Текст книги "Рубежники"

Глава девятая

До столовой мы все-таки дошли. Хотя то помещение, куда я попала, назвать столовой вряд ли бы решилась. Ряды столов и стульев имелись, и все. Вместо раздачи, как, например, в моей школе, стояли автоматы со всякой всячиной. Напитки, от простого кипятка до газировки, разве что алкоголя я не обнаружила. Шоколадки, чипсы, пирожные, булочки, лапша быстрого приготовления, куски хлеба, фрукты в целлофановых пакетах и тому подобное. В общем, то, чем можно было по-быстрому перекусить, а никак не питаться постоянно.

Я вопросительно посмотрела на провожатого. Тот одобрительно улыбнулся.

– Выбирай. Платить ни за что не нужно. Тыкаешь на панели нужный буквенно-числовой код, и только.

Что ж, хоть в этом плюс. Но вопрос с питанием так и оставался открытым.

– Вам с Жуком что-нибудь нужно? – решила я проявить воспитание.

– Нет, Чара нас уже накормила. Разве что тройка-другая многоножек, Жук их сильно уважает. Есть? – На кристально честном лице Конька не было и капли насмешки.

– Эмм, – разом потеряв аппетит, протянула я. – Боюсь, что нет.

– Раз так, то жаль, – вздохнул собеседник.

Кстати, да, а как мне кормить Кьяку? Пока признаков голода она не проявляла, но я не уверена, что без еды птица продержится долго. Надо бы разъяснить и этот момент.

Как ни мешало воображение, подбрасывающее сцены, в которых мы с птицей охотились на многоножек, пришлось взять еды на всякий случай. Лапша быстрого приготовления – наше все, плюс шоколадка и литровая коробка сока.

Добыв необходимое, я решила вновь обратиться с вопросами к Коньку, мельком поглядывавшему на часы. Понятно, он уже устал со мной возиться, но все равно, пока не узнаю, что нужно, не отпущу.

Мысленно сгорая от разнообразных малоприятных чувств, я открыла рот:

– Все, выбрала, можно возвращаться. Только подскажи, а как быть с Кьякой? Чем вы вообще кормите помощников?

– Нежели могут жить в нашем климате, охотятся сами. Для экзотов еду привозят.

– А…

– Твоя – девочка самостоятельная, проголодается – слетает, слопает кого-нибудь.

Порадовавшись, я поблагодарила собеседника и без следующих вопросов пошла следом. Ладно уж, выгулял, спасибо ему, пора и честь знать. Найду еще одну жертву.

Когда мы подходили к соте, я вдруг вспомнила, что по плану необходимо было заглянуть и к командиру пригоршни, а именно душегубцу Карату. Настроение мигом упало до отметки минус сто.

Страшно-то как!

– Пока больше пожеланий нет? – с надеждой в голосе спросил Конек, доведя меня до комнаты. И, не ожидая ответа, добавил: – Раз так, я пошел по делам.

И быстренько развернулся, дабы слинять. Но я не дала, схватила за одежду. Пусть уж лучше он считает меня прилипалой, чем одной топать к убийце.

– Подожди. Не мог бы ты проводить меня к Карату?

– Зачем? – удивился Конек. – Его комната – вон она, не заблудишься.

– Понимаешь, я боюсь Черепа, – покривила я душой.

Хотя пес по-настоящему выглядел угрожающе, так что моя реакция должна быть понятна.

– Да ты что! – удивленно расширил глаза мужчина. – Черепа боишься?! Зря. Он и мухи не обидит. Добрейший парень!

С этим высказыванием я бы поспорила, да не буду. Незачем настраивать против себя единственного информатора.

– Все понимаю, – потупила я глазки. – Но пока ничего с собой поделать не могу.

Ну же, соглашайся! Прошу!!! Иначе я никогда туда не зайду или умру от страха.

– Раз так, ладно, помогу. Только потом по делам пойду, не обижайся. И еще, знай, помощники никогда не нападают ни на вершителей, ни на себе подобных. Поэтому никого не бойся. Вот попробуй, погладь Жука. Он будет рад.

– Хорошо, попробую! – согласилась я и, мысленно содрогаясь, опустилась на колени перед ящером.

Протянула дрожащую руку, задела черную с мелкими бежевыми пятнами голову. Голова потерлась о ладошку, отчего я едва не закричала и не убежала куда подальше. Но все обошлось, никто пальцы мне откусывать не стал. Задели только языком да потерлись бочком.

Я немного приободрилась и, справившись с дрожью, подошла к двери, которая скрывала меня от Карата.

Постучавшись, мысленно приготовилась к встрече, однако прошла минута, две – никто открывать не торопился.

И как это понимать?

Я постучалась снова, на этот раз громче. Опять то же самое, то есть ничего.

– Не открывает, – обернулась к Коньку и вопросительно на него уставилась.

Тот некоторое время гипнотизировал взглядом дверь, а потом выдал:

– Ну, бывает. Раз так, я, пожалуй, пойду.

И не успела я возразить, он вместе с Жуком испарился в неизвестном направлении.

М-да, и что теперь делать? Ждать или плюнуть на разрешение и сбегать до дома самостоятельно? Еще бы выбраться на улицу без помощи, правда, боюсь, на такой подвиг я пока не способна. Наверняка заблужусь в хитросплетении коридоров гнезда. Чтобы в них ориентироваться, здесь нужно родиться.

Пока я решала сложную головоломку, из-за угла показалась Чара. Увидев меня возле двери, она нахмурилась. Хотела было повернуть обратно, но все-таки подошла. Видимо, выражение моего лица было чересчур несчастным. Ну и ладно. Скоро я вообще расплачусь от жалости к себе и негодования.

– Они ушли почти сразу после вас с Коньком, – пояснила ведьмочка. – Когда вернутся, Карат не сказал.

Настроение вновь пересекло отметку «ужасно». Вот что за жизнь?! И рядом с ним находиться тошно, и без него руки связаны. Что за человек такой?!

А, не судьба, так не судьба, пойду одна. В конце концов, прямого запрета на выход никто не давал. По-быстрому сбегаю и вернусь.

– Спасибо, что сказала, – поблагодарила я Чару. – А то так и стояла бы тут, ждала.

Искусница кивнула, вроде даже доброжелательно улыбнулась.

– Чара, – решила я ковать железо, пока горячо, – а ты сильно занята?

Девушка тут же перестала улыбаться и подозрительно на меня посмотрела.

– Будь добра, проводи до выхода, – попросила ее. И тут же поспешила добавить, видя, как ведьмочка презрительно сузила глаза: – Дальше я сама как-нибудь. Просто отсюда мне ни за что одной не выйти. Заблужусь в коридорах и помру от голода. А потом буду к вам привидением являться.

Та задумалась. Видимо, прикинула шансы на мою специфическую загробную жизнь и все-таки решилась довести меня до выхода.

– Ладно уж. Но имей в виду, за последствия твоего похода я отвечать не буду.

– Да, конечно. – Я улыбалась во все тридцать два зуба. – Даже не вспомню, что о чем-то тебя просила.

Она не ответила, развернулась на сто восемьдесят градусов и походкой манекенщицы поплыла вперед.

– Погоди, Чара! – крикнула я вдогонку. – Только ключи возьму, а то без них домой не попасть, и Кьяку оставлю.

– Ну, так и знала, – вполголоса прошипела та, но все-таки остановилась. – И ведена с собой бери обязательно. Без нее теперь никуда.

– А как же с ней по улицам ходить? Прохожие глаза оставят.

– Не оставят, – ухмыльнулась Чара. – Сапиенсы помощников не замечают.

– Хорошо! – закричала я уже из своей комнаты, ища сумку. – Уже готова, веди.

Окинув меня взглядом, искусница хмыкнула и поспешила от меня отделаться, решив преодолеть расстояние до выхода за минуту. Я чудом успевала за ней, а когда все-таки вывалилась на улицу, была мокра как мышь.

Погодка, что странно, порадовала. Дождя как не бывало, светило солнце, дул легкий и теплый ветерок. Неужели запоздалое бабье лето пожаловало?! Я уж думала, в этом году не будет.

Пока подставляла вспотевшее лицо солнцу, Чара с кошкой ушли. Даже слова не сказали. Ну и ладно, дальше справлюсь, а на обратном пути еще какого-нибудь провожатого найду.

– Кья, – напомнила о себе веден. – Кья-кья.

– А что? – встрепенулась я.

Птица переступила с ноги на ногу и раскрыла крылья.

– Полетать хочешь? – дошло до меня. – Ну, лети тогда. Подкрепиться не забудь.

Та повернула голову, просканировав меня одним глазом, а потом взлетела.

– Будь осторожна! – крикнула я ей вдогонку.

А сама вдруг поежилась. Без защитницы уже и солнце не так грело. И ветер начал трепать волосы совсем не нежно.

Ну и куда я намылилась? Сидела бы в гнезде и не рыпалась. Дождалась бы душегубца и с ним сходила бы, перетерпела как-нибудь его присутствие, зато не пугалась бы каждой тени. А теперь вот и спуститься с крыльца страшно.

Тело само собой развернулось, нога сделала шаг в направлении двери, но я тут же взяла под контроль распоясавшийся организм.

Нет уж! Не хочу зависеть от кого бы то ни было! Раньше справлялась и теперь справлюсь.

Решительно затолкав страх куда подальше, я гордо подняла голову и спустилась по ступеням. Огляделась. Призадумалась. И где это я? Город-то большой.

Эх, что-то продешевила я с Чарой. В конце концов, это не я им навязалась, а владетель заставил. Пусть бы с ним и разбирались, а меня провожали.

Вздохнув, посмотрела на здание: высокое, красивое. И не скажешь, что какие-то непонятные создания здесь обитают. Образцово-показательное офисное, где заключаются миллиардные сделки.

Потоптавшись еще некоторое время, я увидела такси. Решение созрело моментально. А, собственно, почему бы и нет. Денег монструозный врач мне дал, на путь отсюда до школы, а потом домой и обратно к гнезду хватит. Да и безопаснее, чем пешим ходом. Наверное.

Отбросив последние сомнения, я вплотную подошла к автомобилям. Заглянула в один и чуть не убежала с криком – на водительском кресле сидел не человек. Очередное чудище, на этот раз с широкими, покрытыми мехом ушами и четырьмя пальцами на руках. Превозмогая ужас, я медленно отодвинулась и повернула голову в другую сторону.

Надеюсь, он не понял, что я увидела его сущность. И не побежит ко мне (или от меня) с воплями: «Видящая!»

На мое счастье, в соседнем автомобиле обитал человек. Какая радость! Иначе я бы точно не выдержала и понеслась сломя голову куда подальше. А так лишь вытерла со лба пот и постучалась в окно. А потом, договорившись о цене, уселась на заднее сиденье.

Надеюсь, дальнейшая дорога пройдет лучше.

Глава десятая

Такси домчало до школы минут за тридцать. Выйдя у ворот, я отпустила водителя. Огляделась. Что ж, за время моего отсутствия ничего не изменилось. Стены двухэтажного здания так и стояли, школу не захватили злобные пришельцы. Хотя вот это утверждение можно оспорить. Вон и одна из них.

Увидев выходившую из двери Эльвиру, я помрачнела. Она же, заметив меня, побледнела. Вернее, не так, ее кожа практически перестала блестеть. Хотя пусть будет «побледнела». Так думать мне привычнее.

Пока размышляла о значении слов, подруга бочком-бочком начала меня обходить. Поняв маневр, я пошла наперерез. Хватит пряток, нам нужно поговорить.

– Эля… – протянула я со значением, – нам нужно объясниться.

Та мелко задрожала. С ее ушами это, наверное, смотрелось смешно, но мне сейчас было не до смеха.

– Эля, не молчи.

Подруга заозиралась, но пути к отступлению были закрыты: впереди я, позади стена.

– Я тебя боюсь, – наконец проблеяла она.

– Раньше ты меня не боялась, – выдохнула я. – Что изменилось?

– Раньше я не знала, что ты видящая, – еще тише ответила она.

Я поморщилась. Опять та же причина. Скоро у меня аллергия на это слово появится.

– Для меня ничего не изменилось, – решила идти ва-банк. – Ничегошеньки. Ты как была моей лучшей подругой, так ею и осталась.

– Правда? – В ее голосе, к своей радости, я услышала надежду.

– Правда.

– И ты не станешь меня убивать?

– Что?!

Откуда такие мысли? Разве я похожа на убийцу?!

– Ну, если ты не станешь высасывать энергию, резать ногтями и кусаться.

– Пф! – радостно воскликнула Элька. – Как найдешь, чем мне кусать, так сразу и начну.

У меня от облегчения подкосились колени. Ура! Моя Эльвирка вернулась.

– Пошли, бедовая, расскажешь, что с тобой приключилось, – широко улыбнулась подруга. – Как ты стала… в общем, кем стала.

Она прихватила меня под локоток и повела прочь от школы. Этот момент и выбрала Кьяка, чтобы спикировать. Эльвирка едва не заорала, но только что было силы вцепилась мне в руку.

– Прошу, – простонала она, – придержи ведена. С тобой-то я хоть договориться могу, а с ним – вряд ли.

Я пожала плечами, но с серьезным видом попросила Кьяку на Эльку не бросаться. Та что-то воинственно прокракала, но вроде как от желания выколоть глаза чуждой отказалась. Однако со своего насеста, то есть моей руки, внимательно за ней наблюдала.

– Где посидим? – решила я отвлечь их друг от друга. – Дома не уверена, что получится. Даже не знаю, на работе ли тетка.

– На месте Тома. Я звонила, она сказала, что ей в ночь сегодня. Пойдем ко мне, – предложила подруга.

Я поспешила отказаться.

– Эль, ты, конечно, извини, но к тебе мы с Кьякой не пойдем. Твои родители и братья ведь тоже… блестящие?

Элька кивнула.

– Тогда, боюсь, твой отец спустит нас с веденом с лестницы, а братцы помогут.

Та мгновенно приуныла.

– Наверное, ты права. Пожалуй, пока вам встречаться не стоит. А если в кафе?

– С птицей? – приподняла я бровь.

Пусть Чара и говорила, что обычные люди помощников не видят, но мне пока не особо в это верилось.

– На аллею тогда, посидим, мороженое поедим! – с воодушевлением предложила она еще один вариант.

Меня передернуло.

– Знаешь, с некоторых пор я побаиваюсь находиться в малолюдных местах.

– Тогда в парк, там уж точно всегда народу полно.

Я подумала-подумала и решила согласиться:

– А, ладно! Но если что, ты меня от своих соплеменников защищаешь.

– Угу, обязательно.

В парке было многолюдно. Теплая погода выгнала и мамаш с детьми, и влюбленные парочки, и пенсионеров с собачками, и многих других. Потому я немного расслабилась и перестала нервно оглядываться по сторонам. Надеюсь, среди такой толпы затеряются все чуждые, какую бы внешность они ни имели.

Мороженое все-таки Элька купила: две огромные эскимошки, которыми можно было накормить целую компанию. Впрочем, они на диво быстро кончились. И куда, интересно, делись? Я вроде только-только один раз лизнула, и все, осталась одна палочка.

Пока мы искали место, куда бы присесть, и ели лакомство, Кьяка летала. Я видела в небе ее темный силуэт, а потому не беспокоилась. Если что, она спикирует вниз, и тогда ни один монстр, реши он мной подзакусить, не уйдет безнаказанным.

Наконец была обнаружена свободная скамейка, пусть и в стороне от центральной аллеи. Надеюсь, завели меня сюда не целенаправленно. Верить Эльвире безумно хотелось. Она единственное знакомое существо, которому я доверяла.

– Лиз, расскажи, – попросила Элька, едва мы устроились в тени ветвистого дерева. – Как такое могло произойти? Ведь ты же была человеком! Я не могла не почуять в тебе вершителя.

– Не понимаю, Эль, – пожала я плечами. – Честно, сама не понимаю, что случилось. И по правде говоря, запуталась во всем этом и не знаю, как быть дальше.

Подруга протяжно выдохнула. Я тоже не сдержала горестного вздоха.

– А что говорят в гнезде? – помолчав некоторое время, спросила она. – Как объясняют?

– Местный владетель считает, что кое-кто случайно провел мне специальный ритуал, – ответила я. – Вот не помню, как он называется.

– Становление, – подсказала Эльвира.

– Да! Точно! А откуда ты знаешь? – спросила я уже гораздо подозрительнее.

Подруга на это лишь рассмеялась:

– Вершители знают все о нас, мы о вершителях. Так и живем. Ты давай не отвлекайся. Лучше дальше рассказывай. Насколько я помню, чтобы провести Становление, нужно убить. – Поняв смысл того, что сказала, Элька всплеснула руками. – Мать лесная! Неужели тебя убили?!

Я неохотно кивнула. Вспоминать о том моменте совершенно не хотелось.

– Типа того.

В глазах Эльвиры появилась жалость. Но вот жалость стала уходить, сменяясь злобой.

– Лизка, говори, кто этот гад? Я лично займусь этим будущим куском покойника! Не бойся, прикопаю тихо, никто не узнает.

Я опешила. Открыла было рот, чтобы вставить хоть слово, да не могла. Подруга разбушевалась, грозя стереть с лица земли того гада, который покусился на меня.

– Не ври мне, Лиза! – видя мое замешательство, напирала она. – Если что, своих попрошу, познакомят с кем надо. Комар носа не подточит.

– Эль, не бушуй, не скажу. Не нужно тебе встревать.

Вот что-что, а быть виновницей гибели душегубца мне не хотелось. Да и не уверена я, что Элька справится с воителем. Все-таки он настоящая машина для убийства, да и Черепа списывать со счетов не стоит. Вряд ли пес тихо-мирно смотреть будет, когда Карата убивать начнут. Так что не скажу, как бы она ни наседала.

– Он что, тоже вершитель? – правильно поняла она.

– Угу.

Выругавшись непонятными словами, подруга приуныла. Понурила голову и сгорбилась.

– Не переживай, Эль, – положила я руку ей на плечо (не без внутреннего трепета, надо сказать). – Он уже наказан.

Ага, мое включение в его пригоршню вполне можно назвать наказанием.

– Правда? – подняла она глаза. – Не врешь?

– Когда я тебя обманывала? – улыбнулась я. – Поверь, и наказание его будет долгим.

Ну, надеюсь, что никто не слопает меня в ближайшее время.

– Вот и замечательно! – Ее глаза заискрились весельем. – Пусть мучается, гад.

– Ага! Кстати, Эль, что-то мы все обо мне да обо мне, – прищурилась я. – Давай, теперь твоя очередь рассказывать. Кто ты?

Подруга мгновенно растеряла всю радость.

– Разве тебе не рассказали?

– Не-а, мне пока ничего толком и не известно. Знаю только, что ты – чуждая.

Элька поморщилась:

– Фу, вот придумали же чокнутые вершители названьице, в приличном обществе и произнести неудобно. Сами себя мы называем иначе.

Я от любопытства поерзала на скамье:

– И как же?

– Рожденные во тьме! Вот!

– Поэтичненько, – протянула я.

– А то! – приосанилась подруга. – Не то что чужды-е. Бе-е!

– И много вас, рожденных во тьме?

– Достаточно, – дипломатично ответила она.

– И? – Я вопросительно посмотрела на нее. – Дальше?

– Что дальше?

– Ты так и не ответила: кто ты?

Эльвира на мгновение перестала улыбаться, но потом решительно ответила:

– Мой вид называют «корниги».

Я произнесла про себя название и снова уставилась на нее. К рожкам, остроконечным ушам и узким глазам постепенно привыкала. Смущала только блестящая кожа.

– Ты пьешь кровь?

Она от удивления едва не рухнула со скамейки:

– Нет, конечно! С чего ты взяла?!

Пришла моя очередь смущаться.

– Ну, это, – опустила я взгляд, – блестящая кожа, Эдвард Каллен и все такое.

– Матерь лесная! Нашла кого вспомнить! Такую древность! – захохотала она. – Ай да Лизка! Ай да дурья башка! Поверь, твоя кровушка меня интересует в последнюю очередь.

Похохотав, мы еще некоторое время сидели молча. А потом Эльвира задумалась о чем-то своем, я же размышляла о том, задать или не задать главный вопрос. В итоге, когда у нее зазвонил телефон, мне так и не удалось договориться с самой собой.

– Да, папа. Нет… Ну, не знаю, – уныло проговорила она в трубку. – Ладно-ладно, как скажешь… Минут через десять буду. Все, пока.

– Что-то случилось? – спросила я, когда она убрала мобильник в сумку. – Все в порядке?

– Ничего непоправимого, – уныло ответила Элька. – Очередное семейное сборище. Тетка, дядья, кузены и все прочие. Ну, неинтересно, в общем.

Я пожала плечами, невольно завидуя тому, что она имела:

– Как скажешь.

– Ладно, Лиз, пора мне бежать, – поднялась Эльвира. – Папа сказал, что заберет возле входа в парк. Если хочешь, пойдем вместе. Но…

Подруга замялась.

– Что «но»? – спросила я.

– Не попадайся ему на глаза, ладно? – Она извинительно улыбнулась. – Я как-нибудь потом сама все ему объясню.

– Конечно, я тоже пока не готова к встрече. – Я постаралась ответить как можно беспечнее. – Так что, пожалуй, останусь тут, посижу, отдохну. А ты беги, не заставляй отца ждать.

– Ты уверена? – подозрительно прищурилась Эльвира. – Если что, звони. Да и вообще звони, не пропадай опять. После всего случившегося я уже и не знаю, чего от тебя ждать.

– Обязательно. Кроме того, я уже не одна теперь, – показала я пальцем на небо, где в облаках парила бдительная Кьяка. – Так что иди и не волнуйся. Еще чуток тут побуду и до дома побегу. Ни в какие злачные места забредать не стану. Обещаю.

– Смотри у меня, Лизка! – пригрозила подруга и, помахав на прощание рукой, унеслась на встречу с отцом.

Глава одиннадцатая

Облокотившись на спинку скамьи, я зажмурилась. Миллионы мыслей проносились в голове, и каждая из них хотела быть понятой. Как так получилось, что якобы такие же существа, как я, вершители, относятся ко мне как к пустому месту? Вернее, едва выносят. А одна из чуждых, против кого, по идее, мне должно сражаться, отнеслась ко мне с пониманием. Не гнала, не запугивала, не пыталась манипулировать. Возможно, я ошибаюсь, но… Элька ни разу не сделала мне больно за все время нашего знакомства. А ведь тогда я была человеком, ее потенциальной пищей.

Вот блин, я запуталась. Не знаю, кого слушать, кому верить. Не знаю, кому могу доверять.

– Кья-кья, – раздалось справа. На колени что-то шлепнулось.

Вздрогнув от испуга, открыла глаза – на спинке восседала Кьяка. Оказалось, я до того погрузилась в невеселые мысли, что не заметила ее прилета.

Да уж, хороша. Любой монстр подкрадется и кусочек отгрызет, а я и не увижу.

– Кья-кья. – Она снова подала голос.

– Да, Кьяка. – Я улыбнулась в ответ. – Тебе доверять я могу.

Дожила, называется. Могу доверять только птице.

– Кья-кья. – Веден ткнула клювом мне в плечо.

– Что ты хочешь сказать?

Кьяка спрыгнула со спинки и, смешно растопырив крылья, приблизилась. Ткнула в бедро, и только потом я увидела это: тушку голубя, лежащую на коленях.

Первым желанием было заорать и сбросить труп, но мне удалось сдержаться. С трудом заставив себя не визжать, перевела взгляд на птицу.

– Милая, спасибо, – дрожащим голосом протянула я. – Но честно, такое не ем, кушай сама.

Кьяка потопталась-потопталась и забрала подношение. Я отвернулась, внутренне содрогаясь, ожидая, когда она пообедает. А когда птица закончила трапезу, посадила ее на плечо и пошла прочь из парка.

Так как с Элькой я обо всем забыла и телефон не забрала, пришлось снова идти в школу. Обратно до здания мы с Кьякой добрались без проблем. Чара оказалась права – на птицу, с комфортом устроившуюся на плече, внимания никто не обращал, будто девушки с соколами здесь были обычным делом. Впрочем, не обращали, и ладно, нашим легче. Странности начались позже, когда я вошла в здание. Вернее, даже не странности, а вполне закономерная закономерность, к которой мне так и не удалось подготовиться.

Чуждые.

Я видела не одного и не двух, а гораздо больше. Пять, десять, двадцать. В не таком уж большом скоплении школьников то там, то здесь мелькали волосатые лица, рога, огромные уши, хоботы, крылья, хвосты. Страшенные, ни на что не похожие морды, щупальца, слизь и много чего другого. Как будто школа собрала под своей крышей всех монстров на свете.

Но самое страшное не это. Они видели, что я вижу их, они знали, что я знаю о них.

Вначале я пятилась, но когда за спиной выросла стена и отступать стало некуда, замерла. Чем дольше смотрела на них, тем страшнее становилось. Ужас сковал похлеще цемента, прирастил к полу, превратил в памятник самой себе.

Внешний мир вдруг стал удаляться, краски выцветали, я переставала слышать звуки. Только возмущенный клекот Кьяки доказывал: жива. Пока жива.

– Лиза. – Мужской голос раздался совсем близко.

От неожиданности я дернулась и закричала.

– Не ори!

Чья-то ладонь закрыла рот, я испугалась еще больше и принялась отбиваться. В мозгу билась лишь одна мысль: сейчас сожрут!

– Не пинайся! Вот сапиенса шизанутая!

Пренебрежительное «сапиенса» резануло слух. А уж «шизанутая» и вовсе заставило включить голову. Так, голос хриплый, лающий, противный. Скосила глаза – увидела Черепа, который удивленно глядел мне за спину. Сложила два плюс два. Карат!

И этот душегубец сейчас прижимал меня к себе, да еще и руки грязные в рот совал. Какой ужас!

Пока я билась в истерике, тело начало действовать. Едва чужие пальцы снова попали в рот, зубы сжались.

Вопль боли, раздавшийся следом, был сродни музыке.

Естественно, руки от лица убрали, а меня саму тут же отпустили. Чем я и воспользовалась, отскочив на добрые метра три. Уж лучше незнакомые чуждые, чем знакомый воитель.

– Ты… ты… – На лице Карата читалось явное желание убивать. – Ты ненормальная.

– Конечно, ненормальная, с таким-то радетелем, – не осталась я в долгу. – Скоро сама отдамся на опыты монстрам.

Меня все еще колотило от пережитого страха. Одновременно хотелось спрятаться куда-нибудь подальше и расцарапать физиономию воителя. Пока тот соображал, что мне ответить, мельком огляделась. Кроме Карата, ко мне больше никто не приближался, обычные школьники, да и не очень обычные, обходили стороной. Видно, решили, что связываться с ненормальной себе дороже. Чуждые, правда, глядели во все глаза, но не более.

– И что орала как резаная? – решил подать голос воитель. – Всех переполошила. Цирк устроила.

Я внутренне скривилась, но не ответила. И верно, хватит уже веселить народ.

Не дождавшись реакции, он на некоторое время замолчал, а потом спросил гораздо спокойнее:

– Сделала то, что хотела?

Я вопросительно подняла бровь.

– Зачем-то же тебе нужно было сюда возвращаться, – пояснил Карат. – Вот и узнаю, готова вернуться в гнездо или нет?

– Не готова, только пришла.

Ну не рассказывать же ему, что с Элькой полдня прогуляла. Не уверена, что нужно сообщать о встрече с чуждой.

– Ясно, – нахмурился он. – Тогда займись, ждать тебя долго я не намерен.

Зачем тогда пришел? Бродил бы по гнезду и на мозги не капал. Приперся и сразу правила начал устанавливать.

Однако говорить ему я ничего не стала. Развернулась и пошла в сторону кабинета забытых вещей, куда относили находки. Череп с воителем направились следом. Возле входа я остановилась, глянула внутрь: вроде бы только люди.

– Подержи Кьяку, – буркнула Карату, бесцеремонно ссаживая ему на плечо птицу. – Я быстро.

И, пока он не пришел в себя от моей наглости, скрылась в кабинете. Впрочем, долго там не пробыла. Телефон литераторша принесла, не поленилась. Дежурная узнала номер, позвонила, телефон разразился дикой музыкой. Затем спросила, как выглядит аппарат, какие есть особые приметы. Я поведала о поцарапанном корпусе, непонятных кругах на экране и тут же получила назад свой старенький аппарат.

– Все? – резко сказал Карат, возвращая птицу. – Закончила?

– Только начала. Вещи нужно собрать. Да и с теткой поговорить.

Кажется, кое-кто прошипел под нос что-то ругательное. Ну и ладно. Это не я сама себе ножичком в грудь тюкнула. Пусть страдает.

В квартире было тихо. Тома мирно похрапывала на диване, возле нее на журнальном столике сиротливо лежал кусок торта, остальное тетка уже съела. Впрочем, стоило половице скрипнуть у меня под ногами, она моментально проснулась и со скоростью, не соотносимой с ее комплекцией, вскочила.

– Приперлась?! И где это ты была?! Мне все утро звонили из школы!

– Ну… – промычала я, не зная, как начать.

– Не нукай…

Но тут в комнату вошли Карат с Черепом. Помощников тетка не видела, иначе давно бы орала как резаная. Собак Тома жутко боялась даже маленьких, а от такого громилы, как арма моего радетеля, и вовсе грохнулась бы в обморок.

– Так-так-так, – многозначительно протянула она. – И кто это такой?

– Карат, – ответила я и бочком-бочком стала красться в свою комнату.

– Куда это ты?! – рявкнула тетка. – С тобой я еще не закончила!

– Она пошла собирать вещи, – решил вклиниться в разговор воитель.

– Чего?! – перешла на ультразвук Тома. – Какие такие вещи?!

– Носильные, – подсказал Карат.

– Что?! Лизка, кошка драная, сюда, живо!

Пришлось мне возвращаться, а я ведь практически скрылась за дверью.

– Да, тетя.

– Значит, я была права. Ни в какой больнице ты не была, а это твой хахаль. – Жирный палец Томы уперся в Карата.

– Да нет же, тетя!

Впрочем, она меня уже не слышала.

– Я, значит, ее кормила, поила, одевала. Ночей не спала, чтобы у нее все было. А она что?! С первым встречным, задрав хвост, понеслась!

– Тетя!

– Да ты посмотри на него! Да, рожей удался, но ведь с рожи воду не пить. И лет ему мало. Вот смотри, Лизка, заберут его через годик-другой в армию, и что тогда? Как запоешь?

– Тетя, да хватит уже! Какая рожа, какая армия, что ты говоришь?!

– А ты мне рот не затыкай! Если сейчас с ним уйдешь, я тебя обратно не пущу. На улице ночуй! Или в метро подайся, милостыню просить. Глядишь, и подзаработаешь, с такой-то физиономией!

– Рот закройте! – неожиданно рявкнул Карат.

Тома подавилась словами и с возмущением глянула на него.

– Лиза, собирайся. А мы с твоей тетей поговорим, – велел он, а потом сосредоточился на Томе.

Пришлось мне уходить к себе. Как ни хотела я подслушать, но не смогла. Дверь в гостиную закрыли, Карат говорил чуть ли не шепотом, а Тома и вовсе молчала. Делать было нечего, оставалось собирать вещи.

Наконец одежда и все необходимое были сложены в сумки. Я огляделась по сторонам, сбегала в ванную, проверила, не забыла ли чего. Еще раз заглянула в шкаф, тумбу и удовлетворенно вздохнула. Собралась.

– Можно? – приотворила я дверь. – Я готова.

– Входи, Лизонька, – разрешила Тома.

Я даже ушам своим не поверила: в голосе тетки слышались слезы. Неужели Карат обидел? Ну не гад ли?! Сейчас я ему устрою! Я решительно вломилась в комнату, готовая ко всему. Но к тому, что увидела, была не готова: тетка умильно улыбалась и размазывала по толстым щекам слезы.

– Лизонька, душенька, Карат – этот чудесный мальчик – все мне рассказал.

Я ошарашенно переводила взгляд с Томы на душегубца. И что он, интересно, ей рассказал?

– Как я рада, Лизонька! – Тетка подошла и от души прижала меня к своему объемному животу. Мне чудом удалось вырваться. – Вот не зря, ой не зря мать настояла на хорошей школе. Тебя заметили, тебя выбрали! Не волнуйся, я подпишу все бумаги, раз уж такое дело.

– Эм, тетя… – начала было я, но Карат не дал закончить.

– Тамара Львовна знает, что ты выиграла грант на обучение за границей.

– Что?!

– Не стесняйся, Лизонька. Я всегда знала, что ты у меня девочка умненькая, – с гордостью сказала тетка.

Хотелось спросить, что употребляли эти двое, пока я собиралась, но пришлось смолчать, красноречивый взгляд Карата обещал все муки ада, если я открою рот.

– Замечательно, Тамара Львовна, давайте тогда займемся договором. В школу вам ходить и звонить не нужно, мы сами разберемся. И заявление напишем, и документы Лизины заберем.

Всегда бдительная и подозрительная, тетка доверчиво улыбалась, кивала в такт словам Карата. Неужели ее укусил бешеный чуждый и она превратилась в то, что я видела перед собой?

– О воспитаннице не волнуйтесь, – заливался соловьем душегубец. – Она будет звонить вам ежедневно, я проконтролирую.

– Что ты, дорогой, не нужно так себя утруждать. Мне и одного звонка в неделю, а лучше в месяц будет достаточно. Пусть Лизонька учится, не хочу ей мешать.

Когда с документами было покончено, последние наставления Томы выслушаны, Карат попрощался с теткой и сделал то, чего я не ожидала: схватил две самые большие сумки и вышел в коридор. Мне оставалось взять пакет и повседневную сумочку.