Текст книги "Паранойя. Рассказ"

Паранойя
Рассказ
Валерий МИТ

© Валерий МИТ, 2022

ISBN 978-5-4485-5923-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

«В классическом представлении страдающие паранойей отличаются нездоровой подозрительностью, склонностью видеть в случайных событиях происки врагов, выстраивать сложные теории заговоров против себя, с сохранением в другом… логичности мышления. При паранойе содержание патологических ситуаций часто включает много элементов реальности, формально правдоподобно связанных с представлениями человека, либо основывается на них».

(Википедия)

Пролог.

Я привык, расслабился, и был совершенно не готов к тому, что случилось.

Слишком гладко всё шло до этого.

Казалось, что всё уравновешено, гармонично и идеально подходит для меня, но это оказалось не так. Так думать было ошибкой, и тем страшнее оказался удар. Сразу со всех направлений, по всем болевым точкам, по всему, что было самым дорогим для меня. Пострадали моя семья и работа, пошатнулось здоровье. Душевное равновесие было нарушено. И это было только началом, за первым ударом могли последовать другие.

Я с ужасом смотрел в будущее и понимал, что дальше будет только хуже.

Я сумел устоять в этот раз, сгладить, отвести негативные последствия страшного воздействия, но это было всё, на что я был способен. На дальнейшее сопротивление сил уже не осталось. Мне предстояло придумать новый тактический манёвр, иначе я мог проиграть, погибнуть, раствориться в собственной безнадёжности, без малейшей надежды на восстановление.

Похожая ситуация уже была.

Времени с тех пор прошло более чем достаточно, но к счастью, я ничего не забыл, такое вообще забыть невозможно.

Я помнил, что тогда мне удалось справиться.

В те давние времена, я, отринув прошлое, отказавшись от самого себя, смог выиграть время, успел стать другим и вся негативная энергия, копившаяся годами, не найдя точки приложения, растворилась в пространстве и времени, не затронув меня.

Сейчас всё было иначе, я опоздал, подставился под удар, выдав себя.

Не заметил, пропустил начало, стал частью разрушения, оказался затянут в этот процесс.

Сейчас всё было намного сложнее и казалось почти безнадёжным.

Я не мог, просто поменяв что-то в себе, исправить ситуацию.

Требовался абсолютно другой подход.

Процесс укоренился в нескольких аспектах моего «я», а изменить их все одновременно без потери собственной целостности казалось невозможным.

– Полная жопа, – невольно прошептал я себе и улыбнулся.

Ситуация хоть и казалась безвыходной, но добавляла некоторой остроты, а мне всегда нравились граничные состояния. Они позволяли всё изменить, переосмыслить и начать заново.

Мозг работал в форсированном режиме, страх заставлял организм вырабатывать адреналин, добавляя его в кровь.

Когда его доза стала критической, пришло понимание, а вместе с ним и убеждённость, что потеряно далеко не всё.

Пока я жив, вообще ничего не потеряно, думал я, безвыходных ситуаций не бывает и если уж мне не удаётся найти выход, я, по совету мудрейших, пойду искать вход.

Я взял чистый лист бумаги и написал цифру один.

Под этим пунктом должно было появится описание того с чего всё началось.

Мысленно прокручивая события своей собственной жизни, мне никак не удавалось найти пресловутую точку отсчёта. Не было ничего существенного и на первый взгляд ни одно событие не могло называться ключевым.

– Так-так, – задумавшись, бубнил я себе под нос, – попробуем иначе. Если я этого не нашёл сразу, то придётся поискать это внимательно.

И я зачеркнул на листе цифру один и написал слово «вчера».

Где-то там под толщей прожитых дней, находилось оно – то нечто, что хотело убить меня, то, что сделало мою жизнь невыносимой, то, что я обязан был отыскать, если хочу выжить.

Мне предстояло шаг за шагом, не пропуская ничего, дойти до истоков и найти там его, найти и уничтожить, вырвать из своей жизни с корнем.

Только тогда мне удастся жить дальше спокойно, только тогда я смогу получить шанс на спасение.

Вчера.

Я написал на листе слово «вчера» и глубоко задумался.

Возможно тоже неверный ход. – Что значит вчера? – Какое слово мне придётся написать завтра? – Правильнее было бы сказать день назад.

Но слово было написано, манило меня. Зачеркнуть его не поднималась рука.

Как можно зачеркнуть свой вчерашний день?

Мне казалось, что как бы я ни поступил, оно всё равно проявится перед моим мысленным взором. Мало того, засверкает, переливаясь цветами радуги, заполнит собой сознание, помешает связанно мыслить, будет давить на подсознание, пытаясь выдавить из него что-то, мешая мне.

– Да…, добавил я себе проблем, – прошептал я. – Были просто неприятности, а теперь неприятности под грузом вчерашнего дня.

А если копать дальше, осенило меня, вчерашние неприятности были бы менее ощутимы, если бы на них не накладывались проблемы дней предыдущих. А значит…, почувствовал я необычный подъём, … значит…, найдя день, где давление прошлого неощутимо, можно найти начало…

Я чувствовал, что близок.

Требовалось небольшое усилие, чтобы понять.

– Значит…, – растягивая это слово, шептал я, пытаясь дотянуться до истины. – Значит ….

И понял, что спятил окончательно. – День, где давление прошлого неощутимо находится за пределами моего рождения.

Ладно, решил я, и вернулся к сверкающему слову «Вчера».

В 7—30 утра раздался телефонный звонок и выдернул меня из сна своим мерзким перезвоном.

Дурак, успел подумать я, забыл выключить его перед сном.

Выждал паузу, надеясь, что он замолчит.

Не дождался, снял трубку.

– Да!!!

– Уважаемый клиент, – забубнил в трубку робот, – спешим напомнить вам о необходимости…

Нажал кнопку отключающую связь и, пресекая возможность повторных звонков, выключил телефон.

Пожелания банков мне были неинтересны. Я их знал. Они не совпадали с моими. От этого мне было деться некуда, но выслушивать их, меня не мог заставить никто.

Сон ушёл окончательно.

Гады, мелькнула мысль, мог бы поспать ещё 30 минут.

Завтрак, душ, 25 минут телевизионных новостей, где мне рассказали, что внешний мир тоже против меня.

Дальше я вышел в этот мир, а он словно только этого и ждал и сразу набросился на меня.

Стоило только приоткрыть дверь подъезда, как Солнце резануло по глазам. Я зажмурился от яркого света, но не остановился и сделал по инерции несколько шагов вперёд, ничего не видя перед собой.

Истошный сигнал клаксона автомобиля заставил меня снова их открыть. На подъездной дорожке я с трудом смог разглядеть какой-то чёрный седан, перегораживающий мне путь.

Стекло двери водителя поползло вниз.

Глаза стали привыкать и мне открылось небритое, одутловатое лицо, в чёрных солнцезащитных очках.

– Тебе что, жить надоело? – спросило лицо. – Смотри, допрыгаешься когда-нибудь. В следующий раз тормозить не буду.

Стекло поползло вверх, отсекая мой возможный ответ и автомобиль рявкнув двигателем, помчался вперёд.

Но я и не собирался отвечать. В последнее время хамство окружающих меня людей стало делом обыденным.

Проводив взглядом автомобиль, уносящий от меня странного незнакомца, я просто пошёл дальше, думая, что впредь и правда, нужно быть внимательней. Ведь и в самом деле не затормозит – я почему-то сразу поверил этому человеку.

Дальше была маршрутка, в которой водитель дал мне на десять рублей меньше сдачи и обозвал «наглым придурком, который не умеет считать деньги».

Там же мне встретилась симпатичная женщина с озабоченным бледным лицом. Она всю дорогу дремала, не могла удержать свою угловатую сумку, которая без конца сползала и больно упиралась своим острым краем в мою правую ногу.

Очередной раз, оттолкнув эту сумку от себя, я хотел сделать ей замечание но, напоровшись на её ненавидящий взгляд, промолчал.

Ещё дальше …, ещё…

Как же неудачлив и жалок, я стал…

Глядя на себя со стороны, мне даже не верилось, что всё это происходило со мной.

Я вспоминал и вспоминал череду мелких неприятностей вчерашнего дня…. Я и представить себе не мог, что их было так много. – Лужа, в которую я случайно угодил ногой, промочив левый носок и ботинок. Случайный толчок прохожего. Подвёрнутая на лестнице нога. Мужчина в метрополитене с ужасным перегаром, оказавшийся со мной рядом. Заклинивший турникет, при входе на работу, не пустивший меня с первого раза.

Вызов к начальнику в кабинет, как только я попал в свой отдел.

Собственно этот вызов и явился кульминацией всех моих предыдущих неприятностей.

Кто-то сглазил, сказала бы мне жена, если бы я мог ей это рассказать. Но я не мог. Прошло уже больше трёх месяцев с тех пор, как она забрала детей и уехала к матери.

Правильно сделала, думал я. – Там им будет намного лучше. Нужно держаться подальше от таких неудачников, как я, а после моего посещения начальника – особенно.

Я, хромая на правую подвёрнутую ногу, в левом ботинке хлюпало, поковылял в кабинет начальника.

Что за жизнь такая? – спрашивал я себя, прекрасно зная ответ.

Хотелось сходить в уборную, сполоснуть левый носок, пропитавшийся грязной водой, промыть ногу. Я чувствовал, как микроскопические песчинки из грязной лужи, чуть заметно царапают кожу, стараясь проникнуть глубже в моё тело. Мне, наконец, было необходимо хотя бы просто вытряхнуть из ботинка немного воды…

Но нет, и это нельзя – некогда, думал я, нужно идти. Его величество, работодатель, не могут ждать, они слишком заняты.

– Разрешите войти? – учтиво спросил я.

– Входи, садись, – начальник указал мне на стул в метре от своего стола – Владимир…

– Палыч, – помог я ему вспомнить своё отчество.

И тут хамство, подумал я. – Тыкает мне, словно имеет на это право. Демонстративно забыл отчество, хотя помнит наверняка – не так уж и много у нас сотрудников, а я работаю здесь почти десять лет. Пытается поставить на место – так, на всякий случай – показать, кто здесь главный.

Я сел на указанный мне стул. Сесть и правда, хотелось, болела правая нога, чуть отвлекая меня от ненависти к этому человеку.

– Итак, Владимир Павлович, – начал он. – Насколько я знаю – он покопался в бумагах на столе, выудив одну, видимо, с моим кратким досье – вы работаете у нас уже девять лет и восемь месяцев. Через два месяца запланирован ваш очередной отпуск. Предложение нашей компании заключается в следующем: Мы предлагаем вам отгулять ваш запланированный отпуск сейчас. Компания понимает, что, несмотря на то, что отпуск в летнее время считается более предпочтительным и для вас это предложение неожиданно, наверняка у вас были свои планы и…

– Совершенно невозможно, – ответил я, прервав его, всё ещё не догадываясь, куда он клонит. – Мне сейчас отпуск не нужен.

Я представил, как сижу в своей квартире один и постепенно схожу с ума.

– Владимир Павлович, это не совсем предложение, это необходимость. Вы конечно вправе отказаться и это вызовет у нас некоторые сложности, но поверьте мне, не более того. Я предлагаю вам, как давнему нашему сотруднику, оптимальный вариант. У других – он пошелестел бумагами на столе – такого выбора нет. Состояние дел в компании оставляют желать лучшего и многие будут просто уволены. Вы же отодвигаетесь в конец этого списка сокращений. Отгуляете отпуск, переосмыслите всё, возможно, подыщите себе новое место, возможно, ситуация изменится здесь.

Циничная сволочь, подумал я – спокойно без всяких эмоций, нисколько не скрываясь, манипулирует людьми. – Этого в отпуск, этого уволить сразу, а кого-то, вообще трогать нельзя, лучше уволиться самому. – Везде одно и то же, задолбало.

Я почувствовал, что не могу больше находиться здесь, выслушивая этого негодяя. Мне требовалось срочно покинуть его кабинет, я начал задыхаться от злости. Да и левая нога вызывала у меня серьёзные опасения. Похоже, думал я, эти мерзкие песчинки почти успели проникнуть внутрь.

– Ну, так как, Владимир Павлович? – спросил начальник.

– Извините, но мне необходимо это сделать, – ответил я.

Снял левый ботинок, машинально, тут же пожалев об этом, вытряхнул из него воду прямо на паркет. Снял с левой ноги носок, опять-таки машинально, чуть было его не отжал, но вовремя одумался и просто бросил его в снятый ботинок. Положил левую ногу на правую, стряхнул с оголившейся стопы и лодыжки несуществующую грязь. Успокоился и взглянул на начальника.

Оказывается, он успел встать.

Таким я его ещё не видел.

Вытаращенный испуганный взгляд, руки непроизвольно сжаты в кулаки вместе с бумагами, о которых он, похоже, забыл. Поза, слегка сгорбленная, словно он готовился куда-то бежать, но позволяющая, при необходимости спрятаться под стол.

– Не бойтесь, я не сошёл с ума, – сказал я. – Просто ногу промочил, когда добирался на работу, понадобилось срочно принимать меры. – Что касается предложения – я согласен, но с одним условием – Отпуск с последующим увольнением.

И я внимательно посмотрел на него.

Он утвердительно кивнул головой, видимо, это вписывалось в перечень возможных предложений для меня.

– Договорились, – добавил я, чувствуя, как меня распирает от гордости.

Это была маленькая, но победа. Возможно, первая победа за последние девять лет и восемь месяцев.

Я вышел из кабинета, в одном ботинке – левый держа в руке.

Встретился с удивлённым взглядом секретаря.

Вспомнил, что необходимо написать заявления на отпуск с последующим увольнением.

Сделал это на одном дыхании и отправился дальше, чувствуя себя абсолютно свободным.

Но эйфория от победы быстро прошла.

Действительность снова набросилась на меня, отметая любые иллюзии.

Я понял, что моё положение стало значительно хуже – в довесок ко всему я теперь остался без работы.

Правая, подвёрнутая нога, всё ещё болела, левая тоже не чувствовала себя комфортно. Я хоть и постарался сделать с ней, что мог – промыл её в уборной, сполоснул грязный носок, вытер салфетками ногу и ботинок изнутри, постарался высушить всё это в сушилке для рук – тем не менее, носок и ботинок всё равно оставались влажными, а это не добавляло мне хорошего настроения.

Мало того, выйдя из конторы, я почувствовал, что мир снова ополчился на меня – плевать он хотел на мои победы.

Новый толчок в плечо с выкриком – Куда прёшь! – незнакомого мужчины. Замызганная женщина с подбитым глазом назойливо просящая денег. Сотрудник милиции метрополитена, решивший обыскать именно меня. Женщина с ребёнком, оттолкнувшая меня, занявшая последние места моего маршрутного такси, тем самым заставив ожидать следующее почти пятнадцать минут.

Неприятные взгляды, реплики, не касающиеся лично меня, но режущие слух. Временами слишком яркое солнце, а по дороге от маршрутного такси до дома – моросящий дождь.

Всё было против меня и я старался, как можно скорей, вернуться домой, закрыться в своей квартире, отгородиться от мира – спастись.

Я так торопился, что забыл зайти в продуктовый магазин.

Захлопнув входную дверь, оказавшись дома в относительной безопасности, я вспомнил, что продуктов питания в квартире практически нет.

Проведя ревизию, я понял, что это было не совсем так.

В холодильнике оставались – две сомнительного вида, просроченных сосиски, несколько яиц, засохший кусочек сыра, немного сливочного масла, полбутылки подсолнечного, запечатанная бутылка водки и початая на треть, плотно закрытая пробковой затычкой, бутылка коньяка.

Вне холодильника – четвертинка чёрного хлеба, достаточно чёрствого, но без намёка на плесень, полностью заплесневелый батон, который тут же оказался в помойном ведре. Треть упаковки макарон, с десяток пакетиков чая, немного сахара, восемь картофелин, несколько луковиц, маленькая упаковка печенья, лежащая на верхней полке кухонного шкафа с незапамятных времён.

Всё.

Но для меня это казалось вполне достаточным чтобы, не выходя из дома продержаться несколько дней.

Спустя пятнадцать минут, я уже сидел за кухонным столом, пил чай, закусывая его найденным печеньем – если не обращать внимания на то, что оно казалось чуть влажным, вполне ещё пригодного на вкус.

Затем, я взял початую бутылку коньяка, наполнил им бокал и перешёл в комнату, прихватив бутылку с собой. Включил телевизор. Стал потихоньку потягивать коньяк, пытаясь добиться отрешённого состояния.

Примерно через полтора часа, когда бутылка опустела ещё на треть, мне это почти удалось.

Проблемы перешли на второй план, и появился аппетит.

Я вернулся на кухню и решил перекусить.

Прожарил, как следует просроченные сосиски, считая, что выпитый алкоголь убьёт всю инфекцию, которую прожарить не удалось. Залил их двумя из четырёх оставшихся яиц. Получилась замечательная яичница глазунья.

С кусочком чёрного хлеба, было даже вкусно.

Вернулся в комнату к телевизору и коньяку.

В какой-то момент заснул.

В три часа ночи проснулся, расправил кровать и лёг по-человечески.

Утром встал в семь часов.

Отнёс на кухню стакан и бутылку, в которой оставалось ещё грамм пятьдесят коньяка.

Вспомнил, что торопиться некуда.

Вспомнил вчерашний день, своё посещение начальника и то, что учудил у него в кабинете.

И тут накатило.

Я понял всю безысходность своего положения.

– Чёрт! О чём я думал!? Дурак! – невольно вскрикнул я.

Невыносимая тоска набросилась на меня.

Я выплеснул в стакан остатки коньяка и выпил залпом.

Это не поможет, решил я.

Открыл холодильник и достал водку. Сорвал пробку и наполнил сразу полстакана.

Нужно будет закусить, понял я.

Очистил одну луковицу, порезал её дольками, достал кусок хлеба.

Выпил, занюхал, закусил.

Закрыл глаза, прислушиваясь к своему состоянию.

Тоска никуда не ушла, но появилось и кое-что ещё…

– Полная жопа, – невольно прошептал я себе и улыбнулся.

Ситуация хоть и казалась безвыходной, но добавляла некоторой остроты и я почувствовал, что какой-то частью себя, мне очень нравятся граничные состояния.

Ничто не потеряно, решил я. – Сейчас проанализирую происходящее и решение, возможно, отыщется.

Взял чистый лист бумаги и написал слово «Вчера».

***

Я провёл своего героя – чуть изменённого себя – по кругу, пытаясь осознать своё собственное состояние, но этот, пусть даже и несколько перенасыщенный событиями день, не добавил мне понимания.

То нечто, что желало моей гибели, всё ещё скрывалось под толщей прожитых дней, и оно никуда не ушло. Моя хитрость – создать нагромождение чуть преувеличенных событий, заинтриговать, выманить, заставить проявиться, обозначить себя, неведомого мне врага – не увенчалась успехом.

«Нечто» притаилось, выжидая удобный момент, мечтая нанести новый удар.

Мне требовалось срочно его найти, понять, что оно такое…

Времени, чувствовал я, было в обрез.

Требовалось незамедлительно продолжать поиски. И я на листе бумаги под текстом, описывающим моё «Вчера», написал «Прошлая неделя».

Я снова глубоко задумался.

Предыдущий подход к анализу ситуации, действительно, никуда не годился. Какой смысл усиливать неприятности? – Испугаться сильней? – Подстегнуть интуицию? – Выделить при помощи дополнительных эмоций то или иное событие из временного отрезка?

Чушь!

Я совершенно не испугался, эмоций не добавилось, а опасения, как и предчувствия чего-то неотвратимого, сохранились, воздействуя на меня с прежней интенсивностью.

Можно сказать, что я напрасно потратил время, разбирая, таким образом, вчерашний день. Мало того, акцентируя внимание на непосредственно неприятностях, я, возможно, упустил то, что было между ними.

– Чёрт! – невольно выругался я. – Похоже, придётся пересмотреть и вчерашний день тоже.

Я быстренько пробежался по уже написанному.

Мелкие неприятности – были, но они не так и важны. Те, что покрупней, я почти не менял. Правую ногу подвернул – было. Увольнение – было, правда, без демонстративного снятия ботинка в кабинете начальника, а просто и обыденно. – Вызвали, сообщили, что попал под сокращение штатов, попросили написать заявление и на выход. Что я и сделал. Спокойно и без истерик, но ботинок снять хотелось, я ведь и в самом деле промочил ногу, когда вышел из метро…

Да…, вспоминал я – метро…, место рядом с ним, сразу за переходом, на тротуаре с лужей…

Появилось желание, остановится на нём подробнее.

Был там один забавный эпизод, о котором я не хотел вспоминать.

Неоднозначная ситуация, характеризующая меня, как неуравновешенного, странного, если не сказать больше, человека.

Но вспоминать, так вспоминать, необходимо быть последовательным, – решил я.

Итак…, в метро я оказался почти прижат к мужчине с жутким перегаром. От его дыхания – смеси какого-то алкогольного напитка и дешёвого вина я избавился с огромным трудом и только, выйдя на поверхность.

Дальше был подземный переход и подвёрнутая на лестнице нога.

Было больно, но боль быстро прошла и, пройдя, слегка хромая по переходу, я практически о ней забыл. Правда, чуть позже она снова дала о себе знать…

– Так, стоп, – мысленно сказал себе я. – Не отвлекаться, так я до той лужи, вообще не доберусь.

Я прошёл по переходу, вышел на тротуар. Может быть, немного хромая на правую ногу, но она почти не беспокоила. Оставалось с километр прямого участка пути до офисного здания с моей конторой и я решил прогуляться пешком.

Солнце спряталось за облаками, жарко не было, дождь ещё только собирался помешать моему продвижению.

Идти было комфортно.

Я задумался и шёл на автопилоте, обдумывая продолжение своего нового рассказа.

У рассказа, как мне казалось, был интересный сюжет.

Своего рода, отражение в отражении.

Рассказ о писателе – моей копии, можно сказать, зеркальном отражении меня, тоже пишущем рассказ, в котором события закручиваются вокруг писателя – зеркального отражения его.

Этакий рассказ в рассказе о самом себе, написанный, повторяющимися отражениями. – Мозг сломаешь, но в тот момент мне очень нравилась эта идея. Да, что там нравилась, она завладела мной полностью. Я шёл, ничего не видя и не слыша вокруг, полностью погружённый в себя.

Рассказ пока не имел постоянного названия, но основная сюжетная линия почти сложилась.

Детективный сюжет.

Зверские и бессмысленные серийные убийства, которые никак не могут раскрыть самые опытные полицейские города.

А всё дело в том, что по задумке автора – моего отражения – писателя из рассказа – и, в конечном счёте, меня самого – преступник был пришелец. Хотя он и выглядел, как человек, но человеком не был, прилетел с далёкой планеты и принадлежал цивилизации значительно более древней, чем цивилизация Земли. Был умнее и сильнее любого из нас, опытнее, коварнее.

Какие цели ставил? За что ненавидел нас? Что добивался, совершая ужасные преступления? – сказать невозможно.

Было невозможно.

На тот момент я это ещё не придумал.

Именно это я и обдумывал пока шёл от подземного перехода к офису.

Толком придумать ничего не успел, но, возможно, из-за пасмурной погоды решил, что этот межгалактический монстр будет носить серый плащ, делающий его незаметным среди серых стен. Предположил, что он будет ходить задумавшись, не поднимая головы, пряча взгляд своих хитрых серых глаз. Решил, что у него не будет никаких очков, перстней, модных причёсок, татуировок, вообще никаких особых примет – с виду он должен казаться обычным ничем не примечательным человеком, которого случайно не заметишь, а если и обратишь внимание – не заподозришь ни в чём.

Так вот, я шёл, размышлял и чуть не столкнулся с человеком в сером плаще.

Сделал шаг в сторону и угодил в лужу левой ногой.

Надо признаться, что я жутко перепугался в первый момент.

Ещё бы…

Я слишком глубоко погрузился в свою историю, а в ней по моей задумке этот вымышленный персонаж получился у писателя настолько живой, что ожил на самом деле.

Мало того, он каким-то образом понял, что он персонаж.

Узнал о своём авторе и начал на него охоту, ведь только автор знал о нём всё и с точки зрения этого жуткого преступника, каким-то образом мог на него воздействовать.

История возможно и не нова – где-то когда-то я уже слышал или читал об оживших персонажах книг, но меня интриговало в этой истории другое – зеркальные отражения. Мне хотелось испытать на себе, почувствовать многократно отражённые в зеркалах чувства главного героя. – Разные чувства в разных отражениях.

Такая вот запутанная и совершенно невероятная история, которая помогла мне промочить левый ботинок.

Когда мой первый страх прошёл, а я вынырнул из своего воображаемого мира, я даже улыбнулся. Оглянулся назад и в радиусе метров десяти, никого не увидел, но даже нисколько не удивился этому обстоятельству.

Справа располагался бизнес центр и человек в сером плаще вполне мог успеть войти в него.

Мне же бояться было нечего – я сам придумал свою историю, я же мог и закончить её в любой момент. Я мог делать с супер преступником в сером плаще, что угодно.

В том, придуманном мною мире, я был создатель.

Зато в этом …, грустно подумал я, пытаясь подобрать нейтральное сравнение. – Не подобрал и просто отправился дальше на работу.

Там, за исключением мелких несущественных деталей и эпизода в кабинете начальника, о котором я уже упоминал, всё совпадало.

Я снова ухмыльнулся.

Пришла мысль, что неплохо было бы найти причину своих бед, как в каком-то рассказе. Тогда, думал я, можно было бы сесть, быстренько всё исправить, и жить потом дальше спокойно – так, как нравится.

А люди бы сказали, представил я – Живёт как по писанному…

Опять меня понесло не туда, и я остановил поток мыслей.

Взглянул на лист бумаги перед собой, на котором, некоторое время назад, появилось словосочетание «прошлая неделя» и обратился к нему.

Прошлая неделя.

Я тупо смотрел на этот лист, и в который уже раз не знал с чего начать.

Целая неделя, семь долгих дней, сотни мелких неприятностей, похожих одна на другую и ничего существенного на первый взгляд.

Полное однообразие.

Какое-то кружение на месте, глупый ритуал, повторяемый многократно.

Проснулся, умылся, завтрак под включённый телевизор.

Дорога на работу, где обязательно происходит какая-то мелкая гадость, почти такая же, как и вчера.

Позавчера – сломалась маршрутка, и пришлось идти до ближайшей остановки пешком. Пока я шёл, проносящийся мимо автомобиль окатил меня грязной водой. Остальные увернулись, мне же досталось прилично – светлая рубаха и брюки оказались грязными. Пришлось искать общественную уборную. На ближайшей бензоколонке я её нашёл, но потратил время, опоздал на работу и выслушал выговор начальника отдела.

За день до этого встретил симпатичную девушку, улыбнувшуюся мне, но при попытке заговорить, был послан отборным матом. Оказалось, что она улыбалась вовсе и не мне.

Ещё раньше потерял кошелёк, а до этого проспал свою остановку, уехал до кольца и тоже опоздал.

Нечто похожее происходило и по дороге обратно.

Хватало неприятных моментов и на самой работе.

Кроме того, произошло множество неприятных мелочей – бессчётное количество косых ненавидящих взглядов, сотни бесцеремонных наглых или фамильярных обращений на «ты». Невнимательность продавцов в магазинах. Громкие звуки, мерзкие запахи, преследующие меня время от времени.

Спасало от этого только одно.

Когда всё это становилось невыносимым, я погружался в свою историю про инопланетного убийцу, представляя, как становлюсь незадачливым писателем, вдохнувшим в этого монстра жизнь. Как спасаюсь от него потом, какие ловушки, расставленные им, обхожу, пробую просчитать его следующие шаги.

Это отвлекало, и действительность отступала.

Это было настоящим развлечением, отдушиной для серых будней, погружением в альтернативную реальность, которую я придумал для себя сам.

Шестой и седьмой день назад были выходные и ничего плохого, на первый взгляд, не произошло, вспоминал я. – Правда, я никуда и не выходил. Все выходные просидел дома.

В субботу на два часа отключали горячую воду, а в воскресенье подгорела яичница, которую я готовил себе на завтрак, но это, как говорится – мелочи жизни и неприятностями можно считать с большой натяжкой, как нельзя подвести под эту же категорию и моё состояние тех дней.

В субботу мной овладела тоска. – Бесконечная и неконтролируемая.

Появилась ненависть к самому себе иногда, уступающая место жалости.

Сижу один как идиот, думал я. – Никому не нужен – Ни жене, ни детям, да и себе, если разобраться, тоже.

Работа отстой, всё остальное ещё хуже.

Творчество забросил, не вижу смысла ни в чём, ничего не хочу, на звонки друзей не отвечаю. И они, размышлял я, практически, перестали звонить.

Вот возьму и нажрусь, решил я.

Жахну сразу целый стакан, залью свою тоску, а надо будет – добавлю ещё, до полной отключки.

С этими мыслями я решительно направился к холодильнику, но, не добравшись до него остановился.

Я передумал.

И передумать меня заставило сразу два обстоятельства.

Во-первых, перед моим мысленным взором, внезапно встала картина – цикл событий, начало которых, когда-то спровоцировало нечто, очень похожее на моё теперешнее состояние.

Я вспоминал, как решительно иду к холодильнику, достаю бутылку водки, наливаю целый стакан, выпиваю. Жду несколько минут, наливаю ещё, снова пью. Засыпаю прямо за кухонным столом. Просыпаюсь, одеваюсь, иду в магазин, покупаю водку, возвращаюсь, снова пью.

Раз за разом.

Запой.

Страшный, многодневный.

Потеря всего – работы, любимой девушки, некоторых друзей, уважения окружающих и своего собственного уважения к самому себе.

За эти дни запоя произошло слишком многое, что значительно изменило меня.

Это случилось давно.

Много лет назад.

За эти годы я научился справляться со своими слабостями.

Я не бросил пить, делал это время от времени. – Всё-таки это прекрасный способ ухода от проблем, но научился себя контролировать и я действительно изменился.

В лучшую ли сторону? – Не знаю.

Но я никогда больше не позволял брать алкоголю над собой верх.

Моя любимая девушка вернулась и стала моей женой.

Появилась новая работа.

Кто-то из друзей не вернулся никогда.

Уважение к себе никогда не будет прежним.

А состояние – то моё состояние бесконечной, неконтролируемой тоски – с тех пор больше не возвращалось.

Не возвращалось до прошлой субботы семь дней назад.

Я остановился вовремя.

Почувствовав приближение того состояния, я интуитивно прервал свой порыв, задумался и понял, что со мной. – Это был полный упадок духовных и нравственных сил, при достаточном уровне физических.

Разобравшись в себе – я передумал.

Наложить на комплекс своих текущих проблем, проблемы прошлых лет, от которых удалось избавиться с огромным трудом, было бы глупо.

И это было, во-первых.

Во-вторых, находясь на самом дне своей нравственности, потеряв на мгновение нить, связывающую меня с душой, я придумал своего пришельца – убийцу.

В тот первый момент его рождения, он нужен был лишь для одного.

Я мечтал, что он придёт и прервёт мои мучения и будет достаточно неуловим, чтобы я мог не сомневаться в неизбежности своего конца.

Всю оставшуюся субботу я думал об этом, а в воскресенье сложился сюжет. – Потерянный писатель сочиняет рассказ, вкладывая в воображаемого инопланетного преступника часть своей души, чем, сам того не желая, дарует ему в нашем реальном мире – жизнь.