Текст книги "Разбитое сердце богини"

Глава 9
Мышеловка для кошки

Бомба в старинных часах.

Застрелил чуть ли не в упор, и никто ничего не заметил.

Шесть дырок в ветровом стекле, заляпанном кровью.

Охранники Алексея Шарлахова, наверняка прошедшие все возможные «горячие точки». Остывшие трупы.

Тридцать четыре года или около того, светлые волосы, светлые глаза, телосложение обычное, никаких особых примет.

Он медленно развернулся в мою сторону и пальнул мне прямо в лоб. В это мгновение я наконец увидела картинку на странице книги, упавшей в лужу.

На картинке была изображена смерть в белом балахоне. В костлявой руке она держала остро наточенную косу и глумливо ухмылялась.

Все эти мысли промелькнули в моей голове в какую-то долю мгновения – куда быстрее, чем я сейчас пытаюсь передать их.

– Нет, – хрипло сказала я. – Вы не можете поступить со мной так.

– Ну что за дела, – сказал Ипполит Сергеевич, морщась.

– Я не хочу… – Голос мой сел, я не говорила, а сипела. – Он же убьет меня.

– Не убьет, – категорически заявил Никита.

– Откуда ты знаешь? – вмешался Охотник. – Ипполит Сергеевич, мы уже обсуждали его идею до совещания, и я сказал вам все, что думаю об этом. Я…

– Охотник, – почти дружески промолвил Никита, – твое дело – находить людей. А что мы будем с ними делать, это уже наше дело. Ясно?

– С моей точки зрения, все просто, – добавил Ипполит. – Есть приманка, есть мышеловка и есть мышь. Фигурально выражаясь.

– Это не мышь! – отчаянно вскрикнула я. – Откуда вы знаете, что это не крокодил? Боже мой!

– Ипполит Сергеевич, я против! – резко сказал Охотник.

– А что, по-моему, все нормально, – пробормотал Лосев.

– Я думаю, что при некоторых условиях… – начал рассудительный Владислав.

– Ни при каких! – вскинулась я.

– Не волнуйтесь раньше времени, Танюша, – предостерегающе шепнул пират. – Ангел придет за вами, и мы его схватим. Только и всего.

Я метнула на него ненавидящий взгляд.

– Послушайте, я… Я отказываюсь играть в такие игры.

– У нас есть фоторобот! – сердито напомнил Охотник. – Мы знаем, как он выглядит! Надо просто его искать, только и всего! Какой бы крутой он ни был, он все равно не живет в безвоздушном пространстве!

– Это, – Никита потряс распечаткой, – человек из толпы! Ты сам это сказал, между прочим! Я уж не говорю о том, что твоя свидетельница стояла в нескольких десятках метров! Откуда мы знаем, что она на самом деле видела, а что сочинила?

– Я ничего не сочиняла!

– У тебя такая хорошая память? На таком расстоянии, на котором ты находилась, да еще до смерти испуганная, – что ты там могла запомнить? Где гарантии, что когда мы найдем этого ублюдка, он окажется не высоким блондином, а низким брюнетом?

– Никита, успокойся, – примирительно промолвил Владислав.

– У меня отличная память! – в запальчивости объявила я. – А брюнетом ваш киллер станет, только если покрасит волосы!

– Отличная, говоришь? – Никита прищурился. – Ладно! Тогда прямо сейчас проверим, настолько она отличная. Вопрос на миллион долларов! Какого цвета были глаза у людей, которые пришли к тебе сегодня утром? Ну-ка, ну-ка, ты же видела их гораздо ближе, чем того ублюдка! А? Так какие у них были глаза?

– Серые, – подумав, ответила я. – У всех, кроме одного. У него глаза карие, только я не знаю, как его зовут. Он сзади стоял.

Никита открыл рот.

– И зря вы думаете, что у меня проблемы с памятью, – продолжала я, мстительно напирая почти на каждое слово. – Если хотите знать, я по памяти могу воссоздать любую вышивку. Мне достаточно ее увидеть только раз.

Мои собеседники озадаченно переглядывались. Я почувствовала, что Ипполит Сергеевич начал колебаться, и приободрилась.

– Должен сказать, – упрямо промолвил Охотник, – я категорически против этой идеи с западней. Ни к чему хорошему это не приведет!

В комнате повисло молчание.

– Слава? – вопросительно молвил пират.

– Не знаю, – ответил его сын. – Сначала надо все как следует взвесить.

– Что тут взвешивать? Это самый быстрый способ добраться до этого мерзавца! – горячился Никита. – Причем мы заставим его самого идти к нам, а не будем искать эту мразь по всей Москве!

– Чем быстрее его найдут, тем лучше, – пробормотал Лосев. Он покосился на часы и незаметно зевнул.

– Вот именно! И, если уж мы заговорили о времени… – Никита злобно скривил рот и решился выложить свой последний козырь. – Телефон Паши молчит со вчерашнего дня.

– Какого Паши? – вырвалось у Владислава.

– Воскобойникова. Который тоже участвовал в подготовке взрыва. Помните, он хотел после случившегося лечь на дно? Боюсь, он действительно лег, но вовсе не на дно.

Ипполит Сергеевич хмуро побарабанил пальцами по столу.

– Хочешь сказать, Ангел Смерти добрался до него?

– Было бы вполне логично. Сначала Самсонов, потом Алексей, затем Воскобойников, а кто следующий? Я? Вы, Виктор Тарасович? А может, ты, Слава? Или мой брат Серега? Он ведь тоже имеет отношение к гибели белозеровской дочери, и самое непосредственное!

– Все ясно, ясно, – забурчал Лосев. – Если у нас тут, типа, голосование, то я за эту… мышеловку… западню, короче.

– Я тоже, – веско уронил Ипполит Степанович.

Он посмотрел на Охотника и Владислава, которые молчали.

– Я по-прежнему против, – негромко промолвил Охотник.

– Ясное дело! – фыркнул Никита. – Тебе же ничего не грозит! Твое дело – сторона!

– А ты, Слава? – спросил пират.

– Считайте, что я воздержался, – ответил его сын спокойно.

– Можно спросить почему? – поинтересовался Никита.

– Я полагаю, – как всегда веско и рассудительно промолвил Владислав, – что, учитывая личность нашего противника… и то, что он определенно очень умен… Думаю, он догадается, что это ловушка. И постарается нанести свой удар. В этом случае последствия могут быть непредсказуемыми.

– Вот именно! – объявила я. – И вообще, с меня хватит. Не желаю я изображать никакую приманку! Имейте в виду, в вашей затее я не участвую!

Ипполит Сергеевич подался вперед.

– Дорогая, ведь вы хотите получить свои пятьсот тысяч?

– Сколько? – Я вытаращила глаза.

– Пятьсот тысяч.

Разумеется, мне надо было отказаться, но я внезапно почувствовала себя как рыбка, которую насадили на крючок. Впрочем, было ясно, что отказаться мне все равно не дадут.

– Подумайте, – мягко продолжал Ипполит Сергеевич. – По сути дела, вы ничем не рискуете. Мы обеспечим вам охрану. Посидите на моей даче… – он назвал один из самых престижных подмосковных поселков, – посмотрите фильмы, сделаете новые куклы. А когда он явится – а он должен явиться, в этом я уверен, – мы его схватим, и вы можете отправляться на все четыре стороны. От вас ведь ничего не требуется. Все сделают мои люди.

– Между прочим, – сказала я хмуро, – он может и не прийти за мной. Он же неуловимый и всякое такое.

– Он придет, – жестко ответил Ипполит Сергеевич. – Таким, как он, все очень долго сходит с рук, и они привыкают к безнаказанности. В этот момент, Татьяна Александровна, они допускают маленькую ошибочку. И наша задача – эту ошибочку не пропустить. Впрочем, – он раздвинул губы в улыбке, – если через месяц этот ангелочек не объявится, то можете не волноваться. Вы все равно получите свои деньги, и я отпущу вас.

– Для тебя же лучше, если ты будешь находиться под нашей охраной, – вставил Никита. – Откуда ты знаешь, что он уже не пытается тебя отыскать?

Я открыла рот – и захлопнула его. Доводов больше не находилось. Похоже, впрочем, что не таинственный Ангел Смерти угодил в ловушку, а я сама попала в западню самой обыкновенной жадности.

– Так-то лучше, – сказал пират удовлетворенно.

– А к-кто будет м-меня охранять? – мрачно осведомилась я. От нервного напряжения я опять начала заикаться.

– Я поставлю Серегу, – сказал Никита. – И с ним полтора десятка человек.

– Я буду ее охранять.

Несмотря на то что тон Охотника казался спокойным, в нем чувствовалось нешуточное напряжение. Ипполит вскинул брови. Лосев тяжело, с присвистом дышал. Никита нахмурился.

– Ты мне не доверяешь? – с неприязнью спросил он.

– Нет.

Что называется, сказал как отрезал.

– Не возражаю против того, чтобы ты за ней присмотрел, – усмехнулся Ипполит Сергеевич и повернулся ко мне. – Охотник – сам бывший наемный убийца и прекрасно знает все их приемы, так что под его защитой вы в полной безопасности.

И тут я совсем расстроилась. Конечно же, такой взгляд, как у Охотника, – пустой, слегка размытый и в то же время непостижимым образом сосредоточенный, бывает только у мечтателей и очень хороших стрелков. Мало того, что он охотится за людьми и выслеживает их, он, оказывается, еще и наемный убийца. Черт, ну и везет же мне! Только встретишь более-менее симпатичного парня, как оказывается, что лучше было бы, если бы ты не встречала его вовсе.

– Значит, вы согласны? – спросил Ипполит Шарлахов бархатным голосом. – Вот и прекрасно. Я так и думал, что вы не станете возражать. Потому что, в конце концов, все это делается ради вашего же блага.

Его доброта умилила меня до глубины души. Но, если бы мне пришлось отвечать ему, боюсь, я бы стала заикаться на каждой букве, а не на каждом слове. От переполнявших меня чувств.

Глава 10
Капитан Калиновский

Итак, я буду приманкой для человека по прозвищу Ангел Смерти.

Напичканной деньгами приманкой, по правде говоря, но в тот момент меня даже это не могло утешить. И что мне стоило в поисках кукольной галереи свернуть тогда на другую улицу?

Совещание меж тем мало-помалу рассосалось. Быстрее всех утопал прочь депутат, потом ушел Владислав, на ходу разговаривая с Никитой. Впрочем, Никита как-то подозрительно быстро вернулся.

– В чем дело? – спросил Ипполит Сергеевич, бросив взгляд на его смущенное лицо.

– Э, – в некотором замешательстве начал Никита, переминаясь с ноги на ногу, – Калиновский тут.

– Что ему надо? – мрачно спросил Охотник.

– Как – что? Нашу свидетельницу, само собой. Жаждет порыться в ее отличной памяти.

Судя по всему, Никиту не на шутку уязвило, что я нанесла ему на совещании поражение – крошечное, положим, но все-таки это было поражение.

– Мы можем от него избавиться? – подал голос Ипполит Сергеевич.

– Это будет непросто, – откровенно ответил Никита. – Он знает, что она здесь.

– Я могу с ним поговорить, – заметила я. – Меня это ни к чему не обязывает.

– Танечка, боюсь, вы плохо представляете себе положение вещей, – снисходительно молвил пират. – Белозеров купил капитана Калиновского с потрохами, и все действия капитана в расследовании смерти моего сына будут направлены только на одно: скрыть участие Белозерова в этом деле.

– Тогда тем более будет забавно побеседовать с ним, – заметила я, пожав плечами.

Ипполит Сергеевич вздохнул и повернулся к Охотнику.

– От Калиновского вам так просто не избавиться, – заметил Охотник. – Пусть она и в самом деле поговорит с ним, а я буду неподалеку.

– Я смотрю, ты близко к сердцу принял свои обязанности охранника, – хмыкнул Никита. – Смотри только не становись в стойку, когда тебе свистнут «к ноге».

В следующее мгновение старый пират как-то чрезвычайно ловко ввинтился между своим племянником и Охотником, который, судя по всему, был на этот раз полон решимости схватить своего оппонента за горло и держать до полного прекращения поступления кислорода в легкие Никиты.

– Оба успокоились! – заорал Ипполит. – Чтобы я больше этого не слышал! Никита, иди снаряжай Серегу и его людей! Дай им побольше оружия, понял? И займись домом, где будет расставлена западня! А ты тоже остынь! Идиоты!………!

(Вместо многоточия можете поставить любые ругательства по вашему вкусу.)

Никита, похоже, и сам понял, что перегнул палку, потому что он пробормотал некое подобие извинения и поторопился улизнуть. В кармане у Ипполита Сергеевича ожил сотовый телефон.

– Мне надо идти, – буркнул пират, поглядев на дисплей. – С тобой, Охотник, мы уже обо всем договорились. Я сам хотел предложить тебе посторожить свидетельницу, но подумал: вдруг ты откажешься?

– Я уже говорил вам, что мне вообще не нравится этот план, – устало промолвил Охотник. – Но все, что зависит от меня, будет сделано.

Ипполит Сергеевич удалился, а через несколько минут в дверь в сопровождении дворецкого вошел тот самый Данила Калиновский, которого так не жаловали в этом доме.

Увидев его, я вытаращила глаза, и вид у меня, наверное, был в это мгновение донельзя глупый. Слыша, в каком контексте при мне то и дело склоняют его имя, я составила себе некоторое представление об этом человеке, но все представления разлетелись в пух и прах, едва я встретилась с капитаном лицом к лицу. Представьте себе плешивого замухрышку в каком-то кургузом черном пальтишке, с папочкой под мышкой, которая, судя по ее виду, могла застать еще советские времена, и вы поймете мое удивление. На вид замухрышке было лет сорок или около того. Глаза у него были младенчески-голубые, но самым поразительным в его облике было то, что он постоянно улыбался кривой, какой-то неоконченной улыбкой, задиравшей только один угол его рта. Кроме того, у его младенческих глаз оказался необыкновенно цепкий взгляд.

– Вы Татьяна? А я Данила Викторович Калиновский. Рад знакомству. Ты что-то тут забыл, Охотник?

Вот так, без всякого перехода, даже не меняя интонации.

– Легче, легче, капитан, – проворчал Охотник, еще не остывший от схватки с Никитой.

– А я могу и совсем легко, – оживился неприятный тип. – И вообще я должен тебя арестовать.

– За что?

– Хотя бы за то, что ты и твои будущие сокамерники нацепили на себя полицейскую форму, предъявляли поддельные документы и вводили граждан в заблуждение. Кроме того, имело место похищение свидетеля.

– Меня никто не похищал, – не моргнув глазом объявила я.

– Хорошо ты служишь Белозерову, – насмешливо заметил Охотник. – Валяй дальше в том же духе.

– Я, душа моя, служу только делу, – ответил Калиновский проникновенно. Очевидно, он рассчитывал на какую-то реакцию, но Охотник только головой покачал.

– Будьте с ним осторожнее, Татьяна. Калиновский – известный провокатор.

«Вот как, – подумала я, – мы уже снова на «вы»?»

– Мне нужно поговорить со свидетельницей наедине, – объявил капитан, садясь за стол и раскрывая папку. – Не бойся, я ее не съем.

– Если что, я за дверью, – сказал мне Охотник и вышел.

– Мне про вас уже рассказали, – не удержавшись, заметила я капитану. Он поднял голову от бланка, который заполнял, и кинул на меня взгляд, лишенный даже проблеска интереса. – Почему бы вам не арестовать Белозерова? Это ведь по его приказу убили Алексея Шарлахова.

– И что мне с этим делать? – пожал плечами капитан. – Эта, извините, чепуха известна даже самому ленивому репортеру желтой прессы, но ни один суд ее не примет. Доказательств, знаете ли, нет, а ОБС – одна баба сказала – пардон, не материал для следствия.

– Да ну?

– Представьте себе. Ваш паспорт при себе?

Ознакомившись с паспортными данными, он сразу же приступил к делу.

– Скажите, вы хорошо видели стрелявшего?

Я подала ему листок с фотороботом. Лицо Калиновского по-прежнему ничего не выражало.

– Вот что я о нем запомнила, – сказала я и перечислила все приметы. Которые, по правде говоря, уже вызубрила наизусть.

– Ну что ж…

– Признайтесь: вам это совершенно неинтересно, – выпалила я, выведенная из себя невозмутимостью своего собеседника.

– Думаете, я не хочу его найти? Зря. У меня с этим гражданином давние счеты. По его милости на нашем отделе висит не один глухарь, и если я возьму Ангела, я смогу разом закрыть их все.

– А как на это посмотрит Белозеров, который его подослал? – дерзко спросила я.

– Смотря когда я прихвачу этого ангелочка, – задумчиво ответил капитан. – Меня вполне устроит, если он перебьет всех из списка Белозерова, а потом бац – являюсь я, весь в белом, и беру его с поличным на последнем убийстве.

– Из списка?

– По моим сведениям, существует некий список, – Калиновский оскалился еще неприятнее. – Людей, причастных к гибели дочери Белозерова. От исполнителей до заказчиков. Хотя я почти уверен, что все это слухи, потому как доказательств нет, и…

– ОБС, – подсказала я.

– Вот-вот. Сколько он вам заплатил, кстати?

Каюсь, при этих словах честная Татьяна Стрелицкая, укорявшая капитана в продажности, слегка переменилась в лице.

– Я…

– Значит, еще не заплатил, – вздохнул капитан. – Послушайтесь совета, берите деньги вперед. Неизвестно, сколько еще Ипполит пробегает. А сынок его – тот еще жмот. На вашем месте я бы вообще взял деньги и удрал бы куда глаза глядят.

– Спасибо за ценный совет, но у меня свои планы.

– Это значит, у Шарлахова есть планы на вас, – парировал капитан. – Очень жаль, потому что вы кажетесь приличным человеком. – Он снова открыл папку, порылся в ней и пододвинул ко мне пачку фотографий. – Прошу.

– Что это? – спросила я.

– А вы смотрите, смотрите. Никакого секрета тут нет.

Я покосилась на фото, на капитана, потом снова на фото. Какие-то искореженные куски металла. Клочья белого кружева, испачканные кровью. Белая перчатка, обгоревшая со стороны запястья. Это же…

– Да, – вздохнул капитан, – она в этот день вышла замуж. Машина почему-то забарахлила, и Белозеров уступил дочери с зятем свою, а сам поехал в другой машине. Это спасло ему жизнь – и приговорило его дочь, зятя, шофера и двух охранников. Дочери было всего восемнадцать лет. Один из охранников прожил после взрыва еще неделю – лежал, весь обгоревший, в коме, организм долго боролся, но в конце концов сдался. Смотрите, смотрите, там есть и его фотография тоже.

– Уберите, – хрипло попросила я.

Но капитан даже не шевельнулся.

– Вы имеете дело с отъявленными мерзавцами, Татьяна. С людьми, которым ничего не стоит убить человека, если он станет у них на пути. У вас нет опыта общения с уродами вроде них, и они вас сделают. Не знаю как, хотя могу себе представить. – Он с жалостью улыбнулся. – Это я могу безнаказанно общаться с ними, потому что я сам недалеко от них ушел. А вы можете погибнуть, и запросто, потому что рядом с ними сейчас ходит смерть.

– Вы – провокатор, – пробормотала я, не слишком веря в свои слова.

Он поднялся, убрал фото в папку. Пальто он так и не стал снимать, и оно казалось мне теперь броней, которой этот странный человек оградил себя от этого дома и его обитателей.

– Как можно дальше и как можно быстрее, – шепнул он.

– Бежать?

– Верьте, я никогда еще не давал такого хорошего совета.

Когда он скрылся за дверью, я почувствовала, что меня бьет озноб, хотя в комнате было тепло.

– Зря я оставил тебя одну, – были первые слова Охотника, когда он вернулся. – Знал же, что он тебя запугает.

– Никто меня не запугал, – тотчас ответила я.

Через несколько минут явился Серега, хмуро покосился на Охотника и доложил, что для переезда на мое новое место жительства все готово.

– Ну раз так, то приманка тоже готова, – сказала я, выдавив из себя улыбку. – Пошли!

Для обеспечения моей безопасности Сереге и Охотнику выделили полтора десятка человек. Их вид не внушил бы доверия даже акуле-людоедке, но меня он странным образом успокоил. Если Ангел Смерти и впрямь будет иметь глупость клюнуть на приманку, то есть на меня, то вряд ли он справиться с такой солидной охраной.

Охрана охраной, а у меня засосало под ложечкой, когда я подумала, что золотого магната Тетерева тоже охраняли, причем наверняка не пятнадцать человек, а гораздо больше.

– О чем задумалась? – спросил Охотник.

Мы сидели на заднем сиденье машины, мирно катившей по шоссе. На этот раз машина была другая, сколько я могла судить, – бронированная и с пуленепробиваемыми стеклами.

– Беспокоюсь.

– О чем?

– Сама не знаю, – уклончиво отозвалась я.

Разумеется, больше всего я беспокоилась о собственной участи, но подспудно меня волновало кое-что еще. Что именно – я никак не могла сообразить, и это не давало мне покоя. То ли я что-то упустила, то ли сделала не так.

Поворот, еще один, и мы въехали на территорию элитного поселка. Про себя я отметила, что дорога сюда хорошо охраняется. Наши машины затормозили, и тут у меня упало сердце. Господи, а вдруг этот флегматичный охранник на въезде – Ангел Смерти? В фильмах и книжках убийцей всегда оказывается тот, от которого этого меньше всего ждешь.

Однако охранник не стал задавать никаких вопросов, только взглянул в лицо Сереге и бросил:

– Проезжайте.

Я перевела дух.

– Боишься, принцесса? – прогудел с переднего сиденья Серега. – Не бойся. Все продумано до мелочей!

– Это как раз и пугает, – фыркнула я.

– Чего?

– Она пошутила, – вмешался Охотник. – Просто пошутила, ясно?

А вот и железные ворота с неизбежными охранниками.

– Вас предупредили? – спросил у них Охотник.

– Так точно, – отвечал тот, что был постарше, долговязый малый с намеком на усы. – В доме все готово.

Под колесами зашуршала дорожка, посыпанная гравием. Скрипнули тормоза, и тяжелая машина остановилась.

– Добро пожаловать, – сказал Охотник, вылезая из машины и помогая мне выбраться.

Гроздья рябин алеют среди слегка подернутых желтизной листьев. Боже мой, сколько же рябины уродилось этой осенью, – а я, живя в Москве, ничего этого не замечала.

Дом был двухэтажный, из красного кирпича – просто большая, богатая дача, на которой приятно коротать время летом, если вдруг разом опостылели Лазурный Берег и греческие острова. Тут я подумала, что мне придется торчать здесь неизвестно сколько времени, и мне сделалось малость неуютно.

– Господи боже мой! – вырвалось у меня.

Охотник с тревогой обернулся ко мне.

– А кто будет поливать тетины цветы? А… а мои куклы, мое рукоделье?

– Начинается, – проворчал Серега.

– Охотник, можно я съезжу за ними? Ну пожалуйста!

– Я пошлю человека, – ответил Охотник с улыбкой. – Не волнуйся, Таня, твои куклы не пропадут, и цветы тоже.

– Правда?

– Честное слово!

Он отвернулся и зашагал по дорожке к дому.

Охотник

Вообще-то она сразу же ему понравилась.

Конечно, она была растерянна и не знала, как себя вести. Пытаясь защититься, она начинала дерзить, но грубость ей не шла совершенно и даже вызывала улыбку у ее собеседников. Чем-то она напоминала ежика – колючки есть, а толку от них мало.

Но он уже видел, что она совсем не глупа. И еще он понял, что она очень одинока. Старые бабушки, с которыми он беседовал, не видели, чтобы ее навещали поклонники или знакомые. Ей явно было легче с куклами, чем с людьми, и он бы не удивился, если бы узнал, что она фильмам предпочитает мультфильмы.

Как свидетель она очень им помогла, и, если бы это зависело от него, Охотник бы отдал ей деньги и отпустил на все четыре стороны. Но тут некстати влез Никита и предложил Великий План: спровоцировать Ангела Смерти на то, чтобы он попытался избавиться от очевидца своего преступления.

Что Шарлахов пошел на поводу у племянника, Охотника не удивило: испокон веков умные люди идут на поводу у дураков. Однако он не мог допустить, чтобы девушка, которая любила шить кукольные платья и так забавно рассуждала о старых модах и забытых модельерах, пострадала. Именно поэтому он вызвался ее охранять.

Теперь он был почти спокоен за ее судьбу, и все же словно какая-то невидимая иголочка покалывала его изнутри. Охотник помнил это ощущение, которое означало, что он не придал значения какой-то детали, мелочи, которая была куда важнее, чем казалась поначалу. Что-то он определенно упустил, но что?

Он снова перебрал в уме все обстоятельства, мысленно подвел итог – все правильно, все так, как и должно быть. Но иголочка осталась там же, где была, и по-прежнему беспокоила его.

Ангел

Что касается человека, которого многие звали Ангелом Смерти, то он был совершенно спокоен.

События развивались именно так, как он и рассчитывал. И он не мог удержаться от улыбки при мысли о сюрпризе, который он вскоре преподнесет всем этим простакам.

Конечно, у Ангела были свои заботы. К примеру, убийство Алексея Шарлахова и то, что за ним последовало, но он был уверен, что вскоре полностью возьмет ситуацию под контроль.

А пока Ангел неспешно готовился к тому, чтобы уничтожить следующую жертву из списка Белозерова. Раз она находилась в одном доме со свидетелем, грех было этим не воспользоваться.

Потом настанет черед остальных. Всех, кто одобрил покушение на Белозерова, обернувшееся гибелью его дочери, и всех, кто был непосредственным исполнителем этого преступления. И никому не под силу остановить Ангела Смерти, явившегося за своей добычей.

Никому, даже тому, кто привык называть себя Охотником.

Потому что цель принадлежит только тому, кто в нее метит.