Текст книги "Дожить до свадьбы"

– Ласточка, а ты сходишь с нами? – как-то растерянно спросил меня красный от мороза и от бега Паша. – Отец в выходной не сможет ее повести, а мне одному скучно…

– Да, конечно, схожу! – улыбнулась я.

Через десять минут мы с удовольствием уплетали горячие бутерброды из микроволновки – на черном хлебе, с колбасой, сыром и помидорами.

– Ой, я еще конфеты купил! – спохватился Паша, чуть не снеся кухонный стол.

В этот момент мне позвонила мама:

– Катя, ты где?

– У Паши!

– Иди домой!

– Сейчас, только чай попьем! Мы…

– Катя, я жду, – резко перебила она. – Мне нужно с тобой поговорить!

– Ну, хорошо. Сейчас… Паша, проводишь?

– Сейчас! Ксюха, я всего на десять минут! Это вот столько! – поставил он перед сестрой будильник. – Включи мультики!

– Угу! – грустно отозвалась Ксюша. Она очень боялась оставаться в квартире одна.

Мама встретила меня хмурая, недовольная. Наташа сидела на кухне и опять болтала по телефону. Судя по сахарному тону, с каким-то мужчиной.

– Пообедаешь с нами? – тихо спросила мама.

– Нет, мы у Паши поели! – так же шепотом ответила я.

– Катя, ты почему утром ушла и даже не поздоровалась с Наташей?

– Она что, на меня настучала? – удивленно подняла я брови.

– Она не могла выйти из квартиры!

– Почему?

– Потому что у нас с тобой только два ключа! – раздраженно ответила мама.

– Ой!

– Ты что, не видишь, как мне сейчас сложно? У меня отчет квартальный!

– Мама, у тебя каждый квартал квартальный отчет! – буркнула я.

– А тебе сложно мне помочь? Она же мне просто мозг чуть не съела сегодня, раз двадцать на работу позвонила!

– Так может мне ей свой ключ отдать? – предложила я.

– Нет, просто не убегай больше вот так, без предупреждения! Чтобы я не оказалась в идиотской ситуации! Ты же видишь, она человек… сложный.

В этот момент Наташа высунула свое длинное лицо из кухни и улыбнулась мне:

– Катенька, привет!

– Угу, – угрюмо отозвалась я и пошла в свою комнату.

III

Третья жертва

Я проснулась, с трудом заставила себя встать с кровати и медленно побрела на кухню. После вчерашнего дня я была какая-то разбитая. Как там Надя? Бедная, ей сейчас так тяжело… Наташа ещё спала – лежала на маминой кровати, скинув одеяло на пол, и звучно храпела. Интересно, а если она не проснется в ближайшее время, как я пойду в школу? Мне же надо ее «выпустить» из квартиры…

Впрочем, если я прогуляю последний день в четверти – никакой катастрофы, думаю, не случится. Я достала из холодильника йогурт, нашла в шкафу хлопья и уже собиралась сделать свой любимый завтрак…

– Доброе утро, Катюша! – раздался за моей спиной голос Наташи.

– З…здравствуйте! – вздрогнула я от неожиданности.

– Ну и куда ты вчера так убежала? – спросила она игриво, сев напротив меня.

– Вы не смогли выйти из квартиры, простите! Я в школу торопилась, и не знала, что у вас нет ключей.

– Ага, в школу? – как-то ехидно произнесла Наташа. – Да ничего страшного, твоя мама приехала, открыла мне.

О, тогда я понимаю, почему мама была такой раздраженной! Она не любит, когда ей даже звонят на работу и отвлекают от дел. А если ей еще и пришлось отпрашиваться и возвращаться домой…

– Вы на работу опаздывали, да? – с извинением произнесла я, перемешивая хлопья с йогуртом.

– Ой, да нет! У меня же суд в первый день прошел. Наша фирма его благополучно проиграла, ну да ладно! Я вчера погулять по городу захотела! Так редко бываю в Петербурге, захотелось по магазинам прошвырнуться, прикупить себе что-нибудь!

Я удивленно посмотрела на Наташу. Она из-за этого заставила маму возвращаться с работы? Не могла до вчера подождать?

– Ой, а где там мой завтрак? – вспомнила она и подошла к холодильнику. – Ага, вот! Я, Катенька, придерживаюсь здорового образа жизни! Чего и вам с мамой советую! Вот что ты ешь? Хлопья – это сплошная химия!

Я лишь пожала плечами. Наташа тем временем достала из холодильника баночку с мутно-серым содержимым, подозрительно напоминавшим блевотину. По крайней мере, хлопья в меня после увиденного лезли уже большим трудом. Но я недавно дала маме честное слово завтракать каждое утро, потому героически продолжила есть.

– Вот, вчера ночью заварила себе цельнозерновую кашу! – потрясла она банку. – Это очень полезно для пищеварения! Хочешь?

Я так энергично замотала головой в ответ, что чуть не упала со стула.

– Зря, это так вкусно! Значит, у тебя уже есть мальчик, да? Мама говорит, что его зовут Паша, да?

– Это мой друг!

– Ага! Целуетесь с ним? – подмигнула она.

Я даже поперхнулась йогуртом от такой бесцеремонности.

– Нет, я же сказала, мы друзья!

– Ага, конечно! – засмеялась она. – Так, а у мамы твоей что?

– В смысле? – не поняла я.

– Ну, у нее как? Есть… мальчик?

– Вообще-то у нее девочка, дочка! – хмуро отозвалась я. – Про мальчиков я ничего не знаю!

– Фу, какая ты скучная! А я без фруктов на завтрак не могу! – всплеснула она руками. – Что же Ленка вчера ничего не купила? Вы хозяйки-то вообще не очень, холодильник полупустой! Холодильник – лицо женщины!

Я не выдержала и прыснула. Про холодильник – это гениально. Нужно запомнить.

– Вот что ты смеешься? Путь к сердцу мужчины лежит через что, а? Знаешь, через какое место?

– Нет, не знаю! – выдавила я, уже давясь от смеха.

– Как же у вас в доме тогда мужья заведутся? – с важным видом продолжала она, даже не понимая, какую чушь несет.

– Вообще, я всегда думала, что в доме заводятся тараканы. Или клопы! – парировала я.

– Хм, а ты ехидная. В отца, наверное. Ленка все-таки не такая.

Наташа нравилась мне все меньше и меньше. Я открыла портфель и сделала вид, что внимательно изучаю его содержимое. И тут на дне увидела апельсин – я же взяла его у Нади, но так и не съела.

– Вот, возьмите! – протянула я Наташе апельсин.

– Ой, как хорошо! А яблочка у тебя там случайно нет?

– Нет, яблочка нет!

– Горький какой! – поморщилась она. – Это не грейпфрут?

– Нет. Наташа, мне уже в школу пора.

– А, хорошо, иди!

– Но как же вы тогда выйдите из квартиры? Я думала, мы пойдем вместе!

– В восемь утра? Смешная ты! Мне сегодня нужно привести себя в порядок, маску сделать, маникюр. У меня в шесть свидание! – радостно доложила она.

– А, хорошо. Тогда я пойду…

– Вчера познакомились, прямо на Невском! У вас в городе столько мужчин, а вы с матерью только клювом щелкаете! Значит, приходи не позже четырех часов! – вдруг прямо-таки приказным тоном сказала она. – Чтобы я не опоздала!

– Ладно, до вечера! – холодно ответила я и пошла одеваться.

– До… До…

Я развернулась: Наташа обхватила руками горло, выпучила глаза…

– Что с вами?

Она как-то странно захрипела и рухнула на пол лицом вниз… Я подбежала к ней, перевернула на спину. Наташа была синяя и страшно дергалась всем телом.

– Мамочка…

Я схватила телефон, позвонила маме. Она не брала трубку. Как с мобильного вызвать «Скорую»? Я напрочь забыла… У нас же есть стационарный, вспомнила я, и помчалась в мамину комнату. Чудо, что хозяйка квартиры не разрешила маме его отключить. Я набрала «03».

– Приезжайте, быстрее! Женщине плохо!

– Фамилия? – сухо спросила диспетчер.

– Моя?

– Женщины!

– Не знаю!

– Обнаружили ее на улице?

– Нет, в своей квартире!

– Девочка, ты шутишь?

– Нет, ей плохо! Это подруга мамы!

– Сколько ей лет?

– Не знаю! – уже кричала я. – Лет сорок!

– Она жаловалась на головокружение, головную боль?

– Не знаю! Она лежит на полу, почти синяя. Она умирает!

– Говори адрес…

Я ходила вокруг Наташи, не зная, что делать. Потом села рядом с ней на колени и перевернула на бок. Какая-то интуиция подсказала, что нужно сделать именно так. Наташа снова захрипела… И тут я вспомнила о Екатерине Васильевне!

– Екатерина Васильевна! – заревела я в трубку, набрав номер Нежельской.

– Катя, детка, что случилось? – жутко перепугалась она.

Через пять минут она была в нашей квартире.

– Нашатырь есть? – с порога спросила она.

– Не знаю!

– Катя, принеси зеркальце! Косметическое!

Я бросилась в мамину комнату. Где же ее косметичка? Конечно, она взяла ее с собой!

– Катенька не нужно, у меня свое есть! – крикнула Екатерина Васильевна.

Когда я вернулась на кухню, она стояла перед Наташей на коленях и держала зеркальце почти у ее рта.

– Она еще дышит! Видишь? Слабо, но дышит… Пульс, конечно, очень слабый… Катя, она на что-то жаловалась?

– Только на нас! – в какой-то истерике прокричала я.

– Что она ела? – спокойно спросила Екатерина Васильевна.

– Вот эту гадость! – показала я на банку с кашей. – И апельсин!

– Апельсин? Может у нее аллергия на цитрусовые?

– Не знаю…

– Сейчас… Сейчас… А вдруг? – Екатерина Васильевна вытащила из сумочки пачку активированного угля и по таблетке начала складывать Наташе в рот. – Катя, воды, помогай!

Я держала Наташе голову, а Екатерина Васильевна пыталась заставить ее проглотить уголь и из чашки напоить водой. Вдруг Наташа начала как-то странно дергаться, а потом ее вырвало углем.

– Переворачивай ее на живот! Быстро, а то она захлебнется! – скомандовала Нежельская. – Есть еще уголь?

– Сейчас! – крикнула я и бросилась к аптечке. – Да, держите!

Мы стали повторять то же самое: перевернули ее обратно на спину, уголь, вода, уголь, вода.

– Ну, давай же, глотай! – упорно твердила Нежельская.

Наташа захлебывалась, ее трясло, а потом снова вырвало… Вдруг она сама перевернулась на живот и что-то тихо прошептала!

– Очнулась? – ахнула я.

Раздался сигнал домофона. Приехавшая врач «Скорой» что-то спрашивала у Нежельской, но я словно оглохла от страха.

– Отек! – вдруг явственно услышала я слова врача.

Она достала из сумки какой-то странный инструмент и начала вставлять Наташе в горло длинную трубку. Та вдруг пришла в себя и начала отчаянно сопротивляться! От ужаса я закрыла лицо руками и отвернулась к окну.

Когда я нашла в себе силы открыть глаза, на кухне уже никого не было. Только на полу валялись стеклянные ампулы и чернели лужи активированного угля с белесой пеной по бокам. Меня затошнило.

– Катя! – ворвалась на кухню Екатерина Васильевна. – Ее повезли в Мариинскую больницу! Позвони маме, пусть она привезет туда ее документы и какие-нибудь личные вещи – халат, сменное белье! Поняла?

– Поняла…

– По-моему, мы ее спасли! – сказала женщина и вдруг крепко прижала меня к себе.

Через час Екатерина Васильевна уехала – оказывается, ей самой срочно нужно было в поликлинику на прием – у нее уже неделю болело сердце. И все равно, несмотря на мои протесты, она помогла мне прибраться на кухне и перед уходом взяла с меня клятвенное обещание что-нибудь поесть. Я пообещала, хотя при воспоминании о случившемся тошнота накатывала волнами.

Я решила, что в школу сегодня ни за что не пойду. Хватит с меня. Я заварила себе чай, нашла Эдика (он все это время прятался под маминым диваном), покормила его и включила телевизор. Когда я нервничаю, мне все равно, что смотреть – звук успокаивает. Минут через двадцать перезвонила мама. Узнав, что произошло, она растерялась, расстроилась и сказала, что за вещами для Наташи приедет сразу после работы.

А уже через пару часов у меня в комнате сидели Паша, Таня и Дима. Они принесли мне сэндвич и сок – сами догадались, что в нашем холодильнике как обычно пусто и я голодная.

– Было что-то интересное в школе? – устало спросила я, разворачивая бумажную обертку сэндвича.

– Ну, по сравнению с твоим приключением – ничего! – хмыкнул Димка. – Вечно с тобой, Катька, что-то происходит!

Паша бросил на него такой взгляд, что Димка тут же замолк.

– Ты как? – сочувственно спросил Паша.

– Испугалась? – добавила Таня.

– Конечно, – кивнула я. – Слава Богу, Екатерина Васильевна сразу прибежала! Я вообще не понимала, что она с Наташей делала.

– Желудок промывала! – объяснил Дима.

– Значит, все было, как с Элей, да? – уточнила Таня.

Я снова кивнула.

– Только при чем здесь апельсины? – нахмурилась она. – Почему Екатерина Васильевна про них спросила?

– Она спросила, нет ли у нее аллергии.

– Точно, ведь они все ели апельсины! – задумалась Таня. – И Эля, и Наташа… И Ромка, рассказывал, что нашел Тамару Сергеевну у раковины, а рядом с ней лежала кожура от апельсинов!

– А что, бывает! – воскликнул Димка. – У меня друг на даче как-то клубнику ел и вот тоже задыхаться стал! Чуть не умер!

– И что, аллергия у троих одновременно? Так не бывает! – возразила я.

– Слушайте, а если с этими апельсинами что-то не так? – предположил Пашка.

– В смысле? – не поняла Таня.

– Ну, например, какие-то… очень сильные нитраты! – закричал он и по привычке взъерошил волосы.

– Может быть! – согласилась я. – Наверное, они купили какую-то гадость, сэкономить решили на клиентах!

– Похоже на правду… – задумалась Таня.

– Но ведь с этим же нужно что-то делать! – возмутилась я.

– Что? – спросил Паша.

– Надо сходить в этот салон и предупредить их! Представьте, скольких людей они еще успеют отравить!

– Да нас там пошлют куда подальше! – скривил лицо Димка.

– Ну и мы пошлем их в ответ! – разозлилась Таня. – И в полицию еще позвоним! Катя права, уже три человека в больнице!

– Тогда поехали? – сразу предложила я.

– А ты можешь? – испуганно посмотрел на меня Паша.

– Конечно, не я ведь отравилась! Сейчас в порядок себя приведу и поедем! Таня, найди пока адрес этого… «Квадратного апельсина»!

Через полчаса мы вышли из вестибюля похожей на инопланетный космический корабль станции метро «Горьковская» и перешли Кронверкский проспект.

– Далеко? – спросил Дима.

– Где-то за Сытным рынком, – ответила Таня, изучая карту в смартфоне.

И мы углубились в неопрятные дворы этой части города. Они здесь не такие… атмосферные, как у метро «Петроградская», но я все равно очень люблю этот район. Мы шли минут двадцать и все никак не могли понять, где же находится эта злополучная турфирма.

– Вот этот дом! – не вполне уверенно сказала Таня, показав на четырехэтажное сооружение, полностью закрытое строительными лесами. – Думаю, нам во двор.

Вход во внутренний двор был закрыт железными воротами, но нам повезло – оттуда как раз выходила женщина с двумя большими пакетами. Мы тут же бросились к ней на встречу.

– Здравствуйте! Подскажите, здесь находится турфирма? – спросила Паша, придерживая женщине дверь.

– Не знаю, дети, – пожала она плечами. – Может быть… Там во втором дворе есть какой-то офис.

– Спасибо! – почти хором сказали мы и прошли внутрь.

Двор как двор. Круглый, маленький и очень захламленный. Очевидно, строители, реставрирующие фасад, хранили здесь все строительные инструменты и материалы – доски, арматуру, мешки с цементом…

– Ничего здесь нет! – недовольно ворчал Димка, оглядываясь по сторонам.

– Она же сказала «во втором дворе»! – напомнила я. – Только вот где этот второй двор? Я не вижу прохода!

Прохода, действительно, не было. Но у этого жилого дома было очень странное строение – длинный выступ, который, как оказалось, делил двор на две части. Первым об этом догадался Паша – едва мы зашли за этот выступ, то увидели второй, маленький словно шахта лифта, дворик. Здесь была только одна дверь в парадную и небольшая лестница, ведущая в полуподвальное помещение.

– Вот, турфирма «Круглый апельсин»! – Таня прочитала надпись на едва заметной ржавой табличке.

– Судя по всему, дела у этого апельсина идут не очень хорошо! – с умным видом заметил Димка и едва не растянулся на грязной лестнице.

Мы открыли железную дверь и попали в длинный темный коридор. Его стены были покрыты дешевыми бумажными обоями – как в старой-старой квартире. На полу стояли какие-то коробки с журналами и разноцветными папками. В конце коридора через полуоткрытую дверь пробивался неяркий свет.

– Пошли! – решительно сказала Таня и первой зашла внутрь небольшой комнаты.

Мне в нос ударил неприятный пряный запах. Сама комната выглядела ничуть не лучше коридора – пару старых канцелярских шкафов, потертые стулья и всего два сотрудника: молодая рыжеволосая девушка в серебристом костюме и неприметный парень в черном свитере. У девушки на столе горела свечка, источающая тяжелые восточные благовония. Вот откуда этот странный запах.

– Вам чего? – не слишком вежливо встретила она нас.

– Здравствуйте! – начала Таня и отчего-то сразу растерялась. – Мы… В общем… Ну, моя… Будущая жена…

– Чего? Твоя жена? – противно заржал сидевший в углу комнаты парень.

– Будущая жена моего брата, – холодно отчеканила Таня, взяв себя в руки. – Она купила у вас путевку в Болгарию. Свадебное путешествие.

– И что? – равнодушно отозвалась девица, не отрываясь от компьютера.

– На следующий день им прислали в подарок корзину с апельсинами…

– Поздравляю, повезло!

– То есть вы не всем дарите? – наивно спросила я.

– Что дарим?

– Апельсины? Не всем, кто у вас путевку купил?

– Что за чушь вы несете! – подняла на меня взгляд раздраженная девица.

– Послушайте, а почему вы так с нами разговариваете? – спохватилась Таня.

– Мама! – раздался за моей спиной истошный детский крик.

В комнату ворвался зареванный мальчик лет трех.

– Мама! Машинка моя! Где?

– Да что вам нужно? – рассердилась девица, растолкала нас локтями и схватила на руки мальчика. – Эдик, ну что ты плачешь?

– Эдик? – решила я сгладить ситуацию. – А у меня так кота зовут!

Сообщив об этом занятном факте, я дружелюбно улыбнулась. Судя по всему, дипломат бы из меня не получился. Мне показалось, что волосы этой нервной девицы вдруг стали не рыжими, а какими-то огненными. А взглядом она явно собралась меня поджечь…

– Вам что нужно? – гаркнула она.

Маленький Эдик в ее руках испуганно икнул и тут же затих.

– Мы пришли вас предупредить! – начал Паша. – Вы травите людей!

– Чего?

– Что здесь происходит? – зашел к комнату невысокий мужчина средних лет – тоже раздраженный, усталый и какой-то помятый.

– Да вот, сопляки какие-то! Сейчас же убирайтесь, а то полицию вызовем!

– Мы сами сейчас ее вызовем! – завелась Таня. – Вы людей травите! Уже три человека в реанимации! А вы хамите!

– Что? Я ничего не понимаю! – перепугался мужчина.

– Наши знакомые купили у вас путевку в Болгарию! – спокойно продолжил рассказ Паша.

– Деньги хотите вернуть? – сразу спросил он.

– Нет! Им прислали корзину с апельсинами! Три человека уже в реанимации!

– Причем здесь апельсины? – опешил мужчина.

– Ну вы же «Квадратный апельсин»! – объяснила я.

Парень в углу вновь неприятно заржал. Я бросила на него возмущенный взгляд. Что-то в нем было от крысы: мелкие бегающие глазки, серые волосы, тусклая кожа и даже выражение лица – какое-то надменное, наглое и трусливое одновременно.

– Ну, то есть «Круглый»! – покраснела я как дура. – И мы пришли сказать, чтобы вы клиентам больше не дарили корзины! Там опасные фрукты!

– Какие корзины? Какие фрукты? – недоумевал мужчина. – Инна, что это такое? Вы кому-то из клиентов фрукты направляли?

– Конечно, нет! – ехидно ответила она. – А вообще, неплохой маркетинговый ход. Учтем на будущее. Теперь валите отсюда!

Мы в полной растерянности побрели по темному коридору. Почти у самого выхода нас догнала невысокая полная женщина с прилизанными коричнево-ржавыми волосами.

– Дети, что случилось? Кто в больнице?

– Мама вашей клиентки Надежды Шмидт! – ответила Таня.

– Мама? – ахнула женщина. – А сама Надя?

– Вы знаете Надю? – удивилась я.

– Ну да, – смутилась она. – Я же подруга Тамары!

– Моя машинка! – вновь раздался истерический детский крик.

– Эдик, подожди! Инна, ну забери его! – нервно кричал бежавший к нам по коридору мужчина. – Дети, я ничего не понял! Вот, возьмите мою визитку! Объясните мне все потом!

Мы вышли на улицу в полном шоке.

– Сумасшедший дом! – присвистнул Димка.

– Вот и Надя сказала, что все сотрудники тут чокнутые! – вспомнила я.

– И грязь какая! Вообще, зачем Надина мама повела их сюда? – недоумевал Димка. – Шарашкина контора!

– Потому что тут ее подруга работает! – спокойно ответила Таня.

– Да кто сейчас поездки покупает в турфирмах? Самим все заказать в сто раз легче! – возмущался Димка. – Слушайте, поехали домой!

– Поехали! – согласилась Таня. – А потом можно будет с этой женщиной поговорить, знакомой Надиной мамы. Она, по-моему, тут самая нормальная…

Когда я пришла домой, мама сидела на кухне и смотрела телевизор.

– Ну как, была у Наташи? – сразу спросила я.

– Да, но меня к ней не пустили, – устало ответила она. – Пока Наташа в реанимации. Завтра ее должны перевести в обычную палату.

– Значит, все нормально? А что с ней было?

– Говорят, аллергическая реакция. Ладно, хоть высплюсь сегодня, а то она трещит каждую ночь по телефону, мне даже из твоей комнаты слышно… Ох, что же я говорю! – спохватилась мама и сжала руками виски.

– Ну, она, конечно, не самая приятная дама… – понимающе улыбнулась я.

– Да нет, мне ее очень жалко и все такое… Кать, я завтра посплю подольше. Не буди меня, ладно?

– Хорошо!

– Тебе ведь не рано вставать? Вы в субботу со второго урока?

– Мама! – притворно обиделась я. – Завтра первый день каникул!

– Ой, прости, котенок! Прости, совсем закрутилась! Столько проблем на работе… Кстати, как ты закончила?

– Мамочка, – хитро улыбнулась я. – Мне кажется, на сегодня у тебя и так много плохих новостей! Спокойной ночи!

И я быстро убежала в свою комнату.

IV

Белоснежка и семь несчастий

На следующий день Паша зашел за мной около десяти. Ксюша гордо несла огромный пакет с платьем – голубым, с бесчисленными лентами и бантиками. Она, как зашла, первым делом мне его показала!

До спектакля оставалось почти два часа, поэтому в театр мы решили пойти пешком. Но уже на Площади Восстания все-таки сели в троллейбус – ветер был холодным, промозглым. А мы все равно радовались наступавшей весне, долгожданным каникулам, и всю дорогу болтали с Пашкой обо всем на свете, пока счастливая Ксюша весело суетилась у нас под ногам.

На Пионерской площади было неожиданно пусто. Обычно она полна детей с родителями, бабушками и дедушками, ведь зимой здесь каток, а летом – батут. Да и подростки любят именно на этой площади гонять на скейтах, оттачивая свое мастерство. Но сейчас, наверное, все школьники города просто-напросто отсыпаются.

Мы поднялись по высоким ступенькам и зашли в огромное серо-бежевое здание с колоннами, что занимал театр. Екатерина Васильевна выходила на его сцену в течение тридцати лет, тогда моя мама еще не родилась. Но ее тут помнили, любили и всегда по ее просьбе делали хорошие места. Вот и сейчас для нас было отложено три билета в первом ряду.

– Мы пойдем с Ксюшей переоденемся! – решила я, отдавая Паше свою куртку. – А ты пока сдай вещи в гардероб, хорошо?

В женском туалете было как всегда многолюдно, ведь именно здесь проходило таинственное превращение обычных девочек в маленьких принцесс. Бабушки снимали с них шерстяные рейтузы, а взамен надевали шелковые платья и лаковые туфельки. Мы с Ксюшей провели этот же волшебный ритуал. Потом я еще переплела ей косички – судя по их виду прическу сестре делал Паша. Ну, он старался, я уверена.

– Паша, а ты когда последний раз в театре был? – вдруг спросила я, когда мы встретились в полупустом фойе – зрителей на утреннем спектакле явно будет немного.

– С классом, наверное. Лет пять назад… Я вообще, театр не очень-то люблю, ты же знаешь!

– А буфет? – улыбнулась я.

– Буфет – это другое дело! – согласился Паша.

Мы зашли в обитый синим бархатом зрительный зал. На первом ряду сидела красивая высокая женщина с двумя маленькими девочками-близняшками, ровесницами Ксюши.

– Слушай, может она одна посмотрит спектакль? – словно прочитал мои мысли Паша. – А то мне детский как-то совсем не хочется смотреть!

– Давай попробуем!

Мы попросили женщину посмотреть за Ксюшей, и она сразу же согласилась. Пашина сестра сначала захныкала, но уже через три минуты увлеченно беседовала со своими соседками. Мы спокойно вышли из зала и поднялись в буфет на втором этаже. Здесь, через огромное панорамное окно, открывался красивый вид на город – на Загородный проспект и Гороховую улицу.

– У меня мама здесь жила! – вдруг сказал Паша, протянув мне стаканчик мороженого.

– Где?

– Вот там, за Витебским вокзалом. В коммуналке. Папа тогда только начал служить в полиции, ну тогда еще в милиции. Так они и познакомились – у нее сумку вырвали, он нашел… Потом, когда они поженились, ему квартиру дали в нашем районе.

– А ты мне никогда не рассказывал об этом! – с легким укором сказала я.

– Да, почему-то не рассказывал. Просто ты про театр спросила, вот я и вспомнил, как мы с мамой в этот театр ходили. Я был совсем маленький, плохо помню. Это было под Новый год, по-моему. Помню только, что после спектакля мы пошли в ту коммуналку, где мама раньше жила, к ее бабушке. Маму воспитывала бабушка, у нее тоже родителей не было!

– Пашка, ну что ты говоришь! – тихо произнесла я. – У тебя же есть папа, и такой хороший!

– Да, я что-то сморозил не то! – спохватился он. – Хотя ты знаешь, из-за его работы я отца иногда неделями не вижу!

Паша замолчал. Вновь пошел снег, но уже легкий, пушистый. Значит, ветер закончился. А вот мы с дедушкой, вспомнила я, никогда в театр не ходили. Мне кажется, что он вообще не бывал в театре.

Паша говорит, что уже забывает лицо своей мамы. А я как вспоминаю дедушку, так сразу вижу его лицо. Хотя больше я его помню по каким-то звукам, запахам, ассоциациям. Нежное летнее солнце – мы идем в лес за малиной. Запах сырого дерева (так часто пахнет в старых петербургских домах) – мы в деревне, холодно, он топит печку. Поют птицы – весна, мы с дедушкой стоим задрав голову, он показывает гнездо, которое свили ласточки под крышей нашего дома.

– Катя, что с тобой?

– Ничего, задумалась. День сегодня хороший, светлый. Солнце наконец-то вышло!

– Да уже пора – конец марта! – заметил Паша. – А у меня соревнования через два дня, пойдешь?

– Конечно!

Паша много лет занимается карате. Не могу сказать, что очень люблю бывать на его соревнованиях. Обычно они длятся долго – участников много, возрастных категорий много, суета, крики. Когда на татами появится Паша точно неизвестно, так что порой приходится проводить там почти весь день. Но в последний раз со мной пошла Таня, поэтому было повеселей.

Пока мы с Пашей обсуждали нашу новую русичку (она нам жутко не нравилась, нормально объяснить правило не могла, зато кричала как привидение), спектакль закончился. Мы спустились вниз, но Ксюша в фойе не выходила. Мы даже перепугались, но вскоре нашли ее в зале, упоенно игравшую в куклы со своими новыми подружками прямо на сцене.

– Никак не расстанутся! – растерянно смеялась их мама, которую, как выяснилось, звали Ульяной.

Только после тщательного (под присмотром Ксюши) обмена контактами и клятвенного обещания Паши и Ульяны, что они обязательно созвонятся и пригласят друг друга в гости, Ксюша согласилась пойти домой.

Мы вышли из театра и поняли – наступила весна. Вот как-то сразу и внезапно: снег серебрился и таял, солнце слепило, а воздух стал совершенно другим – чистым, с чуть сладковатым привкусом. Весенним, одним словом.

– Пошли в кафе зайдем? – предложил Паша. – Я голодный, как волк!

– Булочку хочу! – запрыгала между нами Ксюша. – С кремом!

– Будет тебе булочка! – сказал Паша и вопросительно посмотрел на меня.

– Будет, будет! Пошли! – улыбнулась я. – Мама сегодня решила отсыпаться после работы, так что я свободна!

Наши планы прервал звонок Тани Заболоцкой. Не успели мы сделать и пару шагов в сторону Звенигородской улицы, как в телефоне раздался ее взволнованный голос:

– Катя, ты дома? Можешь прийти ко мне?

– А что случилось?

– У нас полиция! – тихо прошептала она. – Ромку опять в чем-то подозревают!

– Что? – опешила я. – Что случилось?

– Не знаю, они разговаривают с ним на кухне! Катя, приходи!

– Хорошо, только я с Пашей и Ксюшей – мы ее в театр водили. С ней сможет кто-то посидеть?

– Конечно! Приходи!

Паша схватил сестру на руки. Почти бегом мы кинулись к метро, так что у дома Тани были уже через двадцать минут. В этот момент двое полицейских как раз выходили из ее парадной.

– Знаешь кого-то из них? – тихо спросила я Пашу.

– Вот того высокого парня видел в отделении! – показал он. – А вообще, отец говорит, что сейчас в нашем районе много новых сотрудников!

Нас встретила заплаканная Валентина Сергеевна и совершенно белая Таня.

– Что случилось? – с порога спросила я.

– Мамочка, напоишь Ксюшу чаем? – попросила Таня. – Я пока ребятам все расскажу!

– Пошли, маленькая! Я блинчиков испекла! – ласково сказала Валентина Сергеевна и увела девочку на кухню.

А Таня, схватив меня за руку, почти втолкнула в свою комнату. Там, на диване у окна, сидели взявшись за руки Надя и Рома.

– Привет! Я-то думал, что снаряд два раза в одну воронку не падает! – грустно усмехнулся парень. – Но, очевидно, эта народная мудрость ко мне не относится!

– Роме завтра нужно к следователю! – объяснила Таня.

– В чем подозревают? – деловито спросил Паша, сев напротив ребят.

– В отравлении моей мамы! – дрогнувшим голосом ответила Надя.

– Что? – опешила я.

– Врачи в их крови нашли какой-то яд, – вздохнув, начал рассказ Рома. – Какой-то очень необычный по составу. Его то ли сложно было сразу в крови определить, то ли после первого отравления его особо и не искали… В общем, как яд обнаружили, сразу же пришли к Наде с обыском, изъяли все эти апельсины…

– Но ты-то тут причем? – недоумевала я.

– Ну, во-первых, я учусь на химическом!

– Это же бред! – возмутилась я.

– Во-вторых, как мне сказали, «у следствия есть данные, что у меня были плохие отношения с Тамарой Сергеевной и она была категорически против свадьбы дочери», – процитировал Ромка чьи-то слова.

– Но ведь это – неправда? – уточнил Паша.

– Ну, про плохие отношения – правда, – признался Рома. – Но со свадьбой Надина мама давно смирилась…

– Подождите, но нитраты – это ведь тоже яды? – продолжала возмущаться я. – Причем тогда Рома?

– Если бы речь шла о нитратах, то Рому не вызвали бы на допрос. Искали бы производителей этих фруктов! – резонно заметила Таня. – Значит, там какой-то другой яд!

– Подождите… Выходит, Надя, твою маму… или даже тебя кто-то хотел отравить? – эта информация никак не укладывалась в моей голове.

– Отравить? – вдруг вбежала в комнату Ксюша. – Как Белоснежку?

– Пашенька, как думаешь, твой папа поможет? – спросила догнавшая ее Валентина Сергеевна.

– А кто следователь? – спросил он.

– Деревянко Ольга Петровна!

– Не знаю такую… Но с папой поговорю! И Роме к следователю нужно идти с адвокатом! – со знанием дела заключил он.

– Конечно! Мы никаких денег не пожалеем! – чуть не плакала бедная женщина. – Но я потеряла телефон того адвоката! Помнишь, Катя, твоя мама нам его нашла?

– Конечно! Я сегодня же у нее спрошу, не волнуйтесь! – пообещала я.

– А кто хотел вас отравить? – шепотом спросила Ксюша у Нади. – Злая колдунья, да?

– Не знаю! – через слезы улыбнулась девочке Надя.

– А что если… – осенило меня. – Ксюша, может ты еще чаю попьешь?