Текст книги "Прохоровское побоище. Правда о «Величайшем танковом сражении»"

Авторы некоторых публикаций сетуют на то, что в результате марша был выработан моторесурс. Танки находились в состоянии, которое можно было определить как «предремонтное», а личный состав очень измотан. Действительно, это так. Но в той ситуации для советского командования главным было вовремя перебросить войска. Командование Воронежского фронта крайне нуждалось в резервах, и танковая армия была для него необходима в ближайшие дни. Н.Ф. Ватутин уже 9 июля, не без основания опасаясь, что оборонявшиеся на тыловом рубеже стрелковые части под Прохоровкой не удержат своих позиций, был вынужден отдать приказ П.А. Ротмистрову вывести с марша 18-й тки 5-й гв. Змкне в район выжидательных позиций, а во второй эшелон западнее и юго-западнее станции. И как показали дальнейшие события, эта перестраховка оказалась не лишней. 32-я мсбр 18-го тк даже во втором эшелоне была вынуждена вступить в бой 11 июля, а артгруппа этого же корпуса оказывала поддержку огнем 52-й гв. сд при отражении удара дивизии СС «Мертвая голова» в излучине Псёла, а также 183-й сд 10 и 11 июля при наступлении «Лейбштандарт» вдоль грейдерной дороги на Прохоровку.

При переброске по железной дороге такой оперативности добиться было невозможно. Погрузка и разгрузка требовали значительного времени и сил. Непосредственно в районах дислокации корпусов железнодорожных веток не было, технику все равно пришлось бы гнать и до места погрузки на платформы и от станции разгрузки. Последняя станция перед Прохоровкой была Ржава. В 10 км от нее находился штаб фронта. В мае 1943 г., чтобы обезопасить руководство фронта от вражеской агентуры и налетов авиации, под благовидным предлогом из окрестностей станции выселили все гражданское население. Поэтому до начала немецкого наступления все военные грузы (в первую очередь для 6-й гв. А) выгружали в Прохоровке, а после начала боев в основном на ст. Кривцово и Полевая – около 100 км от передовой. Ветка, которая должна была связать ст. Старый Оскол с магистралью Прохоровка – Курск (ее еще называли железной дорогой Старый Оскол – Ржава), только строилась, значит, гнать составы пришлось бы из Воронежской области, где находилась 5-я гв. ТА, через Курск. К этому следует добавить немаловажную деталь: переброска армии потребовала бы несколько сотен дефицитных платформ и вагонов.

Надо учитывать и то обстоятельство, что танк создавался не в качестве средства передвижения, как, например, легковой автомобиль – рассчитанный на эксплуатацию в течение нескольких лет. Практика показывала – наша «тридцатьчетверка» ходила в бой подряд в среднем 3 раза без ремонта. Поэтому на моторесурс в столь экстремальных условиях никто не обращал внимания. Оперативная обстановка требовала выполнения приказа, а это значит, вовремя и полностью сосредоточить объединение в указанном районе, что и было сделано.

Первым из корпусов П.А. Ротмистрова под Прохоровку вышел 18-й тк. Уже в 15.00 9 июля передовые подразделения 32-й мсбр начали занимать позиции за рубежом 52-й гв. сд, 285-м сп 183-й сд и бригадами 2-го тк. В первый эшелон комбриг полковника М.Е. Хватова выдвинул 2-й мсб, он начал занимать оборону по линии: Карташевка, выс. 236.7, Полежаев, а 1-й мсб – на его левом фланге от Прелестного и далее на северной окраине свх. «Октябрьский», до грейдерной дороги Яковлево – Прохоровка. Во второй эшелон бригады вышел 3-й мсб, он окопался вдоль дороги Прохоровка – Береговое (через скаты выс. 252.4).

Около 18.00 к Прохоровке подошли и стали окапывать технику на позициях 32-й мсбр и танковые бригады корпуса Б.С. Бахарова. «Район сосредоточения корпуса представлял собой открытую местность, пересеченную глубокими оврагами, – отмечалось в отчете его штаба, – не имеющую колонных путей. Отсутствовали леса, сады в населенных пунктах, что сильно демаскировало расположение частей корпуса в чистом поле, из-за этого расположение частей в течение 10 и 11 июля подверглось авианалетам противника»[14]14
  ЦАМО РФ, ф. 18 тк, оп. 1, д. 48, л. 3.


[Закрыть].

За 18-м тк начали сосредоточиваться войска 5-го гв. Змк. К 23.00 9 июля в лес, севернее села Большая Псинка, вошли 48 танков 24-й гв. тбр, а на южной окраине села Нагольное подошли 11 самоходок 1447-го сап. Примерно в это же время 11-я гв. мбр лишь одним батальоном втянулась в лес, 2 км юго-западнее Кривцово, а 10-я и 12-я гв. мбр были еще далеко в пути от назначенного им района.

В 23.00 9 июля начальник штаба 5-й гв. ТА генерал-майор В.Н. Баскаков отдает подряд три распоряжения командирам всех корпусов. Для генерал-майора Б.С. Бахарова:

«1. 18-му тк к рассвету 10.07.43 г. занять оборону с передним краем по северному берегу р. Псёл на участке: Веселый, Полежаев, южная окраина Прелестное, южная окраина Александровский.

2. Не менее одной бригады иметь в резерве за своим левым флангом.

3. Танки, артиллерию и личный состав закопать в землю, обеспечив хороший перекрестный огонь всех видов оружия перед передним краем.

4. В разрыве между вашим левым флангом и частями, обороняющимися южнее, выставить боевое охранение, обеспечив его танковой поддержкой.

5. Немедленно приступить к восстановлению и заправке матчасти. Личному составу дать отдых.

Готовность к отражению атаки противника с получением настоящего распоряжения. Готовность к активным наступательным действиям – с рассветом 10.07.1943 г.»[15]15
  ЦАМО РФ, ф. 332, оп. 4948, д. 31, л. 34.


[Закрыть].

Для генерал-майора И.Ф. Кириченко:

«1. 29-му тк к рассвету 10.07.43 г. занять оборону с передним краем: южная опушка леса, что в 5 км южнее Марьино, южная окраина Свино-Погореловки, Журавка. В своем резерве иметь не менее двух танковых бригад, одной из которых быть готовой контратаковать противника в направлении: Журавка, Красное, Правороть»[16]16
  ЦАМО РФ, ф. 332, оп. 4948, д. 31, л. 31.


[Закрыть]. Остальные пункты, как и для 18-го тк.

Для генерал-майора Б.М. Скворцова:

«1. 5-му гв. З мк к рассвету 10.07.43 г. двумя бригадами занять оборону с передним краем по северному берегу р. Псёл на участке р. Запселец, Веселый /иск./. Одну танковую и одну мехбригаду держать в резерве.

3. Ответственность за стык с 18-м тк, занимающим оборону левее, возлагаю на Вас.

Готовность к наступательным действиям с рассветом 10.07.43 г.»[17]17
  ЦАМО РФ, ф. 332, оп. 4948, д. 31, л. 32.


[Закрыть].

За ночь мехкорпус подтянул часть сил и к 9.00 10 июля занял следующие позиции на тыловой армейской полосе:

– 11-я гв. мбр одним батальоном (два остальных были еще в пути) с 104-м гв. иптап окопалась на правом берегу Псёла, по линии: Зорино, Шипы; 54-й гв. тп располагал в строю 28 Т-34 и 15 Т-70;

– 3-й мсб 10-й гв. мбр без двух рот (1-й 2-го мсб и 2-й, 3/3-го мсб в пути) и 11 САУ 1447-го сап, вышли на рубеж: Семеновка, Пересыпь, Карташевка; 51-й гв. тп имел в строю 27 Т-34 и 14 Т-70;

Корпусной 285-й мп двумя дивизионами (24 120-мм миномета) – на огневой позиции в лесу, в 3 км северо-восточнее Семеновки, с задачей поддержать огнем войска 10-ю гв. и 11-ю гв. мбр.

Остальные части и соединения корпуса генерал-майора Б.М. Скворцова не выводились на самостоятельные участки обороны и сосредоточились в тылу для приведения в порядок техники и личного состава[18]18
  ЦАМО РФ, ф. 5 гв. ТА, оп. 4948, д. 75, л. 100.


[Закрыть].

Первый эшелон КП 5-й гв. ТА в селе Ржавчик (24 км севернее Прохоровки), 377-й армейский саперный батальон начал оборудовать еще 8 июля. Во второй половине дня 9 июля здесь уже работала оперативная группа во главе с начальником штаба, а вечером сюда же прибыл на своем «Виллисе» и командарм. Но штарм здесь задержался ненадолго, уже в 17.00

11 июля его первый эшелон перебазировался в село Скоровка (в 7 км северо-восточнее Прохоровки). В этом селе он и находился до завершения оборонительной фазы Курской битвы.

В тот момент, когда 5-я гв. ТА была уже на марше, 5-я гв. А еще находилась на своих позициях в полосе первого фронтового рубежа по линии: Заосколье, Александровка, Белый Колодезь, Скородное. О получении приказа на марш к Прохоровке ее командующий генерал-лейтенант А.С. Жадов так вспоминал:

«Прилетевший 8 июля на командный пункт армии генерал-полковник И.С. Конев сообщил, что приказом Ставки 5-я гв. А переходит в подчинение командования Воронежского фронта, и тут же поставил задачу: к утру 11 июля выйти на рубеж р. Псёл, занять оборону и не допустить дальнейшего продвижения противника на север и северо-восток. И.С. Конев предупредил, что восточнее Прохоровки к исходу дня 9 июля сосредоточиваются корпуса 5-й гв. ТА генерал-лейтенанта танковых войск П.А. Ротмистрова.

Выдвижение армии на указанный рубеж мы провели организованно и быстро, этому помогла проведенная заранее рекогносцировка. Согласно принятому мною решению штаб армии, возглавляемый генерал-майором Н.И. Ляминым, в считаные часы спланировал марш: наметил полосы и маршруты движения для корпусов, рубежи регулирования, районы привалов. Для каждого корпуса выделялось по четыре маршрута, из расчета два на каждую дивизию первого эшелона. Для штаба армии и армейских частей выделялся отдельный маршрут. В это время мною были поставлены задачи на марш командирам корпусов, частям и соединениям армейского подчинения.

Закончив с организацией марша, я с членом Военного совета генерал-майором А.М. Кривулиным, командующими артиллерией, бронетанковыми войсками, армейским инженером, группой офицеров оперативного и разведывательного отделов штаба, подразделениями связи выехал вперед, в район нового расположения КП армии – лес в 1,5 км юго-западнее Яригино. Контроль за совершением марша осуществлял мой первый заместитель генерал-майор М.И. Козлов, а также начальник штаба, которые следовали с колонной штаба армии по центральному армейскому маршруту»[19]19
  Жадов А.С. Четыре года войны. М.: Воениздат, 1978. – С. 89.


[Закрыть].

Как гвардейское объединение 5-я гв. А уже давно имела корпусные управления. В ее состав входили: 32-й гв. и 33-й гв. ск, которые включали в себя шесть стрелковых дивизий: 6-ю гв. вдд, 13-ю гв., 66-ю гв. сд, 9-ю гв. вдд, 95-ю гв. 97-ю гв. сд, а 42-я гв. сд являлась резервом командарма. Кроме того, армия располагала: 29-й зенад, двумя иптап РГК, минометным полком, полком «катюш» и отдельным батальоном ПТР. Это лишь боевые соединения, а для их обеспечения всем необходимым работал целый город на колесах. В него входили еще 92 подразделения тыловых служб. Это: части связи, автогужевые, транспортные подразделения, санитарные, ветеринарные, продовольственные, военно-технические учреждения, ремонтные мастерские, сборные пункты аварийной техники, армейские базы снабжения, военторг, запасные части, сборно-пересылочные и штрафные подразделения, заградотряды и подразделения НКВД. В то время передвижного холодильного оборудования не было, поэтому за армией двигалось огромное стадо крупного рогатого скота, которое на армейском языке именовалось «45-м армейским гуртом продовольственного скота». Все это огромное армейское хозяйство, получив приказ о переброске армии, пришло в движение и начало готовиться к перебазированию.

Первыми на марш выступили подразделения обеспечения Полевого управления армии – саперный батальон, отдельная рота охраны ВПУ, узел связи и отдельный штабной автомобильный взвод. Организацией командного пункта армии занимался заместитель начальника штаба по ВПУ генерал-майор А.И. Олейников, а взводом танков Т-70 в роте охраны командовал его сын, лейтенант Г.А. Олейников. После войны Георгий Андреевич вспоминал:

«5-я гв. ТА к исходу дня вышла в назначенные районы, а 5-я гв. общевойсковая армия двигалась форсированным маршем. Организуя выдвижение корпусов, штаб армии, предвидя возможное развитие обстановки на фронте, заблаговременно наметил вероятные полосы из расчета – два маршрута на каждую дивизию первого эшелона, и провел их рекогносцировку. Это значительно сократило время на организацию форсированного марша с получением конкретной боевой задачи армией. Были только уточнены задачи разведки, время прохождения рубежей, порядок регулирования движения и обеспечения беспрепятственного продвижения по маршрутам.

В походное построение дивизий и полков с самого начала выдвижения был заложен замысел вероятного встречного боя с противником. Батальоны совершали марш со своими средствами усиления. Артиллерия дивизий шла в голове колонн главных сил. Противовоздушная оборона осуществлялась силами 29-й зенад, перекатами от рубежа к рубежу, на уровне головных частей дивизий первого эшелона.

При организации выдвижения штабом армии были отданы дополнительные распоряжения:

– особое внимание было обращено на организацию борьбы с танками противника, для чего было приказано в первую очередь «выбросить на рубеж обороны артиллерию»;

– для обороны прежде всего использовать имеющиеся оборонительные сооружения, выгодные рубежи и населенные пункты;

– при отсутствии готовых оборонительных сооружений «в наикратчайший срок оборудовать необходимые инженерные сооружения для жесткой обороны»;

– строго «соблюдать тщательную маскировку»;

– «до выхода частей на рубежи обороны организовать устойчивую связь и наладить бесперебойное управление выдвигающимися частями».

Сразу же с рассветом, еще входе постановки задач и организации выдвижения дивизий, ушел первый эшелон полевого управления армии с узлом связи инженерно-саперными подразделениями и охраной для развертывания передового командного пункта (ПКП) и наблюдательного пункта (НП) командующего. Возглавлял этот элемент органов управления первый заместитель начальника штаба армии. В составе этого эшелона ушел со своим взводом и автор.

К исходу 9 июля, уже в сумерках, мы прибыли в назначенные точки: передовой командный пункт – в рощу юго-западнее Ярыгино, а подразделения обеспечения развертывания наблюдательного пункта командарма – в балку юго-западнее хутора Остренький.

Марш прошел на удивление без каких-либо осложнений. Авиация противника так и не появлялась. День выдался жарким. Пыль стояла столбом. Было душно. Даже после захода солнца прохладнее не стало. После постановки нам задач на местности мы приступили к оборудованию позиций: для «семидесяток» (Т-70) – их было три, для прикрытия НП с фронта, а «бэашки» (БА-64), предназначенные для офицеров связи, в балке. Закопаться и замаскироваться необходимо было до рассвета. А ночь короткая Работалось тяжело. Дышалось трудно, да и в воздухе витало непонятное напряжение, вызывавшее какую-то душевную тревогу.

Впереди, километрах в пяти-шести, с наступлением темноты над передним краем стали взмывать одиночные и сериями осветительные ракеты: желто-оранжевые – наши и ослепительно-белые, до голубизны – немецкие. Стояла, по фронтовым понятиям, тишина. Даже отдельные орудийные выстрелы и разрывы снарядов и мин ее не нарушали. Иногда в темноте возникали фейерверки трассирующих пулеметных очередей или серии снарядов МЗА, рвавшихся на излете, как бы ставя точку трассы.

И вдруг где-то около полуночи темень была разорвана ослепительной молнией, грянул гром. Небо разверзлось, и на наши головы обрушился такой ливень, словно там, наверху, открыли пожарный гидрант. Но длилось это светопреставление, сопровождаемое почти ураганным ветром, недолго. Так же внезапно, как и начался, прекратился ветер, унеся с собой и небесный водопад. Стало неправдоподобно тихо. Даже обычные «вздохи» передовой прекратились на некоторое время. Дышать стало легко, а работать еще трудней. Наши не завершенные окопы залило водой. А жирный чернозем превращал лопаты в пудовые гири.

Дойдя до эпизода с ливнем, я задумался, а стоит ли вспоминать о нем? Его, кстати, отмечали и артиллеристы 183-й сд: «Ночью неожиданно небо распороли молнии, ударил гром, хлынул ливень». О дождях писал в своих воспоминаниях и генерал авиации А.В. Ворожейкин: «После дождей утро 14 июля выдалось прохладным».

Дело все в том, что в немецких документах есть ссылки на «трудности дорог» из-за дождей, что «невозможен» своевременный вылет авиации на поддержку наступления. А нам, участникам тех событий, запомнились жара и пыль столбом. Истины ради следует согласиться с тем, что временами дожди были, были и ливни. Они действительно осложнили немцам решение своих задач»[20]20
  Олейников Г.А. Прохоровское сражение (июль 1943). – Санкт-Петербург: Нестор, 1998. – С. 28, 29.


[Закрыть].

Рубеж обороны Степного фронта, который занимали дивизии 5-й гв. А, располагался на расстоянии от 60 до 80 км от позиций войск Воронежского фронта на прохоровском направлении. Выдвижение передовых отрядов гвардейских дивизий началось уже 7 июля, но конкретные задачи о выходе непосредственно в район Прохоровки командарм отдал только в ночь на 9 июля. Так, боевое распоряжение командиру 97-й гв. сд генерал-майору И.И. Анцифирову о совершении первого этапа марша и сосредоточении соединения в районе: Уколово, Чуево, Большое Становое (35–40 км от Прохоровки) поступило в 2.00 9 июля. А устный приказ от генерал-майора И.И. Попова (комкора-33) командованию 95-й гв. сд о выходе к селам Холодное, Масловка, Андреевка, Жилин был передан начальником оперативного отдела штаба корпуса майором Чиберевым в 4.00 9 июля. Таким образом, готовиться к маршу уже непосредственно в район Прохоровки соединения 5-й гв. А начали между 13.00 и 17.00 9 июля. До этого момента войска уже преодолели первую половину пути, подтягивали тылы и приводили себя в порядок.

В 4.55 10 июля боевыми распоряжениями № 058/оп, 059/оп и 060/оп А.С. Жадов поставил уже конкретные задачи каждому из стрелковых корпусов и своему резерву:

– 32-й гв. скс 1322-м иптап РГК должен был к утру 11 июля выйти и занять оборону двумя дивизиями в первом эшелоне на рубеже: р. Запселец, Зорино, Шипы. Граница слева: Большая Псинка, Семеновка /иск./;

– 33-й гв. ск с 301-м иптап и 469-м мп с рассветом 11 июля предстояло занять оборону одной дивизией на участке: Семеновка, Ольшанка/иск./, второй: Веселый, выс. 252.2/иск./и третьей: выс. 252.2, Мордовка.

– 42-я гв. сд по-прежнему находилась в армейском резерве и получила распоряжение выйти в район: Глафировка, Свино-Погореловка, Журавка – 2-я и подготовить отсечный рубеж: Скоровка, Журавка —1-я. При этом было четко указано, что есть реальная опасность встречи с противником, поэтому: «Выдвижение соединений корпуса на рубеж р. Псёл – Прохоровка производить под прикрытием заблаговременно выброшенных вперед сильных передовых отрядов» и далее «марш в район сосредоточения совершать в полной боевой готовности, при необходимости с ходу вступить в бой и отразить атаки авиации»[21]21
  ЦАМО РФ, ф. 5 гв. А, оп. 4852, д. 33, л. 1, 3.


[Закрыть]. К сожалению, отдельные комдивы 33-го гв. ск это предупреждение проигнорировали, что повлекло за собой трагические последствия.

С 20.0010 июля командование армии полностью переходило на новый КП, оборудованный в лесу, в 1,5 км юго-западнее села Ярыгино.

Быстро меняющаяся оперативная обстановка в полосе Воронежского фронта, а также принятое предварительное решение командованием фронта о проведении контрудара 12 июля потребовали вывода 18-го тки 5-го гв. Змкиз второго эшелона обороны в район выжидательных позиций для подготовки к контрудару. Вместе с тем было крайне важно удержать прежние рубежи под Прохоровкой, поэтому днем 10 июля к А.С. Жадову прибыл лично начальник Генерального штаба А.М. Василевский и поставил задачу уже ночью, 11 июля, выйти в район Прохоровки и перед рассветом занять оборону, чтобы быть готовым к отражению удара противника. При этом маршал предупредил, что немцы действуют в направлении Прохоровки значительными силами танков, поэтому необходимо обратить особое внимание на подтягивание артиллерии и создание прочной ПТО в дивизиях первого эшелона.

В 14.30 10 июля командарм подписал боевое распоряжение № 061/оп, в котором точно было указано время выхода и занятия рубежа, а также вновь недвусмысленно указано, что армия выходит на неподготовленный рубеж, где действуют танковые силы противника:

«1. Под личную ответственность командиров корпусов и дивизий части армии вывести на указанный рубеж к 4.00 11.07.43, где и полностью занять оборону.

2. Особо обратить внимание на противотанковую оборону, для чего в первую очередь выбросить на рубеж обороны артиллерию. При занятии обороны в первую очередь использовать имеющиеся сооружения, выгодные рубежи и населенные пункты. Там, где нет окопов, ходов сообщений и траншей, необходимо открыть танковые, приспособив их к жесткой обороне.

Все занятые рубежи тщательно замаскировать от воздушного и наземного наблюдения. Немедленно организовать связь сверху донизу с задачей обеспечения бесперебойного управления в процессе боя.

Все радиосредства подготовить к работе, не допуская работы до моего распоряжения»[22]22
  ЦАМО РФ, ф. 42 гв. сд, оп. 1, д. 5, л. 124.


[Закрыть].

Большинство командиров дивизии восприняли это распоряжение как руководство к действию и немедленно организовали передовые отряды. Кроме того, вышедшие на марш войска имели с собой мало боеприпасов, особенно артиллерийских снарядов и мин. Так, например, в 97-й гв. сд на 12.00 10 июля имелось в наличии:

* ЦАМО РФ, ф. 5 гв. А оп. 4852, д. 96, л. 52.

Поэтому в ряде дивизий были немедленно организованы колонны автомашин для доставки дополнительных боеприпасов с баз снабжения. Благодаря принятым мерам к началу боев количество всех боеприпасов в дивизиях было доведено примерно до 1,5 боекомплекта. Плохо наладил эту работу полковник А.М. Сазонов, командир 9-й гв. вдд, которой предстояло действовать на направлении главного удара 2-го тк СС. Комдив, вероятно, до конца не осознал, что дивизия идет навстречу прорывавшимся танкам, поэтому не только не предпринял меры для доставки боеприпасов, но и проигнорировал распоряжение командарма о выдвижении передового отряда в район юго-западнее Прохоровки. В результате, вступив в бой на рассвете, 11 июля дивизия уже после первых четырех часов осталась без гранат и бутылок с зажигательной смесью, а патроны бойцы вынуждены были собирать на поле боя.

В ходе марша расчетный темп движения дивизии не выдержали, ни одно соединение армии в указанное для него время выйти под Прохоровку не смогло. Так, согласно отчету 97-й гв. сд, ее полки начали занимать оборону только с 8.00 и завершили в 13.00 11 июля. Но участок, который должна была принимать от5-го гв. Змкдивизия И.И. Анцифирова, как, впрочем, и все соединения 32-го гв. ск, находился во втором эшелоне, поэтому опоздание серьезного влияния на оперативную обстановку не оказало.

Тяжелые последствия имело опоздание 33-го гв. ск, его дивизиям предстояло прикрыть Прохоровку одновременно от удара двух дивизий СС «Мертвая голова» и «Лейбштандарт». Его 95-я гв. сд и 9-я гв. вдд, которые должны были занять оборону в первом эшелоне корпуса, вышли вовремя на рубежи. Но так как артиллерия двигалась вместе со стрелковыми полками, своевременно организовать надежную ПТО и оборудовать ОП (окопать орудия, наладить связь внутри полков и с соседями) ей не удалось. Врага пришлось встречать практически с колес. Это привело к прорыву и неоправданным потерям, но об этом рассказ несколько позже.

Кстати, проблемы с боеприпасами, особенно для танковых пушек, возникнут в первый же день боя под Прохоровкой и у танкистов 5-й гв. ТА. Несмотря на то что армия имела значительно больше транспортных средств, плюс сами танки, тем не менее необходимого боезапаса ее бригады поднять не смогли.

Таким образом, к исходу 9 июля за счет резервов Ставки и переброски из 38-й и 40-й А части стрелковых дивизий и арт-средств командование Воронежским фронтом на обоянском и прохоровском направлениях заполнило третий (тыловой) оборонительный рубеж. Причем под Прохоровкой оборона имела более глубокое эшелонирование. Если перед 48-м тк был наспех подготовлен лишь один эшелон обороны, да и то не сплошной, то к утру 10 июля, когда 2-й ткСС перешел в наступление на Прохоровку, перед ними находилась полноценная двухэшелонированная полоса обороны со стрелковыми и мотострелковыми соединениями в первой линии, усиленными танковыми бригадами. При этом в районе выжидательных позиций находился полнокровный 29-й тк, а на подходе – 5-я гв. А в составе семи гвардейских стрелковых дивизий. Это была огромная сила. Общая численность обеих гвардейских армий превышала 100 000 человек, из них более 50 000 – непосредственно боевой состав. В трех корпусах 5-й гв. ТА числилось более семисот танков, в том числе 453 Т-34.

Теперь для командования фронтом и Генерального штаба главное было – правильно и рационально использовать эту мощь. К сожалению, последнему наших военачальников никто не учил и за высокие потери, в общем-то, по-настоящему никогда не взыскивал.

Важен был результат, а к людям тогда в нашей стране относились подобно щепкам при рубке леса. Расточительность в отношении людских ресурсов во всем государстве не могла не отразиться на стиле руководства войсками советских генералов, ведь все они тоже были рычажками и винтиками этой огромной сталинской государственной машины. И даже если кто-то из них и пытался что-то менять, ему это редко удавалось.

Чтобы исключить всякого рода неожиданности, вместе с двумя гвардейскими армиями Ставка ВГК выдвигает на белгородско-курское направление еще две общевойсковые армии. 27-ю А – в район Курска для занятия обороны в Курском укрепленном районе, а 53-ю А – на первый фронтовой рубеж на р. Сейм с задачей тремя дивизиями занять оборону на участке: Бунино, Солнцево, Нечаево, чтобы создать сильный заслон на прохоровско-курском направлении. К утру 12 июля армия заняла указанный ей рубеж.