать росту его популярности. Дед Ломс был патриотом и высказал подозрения в адрес не в меру щедрого предложения:

– А в чем подвох?

– Никакого подвоха нет! – успокоил его представитель зарубежной интеллектуальной элиты. – Ваш внук будет писать исключительно о дружбе молодых людей разных стран, искать общее и объединяющее, способствовать росту мобильности молодежи.

Старик Ломс согласился и передал сыну – отцу Лому – предложение представителя зарубежной интеллектуальной элиты. У того оно не вызвало подозрений. И он передал младшему Ломму щедрое предложение по благородной интернациональной миссии. Сын и внук пришел от предложения в восторг, и сотрудничество началось.

– А что плохого в космополитизме? – вещал лидер общественного мнения Ломм. – Нам везде рады, нас встречают и привечают. Наши друзья в разных странах, а особенно в одной стране чувствуют всех нас, молодых, одной большой семьей.

Представители разных стран согласно кивали. А представитель одной страны кивал с особенно радостной улыбкой. Он искренне верил в декларируемые ценности и даже, когда Ломм приезжал в одну страну, что было ему теперь по карману, всегда приглашал его становиться у себя.

Дальше больше.

– Мы – поколение Йота, – ввел новый термин (или думал, что новый) ведущий блога «Я молодой и денег мне не хватает». – Мы есть в любой стране, в любом обществе, в любом народе. И нас объединяет общая музыка, общая символика и мода, общие ценности, любовь к одним моделям смартфонов. Мне ближе юноша или девушка поколения Йота из любой страны, чем старики одной со мной национальности, которые смотрят старые фильмы, пьют водку, а не пиво и не знают, как заплатить на кассе с телефона.

Такое содержание несколько насторожило отца Лома и дедушку Ломса, но Ломм, поддержанный представителями разных стран и особенно одной страны, только махнул рукой:

– Ой, да это всего лишь гипербола… Или метафора… Неважно. Важно, что у меня есть друзья по всему миру. А вас я по-прежнему уважаю. Я имел в виду обобщенный персонаж… или типаж пенсионера, отставшего от времени.

– От тебя жена ушла поэтому? – спросил Лом.

– Она слишком привязана к бабушке и бабушкиным сказкам. Но на ней свет клином не сошелся – у меня теперь выбор по всему миру.

– И детей увела.

– Общаюсь я с детьми. У нас чат есть.

А представитель зарубежной интеллектуальной элиты, который теперь курировал династию лидеров общественного мнения и не только их, докладывал своему боссу. Хотя, как сказать, боссу – босс не имел каких-то официальных званий, должностей, полномочий. Просто как с ним не говори – все равно получался доклад о проделанной работе и указания, что делать дальше.

– Так и получилось, что общность поколения Йота стала для его представителей более важной, чем принадлежность к стране и народу. А таких поколений несколько и все друг друга не понимают. А еще есть сообщества профессионалов, футбольных болельщиков, коллекционеров марок, сторонников чайлд-фри и многих других.

– Вы по сути разобрали единый народ на отдельные фракции, – одобрительно сказал босс.

– Да. У нас есть объединения «Врачи без границ», «Понты без границ», «Секс без границ» и даже объединение клинических дебилов «Глупость без границ». Неважно что, важно, чтобы границ не было. Для нас.

– Я понимаю.

– И теперь, если действовать на Тридевятое царство-государство со стороны Три-восьмого и Три-десятого, то встать на его защиту будет некому. – подчеркнул представитель зарубежной интеллектуальной элиты. – Тем более, если действовать не напрямую – мечом и автоматом, а опосредованно – через экономику, нарушение демографии, разрушение здравоохранения и образования.

– Меня вот что заботит, – отметил босс. – Если мы сокрушим тридевятое царство, не слишком это усилит три-восьмое и три-десятое? Нам с ними потом проблем не будет?

– А в три-восьмом и три-десятом мы такую же систему выстроили, если надо, мы и их обрушим.

– Чудненько. А не догадаются они, что их ждет, на примере тридевятого?

– Не сумеют. Все будет выглядеть как естественный процесс. Эффект «черного лебедя» и «обезьяньей лапы». Просто не повезло.

– Хорошо, – сказал босс. – Надеюсь вы понимаете, что от этих тридевятых, которые нам столько крови попортили своей гнусной Победой, своей приверженностью к неестественной справедливости, не должно остаться ни одного человека. Чтобы никто не мог себя ассоциировать с этой культурой, этим языком, этой историей.

– Очень хорошо понимаю! – подтвердил представитель зарубежной интеллектуальной элиты.

– Тогда начинайте, – дал санкцию босс.

Крушение Тридевятого царства стало шоком для всего мира. Впрочем, соседние народы и государства быстро опомнились, зачистили территорию от непокорного населения, прибрали к рукам природные ресурсы.

Представители разных стран выразили сочувствие жертвам геополитической катастрофы, но в свои страны их не пустили.

Представитель одной страны, у которого Ломм всегда останавливался и с которым дружил семьями, сообщил, что визы ему, его семье и его старшим родственникам не будет:

– Мне жаль, но у меня нет достаточного влияния в госдепартаменте. Так получилось.

Это был их последний телефонный разговор. В дальнейшем связь прервалась.

Но не все получилось, как планировали босс и представитель зарубежной интеллектуальной элиты. В народе Тридевятого царства было некое ядро, которое свое единство с народом ставило выше принадлежности к поколению, полу, местности, профсоюзу.

– Мы живем в оккупированной стране под гнетом машины геноцида, но мы не сдались. Наше дело правое! Враг будет разбит! Победа будет за нами!

– А это не вы, девушка, были женой лидера общественного мнения Ломма?

– А что изменится, если я скажу «да»?

– Я стану вам доверять. Вы раньше всех нас раскусили стратегию раскола. Так вы предлагаете восстание?

– Это рано. Нас разобьют. Предлагаю правильно воспитывать детей.

– В недоверии космополитам, феминисткам и зарубежным интеллектуалам?

– Можно долго перечислять, кому не следует доверять. Главное – кому довериться. Совести и Всевышнему.

– А это не слишком долгий процесс – воспитание детей? У нас же геноцид в государстве. Мы не успеем.

– Даже наши враги не могут и не будут уничтожать праведных. Они прекрасно знают, кто в их власти, а кто нет. Мы успеем. А когда дети вырастут, поступая по совести в русле Промысла – изменится общество, изменится государство.

– Думаете, обойдется без стрельбы, без насилия?

– Не все люди сразу станут праведны, так что без насилия не обойдется. Но повезет тем, кто на стороне Бога.

Представитель зарубежной интеллектуальной элиты доложил боссу, что не все получилось с Тридевятым царством, и Три-восьмое и Три-десятое стали задумываться, почему не получилось. И, вообще, на чьей стороне быть. На чьей стороне правда?

Босс хотел спросить представителя зарубежной интеллектуальной элиты, почему им снова не повезло, хотя план был безупречным. Но не стал спрашивать. Это, действительно, не их ума дела, не интеллектуалов. На этот вопрос босс должен был ответить сам. Хотя снова и снова не находил ответа.

Тем большим шоком стал для него вопрос представителя зарубежной интеллектуальной элиты:

– А почему нам снова не повезло, хотя план был безупречным?

Где управа на Василис Премудрых?
Или Сказка про шесть Иисусов и Церковь Антихриста

Не так давно в соседней галактике в рукаве Василисы Премудрой светила звезда по имени… Впрочем, вам все равно не выговорить это название на щелкающе-щебечущем языке местных обитателей. А возле звезды вращалась не в ту сторону планета, на которой текла не в ту сторону история. Или так не бывает, и история всегда течет в нужную сторону? Вот об этом и сказка.

После крушения Тридевятого царства его территорию взяли под контроль соседние государства – Три-восьмое и Три-десятое.

Заместитель командующего Объединенных оккупационных войск по геноциду Джеймс Сильверман пригласил зайти своего друга – главного редактора «Разврат-ТВ» Дэвида Цукера и встревоженно прощелкал (на нашем языке, это прозвучало бы так):

– Я хочу тебя послать на шабаш ведьм, Дэвид.

– Что, настоящих? Летают на метлах? Насылают порчу на хомячков соседей? – прощебетал матерый репортер, явно недооценивая важность задания и упражняясь в остроумии. – И где находится Лысая гора?

– Лысая гора находится на центральной площади нашего города…

Тут надо отметить, что цивилизация планеты была птичьей и жили птицы на деревьях, поэтому автору приходится переводить на наш язык не только слова, но и понятия. «Площадь» в данном случае – это самое высокое дерево с самой большой кроной, где могли поместиться практически все обитатели столицы. Но, чтобы не напрягать воображение, читатель может представлять жителей планеты людьми.

– Лысая гора находится на центральной площади нашего города, и там сегодня состоится Слет юных Василис, – серьезно сказал заместитель командующего.

– Что это за Василисы? – посерьезнел главред.

– По обмену премудростями… – продолжил генерал в задумчивости и все же ответил на вопрос друга. – Это передовой отряд Сопротивления тридевятых.

– И они собираются открыто на центральной площади города?

– Я тебе покажу видео с прошлогоднего шабаша, чтобы ты понял, что происходит. Или чтобы перестал понимать.

Красивая девушка в традиционном тридевятом наряде представляла на экране свое изобретение:

– Это машина счастья!

Машина счастья представляла из себя параллелепипед со скругленными углами – блестящий и переливающийся разными цветами.

– Она делает людей счастливыми? – выспрашивал репортер за кадром.

– Да! – подтвердила девушка.

– Но это же невозможно!

– Возможно!

– Как?

– Вот представьте, что вам нужно для счастья? Кто вам нужен для счастья? Где вы будете счастливы? Как вы это выразите – щебетом или взмахов крыльев? Представили?

– Представил.

– Вам от этого радостно на душе?

– Да!

– Значит, сработало!

Дэвид Цукер рассмеялся:

– Это же все словоблудие! Начитались книжек по психологии и саморазвитию! Какое же это Сопротивление?

– Погоди, я тебе еще покажу! Тебе не до смеха станет! – пообещал генерал.

На экране появилась еще одна из Василис – еще красивей и улыбчивей, чем первая. Хотя это, пожалуй, было невозможно.

– А что это у вас? – спросил репортер.

– Читайте! – сверкнула сияющими глазами Василиса.

На пустом столе стояла табличка «Усилитель вероятности».

– Это устройство?

– Это название!

– А где же сам прибор?

– Не нужно никакого прибора! Действует название! – объяснила девушка.

– Э-э… Вероятность чего усиливает название?

– Вероятность невероятного, – и, смилостивившись над впавшим в ступор репортером, радостно защебетала. – Вы же знаете, что закономерность исторических явлений обратно пропорциональна их духовности? Вследствие этого при неизменной духовности, несущей неизменную же алгоритмику, история повторяется как одна и та же пьеса, которую ставят разные режиссёры в разных театрах, с разным составом актёров: хоть декорации и костюмы разные, а сюжеты одни и те же с некоторыми вариациями.

– Вы хотите изменить пьесу? – слегка запнувшись, спросил ведущий.

– Вы хотите! Это же ваша история, ваша жизнь! – сияла глазами Василиса.

– И что же мне делать?

– Вы уже делаете! Вы подумали, что именно нужно изменить в настоящем – и этим изменили вероятность наступления счастливого будущего.

– Ты все еще думаешь, что это словоблудие? – спросил замкомандующего по геноциду.

– Знаешь, Джеймс, – задумчиво произнес главред «Разврат-ТВ», – я, пожалуй, соглашусь с тобой. Это серьезно. И это опасно. Почему ты их просто всех не убьешь? Ты же организатор геноцида, тебе не нужны поводы, чтобы отправить кого-то в мир иной. Достаточно того, что они тридевятые.

– Оказывается, мне нужен повод, – саркастически молвил Джеймс Сильверман. – Эти же ведьмы теперь не простые тридевятые, а медийные тридевятые, известные всему миру. Они же с этими хохмами выступают на центральной площади столицы.

– Да, легко творить геноцид, когда с тобой воюют, исподтишка взрывают, стреляют из-за угла. Это плохие люди – и они должны быть уничтожены, – согласился Дэвид Цукер. – А как уничтожать тех, кто улыбается и смеется, даже если они во сто крат опаснее? Ты хочешь, чтобы я их разоблачил, – догадался он. – Показал оборотнями, волками в овечьей шкуре.

– Мне это нужно, Дэвид! – подтвердил генерал. – Простой корреспондент-новостник с этим не справится. Тут нужен матерый стервятник.

– А, может, несчастный случай? – еще пытался отвертеться от сложного задания главред. – Организуешь утечку на химкомбинате, прорыв дамбы с затоплением города. Погибнет сто или двести тысяч и вместе с ними твои Василисы. Все шито-крыто, а я расскажу, что аборигены сами виноваты – не соблюдали технику безопасности.

– Есть такая пословица, точнее говоря, будет – много времени спустя в совершенно другой галактике: «Слово – не воробей! Вылетит – не поймаешь!». Они выпустили слово – чик-чирик! – теперь любой может его повторить, придумать продолжение, добавить свое.

– И ты хочешь, чтобы я поймал воробья, – обреченно склонил голову Дэвид.

– Кроме тебя, мне не на кого надеяться.

Дэвид Цукер появился на Слете юных Василис в сопровождении ассистента с камерой. Он послушал доклады – на очень разные темы – от защиты приматов от вымирания до вреда случайного секса. Зацепили его доклады о вечной молодости и альтернативной энергетике высоконравственного общества. Но почему-то от всего происходящего он только мрачнел.

– Представляю вам кровать для непорочного зачатия, – прищелкивала языком очередная насмешница.

– Что же в ней особенного? – уточнили из зала. – Таких в любом мебельном магазине полно.

– Вы совершенно правы! – радостно согласилась Василиса.

– И зачем для непорочного зачатия нужна кровать? – не унимался критик. – Вы как этот процесс представляете?

– Все очень просто! – возвестила девушка. – На кровать надо возложить непорочную деву, а вместе с ней её непорочного мужа. И оставить наедине. Так и происходит непорочное зачатие. Сейчас я вам расскажу, как воспитывать непорочное дитя и какие ему Бог может даровать способности.

– А как соотносится ваш хитроумный план размножения с государственно утвержденной политикой геноцида тридевятых? – перебил критик.

– Вот и видно, что вы издалека! – улыбнулась Василиса. – Наверно, из обслуги оккупационных войск? Впрочем, неважно. Отвечу на вопрос – вопросом. Вы ведь имеете право меня убить?

– Имею.

– И у вас есть для этого оружие?

– Есть. Пистолет.

– Где он?

– Дома.

– Как вы меня можете убить оружием, которое дома? – спросила Василиса и добавила. – Так же и ваша политика геноцида. Это оружие, которое не выстрелит.

– Но как вы могли знать? – воскликнул критик. – Ведь я мог взять с собой пистолет!

– Не могли! Потому, что мне суждено непорочное зачатие!

«Черт знает что!» – подумал Дэвид Цукер, наблюдая эту сцену. А вслух сказал:

– У меня с собой пистолет!

– И вы будете стрелять? – подняла изящную бровь Василиса.

Главред «Разврат-ТВ» вспомнил про воробья, которого не поймаешь, и опять внутри себя чертыхнулся. Нужно было как-то с юмором выйти из тупиковой ситуации.

– Разве что себе в голову! – неожиданно для себя сказал он. – Разболелась она от ваших идей!

Люди в толпе заулыбались, напряжение спало.

На выставке Дэвид подошел к девушке в тридевятом сарафане и… пионерском галстуке.

Еще раз напомню, что автор пытается найти хоть какое-то приблизительное соответствие в нашем мире реальностям соседней галактики.

Василиса улыбнулась ему. Он указал на галстук:

– Не находите, что это некое несоответствие стилей?

– Мне нравится.

– А может у вас под сарафаном еще и нательный православный крестик? – попытался иронизировать мужчина.

– Вы же правильно сказали – нательный. Это интимное!

– В самом деле есть? – восхитился Дэвид и сменил тему. – А что за изобретение вы представляете?

Василиса просияла:

– Купюру с бесконечным количеством денег.

– Каких денег? – удивился главред. – Рублей, долларов, евро, юаней?

– Все равно! Их же бесконечное количество!

– Да, точно! Покажите.

Девушка показала нарисованную собственноручно (причем, очень неплохо) купюру со знаком бесконечности ∞ и своим собственным портретом на лицевой стороне:

– Правда, красивая?

Разглядывая портрет с неизменной улыбкой, Дэвид спросил:

– Красивая. Но разве на нее можно что-нибудь купить? Например, авторучку? Ведь у продавца не хватит сдачи!

– Сдача не нужна! Человек с бесконечным количеством денег не будет экономить.

– Но если вы отдадите купюру – у вас не будет бесконечного количества денег, – возразил Дэвид.

– А я еще нарисую! – парировала Василиса.

– Разве это не будет фальшивомонетчеством, подделкой денег, что преследуется государством по закону?

– У государства нет таких купюр, так что я ничего не подделывала. Это оригинал.

– И все-таки – для чего вы это затеяли? – спросил Дэвид.

– Чтобы вы задумались! – ответила Василиса. – А хотите я вам подарю купюру?

– Подарите! Тем более она с портретом!

Девушка протянула ему купюру с номиналом ∞. Дэвид взял и продолжил:

– Я тоже хочу подарить вам свой портрет. У меня недавно вышла книга. Излагаю свои мысли о телевидении будущего. И там мой портрет на первой странице.

– С удовольствием почитаю! – улыбнулась девушка. А когда Дэвид вручил ей книгу, добавила. – Вот видите, купюра пошла в оборот. А вы говорили – ненастоящая.

– Вы правы! – согласился Дэвид Цукер. – Я задумался, что же такое настоящее? Что является настоящим? В следующем году я снова приду.

– Меня не будет в следующем году. Те Василисы, которые приезжают на Слет, в том же году выходят замуж, так что я буду ждать ребенка.

– Так вы для этого слет проводите?! – удивился Дэвид. – Чтобы мужа найти? Чтобы всему свету показаться и покрасоваться? И поэтому такие улыбчивые?

– Мы всегда улыбчивые, – поправила его Василиса. – А найти суженого – только одна из целей Слета.

– А другая – заставить задуматься Дэвида Цукера? – покачал головой главред.

Дэвид показал генералу заснятые видео.

– Вот же ведьмы! – скрипнул зубами Джеймс Сильверман.

– Но привлекательные, согласись! – подмигнул главред «Разврат-ТВ».

– Да, хотел бы я узнать, каковы эти святоши в постели! – хмыкнул генерал.

– Да вот не занимаются они этим! – развел руками Дэвид.

– Почему?

– Считают, что это неинтересно – лежать с раздвинутыми ногами и раздражать рецепторы механическим стимулятором?

– Это мужчина, что ли, «механический стимулятор»? – не понял Сильверман.

– Мужчина, который интересуется только телесным удовольствием, – пояснил Дэвид.

– А что же тогда им интересно?

– Совместное творение новой жизни, нового человека, который вместит в себя неизмеримые дары Божии. Поэтому преступно растрачивать свои силы и чувства на животные страсти.

– Вот черт!

Дэвид с удивлением увидел, что лоб генерала покрылся испариной.

– Ты чего?

– Кошмар представил! Шесть беременных Василис!

– Что же в этом кошмарного? – удивился главред.

– А ты представь, кого они родят? Шесть Иисусов? Шесть Будд? Шесть Магометов? – яростно шептал Джеймс Сильверман.

– Ты вроде католик! – удивился Дэвид. – Тебя должно радовать появление шести Иисусов!

– У нас и с одним Иисусом хлопот было выше крыши, а тут шесть, десять, сколько угодно, всех не перечесть!

– В смысле – хлопот выше крыши? – не понял Дэвид.

– Да ты и впрямь не понимаешь! – воскликнул генерал. – Давай вкратце. Христиане – это те, кто не выполняет заповеди Христа. Мусульмане – это те, кто не выполняет заповеди Аллаха. Буддисты – это те, ко не выполняет заповеди Будды. Мы выбираем ту религию или церковь, заветы которой не собираемся выполнять.

Тут автор еще раз напомнит, что перевод со щелкающе-щебечущего птичьего языка – весьма приблизительный, и явления мира соседней галактики только с трудом находят аналогии в нашем мире. И вообще, птицы есть птицы и их религиозные раздоры нас, приматов, не касаются. Нам своих хватает.

– То есть христианская церковь объединяет тех, кто против Христа? – ошалел Дэвид Цукер. – Церковь Антихриста? А ислам объединяет…

– Да-да-да! – все сильнее заводился замкомандующего по геноциду. – Мы – объединение сатанистов. Еще этот тридевятый Достоевский утверждал, что, появись сейчас снова Христос – его снова распнут. И распнем! Но если их шесть, десять, сто! Что делать-то?

– Не знаю, – оторопело бормотал Цукер.

– А ведь ты был прав – надо было их просто убить, этих ведьм! Безо всяких интриг, хитростей. И наплевать, что скажет это… как его… мировое сообщество. Еще спасибо скажут! Разбомбить всю площадь! Или нет! Сбегут! Надо их убить лично! – Джеймс Сильверман достал из ящика стола генеральский с отличной отделкой пистолет. —Никому нельзя поручать!

Генерал вскочил и бросился к выходу, оставив Цукера сидеть возле стола в своем кабинете. Он не увидел, как друг выхватывает из кармана пистолет и целится ему в спину.

Но Дэвиду не пришлось стрелять в друга детства. В дверях Джеймс споткнулся и, потеряв равновесие, пошатнул шкаф, из которого ему на голову упало тяжелое пресс-папье.

Из головы Джеймса, не торопясь, тек ровный поток темной венозной крови, а Дэвид Цукер сидел в кресле с пистолетом в руке и улыбался.