Текст книги "Тревожное торжество"

Павел тоже поймал лицом солнечные лучи, отмахнулся от мухи и остановил взгляд на плечах Марины:

– Возможно, вы правы, – сказал. – Однако мне кажется, что женщины еще больше собственницы, чем мужчины. Тому пример ваша семейная пара.

Ох, не стоило ему напоминать об их семейной паре, потому что Марина сразу сделалась ершистой:

– Мы не пример, мы пародия, Павел! – И сухо перевела разговор на свое приглашение. – А что касается моего приглашения, Павел, так пригласила я вас по серьезному поводу. – Посмотрела на Хавина испытующе. – Но вы, кажется, решили отказаться.

– Я еще не принял решения, – уклончиво ответил Хавин.

Марина неодобрительно покачала головой, мол, не надо превращаться в страуса, Павел, и прятать голову в песок, я ведь все вижу:

– Ну, раз вы не хотите приехать ко мне вечером, сейчас самый удобный случай нам поговорить.

– Не возражаю, – согласился Павел и глянул вокруг, будто проверял, нет ли еще кого рядом с ними и не возвращается ли ее муж.

Марина заметила настороженный взгляд Павла и повеселевшим тоном громко воскликнула:

– Еще бы здесь вы стали возражать мне. Уж тут я вас не выпущу из своих рук. – И Марина сразу заговорила о деле, а Павел про себя отметил, как она легко руководит собственным настроением. – Мы не договорили с вами во время рыбалки, вы не захотели выслушать меня до конца, поэтому я попросила вас о встрече. Быть может, не случайно сломалась наша машина, и вы вылезли из воды неподалеку. Верите в предзнаменование? Как видите, бог идет мне навстречу. – Женщина непринужденно захохотала и стала тихо подступать к Хавину. – Моя просьба, Павел, может вас удивить, но я хочу, чтобы вы поняли меня правильно, – на ее лице вновь появилось серьезное, даже жестковатое выражение, как будто минуту назад она не заливалась смехом и не смотрела на Хавина добродушными глазами. – Я вынуждена сама защищать мою семью, – она повела взглядом вдаль. – Как видите, мой Лопух способен только рыбку в речке удить, да и той даже на жаркое не хватает.

Павел молчал. Марина продолжала:

– Я догадываюсь, что Аспенский просит у вас деньги под свой проект. Константин об этом проекте уже прожужжал все уши моему Лопуху. И я подозреваю, что вы согласились дать Аспенскому деньги.

На лицо Павла в этот момент села муха и он взмахнул ладонью, отгоняя ее, но муха опять села ему на шею, и он снова замахал рукой, а когда управился с этим и хотел ответить, что ничего еще не решил, женщина остановила его:

– Не возражайте, Павел. Вероника, я думаю, постаралась в постели на славу, и вы не смогли отказать ей в этой просьбе. – Марина усмехнулась. – Вы по уши влезли в наши дела, которые вас, в общем-то, совсем не касаются, Павел. Вы появились не вовремя, но, с другой стороны, может быть, даже очень вовремя. – Женщина на миг замолчала, как бы задумалась над собственными словами. Впрочем, она действительно задумалась над ними. Но быстро оторвала себя от мыслей, продолжая придвигаться к Павлу. – Ваши договоренности с Аспенским бьют по моему существованию. Но ведь вам никто не давал такого права.

Павел попытался представить, что имела в виду Марина, вспомнив о недавнем разговоре про подписанные Печаевым бумаги и потерю им почти всего бизнеса, однако дальше ему пришлось услышать не совсем то, чего он ждал. Женщина замерла перед ним, и он уловил взволнованное дыхание:

– Проект Аспенского – фикция, и не более того. Этого не понимает лишь мой Лопух. Но я давно раскусила. Однако дело в том, что мой Лопух, не посоветовавшись со мной, уже подписал новое соглашение с Константином, в котором взял на себя обязательство возглавить осуществление этого проекта. И в случае неудачи отвечать всем своим имуществом. Аспенский, как видите, Павел, ничем не рискует, он только выигрывает.

– Стоп, стоп, стоп, стоп! – прервал Марину Хавин и сам сжал ее руку. – В таком случае зачем нужны инвестиции?

– Чтобы создать видимость, Павел, и бросить кость моему Лопуху, а потом сказать, что у него все было и только он один виноват в том, что проект не состоялся, – пояснила Марина и посмотрела на пальцы Павла, крепко сдавившие ее руку, ей это нравилось.

Павел тоже посмотрел на свои пальцы и разжал их:

– Аспенский, как мне показалось, наоборот, пытается добиться, чтобы проект заработал. Для этого и хочет получить деньги.

Марина несогласно усмехнулась:

– Он очень хитер. Но хитрость не бросается в глаза из-за грубости и бестактности. Даже вы, Павел, не сумели разглядеть.

– А вы уверены, что не ошибаетесь? – Хавин окинул женщину с ног до головы.

– Я слишком хорошо его знаю, чтобы ошибаться – Она перехватила взгляд Павла и вздохом подняла грудь. – Не спрашивайте, откуда. – Марина пошевелилась, играя округлыми формами. – Что касается инвестиций, то в случае, если с божьей помощью или с вашей, Павел, проект заработает, мой Лопух также окажется в дураках. И все оттого, что по соглашению мой Лопух ничего не будет иметь с этого, он попросту очутится в яме. И, как вы понимаете, я с ним тоже. Таким образом, ваши инвестиции просто уничтожат нас. Вы за этим сюда приехали, Павел? Мы что-то сделали вам плохое?

Павла это сообщение поразило. Он не знал, как реагировать на него. Взгляд на мужа Марины и на Константина начинал преломляться. Но и верить на слово не хотелось. Как же такая умная Марина допустила подобный поворот событий? Вероника переиграла ее или Константин? Непостижимый клубок. Должна была бы предусмотреть.

– Близок локоток, да не укусишь, – вздохнула она. – Что теперь об этом говорить. Скажу только, что до объединения с Аспенским в бизнесе мужа я занималась финансами. А после объединения все изменилось, мне не стало места в бизнесе, приходится довольствоваться ролью счастливой жены. Только вот счастье у меня довольно странное теперь. Раньше была борьба за бизнес, а теперь началась борьба за собственное выживание.

Павел вглядывался в лицо Марины и думал, что, пожалуй, к ее словам можно прислушаться. Однако это был ее взгляд на события. А для окончательных выводов проблему стоило рассмотреть с разных позиций. Возможно, Аспенский – монстр, но наверняка у него есть свои доводы, и, может быть, даже у Марины другие побуждения. Мотивов могло быть много.

Явно здесь дело не только в бизнесе, но и в личных взаимоотношениях. Принимать чью-либо сторону было неразумно. А что, если б с подобной просьбой к нему обратилась Вероника? Как бы он поступил? Он не знал ответа на этот вопрос.

Его мысли были трудными, он посмотрел в глаза Марине:

– Еще не поздно разорвать соглашение.

Женщина покрутила головой:

– Поздно. В этом случае сторона, досрочно прекратившая действие соглашения, передает другой стороне весь свой бизнес.

Хавин изумленно покачал головой. Кабальный договор. О чем только думал Печаев, когда подписывал его? Возможно, у него были какие-то мотивы, о коих Марина просто не знала или умалчивала. И вдруг вообще нет никакого соглашения, а этот разговор о договоре – выдумка женщины для достижения своих целей.

Мысль неприятно кольнула Хавина. Он задал этот вопрос Марине. И та ответила:

– Я покажу вам его в любое время и в любом месте, где вы пожелаете.

Хавин успокоился. А Марина продолжила:

– Аспенскому, как вам, должно быть, понятно, этот пункт соглашения ничем не грозит, потому что Константин никогда не пойдет на разрыв договора. Надо быть полным кретином, чтобы с его стороны сделать такой шаг. Стало быть, пункт этот включен намеренно для моего Лопуха. – Марина поморщилась и пробежала глазами по колее, не желая, чтобы сейчас на дороге появился Андрей. – Потому, Павел, когда я поняла, что к вам подкатила Вероника, я сообразила, с какой целью все делается. И я задумалась, как мне обезопасить себя. Я нашла только один выход, но он неосуществим без вашей помощи, Павел.

– А почему вы решили, что я вам помогу? – спросил Хавин.

– Я ничего не решила, как я могу решать за вас? – Она сделала паузу и произнесла: – Я бы хотела, чтобы вы помогли мне. Ведь вы порядочный человек.

– У меня это что, на лбу написано? – негромко усмехнулся он.

Марина сделала новую паузу и спокойно ответила:

– Я хорошо знаю Адаевского и его жену. Эта пара никогда не украдет и других не подставит. И я верю, что дружбу они могут водить только с подобными себе. А с вами, Павел, они дружат. В нашем городке Анатолий со многими людьми на короткой ноге, но дружбу ни с кем из них не водит. Вот какая странность.

– И какой выход в этих обстоятельствах видите вы? – поинтересовался Павел.

Он наклонился к земле, подхватил из-под ног сухую ветку и стал отмахиваться от мух. А когда наклонялся и выпрямлялся, его глаза пробежали по животу и бедрам женщины, чуть полноватым, но вполне привлекательным для мужчин.

Она же, кажется, в этот миг пожалела, что не раздета, как Павел. Впрочем, ненадолго, ибо облегающая одежда подчеркивала соблазнительность ее фигуры. Ответила на вопрос:

– Аспенский не знает о нашем с вами разговоре и не знает, что вам уже все известно, а потому, когда вы будете заключать с ним договор об инвестировании, включите в договор пункт, какой вынудил бы Константина разорвать соглашение с моим Лопухом. Например, вы могли бы обязать Аспенского лично заниматься осуществлением проекта или… Хотя зачем я вам советую, вы – грамотный человек, лучше меня можете все перекрутить.

– Хороший план, – хмыкнул Павел. – Сделать все чужими руками. – Подумал, сильная женщина, идет напролом, должно быть, нелегко приходится ей в жизни.

Если бы Марина могла прочитать его мысли, она бы увидела, что он не ошибся. Но разве ему, Павлу Хавину, все легко достается? Труд и терния. Лишь одним дуракам живется легко. Люди давно это подметили.

– Если есть руки, которые могут сделать больше, чем мои, почему не воспользоваться ими? – откровенно с вызовом произнесла женщина, ее щеки раскраснелись, дыхание участилось, а глаза пронзили Павла.

– Тогда нищей окажется Вероника, – заметил он. – Вы и ее хотите уничтожить? И жену вашего сына – тоже? Видите, как все непросто.

Марина отдышалась, краска сошла с лица, успокоилась и попросила:

– Тогда придумайте способ лучше.

Павел насупил брови, ему не хотелось втягиваться в эту историю. Он и так уже наделал ошибок и не желал совершать новые. Важно суметь вовремя остановить себя. Найти силы, отказаться. И он ответил:

– Лучший способ – оставить все на своих местах. Не вмешиваться мне в эти дела.

– Но для меня это не выход, – отвергла Марина. – Кроме того, вы уже вмешались, Павел. Учитывая вашу порядочность, вы не сможете отказать Веронике и Аспенскому.

– Тогда скажите, как обезопасить мать с дочерью? – Хавин разумел, не стоило дальше обсуждать, но он не мог резким отказом обидеть женщину.

Марина почувствовала его настроение:

– Вы жалеете Веронику?

– Я и вас жалею.

– Да нет, Веронику вы жалеете больше. Напрасно, Павел, ох, напрасно. Но я вам не судья! – Женщина вдруг приникла к нему и выдохнула: – Мне было бы приятно, Павел, если бы вы поцеловали меня.

Павел застыл, опустив руки.

– Просто сделайте мне приятно, – попросила она с нежностью. – Так хочется, чтобы поцеловал красивый мужчина.

Павел уклонился от поцелуя, хотя ее губы уже потянулись к нему:

– Вы привлекательная женщина, Марина, но я бы не хотел, чтобы на меня вы смотрели, как на донжуана.

Она не показала неудовольствия тем, что губы остались без поцелуя, хотя внутри почувствовала себя ущемленной:

– Если бы я видела в вас донжуана, Павел, я бы не захотела, чтобы вы меня поцеловали, – сказала тихо. – У всех мужчин имеется один патриархальный изъян. Вы убеждены, что есть только мужское право овладевать противоположным полом. Женщин этого права вы лишаете. – Она легонько дотронулась до губ Павла. – И у вас точно такой же недостаток.

В эту секунду что-то надломилось внутри Павла, он вдруг рывком притянул Марину к себе и крепко впился в губы. Испытал удовольствие от поцелуя, почувствовал, как ее тело стало податливым, как оно притиснулось к нему грудью, животом, ногами, обдало шальным жаром. И когда отрывал его от себя, ощутил сопротивление.

Марина целую минуту стояла бездыханно, закрыв глаза и крепко вцепившись в Павла. Затем распахнула веки, разжала руки, спросила:

– Значит, вы принимаете мой план?

Хавин отстранился и произнес неопределенно:

– Если Аспенский правда монстр, как вы говорите, тогда спасать от него надо и вас и его семью. Но сначала я хочу ознакомиться с соглашением и убедиться, что все так и есть, как вы сказали.

– Вы все еще не доверяете мне, – обронила с грустью Марина. – Надеюсь, когда прочтете, начнете верить.

У Павла не было даже намека на какое-то решение и по-прежнему не было желания влезать в эту кашу, но женщины всегда вили из него веревки и им он всегда уступал. Это было его слабостью, от нее он никак не мог избавиться и всякий раз наступал на одни и те же грабли. Его лицо напряглось, в голове боролись мысли.

Опыт человеческой жизни показывал, если женщина хочет управлять мужчиной, она должна начать с постели. Марина знала это, но идти по стопам Вероники ей было противно. Всякая женщина хочет оставаться индивидуальностью, в этом ее прелесть и ее природа. Марина видела, что Хавину понравился ее поцелуй, и чувствовала, что он не откажет ей еще, и опять потянулась к нему. Но в это время послышался шум машины и из-за деревьев со стороны поляны выехал автомобиль.

Павел и Марина сделали шаги ему навстречу. Автомобиль подкатил к ним. Из салона выбрался Печаев и выскочил водитель Хавина с компрессором в руках. Бросился к спущенному колесу.

На красном лице Андрея, при взгляде на жену и Хавина, сквозь добродушие проступало подозрительное выражение. Как будто он догадывался, что происходило здесь без него. И он смущенно начал оправдываться перед Хавиным:

– Колесо подвело, Павел.

– Я уже все знаю.

– На что я тут мог наехать, не понимаю.

– Это уже не имеет значения.

– Вы правы.

Водитель быстро управился с колесами, и Марина первая забралась в машину. Кинула последний взор на Хавина, сожалея, что больше не удалось испытать поцелуй Павла, и попрощалась. Андрей сел за руль, махнул через стекло Хавину, завел мотор и машина медленно покатилась по колее. Павел и водитель проводили ее взглядами.

8

До вечера провели у реки. Анатолию уха удалась на славу. Загорали, погружались в воспоминания. А вечером Хавин проводил Адаевского до дому. Выгрузили рыбацкие принадлежности и переоделись. Павел отказался остаться в доме на ночь и вновь вернулся в гостиницу. Администратор удивилась:

– Не чаяла снова увидеть вас! – И сообщила: – После того, как вы съехали, приходили две женщины. Порознь. Обе красивые. Одна из них уже была до этого. Такая пронырливая, въедливая. Помните, сумасшедшая, про которую вы говорили, что она не сумасшедшая. Но она сумасшедшая. Она и на сей раз заставила меня открыть номер и показать, что он пуст. Ненормальная. А вторую я видела впервые. Приятная такая.

Павел понял, первой была Алла Истровская. О второй мог лишь догадываться. Поинтересовался:

– Что вы сказали им?

– А что я им могла сказать? – повела плечом администратор. – Сказала, что вы рассчитались и съехали насовсем.

Хавин оплатил два номера: для себя и водителя. Взял ключ от своего и пошел по коридору.

В номере снял рубашку и сел в кресло. Сидел продолжительно, откинувшись на спинку. Потом сбросил всю одежду и направился в душевую. Струи прохладной воды приятно потекли по телу. Мылся долго, до скрипа кожи. Вода успокаивала. Мысли приобретали стройность.

А чуть раньше, когда Павел вошел в номер, администратор глянула на часы и схватила трубку телефона. С обрывка бумажки из стола набрала номер. Ей ответили. Администратор полушепотом произнесла:

– Это администратор гостиницы. Он вернулся. Вы просили сообщить, если он вернется. Снял тот же самый номер. Один. У водителя другой номер. Подъедете? Хорошо, поняла, подъезжайте, – и торопливо положила трубку на аппарат.

Скоро в дверях гостиницы появилась Вероника. В легком зеленом сарафане с большим вырезом на груди и разрезами на подоле. Протянула администратору деньги и приятным голосом поблагодарила.

– Ну что вы, зачем это? – возразила та и торопливо спрятала купюры.

Вероника уточнила:

– Одиннадцатый?

– Да, да, – услужливо подтвердила женщина.

Вероника подошла к двери номера и слегка надавила на нее, дверь подалась. Женщина тихонько вошла. Шум воды в душевой показал, где находился Павел. Вероника щелкнула замком, заперла и проворно разделась. Сняв одежду, окинула взглядом стройную фигуру. Хороша. Ее сердце билось учащенно. Как примет Павел ее неожиданное появление? Между тем ничто сейчас не могло женщину остановить. Высоко вскинув голову, открыла дверь в душевую.

Павел стоял под душем спиной к ней. Она безмолвно подступила и дотронулась до его тела. Он резко обернулся и оторопел от неожиданности. В глазах вспыхнуло изумление. Вероника? Приятное тепло пошло по телу. Ладонью вытер с лица воду:

– Вы?

– Я, – ответила она. – Вы пустите меня под душ? Или вы не рады мне?

Павел посторонился:

– Вы удивительны.

– Я знаю. – Вероника ступила на душевой поддон под струи воды и прижалась к Павлу.

– Вы удивительны, – снова повторил он и его руки заметались по ее телу, а губы нашли ее губы. Павел целовал тело женщины с удовольствием, а она с наслаждением подставляла его. Сейчас он забыл обо всем, что рассказывала Марина. Мир словно перевернулся.

После душа Вероника раскидалась по кровати и протянула к нему руку.

Очень долго они занимались любовью, вечер сменился ночью, когда затихли. Лежали молча. И тут в сознании Хавина стали медленно выплывать слова Марины. Лицо Аспенского. Появилось беспокойство. Он не понимал себя. Почему он не оттолкнул Веронику? Чего он хотел, чего он ждал от этой женщины? За плечами у каждого из них половина жизни, у каждого есть нечто, о чем не хочется вспоминать. Вряд ли о его жизни она что-то знает, но должна узнать, что ему о ней известно теперь немало.

Павел пошевелился:

– Ведь это он прислал вас ко мне. – Хавин не назвал имени Аспенского, но Вероника прекрасно поняла, кого тот имел в виду.

Отрицать что-либо было бы безумием, ибо ложь могла сразу воздвигнуть между ними глухую стену. Понятно, что в уши ему уже успели напеть. Это было ужасно. Помочь ей сейчас могла только правда, какой бы она ни была.

– В прошлый раз, да, это он отправил меня с вами, – досадливо подтвердила женщина. – Так, к сожалению, случилось, и этого уже не переделать. Но сегодня я пришла к вам сама, Павел. Он не знает об этом. Ему и не нужно об этом знать. Я не желаю сейчас о нем говорить. У меня сразу испортилось настроение. Я хочу, чтобы между нами была полная ясность, Павел. Вы должны поверить мне, что теперь я сама пришла к вам. Я – сама, – в ее глазах задрожала слеза.

– Я верю, – успокоил он. – Но не понимаю, зачем? Ведь вы добились, чего хотели.

Вероника вздохнула, как устала она от тяжкого груза прошлого:

– После нашей встречи, Павел, во мне многое изменилось, – она хотела бы рассказать ему все о своих душевных муках, но никак не могла найти нужных слов, а те, которые в этот момент возникали в голове, казались ей неубедительными, бездарными и блеклыми. Она опять вздохнула и произнесла совсем не те слова, которые искала. – Мне все равно, что будет с этим проектом. Вы можете отказаться. Я освобождаю вас от вашего обещания, – отдышалась. – Я пришла, потому что не могла не прийти. Не знаю, правильно ли. Я, наверно, не должна была этого делать. Мне, видимо, надо уйти. Я ведь не девочка, Павел, и я понимаю, как некрасиво я выгляжу сейчас. Но я не могу уйти, Павел. Со мной что-то случилось.

Он порывисто обнял ее, но сказал не то, чего она ждала:

– Со мной женщины не бываю счастливыми, – сказал он. – Они бросают меня и сожалеют потом, что когда-то выбрали меня.

– Я не верю в это, Павел, – отозвалась она с грустью. – Это не женщины бросали вас, это вы отказывались от них, а они в какой-то момент начинали чувствовать это.

Ее вывод поразил Хавина. Так глубоко он никогда не копал. А может, Вероника просто идеализировала его, потому что ей хотелось, чтобы было так. Ведь она совсем не знала его. Он в постели и он в жизни это две стороны одной медали. И на каждой стороне своя гравировка.

– Я любил их, – заметил Павел.

– Вы в этом уверены?

– Да, уверен.

Вероника невесело крутнула головой и твердо выговорила:

– Мне так не кажется.

Павел удивился:

– Как вы можете говорить, Вероника, если вы не знаете меня, и вы не знали моих жен.

Она пальцами прикрыла ему рот:

– Я вас знаю, – сказала уверенным тоном. – Я – женщина, Павел, я чувствую человека, который со мной в постели.

Павел помолчал:

– И все-таки я любил их.

Веронику влекло к Павлу, она не могла забыть о нем после ночи в загородном доме. И она ненавидела мужа, что стала в его руках обычной марионеткой и теперь страдала от этого, чувствовала отвращение к самой себе. И, как ни странно, втайне она была благодарна мужу за ночь с Хавиным. Впервые испытала душевное беспокойство, которое грело и возбуждало. Впервые захотелось другой жизни: не подчиняться мужу, а быть свободной.

Однако страх не отпускал, только усилился, ибо она знала, что мужу это не понравится и он предпримет все меры, чтобы вернуть ее к прежней жизни. Она боялась. Он обращался с нею, как с собственностью. Ей постоянно приходилось скрывать грубость и побои Константина. Прятать синяки, отлеживаться в постели, придумывать болезни. Но Вероника чувствовала, что шила в мешке не утаишь, ибо иногда знакомые намекали, что не завидуют ее положению.

Сейчас рядом с Павлом ей было хорошо. Она дотронулась до его волос, а Хавин поцеловал ее ладонь. Ему тоже нравилось, когда она лежала рядом. Но он ничего не хотел загадывать. Он запутался, словно в паутине. Ведь была еще Юлия. А если Вероника узнает о его связи с Юлией? Он не желал этого.

– Вы боитесь меня, – вдруг сказала женщина, погладила ему грудь и ощутила, как тело Павла напряглось. – Вам страшно влюбиться в меня, Павел.

Хавин не стал возражать, Вероника могла не понять его возражений, а он не хотел быть не понятым. К тому же, возможно, она была права, вероятно, он и правда боялся в нее влюбиться.

– А вы не боитесь мужа? – спросил он в свою очередь.

Женщина ответила не сразу:

– Боялась! – наконец выдохнула, как будто вытолкнула страх. – Но зачем вам это знать? Я пришла к вам сама, разве этим не все сказано?

– Все, – согласился Хавин.

– Городок у нас маленький, – выговорила она, – и я знаю, какие слухи ползут за мной по пятам. Поверьте, Павел, в них много вымысла.

– Жены, чьи мужья побывали в вашей постели, долго будут помнить об этом, – сказал он. – Они жалеют вас, Вероника.

Женщина поняла, откуда надул ветер:

– Пожалуй, больше всего они жалеют себя, – отозвалась она. Легла на спину, вытянула красивые ноги, глянула на горевшую под потолком люстру, потом остановила взгляд на одной точке в углу и с горечью произнесла: – Я ничего не отрицаю, Павел. Один раз была в постели с Печаевым. Марина не обманула вас. Только вот она, наверно, не рассказала вам, как я застала ее в постели с моим мужем?

Павел хмыкнул, вспомнив, что была некоторая недосказанность в словах Марины. Да, городок маленький, но страсти в нем кипят большие. Однако Вероника не вдавалась в подробности, и Хавин не спрашивал. Женщина лишь вздохнула и негромко вслух посочувствовала Марине:

– Она мучается, мне ее жалко, – помолчала. – Какие же мы дуры, бабы!

– Она сильная женщина, – сказал Хавин.

– Один в поле не воин, – обронила Вероника.

Павел тоже лег на спину. Когда его дыхание стало ровным, женщина произнесла:

– Теперь я вам не интересна, Павел? Такая я вам не нравлюсь? Вы только не жалейте меня, Павел. Жалость унижает. – Ее глаза снова неподвижно уставились в одну точку в углу. – Говорите, как есть, не обманывайте себя и меня.

Он оторвался от подушки и продолжительно посмотрел ей в лицо.

– Вы мне нравитесь, – коротко ответил и снова уронил голову.

– Я знаю, у меня не хватало характера и смелости. – Вероника не двигалась. – Меня никогда не любили, Павел, меня всегда использовали. А я не могла прервать этот ужас. У меня не было сил сопротивляться. И если бы теперь не появились вы, наверно, все так бы и продолжалось.

Павел приподнялся на локоть, ему трудно было поверить, что все это говорила женщина, рядом с которой он забывал о других. Красивое тело, лицо, улыбка, мягкий голос, обаяние, ум и такт.

Вероника смахнула слезу и попросила:

– Не жалейте меня, Павел. От вас я не хочу и не приму жалости.

Он рывком прижался к ней и поцеловал в губы.