Текст книги "Только монстр"

8

Несколько долгих секунд Джоанна не слышала ничего, кроме собственного тяжелого дыхания. Охотники Ника исчезли. Она прижала ладонь к горлу, нащупывая порез от кинжала, который уже летел к ней. От предчувствия боли покалывало кожу. Затем отняла руку и опустила глаза. Крови не было.

Охотники Ника исчезли. И кинжал тоже.

Нет, это она исчезла. Переместилась.

Хотя Букингемский дворец ничуть не изменился. И туристы по-прежнему толпились возле решетки, чтобы получше рассмотреть смену караула. Огромная статуя королевы Виктории все так же восседала на троне.

Вот только мужчина рядом с Джоанной держал старомодный фотоаппарат, перекинув ремень на шею, тогда как еще мгновение назад все снимали на телефоны. Теперь ничего похожего на них ни у кого не было. Имелись и другие различия. Одежда стала свободнее, а прически – пышнее.

Джоанна медленно перевела дыхание, понимая, что наполняет легкие воздухом другого времени. Что стоит рядом с людьми другого времени.

Звуки окружающего мира вернулись все разом, хлынули потоком: барабанная дробь, музыка труб, шаги марширующих караульных. Церемония была в самом разгаре. Казалось, никто даже не обратил внимания на появление из ниоткуда двух чужаков.

– У нас получилось, – с недоверием пробормотала Джоанна. – Мы перенеслись в прошлое.

– Это я перенесся в прошлое, – сухо поправил ее Аарон. – И тебя за компанию прихватил.

Одна из туристок, стоявшая рядом, посмотрела на них с любопытством. Только после этого Джоанна осознала, что по-прежнему держит его за руку. Он тоже это понял и сразу же поспешно высвободился, словно прикосновение ненавистной полукровки могло обжечь. Она только фыркнула в ответ.

Церемония смены караула уже подходила к концу. Прозвучали последние аккорды марша, стихла барабанная дробь, и внезапно окружающий шум показался невыносимо громким. От щелчка фотокамеры Джоанна вздрогнула. Она была в безопасности, но тело никак не могло в это поверить. Пока не могло.

Стало тяжело дышать.

Желая быстрее выбраться из толпы, Джоанна принялась с трудом проталкиваться между туристами, пока наконец не оказалась на открытом месте. Там осознание произошедшего обрушилось на нее всем весом. Вокруг простиралось чужое время. Неиссякаемый поток машин, огибавших мемориал, выглядел непривычно: широкие, приземистые и угловатые автомобили, какие показывали только в старых фильмах.

Джоанна медленно повернулась вокруг своей оси, рассматривая неоспоримые свидетельства пребывания в прошлом. В прошлом, подумать только! На обычном месте Лондонского глаза теперь зияло пустое пространство, точно выдернутый зуб в улыбке линии горизонта.

Завершив поворот, Джоанна оказалась лицом к лицу с Аароном. Он наблюдал за ней с неожиданно сочувственным выражением, которое тут же исчезло за привычной надменной маской, как только их взгляды встретились.

– Ну что, закончила глазеть по сторонам, туристка? – со скукой в голосе осведомился несносный Оливер, явно желая показать, что для него путешествия во времени – обыденная повседневность.

– Да, – процедила Джоанна, но помимо воли вновь покосилась на непривычную пустоту там, где всегда возвышалось приметное колесо Лондонского глаза, и призналась: – Нет.

Теперь мир казался совершенно безграничным. Можно было отправиться в любое место. В любое время. Посмотреть самой на эпоху Регентства, на период Реставрации. Перенестись в Римскую империю. Взглянуть на Помпеи до извержения Везувия. Или… Затем в памяти всплыла цена подобного путешествия, и Джоанна содрогнулась. Нет, она никогда не смогла бы так поступить.

Вокруг них с Аароном прогуливались туристы, косясь на странно одетую пару. Основное внимание, конечно, привлекал хоть и слегка растрепанный, но по-прежнему стильный и красивый Оливер. Если бы прохожие знали, кем он являлся – и о чем только что мечтала сама Джоанна, – то с криками убежали бы подальше от обоих.

Она сделала несколько шагов в сторону дороги и замерла, поняв, что направлялась к метро, планируя вернуться в Кенсингтон, к особняку бабушки. Накатила волна паники. Семья Хантов постоянно переезжала с места на место, поэтому Джоанна не представляла, где в данный момент находятся ее родственники. Когда она собиралась переместиться в прошлое и предупредить их, то предполагала, что прыгнет только на пару дней назад, а теперь очутилась во времени еще до своего рождения.

Больше всего захотелось отправиться домой – не к бабушке, а именно домой, в Милтон Кейнс, к отцу. Если бы только можно было рассказать ему обо всем и освободиться от тревог, лишь наблюдать, как он накладывает большую миску рисовой каши с имбирем, который всегда стоял на верхней полке в шкафчике на случай заболеваний, затем добавляет сырое яйцо, ставит перед дочерью и говорит, что все обязательно наладится.

Вот только в этом времени дома еще не существует. Сейчас отец живет в Малайзии и пока не переехал в Англию. Если отправиться в Милтон Кейнс, то дверь их маленького уютного коттеджа откроет незнакомец.

– Только не говори, что сейчас разрыдаешься, – слова Аарона прозвучали скорее недоуменно, чем озабоченно.

– Вовсе нет, – отрезала Джоанна.

– Потому что очень на это похоже.

– Что ж, ты ошибаешься, – к ее смущению, дрожащие губы испортили эффект, только подчеркивая правоту Оливера.

– Нельзя задерживаться здесь надолго. – Аарон не воспользовался великолепной возможностью посмеяться над нежеланной попутчицей, а вместо этого отвернулся и стал наблюдать за толпой туристов. – Кто-то мог заметить, как мы появились из ниоткуда.

Однако на них никто даже не смотрел. Прохожие либо глазели на марширующих часовых, либо спешили по своим делам. Неприятно было признавать, но Джоанна нуждалась в помощи Аарона, который лучше разбирался в этом времени.

Он повернул в сторону парка Сент-Джеймс. Сменившийся караул маршировал обратно по Мэлл, и поредевший поток туристов следовал за ними, делая фотографии на свои непривычно большие камеры.

– Подожди, – окликнула Джоанна Аарона, только сейчас заметив, что тот уже удалился на несколько шагов. – Куда мы направляемся? Нельзя идти к твоей семье.

Он молчал так долго, что она уже и не ждала ответа, но в конце концов произнес с отстраненным выражением лица:

– Я знаю.

После чего решительно зашагал в сторону парка, ничего не добавив. Джоанна несколько секунд недовольно смотрела в удалявшуюся спину парня, прежде чем поспешить следом.

Погода стояла куда теплее и солнечнее того дня, из которого они переместились. Повсюду в парке Сент-Джеймс располагались одеяла для пикников и раскладные стулья. Отдыхающие лакомились сэндвичами и передавали друг другу бутылки с лимонадом.

К ровному гулу бесед примешивались детские вопли и металлический голос ведущего, комментирующего матч по крикету, доносившийся из серебристой коробки размером с хлебницу. Джоанна заморгала. Вокруг был совсем не ее Лондон. После этого все, что она могла видеть, – только отличия. В манере людей одеваться, в их прическах. Даже воздух пах иначе в этом времени: сигаретами и гудроном. Даже машины шумели по-другому.

Стоило закрыть глаза – и слышался отголосок чужого города, города, который манил и звал Джоанну, как когда-то Холланд-Хаус. Она хотела продолжать путешествовать, хотела увидеть, как Лондон изменяется и становится все более непохожим на себя, пока совсем не исчезнет. Хотела посмотреть на времена более отдаленные: на железный век, бронзовый век…

Или перенестись в будущее, чтобы своими глазами взглянуть на чудеса прогресса. Как говорил Аарон, перемещения – ее дар по праву рождения. Он течет у нее в крови.

Кто-то схватил Джоанну за плечо и окликнул:

– Эй!

Она заморгала и попыталась сосредоточиться на лице Аарона, хотя перед глазами все расплывалось. Его пальцы причиняли боль, но ощущения казались далекими и приглушенными, как в тот раз, когда Джоанна сломала руку и доктор де Витт выписал очень сильное болеутоляющее лекарство, от которого кружилась голова.

– Эй, смотри на меня, – лицо Аарона оказалось совсем близко. В его широко распахнутых серых глазах промелькнула тревога. Но голос звучал издалека, точно через длинную трубу. – Оставайся со мной.

– Нельзя, – пробормотала Джоанна. – Твои родные пытались меня убить.

Школьный учитель по истории, мистер Ларч, рассказывал, что когда-то в парке Сент-Джеймс водились слоны и верблюды. И крокодилы. Король Карл II играл здесь во французский крокет. А еще раньше в этом месте простирались охотничьи угодья, где ловили диких оленей и уток для стола монархов.

– Джоанна, – настойчивость в интонациях Аарона заставила ее вздрогнуть. – Ты со мной? Слышишь что-нибудь?

– Только твой дурацкий голос, – проворчала она, отдаленно удивляясь, насколько сонными звучат ее собственные слова, и оказалась совершенно не готовой к замиранию предательского сердца при виде легкой улыбки Оливера. Возникла мысль, что следует законом запретить неприятным парням выглядеть такими привлекательными. – А что?

– Чувствуешь мое прикосновение? – вместо ответа поинтересовался Аарон, взяв ее за руку.

Джоанна уже собиралась кивнуть, но внезапно поняла, что почти не ощущает собственного тела, и единственное, что может отчетливо слышать, – голос спутника. Казалось, всего пару мгновений назад парк наполняли звуки: пение птиц и разговоры прохожих. Сейчас же шум затих и отдалился. Она почувствовала приступ страха, но даже он был приглушенным, точно сквозь вату.

– Что происходит? – выдавила Джоанна.

– Все будет хорошо, – пообещал Аарон. – Но ты должна слушать меня очень внимательно и оставаться в этом времени. В этом моменте. Выбери какую-то деталь в парке и скажи, что ты можешь разобрать.

– Я не… – Джоанна попробовала выделить одну нить в запутанном клубке приглушенных ощущений, но они просачивались сквозь пальцы, подобно прядям тумана. – Не знаю.

– Я слышу шелест листьев на ветру, – подсказал Аарон, и вновь лишь его голос звучал отчетливо, удерживая внимание здесь и сейчас. – А ты?

Джоанна изо всех сил попыталась сосредоточиться и в конце концов действительно различила какой-то звук, высокий и мелодичный. Отыскать в расплывающихся воспоминаниях его название было сложнее.

– Птицы, – все же сумела выдавить она, хоть и с трудом: язык заплетался, словно приходилось говорить под водой.

– Хорошо, – похвалил Аарон, пожимая руку Джоанны, хотя она это только видела, но по-прежнему не чувствовала. – Что еще? Я слышу, как люди беседуют.

– Машины, – после еще одного титанического усилия произнесла она, ощущая себя как во сне, от которого никак не можешь пробудиться.

– А еще?

– Вода, – снова напрягая волю, ответила Джоанна. – Фонтан.

Она не представляла, сколько они с Аароном так простояли, перечисляя звуки, которые слышали вокруг, пока тепло его прикосновения наконец стало ощущаться на коже. Затем постепенно вернулись другие чувства. Разговоры вновь донеслись до слуха, все громче и громче, будто кто-то медленно прибавлял звук. Она вдохнула полной грудью воздух, наполненный запахом горькой резины с резкими нотками бензина, и едва не закашлялась.

– Ну вот, – прокомментировал Аарон, сжимая руку Джоанны, и на этот раз она определенно это ощутила. – Так-то лучше.

– Что случилось? – спросила она, помотав головой, чтобы окончательно отогнать туман, окутывавший сознание, и опять сделала прерывистый вдох.

– Ты чуть не погибла.

– Что?

– Ты попыталась прыгнуть в прошлое, не накопив для этого времени.

– Но… – непонимающе нахмурилась Джоанна. – Я же собрала его в Яме. Наверняка еще остался запас.

– Путешествия работают иначе, – объяснил Аарон. – После перемещения все исчезает. Ты же пробовала прыгнуть во времени снова, и снова, не зная, как затормозить.

– Нет, я просто почувствовала… – Джоанна осеклась, вспомнив свои ощущения: притяжение, стремление попасть куда-то – такое же, как при путешествии из Ямы. – Но если этого достаточно для переноса, то как тогда предотвратить случайное перемещение? Как остановиться и не позволять себе испытывать эмоции?

– Для начала ты должна что-нибудь поесть, – сказал Аарон. – Пища из этого времени даст привязку к окружающей действительности. А до тех пор нужно сосредоточиться на деталях: запахах, звуках, температуре. Нужно оставаться в настоящем. Не думай ни о чем, кроме того, что происходит прямо сейчас, в данный момент.

Но к какому времени принадлежал данный момент? Джоанна ощутила настоятельную потребность это узнать и принялась отчаянно озираться по сторонам, пытаясь найти что-то – что угодно – с текущей датой.

На глаза попался мусорный бак. Джоанна отошла от Аарона и стала копаться в выброшенных вещах. Сдвинула в сторону пустой пакет чипсов, обертку из-под сэндвича, на мгновение подняла половину шоколадного батончика.

– Э-э, – с легким ужасом протянул Аарон. – Когда я велел чем-нибудь срочно перекусить, то имел в виду вовсе не чужие объедки.

– А, – рассеянно отмахнулась Джоанна и возобновила поиски, отбрасывая банку из-под колы, смятый пакет печенья, какой-то фантик. Ни газет, ни журналов. – Черт.

– Что за внезапный приступ любви к мусору? – брезгливо осведомился Аарон. – Или это у людей так принято? Я с ними редко общаюсь и не знаком со всеми традициями.

– Я кое-что ищу… – пропыхтела Джоанна, бросив на него раздраженный взгляд. – И нет, это вовсе не одна из людских традиций. Я пытаюсь выяснить дату.

– Роясь в мусоре? – изогнул бровь Аарон.

– Вдруг газету кто-то выбросил? – начиная злиться, что приходится защищаться, объяснила Джоанна. – В кино, когда люди попадают в прошлое, то всегда смотрят дату на газетах. В «Докторе Кто» такое случается постоянно. Герои из «Назад в будущее» тоже так делали.

– Что еще за «Назад в будущее», во имя всех святых?

Джоанна попыталась закусить губу, но не выдержала и расхохоталась, слыша истерические нотки в собственном смехе. Они переместились во времени вместе с богатеем, который даже не смотрит фильмы.

– Прости, не понимаю, что здесь веселого, – высокомерно заявил Аарон.

– Что еще за «Назад в будущее», во имя фунта стерлинга всемогущего? – передразнила его Джоанна. – Что это такое, поведай мне, старина.

– Настоящий детский сад. И… Я говорю совсем не так.

– В точности так.

– Да отойди ты от мусорного бака, – фыркнул Аарон. – Нам не нужна газета, чтобы выяснить дату. – Он окинул отдыхающих и бегунов оценивающим взглядом. Рут тоже так иногда смотрела – на замок, который собиралась вскрыть отмычкой. – Мы попали в тысяча девятьсот девяносто третий год.

– Нельзя так точно определить время всего лишь по внешнему виду людей, – едва не потеряв дар речи от наглости Оливера, возмутилась Джоанна.

– Пышные, но не слишком пышные прически, – начал перечислять тот. – Отсутствие неоновых цветов в одежде. Значит, не восьмидесятые. Стрижек под Рейчел тоже пока не наблюдается, отсюда вывод – «Друзья» еще не вышли. Это дает окно от девяностого по девяносто четвертый. Потом смотри на телефон того мужчины, – Аарон кивнул на прохожего, болтавшего с кем-то. – Такая модель появилась только в девяносто третьем. Учитывая новенькие часы и ботинки, которые говорят о любви к недавно вышедшим вещам, отметаем девяносто четвертый год.

– «Друзья», значит? – переспросила Джоанна, помимо воли впечатленная дедуктивными способностями Оливера, хотя в уме вела подсчеты.

– Стрижка как у Рейчел служит такой же приметой времени, как собор Святого Павла или новый «Глобус». Что за гримаса? – Аарон внимательно посмотрел на Джоанну и преувеличенно недовольно надул губы, видимо передразнивая ее выражение лица.

– Ты перестарался! – выпалила она. – Мы собирались переместиться всего на двадцать лет назад!

– Ну и что такого? – высокомерно осведомился Оливер, скрещивая руки на груди. – Повезло, что вообще получилось прыгнуть с таким мертвым грузом, как ты.

– Но…

– Я веду к тому, что совершенно не обязательно рыться в мусоре, как какая-то бешеная белка.

Джоанна почти не слушала того, что он говорил, завороженно рассматривая происходящее вокруг. За высокой травой блестело озеро. Женщина толкала по дорожке коляску. Сидевший там младенец во времени, откуда они явились, уже взрослый. Старше самой Джоанны. А вон тот пожилой мужчина, вполне возможно, мертв в ее настоящем.

Самое странное же было ощущать абсолютную реальность этого мира. В воздухе пахло машинами и гудроном. Земля под ногами казалась надежной. Все происходило на самом деле. Джоанна, без сомнения, очутилась во времени еще до своего рождения.

– Что мы будем делать дальше? – спросила она. – Нужно остановить Ника. – Накатила странная потребность торопиться, смешанная с полной беспомощностью. – Необходимо предупредить всех о грядущем нападении.

Внезапно пришло понимание, что Ника пока даже не существует. Он еще не родился. Джоанна удивилась возникшему при этой мысли чувству пустоты и потери.

– Прежде чем что-то планировать, нам следует поесть, – заявил Аарон. – Ты едва не переместилась без запаса времени. И чуть не умерла. Сама-то хоть это понимаешь? Я всегда знал, что Ханты – абсолютно безответственная семейка, но не научить даже элементарным основам безопасных перемещений…

– Не смей так говорить о моих родных, – Джоанна собиралась огрызнуться, но слова прозвучали тихо и грозили спровоцировать слезы. Сам факт, что бабушка и Рут хранили от нее секреты, задевал за живое. А от легкости, с какой Оливер ориентировался в мире монстров, сердце сжималось еще больнее. – Своих бы лучше вспомнил.

– Я и не забывал, – отрезал Аарон. – Твоя семья хоть чему-то тебя вообще научила о путешествиях во времени?

– Кое-что знаю, – вызывающе проворчала Джоанна.

– И что же? Кому можно доверять в этой эпохе? Документов у тебя нет. И где ты собираешься их доставать? Ночевать негде. Денег нет. Друзей тоже. А Хантов невозможно найти, если они того не хотят.

– Я сама в состоянии о себе позаботиться.

– Тогда скажи, на территории какой из семей мы сейчас находимся? Что это вообще такое? Перечисли королевские законы. И что случится, если их нарушить?

Джоанна с трудом подавила приступ паники и беспомощности, не желая полагаться на чертова Оливера. Двое представителей этого семейства уже пытались ее убить. А сам Аарон трусливо это допустил. Просто вышел и бросил ее умирать.

– Ты переместилась во времени и находишься теперь в мире монстров. Если хочешь выжить здесь, то лучше побыстрее выучи наши правила.

– Больше всего я хочу, чтобы моим наставником оказался кто угодно, кроме тебя, – Джоанна не собиралась говорить это вслух, хотя это было и правдой.

– О, поверь мне, я это знаю. – Аарон развернулся и зашагал дальше.

9

Теперь приметы времени, указывающие на эпоху 1990-х, виднелись повсюду: кирпичные стены пестрели афишами как грядущих новинок, вроде «Парка Юрского периода», так и старыми потрепанными постерами «Дня сурка», концертов «Нирваны». Машины, одежда, даже светофоры выглядели по-другому. Все вокруг одновременно казалось и знакомым, и непривычным. Лондон напоминал иную версию себя – как и полицейские не в обычных жилетках с фуражками, а в полной форме с высокими шлемами-котелками, точно настоящие бобби. Прохожие тоже носили странную на вид мешковатую одежду.

Аарон вел Джоанну через район Ковент-Гарден, высоко подняв голову, словно владел всем городом, постепенно превращаясь на ходу из неряшливого туриста обратно в богатого и привилегированного студента.

Как и прошлой ночью, они избегали больших улиц, срезая путь по таким местам, о существовании которых Джоанна даже не подозревала – по внутренним дворам и огороженным паркам, – а потому она совершенно потеряла представление, где находится, к тому времени, как они остановились. Они могли быть как еще в Ковент-Гардене, так и в следующем районе Темпл, либо даже дальше.

Аарон остановился в проулке между зданиями, таком узком, что Джоанна могла бы прикоснуться к каменным стенам по обеим сторонам, если бы вытянула руки. Небо отсюда казалось едва заметной серой полоской, а из-за густой тени, куда вряд ли попадал солнечный свет, вокруг царила прохлада, как в подвале. Эта часть Лондона выглядела очень древней. Над крышами из труб клубился дым.

В одной из стен виднелась дверь – небольшая, черная, утопленная в каменной кладке. На латунной табличке рядом морской змей обвивал кольцами корабль под парусами. Подобное изображение иногда встречалось на средневековых картах в качестве обозначения неисследованных территорий.

– Это одна из наших гостиниц, – прокомментировал Аарон.

– Здесь водятся драконы? – спросила Джоанна, указывая на табличку.

Его улыбка ненадолго превратилась из снисходительной в веселую, почти мягкую, будто он на секунду забыл и о вражде между их семьями, и о том, что едва выносит необразованную полукровку. Джоанна почувствовала странный трепет и поспешила списать это на нервозность перед встречей с неизвестностью.

– Ты впервые окажешься в месте, предназначенном для монстров? – поинтересовался Аарон.

– Да, – кивнула Джоанна, облизывая пересохшие губы.

– Дракону не нужно бояться других драконов, – заверил он.

Она снова ощутила трепет, хотя и знала, что сказанное не соответствует действительности, – это наглядно продемонстрировали родные Аарона, – однако сделала глубокий вдох и открыла дверь.

На первый взгляд помещение из полированного дерева с витражами напоминало старинный паб. В каждой нише виднелись столы, битком забитые людьми в одежде из разных эпох. Смех и разговоры заполняли пространство.

Однако потом в глаза бросились и странности: пол устилали сухие тростниковые листья и сено, а в воздухе витал ароматный дым, почти как в амбаре. Джоанна различила запах сушеных трав, толченого укропа, лимонной мяты, розмарина и жарящегося мяса. Над горящим в углу очагом висел котел, в котором булькало рагу. Желудок тут же заурчал.

При ближайшем рассмотрении это странное место показалось больше похожим на церковь из-за витражей на дальней стене. Среди океана синего стекла плавали разнообразные монстры: огромная усатая рыба, дракон с высоким гребнем, огромное чудовище с чешуей и клыками. Из окон лились голубые лучи, превращая деревянный пол помещения в колышущееся мелководье.

Пока Джоанна в изумлении стояла на пороге, из боковой комнаты появился темнокожий мужчина с седеющими волосами, хотя на его привлекательном лице не наблюдалось морщин. Он по-хозяйски уверенно окинул столы взглядом и направился к двум посетителям, сидевшим возле очага. Один из них мог похвастаться крепким телосложением, второго отличала песочного цвета шевелюра.

– Кажется, я только что видел передачу денег в моей гостинице, – спокойным тоном прокомментировал тот, кого Джоанна определила как владельца заведения, хотя он скорее напоминал директора школы.

Двое крупных мужчин съежились, вжимая головы в плечи и выглядя пристыженными, в точности как пойманные на проделке ученики.

– Прости, хозяин, – пробормотал один из них. – Всего лишь хотел продать свой телефон.

– Разве это место похоже на рынок? – владелец гостиницы кивнул на дверь и приказал: – Вон отсюда. – Затем, даже не проследив, как двое провинившихся посетителей послушно удаляются, перевел внимание на Джоанну с Аароном, внимательно изучил их прически и одежду, после чего спросил: – Только что прибыли?

– Да, – подтвердил Оливер и уточнил: – Есть свободные комнаты?

– Что-нибудь найдем, – ответил хозяин гостиницы, добавив коротко: – В стоимость номеров входит и питание. Накладывайте пока себе еду, кто-нибудь принесет вам ключ.

Аарон подвел Джоанну к очагу, взял с каминной полки две миски и наполнил их рагу, зачерпнув поварешкой из котла. Пахло варево изумительно: пряно и вкусно. Среди кусочков мяса, по-видимому утки, плавали морковь и лук.

Заметив стол в дальнем от прохода углу, Аарон направился туда. Когда Джоанна выдвинула стул, он оказался таким тяжелым, что ножки проскрежетали по полу. Громкий звук перекрыл даже гул разговоров в зале. Несносный Оливер выразительно изогнул бровь и переставил свой стул. Конечно же, бесшумно. Изящности движений парня позавидовал бы даже кот.

– Нам в самом деле нужен номер в этой гостинице? – спросила Джоанна недоуменно, так как сама она планировала лишь сообщить всем о предстоящем истреблении монстров и вернуться обратно.

– Сначала нужно поесть, – отозвался Аарон. – Ты пока не умеешь удерживаться в нужном времени, а употребление местной пищи – самый легкий способ. – Он подул на рагу в ложке, осторожно попробовал и неохотно признал: – Неплохо.

– Тогда обсудим, как это все работает, – вздохнула Джоанна, уплетая еду, которая оказалась на вкус неожиданно рождественской из-за апельсиновых корочек, корицы и гвоздики в приправе. Довольно непривычное сочетание с мясом, но интересное. – Когда мы предупредим об охотниках, будущее что, просто бац, и исчезнет вот так? – она щелкнула пальцами. – Словно прошлой ночи никогда и не было? И мы даже не вспомним ничего из того, что случилось? – казалось странным, что они с Аароном могли забыть о совместном путешествии. О том, что сидели вдвоем в этой гостинице и ели рагу. О том, что помогали друг другу. – Или как?

На столе стояла тарелка со свежими булочками. Оливер взял одну из них, разломил, намазал маслом мякиш, сложил половинки и протянул Джоанне.

– Вот, съешь и это.

Потом сделал второй бутерброд себе. Она откусила. Булочка оказалась невероятно вкусной и еще теплой, так что масло уже растаяло. Жуя, Джоанна осмотрелась по сторонам.

Как и город снаружи, гостиница выглядела одновременно знакомой и непривычной. Люди то и дело непринужденно появлялись из ниоткуда и исчезали в никуда с таким видом, будто просто переходили из одной комнаты в другую.

За ближайшим столом две женщины играли в игру, напоминавшую шахматы, но когда Джоанна присмотрелась внимательнее, то поняла, что фигуры на доске совсем другие – в форме слона, средневековой пушки…

Это сбивало с толку, запутывало. И все же…

Некоторые вещи казались знакомыми. Например, солоноватое и кисловатое, как йогурт, масло. Раньше она пробовала такое только дома у бабушки. Джоанна слизнула остатки с большого пальца и наклонилась, чтобы еще раз вдохнуть аромат.

– Это масло из цельного молока, – прокомментировал Аарон.

– Бабушка делала такое же, – вздохнула Джоанна. – Я думала, это семейный рецепт.

– Скорее рецепт монстров, – пожал плечами собеседник.

Может, когда все это закончится – когда события прошлой ночи исчезнут из временной линии, – вкус масла вновь станет напоминать лишь о бабушке. Какая странная мысль: забыть – вернее, никогда не узнать – о более широком контексте этой части жизни, о целой культуре.

За одним из столов в центре зала раздался взрыв смеха.

– Семейство Хатауэй, – с раздражением в голосе пояснил Аарон.

Вышеупомянутые сидели целой группой, насчитывавшей примерно дюжину человек, и выглядели совершенно не похожими друг на друга, как и все остальные посетители гостиницы. Казалось, единственной общей чертой членов семьи Хатауэев было крепкое телосложение – причем как у мужчин, так и у женщин. В остальном они представляли собой целое смешение различных рас. Большинство из них явилось с питомцами, как поняла Джоанна, заметив сначала серую кошку на коленях у одного из смеющихся здоровяков, затем спящего мопса под стулом другого, а черный кот и вовсе вспрыгнул на стол, невозбранно гуляя между чашками и мисками.

Джоанна уже открыла рот, чтобы задать очередной вопрос, но тут рядом с семьей Хатауэев из воздуха шагнула необычная женщина. Ее прическа была довольно примечательной: падающие на лоб кудри и свернутые кольцами косы на затылке.

– Посмотри на волосы вон у той посетительницы, – медленно проговорила Джоанна, судорожно вспоминая, где раньше видела подобный стиль.

– Прежде чем начинать обсуждение, тебе действительно следует поесть, – скользнув равнодушным взглядом по незнакомке, пожал плечами Аарон.

– Статуи, – нашла ответ на свой вопрос Джоанна.

– Я серьезно, ты должна поесть.

– Статуи древнего Рима.

– Ты права, – согласился Аарон, наклоняясь вперед так близко, что теперь Джоанна могла видеть лишь его лицо. – Судя по прическе, я бы сказал, что она прибыла примерно из сотого года нашей эры. – Помолчав, он продолжил тихим, почти искушающим голосом: – Я и сам однажды посетил ту эпоху, знаешь ли. Видел храм Венеры на Велианском холме. День выдался столь жарким, что цветочные подношения вяли прямо в вазах. Запах роз и мирта ударял в голову как вино.

– Что? – переспросила Джоанна, с трудом сосредотачиваясь на словах собеседника из-за плывущих перед глазами кругов.

– Поток желающих поклониться богине все никак не иссякал, – продолжил рассказывать он. – Даров они принесли столько, что драгоценные украшения и цветочные венки громоздились на полу целыми грудами.

– Хватит, – с трудом выдавила Джоанна, понимая, что перестает ощущать запах дыма из очага.

– Одна пара молодоженов привела бычка с позолоченными рогами, – все не прекращал говорить Аарон. – Я присутствовал на церемонии принесения его в жертву. Хочешь, расскажу подробности?

– Нет! – воскликнула Джоанна, чувствуя, как пол под ногами исчезает и она проваливается в пустоту.

Как говорил Оливер в парке Сент-Джеймс? Нужно сосредоточиться на деталях и ощущениях данного момента.

Джоанна положила трясущуюся ладонь на столешницу, едва чувствуя под пальцами дерево. Из пересохшего горла вырвался стон ужаса, который звучал словно издалека. Детали. На гладкой поверхности стола имелись царапины. Рядом с одной из мисок лежал кулак Аарона, стиснутый так, что побелели костяшки. На большом пальце самой Джоанны слегка побаливал неглубокий порез – видимо, полученный в сражении на мечах.

Ощущения начали медленно возвращаться. Вскоре запах дыма из очага стал достаточно сильным для того, чтобы Джоанна закашлялась.

– Зачем ты это сделал? – возмутилась она.

– Сейчас кто угодно может тебя спровоцировать подобным образом, – одними губами улыбнулся высокомерный подлец. – И что угодно. Даже обложка книги Джейн Остен.

– Ну ты и сволочь!

– Это я-то? – у Оливера хватило наглости выглядеть раздраженным. – Оскорбляешь за то, что я пытался помочь? – затем он неохотно добавил: – В этот раз у тебя получилось вернуться гораздо быстрее. Делаешь успехи.

– Знаешь что? – встав, заявила Джоанна, понимая, что проблема в основном заключается в ее собственных ожиданиях. Аарон слишком похож на обычного – ладно, необычно симпатичного – парня. Но на самом деле он монстр и воспитан в семье монстров. – Мне больше не нужна твоя помощь. Хватит того, что ты доставил меня в это время, дальше я справлюсь сама.

– Куда ты собралась? – нахмурился Оливер.

– Довольно, – отрезала Джоанна. – Больше не надо ничего для меня делать.

Чувствуя вес его взгляда, она промаршировала в направлении, откуда постоянным потоком входили и выходили посетители, хотя указатель к туалетам виднелся в противоположной стороне. Конечно же, там обнаружилась еще одна дверь.