Текст книги "Дожить до свадьбы"

Дожить до свадьбы

I

Метель в марте

Мы с Эдиком (для тех, кто не в курсе – это мой кот) сидели на подоконнике и наблюдали, как двор заметает снегом. Конечно, снегопадом в марте уже никого не удивишь. Но от одной мысли, что всего через пару недель на месте высоких грязных сугробов появится зеленая трава и желтые соцветия мать-и-мачехи, было как-то волнительно и чудесно.

Мне кажется, нигде в мире люди не ждут весну так отчаянно, как у нас. И до настоящей весны осталось совсем немного. До свадьбы Ромы и Нади тоже! Брат моей одноклассницы Тани Заболоцкой и удивительная девушка (к слову, чемпионка города до дзюдо) Надя Шмидт решили пожениться. Предложение Рома сделал очень красиво – в небольшом уютном ресторанчике прямо в новогоднюю ночь. Это было в Хельсинки, где мы большой компанией проводили зимние праздники.

Правда, то новогоднее путешествие запомнилось не столько этим радостным событием, сколько нашими «детективными приключениями». Все началось с того, что прямо на границе две странные тетки, испугавшись таможенного контроля, подбросили моей маме какой-то пакет! А закончилось разоблачением целой банды, которая вывозила за границу исторические ценности.

Мои воспоминания прервал телефонный звонок.

– Ласточка, привет! – зашептала в трубку Таня. – Что делаешь?

Ласточкой в далеком детстве меня прозвал дедушка.

– Дурака валяю! – честно ответила я. – Мама поехала на вокзал встречать какую-то подругу, а я уроки уже сделала и наслаждаюсь свободой!

– Поедешь завтра с нами выбирать свадебное платье?

– С кем с вами? – удивилась я. – И почему ты шепчешь?

– Ромка и Надя со своей мамой пришли к нам, что-то обсуждают насчет свадьбы. Уже полчаса сидят вчетвером и спорят. Надя шепнула, чтобы я у тебя спросила, поедешь ли завтра с нами? Она, оказывается, уже неделю со своей мамой не может договориться, каким должно быть платье. Вот она и решила завтра в тайне от нее съездить и сразу купить, что понравится.

– А она не обидится? – засомневалась я.

– Кто?

– Надина мама. Что платье без нее купят!

– Ну это же не её свадьба, а Нади и Ромки! – резонно заметила Таня. – И вообще, она такая властная тетка оказалась! Пришла и практически нам диктует: что, где, как отмечать… А ведь у моей мамы нет столько денег! Всё, мне пора бежать! Значит, завтра после школы, хор?

– Хор! – согласилась я. – А куда?

– В какой-то салон на Петроградке! Пока!

– Пока!

Здорово, никогда в жизни не была в свадебном салоне! Я тут же нашла в смартфоне несколько магазинов и начала изучать их каталоги: платья с пышными юбками и сумасшедшими декольте, усыпанные блестящими стразами, с длинными «королевскими» шлейфами…

На следующий день в школе был настоящий дурдом: четверть заканчивалась, учителя были какие-то нервные, дерганные и пытались за один урок поместить в наши бедные головы материал минимум трех (мы в феврале пропустили неделю из-за карантина). А последним была сдвоенная алгебра – заранее писали итоговую контрольную. В общем, к концу занятий я уже ничего не соображала.

– Ласточка, пошли в кафе посидим? – сразу предложил Пашка, когда мы выходили из класса.

Паша Паршин – не просто мой одноклассник, это мой самый верный друг. Я с ним познакомилась четыре года назад, тогда мы с мамой только переехали в Петербург.

– Да, после такого дня нужна моральная разгрузка! – устало зевнул Димка Ярко. – У меня в голову как-будто песок насыпали!

В качестве подтверждения Димка даже постучал себя по голове, словно надеялся, что из его уха высыплется струйка песка.

– У тебя какой вариант был, четвертый? – спросил он у Паши.

– Нет, третий! – быстро ответил тот. – Ну дак что, пошли? С меня пирожное!

– Хорошо, пошли! – сразу согласилась я.

– Катя, а как же платье! – нахмурилась Таня. – Мы же обещали Наде помочь!

– Ой, точно! – вспомнила я. – Ребята, нам надо на Петроградку, свадебное платье выбирать!

– Платье? – удивился Паша.

– Да, Надя просила помочь!

– Вот, блин, людям делать нечего! Жениться в двадцать лет! – усмехнулся Димка.

– Дурак ты! – огрызнулась Таня.

– Я дурак? Институт бы сначала закончили! – прямо-таки тоном завуча ответил он.

– И зануда! – коротко резюмировала она.

– А вы торопитесь? – прервал их перепалку Пашка. – Может успеем куда-нибудь зайти?

– Мы договорились встретиться у «Горьковской» в три часа! – покачала я головой. – Давайте завтра где-нибудь посидим? Или, может, в кино сходим?

– Ну ладно, тогда пошлите, хоть до метро вас проводим! – решил Паша.

– Блин! – нервно выпалил Димка, но все-таки поплелся за нами.

Он иногда (почти всегда) бывает противным, хотя на самом деле парень неплохой. Только очень избалованный своими бесчисленными тетями: их у него то ли пять, то ли шесть, то ли даже семь. Не могу запомнить.

На выходе из метро «Горьковская» Надя ждала нас не одна. Вместе с ней была Эля Дзагоева – очень яркая девушка с копной блестящих черных волос. Она напоминала мне красавицу-цыганку из старого советского фильма «Табор уходит в небо». Вместе с Надей они учились когда-то в одном классе.

– Катя, привет! – весело подмигнула она. – Да ты еще красивей стала!

Я смущенно улыбнулась. Если честно, не понимаю, почему меня иногда называют красивой. Лично я (особенно рано утром) ничего красивого в зеркале не вижу. Вот Таня, да, она красивая – высокая, с пепельно-русыми волосами и голубыми глазами.

– А ты – сестра Ромы, да? – сразу догадалась Эля, взглянув на мою подругу.

– Да, здравствуйте! – кивнула ей Таня.

До салона мы брели почти молча, лишь изредка перебрасываясь фразами – на улице разыгралась настоящая метель! Поэтому в салон мы зашли замерзшие, мокрые и облепленные снегом с ног до головы. В общем, мартовские снеговики. Но согрелись быстро – девушки-продавщицы сразу предложили нам чай, и пока Надя с Элиной помощью надевала в примерочной очередное платье, мы с Таней с интересом изучали этот магазин.

Небольшой, но уютный – стены облицованы светлым кирпичом, в углу установлен настоящий камин, окруженный десятками белоснежных свечей разной высоты. По стенам были развешаны черно-белые фотографии – свадьбы, свадьбы, свадьбы… Но, в общем, красиво. А вот самих платьев в этом салоне почти не было – только пару штук в витрине на смешных безликих манекенах. Продавщицы по очереди выносили платья из подсобки – наверное, Надя заранее определилась, что именно хочет примерить.

– Надя! – одновременно ахнули мы с Элей, когда она вышла в зал в коротком стильном платье без плеч.

Простое, приталенное, с юбкой-тюльпаном, оно почему-то очень шло Наде с ее спортивной фигурой, невысоким ростом и темно-русым каре.

– Да, оно! – сразу же решила Надя, рассматривая себя в большом зеркале. – Мама, меня, конечно, запилит! Она уже месяц мне твердит, что «правильное» свадебное платье должно быть длинным. И с фатой!

– Нет, это очень классное! Тебе вообще не нужно длинное, оно только высоким идет! – заметила Таня.

– Вам очень хорошо! – согласилась девушка-продавец. – И дерзко, и элегантно одновременно! Какая красивая линия декольте, плечи…

– А ты в нем не замерзнешь на улице? – засомневалась я.

– Ну, Катя, надеюсь в начале мая такой метели не случится! К тому же, у меня есть классная рокерская куртка! Из белой кожи! – задорно подмигнула она.

– О, это будет классно! – улыбнулась Эля.

– Можно, кстати, к поясу прикрепить длинный шлейф! – предложила вторая продавщица. – Будет очень оригинально.

– Подумаю! – кокетливо передернула плечом Надя. – Ну что, девчонки, берем?

– Берем! – хором отозвались мы.

Покупку платья мы решили отметить покупкой торта. Зашли в кондитерскую и выбрали фисташковый чизкейк, украшенный всевозможными ягодами. Такой красивый, что хотелось съесть его прямо у прилавка. Но мы сдержались.

– Главное, девчонки, чтобы мама не убила меня до свадьбы! – пошутила Надя, когда мы ввалились всей компанией в ее квартиру. – Она сказала «только длинное»!

Вообще-то Надя была девушкой с характером. Ромкой, по крайней мере, она руководила еще так! Но свою собственную маму почему-то побаивалась.

– Надина мама была у нас завучем! – словно ответила на мои мысли Эля. – Не женщина, а генерал в юбке… Её даже директор школы слушался как первоклассник!

– Точно! – весело засмеялась Надя, сбрасывая с себя мокрый пуховик. – Как видел ее в конце коридора, сразу же вжимался в стену… Мы даже прозвали его «Гена-плющ»!

– Как? Почему? – засмеялась я.

– Его звали Геннадий Петрович Плющенков! И он при встрече нашей Тамары Сергеевны врастал в школьные стены, как плющ в деревенские ограды! – веселилась Эля.

– Надя, а ты ничего не говори маме о платье недели две! – предложила умная Таня. – Спрячь его куда-нибудь. А потом она уже ничего не сможет сделать, гарантийный срок истечет, сдать платье будет нельзя!

– Гениально и просто! – резюмировала Эля.

– Девчонки, проходите, на кухню! – предложила Надя, унося наши куртки в кладовку.

Я впервые была у нее в гостях. Надя с мамой жили в небольшой двухкомнатной квартире с окнами на довольно оживленную улицу. Дверь в одну из комнат была открыта, и там царил жуткий беспорядок. Я сразу же решила, что здесь обосновались Надя с Ромой (он переехал к ней пару месяцев назад). Вторая комната, наверное Надиной мамы, находилась в противоположной стороне коридора. Дверь туда была закрыта.

А вот на белоснежной кухне все было не просто чисто, а почти стерильно. Белые поверхности кухонного гарнитура и большой круглый стол были совершенно пустыми – ни продуктов, ни посуды, вообще ничего. Только на подоконнике одиноко стояла небольшая плетеная корзина с апельсинами, почему-то украшенная розовыми и голубыми бантиками…

– Это мы вчера в турфирме были! – пояснила Надя, ставя чайник. – Мы с Ромкой хотели поехать на Байкал! Представляете, почти через всю страну на поезде?

– Классно! – согласилась я.

– Да, но мама сказала, что это «несерьезно»! – устало закатила глаза девушка. – Повела меня в какую-то турфирму, где ее подруга работает. Купили путевку в Болгарию на две недели. Нам, конечно, больше хотелось в Прагу, но получалось так дорого…

– А апельсины тут причем? – улыбнулась Эля, рассматривая безвкусно оформленную корзину.

– Фирма называется.... «Круглый апельсин».

– А что, апельсины бывают квадратные? – резонно заметила Таня.

– Ну а вдруг! – хохотнула Надя. – Там не только название, там и все сотрудники какие-то странные. А подружка мамы – тот еще кадр! Представьте, я захожу в туалет, а она… Ой, лучше не буду рассказывать, аппетит испорчу!

– Да, не стоит! – рассмеялась Эля.

– В общем, купили мы у них свадебное путешествие, а сегодня утром нам привезли эту корзину. Сказали, что свадебный подарок от фирмы. Хотите, девчонки?

– Нет, я лучше торт! – ответила Таня.

– Тогда держи вот этот кусок, с клубникой! – предложила ей Надя. – А тебе, Катюша, с малиной!

– Надя, а я, наверное, только кофе! – решила вдруг Эля.

– Опять на диете?

– Нет предела совершенству! – девушка гордо встряхнула своей копной иссиня-черных волос. – Хотя… От апельсина не откажусь!

– Надя, а вы после свадьбы все-таки здесь останетесь жить? – поинтересовалась Таня, принимаясь за чизкейк.

– Не знаю… – Надя нахмурилась и, по-моему, даже как-то расстроилась из-за вопроса. – Здесь район такой хороший… Родной, я же всю жизнь здесь!

– Я бы хотела жить на Петроградке! – мечтательно произнесла я.

– Нам с Ромой тут удобно, он и подработку совсем рядом нашел! – продолжила Надя. – Но, девочки… У него нервы уже не выдерживают! Да и у меня тоже!

– Мама? – многозначительно подняла брови Эля.

– Уж насколько у Ромки легкий характер… И дома мы с ним стараемся бывать как можно реже! Но два раза они уже так ссорились! – почти с отчаянием рассказывала Надя.

– С твоей мамой? Из-за чего? – удивилась я.

Вообще, мне кажется, что с Ромой поссориться – это нужно очень постараться. Таня, конечно, утверждает, что он балбес! И вредным иногда бывает жутко. Но зато он веселый, невероятно добрый и, действительно, какой-то очень легкий по жизни. Я раньше всегда удивлялась: Таня с тоном начальницы его отчитывает (у нее и в разговорах с нами иногда этот противный тон прорывается), как-будто он ее младший брат, а не наоборот. А он ни разу, по крайней мере при мне, на сестру не огрызнулся. Только подшучивает над ней.

– Да, поссорились, причем из-за таких пустяков! – вздохнула Надя, сжимая в руках кружку с чаем. – Представьте: я утром мыльницу разбила, а маме не понравилось, что Рома новую без ее спроса купил!

– Даже так? – поразилась я.

– Ну, это уже маразм! – заключила Эля.

– А потом она ночью к нам без стука зашла, – продолжила Надя. – Ромка ей и сказал – между прочим, очень деликатно – что лучше бы стучать… Девочки, что тут началось! «Это моя квартира, я тут имею право ходить куда хочу, кто ты такой!». Фу, вспоминать противно…

– Какой-то странный апельсин! Горький, как грейпфрут! – поморщилась Эля. – Так может вам снять квартиру?

– На какие деньги? Только если мою машину продать…

– А почему вы к нам не хотите переехать? – спросила Таня.

– Танечка, но у вас же только две комнаты! Рома не хочет, чтобы мы вам мешали…

– А Юдинцевы? Если попросить сдать вам комнату? Она же все равно сейчас пустая!

Таня с мамой жили в обычной питерской коммуналке в центре города. Их соседи – семья профессора Юдинцева – не дождалась переселения и купила себе небольшой дом за городом. Поэтому в квартире они почти не появлялись. Единственной соседкой Тани осталась одинокая старушка Инесса Рудольфовна Штейнберг. И она была большой проблемой…

– Ромка говорит, что все их попытки сдать комнату оборачивались полным провалом, – весело засмеялась Надя. – Что ваша Инесса – не помню отчество – выживала всех соседей, причем самыми изощренными способами!

– Это да! – подтвердила Таня. – Она старушка с фантазией! Но вот наша Катя, по-моему, имеет на нее особое влияние… Можешь быть, ты поговоришь с ней, а?

Я даже поперхнулась. Да, мне жалко Инессу Рудольфовну. Она пережила блокаду, потеряла единственного сына и после этого, чего уж скрывать, сошла с ума. Женщина она была малоприятная, склочная, даже агрессивная. Но ко мне она почему-то относилась не так, как к другим людям.

– Ну хорошо, попробую! – пообещала я.

На этих словах Эля начала странно себя вести: взгляд у нее стал рассеянный, испуганный, она нервно теребила ворот своей рубашки, а потом вдруг схватилась за стол, словно сейчас упадет…

– Эля, с тобой все в порядке? – осторожно спросила её Надя.

Девушка хотела что-то ответить, умоляюще посмотрела на нас и вдруг рухнула на пол.

– Эля! Эля! – бросилась к ней подруга.

– Что с ней? – присела рядом Таня. – Обморок?

– Да, наверное! Может от голода? Она вечно на всяких диетах сидит! – нервно выпалила Надя и начала бить Элю сначала по ладоням, потом по щекам.

Ничего не помогало – Эля не приходила в сознание.

– Девочки, она, по-моему, не дышит! – в ужасе прошептала Надя. – Несите телефон! Быстро! Он в маминой комнате!

Я метнулась в гостиную, схватила стоящий на комоде телефон и тут же вернулась на кухню. Стоящая на коленях Надя быстро набрала номер и закричала в рубку:

– Примите вызов: Элеонора Георгиевна Дзагоева, 20 лет, потеря сознания, пульс слабый, нитевидный, в себя не приходит! Записывайте адрес…

«Скорая» приехала минут через десять. Как мы за это время не сошли с ума, не знаю. Врачи что-то у нас спрашивали – не помню, что именно. А потом вставили Эле в горло какие-то страшные пластмассовые трубки и быстро вынесли из квартиры. Надя сразу побежала за подругой, пытаясь в Элькином телефоне найти номера ее родителей – сообщить, что случилось с их дочкой. Я бы до такого не догадалась, я вообще от страха очень растерялась.

Так мы с Таней остались в квартире одни. Нам нужно было дождаться Рому – он был на подработке, а ключа от квартиры Нади у него не было – ее мама запретила ему делать дубликат.

– Кошмар какой! Что с ней? – сжимала я виски. – Может сердце?

– Не знаю… В двадцать лет? Хотя, всякое бывает. Давай чай попьем, я замерзла!

– Давай! – согласилась я.

Таня поставила чайник. Мы просидели в Надиной квартире часа два или больше, не зная, о чем говорить. Наконец раздался звонок – пришел Ромка. Он очень расстроился из-за Эли и еще из-за того, что не мог проводить нас до метро – он потом не попал бы обратно в квартиру.

– Ничего страшного, Ром, не переживай! – успокаивала я. – Еще же не очень темно, мы дойдем! Голова только болит…

– Это от голода, ты же ничего не успела съесть! – заметила Таня. – На вот, возьми апельсин, если что, по дороге съешь!

– Угу, – послушно отозвалась я.

– Таня, позвони, как придешь! – уже в дверях сказал сестре Ромка.

– Ладно, – буркнула она.

II

Гостья

Когда я пришла домой, мама была не одна – на кухне в ее любимом халате сидела за столом довольно тощая женщина с длинным лошадиным лицом и короткой стрижкой. Она как-то странно заулыбалась при виде меня.

– Катя, ну что так поздно! Я уже волноваться начала! Вот, поздоровайся, это моя однокурсница Наташа! Помнишь ее, она приезжала к нам в гости, ты тогда еще в садик ходила! Куклу еще тебе привезла – Мальвину!

– Угу! – не вполне уверенно произнесла я.

Куклу с голубыми волосами из своего далекого детства я еще смутно помнила, а эту даму – совсем нет.

– Какая ты Катюша стала! Просто невеста! – громко восклицала она, с удивительным при ее худобе аппетитом уминая ужин. – Я тебя видела совсем малюсенькой. Купила тебе куклу, по тем временам очень дорогую! А ты ей голову отломала и меня дурой назвала? Помнишь?

– Эээ, нет, простите… – растерянно ответила я.

– Да, ты плохо себя вела!

– Наташа, второе будешь? – устало спросила ее мама.

– А что там у тебя? Рагу? С лучком и зелени побольше, как я люблю!

– Да, да, я помню, – раздраженно ответила она.

– А ты Катя такая непослушная была! Просто ужас! – продолжила Наташа, намазывая на хлеб горчичный соус. – Однажды пришла из садика, залезла в шкаф и пока твой отец не вернулся с работы, не вылезала! От меня постоянно бегала! Все к папе своему на руки просилась! А я уже тогда твоей маме говорила: Ленка, разводись!

Я изумленно посмотрела на маму, но та быстро отвела глаза.

– Я вчера приехала! Так радовалась командировке: когда еще Петербург посмотришь, еще и за чужой счет! А в гостинице – ужас! Просто ужас! Ночью, чувствую – по мне кто-то ползает… Свет включаю, а там… Знаешь, что?

– Нет, – растерянно пожала я плечами.

– Отгадай! – потребовала Наташа. – Ой, Ленка, ты рагу пересолила!

– Там были тараканы! – пояснила мама, накладывая мне в тарелку суп. – Я Наташу, естественно, к нам пригласила. Я к тебе переселюсь, а Наташу мы в моей комнате устроим!

– Угу! – кивнула я.

При мысли о тараканах аппетит к меня, естественно, пропал. Но, чтобы не спорить с мамой при Наташе, я быстро съела суп, налила себе чай и, пока они обсуждали какие-то балансы, выкладки и прочую чушь, потихоньку ушла в свою комнату.

– Пашка, говорить можешь? – тихо спросила я, набрав номер друга.

– Да, могу. Как съездили, Ласточка?

– Ужасно!

– Вот и я удивился – ты же ненавидишь по магазинам ходить! Наверное, единственная из всех девчонок!

– Да нет, не в этом дело! – перебила я. – Наш поход закончился вызовом «Скорой помощи»!

– А что случилось?

Я быстро рассказала Паше о том, что произошло с Элей.

– Может быть, действительно, сердце? – предположил он. – У нас как-то на соревнованиях парню точно так же плохо стало плохо! Потерял сознание, никто ничего понять не мог – он даже ударов серьезных не пропустил… А потом в больнице выяснилось, что у него сердечный приступ!

– Сердечный приступ? Он погиб? – испугалась я.

– Нет, выжил! Просто ему в принципе нельзя было спортом заниматься! Почему врачи раньше этого не заметили – непонятно, нас же постоянно проверяют! Так что все может быть!

Наш разговор внезапно прервала мама:

– Катя, уроки сделала? – тихо спросила она, открыв дверь в мою комнату.

– Да, сейчас!

– Не сейчас, а сейчас! – тут же разозлилась она. – Мне завтра рано вставать! Чтобы через полчаса, когда я приду, ты уже спала!

– Ладно, – обиженно буркнула я. – Пашка, завтра поговорим!

– Хорошо!

Я как-то вымучила домашку, быстро привела себя в порядок и легла в постель. Настроение было на нуле. Жалко Элю. Надо завтра Наде позвонить, подумала я и тут же уснула.

Когда я проснулась, мама уже ушла на работу. А вот ее подруга Наташа сидела на кухне и оживленно болтала с кем-то по телефону. Мне почему-то очень не хотелось с ней говорить. Я просто тихонько оделась и улизнула из квартиры.

После уроков мы вчетвером пошли в кафе. Димка с Таней обсуждали контрольную по физике. Я догадывалась, что больше тройки мне не светит (в самом лучшем случае), потому не принимала в их беседе никакого участия. Просто молча ела десерт с апельсиновым с конфитюром.

– Ты чего такая грустная, Ласточка? – пристально посмотрел на меня Паша. – Каникулы же скоро!

– Не знаю… – пожала я плечами. – Наверно, просто устала. У меня всегда весной силы заканчиваются!

– Слушай, у меня тоже! – убрал с лица длинную челку Димка. – Именно к весенним каникулам я просто никакой! Не знаю, как завтра день пережить – тошнит уже от этой школы!

У Тани зазвонил телефон.

– Да, мам! Что? Что?! – брови у нее поползли вверх. – А когда? Кошмар какой, бедная Надя!

Тон у Тани был такой, что мы все с тревогой уставились на нее.

– И как она? Ясно. А ты сегодня на работе? Хорошо, сейчас иду! Да, иду!

– Что случилось? – испугалась я.

– Надина мама в реанимации! – коротко ответила Таня. – Рома сейчас привезет ее к нам!

– Кого? Маму? – не понял Димка.

– Ага, из реанимации сейчас похитит и привезет! – огрызнулась Таня. – Надю, конечно! Мама говорит, у нее историка, ей плохо. Вы со мной?

– Конечно! – кивнула я.

Вчетвером мы выбежали из кафе и понеслись к Таниному дому. Первой, кого мы увидели, когда зашли к квартиру, было Инесса Рудольфовна. Она стояла на цыпочках у комнаты Тани и подслушивала.

Димка поднес указательный палец к губам, на цыпочках подошел к старушке и вдруг заорал ей на ухо: «Немцы идут!»

Бедная Инесса вздрогнула, заверещала и тут же скрылась в своей комнате.

– Ты дурак, да? – набросилась я на этого идиота. – Нашел, чем шутить!

В этот момент дверь комнаты открылась – на пороге стоял расстроенный Рома.

– Что вы орете? – неожиданно серьезно сказал он. – Проходите!

Надя сидела на диване и неподвижно смотрела в одну точку. Взгляд у нее был стеклянный.

– Надя, ты как? – первой зашла в комнату Таня и села рядом с ней. – Что произошло?

Та ничего не ответила. Я осторожно подошла к девушке и дотронулась до ее плеча:

– Надя, что случилось? Что с твоей мамой?

– Я не знаю… – с трудом выдавила она. – Рома меня разбудил, сказал, что мама на полу лежит…

Голос у Нади дрогнул, она вся затряслась какой-то мелкой дрожью.

– Ну да, я проснулся первым, пошел на кухню, – нехотя начал свой рассказ стоявший у окна Рома. – Захожу, а Тамара Сергеевна лежит на полу, у раковины… Я, конечно, попытался как-то ее в себя привести. Ничего не вышло. Надю разбудил, «Скорую» вызвали. Всё.

– Ну а врачи что сказали? – спросил Паша.

– Да ничего…

– Ну, сердце, давление? – допытывался он.

– Да ничего не говорили! Давление ей мерили, что-то обсуждали между собой тихо… Да я ничего тогда не соображал! – честно признался Рома. – А потом ей трубку какую-то в горло вставили и унесли.

– Трубку? – передернуло меня.

С Элей вчера все точно так же было… Надя вдруг заплакала как маленький ребенок – растерянно, испуганно, тихо всхлипывая. Таня стала ласково гладить ее по спине.

– Да, вспомнил: врачи сказали, что у нее с дыханием проблема! Отек какой-то что ли… – нахмурил брови Ромка.

Мы с Пашей переглянулись. Он пожал плечами.

– Вообще, это очень странно! – с важным видом начал рассуждать Димка. – Я так понял, что с твоей подругой то же самое случилось, да? Обе сознание потеряли, обе дышать не могли! Вам всем не кажется, что это странно?

– Ты на что намекаешь? Инфекция какая-то? – нахмурился Паша.

– Ну может? Как вариант? – предположил Димка и вдруг как-то незаметно стал отходить подальше от Нади.

– Это я, это я во всем виновата! – закричала Надя так, что сидевшая рядом Таня подпрыгнула на диване. – Это я виновата! Это все из-за платья! Поехали, поехали! Его надо быстро порвать!

Надя вскочила с дивана, но Ромка быстро обхватил ее за талию и начал тихо нашептывать ей в ухо:

– Надя, успокойся! Успокойся, пожалуйста! Ты ни в чем не виновата!

– Что мне теперь делать? Она умрет, а мы поссорились!

– Она не умрет, все будет хорошо! – твердил он, с трудом удерживая Надю. Учитывая, что она профессиональная спортсменка, это явно было делом непростым.

– Это я виновата! – все равно кричала она. – Зачем я без нее поехала покупать это платье! Зачем? Она теперь умрет, зачем мне это платье! Она теперь умрет, а мы поссорились из-за чертового платья!

У нее началась настоящая истерика.

– Таня, воды принеси! – испуганно крикнул сестре парень.

– Надо порвать это платье! Мамочка! Мама!

– Тут не воду, тут успокоительное нужно! – хмуро заметила Таня и быстро выбежала из комнаты.

Через несколько секунд они с Ромкой напоили Надю какой-то остропахнущей желтой настойкой и силой уложили в кровать.

– Наверное, мы пойдем? – пробормотал Димка, испуганно наблюдавший за этой сценой.

– Да, и мне за Ксюшей пора! – извиняющимся тоном произнес Паша.

– Таня, хочешь, я останусь? – тихо спросила я подругу.

Надя лежала в кровати – то рыдала, то пряталась с головой под одеяло и вздрагивала всем телом.

– Нет, мы, наверное, сами! – ответила Таня, продолжая гладить Надю по спине. – Справимся!

– Да, ребята, идите! – раздраженно бросил нам обычно добродушный Рома. – Проводите Катю домой, уже темно!

– Да уж проводим естественно! – обиделся на него Паша.

Впрочем, Ромке было не до того. Он первым вышел в коридор, открыл входную дверь и буквально выпроводил нас из квартиры.

А на улице меж тем снова разыгралась метель. Снег был мокрый, какой-то неуютный, и ветер от него не отставал…

– Может быть, и впрямь какая-то инфекция, а? – первым прервал наше молчание Димка.

Я ничего не ответила. Пашка тоже. Он думал.

– Ну ладно, я пошел домой! Завтра последний день в четверти, круто, да?

– Ага! – кивнул Паша.

Димка скрылся в соседнем дворе, а мы вдвоем медленно побрели обратно в сторону школы. В этом году Ксюша – младшая сестра Паши – пошла в первый класс. Их мама погибла несколько лет назад, и отец Максим Николаевич Паршин растил детей один. Паша как старший всегда ему помогал – если нужно было Ксюшу забрать из садика, посидеть с ней, куда-то отвести. Но Максим Николаевич, конечно, понимал, что сыну нужно свободное время, и он как-то договорился в школе, чтобы Ксюша после занятий оставалась на все-все курсы: танцы, театр, макраме, рисование. Ей, кстати, это нравилось – энергия у Ксюши была поистине неиссякаемая. Если отец не мог забрать дочку из-за работы (а это бывало часто, ведь он был полицейским, участковым в нашем районе), то у Паши все равно весь день до вечера был свободен. Вот такой у него классный папа.

– Тебя до дома проводить? – спросил Паша, когда мы дошли до Греческого проспекта.

Он повернулся ко мне и я чуть не рассмеялась: снег налип на его шапку и шарф так, что он стал похож на космонавта в белоснежном светящемся шлеме. Впрочем, у него даже лицо все было в мокром снеге.

– А хочешь, я с тобой за Ксюшей схожу? – спросила я, осторожно смахнув снежинки с его бровей. – Давно ее не видела!

– Ага, хочу! – кивнул он и улыбнулся.

Ксюша уже ждала нас в фойе – полностью одетая она сидела рядом с хмурым школьным охранником и увлеченно играла в телефоне.

– Паша, а я долго жду! – обиженно поджала она губы, увидев брата.

– Привет! – улыбнулась я девочке.

– У нас знакомая заболела, мы у нее были! – объяснил Паша сестре.

– Грипп! – захлопала в ладоши Ксюша. – Снова в школу не ходить? Каратин!

– Не «каратин», а «карантин»! И в школу ходить тебе придется! – ответил он сестре. – Представляешь, Катя, не успела в первый класс пойти, а уже карантин ждет! Он ей в феврале так понравился! Теперь у нее любимое слово!

– Каратин! Каратин! – прыгала вокруг нас Ксюша.

– Как я ее понимаю! – вздохнула я.

– Катя, а ты к нам в гости, да? – вдруг обняла меня девочка.

– Пошли? – с надеждой спросил Пашка.

– Ну пошли! – улыбнулась я.

Раньше я постоянно пропадала у Паши. Мама вечно была на работе (впрочем, как и сейчас), и мы после школы сразу шли к нему домой. Играли «в полицейских»: преступником всегда был ныне покойный пес его соседей сверху, мы как сумасшедшие носились за ним по лестнице, пока хозяева не выходили на площадку и не начинали на нас орать. Еще в «Необитаемый остров» – как-будто мы оказались в джунглях, и нужно было срочно поставить палатку, чтобы на нас не напали дикие животные. Иногда они нападали, но мы всегда героически отбивались. А палатку мы делали из стульев и постельного белья. Или еще прыгали по льдинам – в роли льдин чаще всего выступали диванные подушки. К счастью, Максим Николаевич сильно на нас не ругался… В общем, дурачились, как могли.

Именно Паша познакомил меня с Екатериной Васильевной Нежельской – бывшей актрисой, которая почему-то очень меня полюбила. А я благодаря ей полюбила Петербург. Уже позже, классе в пятом, я чаще стала бывать у нашей одноклассницы Тани Заболоцкой. Мы и с ночевкой часто друг у друга останавливались. Мне было ее жалко – друзей у Тани почти не было, потому что в нашем классе учились в основном девчонки из очень богатых семей. А Танина мама торговала цветами у метро, и эти дуры из-за этого над ней смеялись. Но Пашу я все равно считала своим самым лучшим другом. Таня, наверное, это чувствовала и раньше очень на нас обижалась. Сейчас уже не так.

– Папа скоро придет? – спросила я, снимая с Ксюши совершенно мокрый комбинезон.

– Только утром! Он на ночном дежурстве!

У Паши дома, как обычно, царил легкий беспорядок. Но к этому я привыкла, а вот полностью пустой холодильник меня несколько расстроил.

– Слушай, а давай бутерброды горячие сделаем? Как в детстве, помнишь? – заглянул через мою спину в одинокий холодильник Паша.

– Эээ, а из чего? – спросила я, удивленно рассматривая вскрытую банку каких-то серых грибов, похожих на гигантских слизней…

– Дак я мигом в магазин сгоняю! – вызвался он. – Две минуты! Ставьте чайник!

Две – не две, но едва мы с Ксюшей успели собрать валявшиеся на полу джинсы, учебники, листки с надписью «Протокол», порванные раскраски и мокрые чайные пакетики (!), он ворвался в квартиру с победным криком:

– Встретил Екатерину Васильевну! Ксюха, в воскресенье пойдешь в театр на «Белоснежку»!

– Ура! – захлопала в ладоши девочка.

Она готова была идти куда угодно и когда угодно и на очень приличной скорости. Максим Николаевич ласково называл дочку «электровеник».