Книга: В Московской битве. Записки командарма - Филипп Голиков

После провала разведки и разгромного начала войны генерал-лейтенанта на фото сначала отправили возглавлять советские военные миссии на Западе (упоминания об его деятельности в Лондоне есть в мемуарах адмирала Харламова ), а потом добился, по его словам, назначения на фронт, и получил 10-ю армию аж третьего формирования, из призванных уроженцев Поволжья. В его труде видно, как трудно давалось осенью 1941-го формирования новых, во-многом импровизационных соединений. Для армии не было практически ничего, ее даже на довольствие тыла поставили не сразу. Из девяти положенных рот связи за весь ноябрь не получили ни одной, и лишь уже в боях было направлено четыре роты и то первоначально отправленные под Пензу, а не под Рязань. Три рации на полк, и такого не на все полки хватало, части управлялись коннными посыльными, как в Гражданскую. Автомашин дали 400 из 1800 положенных по штату, вместо них было 400 повозок и 500 саней, как в средневековье. Боеприпасы иногда приходилось возить на 120 км с ближайших складов, не менее двух раз выручали отбитые обратно советские склады и эшелоны. Теплой одежды было на половину личного состава, выручали местные жители. Тяжелой артиллерии не было вообще, свыше 200 км с боями армия пробивала себе путь максимум дивизионной. Танков смогли выпросить уже после перехода к обороне, один средний и десяток легких. Офицеров в штабе не хватало. На подготовку бойцов дали 15 дней. Авиации, кроме связных У-2, армия не получила. И тем не менее, примерно стотысячная армия, составленная преимущественно из мужчин 30-40 лет, прошла с боями против 2-й танковой группы Гудериана почти четверть тысячи километров с начала декабря 1941-го по вторую декаду января 1942-го, и была остановлена только вновь созданной обороной из резервных немецких частей у ж/д дороги Брянск-Вязьма, где армия заняла важнейший городок Киров, рассекающий в транспортном отношении всю группу армий "Центр". У бывшего главы разведки армии какой-то точной развединформации о противнике особо не было, далеко не все немецкие части были вскрыты, но тем не менее пехотное наступление по заснеженным полям и дорогам развивалось успешно. Командующие усиленно импровизировали для поднятия огневой мощи и подвижности своих частей, создавали в полках отдельные роты автоматчиков, отбирая автоматическое оружие в тылах, ставили на сани артиллерию. Особой подготовки у командиров соединений тоже не было, поэтому дивизиями и полками командарм и его штаб управляли в ручном режиме, везде требуя применять обходы и никаких лобовых атак. Немцы уже тоже были не те, достаточно упорно обороняясь лишь в укрепленных населенных пунктах. Сами мемуары на воспоминания не очень похожи, пользуясь служебным положением, маршал поработал или скорее дал команду подчиненным поработать в архивах, так что его работа больше похожа на оперативный очерк действий армии в наступательной операции, четко поделенный по хронологии и отдельным наступлениям. От Рязани и Коломны - к Павелецкой ж/д, потом к рубежам Дона, Упы, Плавы, Оки и так до Сухинич и Кирова. Причем все по-разведчески четко сформулированно и изложено, Филипп Иванович пишет одинаково и про собственные потери, и про промахи на поле боя, и забирается выше, в штабы, досадуя на неинформированность армии со стороны штаба фронта о действиях даже непосредственных соседей к югу и северу, контакты с которыми приходилось импровизировать самостоятельно.

В дальнейшем, Голиков с переменным успехом воевал до весны 1943 года, когда его Воронежский фронт попал под контрудар Манштейна в последнем успешном контрнаступлении немцев на Восточном фронте под Харьковым и Белгородом. Тогда его сняли и перевели на штабную работу. О своих боях в 1942-43 годах будущий маршал не оставил воспоминаний. Если сложить все эти факты, то перед нами лежит достаточно редкая работа, охватывающая почти один 1941 год, о боях только в котором воспоминаний куда меньше, чем про победы следующих лет. И тем не менее, эти мемуары тоже "победные", заслуги 10-й армии в контрнаступлении под Москвой тоже неоспоримы, равно как заслуги ее командарма. Видимо, именно поэтому двадцать лет спустя Голиков и написал свою книгу, считая бои от Рязани до Кирова важнейшим жизненным событием.