Текст книги "Ла-Амполья"

Предвесеннее

 
Отлетают кристаллы водицы,
И закончится спячка природы.
Опустеют с простудой больницы,
Станут яркими дни и восходы.
 
 
Новой жизнью наполнятся клумбы,
Прорастут в них нарциссы, тюльпаны.
Оплетя все заборы и тумбы,
Пустят новые листья лианы.
 
 
Жизнь наполнится радостным смыслом —
Мы живём, и вокруг всё живое!
От колодца идут с коромыслом
Люди парами, сразу по двое.
 
 
И вернутся грачи со скворцами,
Чтоб заполнить деревьев все ветки.
А потом разживутся птенцами,
Подрастут их пернатые детки.
 
 
Много лет я весне удивляюсь,
В бесконечном течении века.
И как заново сильно влюбляюсь,
В столь привычного мне человека.
 

Женщина и платье

 
Платье женщины – вторая кожа,
Превосходно выглядит на ней.
В нём она не хочет быть похожа,
В нём она прекрасней и стройней.
 
 
И они друг друга дополняя,
Наполняют радостью сердца.
Красотой своею опьяняя,
Привлекают глазки молодца.
 
 
Ветер с платьем поиграл немножко,
Вдоль дороги лихо припустив.
Он слегка приоткрывает ножки,
Всю мечту мужскую воплотив.
 
 
И она, смеясь руками ловит
Этот непокорный ей подол.
Разве ветер женщин остановит,
Даже если кто-то станет гол?
 
 
Но бывает женщина устанет,
Ты её за то не обессудь.
И она вторую кожу стянет,
Всю при этом обнажая суть.
 

От Маяковского

 
Не каждую женщину можно добиться.
Известный поэт, шёл к мечте напролом.
Татьяне ещё предстояло влюбиться,
И чувства свои берегла на потом.
 
 
Известность Владимира просто пугала,
Неистовый нрав и решительный слог.
А просто дружить для него было мало.
Любили так Пушкин, Есенин и Блок.
 
 
И он обещал взять её, хоть с Парижем,
На весь гонорар покупать ей цветы.
И слово его стало долгим престижем,
Для тех, кто ценил эталон красоты.
 
 
Цветы приносили ей дважды в неделю,
На сколько позволил любви этикет.
И чувства его проявились на деле,
Был самым изысканным каждый букет.
 
 
В тридцатом году вдруг поэта не стало,
Но, что может чувство его погасить?
Пусть женщина милая ждать перестала,
Букеты его продолжали носить.
 
 
В легенду такую мне трудно поверить,
Что б женщина старость встречала в цветах.
Вы можете сами всё это проверить,
История эта осталась в летах.
 

Ветер!

 
Ветер – лучший мой друг и попутчик!
Мне легко с ним, проворным вдвоём.
Ветер самый успешный лазутчик,
Проникает под окна в проём.
 
 
Выдувает наружу усталость,
Затхлый воздух с теплом от людей.
Заменяет сонливую вялость
На задорную свежесть дождей.
 
 
Ветер – это всегда перемены,
Те, которых давно очень ждём.
Рушит он все преграды и стены,
Возводимые старым вождём.
 
 
И за ним невозможно угнаться,
И его невозможно поймать.
С ветра могут мечты начинаться,
Ветром можно и волны вздымать.
 
 
Только ветер позволил Колумбу
Незнакомый узнать континент,
Чтоб поставить скульптуру на тумбу,
И воздвигнуть себе монумент.
 

На рассвете

 
Я проснусь в тишине, на рассвете.
Воздух утром прозрачен и свеж.
Ночь ушла погулять по планете,
Погостить далеко за рубеж.
 
 
Рядом бродят с дыханием тихим
У подушки волшебные сны,
Подчиняя себе, многоликим,
Даже тех, кто давно влюблены.
 
 
Утомленная сладостной негой
Спит любимая рядом со мной,
И мечтает о радости некой,
Прижимаясь своею спиной.
 
 
Одеяло сползло до колена,
Чтобы я её всю рассмотрел.
Вызволяя из сонного плена,
Своим телом горячим согрел.
 
 
Это самое лучшее время,
Чтобы женщину крепко обнять,
Целовать её медленно в темя,
И собой её мир заполнять.
 

Свободна

 
Эта женщина снова свободна,
Слишком мало осталось ей дел.
И сегодня она беззаботна,
Выбрав новый, прекрасный удел.
 
 
Ей не нужно бежать в магазины,
Выбирать для обеда меню.
И манят понапрасну витрины,
Заполняя весь стрит с авеню.
 
 
Наконец-то она окунётся
В маникюр, педикюр для себя
Утром поздним спокойно проснётся
Никого из мужчин не любя.
 
 
В бутиках и салонах попросит
Для себя самый лучший товар.
И никто её больше не бросит,
Словно он подгулявший гусар.
 
 
Эта женщина снова свободна,
Попрощавшись с одним из мужчин.
Пусть она и немного голодна,
Но для счастья есть много причин.
 

Девушка в костюме домино

 
Масло, сталь и кожаные краги,
Мотоцикл – самый лучший друг.
Он из тех, кто не боится драки,
Даже если сто врагов вокруг.
 
 
Грубый голос, жилистые руки,
На лице, на видном месте шрам.
Если ночью раздаются звуки,
Значит он, конечно, где-то там.
 
 
Но однажды, вечером катаясь,
Он случайно посмотрел в окно.
За окном работала стараясь
Девушка в костюме домино.
 
 
У станка, прогнувшись до предела,
Девушка оттачивала па.
И она порой в окно глядела,
Как спешит по улице толпа.
 
 
И они смотрели друг на друга,
И сердца их бились в унисон.
Но любовь наверно близорука,
А быть может эта встреча – сон?
 
 
Он теперь под вечер приезжает,
Посмотреть на девушку в окне.
И она, конечно, это знает,
И мечтает вырваться во вне.
 
 
Если он когда-нибудь дождётся,
А она осмелится прийти,
То, наверно, этот мир взорвётся
И вокруг посыплет конфетти.
 

Сумасброд

 
Опустился на улицы вечер,
Все спешат мимо наших ворот.
Я пойду потихоньку навстречу,
На знакомый тебе поворот.
 
 
И, наверное, ты улыбнёшься,
Посмотрев на меня с далека.
Подойдёшь, и ко мне прикоснёшься.
И моей твоя станет рука.
 
 
И пойдем мы плечами сомкнувшись.
Я под руку тебя приведу,
В этот дом, где мы вместе проснувшись
Приготовили утром еду.
 
 
Вы мне скажете – это банально!
Так встречают любимых всегда.
Но в душе для меня персонально,
Есть особая, видно, нужда.
 
 
И когда в ожидании встречи,
Не могу я стоять у ворот.
Я пойду, побегу ей навстречу,
Словно самый смешной сумасброд.
 

Смотрела просто мне в глаза

 
Она смотрела мне в глаза,
Смеялась каждою морщинкой,
И в этом взгляде бирюза
Была волшебною начинкой.
 
 
И каждый миг, и каждый год,
С ней был божественно прекрасен.
Встречать с ней утренний восход,
Ещё сто лет я был согласен.
 
 
Куда-нибудь за горизонт
Бежать с ней вместе на рассвете.
Держать над нею долго зонт,
Пока льёт дождик на планете.
 
 
Ловить за пятку под водой,
А для загара мазать плечи.
Любуясь первою звездой,
Быть с нею рядом каждый вечер.
 
 
Смотреть, смотреть в её глаза,
Чтоб никогда не расставаться.
И если в них блестит слеза,
В любви ей снова признаваться.
 
 
Взять на себя весь тяжкий груз,
Чтоб обеспечить ей беспечность.
Не подпускать к ней даже грусть,
Пока не канем вместе в вечность!
 

Ложь

 
О, как правдоподобна ложь!
Она блистательно прекрасна.
В сто раз ты правду приумножь,
И ложь становиться заразна.
 
 
И в притязаниях своих
Над ложью ты уже не волен.
Она, как камень для двоих,
Но лишь один ты ложью болен.
 
 
И если ложь свою питать,
Она становиться огромной.
Но правдой всё же ей не стать,
А лишь досадой вероломной.
 

Пуанты

 
Она танцует на пуантах,
Законам всем наперекор.
Они остались в фолиантах,
Лишив поддержки и опор.
 
 
Но танцовщицу не смущает,
Её основа – мастерство.
А зрители пускай считают,
Что это просто волшебство.
 
 
Что с лёгкой поступью небесной
Она вступает в па-де-де.
Где грациозно легковесной,
Блистает, свойственно звезде.
 
 
Ведь никому из нас не видно
Истёртых до крови ступней.
Не легкость девушки завидна.
Завидна воля к танцу в ней!
 

Улетает лето

 
Улетает лето, улетает,
Унося и радость, и тепло.
Небо голубое в дымке тает,
Хоть ещё по-прежнему светло.
 
 
Завтра может всё перемениться,
Осенью раскрасится листва.
Может стоит нам поторопиться,
И урвать немного озорства?
 
 
Бросив всё отправиться на море,
Погрузиться в тёплую волну.
Загорев на солнечном просторе,
Разогнать покой и тишину.
 
 
Вспомнить тех, кому небезразличны.
Позвонить, обиды позабыв.
Самому приехать в гости, лично,
Все свои заботы отменив.
 
 
Улетает лето, улетает,
Утром ранним станет на крыло.
Кто, как может лето провожает,
Чтоб потом укрыться за стекло.
 

Калейдоскоп

 
Всем миром правит гениальный случай,
Всё остальное – выдумки людей.
Никто не знает, кто из нас везучей,
От самых бедных, до больших вождей.
 
 
С надеждой люди ищут половинку,
Примеривая пазлики страстей.
Сложить пытаясь для себя картинку,
Из личностей загадочных мастей.
 
 
В калейдоскопе этих судеб разных,
Стираются кристаллики стекла,
Людей различных, но однообразных,
Как будто их рождают зеркала.
 
 
Но мы, сцепившись, нет, не распадёмся,
Как только наши жизни не тряси.
Иначе мы с тобою разобьёмся,
Исчезнув с этой визирной оси.
 

Клин

 
Настала осень, и с дождями
Приходит нежная тоска.
Деревья с голыми ветвями,
И очень низко облака.
 
 
Под ними строем журавлиным
Летят паломники на юг.
Летят курлыча, клин за клином,
Не дожидаясь зимних вьюг.
 
 
А мы глядим на них уныло,
Как будто вышли на вокзал.
И хоть земля уже остыла,
Ещё никто не замерзал.
 
 
Мы провожаем с ними лето,
Цветы нескоро зацветут.
Ведь птицы знают – счастье где-то,
А мы останемся все тут.
 
 
Они кричат – летите с нами!
И поднимайтесь в облака!
Но мы летаем только снами,
Не держит в воздухе рука.
 

Поймал

 
Я поймал в ладони счастье,
И разжать их не могу.
Мышцы ноют у запястья,
Хоть я силы берегу.
 
 
Но оно в ладонях бьётся,
Словно ласточка в силке.
И оно на волю рвётся,
Словно мошка в коробке.
 
 
Я душить его не стану,
И ладони разожму.
Даже, если не устану,
Если быть мне одному.
 
 
Пусть оно себе щебечет,
Пусть оно себе летит.
Мне наверно будет легче,
И вернётся аппетит.
 
 
А оно рвануло в небо,
И кружится вдалеке.
Никогда так счастлив не был,
Без вины, и налегке.
 
 
Вдруг оно вспорхнуло низко,
И уселось на плечо.
И сидит, так близко-близко,
Аж на сердце горячо.
 

Она приходила

 
Она приходила, когда я не ждал,
Когда лился дождь, и когда сыпал снег.
А я без надежды, в больнице лежал,
Мечтая, что к ней убегу на ночлег.
 
 
Она приходила, ко мне по утрам,
Когда я без сил отрывался от сна.
Она приходила назло всем ветрам,
И если погода была не ясна.
 
 
Её не пускали, кричали «нельзя»,
Держали за руки, снимая халат.
Но с ней приезжали такие друзья,
Которые знали, какой-то там блат.
 
 
Она приходила, вливая в меня
Весь свой оптимизм и желание жить.
Она приходила здоровьем дразня,
Чтоб это здоровье немного вложить.
 
 
И то, что случилось нельзя объяснить,
Как брови поднял долго лечащий врач.
Как снова связала судьба мою нить,
И тихо покинул палату палач.
 

Дорогой снежною

 
Под фонарем снежинки кружатся,
В волшебном вальсе рассыпаются.
Замёрзла вдоль аллеи лужица,
А детвора по ней катается.
 
 
Следы твои снегами скрытые,
Ведут меня в мои мечтания,
Где я и ты любви открытые,
Где ты и я – два сочетания.
 
 
И не тревожат нас сомнения,
Обидные недосказания.
Ведь ищем мы соединения,
Чтоб разделить одно дыхание.
 
 
Порою нам сказать так хочется,
Язвительно, без сожаления.
Но это всё от одиночества.
А может быть от утомления?
 
 
И я ищу дорогой снежною,
Следы любимой, чтоб покаяться.
Останься ты моею… нежною,
Что никогда не отрекается.
 

Подснежник

 
Из-под снега родится подснежник,
Дни зимы для него сочтены.
Против холода – первый мятежник,
Самый первый предвестник весны.
 
 
Колокольчики словно поникли,
Но обманчив подснежников вид.
Сквозь снега, если стебли проникли,
Значит жизнью цветок плодовит.
 
 
Из-за них просыпается солнце,
Согревая подснежникам дом.
Заглянуть чтобы к людям в оконце,
И разделаться с плачущим льдом.
 
 
Раздвигает все тучи лучами.
Чтобы светом своим удивить,
И заигрывать в ветках с грачами,
Чтобы гнёзда те начали вить.
 

Последний штурм Малахова кургана

 
Почти весь год у Балаклавы
Стоял и ждал английский флот,
Пока войска достигнут славы,
Среди холмов, среди болот.
 
 
Закрыты бухты кораблями —
На дне стоят меж якорей.
Лишь сняты пушки с фитилями,
Для сухопутных батарей.
 
 
Французы, турки, англичане
Союз решили укрепить,
Плечом к плечу, однополчане
Собрались штурмом подступить.
 
 
Три дня готовили атаку,
Ведя без устали пальбу.
А под конец полезли в драку,
Кляня капризную судьбу.
 
 
Недаром город осаждали,
И приближались с каждым днём.
Нельзя сказать, что их не ждали,
И не ответили огнём.
 
 
Но на Малаховом кургане,
Враги прорвали прочный круг.
В густом дыму, всё как в тумане,
Где даже зрячий – близорук.
 
 
И с криком – «Vive l’Emprereur!»
Заполонили весь курган.
Изрытый взрывами, как кратер,
Как будто здесь горел вулкан.
 
 
Штыками бились в рукопашной
России верные сыны.
А помирать не так уж страшно,
Когда все силы сочтены.
 
 
Но было всё безрезультатно,
Курган обратно не отбить!
Французов больше многократно,
Пришлось героям отступить.
 
 
Понтонный мост – одна дорога
Людей из города вела.
А тех людей не так уж много,
Кого спасла ночная мгла.
 
 
Достойны были те и эти,
Своих прославленных знамён.
Здесь воевали даже дети,
Жаль, мы не знаем всех имён.
 
 
Под грохот пушек и пищалей
Разрушен город до камней.
Так Севастополь защищали,
Все триста сорок девять дней.
 

Каждый день без тебя

 
Каждый день без тебя мной потрачен впустую.
Мир совсем не такой, каким мог бы он быть.
Вместо точки поставлю в конце запятую.
Запятая не даст о любимой забыть.
 
 
И вместо тихих слов уходят сообщенья,
А смайлики смеются только надо мной.
Мне кажется, что нам достаточно общенья,
Когда друг друга мы касаемся спиной.
 
 
И если ты молчишь, меня окинув взглядом,
А может быть порой ты слишком занята.
Я счастлив от того, что буду просто рядом,
Я радуюсь тебе, и это неспроста.
 
 
Не нужно много слов, достаточно коснуться,
Достаточно вдохнуть твой нежный аромат.
И нужно то всего – с любимою проснуться.
И больше никаких не нужно мне наград.
 
 
Каждый день без тебя мной потрачен впустую.
Я пишу всё равно, расстоянья коря.
Я поставлю в конце, как всегда, запятую.
Пусть стихи за меня о любви говорят,
 

Невозможно

 
Невозможно мечтать бесконечно,
Страсти все безусловно пройдут.
Ах как хочется быть в жизни вечно,
Словно в будущем нас точно ждут.
 
 
Невозможно запомнить, что было,
Всё стирает забвенья река.
Лишь немногое в книгах застыло,
Да и то не на долго – века.
 
 
Невозможно принять свою сущность,
И стареющий свой организм.
И с годами пришедшую тучность,
И порой откровенный цинизм.
 
 
Но в награду, за эти страданья,
Нам природа на время дала,
Разум, чтобы познать мирозданье,
Силу, чтобы исполнить дела.
 
 
Сердце, чтобы безумно влюбиться,
И детишек на свет народить.
Чтоб смогли они счастья добиться,
Невозможности все победить.
 

Улыбайтесь

 
Улыбайтесь милым и любимым,
Улыбайтесь, выглянув в окно.
Без улыбок мир невыносимым
Стал бы безнадёжно и давно.
 
 
Улыбайтесь если очень грустно,
Улыбайтесь хоть назло врагу.
Даже если Вам совсем невкусно,
Даже если через не могу.
 
 
От улыбки может измениться,
Самый безысходный результат.
Или может кто-то извинится,
Даже если будет он не рад.
 
 
Из улыбки прорастёт надежда,
И вернёт спокойный, крепкий сон.
И раскрасит в яркие одежды,
Всех неунывающих персон.
 
 
Ведь с улыбкой мы непобедимы.
С ней пройдём до самого конца,
По дорогам, что непроходимы,
И не пряча своего лица!
 

Другу детства

 
Помнишь, как мы играли в мячики,
Мамку дергали за подол?
Как сдували с рук одуванчики,
Сверху глядя на летний дол?
 
 
Помнишь небо, совсем бездонное,
Мы лежим с тобой на спине?
И мороженое лимонное,
Что отдал, поделившись, мне?
 
 
Детство раннее – дни бескрайние,
Бесконечностью – целый год.
И простор, что наполнен тайнами,
Без уныния и забот.
 
 
Как любовью родных обласканный,
Доедал за собой гарнир?
Помнишь школьный костюм затасканный,
И наполненный счастьем мир?!
 

С дороги

 
На дороге виднеются листья,
Долгий дождь принесла непогода.
Разукрашены зимнею кистью
Все дорожки, до самого входа.
 
 
Скрипнет дверь, завывая от ветра,
Пропуская к теплу батареи.
Мне б хватило квадратного метра,
Возле комнатной оранжереи.
 
 
Отогреюсь и плечи расправлю,
Стану гордым, и может быть важным.
Я тебя никогда не оставлю,
В зимнем городе многоэтажном.
 
 
Я тебя обниму очень нежно,
Одеялом укутаю ноги.
Пусть на улице холодно, снежно.
Мы укроемся словно в берлоге.
 
 
Пусть метелью такою закружит,
Чтоб засыпало двери у входа.
Наш покой ничего не нарушит,
В самой сказочной четверти года.
 

У зимы

 
У зимы пушистые объятья,
Сыплет с неба белоснежный пух.
Он деревья одевает в платья,
И приносит новогодний дух.
 
 
Ведь снежинкам радуются дети.
Не пугает небольшой мороз.
Их на санках, словно на карете,
Те катают, кто уже подрос.
 
 
Не загнать до дома ребятишек,
Хоть под вечер опустилась мгла.
Пусть промокли ноги шалунишек,
А от елок на руках смола.
 
 
Им снежки ещё не надоели,
Веселятся дети без забот.
Наряжают праздничные ели,
Чтобы встретить вместе Новый год.
 
 
И конечно получить подарки,
Что под ёлкой каждому дадут.
А в домах ребятам просто жарко,
Их напрасно скоро дома ждут.
 

Ниточка

 
Может прошептать тебе на ушко,
Нежностью расшитые слова?
Я твоя любимая игрушка,
Выбранный тобой для баловства.
 
 
Кто я для тебя, воспоминанье,
Что случилось, где-то меж дорог?
Или же фортуны дарованье,
Присланный на очень долгий срок?
 
 
А судьба загадками закружит,
Всё пытаясь нас разъединить.
Все проблемы с бедами обрушит,
Чтоб порвать натянутую нить.
 
 
Что ни делай, ниточка не рвётся,
Видно, крепкой спрядена она.
Ты взгрустнёшь, а мне всё отзовётся,
Словно нить – упругая струна.
 
 
На клубок ту нитку намотаем,
Чтобы сократить её длину.
Только мы с тобою вместе знаем,
Как держать за ниточку одну.
 

Как мало нам отведено

 
Как мало нам отведено,
Немногие достигнут века.
Всем правит принцип домино,
Костями даже человека.
 
 
Едва успеем осознать,
Какое счастье на планете,
Иметь отца и слушать мать,
Как их мы видим на портрете.
 
 
Едва успеем полюбить,
И всё великое наметить,
Свой путь по жизни прорубить,
Как нужно дома старость встретить.
 
 
Успеть бы что-нибудь сказать,
Хоть что-то от себя оставить.
Любовь поступком доказать,
Ошибки прежние исправить.
 
 
Как мало нам отведено,
Цените эти дни и ночи,
Ведь мы, как старое кино,
До зрителей весьма охочи.
 

Сердце Родины

 
Я знаю – сердце Родины в Москве,
Где блещут звёзды и звучат куранты.
Где на параде в гордом торжестве,
Мы до сих пор цепляем аксельбанты.
 
 
Я знаю, как мне очень повезло,
Родиться здесь и русским называться.
И знать, что нас великое число,
Способных побеждать и не сдаваться.
 
 
Я знаю ту историю страны,
Которую писали наши деды,
Суровыми дорогами войны,
От Сталинграда до большой Победы.
 
 
И если глянуть дальше, в глубь веков,
То понимаешь – Русь непобедима!
Как из Москвы изгнали мы врагов!
А ведь Москва врагам необходима.
 
 
Пробились на простор морской волны,
И пережили самый страшный голод.
На самых дальних рубежах страны,
Мы отстояли каждый русский город!
 
 
Никто не сможет нас разъединить,
Когда такие люди здесь родятся,
Каким по силам мир наш изменить,
Которые историей гордятся.
 

Она

 
Она отдала мне всё то, что имела:
Надежды, мечты и восторг от цветов.
На первом свидании с робостью млела,
Гуляя со мной под дождём без зонтов.
 
 
В ней много азарта и радости было.
Все ночи и дни я забрал у неё.
Но сердце её всё равно не остыло.
Меня не подводит мужское чутьё.
 
 
Так многим она для меня обладала,
Так много сумела она передать.
И счастье во мне по утрам пробуждала,
И ждала меня, если надобно ждать.
 
 
И смыслом наполнила существованье.
Меня научила безмерно любить.
Наверно она и сама – дарованье,
С которым мне выпало около быть.
 
 
Нельзя это всё попытаться измерить.
С годами впитал я её красоту.
Вы можете мне безусловно поверить,
Ведь я до сих пор вижу девушку ту,
 
 
Что так безрассудно мне всё отдавала,
Надеясь, что я без вопросов возьму.
И жить без неё мне теперь очень мало,
И мне ни за что не прожить одному!
 

Пьеса

Ла-Амполья
Пьеса в трёх действиях

Действия происходят в начале XVII века, ранним летом в древнем испанском городке Ла-Амполья, который получил своё название в переводе с каталонского означающее «бутылка».

Инес, красавица, богатая девица.

Дон Андрес, отец Инес, местный богач.

Рамон, авантюрист, контрабандист, владелец корабля.

Мигель, друг и компаньон Рамона, капитан корабля.

Мария, служанка госпожи Инес.

Фернандо Мартинес, друг Дона Андреса.

Эль Айрен (Хуан Хосе Кабачо) известный разбойник (бандолеро)

Марк, искатель сокровищ, уроженец Балеарских островов.

* ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ *

Корабль, Балеарское море, шторм.

Рамон, Мигель и матросы на палубе корабля (испанского галеона). День.

Рамон (громко в ветер)

 
Давно покинув Новый свет,
Стремимся тщетно в Барселону.
А груза в трюмах по Закону
У нас как будто бы и нет.
Нет кофе в трюмах, табака,
Нельзя нигде остановиться,
А ветру лень перемениться,
Хоть цель уже почти близка.
 

Рамон (матросу)

 
Куда ты? Черт тебя побрал!
Я запрещаю лезть на ванты.
Мигель, какие варианты?
Командуй, это твой аврал.
 

Мигель (Рамону)

 
Такому шторму сам не рад,
Нас сносят ветер и теченье.
И не наступит облегченье,
Коль не укроемся, пират!
Ты знаешь точно, что я прав,
Смотри, уже рангоут сломан,
И такелаж частями порван,
Так укроти же ты свой нрав.
Найдем от шторма мы приют,
Я знаю, здесь неподалёку.
Не подставляй при драке щёку!
Иначе – волны нас добьют.
 

Рамон (Мигелю)

 
Но мы уже в конце пути!
И нам совсем чуть-чуть осталось,
Для корабля – такая малость,
Что я готов и сам грести.
Мигель, что там на берегу?
Зачем ты тянешься к бутылке?
Трясутся у тебя поджилки
Иль хочешь пива и рагу?
 

Рулевой (в сторону)

 
Все наши души на кону.
Вот это да! А шторм на славу!
Пока Мигель найдёт управу
Мы можем все пойти ко дну.
Хозяин малость странноват,
Всё ищет новые сраженья,
Не терпит духа пораженья,
Хоть видно – сам уже не рад.
Ещё успеть бы на волне,
Под ветром шквальным развернуться,
Да так, чтоб не перевернуться,
При той дурацкой болтовне.
 

Старпом (рулевому)

 
Ты слишком много говоришь.
Коль хочешь выбраться на сушу,
Держись за руль, заткнись и слушай,
Потом запомнив, повторишь…
Мигель нам подал верный знак,
В Амполью гавань мы стремимся.
На волю волнам отдадимся,
Как ветру отдаётся флаг.
 

Ла-Амполья, порт