Текст книги "Русь: дорога из глубин тысячелетий"

Глава 12
Скифы. Тоже наши предки

На близкое родство скифов со славянами указывают многие источники. Например, рассказывая о походах в Междуречье и Сирию, «Велесова книга» сообщает: «… А после шли горами великими, и снегами, и льдами, и притекли в степи со своими стадами. И там скифами перво-наперво были наречены наши пращуры» (II 15а). А Иоакимовская летопись рассказывает: «Славен з братом Скифом, имея войны многие на востоце, идоша к западу, многие земли о Черном мори и на Дунае себе покориша… И от старшего брата прозвашася славяне. Славен князь иде к полуночи и град великий созда во имя свое Словенск нарече. А Скиф остася у Понта и Меотиса (т. е. у Черного и Азовского морей) в пустынех обитати, питаяся от скот и грабительства, и прозвася страна та Скифиа Великая». Сыном Славена там назван Вандал.

Подобную легенду приводит и «Велесова книга»: «И были князья Славен с братом его Скифом… И пришли они на север, и там основал Славен свой город. А брат его Скиф был у моря, и был он стар, и имел сына своего Венда, а после него был внук, который был владельцем южных степей» (I 6а). Вандал и Венд, упоминаемые разными источниками, вполне могут быть одним «лицом» – точнее, одним народом, поскольку речь идет о легендарных прародителях. То, что в двух версиях он происходит от разных братьев, не столь важно. Это может значить лишь то, что племя вендов произошло от смешения скифов и словен. «Велесова книга» более детально отслеживает первую линию, а летопись – вторую. Примеры такого пересечения «родословных» встречаются и в Библии. Например, Енох, Мафусаил и его сын Ламех, отец Ноя, производятся и по линии Каина, и по линии его брата Сифа (Бытие; 4,5).

Прародителя-Скифа упоминает и Геродот вместе с его братьями, Гелоном и Агатирсом. Но он считался родоначальником отнюдь не всех скифов – собственно «скифами» называлось только одно из племен союза. Точно так же Славен являлся прародителем не всех славян, а лишь одного племени словен – предков новгородцев (и, возможно, словаков, словенцев, словинцев). Наряду со Скифом, Славеном, Вендом «Велесовой Книгой» упоминаются и другие легендарные родоначальники: отец-Тиверец, отец-Кисек, который «вел родичей по степям со скотом своим на полдень». Но основным прародителем славян по «скифской линии» назван отец-Арий. Мы уже встречали это имя в легендах об исходе после какой-то глобальной катастрофы. Вероятно, он же фигурирует в греческих мифах, где Арий – сын Аполлона (напомним, что родина Аполлона находилась где-то в краях гипербореев, на далеком севере). Не исключено, что к нему же относится геродотова легенда о древнем скифском царе Арианте, устроившем исчисление своего народа, для чего каждый принес наконечник стрелы, из которых потом был отлит огромный котел.

Можно указать на еще одно доказательство родства славян со скифами. Геродот приводит легенду, что во время одного из длительных скифских походов их жены сошлись с рабами, и по возвращении мужей эти рабы пытались противостоять им с оружием в руках. Но скифы догадались выйти против них не с оружием, а с бичами, и рабы, привычно оробев, тут же разбежались. Сигизмунд Герберштейн, посетивший Россию в XVI в., приводит новгородское предание, совершенно аналогичное скифской легенде. С той лишь разницей, что в длительном походе находились не скифы, а новгородцы, осаждавшие Херсонес [190]. Эту же легенду приводит английский дипломат XVI в. Дж. Флетчер, как весьма популярную среди новгородцев [185]. Как в скифской, так и в новгородской легендах вернувшиеся мужья представлены героической стороной, а рабы – карикатурной. Следовательно, предки славян, донесшие через 2 тысячи лет это предание, и в скифское время принадлежали к господствующим, а не подневольным слоям населения.

Скифы были не единым народом, а группой народов, совместно освоивших Северное Причерноморье. Геродот передает несколько их племенных этнонимов – авхаты, катиары, траспии, паралаты, но говорит, что их обобщенное самоназвание было иным: «Общее название всех скифов, по имени царя их, сколоты». Интересно, что многие славяне и гораздо позже сохраняли похожие этнонимы. Готский историк Иордан и Прокопий Кесарийский приводят названия «сполы», «споры». Вероятно, от «сколотов» получила свои имя река Оскол. Что же касается собственно скифов, в племенном, а не «государственном» смысле, то и они именовались несколько иначе. Их самоназвание было «сак», а привычное нам «скиф» – либо множественное число, либо искажение, греческое или праславянское.

Первоначальный толчок, приведший к переселению народов, и в частности, к приходу скифов в Причерноморье, дали хунны, обитавшие далеко на востоке, у границ Китая. В Х в. до н. э. они создали сильную державу, принялись отвоевывать жизненное пространство. А уж дальше пошел «принцип домино» – хунны потеснили соседей, те – своих соседей и т. д. Это согласуется с рассказом Геродота о том, что виновниками цепочки переселений стали таинственные «аримаспы», живущие где-то на краю Земли. «Аримаспы» в переводе с иранских языков – «друзья лошадей», что вполне согласуется с обычаями гуннов. К тому же, все греческие авторы представляют их «одноглазыми» – вероятно, исказив таким образом информацию об узких глазах хуннов. Ведь эллинам с тюркскими народами сталкиваться еще не приходилось.

Эти события отразила и «Велесова книга»: «А после Богумира был Арий с сынами. А когда гунны затеяли великую войну за образование своей великой земли, мы ушли вон оттуда на Русь» (II 10).

По Геродоту, общим прародителем скифских народов назван Таргитай. Видимо, он соответствует и славянскому отцу-Арию. Б. А. Рыбаков показал значительное сходство фигуры Таргитая с греческим и малоазиатским Аполлоном-Таргелием и славянским Тархом-Дажьбогом. И в «Слове о полку Игореве», и в «Велесовой книге» русичи именуются «Дажьбожьими внуками». А первым царем Великой Скифии считался младший сын Таргитая Колаксай. По легенде, с неба упали золотые реликвии – плуг, ярмо, секира и чаша, и они достались Колаксаю. Возможно, они были реликвиями четырех главных племен скифского союза. Имя Колаксая в «Велесовой книге» тоже встречается: «И крови много там лилось оттого, что была распря великая за посевы и пашни по обе стороны от Дона и до гор Русских, и до пастбищ карпатских. И там они начали рядить и выбрали Кола, и был он для них царем, а также он отпор врагам творил… И после стояла земля та пятьсот лет…» (I 6а) Приставка к имени «ксай» в иранских языках означала «вождь», «царь». А скифское государство просуществовало действительно около 500 лет.

В VIII в. до н. э. скифы пришли в Сев. Причерноморье, заняв земли, ранее принадлежавшие киммерийцам. А затем часть переселенцев отправилась на юг, в Закавказье. Геродот указывал, будто они преследовали киммерийцев, но это неверно. В Переднюю Азию они отправились через несколько десятилетий после предшественников и совершенно другим путем – не по восточному берегу Черного моря, а по западному берегу Каспия. Скорее всего, скифы просто пытались завоевать более богатые и плодородные места. Ведь в I тысячелетии до н. э. климат еще оставался более влажным и холодным, чем сейчас. Например, античные авторы неоднократно упоминают, что зимой замерзали Дунай и Керченский пролив, Геродот пишет о частых дождях и туманах в Скифии. Он сообщал и о больших озерах, и это считалось ошибкой, пока следы пересохших озер не были обнаружены в Винницкой и Харьковской областях.

Миновав Дербентский проход, скифы заняли территорию нынешнего Азербайджана и обрушились на Мидию. Они применяли ту же конно-стрелковую тактику, что киммерийцы. Ввели и новинку в военном деле – усовершенствовали наконечник стрелы. Стали делать его граненым, со втулкой, это значительно повышало эффективность и меткость стрельбы. Как пишет Геродом, «мидийцы, вступив со скифами в бой и потерпев поражение в битве, лишились власти, а скифы завладели всей Азией». Впрочем, мидийцы никакой власти уже не имели, они зависели от Ассирии. После разгрома их царь, ассирийский ставленник, бежал. Его подданные с радостью сбросили власть кровавой Ниневии. А скифы, захватив часть мидийских и ассирийских земель, основали здесь свое «царство Ишкуза». Как уже отмечалось, многие местные жители восприняли их как друзей, и в армянском языке их этноним «ска» стал обозначать героя и витязя.

Вероятно, как раз об этом периоде идет речь в одном из эпизодов «Велесовой книги» – «И тогда князь единый повел своих людей на полдень – отец Арий повел их в край морской. И была там сушь великая и пустыня. И пошли они в горы, и там поселились на полвека, и собрали большую конницу, прежде чем идти в края чужие. И в тех краях воины встали на их тропе, и вызывали на бой и были разбиты. И так они пошли дальше и увидели теплые земли…» (III 26)

Два вторжения с севера буквально перевернули весь здешний регион. В то время как киммерийцы громили Урарту и страны Малой Азии, скифы тоже не сидели сложа руки. Сначала их царь Ишпакаи заключил союз с Мидией и начал войну против Ассирии. Но в боях он погиб, а его наследника Партатуа (Прототия) ассирийская дипломатия начала активно перетягивать на свою сторону. И в этой игре царь Ассархадон преуспел. О том, насколько высоко котировалась мощь Скифии, говорит тот факт, что он даже выдал за Партатуа свою дочь, а вдобавок и уступил владычество над Мидией.

Но эта политика принесла свои плоды. Мадий, сын Партатуа от ассирийской царевны, в 640-х годах в союзе с Ассирией все-таки сумел разгромить киммерийцев изгнав их из Малой Азии. Однако потом начались затяжные войны двух коалиций. От Ассирии откололся Вавилон, а из-под контроля Скифии вышла Мидия. Там к власти пришла новая национальная династия, сумевшая сплотить вокруг себя народ и поднять государство на борьбу. В 625 г. до н. э. халдейский царь Набопаласар с мидийским царем Фраетром вместе выступили против Ассирии. Они потерпели поражение, и Фраетр погиб. Но его преемником стал энергичный сын Киаксар, начавший создание и обучение сильной кадровой армии, причем во многом он перенял достижения скифов в военной области. В 622 г. до н. э. он одолел ассирийцев и осадил Ниневию. Спасли своих союзников скифы, пришедшие на помощь. Мадий разгромил Киаксара и снова подчинил Мидию, взыскав с нее большой выкуп.

По сути, в это время скифы вообще господствовали во всей Передней Азии. Как сообщают предания «Велесовой Книги»: «Принеся в жертву белых коней, ушли мы из Семиречья, с гор Арийских, из Загорья, и прошел век. И так пришли в Двуречье, разбили там всех конницей своей и пошли к земле Сирийской…» (II 15а). Скифы действительно вторгались в Сирию и Палестину, доходили до границ Египта. Их нашествие и нашествие киммерийцев, вероятно, отразились в библейском пророчестве Иезекииля о Гоге и Магоге. Магог (в ближневосточной транскрипции Маджудж) – имя Мадия. Тот же самый фараон Псамметих I, который незадолго до того остановил в Палестине киммерийцев, с трудом откупился от Мадия. А на обратном пути скифы захватили г. Аскалон, где разграбили знаменитый храм Астарты.

Пока скифы действовали на стороне Ассирии, ее цари могли чувствовать себя неуязвимыми. Но их самолюбие задевало, что северные «варвары» фактически диктуют их политику. И ассирийцы задумали подлость, стали сговариваться против скифов с вавилонянами. А те поступили хитро. Сообщили о переговорах Мадию. Он возмутился таким коварством и в 614 г. до н. э. перешел на сторону вавилонско-мидийской коалиции. Расстановка сил в регионе сразу резко изменилась. Скифы и мидяне осадили и взяли Ниневию. Ассирия, несколько веков наводившая ужас на всех соседей, рухнула.

После этого начался раздел ее «наследства» между Вавилоном, Скифией и Мидией. Армии Мадия, Киаксара и Навуходоносора II совершали походы по всей Передней Азии. В 610 г. до н. э. они добили ассирийцев, захватив их последний крупный город Харран. В 605 г. разбили при Каркемише египтян, отобрав у них Сирию и Палестину. В 597 г. до н. э. разгромили Иудею. Самой Скифии при разделе «ассирийского наследства» достались царства Урарту и Манну (Западный Иран). Но выросшей и еще более усилившейся державе Мадия завидовали союзники, боялись ее.

И Киаксар, не решаясь выступить против нее открыто, нанес удар исподтишка. В 595 г. до н. э. он пригласил на пир всех скифских вождей, напоил их и предательски перебил. А сразу после этого напал на обезглавленное войско скифов… И закавказская Скифия прекратила свое существование. Ее владения отошли к Мидии и Вавилону, а скифы вернулись обратно в Причерноморье, где присоединились к своим соплеменникам. Впрочем, какая-то их часть так и осталась в Закавказье – они известны под именем сакасенов, обитавших на юг от Куры и влившихся потом в состав армянского народа. Но, с другой стороны, некоторые местные племена, дружественные скифам, не пожелали оставаться под властью мидийских и вавилонских царей. Ушли со скифами и влились в их племенной союз.

Глава 13
Были ли скифы «варварами»?

У ранних греческих авторов сведения о скифах встречаются лишь самого общего характера – например, Гомер называет их «доителями кобылиц», «бедными», «дивными», «справедливыми». Хотя что касается «бедности», то скорее, просто сказывались разные представления о ней. Ведь для эллинов богатство составляли золото, серебро, ремесленные изделия, дворцы, рабы, а для скифов – те самые «кобылицы», которых они доили. Но в VII в. до н. э. они выходят на «международную арену» – причем почти одновременно и азиатскую, и европейскую. В Азии они выступают грозными воителями, серьезными соперниками самых могущественных держав того времени, а в Европе устанавливаются их интенсивные торговые связи с Грецией.

Любопытно, что у эллинов существовала легенда о названии Черного моря. О том, что первоначально оно называлось Аксинским Понтом (Негостеприимное море), поскольку, мол, дикие скифы убивали всех чужеземцев и пожирали их мясо. А потом, по мере колонизации и утверждения здесь греческих городов, название изменилось на Эвксинский Понт (Гостеприимное море). Но объективные исторические данные эту легенду полностью опровергают. Ни археология, ни свидетельства современников сказок о каннибализме, естественно, не подтверждают. А что касается отношения к чужеземцам, то сами греки были отчаянными пиратами, нападали на прибрежные селения, и в этих случаях им, разумеется, не приходилось рассчитывать на гостеприимство. Хотя известно, что судоходство на Черном море существовало задолго до них – у колхов, синдов. То есть, по «Аксинскому Понту» люди путешествовали свободно, и их при этом никто не убивал и не кушал.

Впрочем, в любом случае объяснение названия Черного моря оказывается несостоятельным. Потому что обозначение «Аксинский Понт» греки позаимствовали у самих скифов, именовавших свое море «Ахшайна» – «Черное». То есть, этот термин родился уже в период контактов между ними, а уж потом «Аксинский» преобразовался в «Эвксинский», поскольку название не соответствовало сути. А начало тесных контактов относится к середине VII в. до н. э. В 657 г. возникает первая греческая колония на Черном море – Истрия у Дуная, где-то в 645–640 гг. – Борисфенида в устье Днепра, а дальше колонии начинают расти по всем берегам, как грибы – Ольвия у Южного Буга, Тира на Днестре, Офиусса, Никоний, Одесс, Пантикапей, Феодосия, Китей, Нимфей, Керкенитида, Херсонес, Фасис, Мирмекей, Фиска, Фанагория, Танаис, Диоскуриада и др. Причем почти все они (кроме Херсонеса, основанного выходцами с о. Делос) были созданы переселенцами и купцами из малоазиатского Милета – или почковались потом от более ранних милетских колоний.

Вполне может быть, что хорошие контакты между Милетом и скифскими царями установились в период пребывания этих царей в Закавказье и Передней Азии. Как раз в 650-х—640-х годах Мадий и его сын Сандакшатр вели в Малой Азии войну против киммерийского царя Лагдамиса. А Милет в этой войне выступал на стороне скифов, поскольку киммерийцы разоряли малоазиатские греческие города. Нельзя исключить и того, богатый торговый Милет финансировал скифских царей, за что они расплачивались участками побережья и разрешением селиться на них.

Но даже и в период торговых связей с Причерноморьем легенды о скифском варварстве продолжали существовать и множиться. Эллины, а вслед за ними и римляне (не говоря уж о народах Азии, натерпевшихся от их походов), традиционно представляли и изображали их степными дикарями, чуть ли не одетыми в шкуры, тупыми и невежественными. В этом позволительно усомниться, хотя обычаи и нравы скифов, конечно же, отличались от эллинских. Не стоит забывать и о том, что греки, подобно многим древним народам, исповедовали теорию «ойкумены», согласно которой мир делился на свое, родное жизненное пространство и внешний «хаос», где ничего путного существовать не может. Правда, и скифы руководствовались подобными теориями, и углубляться в свою страну чужеземцам не позволяли.

Ясное дело, с эллинской (а уж тем более с нашей с вами) точки зрения, многие обычаи скифов действительно выглядели шокирующими. Например, согласно описаниям Геродота (хотя мы не знаем, ко всем скифам это относилось, или только к кочевникам), воин пил кровь первого убитого им врага, с побежденных неприятелей снимались скальпы и использовались потом в качестве утиральников. Из черепов самых знатных и «уважаемых» врагов изготовлялись чаши. При похоронах скифского царя вместе с ним отправляли на тот свет жену и еще чуть ли не полсотни приближенных…

Но подобные обряды были не таким уж давним прошлым самих эллинов. Да и вообще нравы Древнего мира очень сильно отличались от нынешних. Если на то пошло, то в обычаях многих, весьма развитых для своего времени, народов и государств, которые мы отнюдь не склонны причислять к «варварским», тоже найдется немало шокирующего. Например, в Египте, Персии, Мидии были широко распространены и даже поощрялись кровосмесительные браки на родных сестрах. В Лагаше существовала полиандрия (многомужество). В Ассирии, Вавилоне, государствах Ближнего Востока обряды поклонения богам включали ритуальную проституцию. Жены вполне официально, с ведома мужей, ходили в храмы отдаваться первым встречным.

У эллинов нормальным явлением, и даже признаком хорошего тона, считался гомосексуализм – и похоже, знаменитые греческие статуи атлетов, героев и юношей порой выполняли функции банальной порнографии. (По свидетельству Диона Хризостома, скифам такие извращения были совершенно не известны). А знатные дамы этрусков устраивали ритуальные сборища только в женской компании, пировали в чем мама родила, а прислуживали им юные рабы в таком же виде.

Скифские обычаи скальпирования врагов и изготовления чаш из их черепов практиковались также в странах кельтов. Если же говорить о человеческих жертвоприношениях, то ряд примеров приводился в прошлых главах. У греков они формально прекратились, но фактически продолжались. В празднества в честь смерти бога Диониса толпы пьяных и перевозбужденных вакханок бегали по полям и лесам и убивали пойманного мужчину. Власти на это закрывали глаза – «исчез» человек, и все. В Малой Азии существовал мощный культ «матери богов» Кибелы. Ей приносили в жертву девушек-избранниц, а добровольцы-мужчины в честь богини оскопляли сами себя. В числе почитателей Кибелы были и греки.

Этим культом заразились и римляне. В 185–179 гг. до н. э. сенат расследовал дело о ритуальных убийствах и привлек к ответственности 10 тыс. человек, половину из них казнили. Но от случая к случаю римляне «легально» приносили человеческие жертвы. Октавиан Август зарезал на алтаре 300 пленных уже в I в. до н. э. Можно вспомнить и гладиаторские бои – у этрусков они представляли форму погребальных жертвоприношений. Но римляне-то были куда более «цивилизованными», чем этруски, и уже без всякого ритуального смысла, только для развлечения толпы, на аренах выпускали друг дружке кишки тысячи, а то и десятки тысяч человек…

Куда уж было до этого скифам с их воинскими и погребальными обрядами! Кстати, стоит иметь в виду, что и для скифов многие обычаи греков казались омерзительными. Например, у них вызывали отвращение разнузданность и извращенность эллинских оргий на их религиозных праздниках. А число человеческих жертв на похоронах, о которых писали античные авторы, не подтверждается. Жены скифских царей после их смерти жили и здравствовали, воспитывали детей, еще и занимались политикой. А в курганах археологи находят останки одной наложницы и 5–6 слуг.

Но стоит обратить внимание и на другое. По каким признакам греки относили скифов к «варварам»? В трудах эллинских мыслителей эти признаки приводятся открытым текстом, и их всего три: скифы пьют вино неразбавленным, носят штаны и ездят верхом. Даже Гиппократ, описывая эти обычаи, всячески пытался доказать, что носить штаны и ездить верхом вредно для здоровья. Хотя даже с чисто технической точки зрения, согласитесь, изготовление штанов, рубах, курток и кафтанов требует куда большей изобретательности и мастерства, чем греческая туника – кусок ткани, сшитый на живую нитку и кое-как скрепленный на голом теле. А сапоги со шнуровкой, каковые носили скифы, вряд ли являются менее совершенной обувью, чем сандалии.

Объективные факты говорят о том, что цивилизация скифов, сохраняя присущее ей своеобразие, по своему уровню была ни коим образом не ниже большинства известных нам государств Древнего мира. Современные искусствоведы, кстати, выделяют в Европе I тысячелетия до н. э. три главных очага высокой культуры – средиземноморский (римско-греческий), кельтский и скифский. Согласно археологическим данным, у скифов были хорошо развиты ремесла. Воины имели прекрасное оружие. Они носили чешуйчатые металлические или кожаные панцири, шлемы, стальные мечи, короткие и длинные, щиты – бронзовые, деревянные или окованные железом. Как сообщает Дексипп, они хорошо умели делать и использовать различные осадные машины. Многие исследователи приходят к выводу, что скифское оружие было лучшим в тогдашней Европе.

Скифские мастера изготовляли весьма совершенные украшения из золота и бронзы в «зверином стиле». Настолько совершенные, что в прошлом выдвигались гипотезы о греческом влиянии на скифское искусство. Хотя находки археологов красноречиво говорят о единой культуре скифов и родственных им народов от Алтая до Карпат – о ее единых традициях и, следовательно, общих корнях. И современная наука на базе находок в скифских курганах и причерноморских городах приходит к прямо противоположному выводу. Что греческие мастера, дабы потрафить вкусам скифских заказчиков, пытались подражать их традиционному стилю. Причем специалисты считают такие вещи подделкой – чем-то вроде ширпотреба, изготовленного «под фирму».

Раскопки обнаруживают у скифов отличную керамику, изящные металлические вазы, и образцы вышивки, украшенные совершенно не традиционными для греков растительными и животными орнаментами. Найдены и многочисленные женские терракотовые статуэтки, выполненные на высоком художественном уровне (правда, в этом случае действительно возможно влияние эллинской школы). Было развито ткацкое ремесло. Скифы выделывали тонкие ткани из конопли, не уступающие льняным. Изготовлялись и шерстяные ткани, красивые ковры и покрывала.

У скифов были цари, четкая государственная организация. Была родовая знать. В Пазырыкских курганах на Алтае благодаря вечной мерзлоте сохранились ковры древних согдов, родственных скифам, с изображением их царей. Хотя их держава была куда менее могущественной, чем Скифия, но изображены там вовсе не какие-нибудь степные князьки, а самые натуральные цари, восседающие на тронах в богатых одеждах. Скифский царевич Анахарсис, посетивший в VI в. до н. э. Афины, вызвал там настоящую сенсацию, восхитив эллинов своим умом и познаниями. Геродот писал: «Так, у народов, живущих по сю сторону Понта, равно как и из отдельных тамошних людей, мы не знаем ни одного, выдающегося по уму, кроме народа скифского и царя Анахарсиса». Многие блестящие и остроумные высказывания Анахарсиса стали потом у эллинов ходячими афоризмами, они включали его в число «семи мудрецов» – т. е. в семерку самых мудрейших из известных им людей.

Пример Анахарсиса не единичен. Знаменитым философом стал скиф Бион, родом борисфенит, т. е. из Поднепровья, попавший в Грецию в качестве раба. Некоторые эллинские классификаторы включали и его в число «семи мудрецов» (Анахарсиса включали все). В III в. до н. э. в Спарте прославился стоик Сфер, ученик знаменитого Зенона – также родом борисфенит. Поистине легендарной личностью стал гиперборейский жрец Абарис, прибывший откуда-то из Скифии. Он прослыл величайшим магом и чародеем, остановив в Спарте распространение моровой болезни и излечивая ее. Согласно античным авторам, он умел предсказывать землетрясения, ему приписывалась власть над погодой. Своими мудрыми афоризмами прославился в Греции и царь Скифии Атей. О метких и остроумных выражениях там даже ходила пословица – «говорить, как скиф». А Лукиан Самосатский сообщает, что «скифы превосходили других убедительностью красноречия».

Но, неоднократно блистая собственной мудростью, скифы были отнюдь не склонны перенимать чужую. Тот же Анахарсис сверкал лишь до тех пор, пока выступал достойным представителем своего народа. Но как только сам пошел на поводу у греков, перенял у них страшный и извращенный культ «великой матери» Кибелы и попытался внедрить его в Скифии, свои же сородичи во главе с братом Савлием немедленно прикончили Анахарсиса. Столь же печально сложилась участь царя Скила, который начал вести эллинский образ жизни и поклоняться греческим богам, заявляя, что греческая культура ему милее обычаев собственного народа. Едва об этом пошла молва, как против Скила восстала вся Скифия, провозгласив царем Октамасада – Скил вынужден был бежать во Фракию, но был выдан и казнен.

Существовала у скифов и письменность, хотя и на основе греческого алфавита. Мы не знаем, насколько широко она была распространена, но археологами обнаружены надписи, принадлежавшие скифам. Сохранились свидетельства о письмах, посылавшихся скифскими царями азиатским владыкам, о записях стихов и поэм. А на одной из золотых пластинок с изображениями животных в типично-скифском «зверином стиле» обнаружена подпись мастера – «Поранко». Ремесленник, носивший праславянское имя, был грамотным!

«Велесова книга», рассказывая о племенах, живших в скифское время в лесах – в верховьях Днепра и по Припяти, упоминает, что они «скот водили в степи и там были хранимы богами». (II 5а). Следовательно, в Скифии существовали некие законы или правила, регламентирующие пользование степными пастбищами для разных народов. Эсхил писал, что они «пользуются хорошими законами», а согласно Квинту Курцинию Руфу «скифы слыли за справедливейших из правителей». Хотя Геродот и сообщал, что племя «царских скифов» прочих скифов почитает «своими рабами», слово «раб» вряд ли является точным по смыслу. В степных империях оно во многом отличалось от однозначного греческого понимания и отнюдь не означало рабства в прямом смысле этого слова, т. е. потерю личной свободы. Отличалось оно и в других местах, где обычаи были другими, чем у эллинов и римлян.

В данном случае речь идет о некой форме племенной зависимости, подчинения одних народов другому. То есть, правильнее было бы употребить термины «вассал» или «подданный». А по многим свидетельствам античных авторов, в Скифии кочевники довольствовались получением от своих оседлых подданных «условленной умеренной дани, не для наживы, а для удовлетворения ежедневных жизненных потребностей». Фактически, речь шла даже не о дани, а о налоге – ведь взамен народы Скифии получали надежную защиту от внешних врагов и возможность мирного существования. Согласитесь, что для суровой эпохи Древнего мира это было немало.

Очень развито было земледелие. Достаточно вспомнить, по какой причине обосновались на Черном море многочисленные греческие колонии – для покупки и экспорта скифского хлеба, которым кормилась вся Эллада. В V–IV вв. до н. э. из Причерноморья только в Афины, и только через одну колонию – Боспор, вывозилось от 400 до 670 миллионов медимнов хлеба (от 16 до 22 тысяч тонн). У Геродота и Гиппократа описано изготовление скифами сливок и сливочного масла – в то время вообще неизвестного эллинам.

Известны неоднократные высказывания скифских царей, что у них нет городов. Об этом писали и многие эллинские историки. Но действительности это не соответствовало. Города у скифов все-таки были, причем крупные и развитые города, что подтверждается археологическими раскопками и отмечается некоторыми источниками. Так, Гекатей Милетский упоминает скифские города Каркинитида (на месте нынешней Евпатории) и Кардес, Страбон – крепость Фат в Приазовье, Помпоний Мела – богатый Синд на Кубани, основанный еще до прихода скифов и продолжавший существовать в их время. О том, что в эту эпоху в землях скифов были города, пишет и Арриан. Видимо, существование таких центров и их расположение считалось у скифов тайной, о которой не полагалось рассказывать чужестранцам. Тех же греков, живших с ними бок о бок в своих колониях, они не допускали во внутренние области страны. И Геродот, оставивший нам самое подробное описание Скифии, собирал свои сведения в эллинской Ольвии.

Но все же он описал огромный деревянный город Гелон, находящийся в «стране будинов», каждая стена которого тянулась на 30 стадий. Археологи предполагают, что Гелон – это Бельское городище в Полтавской обл., где обнаружены остатки жилищ, мастерских, загонов для скота. Периметр его валов достигает почти 30 км, а площадь – 4400 га. Его возникновение относят к концу киммерийской – началу скифской эпохи. Геродотов Гелон упоминается и в «Велесовой книге» как Голунь, основанная отцом-Арием – «и увел их далеко и так сказал: „Здесь мы воздвигнем град. Отныне здесь Голунь будет, которая прежде была голой степью и лесом“»(I 1а).

Геродот также называет «гавань» и «торжище на Меотидском озере (т. е. на Азовском море), называющееся Кремнами». Кремны – уж больно смахивает на славянские «кремники», «кременцы», «кремли», это слово могло означать просто «крепость», «град». Следовательно, торжище было все-таки городом. Кстати, как уже упоминалось в этой книге, городки обязательно требовались скифам для зимовок скота. И понятно, почему о таких населенных пунктах скифы предпочитали не распространяться перед чужаками – в летописные времена Руси, как только стало известно о зимовках половцев в постоянных городках, они тут же попали под удары княжеских дружин.