Текст книги "Мы из прошлого века"

Алиса. Нет, серьёзно…

Розов. Ещё красивых женщин люблю. Таких, как вы. Смотрю и радуюсь, когда у женщины всё красиво: и лицо, и грудь, и глаза, и ноги. Красивые женщины украшают мир.

Алиса. Похожее я уже слышала. В театре. Правда, несколько в ином контексте.

Розов. Возможно. Когда ко мне на приём приходит девушка и жалуется, что она некрасива, что не может больше жить с таким носом и умоляет исправить ошибку природы, я исправляю её. И когда она приходит потом, радостная и счастливая, и благодарит меня, душа моя наполняется гордостью – это ведь я сделал её такой. И я чувствую себя немножко богом.

Алиса. Наверно, это приятное чувство.

Розов. Да.

На веранду входит Василий.

Василий. Это… воркуете?

Алиса (оборачивается). Не говори ерунды. (Розову.) Извините, мне надо идти. (Уходит.)

Розов. Зачем же так?

Василий. А что такого? (Садится за стол.) Я вижу, ты это самое… не прочь наставить Лёве рога.

Розов. Советую говорить потише! (кивает в сторону дивана) Он здесь.

Василий. Не заметил. Спит?

Розов. Спит. Не любишь его?

Василий. А чего мне его любить? Он же не эта… не Полина Гагарина. Я вообще богатых не люблю.

Розов. У нас богатых никто не любит.

Василий. Окромя баб. Вот ты скажи… (машет рукой, задевает бутылку с соком, и она со звоном падает на тарелку.)

Профессор вздрагивает, открывает глаза, скидывает рукой плед, пробует вытянуть ноги, но они его не слушаются. Он пробует свести их руками, крутится – ничего не получается.

Профессор (Розову). Николай Павлович, помогите, пожалуйста! Ноги затекли.

Розов подходит, дёргает профессора за ноги. Ноги выпрямляются.

Розов. А засыпать во время упражненья не советую. Лечебный эффект пропадает. (Подаёт руку профессору, помогая ему сесть.)

Профессор (Садится.) Спасибо. Хорошее упражнение. Мне такой сон приснился!

Розов. Вот видите!

Василий. Лёва, мы тут это… о богатых говорили. Поделись: как надо работать, чтобы этим… богатым стать? (Подмигивает Розову.)

Профессор. (Замечает подмигивание и отвечает грубовато.) Не как, а чем. Головой работать надо.

Василий. А руками?

Профессор. Руками тоже. Но, в основном, головой. И помнить, что живём при капитализме. А при капитализме главное что?

Розов. Деньги.

Василий. А меня… вообще-то… в детстве учили, что главное – это труд.

Профессор. Так и нас в школе учили: «Нынче труд у нас в почёте, где какой ни есть…» И мы верили. Пока не выросли и не увидели, что у нас в почёте и кто. Поэтому, когда продукты кончились, и власть посыпалась – никто за неё рогом упираться не стал.

Василий. А, говорят, продукты были. Полные склады. Их там это… специально держали.

Профессор (с иронией). Ну да… держали… агенты Америки. Америка нам мешала. Нет, Вася, мешают нам две вещи: невежество и хамство.

Розов. Знаете, я с вами не во всём согласен. Всё-таки американцы…

У него звонит смартфон. Он подносит его к уху.

Розов. Извините. (Слушает.) Да. Хорошо. (Обращается к профессору.) Ваш сосед. Сказал, что уехал. Будет завтра в два. Странно. Мы ведь с ним на сегодня договорились.

Профессор. Это ж Петров! Если хотите, можете у нас переночевать.

Розов. Спасибо. Пожалуй, я так и сделаю.

Профессор. Пойду к себе. (Встаёт с дивана, уходит.)

Василий. Значит, останешься? У нас вечером баня. Хочешь… это самое… попариться?

Розов. Нет. Я париться не люблю.

Василий. Ну как знаешь…

Входит Асель.

Асель. Доктор, хозяйка велела показать вам комнату.

Розов. Хорошо. Идём, Асель.

Розов и Асель уходят.

Василий. А мы пока тяпнем. (Наполняет рюмку, пьёт.)

На веранду выходит Тоня.

Тоня. Опять пьёшь?

Василий. Пью. А что? Сегодня же это… выходной.

Тоня. У тебя каждый день выходной.

Василий. Отстань! Что ты зудишь? Надоело.

Тоня. Надоело, так не пей! (Садится за стол.)

Василий. Как моя бывшая… И чего я тогда на ней… это самое… женился! Была ведь Галка, учительница музыки. Женился бы на ней. Она бы мне по вечерам на пианино… это самое… играла. Не хуже Алиски.

Тоня. Ага. Утром в музыкальной школе, днём бы по ученикам, высунув язык, бегала, а вечером тебе играла. А ты бы лежал на диване и слушал.

Василий. Ну почему? Я бы тоже работал.

Тоня. Кем? Охранником музыкальной школы?

Василий. Между прочим, я этим… офицером был. И неплохим. Если бы Союз не развалился, я бы мог это самое… до генерала дослужиться. До полковника-то уж точно.

Тоня. Кто-то, наверно, дослужился. Но не ты.

Василий. Ты же знаешь, как всё получилось. Я ведь хотел служить. Если б не жена, не Горбачёв…

Тоня. Жена, Горбачёв… А сам-то ты что? Не смог… А теперь-то что можешь?

Василий. Всё. Вот, погоди, разбогатею…

Тоня. Это как, интересно?

Василий. Ну как… как… может, открою этот… интернет-магазин…

Тоня. Дуру-то из меня не делай! Интернет-магазин. Лучше скажи, когда мне деньги отдашь, которые в акции вложил? Где деньги, Вась?

Василий. Подожди немного. Вот поднимутся акции – и тогда…

Тоня. Я это уже сто раз слышала. Что-то они никак не поднимаются.

Василий. Ну ты же смотришь… это вот… телевизор. Санкции. Иностранный капитал… вообще… ну не идёт. А слышала, что недавно этот… министр экономики сказал? Про темпы роста. Скоро начнут подниматься…

Тоня. Ага. Волосы на затылке. Не верю я тебе. И министру экономики не верю.

Василий. Напрасно. Я лично… вот вообще… надеюсь.

Тоня. А я вот на вас, мужиков, совсем не надеюсь.

Василий. А на кого же ты… это… надеешься?

Тоня. На себя! Потому и работаю, как лошадь. (Мечтательно.) А как хорошо было бы не работать! Проснуться в десять часов, полежать, покайфовать. Потом не торопясь встать, принять душ, выпить кофейку, съесть булочку со сливками. Созвониться с подругой. Пойти посидеть с ней в кафе и поболтать. Если бы ты, Вася, был богат! Если бы ты мог!

Василий. Я могу… смогу…

Тоня. Хорошо бы… (Помолчав.) Спина что-то болит. (Трёт руками спину.)

Василий. Пойдём, Тонечка, я тебе… это самое… настоящий массаж сделаю.

Тоня. Знаю я твой массаж. Ещё залечу.

Василий. Ну и что. Будет у нас… этот… ребёнок.

Тоня. Да? И кто ж его растить будет?

Василий. Мы с тобой.

Тоня. Все вы такие смелые. А как залетишь – сразу куда-то деваетесь.

Василий. Куда ж я… тут… денусь? Не бойся!

Тоня. А я вот боюсь.

Василий. Чего?

Тоня. Всего. А вдруг война. И мы все умрём. И я, и ты, и ребёнок. Вон по телевизору всё время говорят… про ракеты…

Василий. Про какие ещё ракеты?

Тоня. Гиперзвуковые…

Василий. Так это только говорят. Пугают друг друга.

Тоня. А зачем пугать-то? Сели бы и договорились. А на Украине что делается?

Василий. Мы… это… трахаться будем? Или будем международное положение обсуждать?

Тоня. Тише ты! (Оглядывается.) Трахаться… Какой же ты всё-таки грубый!

Василий. Ну хорошо… хорошо. Любовью мы будем заниматься? Или нет?

Тоня. Может, лучше вечером?

Василий. Вечером баня. Давай сейчас.

Тоня. Но только, знаешь…

Василий. Знаю, знаю. Будем предохраняться. На случай ядерной войны. (Обнимает её за плечи.) Идём, Тонечка!

Они встают из-за стола, уходят. Тикают часы. Появляется Алиса. Садится на диван, берёт со столика пульт, включает телевизор. Переключает каналы, останавливается на трансляции эстрадного концерта, смотрит. Входит Розов.

Розов. Хочу съездить в магазин. Где он у вас?

Алиса. Я покажу. С вами поеду, если не возражаете. Надо купить кой-чего к ужину.

Розов. Так я куплю. Скажите, что.

Алиса. Нет, я сама. Подождите, я только переоденусь. (Уходит в дом.)

Розов стоит, ждёт. Алиса выходит не сразу. В другом наряде, в руках у неё сумка.

Алиса. Я готова. Поехали.

Они уходят. Телевизор продолжает работать. Свет гаснет. Тикают часы. Музыка. Свет. На веранду выходит Василий. Садится на диван, берёт пульт, переключает каналы. Останавливается на каком-то ток-шоу. Крики, шум из телевизора. Появляется Тоня.

Тоня (немного послушав). Да ну их! Орут, орут… Пойдём лучше, пройдёмся немного.

Василий. Подожди, дай посмотреть.

Тоня. Пойдём, пойдём! А то от этих ток-шоу голова болеть будет. (Берёт пульт, выключает телевизор, тянет Василия за руку с дивана.) Василий неохотно встаёт. Они уходят. Тикают часы. Темнеет. На крыльце зажигается прожектор. На веранде темно. На столе чайник, чашки. В дверях, ведущих из дома, появляется Алиса. Подходит к фортепьяно, включает торшер, садится, начинает негромко играть. Появляется Розов. Тихо садится на диван. Слушает. Через некоторое время покашливает. Алиса перестаёт играть.

Алиса (не поворачиваясь). Это вы, Николай?

Розов. Я.

Алиса поворачивается к нему, вращаясь на стуле.

Розов. Чудесный сегодня вечер.

Алиса. Да.

Розов. Уснул профессор?

Алиса. Уснул. А вы почему не спите?

Розов. Не спится. Душно. Наверно будет гроза.

Алиса. Навряд ли. Небо чистое.

Розов. Сыграйте ещё!

Алиса поворачивается, играет.

Розов (подходит к ней сзади). Какая волнующая музыка… Вы чудная! Чудная! (Кладёт ей руки на плечи.)

Алиса (стряхивает его руки с плеч, встаёт, поворачивается к нему). Прекратите!

Розов. Никогда ещё не встречал такую, как вы…

Алиса. Да бросьте вы – не встречали! (Встаёт, подходит к окну). Сколько звёзд…

Розов. И такие яркие…

Алиса. Смотрите, звезда упала!

Розов. Загадали желанье?

Алиса. Нет. Не успела.

Розов. А я загадал.

Алиса. Какой вы… быстрый…

Розов. Я быстрый и сильный.

Алиса. С рекламой у вас всё хорошо.

Розов. Без рекламы в нашей отрасли нельзя. Идёмте в сад. Там всё небо видно. Может, повезёт и упадёт ещё. Загадаете.

Алиса. Пойдёмте. Только, пожалуйста, без рук. Обещаете?

Розов. Постараюсь. (Улыбается.)

Алиса. Хорошо. Идёмте.

Они выходят на крыльцо, спускаются в сад. Появляется Асель. Смотрит в окно, затем убирает со стола чашки. Уходит. Тишина. Тикают часы. По дорожке к дому идут Тоня с Василием. Поднимаются на крыльцо, входят на веранду. Идут к двери в дом. Они в халатах, тапки на босу ногу, лица их красные, распаренные. Уходят. Тишина. На веранде появляется Асель. В руках у неё тарелка с едой, вилка. Она садится за стол, ест. Спустя некоторое время на веранду из дома выходит профессор.

Асель (удивлённо). Вы ещё не спите?

Профессор. Проснулся. (Подходит к окну, открывает его, дышит полной грудью, поворачивается к Асель.) Какой вечер! Вот в такой же вечер я впервые влюбился.

Асель. В кого?

Профессор. В женщину, разумеется. (Садится за фортепьяно, играет и негромко поёт.)

Белая ночь опустилась, как облако,

Ветер гадает на юной листве.

Слышу знакомую речь, вижу облик твой…

Ну почему это только во сне?

Белая ночь… Нева… Как давно это было! (Помолчав, поворачивается к Асель.) Вы были когда-нибудь счастливы, Асель?

Асель. Была.

Профессор. Когда?

Асель. Когда дочку родила. Когда сына. Но всё было недолго.

Профессор. Долгого счастья не бывает. Ощущение счастья – это мгновенья… пронзительные, короткие… о которых помнишь потом всю жизнь. Так ведь?

Асель. Наверно.

Профессор. Хотя… когда здоров, не беден, не одинок – это ведь тоже счастье?

Асель. Конечно.

Профессор. Счастье… (Помолчав). Нет, это, скорее, благополучие.

Асель. А для меня счастье, когда мои дети сыты, здоровы и одеты не хуже других.

Профессор. «Счастье – это каждый понимал по своему…» Надо же, помню ещё! (Помолчав.) А сколько сейчас времени?

Асель (смотрит на часы). Почти двенадцать.

Профессор. Двенадцать? А где Алиса? Ты не знаешь?

Асель. Кажется, она в саду.

Профессор. Одна?

Асель. Не знаю.

Профессор. Может, с доктором?

Асель молчит.

Профессор. Понятно. (Уходит в дом.)

Асель продолжает есть. Раздаётся звук выстрела. Асель вздрагивает. Через минуту входит Профессор, садится на диван, берёт со столика журнал, листает его. На веранду из сада вбегают Розов и Алиса, а из дома – полуодетые Василий и Тоня.

Алиса (испуганно). Кто это стрелял, Лёва?

Профессор. Сосед, наверное.

Алиса. Лёва!

Профессор. Ну что?

Алиса. Это ведь ты? Из ружья. Да?

Профессор. Нет! Это был пистолет.

Алиса. Какой ещё пистолет?!

Профессор. Стартовый.

Алиса. Стартовый? Я никогда не видела. Откуда он у тебя?

Профессор. Из прошлого.

Розов. Вы что… (Пауза.) бегом занимались?

Профессор. Да-а… пришлось когда-то побегать.

Алиса. Зачем ты стрелял?

Профессор. Это салют.

Василий. Ну конечно! Я и забыл! Праздник ведь!

Алиса. Какой ещё праздник?

Василий. День погранца.

Профессор. Вот. Салют в честь пограничников.

Алиса. Люди же спят!

Тоня. Сейчас охранник прибежит. (Василию.) Иди, позвони ему.

Василий. Иду. (Уходит.)

Профессор. А что… будем праздновать… (Алиса молча смотрит на него.) Нет-нет, не сейчас! Завтра. Сейчас гасим свет и идём отдыхать.

Профессор встаёт и уходит в дом. За ним Алиса, Тоня и Розов. Асель выключает свет и уходит последней. Тишина. Бьют часы.

Конец первого действия

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

Воскресенье.

Утро. Светло. На часах – девять На веранде Профессор и Тоня. Они завтракают. Окна веранды распахнуты. Птицы заливаются.

Профессор (напевает). «Воскресенье – день веселья, песни слышатся кругом…» (У него хорошее настроение.)

Тоня. Напугал ты нас вчера своим выстрелом! Ты, папа, иногда как мальчишка!

Профессор. Уже и пошутить нельзя. (Театрально.) Ну что за жизнь! (Обычным голосом.) Передай мне, пожалуйста, масло. (Тоня передаёт ему маслёнку.) Маша звонила?

Тоня. Эсэмэску прислала.

Профессор. Как у неё дела?

Тоня. Всё нормально.

Профессор. Ну и хорошо. (Помолчав.) Сны мне стали сниться. Под утро мама с папой приснились.

Тоня. Бабушка с дедушкой?

Профессор. Да. Сидим за столом, разговариваем. Расспрашиваю их. Мало об их жизни знаю. Подростком ещё интересовался, а когда вырос – не спрашивал. Молодым не до стариков. Собой заняты. А потом, когда поумнеешь, уже и не спросить.

Тоня. Папа, но ведь ты многое помнишь! Ты же рассказывал мне. О том, как вы тогда жили.

Профессор. Рассказывал.

Тоня. И как вы жили!? Без газовых плит, без холодильников; без стиральных машин, без отопления…

Профессор. Так вот и жили. Печка и дрова. В коммунальной кухне восемь столов с керосинками. И все на них еду готовят. Вы и не знаете, что это такое: керосинка. Очереди. В баню… за хлебом… за яйцами… за мясом… За всем. Досталось родителям! Репрессии, голод, война. Когда моя первая жена жаловалась – мы тогда ещё с родителями жили – мама ей говорила: «Что ты плачешься? Живёте вы, как у Христа за пазухой…»

Тоня (задумчиво повторяет). Как у Христа за пазухой…

Профессор. И ещё говорила: «Главное, чтобы не было войны». (Помолчав.) Да. Всё изменилось с тех пор. Всё! Бежит время. Помнишь фото: мы с тобой. Первый раз в первый класс. Ты с букетом. А потом видео – Машуня… тоже в первый класс. И тоже с гладиолусами. Эх, родила бы ты мне ещё внука!

Тоня. Папа, ну не начинай…

Профессор. Ладно, ладно.

Звонок телефона. Профессор берёт свой телефон со стола, слушает.

Профессор. Да, Витя. Доброе утро. Так… так… так. Сколько им дал на выезд? Три дня? Хорошо. Привезёшь договор, акт приёма помещения, расписку, ключи, и я сразу с тобой рассчитаюсь. (Слушает.) Да я помню, помню. Можешь не волноваться. Да. Как договорились. Пока. (Кладёт телефон на стол.) Ну вот, вопрос решён. Через три дня твои соседи выезжают. Я купил у них комнату.

Тоня. Папка! (Вскакивает, обнимает и целует его.)

Профессор. Это тебе подарок. Ко дню рождения. Я ведь обещал, что подарок за мной.

Тоня. Спасибо, пап.

Профессор. Юрист в четверг привезёт договор, и я напишу тебе дарственную на комнату.

Тоня. Я уж думала всё: не жить мне в своей квартире. А как они согласились продать?

Профессор. Подробностей не знаю. Вероятно, сделано предложение, от которого не смогли отказаться.

Тоня. Понятно.

Профессор. У меня к тебе просьба. Я вижу, к Алисе ты не очень расположена. Мне бы хотелось, чтобы вы подружились. Очень бы этого хотелось.

Тоня. Попробую.

Профессор. Вот и хорошо. Ладно. Пойду, поработаю… (встаёт из-за стола, его пошатывает.)

Тоня (вскакивает, поддерживает его). Папа, ты что?

Профессор. Ничего, ничего… всё нормально.

Тоня. Прими чего-нибудь.

Профессор. Приму.

Тоня. Хочешь, я тебя провожу наверх?

Профессор. Не надо. Я тут посижу. (Садится на диван.) Всё хорошо. Иди.

Тоня уходит.

Профессор (помолчав). Старый стал. А кажется, молод был совсем недавно. (Далее звучит по трансляции его внутренний монолог.) Промчалась жизнь. Даже не верится. Промчалась, как скорый поезд. Такая короткая оказалась! Нет, вру. Только кажется, что короткая. Была она длинной… наполненной. Всё чаще вспоминается детство. Лето, яркое солнце. Рыбалка с отцом. Игры с ребятами. Или осень. Просыпаешься под звуки радио: «Здравствуйте, ребята! Слушайте «Пионерскую зорьку!» (Слышны слова песни: «Это чей там смех весёлый, чьи глаза огнём горят…») И голос мамы: «Вставай, сынок! В школу опоздаешь! Мама… (пауза) Зимой – ёлка, подарки; коньки, лыжи. И снег, снег. Кажется, что зима никогда не кончится. Но нет. Капает с сосулек, тает лёд – весна. Синее небо, чирикают воробьи, а ты идёшь в школу и думаешь: «Скорей бы каникулы!» Каникулы. Экзамены. Выпускной вечер. И всё – прощай, школа! Потом институт. Список поступивших на стене. Ура-а-а-а! Снова учёба. Зачёты, сессии… Новые друзья, выпивки, споры. Девушки, любовь, гуляния до утра. Институт закончил – и понеслось: работа, жена, дочка; смерть родителей, работа, жена; работа, жена; работа, работа… Сколько всего было! Встречи, расставанья… Теперь всё больше расставанья. Уже навсегда. Уходят друзья, сверстники. Пустеет мой мир. Скоро и мне. А жить ещё хочется. (Молчание). Ну, даст бог, ещё поживём. (Вслух.) Поживём! (Встаёт с дивана, уходит в дом.) Свет гаснет. Тикают часы. Свет. На часах – десять. За столом сидит Василий. Он заканчивает завтракать. Входят Тоня и Асель. Асель начинает прибирать на столе.

Тоня. Ты кончил завтракать?

Василий. Да.

Тоня. Пойдём, поможешь мне кровать передвинуть.

Василий. Сейчас. (Обращается к Асель.) Алиса встала?

Асель. Не знаю. Наверно, спит ещё.

Василий. А доктор?

Асель. Доктор спит.

Василий. Где спит?

Асель. Там, где его положили. (Забирает грязную посуду и уходит.)

Тоня. Вася, ты что, совсем?

Василий. А что такое? Я… это… просто спросил.

Тоня. Спросил… Ты только при папе не ляпни что-нибудь.

Василий. Я что… дурак, что ли…

Тоня. Надеюсь, что нет. Пошли.

Василий встаёт из-за стола. Они уходят. Тикают часы. На веранду из сада входит Алиса. В руках у неё срезанные тюльпаны. Она идёт в дом, возвращается на веранду, держа в руках вазу с цветами. Ставит вазу на стол, уходит. Свет гаснет. Тикают часы. Свет. На часах – одиннадцать. На диване сидит Василий. Смотрит телевизор. Входит Тоня.

Тоня. Вася, у тебя есть что-нибудь грязное? Я бельё в стирку запускаю.

Василий. Есть.

Тоня. Давай, неси. (Уходит.)

Василий встаёт, уходит вслед за ней. Работает телевизор. Входит Василий. Садится на диван. Продолжает смотреть телевизор. Входит Тоня.

Тоня. Вытри пыль со стола в своей комнате. Я сейчас пол мыть буду.

Василий. Дай… это самое… посидеть спокойно. Потом вытру.

Тоня. Не потом, а сейчас. У тебя уже всё мхом заросло.

Василий. Вот пристала! (Встаёт, уходит в дом.)

Тоня уходит вслед за ним. Через некоторое время Василий возвращается. Садится на диван. Смотрит телевизор. Входит Тоня.

Тоня. Раковина засорилась. Вода не проходит.

Василий. Пусть Асель прочистит.

Тоня. Она чистила. Не проходит.

Василий. Сейчас иду.

Тоня уходит. Василий продолжает смотреть телевизор. Через некоторое время Тоня появляется снова.

Тоня. Так ты идёшь или нет? Асель надо обед готовить.

Василий. Иду. Иду. (Встаёт с дивана.)

Они уходят. Через некоторое время Василий появляется. Садится на диван, смотрит телевизор. Из сада на веранду входит Алиса.

Алиса (обращается к Василию). Василий, вы не знаете, куда делись грабли?

Василий. Они возле сарая.

Алиса. Спасибо. (Уходит.)

На веранду входит Тоня.

Тоня. Вася, ты помнишь, что душ испортился?

Василий. Помню.

Тоня. Ну и что?

Василий. Ничего.

Тоня. Надо починить.

Василий. Можно мне хоть посидеть немного?

Тоня. Так ты всё время сидишь – телевизор смотришь. А я работаю. Вся потная. Что, я так и буду ходить, потная?

Василий. Помойся под этим… под краном.

Тоня. Ага. Сейчас… С ногами в раковину залезу.

Василий. Я могу это самое… отдохнуть в воскресенье или нет?

Тоня. Можешь. Но сначала почини душ.

Василий резко хватает пульт, выключает телевизор, бросает пульт на столик, вскакивает, идёт в дом, хлопает дверью. Тоня уходит вслед за ним. Свет гаснет. Тикают часы. Бьют два раза. Обеденный шум. Обрывки разговоров. Свет. Асель выносит с веранды последние грязные тарелки. На обеденном столе остаётся блюдо с фруктами, ваза с цветами, графин с водой, рюмки, стаканы. За столом сидит Тоня. На веранду, затягивая ремень брюк, входит Василий.

Василий. Вот и пообедали. А где все? (Садится за стол.)

Тоня. Папа пошёл книгу писать. Николай Павлович к Петровым. Дом смотреть.

Василий. А Алиса?

Тоня. В саду.

Василий. Отличный плов Асель сделала. После… это… ещё поем.

Тоня. Смотри не объешься.

Василий. Не объемся.

Входит Асель, за ней мужчина в форме полковника. Это Коренев.

Асель (Василию). Вас тут военный спрашивает.

Василий вопросительно смотрит на Коренева.

Коренев. Здоро‘во, Вася! Не узнаёшь?

Василий. Погоди-погоди… Корень, ты?

Коренев. Я.

Василий. Здоро‘во! (Выскакивает из-за стола, подходит к Кореневу, жмёт ему руку, обнимает). Какими судьбами?

Коренев. Проезжал мимо. Дай, думаю, заскочу – может, он здесь.

Василий. Здесь я. Проходи, садись.

Коренев. Я на минутку.

Василий. Ну это… отметить-то надо! Ты за рулём?

Коренев. Нет.

Василий. Вот и отлично. Садись! Выпьем… это самое… поговорим.

Коренев. Ну хорошо. Руки где помыть можно?

Асель. Пойдёмте, я покажу.

Асель с Кореневым уходят в дом. Василий достаёт из комода бутылку коньяка, ставит на стол. Тоня вопросительно смотрит на него.

Василий. Заначка. Это Коренев… Юрка… кореш мой по училищу. Мы с ним… это… до четвёртого курса вместе были. Почти тридцать лет не виделись!

Тоня. Как же он тебя нашёл?

Василий. Дорогу знает. Несколько раз со мной… это самое… сюда приезжал. Когда учились. Не помнишь его?

Тоня. Нет. Я ж ещё маленькая была. Стеснялась твоих друзей-курсантов.

Василий. Тонь, принеси, пожалуйста, лимончик.

Тоня. Сейчас принесу. (Уходит.)

Входит Коренев, садится за стол.

Коренев. А куда подруга пошла?

Василий. Сейчас придёт.

Коренев. Жена твоя?

Василий. Можно и так сказать.

Коренев. Понятно.

Василий. А ты… это… изменился. Я тебя не сразу узнал.

Коренев. Ещё бы! Столько лет прошло…

Василий. До полковника… вообще… дослужился. Как тебе удалось? Тебя ведь… это… с четвёртого курса попёрли.

Коренев. После отчисления забрали… (пауза) рядовым. Отбарабанил два года. Потом опять… (пауза) училище. Пять лет корпел. Потом – в разных местах. Я тебе после – посидим как-нибудь – расскажу. Ты-то как?

Василий. Давно на гражданке. Немного послужил и… это самое… уволился.

Входит Тоня. На подносе у неё блюдце с нарезанным лимоном, вилки, ножи, тарелки. Она ставит поднос на стол, всё раскладывает, садится.

Василий. (Кореневу). Это Тоня. Помнишь её? (Берёт бутылку, открывает, наливает коньяк в рюмки.)

Коренев. Конечно. (Тоне.) Юрий.

Тоня. Очень приятно.

Василий (поднимает рюмку). Ну? За встречу!

Коренев. За встречу!

Все чокаются, выпивают. Василий и Коренев выпивают полностью, Тоня чуть-чуть.

Тоня. А вы сейчас где служите?

Коренев (немного помолчав.) В Африке.

Василий. Где-где?

Коренев. В Африке. Центральной…

Тоня. Там, наверно, жара…

Коренев. Ещё какая! Но ничего. Ко всему привыкаешь.

Василий. А что вы там это самое… делаете?

Коренев. Местного царька охраняем.

Василий. Это в какой стране?

Коренев. Вообще-то нельзя говорить… Там, где наших журналистов убили. Может, читал в интернете?

Василий. Читал. Так ты что, в этом… в ЧВК служишь?

Коренев. В ЧВК.

Тоня. А что это такое?

Василий. Частная военная компания.

Коренев. А ты с нашими встречаешься?

Василий. Встречаюсь, но это самое… редко. Вот праздник сегодня – а мы даже не встретились.

Коренев (берёт бутылку, наполняет рюмки). Так давай за праздник?

Василий. Давай! С днём погранца!

Они чокаются, выпивают.

Василий. А как у вас там, в ЧВК это… платят?

Коренев. Нормально. Но главное не это. Вот! (Достаёт из кармана мешочек, а из мешочка – довольно крупный камешек.)

Василий. Это что?

Коренев. Алмаз.

Василий. Ну да! (протягивает руку.) Дай поглядеть!

Коренев даёт ему алмаз. Василий внимательно разглядывает, затем передаёт его Тоне. Тоня тоже разглядывает его, затем передаёт обратно Кореневу. Коренев прячет камешек в мешочек, мешочек – в карман.

Василий. Сто‘ит, наверно, дорого.

Коренев. А ты как думаешь! У них там вся земля в алмазах. Местные роют и продают втихаря. Недорого. А мы покупаем. Можно круто подняться.

Василий (сглатывает слюну). Что-то в горле пересохло. (Наливает воду в стакан, пьёт.) Тонечка, скажи Асель: пусть… это самое… плов разогреет. (Кореневу) Будешь плов есть? Вот такой! (Показывает большой палец.)

Коренев. Поем немного.

Тоня поднимается, уходит.

Василий. А к вам… это самое… можно устроиться?

Коренев. Вообще-то люди требуются. Но отбор жёсткий.

Василий. Помоги попасть. Я же служил. Старлей запаса.

Коренев. Сейчас подумаю. (Подумав.) Всё! Придумал! Комиссия завтра. Можно с генералом поговорить. Ещё до комиссии.

Василий. Поговори, а? Помоги! Я же тебе помогал… в этом… в училище.

Коренев. Хорошо. Но мне нужен твой паспорт.

Василий. Зачем?

Коренев. Для проверки. Поговорю с генералом, потом проверят твои паспортные данные. Если всё нормально, паспорт в комиссию отдадут. Придёшь – сразу позовут. Вне очереди.

Василий. А куда приходить-то?

Коренев. Вот по этому адресу. (Достаёт ручку, пишет адрес на салфетке, отдаёт салфетку Василию.) Буду ждать у входа. Без пятнадцати десять. Смотри, не опаздывай! И военный билет не забудь.

Василий. Не забуду. Спасибо тебе.

Коренев. Спасибо скажешь, когда в самолёт сядешь. Неси паспорт!

Василий встаёт, выходит. Через минуту возвращается с паспортом, отдаёт его Кореневу. Тот листает паспорт, смотрит, затем кладёт паспорт во внутренний карман кителя.

Василий (садится, наливает в рюмки коньяк, поднимает рюмку). Давай за удачу?

Коренев. Верно. За удачу. Давай!

Они выпивают. Входит Тоня. В руках у неё две тарелки с пловом. Она ставит тарелки перед мужчинами. Оба начинают есть. Тоня садится, берёт яблоко, режет на части, ест.

Василий (немного поев плов, берёт стоящую в углу гитару, начинает играть и петь):

 
На войне, как на войне:
Патроны, водка, махорка в цене,
А на войне нелёгкий труд,
А сам стреляй – а то убьют.
А на войне, как на войне,
Подруга, вспомни обо мне.
А на войне, неровен час,
А может мы, а может нас.
 

(Останавливается.) Батя песню эту очень любил. (Продолжает петь.)

 
Комбат-батяня, батяня-комбат,
Ты сердце не прятал за спины ребят.
Летят самолёты, и танки горят,
Так бьёт, ё, комбат, ё, комбат.
 

Коренев подхватывает:

 
Комбат-батяня, батяня-комбат,
За нами Россия, Москва и Арбат.
«Огонь, батарея, огонь, батальон», —
Комбат, ё, командует он.
 

Они поют всё громче, почти кричат:

 
«Огонь, батарея, огонь, батальон,
Огонь, батарея, огонь, батальон,
Огонь, батарея, огонь, батальон,
Огонь, батарея, огонь, огонь, огонь, – агония…
 

Входит Асель.

Асель. Профессор просит не орать так громко. Он работает.

Василий. Чего-чего? Не орать? Ты вообще кто такая? Пошла отсюда!

Асель уходит.

Василий. Обнаглела. Профессор… просил…

Коренев. Что это за профессор?

Василий. Её отец. (Кивает на Тоню.)

Тоня. Пойду к нему. Вася, вы и правда, потише…

Василий. Хорошо. (Откладывает в сторону гитару.)

Тоня уходит.

Коренев. А чем он занимается?

Василий. Профессор? Он это… книгу пишет. Воспоминания.

Коренев. О чём?

Василий (саркастически). Наверное, о том, как молодых артисток трахал.

Коренев. Ха! Ладно, не буду мешать. Поеду.

Василий. Погоди, ты чего! Посидим ещё…

Коренев. Надо ехать. Такси ждёт. Завтра посидим. Ну что… до завтра?

Василий. Ладно, до завтра. Пойдём, я тебя… это самое… провожу.

Они идут к двери. Уходят. Возвращается Тоня. Садится. Входит Василий. Хлопнув ладонями, потирает их одна о другую.

Василий (возбуждённо). Слышала?! Вся земля в алмазах! Только бы взяли! Юрка обещал…

Тоня. Нужен ты ему!

Василий. Нужен. Свои люди… вообще… всегда нужны.

Тоня. Ну не знаю…

Василий. Только бы взяли! Будут у нас алмазы. И бабки будут. Заживём, Тонька! Гульнём с тобой, после всего… галопам по Европам! Туда – сюда. Сначала в Турцию – на море. Потом в Париж. На башню залезем… на эту …Эйфелеву, в кабаре посидим. Сходим, в этот… как его… в Лувр.

Тоня. Хорошо бы… Так хочется отдохнуть!

Василий. Отдохнём, Тоня! (Подходит к столу. наливает себе полную рюмку коньяка, залпом выпивает.) Ох и отдохнём же мы с тобой! (Ложится на диван, включает телевизор.)

Тоня уходит в сад. Василий засыпает. Телевизор работает. Тикают часы.

На веранду из сада входят Тоня и Алиса. У них продолжается разговор, начатый в саду.

Алиса. …Молодая… вышла за старого… знаем-знаем… Сидят старухи в студиях, кричат наперебой. (Кивает на телевизор.) Будто, в жизни своей никогда не влюблялись. Или забыли уже про всё. (Подходит и выключает телевизор. Василий просыпается, осматривается, затем встаёт и уходит в дом.)

Тоня. А ты любишь папу?

Алиса. А как ты думаешь? (Подождав.) Я в него студенткой влюбилась.

Тоня. Если бы он не был твоим профессором – ты бы влюбилась?

Алиса. Не знаю. Наверно, нет. Потому, что это был бы другой человек. Не мой учитель. Знаешь, девушки часто влюбляются в своих учителей.

Тоня. И не только девушки. Вон, президент Франции… женился на своей учительнице.

Алиса. Видишь. Даже во Франции. Впервые я увидела твоего отца по телевизору. Шёл круглый стол со звёздами, и он сидел среди них. Общался на равных. Был остроумным, любезным. Привлёк моё внимание. Я тогда поступила на продюсерский факультет. И когда он вдруг появился и стал вести у нас занятия, я сразу влюбилась в него. Мне он казался недостижимой величиной. Профессор! Обаятельный! Со звёздами на ты! А кто была я? Глупая девчонка из провинции. Комплексовала тогда… по разным поводам. Знаешь, что… давай выпьем шампанского?

Тоня. Давай.

Алиса. Я сейчас принесу.

Алиса уходит, через минуту возвращается, держа в руках бутылку вина и два бокала, ставит бокалы и бутылку на стол, садится. Тоня тоже садится за стол. Алиса открывает бутылку, наливает вино в бокалы. Тоня рассматривает этикетку бутылки.

Тоня. Итальянское… Игристое?

Алиса. Да. Это Просекко.

Тоня. Оно сухое?

Алиса. Да.

Тоня. Люблю сухое.

Алиса. И я. Давно хотела с тобой поговорить. Мне кажется, ты злишься на меня. За что? Может, ты думаешь, что я с твоим отцом из каких-то корыстных интересов?

Тоня. Да нет…

Алиса. Ну и хорошо. Давай, выпьем… за взаимопонимание…

Тоня. Давай.

Они чокаются, пьют вино.

Алиса. Я была влюблена в твоего отца всё время, пока училась. Он видел это. Но вида не показывал. А я сама никогда б ему не призналась. Так и закончила институт. Потом начала работать. И через несколько лет мы с твоим отцом случайно пересеклись на концерте.