Электронная библиотека » Валерий Шамбаров » » онлайн чтение - страница 1


  • Текст добавлен: 8 февраля 2017, 15:01


Автор книги: Валерий Шамбаров


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 1 (всего у книги 21 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Шрифт:
- 100% +

Валерий Шамбаров
«Пятая колонна» Советского Союза

© Шамбаров В.Е., 2016

© ООО «ТД Алгоритм», 2017

От автора

Великая, богатая и могущественная Россия к началу ХХ века стала слишком сильным конкурентом для западных держав. Но и сокрушить ее не мог ни один враг. Она справилась с нашествиями поляков, шведов, «двунадесяти языков» под знаменами Наполеона. Против нее сплотилась вся Европа. Но Россия выдержала массированный удар Англии, Франции, Сардинского королевства, Турции. Их армии истекли кровью на бастионах Севастополя, планы поставить на колени и расчленить нашу страну провалились. Однако Запад в своих операциях против русских во все времена активно использовал «пятые колонны». Целенаправленно формировал их, настраивал, подкармливал. С конца XIX столетия они стали основным орудием в мировом противостоянии.

«Пятые колонны» были разнообразные, зачастую не похожие друг на друга. Масонствующие либералы, сепаратисты всех мастей, широчайший спектр социалистических группировок от народных социалистов до большевиков, агенты влияния в российской правящей верхушке. Но действовали они в одном направлении, с ними прямо или косвенно контактировали зарубежные спецслужбы, координировали их. Теневые круги западной политической и финансово-промышленной «закулисы» обеспечили их финансирование, поддержку мировой «общественности». Результаты сказались в 1917 г. «Пятым колоннам» удалось сделать то, на что были не способны никакие неприятельские армии. Российская империя рухнула. Но выиграли ли от этого заговорщики, оппозиционеры и революционеры, подорвавшие ее фундамент? Нет. Тайным режиссерам и спонсорам не нужна была никакая Россия, ни царская, ни либеральная, ни демократическая.

В данном отношении многообразие «пятых колонн» стало очень удобным. После выполнения первой, общей задачи, их стравили между собой. А ставку в этой схватке зарубежные заказчики сделали на большевиков – самую радикальную, самую разрушительную из революционных партий. Вдобавок ее руководство было насквозь заражено агентами влияния, связанными с «мировой закулисой», что позволяло контролировать и регулировать ее деятельность. Троцкий, Свердлов, Каменев, Зиновьев, Бухарин, Ганецкий, Красин, Чичерин, Литвинов, Сокольников, Радек, Раковский, Крупская, Коллонтай и десятки других. Вот тут-то исполнились самые радужные замыслы противников России. Гражданская война обескровила ее, разрушила промышленность, транспорт. Эксперименты «военного коммунизма» вызвали страшный голод, унесший миллионы жизней. Была разгромлена Православная Церковь. Все это сопровождалось чудовищным разграблением страны. После победы большевиков на запад хлынул поток золота, драгоценностей, произведений искусства. Вывозились пушнина, нефть, лес и другое ценное сырье.

Массовое сопротивление народа, крестьянские восстания, мятежи в войсках и на флоте заставили большевиков все-таки свернуть катастрофические модели построения коммунизма. Распустить подневольные «трудовые армии», отменить продразверстку, разрешить торговлю и мелкое частное предпринимательство. В 1921 г. была провозглашена «новая экономическая политика» – нэп. А в борьбе за власть, развернувшейся в период болезни Ленина и после его смерти, взяло верх патриотическое крыло партии во главе со Сталиным. Государственные образования, возникшие после распада Российской империи, объединили в Союз Советских Социалистических Республик. Он был гораздо меньше, чем прежняя империя – оказались утрачены Польша, Финляндия, Эстония, Латвия, Литва, Бессарабия, западные области Белоруссии и Украины. Вместо единства погибшей империи СССР представлял собой федерацию республик, связанных между собой союзными договорами. И все же возродилась обширная держава, наследница былой России. Но и «пятые колонны» никуда не делись. В правящей коммунистической партии эмиссары зарубежных сил занимали многие ключевые посты. Другие «колонны», побежденные, затаились в подполье или очутились в эмиграции. Надеялись на продолжение борьбы с советской властью – но опять при покровительстве и поддержке Запада. О тайной войне, начавшейся в Советском Союзе и вокруг него, рассказывает книга, которую Вы сейчас держите в руках.

Язва первая
Незавидное наследство

Расцвет нэпа в России принято изображать в ярких и радостных тонах. В городах открывались рестораны, кафе. Зазывали публику смелыми постановками театры. С посвистом мчались извозчики-лихачи, развозя «с ветерком» респектабельную публику. Важно фырчали моторами автомобили, перемещая по улицам публику еще более значимую. Гремели оркестрики и модные джазы. Томно дымили папиросками в длинных мундштуках и закатывали глаза женщины-вамп в мехах и немыслимых шляпках. А вокруг них увивались бойкие мужчины в канотье… Труды демократических авторов представляют «благословенный» нэп золотым периодом советской истории. Дескать, стоило только допустить свободу предпринимательства, как в народе сразу выдвинулись деловые люди – нэпманы, которые накормили страну, вывели ее из разрухи, подняли благосостояние.

К действительности подобные утверждения никакого отношения не имеют. Промышленность восстанавливалась не нэпманами, а государством, и дело шло очень туго. К 1924 г. уровень производства достиг только 39 % по отношению к уровню 1913 г. (а в 1916 г. он был еще выше, чем в 1913 г.). Да и эти цифры, вероятно, подтасовывались для отчетности. Оборудование заводов и фабрик было изношено и запущено. Восстанавливалось то, что можно было запустить побыстрее и с минимальными затратами. Или отрапортовать побыстрее. Ради выпуска хоть какой-то продукции упрощались технологии, производились товары низкого качества. Но и их не хватало. Чекист Агабеков в своих мемуарах пишет о традиции, существовавшей в центральном аппарате ОГПУ: сотрудники, направляемые за границу, раздаривали или продавали сослуживцам часы, костюмы, ручки и т. п., поскольку за рубежом могли купить все это запросто, а в СССР достать было негде.

Чтобы предприятия все-таки приносили прибыль, зарплата рабочих оставалась крайне низкой, они жили впроголодь. Но и это почиталось за счастье, поскольку в стране царила безработица. Подавляющее большинство городского населения ютилось в трущобах коммуналок. Нелегко доводилось и крестьянам. Сельхозналог, заменивший продразверстку, был очень высоким. А то, что оставалось после его сдачи – куда было девать? Самому везти на базар и продавать? Это могли не все. Купить сельскохозяйственную технику было негде. Да и кто мог бы себе это позволить? Крестьяне в поте лица ковырялись на клочках поделенной земли с лошаденкой, с примитивной сохой.

Ну а нэпманы богатели вовсе не на производстве, а на посредничестве. Скупали и перепродавали продукцию промышленных предприятий – что вело к бешеному росту цен. Скупали и перепродавали сельхозпродукцию. Поэтому в лавках, магазинах было все. Но не всем по карману. В деревне выделились «кулаки». Не прежние, а новые «кулаки», прежних разорила и извела революция. Это тоже был сорт нэпманов, скупавших по дешевке у односельчан «излишки» продукции и сбывавших городским нэпманам. А крестьяне, даже трудясь на своей земле, попадали в зависимость от местных «предпринимателей».

Еще одним источником обогащения являлись всевозможные махинации. Мелкие предприятия сдавались в аренду частникам якобы для возрождения промышленности. Но какой частник стал бы арендовать убыточные предприятия? Брали то, что и без них хорошо работало. Или брали для того, чтобы получить кредиты под восстановление и реконструкцию. Нэп знаменовался разгулом жулья и коррупции. Арендованные предприятия становились «крышами», чтобы под их прикрытием спекулировать сырьем, продукцией государственных предприятий. Советские чиновники легко покупались взятками. Регистрировались фиктивные предприятия, брались и исчезали в неизвестных направлениях авансы и кредиты.

Сверкающие огнями рестораны обслуживали вовсе не большинство населения, а нуворишей. При тех же нуворишах сытно жила обслуживающая их интеллигенция – квалифицированные врачи, юристы. При них кормилась и «богема» – поэты, артисты, дорогие шлюхи. Вот эта мутная накипь как раз и создавала иллюзию яркой и веселой жизни. Хотя за ней, как за мишурным занавесом, лежали нищета и отсталость. Отсталость, которой не было в России царской, но в которую страна была отброшена Гражданской войной, разрушительными социальными и экономическими экспериментами.

По сути, нэп вел к закабалению Советского Союза зарубежным капиталом. Ленин писал: «Иностранцы уже теперь взятками скупают наших чиновников…». А вдобавок советское руководство оказалось насквозь заражено деятелями той же самой «пятой колонны», которая обеспечила падение Российской империи. Они сохранили связи со своими зарубежными покровителями, и режиссеры великой трагедии именно сейчас пожинали плоды столь удачной для них операции. Правда, главный спонсор русской революции, американский банкир Якоб Шифф, уже умер, но активно развернулись его компаньоны Отто Кан, Пол и Феликс Варбурги.

Ради расширения контактов с большевиками Кан организовал гастроли по Америке Московского художественного театра. Пол Варбург стал членом Американо-Российской торговой палаты. Те же Кан и Пол Варбург подталкивали к сотрудничеству с большевиками политиков и бизнесменов других стран, убеждали их, что «закрома России будут способствовать восстановлению Европы». Ну а Феликс Варбург неоднократно приезжал в Москву, установил весьма плодотворные связи с председателем Совнаркома Рыковым, запросто был вхож в его кабинет.

Нет, подобные связи отнюдь не были взаимовыгодными. Повальное расхищение национальных богатств России, начатое в годы Гражданской войны и сразу после нее, при нэпе продолжилось полным ходом. Имеются сведения, что в середине 1920-х большая партия золота была вывезена для банка Моргана «Гаранти Траст». Еще одна партия советского золота, на 20 млн долл., ушла за границу через банкира из Сан-Франциско Роберта Доллара и шведского бизнесмена Олафа Ашберга. Иностранцам на самых выгодных условиях раздавались в концессии месторождения полезных ископаемых, нефтепроводы, предприятия. Один лишь друг Троцкого Арманд Хаммер заключил с Советским правительством 123 экономических соглашения! Впоследствии журналисты спросили у него: как стать миллиардером? Хаммер в ответ пошутил: «Надо просто дождаться революции в России».

Жена Каменева Ольга, сестра Троцкого, для которой был специально создан пост заведующей международного отдела ВЦИК (т. е. советского «парламента» – Всесоюзного центрального исполнительного комитета Советов), совершала турне по Америке и Европе, вместе со своим подручным Грабарем налаживала «культурные связи». Вывозились за границу выставки шедевров российского искусства, но обратно возвращалось далеко не все. Распродавалось частным коллекционерам. Зато Ольга Каменева, единственная в СССР, имела четыре личных автомобиля. Разъезжала на кадиллаках и роллс-ройсах, подаренных зарубежными «благотворительными» организациями. В операциях с Советским Союзом оказались задействованы и другие господа, поработавшие на силы «мировой закулисы» в период революции. Кеннет Дюран, бывший адъютант американского «серого кардинала» Хауза, возглавил представительство ТАСС в Нью-Йорке. Старый покровитель Ленина и Троцкого Парвус-Гельфанд остался в Германии, но его дети пристроились в советском дипломатическом ведомстве.

Само государство, возникшее в 1920-е годы на месте России, уже не было Россией. Преемственность с прежней империей перечеркивалась. Луначарский еще в сентябре 1918 г. ставил задачи перед Наркоматом просвещения: «Преподавание истории в направлении создания народной гордости, национального чувства и т. д. должно быть отброшено; преподавание истории, жаждущей в примерах прошлого найти хорошие образцы для подражания, должно быть отброшено». На этом поприще подвизались партийный теоретик Н.И. Бухарин и «красный академик» М.Н. Покровский, подменяя историческую науку грязной клеветой на отечественное прошлое, оплевывая и изображая в карикатурном виде великих князей, царей, полководцев, государственных деятелей. Однозначно подразумевалось, что все это погибло, а в 1917 г. возникло нечто совершенно новое, уже не российское. Даже термины «Отечество», «патриотизм» воспринимались как ругательства и изгонялись из обихода.

Крушилась и вся российская культура. Появились РАПП (Российская ассоциация пролетарских писателей) и прочие организации, внедрявшие вместо нее уродливый «пролеткульт». Председателем РАППа стал Леопольд Авербах, по воспоминаниям современников, «очень бойкий и нахальный юноша». Ну еще бы ему не быть нахальным, если он приходился племянником Свердлова, а помогала ему громить русскую культуру сестра – Ида Авербах, супруга заместителя председателя ОГПУ Генриха Ягоды. Спорить с такими деятелями категорически не рекомендовалось. Например, в 1925 г. поэт Алексей Ганин с шестью товарищами были арестованы и расстреляны: у Ганина нашли рукопись, где говорилось, что нэповская Россия «ныне по милости пройдох и авантюристов превратилась в колонию всех паразитов и жуликов, тайно и явно распродающих наше великое достояние…».

Исключались из учебных программ и запрещались произведения Пушкина, Лермонтова, Достоевского, Льва Толстого. Здесь активной помощницей Луначарского выступала Н.К. Крупская. Под началом заведующего отделом Наркомпроса Штернберга ниспровергалось русское изобразительное искусство. Еще один завотделом – Мейерхольд – крушил театр, призывая «отречься от России». Русофобия вообще становилась негласной, но по сути непререкаемой установкой. Даже Есенин, написавший кощунственную «Инонию», восторженно приветствовавший революцию, оказывался не ко двору. Сам Бухарин клеймил его, обвиняя в «великорусском шовинизме», – да, ностальгическое воспевание русской деревни, русской природы приравнивалось к «шовинизму». Вместо авторов и произведений, признанных ненужными и «реакционными», получали признание новые «классики»: апологет «новой живописи» Малевич, оккультист Коненков, штампующий глупые агитки Демьян Бедный, воспевающий насилие и жестокость писатель Зазубрин, теоретики «новой литературы» Шкловский, Брик, Бабель.

А вместо отвергнутого Православия внедрялась государственная псевдорелигия – ленинизм – с поклонением культу умершего предводителя. Вместо икон на стенах повисли портреты коммунистических вождей, вместо богослужений собирались митинги, вместо Священного Писания штудировались работы Ленина и Маркса. Вокруг Владимира Ильича создавался ореол непогрешимости, утверждалось, что он не ошибался никогда – даже когда ошибалась «партия». В рамках новой псевдорелигии вводились новые праздники, обряды массовых шествий, театрализованных действ, мистерий с чучелами, портретами, «красного рождества» – которое, согласно инструкциям Наркомпроса, должно было сводиться «к соблюдению древних языческих обычаев и обрядов», «октябрин» вместо крестин, делались попытки заменить даже христианские имена «революционными» – появились Мараты, Гильотины, Революции, нелепые аббревиатуры из коммунистических символов.

Разрушались мораль, институты семьи – вполне в духе масонских теорий иллюминатов. Правда, идеи Коллонтай, что сексуальный акт должен восприниматься как «стакан воды», удовлетворил жажду и дальше пошел, все же были осуждены. Такие вещи подрывали дисциплину и вели к откровенным безобразиям. Но пропагандировались установки Маркса и Энгельса, что семья – временное явление, при социализме оно должно «отмереть». Теперь семья сводилась к формальности. «Расписаться» можно было чрезвычайно легко. Шли мимо ЗАГСа, местного Совета или другого органа власти, заглянули туда на минутку – и тут же стали мужем и женой. Столь же легко осуществлялись разводы, по заявлению хотя бы одного из супругов.

Пропагандировались аборты. Советский Союз стал первым в мире государством, легализовавшим их. Впрочем, не совсем. Аборты разрешили во Франции, но лишь в короткий промежуток времени, во время «великой французской революции». За этим небольшим исключением во всех странах они влекли уголовное наказание. Но в 1920 г. большевики сняли запрет. Практика абортов распространялась все шире. Это хорошо сочеталось с внедрением идей о «свободе» женщины, о ее «равноправии» с мужчинами. Она должна быть «личностью», полноценным строителем социализма, должна идейно развиваться. А деторождение вроде бы мешало подобным задачам, низводило женщину до «животных» функций. Нередко к подобному решению подталкивали подчиненных женщин начальники, партийные и комсомольские руководители: дело важнее, не время из строя выбывать. Аборты становились «естественным выходом» в отвратительных бытовых условиях бараков и коммуналок. А советские больницы широко распахивали двери для всех желающих. Избавиться от ребенка? Пожалуйста! Медицинская пропаганда разъясняла, как это просто, доступно, быстро, почти безопасно.

Ширился и самый вульгарный разврат, чему способствовала сама обстановка нэпа. Разгул жуликов и скороспелых «бизнесменов», их ресторанные пиршества, кутежи с доступными певичками и танцовщицами соблазняли партийных и советских функционеров. Они-то были «главнее» нэпманов. Почему было им не жить так же «красиво»? Они вступали в махинации с делягами, пользовались своей властью, получая аналогичные удовольствия – за закрытыми дверями отдельных кабинетов ресторанов, организуя тайные притоны. Такие начальники на местах чувствовали себя всесильными. «Рука руку мыла», функционеры покрывали друг друга, с ними были связаны карательные органы. А человека, проявившего недовольство, личного врага, можно было отправить в чрезвычайку, оклеветать, и попробуй найди правду.

Таким образом, нэп стал временной передышкой между периодами крутых «встрясок», но он не принес стране ни сытости, ни благосостояния. Не принес он и никаких «свобод». Любое инакомыслие пресекалось, даже внутри партии. Еще в 1921 г. в ходе борьбы с «рабочей оппозицией» Шляпникова Ленин провел на Х съезде РКП(б) постановление «Единство партии» о недопустимости фракций. Отныне за отклонение от центральной линии, за попытку организовать фракции, грозили наказания вплоть до исключения из партийных рядов.

Нэп не принес и социальной стабильности. Даже рядовые коммунисты чувствовали себя обманутыми. Они прошли Гражданскую войну, победили – и не имели ничего, кроме рваных шинелей и разбитых сапог. Зато их начальство барствовало, бесились с жиру нэпманы. Невольно напрашивался вопрос: «За что боролись?» Но и в руководстве партии взгляды на нэп были неоднозначными. Основным критерием стратегии признавался ленинизм, верховным арбитром во всех спорах становился мертвый Ленин – точнее, его цитаты. А они существовали в самом широком диапазоне. Желая успокоить народ, Владимир Ильич публично заявлял, что нэп «всерьез и надолго». Но он же в марте 1922 г., на XI съезде партии, прямо указывал, что «отступление», длившееся год, закончено, и на повестку дня ставилась задача – «перегруппировка сил» для новой атаки.

Выход из катастрофической экономической ситуации был один – индустриализация. Но взгляды на нее различались. Одно крыло руководства во главе с партийным идеологом Бухариным и председателем Совнаркома Рыковым стояло за то, чтобы продолжать и углублять нэп, а индустриализацию вести плавно, постепенно. Другое – Троцкий, Зиновьев, Каменев – считало, что нэп пора сворачивать, возобновить наступление на крестьянство и штурмовать развитие индустрии. Но вдобавок увязывало данные процессы с «мировой революцией». Доказывало, что технологии и оборудование для тяжелой промышленности можно получить только на Западе. За это надо платить зерном, сырьем. Но цены на мировом рынке диктует капиталистическое окружение. Стало быть, от него зависят валютные поступления, необходимые для индустриализации. Получался замкнутый круг, из которого без «мировой революции» никак не выйти.

Хотя эти аргументы строились на ложных предпосылках. Во-первых, сугубая ориентация на Запад для получения технологий – возможность разработки их отечественными силами заведомо отбрасывалась. Во-вторых, рыночную конъюнктуру никогда не определяет одна сторона. Владелец товара тоже вправе решать, согласен ли он отдать его по данной цене. И на самом-то деле «капиталистическое окружение» было очень заинтересовано в поставках советского зерна, нефти, леса и пр. Без них странам Запада пришлось бы туго.

Но ведь в итоге игра шла «в одни ворота»! Иностранцы называли низкие цены, а советские партнеры безоговорочно их принимали. Чему удивляться в общем-то не стоит. Ведь дипломатические и торговые ведомства контролировала все та же «пятая колонна». Поэтому торговля становилась еще одной формой разграбления нашей страны, из нее делали всего лишь сырьевой придаток Запада. Еще раз напомню уверенные слова Пола Варбурга: «Закрома России будут способствовать восстановлению Европы». Европы, но не России.


Страницы книги >> 1 2 3 4 5 | Следующая
  • 3.6 Оценок: 5

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации