Текст книги "Духовное наследие"

15 июня 1909 г

В нынешнем Евангелии читали мы о пребывании Господа Иисуса Христа в Капернауме. Господь сказал жителям этого города, что придут многие от востока и запада и возлягут с Авраамом, Исааком и Иаковом, а сыны царствия изгнаны будут вон. Куда вон? Очевидно, в ад. Разъяренные капернаумцы, как дикие звери, бросились на Спасителя, окружили Его и повлекли к высокой скале, с которой хотели сбросить Его, но Он же прошед посреде их, идяще (Лк. 4:30). Идяще – без указания начала и конца действия, идяще все время. В Евангелии скрыт глубокий смысл, который постепенно проясняется для человека, внимательно читающего Писание. И по этой неисчерпаемой глубине содержания узнаем мы о Божественном происхождении Книги, потому что всегда можно отличить дело рук человеческих от творения Божия.

Видали ли вы искусственные цветы прекрасной французской работы? Сделаны они так хорошо, что, пожалуй, не уступят по красоте живому растению. Но это – пока рассматриваем оба цветка невооруженным глазом. Возьмем увеличительное стекло и что же увидим? Вместо одного цветка – нагромождение ниток, грубых и некрасивых узлов; вместо другого – пречудное по красоте и изяществу создание. И чем мощнее увеличение, тем яснее проступает разница между прекрасным творением рук Божиих и жалким ему подражанием.

Чем больше вчитываемся мы в Евангелие, тем явственнее разница между ним и лучшими произведениями величайших человеческих умов. Как бы ни было прекрасно и глубоко любое знаменитое сочинение – научное или художественное, но всякое из них можно понять до конца. Глубоко то оно глубоко, но в нем есть дно. В Евангелии дна нет. Чем больше всматриваешься в него, тем шире раскрывается его смысл, неисчерпаемый ни для какого гениального ума.

Но Он же прошед посреде их, идяще. Кто? По историческому смыслу – Господь. Но кроме исторического значения евангельская история имеет другое, применительное к каждому из нас. Кто же это Он? Это – ум наш, идущий горе́. «Горе́ имеем сердца» – стремится душа наша, ум наш к Господу. Но, как дикие звери, окружают помыслы, искушение, суета, и опускаются крылья, поднимавшие дух, и кажется, никогда не устремиться ему горе́. «Господи, Господи… жажду общения с Тобой, жизни в Тебе, памятования о Тебе, но постепенно рассеиваюсь, развлекаюсь, ухожу в сторону. Пошла в церковь к обедне. Только началась служба, а у меня появляются мысли: «Ах, дома я то-то и то-то не так оставила. Такой-то ученице надо вот что сказать. Платье-то я выгладить не успела…». И много других мыслей о якобы неотложных заботах. Смотришь, уже и «Херувимскую» пропели, уже и обедня к концу. Вдруг опомнишься: молилась ли? Разве я с Господом беседовала? Нет, телом была в храме, а душой – в будничной суете. И уйдет такая душа из храма со смущением, неутешенная.

Что же скажем? Слава Богу, что хоть телом побывала в храме, хотя бы пожелала к Господу обратиться. Вся жизнь проходит в суете. Ум идет посреди суетных мыслей и соблазнов. Но постепенно он навыкнет помнить о Боге так, что в суете и хлопотах, не думая, будет думать, не помня, – помнить о Нем. Только бы шел не останавливаясь. Пока есть в тебе это стремление вперед – не бойся, цел твой кораблик и под сенью креста совершает свое плавание по жизненному морю. Цел он – и не надо бояться возможных житейских бурь. Без непогоды не обходится никакое обычное плавание, тем паче жизненный путь. Но не страшны жизненные невзгоды и бури шествующим под прикрытием спасительной молитвы: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешную». Не страшны они, только бы не впасть в уныние, ибо уныние порождает отчаяние, а отчаяние уже смертный грех. Если и случится согрешить, верь в милосердие Божие, приноси покаяние и иди дальше, не смущаясь.

За одним монахом бес ходил тридцать лет, стараясь соблазнить его и все не удавалось. Наконец через тридцать лет он соблазнил его блудом и монах пал. Впасть в этот грех монаху – все равно что уничтожить все свои предшествовавшие труды. Бес пришел к падшему и сказал ему, что он теперь отпал от Бога и стал рабом греха и диавола.

– Ты теперь мой, – говорил бес.

– Никогда, я – раб Божий.

– Да как же ты можешь быть Божиим, когда впал в мерзейший грех? Ты ужаснейший грешник.

– Ну что ж, что грешник? Я – Божий, а тебя знать не хочу.

– Да ведь ты пал?

– А тебе-то какое до этого дело?

– Куда же ты теперь пойдешь?

– В монастырь.

– Разве место тебе в монастыре после такого ужасного дела? Твое место теперь в миру. Да к кому же ты идешь?

– К духовнику на исповедь.

Бес всячески хулил духовника, останавливал монаха, но тот стоял на своем. Что же сказал духовник? Грех он его отпустил.

– Все свои прежние труды, брат, уничтожил ты своим падением. Встань и начни сначала.

А в ночь игумену того монастыря, мужу высокой жизни, явился Господь Иисус Христос. Он держал за руку монаха.

– Узнаешь ли ты, кто это? – спросил Господь игумена.

– Узнаю, Господи, это монах из моего стада, да еще падший.

– Знай же и то, что этот монах, не поддавшись наветам бесовским, склонявшим его к унынию и отчаянию, в самом падении своем посрамил беса, и Я оправдал его.

Такое значение имеет твердость и мужественная готовность, потерпев поражение в борьбе, начать ее снова, не впадая в уныние и отчаяние.

Но Он же прошед посреде их, идяще (Лк. 4:30) – приходится нашему уму в своем стремлении горе́ идти между суетными помыслами, между соблазнами. Часто смущают его помыслы хульные. Иной приходит и заявляет, что он погиб, так как у него возникают мысли, хулящие Бога, святых, Таинства, а хула на Духа Святого не простится ни в сем веке, ни в будущем.

Здесь много понимается превратно. Хулой на Духа Святого, непростительной и ведущей к погибели, считается упорное неверие и отрицание бытия Божия, несмотря на воочию совершающиеся чудеса, несмотря на множество фактов, неопровержимо доказывающих существование Бога. Упорное отрицание и неверие являются хулой на Духа Божия, это не прощается ни в сем веке, ни в будущем, и человек, умерший, не покаявшись в своем неверии, погиб. Примером такого нераскаявшегося хулителя является Лев Толстой, упорно отвергающий Церковь и не признающий Божественности Господа Иисуса Христа, что бы ему ни говорили и как бы ни доказывали неосновательность его воззрений. Если он умрет не покаявшись, то погибнет. Если же перед смертью покается, то будет прощен.

Между тем многие под хулой на Духа Святого разумеют дурные, скверные мысли, которые откуда-то появляются в уме верующего человека, и считают такого человека погибшим. Глубоко ошибаются они. Разве может тот, кто верует в Бога, любит Его, надеется на Него, мыслить хулу? Очевидно, не его это мысли, а нашептываются они врагом нашего спасения, которому выгоднее всего, чтобы человек впал в отчаяние, счел себя отпавшим от Бога, тогда весь он в руках диавола. Еще так скажу. Идете по дороге. Навстречу попадается пьяный, который извергает страшнейшие ругательства. Что вам нужно сделать? Поскорее пробежать мимо, стараясь не слышать того, что он говорит. Если что-нибудь, помимо вашей воли, осталось в вашей памяти, будет ли вас за это судить Бог как за хулу? Нет, не будет.

Иное было бы дело, если бы вы подошли к этому пьяному и стали ему говорить: «Вот хорошо, ну скажи еще что-нибудь, а теперь вот это…», обнялись бы и пошли с ним вместе, наслаждаясь тем, что он говорит. В том случае вы были бы осуждены вместе с ним.

Так и с помыслами; если вы стараетесь гнать их от себя, то ошибочно приписываете их себе: не ваши они, а внушаются вам врагом. Только когда вы добровольно останавливаетесь на какой-нибудь непотребной мысли и она вам доставляет удовольствие, тогда вы виноваты и должны каяться в этом грехе.

2 августа 1909 г

В городе Костроме жил некогда блаженный, который часто спрашивал у одного благочестивого купца: «Ну что, живы ли еще покойнички?». Некоторые смеялись над его словами, не понимая их значения, но человек духовный понимал, что под покойничками блаженный подразумевал страсти, которые замирают у людей благочестивых, но все еще живы, и надо всегда быть настороже.

Люди, борющиеся со страстями, как мы все, то одолевают их, то побеждаются ими. Борющиеся будут спасены, Господь не презрит их трудов и усилий и пошлет им христианскую кончину. Люди же плотские, вовсе не думающие о спасении души своей, погибнут, если, конечно, перед смертью не принесут покаяния.

Различны устроения людей, различную славу унаследуют они и в Жизни Будущей. Апостол Павел пишет: «Ина слава солнцу… ина слава звездам» (1 Кор. 15:41) и т. д. Даже Ангелы Божии не в одинаковой славе у Бога. Ближе всех к престолу Божию пламенные Серафимы, затем Херувимы, потом Престолы, Господствия, Силы, Власти, Начала, Архангелы, Ангелы. Эти девять чинов ангельских совершенствуются ежесекундно; так и души людей, смотря по тому, насколько они были приготовлены на земле, не остаются в одном состоянии, а переходят из клеточки в клеточку.

* * *

Мы привыкли считать Запад гнилым, а идеи, которые там проповедуются, считать вредными. Однако там еще не все сгнило. По временам и там появляются люди, распространяющие светлые взгляды и здоровые мысли. К числу таких людей относится и американец Мотт, много пишущий о внутреннем состоянии человеческой души. Он совершенно верно делит людей на категории сообразно их внутреннему устроению. Первая категория – люди совершенные, победившие все страсти. Вторая – борющиеся, которые то одолевают страсти, то побеждаются ими, и, наконец, третья – плотские, которые всецело предаются страстям.

Действительно, каждый человек различно относится к борьбе со страстями. Впрочем, и совершенные люди имеют страсти, вполне бесстрастных людей нет, бесстрастие существует в полной мере лишь за гробом. Но у совершенных страсти замерли, так как им не дают хода. Каждый человек, какую бы высокую жизнь он ни вел, каких бы благодатных даров ни сподобился, должен помнить и никогда не забывать, что и он человек страстный.

Преподобный Иаков[52]52
  Житие преп. Иакова Постника (VI в.; пам. 4 марта), отшельника Кармидьского (Палестинского) // Четьи-Минеи. 4 марта. С. 104–116.


[Закрыть] своей равноангельской жизнью достиг такой святости, что совершал великие чудеса: больных исцелял, прокаженных очищал, бесов изгонял, мертвых воскрешал. Но вот однажды нашло на него искушение. Ночью постучалась в его келию женщина, прося приюта, так как сбилась с пути. Преподобный сжалился над ней и, боясь, как бы не разорвали ее дикие звери, пустил к себе ночевать. После скудной трапезы святой ушел в свою внутреннюю келию, но лукавый помысл начал смущать его, он вошел снова и, увидев женщину обнаженной, впал с нею в грех против ее воли. Когда же грех был совершен, диавол начал внушать Иакову убить женщину, чтобы не огласился его грех и не подвергнуть нареканию все монашество. Слушаясь этих злобных внушений, он совершил и другой смертный грех – убийство.

После этого его охватило отчаяние, он бросил свою келию и пошел в мир. Но Господь не восхотел его погибели. На пути преподобный Иаков встретил какого-то старца-инока, исповедовал ему свои грехи, и тот убедил его поселиться в некоей пещере, обещая приносить туда пищу. «У Господа – море милосердия, неужели для одного тебя не хватит», – говорил старец. Двенадцать лет безвыходно подвизался преподобный в этой пещере, и Господь отпустил его грехи.

Однажды в городе, ближайшем к этой пещере, где подвизался преподобный, разразилась сильная засуха. Епископу этого города, человеку святой жизни, явился во сне Господь и повелел ему и всему народу отправиться к пещере преподобного и просить его святых молитв. Епископ объявил народу о своем видении, и все пошли к святому. Когда начали просить его молитв и говорили о явлении Господа, то преподобный Иаков отвечал: «Вы ошиблись, это не ко мне Господь послал, так как я – великий грешник». Епископ же молил его, говоря: «Не противься велению Божию, помолись о нас». Когда святой начал молиться, пошел сильный дождь, и понял преподобный Иаков, что Господь простил его.

4 августа 1909 г

Кажется, ни в какой другой стране нет таких колоссальных богачей, как в Америке. В настоящее время, например, там славится миллионер Рокфеллер. Кроме всякого недвижимого имущества денег у него целый миллиард. Ведь это 1000 миллионов. Вообразите себе 1000 сундуков, и в каждом по миллиону, и около каждого сундука по солдату с ружьем, ведь целый полк солдат разместить придется. Рассуждая по-человечески, этому ли человеку не быть счастливым! А между тем он несчастнейший человек в мире. У него неизлечимая болезнь желудка, в котором сделан треугольный клапан, куда золотыми зондами накачивается пища; остальные питательные соки втираются через кожу. При этом он иногда испытывает такие мучительные боли, что жаждет умереть, думая, что в аду будет легче. Все время он проводит за чтением всевозможных газет, желая узнать, не появилась ли какая-нибудь знаменитость в медицинском мире. И как скоро прочтет о какой-нибудь знаменитости, сейчас же снаряжает корабль и посылает за ней. Но до сих пор облегчения ни от кого не получил.

Кажется странным, отчего я заговорил о Рокфеллере, какое нам до него дело? А заговорил я о нем, чтобы показать, что само по себе богатство не может принести человеку счастья. Радость бывает только о Господе, а если человек далек от Бога, то далек он от истинного счастья.

Посетил меня недавно учитель с неверующим сыном (из Пензы). Сказал я отцу: «Без веры не будет вашему сыну никакого счастья на земле». Оскорбился он на меня. Апостол Павел, прозирая наше время, пишет: «…Течение скончах, веру соблюдох» (2 Тим. 4:7). Значит, это очень трудно, особенно в наше время.

Много появилось у нас воров. Не тех, которые лезут в карман или грабят дома, нет, новоявленные воры злее и опаснее. Они прилично одеты, говорят громкие фразы, а в результате крадут самое дорогое – веру. Когда же у человека выкрали веру, он спрашивает у своих учителей: «А как же теперь жить?». «Живите по своему разуму», – отвечают. Разум же, как известно, без веры не всегда бывает хорошим советчиком, и человек начинает следовать хотениям своей плоти и падает все ниже и ниже.

Деточки, берегите святую веру, это неоценимое сокровище, с ним войдете в Царство. Ведь не для малого мы трудимся, а для завоевания Царства, да еще какого – Небесного! Хотим сделаться его гражданами. Вот и я, грешный игумен, с утра до ночи не знаю покоя. Из-за чего? Очень хочется попасть в Царство, а то вдруг, сохрани Бог, в ад попадешь, вся жизнь пойдет насмарку.

6 августа 1909 г

(На пути из церкви в скит)

Хотел я сегодня после литургии сказать слово, но накануне не испросил благословения отца архимандрита. Он, конечно, охотно бы разрешил, но не благословясь ничего не следует делать. Если мирские люди в делах более или менее важных спрашивают совета у более опытных людей, то тем более инок должен пребывать в послушании.

У нас в скиту был такой случай. Один инок зимой собрался идти в монастырскую лавку, и пришла ему в голову мысль: не стоит таким пустяком беспокоить старца и спрашиваться, а сходить-то в лавку займет не более четверти часа. Правда, приходил и другой помысл: лучше благословиться, но первое желание превозмогло, и инок пошел не спрашиваясь.

Смеркалось. Дорога шла лесом. Шел он, шел, все никак не может дойти до места. Вот уже и совсем стемнело. Что же это такое? Деревня какая-то виднеется, оказывается, он уже до Прысков дошел. Вдруг перед ним выступают какие-то чудовища. Вскрикнул Марк (так звали инока) от страха. Подойдя ближе, он увидел, что это стог сена, и стал звать на помощь. Прибежали крестьяне, извлекли его из стога и на телеге привезли в скит. Правая нога Марка совершенно отмерзла, так что доктор предложил ее отнять. Но Марк не согласился на операцию, говорил: «Пусть моя нога, ходившая по своей воле, мучается теперь до конца».

Действительно, Марк стал терпеть ужасную муку. Двенадцать лет он пролежал в постели. Нога его почернела и стала гнить. В ней завелись черви, смрад от нее шел страшный. Когда кто-нибудь приходил его навестить, он говорил: «Вот и смотрите на самочинника». «Успокойся, брат Марк, – говорили ему, – Господь простил тебя». – «Да, конечно, это свойственно Его милости, но сам-то я себя не должен прощать».

Великое смирение стяжал брат Марк. После смерти он явился одному брату и возвестил ему, что Господь его помиловал и теперь он утешается в раю.

22 декабря 1909 г

В скиту бытует обычай принимать у старца благословение на ночь и на день. Утром и вечером весь скит приходит к игумену, и он всех благословляет. Великое значение имеет крестное знамение: никто не знает, что принесет наступающая ночь, потому так важно оградиться силой Честного и Животворящего Креста. Иногда у нас в келиях случаются странные вещи.

Не так давно здесь, в скиту, скончался один схимник, отец Панфил. Был он раньше на военной службе, участвовал в Венгерской войне (1848 г.)[53]53
  Имеется в виду участие России в европейских революционных войнах и конфликтах, в том числе – подавление восстания в Венгрии графом И. Паскевичем.


[Закрыть] и Крымской кампании, а затем все оставил и ушел в монастырь.

Однажды он пришел к утрене очень расстроенный. Охает, и большой палец у него перевязан.

– Что случилось? – спрашиваем.

– Да вот, братцы, ночью бесы одолели. Только что я лег в постель и заснуть еще не успел, как вижу: вереницей идут ко мне люди в пиджаках, точь-в-точь как слуги в трактирах. Думаю, откуда бы прийти этим людям, обе двери закрыты на ключ. Тогда я понял, кто это.

– Зачем вы идете сюда, окаянные? Кто вас звал?

– А вот мы тебе покажем, – отвечают, – распните его!

– Схватили меня. А я-то растерялся и перекреститься не успел. Начали меня распинать. Растянули руки и ноги, и один из бесов ударил меня молотком, хотел, по-видимому, в ладонь, но промахнулся, попал в палец, весь его раздробил. Сильную я ощутил боль и воскликнул: «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного!». Бесы тотчас исчезли. Смотрю я, вся рубашка у меня в крови, палец болит нестерпимо. Перевязал я его. Вижу – пора уже идти к утрене. Верьте мне, братие, не лгу я.

Действительно, из Житий святых известно, что бесы могут наносить человеку и телесный вред. На преподобного Антония бесы часто нападали чувственным образом и били его. Однажды, явившись во множестве, они начали бить преподобного скорпионами, то есть ремнями, оканчивающимися острыми зубцами, которыми вырываются из тела куски мяса. Это была страшнейшая из пыток у римлян. Святой Антоний ощутил нестерпимую боль и воззвал: «Господи, Господи!». Бесы исчезли. Весь окровавленный, лежал святой без движения, и вдруг явился Спаситель. Одним прикосновением Он исцелил его.

– Господи, где же Ты был? – воззвал преподобный Антоний, – отчего допустил так надругаться над рабом Своим?

– Здесь был, – ответил Спаситель, – но не явился тебе раньше, чтобы ты сам посрамил бесов.

В Оптиной был другой случай. Поступил к нам в скит послушником фельдшер Иван. Батюшка отец Амвросий взял его под свое руководство. Этот Иван рассказывал про себя следующее.

Жил он в Тульской губернии и познакомился однажды с одним чародеем. Тот был по происхождению еврей, неизвестно только крещеный или некрещеный. Захотелось фельдшеру поучиться искусству волхвования. Тот согласился принять его своим учеником. На первый раз принес скамейку и велел Ивану положить на нее руки. Тот положил – и скамейка поднялась до потолка. Испугался ученик и бросился бежать, а учитель останавливает его, говоря: «Куда ты, трус? Хочешь постичь всю премудрость, а сам от ничтожной вещи пугаешься». Успокоился Иван, вернулся. С тех пор учение пошло успешно. Скоро он начал видеть самих духов. С одной стороны, кажется странным, что бестелесные духи могут являться чувственным образом и притом многоразлично: то в виде человека, то – кошки, даже в виде лунного луча (напоминает наши спиритические сеансы), как однажды явился он чародею с учеником. Надо думать, духи избирают себе тело из материи, находящейся в пространстве, которой и сообщают ту или иную форму.

Погибал фельдшер, но Господь, не хотящий погибели человеческой, неисповедимыми путями привел его в нашу святую обитель. Жил он у нас некоторое время. Раз ночью приходит он к отцу Амвросию и просит келейника разбудить батюшку. «Ну куда ты пришел ночью, – говорит келейник, – батюшка спит, он устал, приди завтра». «Нет, – отвечает Иван, – батюшка велел мне приходить во всякое время дня и ночи». Разбудили отца Амвросия. Тот внимательно выслушал пришедшего, который рассказал ему следующее: «После вечернего правила я захотел лечь, как вдруг вижу: сидит у меня какой-то человек уже преклонных лет. Двери у меня крепко заперты, следовательно, войти никто не мог. Я догадался, что это бес. А он говорит мне:

– А ведь ты очень негодно поступил. Был нашим другом, мы сообщили тебе уже некоторые тайны, и вдруг ты все бросил и привязался к этому старичишке.

– Что же мне делать? – спрашиваю.

– А вот что: как ты бросил нас, так брось и его. Только пожелай, и я тебя в одно мгновение перенесу отсюда к твоему бывшему наставнику.

– Да у меня шубы нет, а на дворе мороз.

– Не беспокойся, и лошади, и шуба – все есть.

– Скит заперт.

– Перелезем через ограду, а там уже тройка ждет.

– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй мя, грешного, – воскликнул я, и бес моментально исчез.

Но на меня напал неизъяснимый страх, думаю: вдруг он опять вернется и задушит меня? Вот и прибежал к вам, отче».

Среди духов не все равны. Как в войске есть солдаты, офицеры, генералы и генералы над генералами, так и в бесовском войске. Взять евангельский рассказ об исцелении гадаринского бесноватого. Когда Господь спросил обитавшего в человеке беса, как его имя, тот ответил: «Легион». В римском войске легион состоял из 6400 человек, следовательно, в бесноватом был начальник бесов. Когда отец Амвросий выслушал монаха, то сказал:

– Хорошо, что ты пришел; у тебя был бес восьмилегионный, силы страшной, и почти никто не избавляется от него.

– Господь возвестил мне, что ты в опасности, и я встал на молитву. Слава Богу, что ты вспомнил Его страшное и святое имя и изгнал им беса.

Что стало потом с этим монахом – неизвестно. Ушел он на военную службу и больше в обитель не вернулся.

Великое имеем мы, верующие, оружие! Это сила Животворящего Креста. Как подумаешь, страшно становится за неверующих, они совершенно беззащитны. Это то же самое, как если бы человек, совершенно безоружный, ночью отправился в дремучий лес; да его там растерзает первый попавшийся зверь, а защищаться ему нечем. Мы же не будем страшиться бесов. Сила крестного знамения и имя Иисусово, страшное для врагов Христовых, спасет нас от лукавых диавольских сетей. Аминь.