Текст книги "Почему мы дошли до Берлина? Параллельная история Второй мировой войны"

Валерий Шамбаров
Почему мы дошли до Берлина? Параллельная история Второй мировой войны

© Шамбаров В.Е., 2024

© ООО «Издательство Родина», 2024

Вместо предисловия

В Советском Союзе о Великой Отечественной войне знал каждый. Ведь это была самая страшная и кровопролитная схватка в нашей истории, когда на карту было поставлено само существование не только родного государства, но и всех населявших его народов. И одновременно это была самая славная страница нашего прошлого, самая впечатляющая победа над сплотившимися против нас силами мирового зла. Основные вехи войны и образы ее героев проходили в школах, вузах. О Великой Отечественной снимали сотни художественных, документальных, телевизионных фильмов, ее песни звучали на концертах, в радиопередачах, у молодежных походных костров и за праздничными столами. Монументы павшим землякам возводились почти в каждом городе, поселке, селе, у их подножий непрестанно обновлялись свежие цветы. Сохранялась и живая память от дедушек и бабушек, переживших эту эпопею страданий и подвига, – или о тех членах семьи, кто ее не пережил.

Хотя одновременно создавалась и другая история войны – на Западе. Гиперболизирующая вклад в победу англо-американских союзников, а роль Советского Союза принижавшая или вообще низводившая на нет, насыщенная соответствующими мифами, клеветническими сюжетами. Эта история хлынула и к нам в мутной пене «перестроек» и «демократизаций» – с учебниками Сороса, либеральными потоками прессы, телевидения, кинофильмов, сериалов, пучинами интернетовских публикаций. Захлестнула грязью картину общенародного подвига, искажая ее до неузнаваемости, отвращая от нее молодежь.

Впрочем, и советская версия страдала серьезными изъянами. Подгонялась к сугубо партийным, коммунистическим штампам ценностей и оценок (несколько раз менявшимся). По политическим причинам замалчивалось, что борьба велась не только с нацистской Германией, а фактически против всей Европы, объединившей под знаменами Гитлера силы и ресурсы – причем не против социалистической идеологии, не против советского строя. Нет, против исторической России. И в обоих вариантах, как советском, так и западном, оставалась в тени колоссальная роль закулисных структур, транснациональных компаний – и в разжигании войны, и во влиянии на ее ход, и в попытках пожать ее плоды. Вот и понадобилась «Параллельная история Великой Отечественной войны». В ней автор постарался устранить эти важнейшие пробелы, представить читателю картину цельную и очищенную от наслоений клеветы.

Глава 1. Нашествие

Багрово и сумрачно коптило пламя пожарищ. Мертвые остовы зданий пялились на мир пустыми глазницами окон, раззявились черными пастями выщербленных воронок. Из осыпей битого кирпича прорастали и тянулись куда-то во тьму причудливые щупальцы скрюченной арматуры. Колючий ветер безжалостно хлестал зарядами дождя и снежной крупы, перемешивал с едким дымом растрепанные клочья низких туч. А по студеной и гиблой волжской воде шевелилось течением и закручивалось омутами ледяное сало. Отблески пламени зловеще отсвечивали на лужах, превращая их в расплескавшуюся кровь. Отражались на замерзающей береговой кромке, будто и лед уже начинал тлеть углями пожара.

Но над картинами кромешнего ада разливалось другое сияние – чистое, неземное. Высоко в небе, над Волгой, над хаосом исковерканной земли и сталинградских руин, стояла Она. Сама Пресвятая Богородица со Спасителем на руках. Такой иконы не писал никто. Но ее видело множество людей. Они вдруг оказались как раз на грани – с одной стороны, преисподней, отчаяния и ужаса, с другой – небесного простора и благодати. Об этом вспоминали солдаты, офицеры, местные жители. Ряд свидетельств записали сотрудницы музея-панорамы «Сталинградская битва» и музея обороны Сталинграда. Уполномоченный Совета по делам церкви Украинской ССР Ходченко дисциплинированно доложил в московские органы госбезопасности, что целый полк из состава 62-й армии стал свидетелями Знамения и распространял рассказы об этом.

А бойцы передавали друг другу: «Мы все такое видели – Божья Матерь была в небе! В рост и с младенцем Христом! Теперь точно порядок будет!» «Как увидел в небе Божью Матерь, душа была в возвышенном состоянии. Мне сразу стало ясно, что не погибну и живым вернусь домой. Уверенность в победе больше не покидала. Видение Божьей Матери в рост в осеннем небе Сталинграда как щит пронес сквозь всю свою жизнь на фронте» [31]. Но это был уже переломный момент Великой Отечественной. А поначалу-то были горечь, бедствия, позор. Поначалу был сорок первый…

Весной 1941 г. империя Гитлера достигла вершины своего размаха. Западные великие державы, Англия и Франция, близоруко понадеялись, что фюрер нацелит свои армии на русских, позволили ему без выстрелов проглотить Австрию, Чехословакию. Но в первую очередь досталось им самим. Немцы смяли их союзницу Польшу, вдребезги разнесли французов и англичан. Попутно, между делом, оприходовали Данию, Норвегию, Люксембург, Нидерланды, Бельгию. Прокатились по Балканам. Раздавили Югославию, Грецию, парашютные десанты высыпались на Крит. У Германии нашлось и немало союзников. Разве не полезно было дружить с потрясателями вселенной?

Основой коалиции стал Тройственный пакт с Японией и Италией. С огромным воодушевлением к ним примкнули Венгрия и Болгария. Они и в Первой мировой войне воевали на стороне немцев, сейчас возбудились расквитаться за прошлые поражения и унижения. Присоединилась Финляндия, она давненько косилась на российские земли. На грядущие завоевания раскатала губы Румыния. Гитлер чувствовал себя в Европе полным хозяином. Некоторые страны непосредственно включил в состав Третьего рейха – Австрию, Чехию. Присоединил ряд областей, которые принадлежали Германии до поражения в Первой мировой, – западную часть Польши, французские Эльзас с Лотарингией. Словакию и Хорватию вычленил в отдельные марионеточные государства. Превратил в свою марионетку и Францию. Оставил правительству Петэна-Лаваля около трети территории со столицей в городке Виши, позволил распоряжаться там, сохранить колонии, армию и флот. Прочие земли управлялись оккупантами.

Независимые государства выделялись теперь на карте Европы отдельными исключениями – Испания, Португалия, Швеция и Швейцария. Уцелела и Англия. Отсиделась на островах, под бомбежками. Операцию «Морской лев» по форсированию Ла-Манша Гитлер счел слишком опасной. Но фюрер полагал, что она и не понадобится. В Первую мировую войну германский генштаб разыгрывал план Шлиффена – Мольтке – сперва сокрушить Францию, а потом перебросить все силы против русских. Тогдашний план основывался на скрупулезных расчетах сроков мобилизации, пропускной способности железных дорог и др. В реальности эти расчеты поехали наперекосяк, и замыслы сорвались.

Гитлер намечал аналогичный план. Но строил его не на сомнительных вычислениях генштабистов, а на более надежных средствах, дипломатической лжи. Еще в 1933 г. он говорил приближенным: «Что до меня, то я, очевидно, не стану уклоняться от союза с Россией. Этот союз – главный козырь, который я приберегу до конца игры. Возможно, это будет самая решающая игра в моей жизни. Но нельзя начинать ее преждевременно, и ни в коем случае нельзя позволять всяким писакам болтать на эту тему. Однако если я достигну своих целей на Западе – я круто изменю свой курс и нападу на Россию. Что за святая простота – полагать, что мы будем двигаться все прямо и прямо, никуда не сворачивая!» [111]

22 августа 1939 г., договорившись с СССР о заключении пакта Молотова – Риббентропа и намереваясь напасть на Польшу, Гитлер на совещании высшего командования подтвердил тот же план. Указал, что предстоит «сначала выступить против Запада, а потом уже против Востока. Нам нет нужды бояться блокады. Восток будет снабжать нас зерном, скотом, углем…» «С осени 1933 года… я решил идти вместе со Сталиным… Несчастных червей – Даладье и Чемберлена, я узнал в Мюнхене. Они слишком трусливы, чтобы атаковать нас… В общем, господа, с Россией случится то, что я сделаю с Польшей… Мы разобьем Советскую Россию. Тогда взойдет солнце немецкого мирового господства».

Англичан Гитлер считал родственным арийским народом. Был уверен, что с ними можно договориться. Он предлагал самые мягкие условия: британцам оставляют их колониальную империю, господство на морях. Но они в свою очередь должны признать господство немцев на континенте. Хотя Черчилль был отнюдь не глупым политиком и прекрасно понимал: при подобном раскладе Англии придется признать главенство Германии или ее задушат. Владея побережьем Франции, Бельгии и Голландии, немцы могут понастроить базы, сосредоточить побольше подводных лодок, блокировать острова и диктовать Лондону любые условия. Поэтому мирные инициативы Гитлера Черчилль отверг. Заявлял о готовности сражаться до последнего. Даже если падет Англия, останутся ее доминионы, колонии, и продолжат войну.

Но фюрер строил прогнозы, что в Лондоне основные надежды связывают с Россией. Когда она падет, англичане согласятся мириться. 31 июля 1940 г., почти сразу после капитуляции французов, Гитлер поставил генштабу задачу на разработку нападения на СССР с целью «уничтожения жизненной силы России». 9 августа 1940 г. начальник оперативного управления ОКВ (верховного командования вермахта) Варлимонт выпустил первую директиву по подготовке удара против СССР. 26 августа начались переброски на Восток дивизий из Франции. В ноябре генерал Паулюс завершил разработку плана вторжения в Россию, Геринг утвердил план развертывания ВВС для предстояшей войны. А 18 декабря 1940 г. фюрер подписал директиву № 21, или «план Отто». Впоследствии для него придумали более громкое название. План «Барбаросса» [158].

В Москву о предстоящем нападении докладывали некоторые разведчики: Зорге, Ольга Чехова, группа Шульце-Бойзена и др. [25, 64]. К Сталину поступали предупреждения и от иностранных дипломатов, от Черчилля, Рузвельта. В общем-то, информации о подготовке вторжения было сколько угодно, слухи об этом носились по Европе и Америке, публиковались в прессе. Они дополнялись донесениями о появлении вблизи границ новых германских соединений.

Впрочем, современными исследователями установлено, что советскому руководству шли и доклады совершенно иного рода. От сетей агентуры, разбросанной по всему миру, в Москву стекалась мешанина самой противоречивой информации. А аналитический аппарат разведки работал в это время очень слабо. Не мог выделить главное, отсечь правду от домыслов. Британской информации Сталин имел весомые основания не доверять. Ведь та же Англия изначально нацеливалась использовать Гитлера против русских. Да и Америка немало потрудилась в данном направлении. Их предупреждения Иосиф Виссарионович оценивал однозначно, как попытки столкнуть немцев с Советским Союзом. Но они и были такими попытками! Разве начало войны между Россией и Германией не соответствовало британским интересам? Именно из-за этого в Москве воспринимали с недоверием донесения агентуры о надвигающейся угрозе. Подозревали, что это плоды провокационной кампании, развернутой англичанами [12].

Для оценки решений Сталина накануне войны необходимо учитывать еще один фактор. В конце 1930-х ему многое стало известно об истинной подоплеке прошлой войны, Первой мировой. Советская разведка сумела похитить часть архива Троцкого. На судебных процессах над заговорщиками и врагами народа некоторые из видных троцкистов купили себе жизни исчерпывающими показаниями – Радек, Раковский, Сокольников. А знали они очень много, все трое были связаны с мировыми транснациональными корпорациями, обслуживали «святая святых», финансирование революции. Знали, как вовлекли Российскую империю в мировую войну, как ее подставляли и расшатывали собственные союзники, как обрушили ударом в спину [119, 155].

Чтобы избежать повторения прошлых бедствий, Сталин пытался поступать противоположно Николаю II! Франция и Англия проявляли себя еще более коварными партнерами, чем в 1914 г. Иосиф Висссарионович, в отличие от царя, не стал цепляться за альянс с ними. Удостоверившись, что они юлят и обманывают, переориентировался на Германию. Результаты вроде бы оказались блестящими. Без значительных усилий удалось присоединить Западную Украину, Западную Белоруссию, Бессарабию, Литву, Латвию, Эстонию. Огромные территории с населением 23 млн человек! Упорство проявила только Финляндия, отказалась выполнять русские требования. Война с финнами оказалась нелегкой, но советский альянс с немцами оставил их в изоляции, а в одиночку они не выстояли. Граница отодвинулась на 180 км от Ленинграда, на севере к СССР отошли полуострова Рыбачий и Средний, на Балтике был отдан в аренду полуостров Ханко.

Сталин был в курсе, что в германском руководстве существовало сильное прозападное крыло, подзуживало Гитлера изменить политику. Вместо того чтобы атаковать Францию и Англию, заключить с ними союз против СССР. Причем разведка подтверждала, что тайные контакты англичан и нацистов не прекратились [9]. Это лишний раз убеждало Иосифа Виссарионовича в правоте собственных выводов о неискренности западных держав. Он полагал, что ведется борьба за выбор Гитлера. Силился переиграть противников. Если не избежать войны, то хотя бы отсрочить ее. Отсрочить до 1942 г. К этому времени предполагалось завершить перевооружение армии новой техникой. Да и переход на всеобщую воинскую обязанность осуществился в Советском Союзе слишком недавно, в сентябре 1939 г. Страна еще не успела накопить обученных резервистов.

Но на заблуждения Сталина наложилась и широкая кампания дезинформации, организованная Гитлером. Она была тщательно продуманной и к тому же «многослойной». Советскому Союзу объясняли, будто концентрация войск на востоке – это грандиозный отвлекающий маневр перед вторжением в Англию. Предъявляли даже доказательства: например, штабы танковых корпусов и групп перебрасывались к советским границам без танков. Конечно, перебрасывали только для видимости! Хотя штабы без танков полным ходом вели разведку, рекогносцировку, прорабатывали грядущее наступление.

А во «втором слое», по секрету, немецким командирам разъясняли, что их перебрасывают на восток для обороны от готовящегося нападения русских. Сообщения о «советских военных приготовлениях» появлялись и в германской печати. Делалось это очень хитро. Как вспоминает дипломат В. Бережков, сперва такие публикации появлялись в американских газетах (они инспирировались агентурой СД), а немцы их перепечатывали со ссылкой на американские! [12] Сталин считал вполне вероятным, что Гитлера вводят в заблуждение. Что «дезу» запускают те же англичане с американцами.

Советское руководство прилагало все усилия, дабы развеять это заблуждение, шло на уступки по любому спорному вопросу. 22 марта 1941 г. последовало секретное распоряжение Гитлера приостановить выполнение советских заказов на заводах Германии. Но Москва удовлетворилась отговорками, что задержки вызваны трудностями военного времени, и ответные грузы немцам отправляла даже с опережением графика. По поводу участка советско-германской границы от р. Игорка до Балтийского моря долгое время шли споры – но 12 апреля СССР безоговочно принял немецкий вариант. А правительство Югославии при угрозе со стороны немцев лихорадочно искало, за кого бы зацепиться. Предложило Советскому Союзу заключить договор о дружбе. Но это уж было слишком похоже на ситуацию 1914 г. и на провокацию – договор подписали буквально накануне вторжения. Иосиф Виссарионович опять действовал противоположно Николаю II. Заступаться за Югославию не стал, безоговорочно уступил ее Германии [148].

Советская дипломатия прорабатывала вопрос о личной встрече Сталина и Гитлера. Считали, что это позволит развеять недоразумения. Но 10 мая 1941 г. весь мир всколыхнуло загадочное событие. Перелетел в Англию Рудольф Гесс, заместитель Гитлера по партии. А ведь он был одним из самых верных, подчеркнуто-верных соратников фюрера… Завесу тайны приоткрыл в своих записках шеф американской разведки Аллен Даллес: провокацию организовали английские спецслужбы [37].

В верхушке нацистской Германии важное место занимали оккультисты. Сам Гитлер был убежденным приверженцем темных магических учений, это увлечение сближало с ним и Гесса, видного иерарха оккультного общества «Туле». Под его эгидой в партийной канцелярии окопалась целая плеяда магов и прорицателей во главе с профессором Карлом Хаусхофером, учителем Гесса. Они выступали консультантами партии во всех делах, но сохраняли и связи с зарубежными масонами, розенкрейцерами и прочими родственными структурами. В частности, Хаусхофер состоял в дружеской переписке с лордом Гамильтоном, одним из столпов шотландского масонства. В 1936 г., во время Берлинской олимпиады, с Гамильтоном близко сошелся Гесс.

А в 1941 г. Черчилль крайне встревожился наступлением немцев на Грецию, Крит, Египет. Опасался, а вдруг Гитлер отложит планы войны с СССР, бросит все силы против Англии? При подобном раскладе поражение было неминуемым. Было решено дополнительно подтолкнуть немцев на русских. Через Гамильтона и придворных оккультистов британская разведка стала опутывать Гесса. Ему внушили: если Германия объявит войну Советскому Союзу, то Англия готова немедленно подписать договор о мире. Было сфабриковано приглашение для переговоров за подписью Черчилля, переслано в Германию.

Астрологи и маги подтверждали: настал благоприятный момент для какого-то важного поворота, а Гессу суждена важная историческая миссия. Он уговорил Гитлера – британским жестам доброй воли можно верить. Да и в любом случае договориться с Англией было не лишне – наступая на Россию, быть спокойными за свои тылы. Миссия была строго секретной. Участие в ней Гитлера вообще скрыли, представили как личную инициативу Гесса. Раньше он был пилотом, вылетел на истребителе. В шотландском имении Гамильтона была специально оборудована посадочная полоса, принять единственный самолет. Но Гесс не сумел ее обнаружить. Покружился, израсходовал горючее, выпрыгнул с парашютом и был задержан патрулями местной самообороны.

Через некоторое время к нему прислали чиновника министерства иностранных дел, и гость изложил привезенные условия мира: Англия должна выступить на стороне Гитлера в войне с СССР, вернуть Германии ее бывшие колонии. За это немцы прекращают боевые действия против британцев, сохраняют в неприкосновенности их колониальную империю. Гесса выслушали. Заверили, что Англия не отказывается от обещания подписать мир – как только начнется война с русскими, сразу выполнит. Но записи беседы с Гессом подредактировали и… переправили в Москву.

Между тем о сенсационном перелете раструбили британские газеты и радио. Гитлер понял: если тайна не соблюдается, значит, немцев надули. Он отрекся от миссии, велел министру пропаганды Геббельсу публично объявить, будто Гесс повредился в уме. Однако и расчеты Черчилля не оправдались. Подразумевалось: Сталин убедится, что немцы – его враги. Начнет наводить мосты с Англией, примется готовить свою армию. Но именно эти факты можно подсунуть в обратном направлении, Гитлеру! На самом же деле советские спецслужбы имели в Англии великолепную агентуру, в том числе в британской разведке! От Черчилля Сталин получил протоколы предложений Гесса, но попутно получил и донесения, что перелет и переговоры состоялись по приглашениям самих англичан. Таким образом, провокация послужила лишним доказательством двурушничества Лондона, усилила недоверие Сталина к информации, поступающей из-за рубежа!..

Но предложения о личной встрече с Гитлером немцы спускали на тормозах. А наращивание сил возле советских границ становилось все более очевидным. К штабам танковых соединений начали прибывать танки. На это уже нельзя было не реагировать. Советские войска располагались несколькими эшелонами, в приграничных районах их было явно недостаточно. В конце мая из внутренних областей началось выдвижение 28 дивизий, четырех армейских управлений. Задачи им ставились сугубо оборонительные, а сами перевозки намечалось вести постепенно – чтобы не нагнетать атмосферу, не вызвать дипломатических обострений. В результате эти соединения не успели даже разместиться на новых местах. Многие части не успели и сдвинуться с прежних баз. Готовились к переездам, собирали имущество.

14 июня нарком обороны Тимошенко и начальник генштаба Жуков представили Сталину крайне тревожный доклад. Напрашивался вывод: надо немедленно приводить войска в боевую готовность, иначе можно опоздать. Сталин ответил: «Вы предлагаете провести в стране мобилизацию, поднять сейчас все войска… Вы понимаете, что это означает войну?» Он сослался на печальный опыт царской России, на Первую мировую [44, 120] Николай II попытался предотвратить войну демонстрацией силы, объявил мобилизацию. А Германия придралась к факту мобилизации и открыла боевые действия.

Сталин опять не последовал примеру царя. С мобилизацией решил обождать. Вместо нее изобрели, как представлялось, тонкий дипломатический и психологический ход. Последовало заявление ТАСС: «В иностранной прессе муссируются слухи о близости войны между СССР и Германией. Несмотря на очевидную бессмысленность этих слухов, ответственные круги в Москве все же сочли необходимым заявить, что эти слухи являются неуклюжей пропагандой враждебных СССР и Германии сил, заинтересованных в дальнейшем расширении и развязывании войны». Советский Союз демонстрировал свою верность договорам, хотел вызвать ответные заявления со стороны Германии. На столь откровенный жест немцы должны будут хоть как-нибудь отреагировать! Тут-то и приоткроются настроения… Нет, они не отреагировали. Никак. Промолчали.

А молчание само по себе служило угрожающим признаком. Становилось очевидным – воевать придется. Впрочем, мобилизация еще не объявлялась. Но дивизиям, выдвигаемым к границе, поступили команды ускорить перебазирование. 19 июня последовали распоряжения наркома обороны: с 21 июня вывести управления округов на полевые командные пункты, замаскировать аэродромы и другие важные объекты, рассредоточить авиацию, перекрасить машины и танки в защитный цвет [130]. Увы, выполнить почти ничего не успели. И уж тем более поздно, 22 июня в 0 часов 30 минут, в западные округа полетела директива: «В течение 22–23 июня 1941 г. возможно внезапное нападение немцев…» Хотя даже в этой директиве подчеркивалось: «Задача наших войск – не поддаваться ни на какие провокационные действия».

В Кремле и в военном руководстве надеялись, что войны еще удастся избежать. Правда, наши разведчики сообщали о сроках нападения, но таких сроков называлось уже несколько! Докладывали, что война начнется в апреле. Потом – 15 мая. Потом в конце мая. Сохранялась вероятность, что срок 22 июня тоже не подтвердится. А кроме того, самые ценные агенты в Берлине, группа Харнака и Шульце-Бойзена, имевшая доступ к самой секретной информации, докладывала, что войне будет предшествовать ультиматум. Гитлер потребует от России выступить против Англии [25]. Сталин ждал сперва ультиматума. Так или иначе, это открывало возможности для переговоров… Хотя никаких вариантов с предъявлением ультиматума в верхушке рейха даже не рассматривалось. Очевидно, разведчики передали непроверенные слухи или еще одну дезинформацию, запущенную нацистами. Гитлеру вообще не требовались предлоги для войны. Вторжение давно было предрешено и началось без всяких предлогов. Без объявления войны.

В послевоенные годы по различным политическим причинам сформировалась картина некоего единоборства СССР и Германии. Точнее, даже не единоборства – ведь против Германии действовала целая коалиция. Прочие народы Европы было принято изображать жертвами немцев, чуть ли не сплошь антифашистами. Однако реальное соотношение сил было абсолютно иным! Гитлер сплотил под своей властью и повел на Россию почти всю Европу! Вместе с его войсками на нашу страну двинулись две румынские, две финские, венгерская, итальянская армии. У Словакии и Хорватии возможности были пожиже, но и они отправили на фронт по две-три дивизии. Из союзников Гитлера только болгарское правительство учло чрезвычайные симпатии своего народа к русским. Войну нам не объявляло, войск не посылало. Зато болгарский царь Борис III выделил свою армию для оккупации Югославии. А это высвобождало германские части для России.

Впрочем, даже если мы рассматриваем германские части – в немецкой форме и под немецким командованием, следует сделать немаловажную поправочку. Они состояли далеко не из одних немцев! Как уже отмечалось, ряд стран и областей были непосредственно включены в состав рейха. Здешние жители или их предки до 1919 г. являлись подданными Германии или Австро-Венгрии. Теперь они получали право заполнить соответствующие анкеты и возвратить себе германское гражданство. Но вместе с правами приобретали и обязанности, их призывали в армию.

В рядах вермахта и СС служили австрийцы. Служило и 500 тыс. поляков (в основном из областей, ранее принадлежавших Германии, – Познани, Поморья, Силезии). Проявили себя отлично. Нет ни одного упоминания об их ненадежности, о переходах на сторону противника. В германскую армию призывали и чехов. Хотя чешское правительство оказалось менее откровенным, чем польское. Цифры своих солдат под знаменами со свастикой замалчивает. Но известно, что после войны в советском плену насчитали 70 тыс. чехов. Это не считая погибших или попавших в плен к западным союзникам. Призывались под ружье французские уроженцы Эльзаса и Лотарингии. Они тоже служили хорошо. Ну а как же! После разгрома они вдруг оказались в привилегированном положении, им предоставили возможность числить себя германскими гражданами. Ради этого можно было постараться!

Но хозяева Европы предоставили возможность выслужиться и другим французам, объявили набор добровольцев. Желающих нашлось сколько угодно! Из них создали легион (полк), направленный на Восточный фронт. Позже началось формирование французской дивизии СС «Шарлемань». Аналогичным образом в германских войсках служило 15 тыс. норвежцев, 22 тыс. голландцев, 13 тыс. бельгийцев, 7,5 тыс. датчан, 3 тыс. граждан Люксембурга и Лихтенштейна. Три дивизии вермахта были укомплектованы добровольцами из хорватов (это не считая армии марионеточного Хорватского государства).

Испания считалась нейтральной, но Франко послал Гитлеру добровольческую Голубую дивизию, 19 тыс. солдат (всего за время войны в германской армии служило 50 тыс. испанцев). Нейтральной заявляла себя и Швейцария, но в составе вермахта и СС служило 1300 ее граждан. Нейтральная Швеция разрешила транзит немецких войск через свою территорию, с международными нормами нейтралитета это никак не согласуется. Вдобавок Швеция поставляла железную руду, на ней работала вся германская промышленность. Из шведских добровольцев было сформировано несколько полков, включенных в финскую армию.

Но и те европейские обыватели, кому не довелось надеть военные мундиры, помогали Гитлеру устанавливать «новый порядок». Промышленные гиганты Чехии, Франции, Бельгии, Австрии выплескивали с конвейеров потоки первоклассного оружия, машин, снарядов. Здешние инженеры, техники, рабочие были прекрасными специалистами, выполняли свою работу четко и качественно. Саботажа и диверсий не отмечено. Ни единого факта! Благодаря этому немцы получили возможность воевать в исключительных условиях! В фантастическом изобилии техники и боеприпасов. Ничего не надо беречь, не надо экономить. Выпускай очередями магазин в белый свет и вставляй другой! Засыпай неприятеля бомбами и снарядами – подвезут сколько угодно. Поломался или подбит танк, самолет – чепуха. Лишь бы уцелел экипаж, а из тыла уже везут новую технику. На Россию обрушилось не немецкое, а общеевропейское нашествие.