Текст книги "Зарисовки моей души"

Глава 5

Саша

Музыка грохотала так громко, что чувствовал вибрацию пола подошвой кроссовок. Сидел у барной стойки спиной к толпе, от скуки крутанулся на стуле и начал рассматривать извивающиеся тела. Сделал глоток виски и послал улыбку двум подружкам, которые, не стесняясь, смотрели на меня. Девушки улыбнулись в ответ. Что ж, этот вечер перестает быть томным.

– Привет, любимый, – промурлыкала эффектная брюнетка в коротком обтягивающем платье. Не успел я как следует рассмотреть ее прелести, она уже бросилась мне на шею. Обнял ее одной рукой, прижимая крепче, чувствуя изгибы тела, а второй все так же держал выпивку.

– Подыграй мне, хорошо? – опалила жарким дыханием незнакомка. – Видишь тех двух придурков слева? – Проследил взглядом в том направлении, куда она указала. – Прохода мне не дают.

Забавляясь, кивнул, медленно провел рукой вниз по спине к копчику и взял ее за задницу. Девушка от неожиданности выпрямилась и посмотрела на меня вопросительно. Ухмыльнулся.

– Соскучился по своей девочке, – весело выделил слов «своей».

Брюнетка рассмеялась, изловчилась и выхватила у меня из рук бокал с виски. Сделала глоток и сморщила носик.

– Не думала, что ты любитель этого пойла, – поставила на столик и заняла свободный табурет рядом со мной.

Повернулся к ней, внимательно осмотрел – девочка-конфетка, сладкая, вкусная, манящая.

– И что же, по-твоему, я люблю?

Она улыбнулась, показав ряд ровных белых зубок.

– Яблочный мартини, – не сдержала смех девушка.

– Ты меня раскусила, – наиграно опустил голову и тяжело вздохнул.

– Эй, малыш, – поднимая мой подбородок пальцами незнакомка, – подумаешь, яблочный мартини, зато у тебя есть я.

Мы смотрели друг другу в глаза, и видели, как в них что-то загоралось. Потянулись навстречу, и наши губы соединились. Я ворвался в ее рот языком, пробуя, ощущая вкус виски и клубничной жвачки. Почувствовал, как она запустила пальчики под мою футболку, оцарапала кожу… Какая нетерпеливая. Перехватил ее руки и крепко сжал, не давая дотрагиваться до себя. Отклонился и встал со стула. Не говоря ни слова, потянул девушку прочь от барной стойки и толпы. Она не сопротивлялась, быстрым шагом шла за мной. Я заведен до предела. Тело требовало разрядки. Зашли в туалет и заперлись. Тут же прижал ее к двери, беззастенчиво гладил грудь и задрал платье. Девчонка присосалась к моей шее – завтра проявятся засосы. Наше хриплое дыхание и стоны разносились по всей кабинке.

– Стой, – она отстранила меня и достала из сумки маленький пакетик с таблетками, и второй – с коксом. – Хочешь? – Отрицательно покачал головой, а она принялась уговаривать: – Дава-а-ай, тебе понравится.

Я спокойно отношусь к тем, кто любит наркоту. Многие мои друзья принимают эту дрянь, но я – нет. И не потому, что я весь из себя правильный, просто мне не нравится само состояние, не вызывает эйфории, наоборот – подохнуть хочется, утопиться в ближайшей луже.

– Мне и так нормально.

– Как хочешь, – пожала плечами и проглотила таблетку. Снова подошла ко мне и поцеловала. Брюнетка уже под кайфом, ее движения рванные, смех ненормальный. Прочертила языком дорожку от плеча до уха. – Ты знаешь, мой дорогой парень, – голос охрип – видно, что она возбуждена не меньше моего. – Я – девушка приличная, и секса у нас сегодня не будет… – красотка опустилась на колени, посмотрела на меня огромными карими глазами и призывно облизнулась. – …Но у тебя будет лучший минет в жизни.

Снисходительно ей улыбнулся – посмотрим, чем сможет удивить.

Брюнетка ловкими движениями расстегнула ремень и спустила с меня джинсы. Ее дыхание стало тяжелым и прерывистым. Я привалился к двери и наблюдал за ней, ничего не делая, не помогая. Девушка прикоснулась губами к выпирающему члену через ткань боксеров. Я стиснул челюсть, позволяя ей немного поиграть с собой. Осмелев, она нежно прикусила головку зубами и посмотрела на меня. Улыбнулась. Пальчики просунула под резинку трусов и мучительно медленно потянула их вниз. Ее пальчики, обхватывающие ствол, подрагивали от нетерпения. Вытянула язык и мучительно медленно провела им от основания до головки… несколько раз. Открыла ротик шире и начала меня сосать. Черт, да у «моей» девушки талант. Схватил ее за волосы и начал наращивать темп, такой, какой мне нравится. Брюнетка поняла, что я хочу, и перестала двигать головой, позволяя мне вколачиваться до самого горла. Да, бл*ть!

Из туалета мы вышли спустя сорок минут – кто-то вызвал менеджера, и тот открыл дверь своим ключом. Мы вышли оттуда, смеясь, под недовольные взгляды и проклятия в нашу сторону.

– Кстати, я – Юля, – представилась девушка.

– Саша.

Юля подвела меня к столику своей компании, где сидели оба ее преследователя. Приподнял бровь и вопросительно посмотрел на нее. Девушка ни капельки не смутилась, просто пожала плечами и озорно улыбнулась.

– Просто ты мне очень понравился.

Ухмыльнулся и покачал головой.

– Добро пожаловать в Россию.

– Вздрогнем, – произнес тост какой-то парень, и мы все подняли стопки.

* * *

Открыл ворота ключом и вошел во двор, прошел по дорожке до дома. Криво усмехнулся. Дом. Мне смешно стало. Это место никогда не было моим домом и никогда им не станет. Внутри снова поднялась тихая ярость. Когда самолет приземлился в аэропорту, я даже ехать сюда не хотел. А потом решил, что надо. Посмотреть в эти счастливые лживые лица, которые называют себя моей семьей. Если бы не годовщина смерти матери, и ноги моей здесь бы не было. Но на меня накатывает. Каждый год накатывает, как дата смерти ближе становится. Голос мамы в голове слышу, и холод в душе разливается, от которого выть хочется.

Сделал шаг, поднимаясь на крыльцо, и понял, что меня еще больше развезло от алкоголя. Посмеиваясь, забрался наверх и не с первого раза открыл входную дверь. Начал шарить по стенам – где гребаный включатель? Рука что-то зацепила, и это что-то с грохотом упало на пол. Чертыхаясь, переступал через осколки и снова что-то зацепил. Меня шатало. Устало привалился к стене, прикрыл глаза. И тут услышал голос. Ее голос. Сразу распахнул глаза, прищурился, постарался разглядеть силуэт.

Ухмыльнулся, услышав шок в ее голосе. Наверное, уже забыли обо мне, что я существую. Через секунду взяла себя в руки. Услышал ее шаги вниз по лестнице, и тут же зажегся торшер. Впился в нее пожирающим взглядом. Все такая же холеная, красивая, холодная сука, даже в этих нелепых шортах и майке. Стоит поодаль и смотрит на меня непонимающе. В ее огромных глазах вопрос – какого хрена приперся?

– Я… Я не знала, что ты приедешь. Володя ничего не говорил…

– А я никому ничего не говорил, просто прилетел, – развел руки в стороны и улыбнулся, – сюрприз.

Она молчала и в глаза не смотрела – куда угодно, только не на меня, словно я – грязь, на которую не стоит обращать внимания. Ярость поднялась внутри с новой силой. Захотелось подойти, взять за подбородок и заставить на себя посмотреть!

– Кушать хочешь? Я могу приготовить…

– Комната моя где?

– Комната?

– Именно.

– А. Вот тут, на первом этаже, до конца и налево. Пойдем, покажу.

– Сам дойду, – отошел от стены, – а ты пока прибери. Грязно у тебя тут, Вера.

С этими словами прошел мимо опешившей женщины. Комнату нашел быстро и, не раздеваясь, повалился поверх одеяла. Отрубился моментально.

* * *

Проснулся от головной боли. Бл*ть, не надо было смешивать выпивку, знал же, что с утра херово будет. Кое-как открыл глаза и посмотрел на часы – ладно, не с утра, ближе к вечеру. Встал с кровати и первым делом принял душ. Вышел, завернувшись в полотенце. Вещи я оставил в камере хранения, а надевать грязные из клуба мне не хотелось. Открыл дверь с намерением попросить Веру дать какую-то одежду, и взгляд упал на аккуратную стопку вещей у порога. Поднял их, сверху лежала записка, написанная аккуратным каллиграфическим почерком: «Подумала, что тебе понадобится одежда, чемодан я вчера у тебя не видела. Таблетки от головной боли на кухне в крайнем верхнем левом ящике. Завтрак в холодильнике».

Какая заботливая, вашу мать! Смял клочок бумаги и швырнул о стену. Бросил одежду на кровать. Скинул полотенце и надел спортивные штаны, взял со столика телефон, сигареты с зажигалкой и прошел в кухню. В доме стояла тишина. Интересно, где все? Успею ли я свалить, пока никто не пришел? Достал из холодильника бутылку воды и услышал детский смех на заднем дворе. Особо не задумываясь, пошел туда.

Ее увидел сразу. Сидела ко мне полубоком и что-то сосредоточено рисовала, прикусив губу. Подкурил сигарету, вдыхая горький дым, пачку бросил на перила. Мне кажется, Вера с нашей первой встречи ничуть не изменилась. Как вчера помню, как отец знакомил с ней. Она уже Веронику родила, на руках держала и светилась вся изнутри. Говорила тихо, приветливо. Но я уже тогда знал, что она гнилая внутри. Какая падла будет семью рушить, чтобы свою создать? Только конченая последняя тварь. Какой и являлась Вера Ольшанская.

– Мама, это кто? – из мыслей вырвал детский голос.

Посмотрел вниз на светловолосого парнишку. Как раньше не заметил? Это, наверное, Николай. Или Никита? Я не помнил. Ребенок смотрел на меня голубыми глазами, точно такими же, как мои.

– Это – Саша. Помнишь, я говорила, что он приехал? – женщина отложила в сторону какую-то потрепанную тетрадь, подошла к нам и обняла сына за плечи. А мне от этого жеста больно стало почему-то. Сделал новую затяжку, а Вера смотрела на сигарету с жадностью, сглотнула нервно. Неужели наша Верочка не святая? – Поздоровайся с Сашей, малыш, – ее голос дрожал.

– Привет, Саша, – послушно поздоровался малой.

– Привет.

Молчание затянулось. Я докурил и кинул окурок на землю, затушил носком кроссовок.

– Ты – мой брат, – мелкий подал голос. Это был не вопрос – утверждение. Он хмурился, словно пытался понять смысл всего живого на земле. – Но почему так? Ты же не был у мамочки внутри! – эта реплика вызвала на моем лице похабную улыбку. А Вера смутилась и даже покраснела немного.

– Ник, я тебе уже все объясняла.

– Я помню, но… я не помню, – честно ответил ее сын.

Сел на корточки, чтобы быть одного роста с ребенком, и доверительно сообщил:

– Мы с тобой братья. А чтобы ты получился, твоя мамочка и мой папочка начали траха…

– Саша! – не успел закончить предложение, как Вера прижала ладони к ушам ребенка и посмотрела на меня с ужасом.

Выпрямился во весь рост, возвышаясь над женщиной.

– Это же правда.

Мы смотрели в глаза друг другу, ее грудь вздымалась, а взгляд прожигал ненавистью. А я ловил от этого кайф.

– Ник, иди, принеси свой дневник, – попросила женщина, не разрывая зрительного контакта со мной.

– Но, мама…

– Сейчас же!

Мальчик послушно пошел в дом. Вера приблизилась ко мне вплотную. Видел, как женщину начало трясти. В нос тут же ударил ее запах – она всегда пахнет земляникой.

– А теперь послушай меня сюда, – сказала с таким отвращением, словно ей вообще противно разговаривать со мной. – Не смей разговаривать с МОИМ сыном в таком тоне или…

– Или? – спросил с улыбкой.

– Это «или» тебе не понравится, мальчик, – выплюнула последнее слово.

А меня чернотой накрыло. Какой я ей, нахер, мальчик?! Шагнул к ней. Она не отошла, хоть и испугалась – дыхание перехватило. Нас разделял всего один вдох. Мне хотелось схватить ее за плечи, швырнуть о стену и… Сжал челюсти так сильно, что еще немного – и послышится хруст. Внезапно зазвонил мой мобильный, Вера вздрогнула и отошла от меня, поспешно скрылась в доме.

– Да! – рявкнул в трубку, не глядя на номер звонившего.

– Привет, Яблочный Мартини, – весело прощебетала Юля. – Давай, собирайся, заеду за тобой, поедем за город к одному челу. У него улетные вечеринки, а мне нужен мой парень.

– Сейчас скину адрес, заедешь…

Мне нужно убираться отсюда, и как можно дальше.

Глава 6

Вера

Меня трясло, словно в лихорадке. Каков подлец! Какого дьявола он, вообще, приперся? Понятно, что приехал кровь нам отравлять. Смотрит так, словно все ему все должны, и он здесь главный. Черт, черт, черт!

Взбежала вверх по лестнице так быстро, словно за мной гнались все демоны ада. Нет, не все. Один. С дерзкими голубыми глазами. Прислонилась к стене и положила руку на сердце. Оно билось так часто, что я начала переживать, как бы оно не взорвалось. Эта стычка внизу чуть с ума меня не свела. Говорить такие вещи ребенку? И то, каким он тоном говорил, словно я какая-то дрянь низкопробная… Это зацепило меня, сильно зацепило. Гадко стало внутри, больно. Опять.

А он изменился. Саша. Такой высокий стал, сильный, взрослый. Когда я видела его в последний раз? Лет пять-семь назад? Совсем ничего не осталось от того мальчишки с непослушными волосами. Только ненависть ко мне в глазах. Непонятно только, чем она вызвана…

Услышала, как он вернулся в дом, и сильнее в стену вжалась, дышать перестала – действует он на меня как-то странно. Еще когда ночью увидела, нервничать начала. Да, он – сын Володи, но мне, по сути, совершенно чужой человек. Я не знала, что он за человек, поэтому так и не заснула после того, как убрала последствия ночного разгрома. Приготовила вещи, потому что не увидела у него никакой сумки, и всю оставшуюся ночь провела в кабинете – рисовала.

Утром с Никой завезли Никитку в школу, а потом дочка убежала к подружкам. Сказала, не виделись с выпускного, скучают друг по другу. А я… а я по городу ездила, домой не хотелось. Точнее – я боялась. Его – Сашу, боялась. Не хотела оставаться с ним наедине. Поэтому я встретилась с Ингой и показала ей обложку, которую почти закончила, сходила на йогу, погуляла в парке. Время прошло незаметно, пора было ехать за Никитой. С ним спокойней как-то, увереннее стало, и я вернулась домой. Написала мужу смс, что его сын приехал, но тот ничего не ответил. И вот теперь я пряталась от какого-то юнца!

Сама на себя разозлилась. Вера, черт подери, возьми себя в руки! Сделала глубокий вдох и медленный выдох. Я – взрослая женщина – не должна бояться каких-то мальчиков. Но стоило вспомнить его взгляд, как мороз по коже пробегал. Саша смотрел на меня так, как и тогда, когда был четырнадцатилетним подростком – со злобой… Вот только теперь это взгляд не мальчишки, а мужчины. Взрослого, уверенного в себе. И я была убеждена на все сто процентов, что он прекрасно знал, какое производит впечатление. Не мог не знать. Странно это все… И когда Александр подошел ко мне вплотную, там, внизу, боже, я чуть не свихнулась! И я совершенно не понимала, как это объяснить. Сердце выскакивало из грудной клетки, билось о ребра так сильно, что, казалось, моя кофта шевелится в такт. И что самое противное – он прекрасно знал, что делает со мной. По его наглым глазам это видела, что он ловил от этогокайф.

Услышала, как входная дверь хлопнула, и только тогда смогла расслабиться.

– Маа-ам, поможешь мне с уроками? – крикнул сын. Пришлось прочистить горло перед тем, как ответить.

– Сейчас приду, Ник.

Оторвалась от стены, распрямила плечи и пошла в комнату к сыну, с каждым шагом ощущая в себе прилив сил.

* * *

Вова вернулся домой поздно ночью и был зол. Я чувствовала это. Эта работа когда-нибудь его доконает. Я лежала в постели и наблюдала, как муж ходит по комнате и снимает с себя одежду. Такой уставший, тени пролегли под глазами, щеки впали, и сам бледный. Душа болела за него. Он – трудоголик… Но говорить что-либо бесполезно – уже проходили это.

– Где Вероника? – первым нарушил молчание Ольшанский.

– Гуляет.

– Время уже почти полночь, а она шляется непонятно где!

– В отличие от некоторых, я точно знаю, где Ника.

– А Саша где?

– Вот этого я не знаю. Он мне не сообщил…

Супруг что-то пробормотал – я не расслышала его слов.

– …Не ворчи, Вова, – мягко попросила, – лучше иди спать…

Муж лег рядом, но тело его было напряжено. Легла ближе к нему, положила голову на грудь, слушала размеренные удары его сердца.

– …Что случилось? – тихо спросила. Знала, что он не ответит. Он вообще редко рассказывает о работе, и то в общих чертах.

– Проблемы с китайцами, – коротко ответил и поцеловал меня в лоб.

– Ты их сможешь решить?

– Деньги решают все, Вера. Давай спать.

Он отвернулся от меня, пришлось лечь обратно на свою подушку. В голове было столько тревожных мыслей. Лежала с открытыми глазами и смотрела в потолок. Внутри словно пружина сжималась. Странное беспокойство, такое гадкое чувство, непонятно чем вызванное. Только когда услышала, как хлопнула входная дверь, и легкие шаги прошуршали по лестнице, смогла расслабиться – Ника вернулась. Закрыла глаза и попыталась уснуть.

* * *

Сегодня на ужин должны были приехать родители Владимира. Мы с Никой решили пройтись по магазинам. Точнее – я решила, а дочь всячески упиралась. Мне хотелось купить подходящий наряд для сегодняшнего вечера, почему-то я всегда становлюсь дерганной перед встречей со свекровью и свекром. Вова в свое время столько страстей про них рассказал, особенно про строгость и жестокость отца. Всегда не по себе рядом с ними.

Зашли в очередной магазин, и я увидела красивое платье нежного бирюзового цвета.

– Какая красота! – я трогала струящуюся ткань. – Ника, примерь.

Я услышала печальный вздох дочки за спиной.

– Не хочу.

– Почему? Тебе не нравится? Тогда подыщем что-то другое…

– Очень нравится, – Ника взяла меня за руку, ее взгляд метался по сторонам. – Просто… – дочка замялась, а потом взяла себя в руки и твердо посмотрела мне в глаза. – Просто у меня нет денег. Я уже потратила всю стипендию.

У меня аж от сердца отлегло, думала, что-то серьезное случилось. Нервы стали ни к черту. Травок попить надо. Я лишь отмахнулась.

– Сделаю тебе подарок, – широко улыбнулась.

– Нет, – жестко отрезала Вероника, и я нахмурилась.

– Чего ты рогом уперлась?

– Мне от него ничего не нужно, – прошипела девочка.

– О чем ты?

– О деньгах, мама! – не выдержав, Ника взорвалась. – Мне не нужные его деньги, ничего от него не надо! Я лучше буду голой ходить, чем одетая на его деньги!

– Ника, – я потянула дочку в свои объятия. Смотрела в ее глаза, точно такие же, как мои… Такая решительность в них, убежденность. – Это мои деньги. Если ты вдруг забыла, то я тоже работаю, – улыбнулась ей. – Не миллионы, но, думаю, на пару платьев нам хватит, – подмигнула, и дочь заметно расслабилась.

– Ну, раз ты хочешь побаловать своего первенца, то я непротив, – с широкой улыбкой согласилась Ника.

К нам подошла молоденькая девочка-консультант и обратилась к Нике, у которой в руке, каким-то образом оказалась целая гора вещей.

– Могу я чем-то помочь вам и вашей сестре? – взгляд в мою сторону.

Мы с дочкой посмотрели друг на друга и засмеялись. Мы уже привыкли, что нас принимают за сестер. Раньше я всегда всех поправляла, говорила, что мы – мама и дочка. Я рожала ее пятнадцать часов! И заслужила того, чтобы меня называли мамой, я вымучила это право… А сейчас уже как-то проще стало. Мама, сестра, тетя – какая разница, Ника все равно моя.

Сказав консультанту принести несколько понравившихся платьев нужного размера, мы снова окунулись в мир шоппинга.

* * *

Иван Федорович и Алла Михайловна приехали ровно в семь часов вечера. На мне было строгое синее платье длиной до колен, я постоянно приглаживала несуществующие складки, волосы собраны в пучок на макушке. Сегодняшний вечер будет эмоционально выматывающим.

– Верочка, – произнес свёкор с улыбкой, целуя в обе щеки, – какая же ты красавица!

– Спасибо, папа, – вежливо ответила с приклеенной к лицу улыбкой.

Точно так же поздоровалась с Аллой Михайловной, и мы прошли к накрытому в столовой столу.

– А где Александр? – спросил Иван Федорович, занимая место во главе стола, как делал всегда.

Все посмотрели на Вову, у него даже кадык нервно дернулся. Весь день пытались связаться с Сашей, но у того был отключен телефон. Парень явно не желал ехать домой. Володя из-за этого нервничал, даже сейчас, когда ему сорок девять лет, он боялся расстраивать отца.

– Саша звонил и передавал свои извинения. Он задержался у друга в другом городе, сказал, как только приедет, сразу заглянет к вам в гости, – ответила за мужа.

Свёкор нахмурился, явно не поверив в мою ложь, но не стал продолжать тему. Просто кивнул.

Ужин протекал медленно. Мне казалось, что секунды тянутся бесконечно долго. Про себя молилась, чтобы эта пытка закончилась как можно быстрее. Дети вели себя хорошо. Ника с удовольствием рассказывала о своей самостоятельнойжизни… Точнее, рассказывала с удовольствием всем, кроме Вовы. И, естественно, это не укрылось от всеобщего внимания. Мы с Аллой пытались как-то сгладить все эти остроты, но по прищуренному взгляду Ивана было понятно, что у нас это плохо получалось. К концу вечера Вова не выдержал и, извинившись, потащил Веронику едва ли не силком в свой кабинет. Я сидела сама не своя. Мне не понравился блеск в глазах мужа. Сейчас еще больше дров наломает. Знает же, что Ника не даст так с собой обращаться! Что же ты творишь, Володя?

– Пойду, принесу десерт, – спустя некоторое время я встала из-за стола.

– Я с тобой, – поддержала Алла Михайловна, и мы вместе вышли из столовой, оставив Никитку с дедушкой. – Что у них произошло? Какая кошка между ними пробежала, Вера? – вполголоса поинтересовалась свекровь.

– Сама не знаю, – честно ответила. – Я пыталась понять, в чем дело, только вот кто мне скажет?

– Может, мне с ней поговорить? – предложила Алла Михайловна, я лишь плечами пожала. Может, и правда стоит ей поговорить с Вероникой – кто знает?

Из кабинета Вовы доносились громкие обрывки фраз. Я прикусила губу, приказывая себе двигаться дальше, не подслушивать, но это было сильнее меня. С извинениями посмотрела на Аллу и направилась к кабинету, та попыталась остановить меня, но я просто обошла ее. Мне нужно знать, что происходит у нас в семье, черт возьми! Приблизилась к кабинету, и голоса стали громче, а слова четче.

– Ты – моя дочь! МОЯ! – кричал Вова.

– И каждый божий день жалею об этом! – в тон ему отвечала Ника.

У меня дыхание перехватило от злобы в ее голосе. Я ненавидела себя в этот момент. Словно какая-то преступница подслушиваю! Но что мне оставалось? Как еще узнать правду? Краем глаза заметила, что свекровь встала рядом со мной. Наступила пауза, такая напряженная, что кожу начало покалывать от интенсивности эмоций.

– Я просто прошу тебя, – послышался уставший голос мужа, – веди себя сегодня нормально.

Ника громко засмеялась, и этот смех осколками резал мне сердце. Столько боли в нем.

– Помнится, я тебя тоже просила не трахать Карину. Просила тебя «Папочка, пожалуйста, не надо, она же моя лучшая подруга! Что я скажу маме? Как в глаза ей смотреть буду?», а ты что? Чего молчишь? Сказать нечего? А я тебе скажу. Ты продолжил ее все так же драть на этом самом столе!

– Замолчи! – закричал Вова.

– Ненавижу тебя!

Почувствовала, как Алла утаскивает меня прочь от двери, шла за ней на ватных ногах. В голове все еще стояли слова Ники. Свекровь усадила меня на стул, а я дышать не могла – такое чувство, будто вместо воздуха вдыхаю битое стекло, давлюсь им, кровоточу. Земля из под ног ушла, и вокруг все почернело, уродливым стало. Не заметила, что плачу, пока слезы не начали в вырез платья падать.

– На, выпей… – Как сквозь туман услышала слова Аллы и увидела перед собой стопку с водкой. – Пей, пей, – снова повторила та, и я, как послушная девочка, взяла и выпила обжигающую жидкость. Даже вкуса не почувствовала.

А в голове лишь одна мысль – почему? Неужели я во всем виновата? В том, что муж гуляет от меня с какими-то… малолетками. Снова тупая боль где-то под ребрами, она сковывала и не давала мыслить нормально. Губу прикусила. Все казалось дурным сном.

Когда-то Вова уже клялся и божился мне, что больше никогда… Когда Никиту родила, и про эпилепсию узнали. Мне казалось, что все это наказание… За то, что у семьи его увела, сама того не зная. Жену ради меня бросил и Сашу. Пришел тогда пьяный, а от него воняло спиртным, дешевыми духами и отчаянием. Сразу поняла, где он был. Он упал на колени, обнял мои ноги и просил прощения. А я… Я простила! Поверила ему, хоть в тот момент подохнуть хотелось. На руках двое детей, один из них со страшной болезнью, а муж вместо того, чтобы поддерживать, трахал кого-то на стороне… С годами все стерлось. Первое время тяжело было. Заново все училась делать. Любить его, прикасаться, доверять…

Только нахрен ему надо мое прощение…

– Вера, послушай, – свекровь встряхнула меня, и я перевела на нее затуманенный взгляд. – Всякое бывает в жизни. Все мужчины изменяют. Редко, когда сыщешь того, кто будет верен. Но, самое главное, они остаются с нами. Не с теми – другими, а с нами…

А мне заорать ей в лицо захотелось. Да пусть уходит! Не хочу, чтобы оставался! Не хочу!

– Да ей же шестнадцать лет было – Карине… ей было шестнадцать… а я думала, чего она перестала к нам на завтрак ходить… Она так любила яйца пашот…

– Вера, слушай меня! Не стоит портить семью из-за всяких вертихвосток. Будет время, я тебе про Ваню расскажу. Есть чем поделиться.

Я едва не засмеялась истерическим смехом – какая семья? Это уже одни обломки. И Ника – девочка моя… Теперь все понятно, почему она так! Ребенок мой родной, не могла сказать мне, боялась ранить. Ведь ни в чем не виновата! Надо поговорить с ней.

Слезы уже высохли, словно и не было их вовсе. Правду говорят – второй раз не так больно. Поболело и перестало. Услышали, как Иван Михайлович зовет. Алла обеспокоенно посмотрела на меня и пошла в столовую. Я еще немного посидела, раздумывая, что теперь делать…

Хорошая жена должна быть и хорошей актрисой. Поэтому я улыбнулась как можно беззаботней и вошла в столовую с десертом в руках.