Текст книги "Невеста Стального принца. Охотники и чудовища"

А вдруг сегодня ночью все-таки отлюбят?!

Хотя лучше уж это, чем быть раскрытой. Я даже согласна на самую аморальную ночь аморалии (на все что угодно!), только бы Мэдок не узнал, что его невеста – нэймесса.

Я не могла усидеть на месте, поэтому металась из угла в угол, то и дело прислушиваясь к доносящимся с улицы звукам. Выглядывая в окно и ожидая возвращения хальдага. Желая, чтобы скорее вернулся и пытка неизвестностью закончилась, и в то же время мечтая, чтобы вообще не возвращался.

«Свет очей моих, ты перестанешь мельтешить перед глазами?» – Морс широко зевнул и продолжил следить за мной лазерным прицелом своего вампирского взгляда.

– Не перестану. Я волнуюсь, и мне страшно.

«Да не паникуй ты. Это ведь не тебя Мэд отправился убивать, – вроде как успокоил меня вейр, решивший, что я не нахожу себе места из-за деревенского любовника. – Покалечит пару-тройку пастухов и успокоится».

– Как у тебя все просто! – фыркнула я, продолжая наматывать круги по спальне.

«И все-таки, сиротка, рассказывай, кто этот смертник. Мне же интересно». – От передозировки любопытством дог даже приподнялся на лапах, а потом снова плюхнулся на кровать, подмяв под себя добрую половину моих подушек.

Видите ли, он все еще слаб и на полу лежать ему жестко. Другое дело лежать там, где не сложилось полежать у де Горта. Это цитируя слова Морса.

– Морс, успокойся!

«А как насчет этого: с друзьями всем делятся и ничего не скрывают?»

– А как насчет того, что друзей поддерживают в сложных ситуациях?

«Один ноль в пользу цыпы, – прокомментировал вейр, после чего безнадежно вздохнул: – А чем я, по-твоему, сейчас занимаюсь? Поддерживаю тебя, отвлекаю. Вот успокоиться предлагаю, потому что ничего страшного не случилось. Мэд пропсихуется и снова станет до противного скучным и благородным. Вот увидишь».

Знал бы он, из-за чего я на самом деле переживала, не занимался сейчас глупыми философствованиями, а, скорее всего, загрыз бы меня на радость своему хозяину.

– Хорошо, если так, но… – Окончание фразы застряло в горле, потому что в тот самый момент снаружи послышались быстрые, уверенные шаги.

Фрисо передвигается бесшумно, словно сотканный из воздуха. Наины и служанки тоже. Кормилица хальдага ступает медленно и грузно, а значит…

Прежде чем я успела метнуться к кровати, чтобы спихнуть с нее вейра и притвориться спящей, дверь распахнулась, явив моему взору его всемогущество собственной персоной.

Я так и осталась стоять, где стояла, встречая Стального максимально невинным взглядом. Не Филиппа я? Да что за глупости вы говорите! Я самая что ни на есть стопроцентная наина.

Де Горт прошел в комнату.

– Филиппа, – начал, сканируя меня взглядом, отчего сердце едва не ухнуло в пятки.

А спустя мгновение с надеждой замерло. Раз не набрасывается с вопросом, кто я такая, раз назвал меня ее именем, значит, все в относительном порядке.

Хвала Созидательнице!

Не знаю, что тогда на меня нашло. Наверное, сказалось нервное напряжение, в котором я варилась с самого утра. По телу пробежал холодок, заставляя кожу покрыться мурашками, и я, не отдавая себе отчета в том, что делаю, начала раздеваться.

Чувствуя тяжелый, пронизывающий взгляд хальдага, сбросила на пол тяжелый парчовый халат и потянулась к завязкам ночной сорочки, более чем решительно настроенная отправить ее следом за халатом.

– Вы что творите? – удивился Истинный, наблюдая за тем, как я с самым сосредоточенным видом стягиваю с плеч тонкий шелк.

– А вы разве не за тем явились? – Я растерянно приостановилась.

– Не за тем, Филиппа, – отчеканил он резко, при этом гипнотизируя взглядом две стратегически важные выпуклости на моем теле.

– Вы уверены? – выразила я вполне логичное сомнение.

– Более чем!

– То есть чтобы вы меня не хотели, мне нужно хотеть вас, – пришла я к блестящему умозаключению и тут же поспешила поправиться, осознав, что сейчас ляпнула: – То есть я вас конечно же не хочу, но чтобы вы меня тоже не хотели, буду делать вид, что хочу. Ну вы поняли, о чем я.

В глазах де Горта сверкнули молнии за мгновение до того, как он прикрыл их, явно пытаясь вернуть себе душевное равновесие.

– Можете не утруждаться, леди Адельвейн. Как уже сказал, мне не нужна порченая наина. Проводить время с удовольствием я могу и в обществе других своих невест.

В груди что-то неприятно кольнуло. Наверное, тоже нервное и тоже от волнения.

Сцепив посильнее зубы, я процедила:

– Ну так идите проводите на здоровье. Сюда-то зачем явились?

– Чтобы поздравить вас с успешно пройденным испытанием и пожелать спокойной ночи. И сказать, чтобы вы меня не боялись. Того, что случилось утром, больше не повторится.

«Я же говорю, скучный и благородный», – вклинился в наш разговор Морок.

А я, сама не знаю зачем, сказала:

– Полагаю, вам желать спокойной ночи еще рано. Раз уж собрались проводить время с удовольствием в другом обществе.

– Пожалуй, действительно рано. Потом леди ле Фэй пожелает, – усмехнулся Мэдок, а у меня почему-то зубы еще больше заскрипели.

И кажется, в тот момент случилось второе умопомрачение. Вместо того чтобы напялить халат обратно, я подхватила его и от души швырнула им в хальдага.

Жаль, что на месте халата не оказалось канделябра. Или какой-нибудь вазы. Напольной, фаянсовой. Поднатужилась бы и тоже швырнула. В этого всеберущего!

– Филиппа! – рыкнул де Горт, сбрасывая облако парчи на пол и парой быстрых шагов уничтожая мое личное пространство, вклиниваясь в него, заполняя собой.

Вот зачем, скажите, вообще ко мне приближается?! Пусть бы шел и заполнял собой кого угодно. Да хоть сразу всю четверку. На здоровье!

– Ну что же вы? – Я издевательски улыбнулась прямо в лицо этого железобетонного. – Идите к ней, получайте свое удовольствие. Могу вас заверить, леди ле Фэй чиста, как хрустальная ваза. Мы проверяли. Ну или как хрустальный ночной горшок.

Сравнение Марлен с горшком мне понравилось гораздо больше, чем с вазой. А вот де Горту не понравилось. Не знаю, что именно, скорее, все вместе и я в отдельности.

Он схватил меня за плечи, впился в них пальцами, сминая тонкую ткань ночной рубашки, и прорычал:

– Дерзкая девчонка! Ты… – в глазах хальдага сверкнули зеленые льдины, опасные и ядовитые, – ты сводишь меня с ума, Филиппа! – закончил он хрипло и, вместо того чтобы убраться, куда собирался, впился в мои губы жестким поцелуем.

Если его всемогущество думал, что я тут же растаю, все забуду и все прощу (и утренние угрозы сделать меня асави, и нынешнее заявление, что негоже ему, высокородному, иметь дело с порченой, а лучше уделить внимание непорочной), то сильно ошибался. Я толкнула его в грудь, чтобы скорее оставил мои губы в покое, потому что моя собственная грудь, соприкасаясь с грубой тканью камзола, реагировала на его благородие совсем не так, как мой разум.

Вот где жарким костром полыхала ярость!

В груди, собственно (а также пониже талии), тоже что-то полыхало, вот только разбираться, что именно, у меня не было никакого желания. Ну, то есть желание было, какое-то смутное и все усиливающееся, но я на нем старалась не зацикливаться. Вместо этого от души укусила де Горта за губу, чтобы уже точно оставил меня в покое, и, черт побери, мне понравилось это делать!

Но почему-то маневр не сработал. Вместо ожидаемой реакции меня бесцеремонно подхватили под нижние девяносто и вжали в ближайшую стену, распластав на собственном теле.

«Наша песня хороша – начинай сначала. Все, я пошел отсюда. Вы опять повторяетесь», – уловила я краем сознания ворчание Морока, но тут же о нем забыла и снова сфокусировалась на де Горте.

– Ты ведь только пообещал, что больше этого не повторится!

– Но ты зачем-то продолжаешь меня провоцировать, Филиппа, – заявило это животное стальное, задирая подол моей сорочки и продолжая целовать меня везде, где только можно.

И где нельзя тоже. От поцелуя, доставшегося вершинке груди, перед глазами заплясали разноцветные огоньки, и пожар внутри полыхнул с новой, яростной силой.

– И вовсе я тебя не провоцирую!

– А кто здесь только что раздевался?

– Это я нечаянно.

Продолжить мысль я не успела – хальдаг вспомнил о моих губах и снова принялся их терзать, заодно терзая, сжимая пальцами мои бедра, заставляя чувствовать его там, мм… всего стального.

– А как же Марлен? Не стоит снова ее разочаровывать, – выдохнула я, когда мне это позволили, и почувствовала, как пальцы де Горта скользят вверх, замирая на моей груди, посылая по всему телу совершенно лишние сейчас искры и бенгальские огни. – И вообще, уверен, что тебя хватит на нас обеих?

Стоило мне это произнести, как все прекратилось. Хальдаг отпустил меня и резко отстранился. Так резко и неожиданно, что я едва удержалась на ногах и лишь чудом не сползла по стенке на пол. Колени дрожали, все внутри меня мелко подрагивало, и пламя на губах по-прежнему ощущалось, как будто мы продолжали целоваться. Как будто я все еще чувствовала его прикосновения, огнем растекающиеся по телу, легкими покалываниями и сладкой дрожью разбегающиеся по коже.

– Вы правы, леди Адельвейн, не стоит разочаровывать леди ле Фэй, – тяжело дыша, заявил этот истинный самец.

Пусть бы его шварра к шертам собачьим сожрала.

– И задерживаться здесь вам тоже не стоит! – припечатала я раздраженно. Подхватив с пола халат, быстро в него завернулась. – Надеюсь, я достаточно вас разогрела, чтобы вы с честью и достоинством справились с порчей непорочной наины. Бурной вам ночи, герцог!

Реакции де Горта на мои последние слова я не узнала. Отвернулась и метнулась в ванную, даже дверь на ключ заперла, чтобы больше его сегодня не видеть. Плеснула в лицо прохладной водой, пригладила растрепавшиеся в пылу «битвы» волосы и услышала, как дверь в спальню захлопнулась.

Вскинув взгляд на раскрасневшуюся себя, отражавшуюся в старинном, вычурном зеркале, поморщилась от неприятного ощущения, занозой застрявшего где-то в сердце.

Кажется, Лиза, у тебя появилась еще одна проблема. И с этим надо срочно что-то делать.

Глава 6

Кто бы мне ответил, почему у меня такое паршивое настроение. С ним я засыпала, добрых два часа промаявшись без сна в кровати. С ним же и проснулась, чувствуя себя грозовой тучей. Злой и голодной грозовой тучей, которая с удовольствием метнула бы в кое-кого пару-тройку молний.

Увы, метать молнии я не умела, да и мишени поблизости не было. Она, ну то есть он, сейчас наверняка проводит время с успешно попорченной невестой. Или уже напроводился и теперь досыпает в своей постели?

Подумав так, рухнула обратно на кровать и накрыла голову подушкой, от души желая себе под ней задохнуться. Вот зачем вообще о нем думаешь, Лиза? Как будто тебе больше не на чем сосредоточиться. Лучше сфокусируйся на очередной сходке участников Охоты и объявлении итогов. Сейчас только это имеет значение.

Я очень надеялась на победу и в то же время ее страшилась. Одно дело представлять, как заполучу шута королевы, и совсем другое – осознавать, что это может случиться уже сегодня.

Как на мою просьбу отреагируют их величества? Остальные хальдаги, придворные, наины? Она как минимум прозвучит странно или того хуже – подозрительно. Да и де Горт вряд ли обрадуется новому квартиранту.

И тем не менее стоило рискнуть. Я и так в последнее время сама себя не узнаю. Чувство такое, будто катаюсь на эмоциональных горках с головокружительными виражами и смертельными поворотами: то злюсь, то ревную, то готова рычать и кого-нибудь покусать, а иногда, вот как сейчас, перед глазами темнеет от голода.

Не знаю, можно ли все это отнести к первым признакам озверения, но как бы там ни было, мне просто жизненно необходим Теймен Вертальд.

Я едва дождалась появления Илсе с подносом и с жадностью набросилась на еду. Утолив голод, почувствовала себя немного лучше. Беззаботный щебет служанки, в который я вслушивалась, как в успокаивающую мантру, пока она помогала мне собраться, ненадолго отвлек от тревожных мыслей. Правда, стоило снова остаться одной, как они вернулись и продолжили меня мучить.

Не желая маяться в одиночестве, спустилась в гостиную, где надеялась убить время до поездки во дворец за разговором с Морсом или пообщаться с Одель и Винси. Видеть Паулину мне совершенно точно не хотелось. Что же касается Марлен… Но лучше не будем о Марлен.

Мне повезло, вейр обнаружился на своем излюбленном месте – дремал у камина на толстой шкуре, подсвеченной отблесками огня. Стоило мне войти в комнату, как он лениво повел ухом, но глаза, как обычно, открывать не спешил.

– Как самочувствие? – убедившись, что мы одни, спросила я.

«Лучше, сиротка. Твоими стараниями и молитвами».

Приятно начинать день с хороших новостей.

Не знаю, какой шерт меня за язык дернул, но, вместо того чтобы оставить животное в покое, раз уж ему хочется спать, я поинтересовалась:

– Морс, а ты вчера, когда от меня ушел, сразу отправился в покои его всемогущества?

«Так точно, цыпа. А что?»

– Да так, ничего, – ответила я как можно безразличнее.

Заложив руки за спину, принялась прохаживаться по гостиной. От одного резного столика к другому. От обтянутого зеленым бархатом кресла к такой же изящной кушетке. Обошла пуфик, понюхала цветы в вазе, потрогала малахитовую шкатулку, темнеющую на каминной полке из золотистого мрамора. После чего, не выдержав, перевела взгляд на Морса и добавила:

– А что же герцог? Во сколько вернулся?

Наверное, самое время стукнуть себя этой самой малахитовой шкатулкой. Вдруг мозги тогда встанут на место, и я перестану говорить и думать об этом деспоте.

«А то ты не знаешь, цыпа. Он же у тебя вчера остался».

Я промолчала. А что мне было ответить? Признаться, что мы опять погрызлись как кошка с собакой? И ладно бы погрызлись в буквальном смысле этого слова… Но это, кажется, опять из другой оперы.

«Ах, вот оно как! – догадался по моей реакции дог. – Не у тебя он остался, а к другой невесте подался за теплом и лаской. И в этом нет ничего удивительного, цыпа. Ты только и делаешь, что рычишь на Мэда и пытаешься от него отбиться. А он, между прочим, пусть и Стальной лорд, но мужик все же не железный. Сама виновата. Нечего перед ним в фурию превращаться, – еще и упрекнул меня, дикая собака. – А вот интересно, кто же эта счастливица, удостоившаяся жарких объятий своего господина?»

Точно издевается.

– То есть вернулся он… – непонятно зачем продолжила я, теперь уже злясь на саму себя.

За то, что рот никак не закрывался. За неприятное щемящее чувство в груди и появившуюся на губах горечь. Разочарования или… Даже не знаю, как это называется.

«Только под утро», – закончил у меня в мыслях вейр, и я тихо усмехнулась.

На этом наш разговор прервался. Беззаботно чирикая, в гостиную вошли принаряженные Одель и Винсенсия. Следом за ними появилась леди ле Фэй, лицо которой, наверное, впервые за долгое время светилось улыбкой.

Марлен улыбается? Какие еще нужны доказательства?

Что называется, все с вами ясно.

– Доброе утро, Филиппа, – проворковала Ротьер, грациозно опускаясь на кушетку. – Ну как, готова принимать лавры победительницы от ее величества?

– Не факт, что победительницей объявят меня, – ответила я, пытаясь заставить себя посмотреть на Одель и прекратить пялиться на Марлен.

– Если то, что ты нам рассказала, правда, у тебя очень высокие шансы, дорогая. – Ле Фэй подарила мне улыбку, отчего меня слегка перекосило. Приблизившись к окну, она устремила мечтательный взгляд на заснеженный сад, явно витая где-то в облаках.

Ну, или что более вероятно – в воспоминаниях. Свежих и горячих. Можно сказать, с пылу с жару.

Запретив себе думать о чужих горячих воспоминаниях, я отвернулась и увидела впархивающую в гостиную Паулину. Тоже чем-то довольную и светящуюся, как софит над полем во время футбольного матча.

Он что, и к ней вчера успел прогуляться? Видимо, одной показалось мало.

Мэдок Неутомимый. Ваше, блин, ненасытное величество.

Неутомимый и ненасытный явился сразу после Паулины. Обвел свой цветник собственническим взглядом, поприветствовал нас скупым «добрым утром» и пригласил скорее вытряхиваться на улицу, чтобы втряхнуться в кареты и дружно покатить в королевскую резиденцию.

Пока завязывала ленты плаща, заметила, как Марлен бросает на этого Стального кобеля робкий, смущенный взгляд. Ресницы томно дрожат, на щеках румянец, нижняя губа призывно закушена. Как еще локон не накручивает на палец – не представляю. В общем, безнадежный случай.

Напомнив себе, что меня все это не касается от слова «совсем», первой вышла на крыльцо, сбежала по ступеням и ринулась к карете. Хальдаг нагнал меня, прежде чем успела спрятаться от него в экипаже, распахнул дверцу и проговорил с таким холодом в голосе, что стекла кареты тут же покрылись морозными узорами:

– Прошу, леди Адельвейн.

– Просить вы не умеете, – заметила, покосившись на герцога. – Только приказывать.

И бегать по бабам.

– То же самое могу сказать и о вас, Филиппа. Вы не умеете делать того, что от вас ждут, – слушаться.

– Я буду слушаться своего мужа. – Елейно ему улыбнулась. – Любить его, почитать и ублажать, как и полагается образцовой супруге. Но так как вы не мой муж и никогда им не станете (вы сами мне это пообещали – не забывайте), не вижу смысла продолжать этот разговор.

Теперь уже его всемогущество слегка перекосило. Очень хотелось поставить красивую жирную точку в нашей интеллектуальной беседе – демонстративно хлопнуть дверцей перед физиономией этого наинопотребителя, но к нам уже присоединились еще не употребленные по назначению Одель и Винсенсия. Неразлучные подружки одна за другой загрузились в карету, при этом не забыв одарить жениха нежными улыбками.

– Кажется, герцог сегодня не в духе, – сказала Тиссон, когда экипаж тронулся.

– Да, я тоже это заметила, – согласилась белокурая невеста.

К счастью, по дороге в Каменный дворец они не донимали меня разговорами. Горячо обсуждали каких-то леди, с которыми я была незнакома и которые мне были совершенно неинтересны.

Чем ближе мы подъезжали к «дому» Рейчика, тем сильнее я волновалась. Да что там! Меня уже откровенно потряхивало.

А если Трияна не захочет отдавать лекаря? А если заартачится? Наверняка посыплются вопросы: зачем он мне? Что я собралась с ним делать?

И ведь не скажешь же, что ищу альтернативу герцогу…

Еще и хальдаг наверняка взбесится. За то, что вознамерилась притащить в дом малознакомого молодого мужчину. Теймен, кстати, ничего себе так, если бы не это его вечно печальное выражение лица.

Но, может, я зря волнуюсь и чествовать сегодня будут не меня, а какую-нибудь другую счастливицу-наину. Тогда придется искать новый способ подобраться к Вертальду и надеяться, что у меня на это хватит времени.

Каменный дворец, как и прежде, встречал роскошью и великолепием. Роскошно выглядели и участники охоты, и разряженные в пух и прах придворные. Уже знакомая дорога в тронный зал, в который журчащим ручьем стекаются наины хальдагов. У некоторых невест, как и у Польки, глаза азартно блестят. У других, наоборот, понурое выражение лица. Видимо, уже заранее записали себя в проигравшие и мысленно попрощались с королевским подарком.

И снова приходится ждать, испытывая на прочность выдержку, когда появятся их величества. Все как обычно, все как раньше. Доносящийся отовсюду шепот, шелест юбок, шуршание вееров, приглушенный смех… Который резко обрывается вместе с назойливым многоголосьем, когда двери в тронный зал распахиваются и в него под поклоны и реверансы величаво вплывают Рейкерд и Трияна.

Очередная торжественная речь, незаметно сменяющаяся магоголографическим представлением. Подсчет очков занимает всего несколько минут, а мне кажется, будто время застыло. И сердце мое словно тоже остановилось. Один за другим, мерцая и искрясь, в воздухе появляются имена. Леди Онфальм, леди Сеймур, леди де Вир, леди дю Пур и так далее по списку.

Мое имя, вернее, имя Филиппы, рассыпалось последним огненными искрами. Секунда, другая в ожидании появления заветных баллов, и сердце снова запинается, а потом пускается в какой-то сумасшедший галоп, когда его величество поднимается с трона и, отыскав меня в толпе взглядом, торжественно провозглашает:

– Леди Адельвейн, позвольте поздравить вас с победой. Вы единственная во время задания продемонстрировали те качества, которыми обязана обладать королева. Лорд де Горт, очень советую вам присмотреться к этой невесте.

Шутку правителя подхватывают негромким смехом, легкой волной пробегающим по залу, и я ловлю на себе сумрачный взгляд хальдага. Тут же спешу от него отвернуться, чтобы сосредоточиться на короле, и слышу:

– Сегодня леди Адельвейн удостоится чести отобедать с королевой и лично озвучит моей прекрасной Трияне, о чем она мечтает. Надеюсь, мы сможем угодить нашей очаровательной наине, и она останется довольна подарком ее величества.

Не то чтобы мне хотелось трапезничать с королевой, но, наверное, это лучше, чем объявлять перед всеми, какой я жажду заполучить приз.

Приз этот как обычно сидел у ног правительницы, и мне как никогда захотелось забрать у нее Теймена. Потому что вот так безжалостно ломать жизнь человеку… Это, знаете ли, мерзко.

Поздравив себя с тем, что половина дела сделана, я мысленно позволила себе порадоваться. Король меж тем открыл рот, собираясь продолжить, когда его неожиданно прервали. Настолько неожиданно, что народ, не сдержавшись, дружно ахнул.

Я сжала руки в кулаки, когда узнала в подошедшем к ступеням трона лорде графа Варрижа – господина тех девиц, которых мы с Полькой сумели «подоить».

Низко поклонившись правителю, мужчина громогласно проговорил:

– Прежде чем чествовать и награждать эту наину, вашему величеству следует кое-что о ней узнать. О тех других качествах невесты герцога, которые она от всех нас утаила.

Я мысленно выругалась.

Ну вот, Лиза, доигралась и додоилась.

По лицу Рейкерда пробежала тень раздражения и сразу же растаяла за прохладной улыбкой, опасной и хищной.

– Вы осмелились прервать меня, граф?

Хальдаг снова поклонился, настолько низко, что имел все шансы поцеловаться с собственными коленями или потереть уже активно намечающейся лысиной нижнюю ступеньку, на краю которой и сидел Вертальд.

– Прошу меня простить, ваше величество, но раз уж речь зашла о том, какими достоинствами должна обладать наша будущая правительница, я считаю нужным рассказать всем участникам Охоты о том, что таит в себе леди Филиппа.

А вот после этих слов мне уже стало не до подарка Трияны. О чем это он? Каким-то образом прознал, что я самозванка? Нет, тогда бы не называл меня Филиппой… Выяснил, что я начинающая живодерка? Еще хуже!

Если меня сейчас раскроют, я даже озвереть не успею. Меня прикончат раньше, чем я превращусь в кровожадную маньячку.

Вот будет досада.

Чувствуя на себе десятки взглядов, один из которых, Мэдока, обжигал не хуже раскаленного докрасна железа, я мысленно взмолилась о защите всем богам, о каких когда-либо слышала.

И пока лихорадочно читала молитвы, повисшее в зале молчание нарушил ровный голос де Горта:

– Осторожнее, граф. Не забывайте, вы говорите о моей невесте, и за малейшее оскорбление или клевету в ее адрес будете отвечать передо мной.

Количество взглядов, прикованных к нам, тут же увеличилось в геометрической прогрессии, а вместе с тем подскочил и градус напряжения, уже отчетливо витавшего в воздухе. Де Горт вышел вперед и широким шагом направился к эпицентру назревающего скандала, к трону и слегка побагровевшей Варежке, ну, то есть Варрижу.

Ой, мама.

– Нет, лорд де Горт, это не клевета, – криво усмехнулся граф. – Не далее как позавчера ваша невеста, которую вы так рьяно защищаете, едва не обескровила двух моих невест! Что на это скажете?

Во загнул! Обескровила. Да мы их толком даже не трогали! Первая сама (ну ладно, почти сама) порезалась, что сделали со второй – это мне вообще неведомо. Я в то время была занята другим делом.

Несмотря на то что меня искренне возмутили его слова (да его наина меня чуть кинжалом не изрешетила!), на сердце стало спокойнее. Хорошо хоть не обличают в иномирности. А со всем остальным справимся.

– Есть доказательства, граф? – поинтересовался Истинный, все такой же каменно-невозмутимый.

Варриж скривился, а потом нехотя выцедил:

– Мне прислали анонимную записку.

Я покосилась на Паулину. Де Морсан из кожи вон лезла, делая вид, что она не при делах, но уголки ее губ были слегка приподняты, и в целом Полька выглядела ну очень довольной.

Если узнаю, что это она настучала… Маленькая мстительная зараза.

– И это вы называете доказательством? – продолжал наступать де Горт.

Король откинулся на спинку трона и теперь с интересом следил за развитием событий. Так же, как и остальные здесь толпившиеся. Смотрят так, будто им тут транслируют захватывающий сериал.

– У обеих моих невест на руках обнаружились глубокие порезы, – мрачно бросил хальдаг.

– Им следовало быть осторожнее и не резаться.

– Ваша наина весь вечер возле них крутилась, – не сдавался лысеющий.

– Моя наина весь вечер была со мной, – не моргнув, соврал де Горт. – Если и отлучалась, то ненадолго.

– Вот как раз во время этого «ненадолго» она вполне могла навредить моим невестам!

– И зачем же, по-вашему, граф, ей это потребовалось? – снова включился в разговор король.

– Чтобы ослабить их перед испытанием, ваше величество, – напыжившись, ответил Истинный.

– Но почему именно ваших? – продолжал любопытствовать правитель.

Граф на мгновение замялся, а потом опять пошел в атаку:

– Это была месть. Вот как раз эти качества, мстительность и злопамятность, а также коварство, едва ли способны украсить королеву Харраса.

По залу пробежали редкие шепотки.

Приободренный активизировавшейся публикой, граф выпятил вперед грудь, которая у него и так была колесом, и продолжил:

– На первом испытании одна из моих невест имела, мм… небольшой конфликт с леди Адельвейн. И леди Адельвейн, очевидно, не сумела о нем забыть и отпустить.

– Нападение с кинжалом вы называете небольшим конфликтом?

Я не видела лица Мэдока, но, судя по тому, как Варриж поежился и чуть от него не отшатнулся, оно явно приняло хищное выражение.

– Во время испытания, – совладав с дрожью, парировал хальгад.

Значит, если во время испытания, тогда прощается, а если в театре – фу, как вам, леди, не стыдно! Безобразницы.

– И меня за это лишили баллов, – добавил Варриж с обидой в голосе.

Ну и кто после этого из нас злопамятный?

– И теперь вы предлагаете лишить баллов леди Адельвейн, а с ней и меня, потому что получили непонятно от кого какую-то писульку? – усмехнулся де Горт.

– Я предлагаю хорошо подумать, прежде чем удостаивать почестями такую злопамятную особу.

Секунда, другая – и тишину зала прорезали слова нашего с девочками хальдага:

– Жду не дождусь следующего испытания, Варриж. Надеюсь, вас не унесут с арены раньше, чем мы с вами на ней встретимся.

– Какое испытание? Какая арена? – шепнула я своей белокурой энциклопедии.

Одель пожала плечами:

– Понятия не имею. Видимо, лордам известно больше, чем нам, их наинам.

– В общем, я услышал достаточно. – Король лениво взмахнул рукой, явно призывая всех заткнуться. Собирался продолжить, но тут к трону в поклоне приблизился один из придворных (кажется, он входил в королевский совет) и что-то быстро зашептал его величеству на ухо.

Рейкерд помрачнел, кивнул раздраженно, отстраняя от себя придворного, и бросил:

– Свое решение по этому вопросу мы огласим позже. А пока предлагаю участникам сосредоточиться на подготовке к следующему этапу. На этот раз мы будем испытывать Стальных лордов, и что-то мне подсказывает – после сражений на арене многие из вас будут не в состоянии продолжить Охоту, – закончил Рейкерд зловеще.

А я облегченно выдохнула. Неужели нас, девочек, на время оставят в покое? Это очень приятная новость. А вот то, что приз зажали, – обидно и досадно. И если в этом виновата Паулина… Я покосилась на рыжеволосую наину. Честное слово, возьму и обескровлю выдру.

Аудиенция была окончена, и народ начал постепенно рассасываться, расползаясь по галереям и залам. Следуя команде Стального «к ноге, наины!», мы послушно засеменили за лордом к выходу. Ладно, про ногу ничего сказано не было, но смысл приказа не поменялся.

– Филиппа, это правда? Ты напала на наин графа Варрижа? – Одель повисла у меня на руке и стряхиваться с нее категорически отказывалась.

– Глупости, ни на кого я не нападала, – ушла я в несознанку. – Извини, Одель, мне нужно отойти.

Избавившись от общества третьей невесты, протиснулась к первой и тоже вцепилась ей в руку, чтобы даже не думала от меня убегать. Благо его всемогущество был занят разговором со своим очаровашкой-другом и к нам не оборачивался, что дало мне возможность поговорить по душам с этой завистливой гадиной.

– Твоих рук дело?

– Не понимаю, о чем ты, – вскинула острый подбородок Полька.

– Не прикидывайся идиоткой! – зашипела я ей на ухо, стискивая у нее на локте пальцы с такой силой, что с губ рыжей тоже сорвалось нечто вроде змеиного шипения.

– Отпусти меня. Ты делаешь мне больно!

– Еще даже не начинала… Повторяю: зачем ты отправила записку Варрижу? О нашем плане никто, кроме нас троих, не знал, и я очень сомневаюсь, что ее отправил твой брат!

На удивление нормальный хальдаг.

Де Морсан вспыхнула. Дернула рукой, снова пытаясь высвободиться, но я держала крепко. Злость и досада, что с призом ничего не выгорело, придавали мне силы.

– Ты, значит, творишь что хочешь, а тебя еще и королева при этом будет потчевать? Одаривать подарками? Не много ли для одной выскочки-сиротки? Ай!

– А как же держаться вместе ради победы Мэдока? – процедила я, борясь с желанием стукнуть Паулину веером.

– То есть тебе трон добывать? Да сейчас! – фыркнула она.

Вот ведь… Слова приличного не подобрать.

– Ладно, к шертам герцога, трон, командный дух. Но ты ведь брата подставила. Он нам помог, и вот как ты ему «спасибо» сказала!

– Об Алларде никто не узнает, если не расскажешь. – Идиотка передернула плечами. – Мне даже интересно, как ты, Филиппа, отблагодаришь моего братца?

– Вышвырну тебя в ближайшее окно. Сделаю ему на день рождения подарок. А заодно и герцогу приятное.

– Что, решила таким радикальным способом устранить соперницу? – мрачно хмыкнула горе-невеста.

Мы как раз проходили мимо окна, и желание толкнуть ее одним резким поворотом бедра едва не затмило остатки здравого смысла.

Не знаю, как сдержалась. Памятник мне, нэймессе без стажа, поставить надо.

Подавшись к «сопернице», зашептала ей на ухо:

– Если честно, соперницу я здесь не вижу. Своими действиями ты только отталкиваешь от себя Мэдока. Думаешь, если я вот так с ходу поняла, кто рассказал обо мне Варрижу, то герцог не догадается? Со мной или без меня, но тебе не стать его женой, Поля. И даже роли асави вряд ли тебя теперь удостоят.