Текст книги "Йога-Васиштха. Книги 1 и 2"

Глава 13
Отвержение Лакшми

Рама сказал:

1 Возвышенные положения почитаются в этой сансаре. Шри [80]80
  Сокращенный эпитет богини Шри Лакшми.


[Закрыть], о мудрец, околдовывает, но дает лишь бесполезные вещи.

2 Играющая бесконечным множеством бликов, она уносит глупцов, как разлив реки в сезон дождей.

3 Дочери ее – многочисленные помыслы, переменчивые и испорченные, порожденные ею, как волны на поверхности моря.

4 Она подобна нищенке с обожженной ногой[81]81
  Согласно к-ру: нога сожжена огнем заблуждения.


[Закрыть], что не может ступить ею ни шагу, – несчастная, мечется туда-сюда.

5 И хотя сама она – Мать святая, она сжигает всех вокруг себя, сея погибель, и как светильник [храмовый] покрывает все вокруг себя копотью.

6 Такая погибель – спутница тех, кто не различает благого и неблагого. Такова спутница дурно разросшейся глупости царей.

7 Деяниями стремясь возвеличить ее, вкушают они лишь порок, который усиливается, как от молока яд [у змеи].

8 Как прохлада и ветер людям отрадны лишь до тех пор, пока снег не выпал, так же и Шри [приятна лишь] пока не породит затруднений.

9 Загрязнения, производимые Шри, словно прославленные воины, внешне мягкие и обходительные, но кулаками мелющие зерно в муку.

10 Не дает Шри счастья, лишь страдание увеличивает, в ней погибель содержится тайно, словно смертельный яд.

11 Не порицаемый богач, не похваляющийся герой, ровно на всех смотрящий господин – труднонаходимы эти трое.

12 Это богатство горам Виндхья подобно, в чьих глубоких пещерах скрываются ядовитые змеи страдания, а на крутых склонах [обитают] слоны заблуждений.

13 Так царица-[ночь], прекрасная своим лунным светом, ветром страданий задувает светильник, так игривая волна колеблет лотос благих качеств.

14 Она – туман, застилающий путнику дорогу, она – змея измышлений (викальп), на каждом шагу пугающая своим укусом.

15 Она – снег, [губящий] побеги отречения, на которые садятся ночные совы изменений[82]82
  Согласно к-ру: изменения ума, кама и прочие.


[Закрыть], клыкастый Раху, заглатывающий прекрасный лотос луны различения.

16 Она – переливающаяся, подобно оружию Индры[83]83
  В данном контексте лук Индры, т. е. радуга.


[Закрыть], множеством страстей ум уносящая, является [внезапно], словно молния, и разрушает обитель глупцов.

17 Проворная и лукавая, всех обводит она вокруг пальца, как горожанин лесного дикаря. Как мираж, побеждает она правду обманом.

18 Словно волна, она сохраняет форму лишь на мгновение, [а в следующее] уже изменилась. Ветреная она, как пламя светильника, трудно предугадать, каким путем направится.

19 Она как львица, своим близким присутствием приводящая в беспокойство семью слонов. Она разит острым мечом и в острие пребывает.

20 Не может быть такого богатства, которое бы не исчезало. Я не вижу, чтобы в присутствии Лакшми счастье существовало бы без страданий.

21 И даже если ее изгонит Алакшми, она возвращается вновь многократно. Увы, постоянно приходится с нею встречаться, распутницею бесстыжей.

22 Красавица, увлекающая в водоворот мыслей, не приручаемая даже на мгновение; цветущая лиана над заросшим колодцем, змеями кишащим, – такова эта Лакшми.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» тринадцатая глава, именуемая «Отвержение Лакшми»

Глава 14
Порицание жизни

Рама сказал:

1 Жизнь – трепещущая капля воды на кончике листа. Как безумную, следует оставить мысль, что в теле жизнь не прервется.

2 Вкушение объектов – соприкосновение с ядом, что ослабляет ум неразличающих, себя не познавших, – их жизненных тревог причина.

3 Те, кто Знания достигает, обретают состояние умиротворенности, равнодушные к славословию и поношению, в жизни счастья они достигают.

4 «Мы, без сомнения, ограничены[84]84
  Согласно к-ру, под ограниченностью здесь подразумевается пребывание в теле, т. е. в целом высказывание выражает отождествление себя с телом.


[Закрыть] в своем проявлении» – [для тех, кто так полагает], о муни, жизнь лишена счастья и вспышке молнии в облаке сансары подобна.

5 Можно усмирить ветер, разделить пространство, можно сковать волны, но нельзя подчинить жизнь.

6 Недолговечна, как осеннее облако[85]85
  Подразумевается осень в климате средней и южной Индии.


[Закрыть], как [огонь] в светильнике без масла, игрива, как волна, – такова она преходящая.

7 Попытка ухватить эту ускользающую жизнь подобна попытке схватить отражение луны, вспышку молнии, лотос с небес[86]86
  Облако.


[Закрыть], – на это я не способен.

8 Беспокойный ум стремится к этой пустой жизни, но достигает лишь страданий, бесплоден он, как утроба самки мула.

9 Вовлеченность в сансару – пена в этом океане творения. Жить в череде телесной нет у меня желания, о брахман.

10 То, чем достигается то, что достичь следует, благодаря чему прекращаются страдания и обретается состояние высшего Освобождения, и есть воистину жизнь.

11 И деревья живут, живут птицы и гады. Но воистину живет лишь тот, кто способен на размышление, а кто нет – тот не живет.

12 Только эти из всех существ, рожденных во Вселенной, воистину живут и не рождаются вновь. Прочие же старым ослам подобны.

13 Для неразличающих предписание шастр – тяжкая ноша, для страстных знание – тяжкая ноша, для неумиротворенных мудрость – тяжкая ноша, как для не знающих – Атман.

14 Красота, долголетие, ум – все это самость (ахамкара), на буддхи возложенная, как на носильщика тяжелая ноша, все это глупца к страданию приводит.

15 Жизнь наполнена нескончаемыми бедствиями и трудами, она – для беспокойных птиц-болезней гнездо.

16 День за днем постоянно приносит страдания. Незаметно, как крот, роющий нору, подкрадывается со временем старость.

17 Брошенному в темницу тела дни приносят страдания, словно буря лес терзают его змеи страшных болезней.

18 Извергая наружу жидкости[87]87
  Согласно к-ру – слизь и прочее.


[Закрыть], они охватывают страданиями и разрушают изнутри, как термиты старое дерево.

19 [Жизнь] скоротечна. Хоть и есть желание, чтобы она непрерывно длилась, как кот на крота, на нее глядит смерть.

20 Как увядшая, бессильная блудница, лишенная благоухания и красоты, бесплодная, – такова старость, пожирающая все, как обжора пищу.

21 За считанные дни юность оставляет нас, как праведный человек нечестивцев, и не возвращается более.

22 За старостью и болезнями вечно следует смерть, как обольститель – за красотою, стремясь лишь погубить красавицу.

23 Устойчивости, постоянства, плода, дающего счастье, вовсе нет во Вселенной. Вкусив долголетия, лишенного благих качеств, умереть все же придется.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» четырнадцатая глава, именуемая «Порицание жизни»

Глава 15
Отвращение от самости [88]88
  В оригинале ахамкара (букв. «я действую», «я – делатель») – эго, формирует чувство «яйности», ограниченное исключительно телом, чувствами и умом.


[Закрыть]

Рама сказал:

1 Глупость происходит из заблуждения, глупость растет благодаря нереальному, но злому врагу – самости (ахамкаре), что меня в ужас ввергает.

2 Под действием самости, бесполезного хранилища порока, сансара в разных обличьях[89]89
  Согласно к-ру: в образе различных карм, направленных на получение плодов, которые ввергают в сансару.


[Закрыть] раздает бедность бедных[90]90
  В переводе сохранена поэтическая метафора оригинала. К-ор трактует выражение «бедность бедных» (т. е. то, что делает бедных бедными, и одновременно – то, что заставляет бедного человека чувствовать себя несчастным, постоянно сосредоточиваясь на ограничениях своего положения) как страсть к чувственным желаниям, т. е. клеша: влечение, отвержение и пр.


[Закрыть].

3 Под действием самости – несчастья, от самости – злоумышления, от самости – желания, самость – болезнь моя.

4 Этой самостью охваченный, врагом наихудшим, я не ем и не пью, к чему удовольствия, о мудрец?

5 Самость расставляет силки, словно охотник, а затем [приходит] долгая царица-сансара, майя, околдовывающая ум.

6 В продолжительных страданиях, великих и ядовитых, самость разрастается, подобно кустарнику кхадира на горных склонах.

7 Словно злобный Саймхикея[91]91
  Согласно пураническому мифу, голова демона Раху заглатывает солнце и луну, что является причиной лунных и солнечных затмений.


[Закрыть], она пожирает луну покоя, от нее, как от заморозков, вянут белоснежные лотосы благих качеств, она разгоняет облака уравновешенности, как осенний ветер. Я отрекаюсь от самости (ахамкары).

8 Я – не Рама, нет в уме у меня стремления к удовольствиям, хочу пребывать в покое, в самом Себе, как победитель[92]92
  В оригинале jina. Некоторые исследователи прочитывают здесь указание на Джину – просветленного Будду или основателя джайнизма Махавиру, хотя логичней предположить, что данный эпитет может относиться к любому просветленному мудрецу.


[Закрыть].

9 Под действием самости, чем бы ни насладился, что бы ни пожертвовал или сделал, все – нереально, если от нее зависит.

10 Если есть «я», о брахман, то это «я» производит несчастье, если нет «я» – это счастье, оно без самости – лучшее.

11 Самость оставив, о муни, ум покой обретает, исчезают печали, иссякает поток желаний преходящих наслаждений.

12 Покуда в небесах [сознания] не исчезнет туча самости, страсти будут цвести, как кутаджа, впитывая влагу [заблуждения].

13 При исчезновении же тучи самости исчезают и молнии страстей, словно пламя в светильнике без масла.

14 В горах Виндхья самости ум – великий бешеный слон, ревущий, как грозовая туча, облака сотрясая.

15 В этих джунглях тела обитает губительный лев самости, игрища его приводят эту Вселенную в ужас.

16 Множество рождений одно за другим, на нити желаний нанизанное, – ожерелье на шее прислужников этой ужасной самости.

17 Сыновья, друзья, жены и прочие умножаются здесь без мантр и тантр[93]93
  Тантры и исходящие из них специфические мантры здесь упоминаются в значении колдовства. В контексте европейской культуры это можно переформулировать так: «Ахамкара – могучий колдун, которому даже не нужны заклинания и магические книги».


[Закрыть], о муни, лишь врагом – самостью.

18 Освобождение от собственного «я» – от всех страданий освобождение.

19 Когда успокоена туча «я», из которой постепенно устранялось беспокойство, в пространство ума неоткуда проникнуть желаниям.

20 По глупости мне кажется, что я избавился от самости, но я пребываю в печали. Как же мне распознать ее, брахман? Об этом поведай.

21 Все, что он приносит, – внутренняя неустойчивость и отсутствие добродетели высшей, к этому я не стремлюсь. Очевидно, страдание – все, что охвачено самостью. О познавший великое, отсеки же ее от меня!

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» пятнадцатая глава, именуемая «Отвращение от самости»

Глава 16
Ущербность неотрешенного ума

Рама сказал:

1 Полный старящих пороков, от благородного служения уводящих, колеблется, словно раскрытый павлиний хвост на ветру, неустойчивый ум.

2 Озабоченный, он от одного к другому бесцельно стремится, все дальше и дальше, подобно бегающей весь день по селу собаке.

3 Но не достигает ничего, даже великого богатства достигнув. Да и в нем полноты не достигает, как вода в решете.

4 Лишь пустой[94]94
  Согласно к-ру – свободный от объектов.


[Закрыть] ум не попадает в ловушку желаний, подобно матерому оленьему вожаку, что избегает западни.

5 Мысль, подобная волне, непостоянной и безостановочной, ни на минуту в Сердце остановиться не может, тут же убегая.

6 Ум, размышлением охваченный, сразу на десять сторон устремляется, как воды молочного океана, взбиваемые мутовкой горы Мандара[95]95
  Согласно пураническому преданию, на заре времен боги и демоны пахтали молочный океан, чтобы добыть из него напиток бессмертия – амриту. При этом гора Мандара играла роль мутовки.


[Закрыть].

7 Волнение великого океана ума, вспененного макарами майи, остановить невозможно. Потому не могу я достичь равновесия.

8 Бесцельно бродящий повсюду в поисках побегов травы дурвы, падает в ловчую яму олень ума, о брахман.

9 Никогда ум не может оставить волнения и беспокойства, как движения переменчивый океан.

10 Ум, неустойчивый в действиях (вритти), среди множества мыслей вращающийся, не останавливается ни на одной из них и [мечется,] словно лев в клетке.

11 Ум обретает счастье и уравновешенность и укрощает свои порывы[96]96
  Согласно к-ру, становится дживанмуктой, освобожденным при жизни.


[Закрыть], когда не цепляется за колесницу тела[97]97
  Согласно к-ру – перестает отождествляться только с телом.


[Закрыть], заблуждением порождаемую, как лебедь отделяет молоко от воды[98]98
  Клюв лебедя имеет решетчатую структуру, что позволяет ему отфильтровывать из воды мелких рачков. Из-за этого в фольклоре лебедю приписывают способность разделить смешанные молоко и воду, и эта его предполагаемая способность является поэтическим символом вивеки.


[Закрыть].

12 На ложе великомногих вымыслов, от коих нет избавления, о Индра среди мудрецов, невозможно пробудиться, и потому я в смятении и безраздельно страдаю.

13 Нитями страстей с крепкими узлами желаний опутывая, ум связывает меня, о брахман, как птицу силки.

14 Пылая пламенем многочисленных заблуждений, дымом страстей охваченный, ум сжигает меня, о муни, как сухую траву.

15 Окутывая страстью, гневом и тупостью, он пожирает меня, о брахман, как пес и его сука пожирают труп.

16 Волнами деятельности и бездействия накатывая, ум уносит меня, о брахман, как бурный поток – дерево с откоса.

17 То поднимая, то опуская, то в пустоте кружа, ум меня вдаль уносит, как солому порывистый ветер.

18 Ради освобождения мечтаю я пересечь этот океан сансары, но останавливает меня ум-четас словно плотина – поток воды.

19 Я, как ведро в колодце несчастий, веревкой дурного ума обвязанный, с земли опускаюсь в Паталу, из Паталы поднимаюсь на землю.

20 Ложны, хоть и сильны, рассеивающиеся на заре детские страхи перед призраком (веталой), в подобные [страхи] меня дурной ум ввергает.

21 Он жарче огня, тяжелее горы и молнии быстрее – трудно удержать неугомонный ум, о брахман.

22 Он впадает в деятельность, как голодная птица падает на свою добычу, он мгновенно бросает дело, как ребенок бросает игру.

23 Чудовища, в океане ума[99]99
  Согласно к-ру, змеи, числом шесть, т. е. шесть основных качеств, препятствующих освобождению: уныние и заблуждение, страсть и гнев, безумие и гордыня.


[Закрыть] живущие, играющие с безжизненной материей, извиваясь, уносят меня все дальше. Бездушная неживая природа ввергает деятеля в деятельность – океан порочного ума вдаль уносит меня.

24 Как вырвать гору Сумеру, как выпить океан, как проглотить огонь, о садху, таково же удерживать непостоянный ум.

25 Ум – причина предметов чувств, в нем пребывают три мира, в его растворении – растворение Вселенной, и в этом, несомненно, лекарство.

26 От ума сотни услад и страданий – процветание, бедность и прочее – джунглям подобны. Благодаря различению они исчезнут, я полагаю, о муни, их следует решительно преодолеть, и они отступят.

27 На обиталище, порожденное всеми качествами и закабаляющее[100]100
  Тело. – Прим. ред.


[Закрыть], а также на ум – на этих врагов заклятых восстал я, дабы их одолеть. Не радуют меня призрачные помутняющие рассудок страсти Лакшми, как луну – облаков изгибы.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» шестнадцатая глава, именуемая «Ущербность неотрешенного ума»

Глава 17
Отвержение страстей

Рама сказал:

1 Во тьме ночи сердца, в пространстве ума хлопают крыльями пять сов пороков[101]101
  Пять клеш, согласно «Йога-сутре»: неведение (авидья), эгоизм (асмита), влечение (рага), ненависть (двеша), жажда жизни (абхинивеша).


[Закрыть] – трудноодолимые страсти.

2 Сжигающие изнутри, все они горьки на вкус. Как земля под лучами палящего солнца, так же и я иссыхаю от дум.

3 В дремучей чаще ума в глубокой тьме заблуждения, в пустоте[102]102
  Согласно к-ру, пустота означает отсутствие различения.


[Закрыть] рождается Тандавини, пишачика необузданного желания.

4 С быстротой света солнца появляются мысли, [многочисленные], как соцветия чанаки.

5 Нескончаемые внутренние заблуждения и страсти, и призрачные надежды накатывают болью, словно волны в великом океане.

6 Вздымая эти ревущие волны, по скале тела бурным потоком несется неукротимая страсть.

7 Того, кто восстал, дабы противостоять ее урагану, она развеивает, как солому, и направляет к пороку, не может ей [противостоять] ум-чатака.

8 К какому бы возвышенному состоянию и к каким бы благим качествам ни прибегал я, всякий раз им вредит страсть, как веревке проклятая мышь.

9 Как листок в потоке воды, как трава на ветру, как в небе осенняя туча, несусь я в круговерти мыслей.

10 Удалить или направить наш собственный ум мы не можем. В сетях мыслей запутались, как птица в силках.

11 В пламени, именуемой страстью, горю я, отец! И пламя это не дано погасить, полагаю, даже бессмертным.

12 Все неистовей и неистовей, вновь и вновь мечется во все стороны – и туда, и сюда, и назад – обезумевший конь страсти.

13 Cтрасть, порождающая глупость, постоянно заносит то вверх, то вниз, крепко связав меня, как веревка колодезного ворота.

14 Изнутри этой страстью-веревкой трудноотсекаемой опутано тело. Все туже связывает она человека.

15 Постоянным влечением к сыновьям, друзьям, женам и прочим она увлекает в сети мирского, как птицу ловчий.

16 Пугает и меня, стойкого, зрячего ослепляет и отсекает счастье страсть, подобная лучнице черной[103]103
  Ночной тьме.


[Закрыть].

17 Извивающаяся, нежно кусает мгновенно, стоит лишь прикоснуться, и ядом страданий наделяет, страсть, подобная черной змее.

18 Связывает сердце человека веревкой майи, приносит невзгоды злокозненная страсть, подобная черной ракшаси.

19 Усыпляющая, трехструнная[104]104
  Из трех гун: саттвы, раджаса и тамаса.


[Закрыть], тело оплетающая, гудящая, страсть подобна расстроенному инструменту валлаки.

2 °Cтрасть – дрожжи, [своим брожением] постоянно и непрерывно пьянящие, она – пещерный плющ[105]105
  Согласнок-ру, имеется в виду валлари, ползучее растение, которое на солнце приобретает маслянистость и издает своеобразный приятный запах.


[Закрыть], с запахом маслянистым, далеко разносящимся.

21 Приносящая страдания, бесплодная, исключительно бесполезная, зло порождающая, страсть – безблагодатна, как увядший цветок.

22 Не отстает, как навязчивая мысль, и ко всем устремляется, но безрезультатно, словно состарившаяся куртизанка.

23 На сцене сансары стремится в восторг привести, под множество вкусов подделываясь, но миру радости не доставляет страсть – плясунья старая.

24 В густых джунглях сансары страсть – ядовитое растение, с цветами старости, побегами несчастий и плодами грехов.

25 Не радует своим танцем страсть и сама не радуется, словно увядшая танцовщица.

26 Ярко проявляет себя в сумерках [неведения], но стихает в свете [различения] – таков переменчивый павлин беспокойства.

27 Пересохшая река, временно прекратившая свой бег, в сезон дождей мгновенно наполняется и бурлит вновь. Такова и страсть.

28 Так, исчезнувшая, она вновь возникает. Подобно игривой птице, перелетающей с дерева на дерево, переходит она от человека к человеку.

29 Тянется к плодам, даже если сыта, лезет в самые труднодоступные места и не может усидеть на одном месте страсть, подобная непоседливой обезьяне.

30 [Охваченный страстью] достигает того, чего не хотел и не намеревался достичь, этим она подобна мудрому провидению.

31 Миг – и уносится в ад, миг – и на Небеса, миг – и блуждает в пустоши или в роще страсть, подобная шестиногой [пчеле][106]106
  Шесть ножек пчелы символизируют три пары состояний, препятствующих йогическому опыту: уныние и заблуждение, страсть и гнев, безумие и гордыня. Пары соотносятся с тремя гунами – тамасом, раджасом, саттвой.


[Закрыть] на лотосе сердца.

32 Из всех пороков сансары одна лишь страсть наделяет страданием долгим. Не укрыться от нее даже за высокими городскими стенами.

33 Оглупляет, препятствует высшему свету и в бездну ввергает скопление туч страсти.

34 Всех рожденных людей, вовлеченных в деятельность сансары, цепью мыслей охватывает страсть, словно веревкой вяжет.

35 Цветистая, но лишенная качеств благих, долгая, пребывающая в скверне, пустопорожняя и на пустоту опирающаяся, страсть луку Шакры[107]107
  Лук Индры. Поэтический эпитет радуги.


[Закрыть] подобна.

36 Она – осенняя молния, плоды добродетели уничтожающая, долгая зима, белые лотосы сознания чернящая;

37 танцор в свистопляске сансары, птица в гнезде деяний, олень в лесу ума, засевшая в голове мелодия валлаки;

38 волна в океане изменчивой мирской жизни, оковы для бешеного слона, побеги баньянового Древа Творения, лунный свет для белых лотосов страдания;

39 украшенная драгоценностями шкатулка, наполненная старостью, смертью и мучением, безумная кокетка, одни болезни и страдания приносящая.

40 Миг – и светла, миг – и темна, миг – и страсть [взлетает], словно Небесная дорога[108]108
  Млечный Путь.


[Закрыть], миг – и обрывается в глубокую бездну.

41 Лишь тогда страсть приходит к успокоению, когда благодаря упражнениям тело успокаивается, как ракшасы с отступлением мрака ночи.

42 До тех пор пока смертоносная змея страсти жалит своим ядом, остается привязанность к этому беспокойному, безумному миру.

43 Весь мир – страдание. Мыслей избегая, можно его избежать. Оставление мыслей именуется мантрой [против] ядовитой змеи страсти.

44 В камешке, деревяшке, травинке и прочем – во всем измученная голодом рыба в пруду видит пищу, все становится для нее приманкой, и в этом она свой конец находит. Такова же и страсть.

45 Страсть так сильна, что люди тянутся даже к танцу болезненных влечений, как к обжигающему солнцу – лотос.

46 Страсть подобна побегам вену – пустополым, узловатым, длинным, колючим, но кажущимся прекрасным ожерельем из жемчугов на шее.

47 О, как удивительно, что даже такую страсть великие мудрецы отсекают чистым мечом различения.

48 Ведь ни острый меч, ни ваджра, ни раскаленное железо не разят так, как эта страсть, пребывающая в сердце, о брахман!

49 Пламенеющая, но оставляющая лишь черный фитиль после того, как иссякнет масло, ярко сияющая, но жаром не позволяющая к себе прикоснуться – такова страсть, огню светильника подобная.

50 Даже обладающего знанием, равным горе Меру, даже воина стойкого, даже лучшего из людей одна лишь страсть мгновенно превращает в солому.

51 Разверстые бездны, наполненные туманами, и темные провалы – такова страсть, подобная великим склонам гор Виндхья.

52 Единая цель устремлений для всех миров трудноразличимо пребывает внутри каждого. Страсть же, заполняющая Вселенную, вовлекает в свои переменчивые утехи, как в волны молочного океана, манящего своей сладостью.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» семнадцатая глава, именуемая «Отвержение страстей»

Глава 18
Телесные страдания

Рама сказал:

1 Тело, страдающее, изменчивое, скопление кишок, нервов и жил, трепещет в сансаре. Оно лишь для страдания предназначено.

2 Кажущееся осознающим, но не осознающее, кажущееся настоящим, но по истине нереальное, самоупоением охваченное, оно – ни одушевленное, ни неодушевленное.

3 Глядя на него, что между одушевленным и неодушевленным, бренное, вместилище пороков, неразличающий, заблудившийся в себе лишь сомнение обретает.

4 Пустяками наслаждается, из-за пустяков страдает – нет телу равного по нечистоте и низости. Оно – вне благих качеств.

5 Зубы его выпадут, а волосы поредеют, но распускающимися цветами улыбок тело украшает себя беспрестанно.

6 Тело подобно дереву – руки как ветви, туловище как ствол, о дваждырожденный, глаза как дупла, окруженные пчелами [ресниц], голова как большой плод;

7 уши, зубы, язык, пальцы на ногах и руках как побеги и веточки, болезни как скопление птичьих гнезд.

8 Эти тенистые деревья тел встречаются во множестве на пути души. Какое из них она сочтет своим, какое – чужим, под каким остановится, под каким не остановится?

9 Снова и снова переправляясь на лодке, или по лиане, тела, о почтенный, с чем он должен отождествиться?

10 В лесу глухом, именуемом телом, есть множество нор, там растет бессчетное множество деревьев-волос. Разве можно на него положиться?

11 Этот непрочный барабан тела, из плоти, жил и костей, я стерегу, словно кот, о почтенный, ожидая, [когда выскочит] звук[109]109
  Кот удивлен гулким звуком, исходящим из барабана, и пытается его подстеречь и схватить.


[Закрыть].

12 [Тело] – древо, в лесу сансары растущее, на нем восседает обезьяна ума и расцветают цветы беспокойств, его грызут термиты долгих страданий.

13 Улыбающееся, оно кажется приятным, но в нем обитает змея страсти, на нем – гнездо ворона гнева, о почтенный, а великий плод этого [древа] – и благ, и неблаг.

14 Чудесный ствол его оплетен сетью вьющихся лиан[110]110
  Комментатор поясняет, что под лианами имеются в виду различные части тела.


[Закрыть], ладони – его прекрасные соцветия, качает ветер[111]111
  Комментатор поясняет – прана.


[Закрыть] ствол этот вместе с ветвями.

15 Оно – пристанище для птиц-чувств и отбрасывает тень настроений (раса), привлекающую путников-сластолюбцев.

16 Волосы, на голове растущие, – заросли мха, в нем – пустопорожнее гнездо коршуна самости (ахамкары).

17 Уничтожение множества впечатлений (васан) называют отсечением его корней. Это безвкусное и преходящее фи́говое дерево тела не приносит мне радости.

18 Тело – большой дом хозяики-самости. Разрушится он или будет стоять, мне нет до него дела, о мудрый.

19 Пять чувств – животные, привязанные во дворе страсти. Все члены тела раскрашены для привлечения. Не любим мною дом тела.

20 Пещера, сложенная из позвонков, веревками кишок оплетенная, – не любим мною дом тела.

21 Испещренный струнами жил с красной водой, запахом старости умащенный, не любим мною дом тела.

22 Поддерживается слугами ума, опирается на бесконечные желания, зиждется на фундаменте нереального. Не любим мною дом тела.

23 В этом доме: страдания – плач детей, счастье – наслаждения на ложе, грех – страстная служанка. Не любим мною дом тела.

24 Грязные горшки и пыльная утварь – предметы чувств, ржавчиной неведения покрытые. Не любим мною дом тела.

25 С колоннами умащенных гунгулой голеней с коленями, сверху увенчанный головой, с приделанными по бокам длинными руками. Не любим мною дом тела.

26 Раскрытые глаза – распахнутые окна-гавакши, в которых видна хозяйка дома – постижение (праджня), играющая со своей дочерью – мыслью. Не любим мною дом тела.

27 Волосы – покрытие кровли, залитое лунным светом; длинные пальцы – разукрашенные башенки. Не любим мною дом тела.

28 Все тело – стены, вьюнами волосков покрытые, [изнутри] зияющее, как пустая корзина. Не любим мною дом тела.

29 Внутри его рычит на разные лады и скребет когтями собака и треск огня раздается. Не любим мною дом тела.

30 В него ходят и из него выходят непрерывно порывы ветра-дыхания, его распахнутые глаза – круглые окна. Не любим мною дом тела.

31 Язык – ужасная обезьяна, у ворот оскалившегося рта стоящая. Не любим мною дом тела.

32 Станок, ходуном ходящий от своей работы, с кожей, умащенной маслом, всегда источенный крысой ума. Не любим мною дом тела.

33 На мгновение освещаемый смехом и радостью, на мгновение – блаженством и красотою, мрачнеющий мгновенно, когда они исчезают. Не любим мною дом тела.

34 Вместилище всех болезней, старостью опрокидываемый, на боли основанный. Не любим мною дом тела.

35 Не любим мною этот лес тела – глухой, где бродят медведи чувств, чьи пустые берлоги сокрыты во тьме и окружены со всех сторон чащобой.

36 Из тела-обиталища выбраться я не могу, о мудрецов владыка, как обессилевший слон, что провалился в трясину.

37 К чему богатство, к чему царство, к чему тело с его желаниями, если за считанные дни все заберет время (Кала)?

38 Из крови и плоти внутри и снаружи, о муни, оно лишь тлену предназначено. Скажи, какова радость от тела?

39 В смертный час за душою не следует тело. К чему пребывание в нем, подверженном разрушению, объясни мне, почтенный?

40 Как движение ушей бешеного слона, как висящая капля – непредсказуемо тело. Я покину его раньше, чем оно покинет меня.

41 Под порывами ветра дрожит листок тела, влекомый старостью, он горек, неприятен на вкус, я не люблю его.

42 Все время оно ест и пьет, и с рождения, как молодой листок, стареет и к погибели устремляется.

43 Счастье и страдание, бытие и небытие вновь и вновь бесстыже переживает тело.

44 Несмотря на долгое господство, деятельность, почитание, могущество и процветание, изменяется безостановочно тело. К чему же его поддержание?

45 В старости оно дряхлеет, в минуту смерти – гибнет, будь то тело бедного или богатого.

46 Тело подобно черепахе в утробе океана сансары. Безмолвное желание свободы спит в пещере страстей сансарных глубоким сном.

47 Тело – связка дров, лишь для сжигания предназначенных, на нем болтаемся мы в океане сансары, но некоторые называют его человеком.

48 Для этой лианы тела, длинные рои греха привлекающей, с зреющими плодами падения, ничего не следует предпринимать различающему.

49 Это тело – склизкая лягушка, быстро стареющая и до прихода смерти не успевающая понять, что к чему.

50 Бесполезно во всех своих проявлениях тело, как ветра неудержимые, которые, даже по царской дороге двигаясь, не разбирают, откуда идут и куда.

51 Непредсказуемы пути ветра, пламени и ума. Таковы же, о Бхагаван, проявления этого тела.

52 На тех, кто привязан к телу, к существованию в этом мире, на них, опьяненных вином заблуждения, – плюю я снова и снова!

53 «Я – не для тела, тело – не для меня, я – не оно» – те, кто так успокоил свой ум, о мудрец, – лучшие из людей.

54 Влечение к почету и обильному имуществу наделяет пороком и губит человека, привязывая его к телу.

55 Пишачика, в пещере тела обитающая, прихорашивается в угоду самости, и мы очаровываемся ею.

56 В тюрьме привязанности к телу день за днем томится в одиночестве мудрость, обманутая злобной ракшаси ложного знания.

57 Ничто из видимого не истинно. Но этой картинкой, этой видимостью тела, на сожжение обреченного, обманываются люди, губя себя.

58 Опадающий лист тела преходящ и недолговечен, как капля в водопаде.

59 Тело появляется ненадолго, как пузыри на поверхности воды. Бессмысленно их круговращение, и появление их бесплодно.

60 Эти видоизменения ложного знания видению города во сне подобны. Нет у меня расположения к телу, о дваждырожденный.

61 Несомненно, Вселенная столь же устойчива, как молния, осенняя туча или город гандхарвов[112]112
  В данном контексте – замки, форму которых принимают иногда облака, т. е. воздушный замок.


[Закрыть].

62 Это тело всегда переменчиво, так же и череда его деяний, своей грубостью оно побеждает и победителя. С усилием это порочное тело отбросив, как солому, я в счастии пребуду.

Такова в великой «Васиштха Рамаяне», сочиненной Вальмики, в разделе «Отречение» восемнадцатая глава, именуемая «Телесные страдания»