Текст книги "Неразборчиво"

Валерий Земских
Неразборчиво

Об авторе

Валерий Земских родился в г. Волхове.

Закончил физический факультет Ленинградского государственного университета.

Член Международной ассоциации русских писателей и Союза писателей Санкт-Петербурга. Отец-основатель и президент Всемирной ассоциации любящих «Изабеллу» (ВАЛИ).

Публиковался в газетах, журналах, альманахах, антологиях, сборниках».

Переводился на итальянский, чешский и финский, английский.

Изданы восемь книг стихов: «Неверный угол» – СПб., 1991, «Страстная неделя» – СПб., 1993, «Послекнижие» – СПб., 1996, «Безмолвное пение каракатиц» – СПб., 1999, «Слегка чуть-чуть и кое-где» – СПб., 2000, «КнигА» – СПб., 2001, «Хвост змеи» – М., 2006: «Кажется не равно» – М., 2009 (премия им. Н. Заболоцкого).

Живет в Санкт-Петербурге.

Нулевая степень письма

Памяти всех, кто сказал А

(неизвестно где)

 
В начале было слово.
 

(везде)

 
Мели, Емеля.
 

(неизвестно где)

 
В начале чего?
 

(там же)

 
Дальше, ближе, темнее.
 

(на вратах Рая)

 
Ушёл на базу.
 

(вырезано на дереве)

 
Адам + Ева = Каин – Авель + бесконечно малое
 

(на фиговом листе)

 
     А на фига?
 

(вопрос на засыпку)

 
       (купюра)
 

(вопрос на засылку)

 
       (купюра)
 

(вопрос на высылку)

 
       (купюра)
 

(на диске)

 
Банананы кончились.
 

(на рапорте)

 
  Отказать.
 

(табличка на дереве)

 
 Не влезать, убью!
 

(на заявлении)

 
   Отказать
 

(на просьбе)

 
 Отказать
 

(на монете)

 
Один рубль
 

(на обороте медали)

 
Профиль Сталина
 

(на указателе поворота)

 
       Вертай назад.
 

(на заду)

 
Прохода нет.
 

(резолюция)

 
Расстрелять.
 

(на кончике иглы)

 
Четыре чёрненьких чумазеньких чертёнка
    чертили чёрными чернилами чертёж
                  чрезвычайно чисто.
 

(на игольном ушке)

 
 Путь верблюда.
 

(на падающей снежинке)

 
Нет ничего выше сугроба.
 

(на клубке)

 
Как верёвочка ни вейся…
 

(штамп на книге)

 
     Спецхран
 

(в любовной записке)

 
А если это любовь?
 

(на скамье подсудимых)

 
Любовь не вздохи на скамейке.
 

(на календаре)

 
Я зачеркнул день, когда пришло твоё письмо.
 

(крики в очереди)

 
(Идиоматические выражения, не переводимы.)
 

(записка из зала)

 
     Почему?
 

(записка из зала)

 
     Почему?
 

(записка из зала)

 
   А на фига?
 

(записка из зала)

 
А на… (дальше зачёркнуто)
 

(на рекомендательном письме)

 
Податель сего никому не подаёт.
 

(на пропуске в Большой Дом)

 
            имя – (прочерк)
        фамилия –(прочерк)
отечество нам – Царское Село.
 

(на пропуске в детский сад)

 
Без фотографии и отпечатков пальцев рук и ног недействителен.
 

(на коробке конфет)

 
Лет до ста расти нам без сладости!
 

(на лбу)

 
 Вдарь!
 

(лозунг на митинге)

 
     Не позволим
 

(любовная записка)

 
     А всё-таки?
 

(на бочке Диогена)

 
Бочка, человек, фонарь, аптека.
 

(письмо в бутылке)

 
Импортная посуда не принимается.
 

(любовная записка)

 
          Нет!
 

(на ступенях)

 
Сядь и подумай.
 

(на ступенях эскалатора)

 
Стойте справа, проходите слева.
 

(на перфокарте)

 
      Дырки.
 

(на перфоленте)

 
 Много дырок.
 

(на могильном камне)

 
Я люблю тебя жизнь!
 

(на трамвайном билете)

 
              Заяц.
 

(на талоне на соль)

 
  Только для ветеранов.
Не сыпьте соль на раны.
 

(крик души)

 
Что делать?
 

(ответ армянского радио)

 
            Ничего.
 

(на крыше мясокомбината им. С. М. Кирова)

 
                  Дружной гурьбой
                     Идём на убой.
 

(плакат)

 
Берегите бумагу.
 

(телеграмма)

 
Грузите Диогенов бочками.
 

(любовная записка)

 
           Ну?
 

(шпаргалка)

 
Спросите совета у соседа.
 

(на заборе)

 
Короткое слово с длинным значением.
 

(на стене)

 
Кто-то – чемпион!
 

(любовная записка)

 
  Очень хочется!
 

(татуировка)

 
Ничего я тебе не забуду.
 

(на кроссовках)

 
Всё суета сует.
 

(объявление в газете)

 
Запись на пепел для посыпания голов прекращена
                     ввиду отсутствия голов.
 

(на ступенях)

 
Конец пути.
 

(любовная записка)

 
       Да, нет…
 

(везде и всюду)

 
Закрыто по техническим причинам.
 

(заголовок газеты)

 
  Сущая Правда
 

(между строк)

 
(вымарано цензурой.)
 

(любовная записка)

 
          Жду.
 

(автоответчик)

 
 Ждите ответа,
Ждите ответа…
 

(крик души)

 
(непереводимо)
 

(голос за кадром)

 
Ура, товорищи!
 

(лозунг на митинге)

 
      Мурло капитализма,
Не лезь в тупик социализма!
 

(любовная записка)

 
Ах, как кружится голова!
 

(транспорант над каменоломней)

 
Ни дня без камня для Сизифа!
 

(на финской затычке для ушей)

 
   Глаза бы мои не глядели!
 

(лозунг на митинге)

 
         Долой!
 

(любовная записка)

 
Не поминай лихом.
 

(в конце туннеля)

 
Лиха беда – начало.
 

(на колючей проволоке)

 
Давайте жить дружно.
 

(на почтовом конверте)

 
 За границу дедушке.
 

(любовная записка)

 
Сколько можно ждать?
 

(этикетка на бутылке)

 
           Особая.
 

(на голой груди)

 
Свободу Юрию Деточкину и его деточкам!
 

(между строк)

 
Очень хочется жить.
 

(между строк)

 
  А на фига?
 

(между строк)

 
 С кем жить?
 

(между строк)

 
(вымарано цензурой)
 

(между строк)

 
Есть ли в чём либо смысл?
 

(любовная записка)

 
       Ты куда?
 

(на обрывке газеты)

 
…так и только так…
 

(любовная записка)

 
       А если?..
 

(на бортах самосвала)

 
Сваливай отсюдова.
 

(резолюция цензуры)

 
      Печатать нельзя:
Нет ничего между строк.
 

(любовная записка)

 
    Всё хорошо.
 

(указ)

 
           В связи с двадцатилетием со дня смерти
объявить благодарность от неблагодарных потомков.
 

(на сковородке в аду)

 
Ни холодно, ни жарко.
 

(докладная)

 
С недопоставкой гор срывается график работ.
                                                        Сизиф
 

(любовная записка)

 
           Да!
      Хоть куда!
 

Мемуары мизантропа

мемуар первый

 
Поглядел в зеркало и разлюбил людей. Неужели навсегда?
Зеркало не протираю больше. И раньше не баловал.
 
 
Смотрю на телефон. Как бы не позвонить.
Придумываю повод.
 
 
Удалось поймать брошенный кем-то пятак,
                                                              когда ехал на эскалаторе.
Но людей не полюбил.
 
 
Соглашаюсь на всё и со всеми.
Берусь за самые безнадёжные дела.
 
 
Зазвонил телефон. Сказали, что увы и ах…
А я другого и не ожидал.
 
 
На днях пообещали золотые горы.
Лазить по горам уже не хочется. И колено болит.
Правда, когда ходишь, болит меньше.
Но горы золотые, блестят небось. А у меня глаза быстро устают.
Только как отказать человеку.
 
 
Даже если погибнем все вместе от одного гриба.
Вход по одному.
Не толпитесь, успеете.
 
 
Выходи
          из себя.
Вышел.
Думал, будет холодно.
Нет, снежок хлопьями на ресницы вешается.
Ничего не видно.
 
 
Хожу по комнате. Пусто. Спотыкаюсь. Хлам под ногами.
Всё ободрано. Не на чем взгляд остановить.
 
 
Чем ещё поживиться?
Каждая строка – огонь, высвечивающий кусок обоев,
                                                   и тут же пожирающий бумагу.
Остаётся тёмное обгорелое пятно на стене.
Без огня не видно, но после огня – пепелище.
 
 
Когда читаешь…
 
 
Вы мне скажите – это та же комната?
Вы – чисто теоретически.
Вас нет.
Но я в комнате. Хлам под ногами, обои ободраны, огня нет.
Нет есть.
Вместо выключателя – пробка. Подвернул – не спеша
                                                                                  загорается.
Одна лампа на всю квартиру.
Почему выключатель, а не включатель?
Пусто. Вся комната забита старой мебелью.
Нашёл матрас и диванные подушки. Положил на два стола.
Столы разной высоты.
Ночью писк крыс. Пытался изобразить кошку.
Боятся ли крысы кошек? Вряд ли.
Взял ботинок и стучал по спинке шкафа.
Шаги в подъезде.
 
 
Покажи, пожалуйста.
Покажи что-нибудь.
Что – не знаю. Кабы знал – не просил.
Но и просить кого?
Пожалуйста – от жалости или от жаловать?
Нет – от жала.
Вот и ужалила оса в грудь. Набухает.
Показывают.
Закрываю глаза.
Не слезятся – просто устали.
Что там за окном?
Снег, мороз, оттепель?
Голову не повернуть.
Повернул.
Дом напротив. Окна.
 
 
Говорят, начался ХХI век.
Всё может быть.
Опять иллюзии, господа.
Куда мы вернулись? Мы – не знаю.
Я – под лампу с жёлтым абажуром из тыквы.
Ну не жёлтая – охра.
А какая разница.
 
 
Что-то в каждый момент обуревает.
Даже если это не буря, а лёгкий бриз.
Перегородки расшатывает, но наметает сугробы у дверей
 
 
Чёрт-те что! Уж который раз этот кирпич падает мне на шляпу.
Я давно её не ношу, а кирпич всё летит и летит. Уголок отбит.
Поцарапан.
 

мемуар второй

 
Москва, ошмётки грязи под ногами.
Снится смерть, чем дальше, тем чаще.
Чтобы приручить – приучить?
Да нет! Смерть во сне – большая реальность, чем наяву.
Смерть наяву? Не бывает.
 
 
Февраль.
Ничего не достать.
 
 
Снова учат. Снова соглашаюсь. Нового давно не слышу.
Наступили на ногу в толпе.
 
 
Прикрываю рану словами. Пластырь.
 
 
Мужчина с золотым перстнем и оплывшим лицом целует
по очереди двух девиц. Пониже, с короткой стрижкой
в чёрной искусственной шубке; повыше – в пальто с лисьим
воротником.
Низенькую чаще и дольше, высокая – посимпатичнее.
 
 
Сожаления о том, что не ко времени, интересны,
                                                                      но не плодотворны
Земля круглая – от этого и будем плясать.
Разве?
 
 
Кошка подыхает на лестнице.
Никто не выходит из дома, чтобы не перешагивать.
 
 
Виселица – лучшее время подумать о завтрашнем вечере.
Завтрашний вечер —лучшее место для виселицы.
 
 
Я живу на эскалаторе. Остального времени не существует.
Пахнет мороженными ананасами.
Вагон № 6646. Хотел обмануть себя и выбросить четвёрку.
Стоит ли? В ней суть.
Ананасы вышли на Технологическом.
 
 
Тлеющий уголёк антенны над троллейбусом.
 
 
14 февраля началась зима.
15 февраля продолжается зима.
16 февраля всё ещё зима.
 
 
Постучал пальцем по столу. В ответ молчание.
Перо плохо пишет.
Даневперевовседелоавшарикенашемктомуже
Живительная сила пробелов.
Пробел
       пробег
             пролог
                    пролом
                           прогон
                                 прокол
                                        прокал
Кончилась зима.
 
 
Март, и опять подморозило.
 
 
Кажется, всё время думаешь об одном и том же.
Ан нет!
 
 
Но всё-таки да.
 
 
На что только ни пустишься, чтобы не заниматься делом.
Написал подряд четыре стихотворения.
 
 
Пытался вспомнить, а что это я вчера написал, – не вспомнил.
 
 
В полупустой электричке девочка якобы незаметно пыталась
подобрать пустую бутылку.
Подобрала. Сунула маме в сумку.
Я остался ни с чем.
 
 
Запах затхлых срезанных цветов.
 
 
Опять пришла весна.
Сколько можно писать?
А читать?
Один глаз у меня близорук, а другой дальнозорек. Трудно.
 
 
Третьего дня прощались с Пироговым.
Я с ним не знаком.
Потолок с обвалившейся штукатуркой. Царские врата
из белой крашеной фанеры, запертые на садовую щеколду.
Софиты в лицо. Повернитесь в профиль. Батюшка в очках
с кадилом. Ладан забил запах краски.
 
 
Вага со свечкой и толстой палкой. Поклонился.
Не пробиться к гробу.
Пели хорошо.
На кладбище не поехал.
             И какая-то женщина
             В чёрной куртке и джинсах,
             Обознавшись, схватила
             Меня за плечо.
Пошёл по Мойке к Д. Г., но не застал его.
 
 
Узнал о громком скандале.
Пытался убедить себя, что это меня напрямую касается, ведь
это мне подставили ножку.
Не убедил.
 
 
Мне ли обижаться на людей.
А журавли пусть себе летают.
 
 
Встретил Серого Волка. Он рассказал мне Сёмину притчу
о козе.
 
 
Вспомнил Сидорову козу. Что бы это значило?
Стал звонить Серому Волку – не дозвонился.
Позвонил Ь, рассказал ему Сёмину притчу. Ь обещал подумать.
 
 
Превращусь в сухонького старичка, чистенького.
Сидишь на диванчике, болтаешь ногами.
Ничего уже не боишься, не хочешь, не помнишь.
Только бы не в тягость кому.
 
 
Толстые коты заняли весь подъезд.
 
 
Страстная неделя кончилась. Хлеб опять подорожал.
 
 
С Алексием намедни христосовался. А креститься не умею.
Рядом паук в колокола бьёт. Толстенький такой, в очках.
 

Прошлое тысячелетие

Прекрасная буфетчица

 
я люблю, когда мне улыбается буфетчица на вокзале.
Призывно и необещающе.
Это ничего, когда другим, а если…
Продолжения не будет.
Чепчик из занавески ничего не скрывает.
Горбатая мысль у одних, горб мысли у других.
Всегда эти другие тут как тут. Прыщики на языке.
Одни – не лучше… Вроде бы один, но много.
Свет в окошке – не то частица, не то волна.
Волны Чёрного моря, которое всегда синее,
если не испачкано белыми спинами людей.
А спины-то, спины!
Розовые лохмотья кожи, из которых не сошьёшь туфельки
                                                                                   для Золушки.
Неужели нам ничего другого не надо – хрустальный башмачок.
Врут злые языки, что не хрустальный.
Хрустальный – это последовательно.
После мягкой, но грязной золы, чистое, но жёсткое стекло.
А буфетчица продолжает улыбаться.
Вчера у неё не было пива, а сегодня у меня нет денег.
Единство времени и места.
Единство желаний и возможностей.
Единство – отсутствие и того и другого.
Буфетчица, не пива мне хочется, а тепла,
                            ибо выбиты стёкла в вагоне,
                                        и волна ветра сдувает меня – частицу.
Мне нравится как улыбается буфетчица на вокзале.
Совсем не так, как прекрасная шоколадница.
 

Притчи Сёмы

(из книги «Пустые разговоры с Сёмой Сидоровым»)

+

 
Человек родился, пожил какое-то время и умер.
Так бывает со всеми.
 

+

 
Один человек родился и не знал что делать.
Другой человек родился и тоже не знал что делать.
Третий человек тоже родился и тоже не знал что делать.
Но он не знал, что не знает.
И люди думали, что он счастлив.
 

+

 
Один человек захотел написать книгу и написал.
Другой человек захотел прочитать книгу и прочитал.
Третий человек не хотел ни писать, ни читать и не делал
ни того ни другого.
 

+

 
Человек давно не видел своих родителей и решил навестить их.
Дорога была дальней и, пока он ехал, отец его умер.
Человек очень опечалился.
Но мать была жива, и время его было с ним.
 

+

 
Один человек пришёл в булочную и попросил продать ему
буханку хлеба.
И получил своё.
Другой человек тоже пришёл в булочную и тоже попросил
продать ему буханку хлеба.
И получил своё.
Так бывает со всеми.
 

+

 
Родился человек с четырьмя глазами.
Никто не знал зачем.
Так он и прожил всю жизнь с четырьмя глазами.
 

+

 
Один человек любил пить.
Другой человек очень любил халву.
Всё заканчивается.
Закончилась халва, закончилась и вода.
Но ещё раньше закончились желания.
 

+

 
Некий человек ждал поезда.
И поезд пришёл, но не на ту платформу.
Человек не огорчился, ибо время его было с ним.
И пришёл другой поезд к его платформе.
И понял человек, что ему не надо ехать.
 

+

 
Другой человек сел на троллейбус, но троллейбус завёз его
совсем не туда.
Человек не огорчился, ибо время его было с ним, и пошёл
пешком туда, куда хотел.
 

+

 
Жила собака.
И был человек, который кормил её, давал кров и любил.
И она его любила.
Такова собачья жизнь.
 

+

 
Некий человек оказался в поле под дождём на ветру.
Но время его было с ним.
И взошло солнце, и кончился дождь, и стих ветер.
 

+

 
Человек выпал из окна.
Но земля под окном была устлана чистой соломой.
И он не испачкал одежду.
 

+

 
Некий человек хотел, чтобы хорошо.
Долго у него ничего не получалось.
Человек отчаялся и возроптал.
Тут ему на лоб сел комар.
Человек собрался прихлопнуть комара, но передумал.
Вспомнил, что время его с ним, и хорошо.
 

+

 
Человек любил женщину, и она его любила. И всё было хорошо.
 

+

 
Некий человек надеялся.
И помогло.
 

Любимые песни Сёмы Сидорова

+

 
Хорошо висеть в петле
Ласково качает ветер
Ничего не происходит
Только трудно говорить
 

+

 
Давно без головы
Но в непогоду
То шея чешется
То по утрам мигрень
 

+

 
Третий день лежу на дне
Камешек к ногам привязан
Не обязан никому
Объяснять зачем я здесь
 

+

 
Заживо сожгли в костре
Я ребята не в обиде
Чем кормить червей в земле
Лучше дымом в облака
 

+

 
В ухо залез червячок
Поздно
Давно уже съели
Собой от голодной смерти
Избавил лучших друзей
 

+

 
Был сварен
Словно курица в бульоне
И все бы ничего
Да много вони
 

Безмолвное пение каракатиц

***

 
Крики
            обязательно журавлей
 
 
Пение каракатиц
            бледных от напряжения
 
 
Фальцет переходит в хрип
 
 
Дрожит рука
                    на пустой кобуре
 
 
Издалека
               приходит в подвалы ветер
Подпевая
               пению каракатиц
 

***

 
Мимо монастырской лавки
                        мимо келий
                                   колокольни
На излёте век
 
 
Неужто
             девятнадцатый
Двадцатый
Да ещё какой двадцатый
Время катится вперёд
Мы назад
Солдаты строем
                           в баню
Где-то «Стингер» воет
 
 
Я не слышу
 
 
Мне сирень
Вместе с тополиным пухом
Мягко падает на грудь
 
 
Каракатицы поют
 

***

 
Поскрипывает ось
Телеги
Сивый мерин
Взмахнул хвостом
 
 
Молитвами
Постом
Век загоняют в стойло памяти
 
 
На фантике от жвачки
Летит кибитка
 
 
Пол в навозной жиже
Бетонный столб
                       для привязи
Солома
Немного отдаёт
                      давно минувшим
Где цезарь
конюх
брейгель
снег
внезапный выстрел
                  на чёрной речке
овощная база
                  у обелиска
и опять навоз
                  в жестянках из-под пива
По колено
                  в воде
бреду по рисовому полю
 
 
Петух ли с красным гребнем
Соловей
Или поют под вечер
каракатицы в овраге
 

***

 
Маленькая узкая бутылка из-под пива
Такая узкая
что и каракатица не пролезет
Такая пустая
что даже если очень захотеть
всё равно в ней ничего не увидишь
 
 
даже каракатиц
 

***

 
Ветер гудит в деревьях
Собака лает
Петух проснулся
Трещит сорока
 
 
Только мне милее
пение каракатиц
 

***

 
Он сторожит ногу в ночи
Ночь под ногой
Грибы по лесам
Дым по утрам
Но забывает про ногу в ночи
Про ночь под ногой
И о грибах
И о дыме в углах
Лишь услышит
То ли уключины скрип
То ли пение каракатиц
 

***

 
Осталось до
От юбки до колен
От поцелуя до щеки
От зеркала до пятен
                                на лбу
Как долго тянется до шеи
Побитый молью шарф из рукава
Дыра метро
И воет ветер
                    в туннеле
В тесноте вагона
Стеклянный крест
                           не до-
                                     тянуться
Прижаться и послушать
                                  как поют
                           призывно каракатицы
 

***

 
В Москве
зашёл в «Елисеевский»
 
 
Каракатицы в оливковом масле
 
 
Допелись
 

Голубой топаз

 
Никогда не смотрите женщине в глаза,
Особенно если они закрыты.
Или открыты и смеются.
 
 
Я долго искал клуб О.Г.И.
Проскочил.
Тот ещё кабак, не чета Бродячей собаке.
 
 
Где-то во дворе резал хлеб.
Проклятые голуби.
Забыл на скамейке ножик.
Это раньше.
Днём раньше.
Двумя.
 
 
Наверху книги.
Плохо вижу.
Апрельская слепота.
Пачки книг под потолком.
Томно-ностальгический голос Гаркуши.
 
 
Сколько стоит пиво в кабаке.
Не спросил.
Не разглядел.
 
 
На женщину вообще не надо глядеть.
 
 
Полупустая улица.
Еле нашёл магазин с пивом.
На Чистых прудах полно народу.
Народ пьёт пиво.
 
 
Еле открыл.
Зачем оставил нож во дворе.
 
 
Все сидят на спинках скамеек.
Кроме таксы.
Надеюсь, не придётся ехать обратно на третьей полке.
 
 
Говорят, что весной меняется освещение
И глаза начинают плохо видеть.
И вообще человеку плохо.
А я грешил на летнее тепло.
Взял не тот билет.
 
 
Ехать в Москву, чтобы попасть на Линор.
«Рекламные войска несут щиты.
Эгей!»
 
 
Шедевр заезжего гения в огороде у Байтова.
Обошёл кругом.
Мавзолей мусора, увешанный горшочками.
Попользовался.
 
 
Арсен пытался нас снять,
Но закончилась плёнка.
 
 
Голубой Топаз.
Видно, у них это модная водка.
за Топазом.
 
 
Ваня к разливу, как у нас Нина.
 
 
Не пейте с женщинами.
Всё равно обманут.
Или они или вы.
 
 
Идём на троих
допивать на железной лестнице.
 
 
Тучков из граней.ru,
Мы с Арсеном из пластмассы.
Стаканчики остались от защиты.
Круглые грани.
 
 
В Москву, в Москву.
Но вот я и в Москве.
И что.
 
 
День назад или вбок.
Памятник Эрнсту Тельману.
 
 
Отдаю последнюю книгу Сергею.
В первый раз вижу.
 
 
«Идите, там ещё полбутылки вина.»
 
 
Идём.
Там книги, книги.
Стихи в дальнем углу, наверху.
Надо по лесенке взбираться.
 
 
«Вот ботинки купил,
колодка хорошая,
не жмут, хоть и дорого.»
 
 
А у меня недорого, но все равно не жмут.
То есть иногда бывает, но не всегда.
А намедни и подошва отвалилась.
 
 
Обнимать женщину
себе дороже.
Тесновато.
 
 
А что мы делали прошлой ночью.
А пиво пили и говорили о высоком.
 
 
Потом Арсен пошёл спать.
А я включил телевизор и тут же выключил.
Утром нашёл пузырек с лекарством на диване.
От Айги осталось.
 
 
А от Галины Борисовны досталось.
 
 
Классики XXI века за водкой.
Сестра моя,
сестра моя татарская.
Китайская картинка.
 
 
На улице пива добавили.
А что сестрёнка…
Я всех любил, как сорок тысяч
Сестёр любить не могут.
 
 
Забрали Айги с собой
и пива.
Но на утро оставили по бутылочке.
 
 
Утром встаём.
Тяжело.
А в коридоре длинные белые трусы,
над которыми хитрая чувашская улыбка.
 
 
Арбатский глобус в окне.
 
 
Зачем в Москву.
 
 
Полчаса бормотанья.
«Еще бы коньячку», —
Говорит Александр Макаров-Кротков
И щурится.
 
 
Ахметьев, подоспевший к исходу,
У рояля с Кузьминым.
Поклонницы Айги.
 
 
«Слушай», – говорит Самарцев, —
я хотел выйти и прочитать твой текст на странице 170.
Там же такое…»
Ну и вышел бы.
 
 
Вчера смотрю 170-ю страницу, не то…
Апрельский склероз.
 
 
Никогда не смотрите на женщину.
Никогда не ездите в Москву.
 
 
«Я не люблю Петербург», – кричит пьяный Данила.
 
 
Если в миндалину головного мозга вколоть…
Ну… забыл как называется,
то крыса не запомнит, что перед этим было,
какой-то белок не образуется.
 
 
Если не успеешь вколоть, запомнит,
если не навсегда, то надолго.
 
 
Можно что-то вспомнить,
а в это время тебе вколют,
и ты забудешь то,
что запомнил,
навсегда.
 
 
И женщину забудешь.
Без всякого укола.
 

Механическое пианино любви

(кантата для одинокого голоса, хора и оркестра)

часть первая

 
Уходя
Ни то и ни другое
 
 
Мусор в подворотне
 
 
И ты
 
 
Там же
 
 
Загнули угол
 
 
Кто-то рядом
 
 
Очень
 
 
Хотелось бы избежать
 
 
Превосходство грязи
 
 
Обойди и обойдётся
 
 
Встал и пошёл покачивая головой
 
 
Говорите шёпотом
 
 
Куда же
 
 
Долго толкались входя
 
 
Восьмигранный торт
 
 
Всё вычеркнуть
 
 
Одиннадцатый без лифта
Подошёл и
 
 
Некогда
            некогда
 
 
Аккуратно огибая
 
 
Лучше бы карандашом
 
 
Конечно вы правы
 
 
Влажный поцелуй утра
 
 
Надо бы вспомнить
 
 
Переход через переход
 
 
Всё тише
 
 
Повеселей
ой повеселее
 
 
Бусы на шее
 
 
Выбегают
 
 
Задирая голову вниз
 
 
Я подожду
 
 
А ты прав
 
 
Люблю солнце
когда темно
 
 
Прислоняясь к стене
 
 
Один шнурок не завязан
 
 
Ещё раз
 
 
Стрелка компаса нарисована на пачке
 
 
Всё равно ведь не поймал.
 
 
Здесь и сейчас
 
 
Освободи взгляд
 
 
Глухое бормотание ночи
 
 
Можно бы и добавить
 
 
Стул поскрипывая пустой
 
 
Белый халат
Длинный коридор
Долгое ожидание смерти
 
 
Заходите
             заходите
 
 
Голые ноги
 
 
Быстро медленно
Долгий краткий
Длинный короткий
 
 
Спортивный шаг инвалида
 
 
Белые двери палат и кабинетов
Тёмные грубые петли
 
 
Вырвать ненужные страницы
но ветер
 
 
Жёлтые халаты ожидания
 
 
Чаинка в глазу
Они опять
 
 
Хорошо, но
 
 
Мокрая швабра времени
 
 
Рассыпать и собрать
 
 
Давай поговорим
 
 
Я и так скоро буду как новенькая
 
 
Сколько-нибудь дольше, больше
и неразборчиво
 
 
Нежный голос из ниоткуда и замирает
 
 
Послушай он же идиот
                серебряный колокольчик
 
 
Ручка не пишет
 
 
Заботы забыты,
    но кто-то
 
 
След света фонаря
 
 
Смерти к лицу бантик
 
 
Шёлковый халат воображения
 
 
Поискать
где-то было
 
 
Сколько ни рисуй всё нос
 
 
Мутное стекло
а если попробовать
 
 
Надо бы всё выбросить
 
 
Долгое отсутствие жизни
И только горячие батареи
Не дотронуться
 
 
Хорошо бы свечку поставить
 
 
Кривой гвоздь понимания
 
 
Стук за стеклом всё громче
но там же ничего
 
 
Гаечный ключ письма
 
 
Войти
 
 
      сесть
            зажечь
                      погасить
                                    уйти
 
 
Выбраться
           взгляд
                      мимо песочных часов
 
 
Сквозняки апреля
Ворона по карнизу
Зачем птицы летают
 
 
И ничего не изменилось
 
 
Тщательно вымыл рюмку
 
 
Нота всегда одна
 
 
Войти и спуститься вниз
 
 
Вон их сколько и лифт не работает
 
 
Кусты в Версале
 
 
Завтра
завтра
завтра
 
 
Это всё для других
Всё
 
 
Небольшой
очень небольшой
 
 
Заточил карандаш
 
 
Манная каша неба
 
 
Даже когда-то
но и то
 
 
Нервное подёргивание
 
 
Что-то другое и другие
 
 
Жирное облако
 
 
Углубилась в журнал
 
 
Кепочка над бородой
 
 
Сегодня сегодня
только приятно вспомнить
 
 
Голубая курточка
ах как мы
 
 
Попросился на берег
скользко
 
 
Это значит
то и
 
 
Талисман
только в сиропе
 
 
Лунные кольца
 
 
Обрезать но не до конца
 
 
Бородавка на карте
 
 
Сколько и зачем
 
 
Моё
и громкий смех
но все видят по-разному
 
 
Встали встали
 
 
26 и ни одной больше
 
 
Запахи
а вы нет
 
 
Будь проще
Он зашагал назад и вскоре
 
 
Сон не удался
 
 
И помолчали
 
 
Чёрный подол
можно и позабыть
разве что
 
 
Давайте поговорим
 
 
Всегда одно и то же
хоть и другое
да нет
 
 
И облизнула губы
 
 
Впрочем если хочешь
 
 
Пурпур сапог
 
 
Скоро зацветут абрикосы
 
 
Фальшивый жемчуг застёжек
 
 
Я жду в уверенности
что
 
 
Колени так и остались сомкнутыми
 
 
Иногда длина бывает больше диаметра
 
 
Успеть переписать
 
 
Белая туфелька людоедки
 
 
Теперь я могу рассматривать эти руки
 
 
Ещё не поздно
 
 
Очнулся и не вспомнить
 
 
Поздно
поздно
но не совсем
 
 
Мягкая поступь неизбежности
 
 
Всё равно ведь туда
 
 
Уходя уходи
Нет постой