Текст книги "#Ключ Иоко"

– Ката сотрет вас в порошок и развеет по ветру за это, – тихо сказала я и выразительно зыркнула на Тимая, стараясь придать строгости своим словам.

– Мы тихо и незаметно, – пообещал Тимай и тут же пропал из виду.

– Он прав, надо бы осмотреться, – кивнул Лукас. Ты приведи себя в порядок и отдохни. Ночью выдвигаемся.

– А что скажет на это Ниса? – спросила Миес.

– В смысле? Она ведь идет с нами. – Лукас пожал плечами. – И Хант – тоже.

– Хант теперь не тот, что прежде. Он, оказывается, силен. Но почему-то всегда сбегал во время битв, – хмыкнула я. – Видели его дракона? Ловко он умеет превращаться.

– Все призраки это умеют, – сказала Миес. – Но никто не желает раньше времени показывать собственные силы. Еще не пришло время для нашей битвы, Со. Ниса пряталась, Ката скрывалась, и я с братьями – тоже, каждый по-своему. Все ждали, когда появится Иоко и поможет собрать спрятанные подсказки. В этом замке, кстати, тоже должна быть подсказка, еще одна. Ката охраняет ее.

– Вот у нее и спросим, – согласилась я.

– Тогда за дело.

Миес улыбнулась, щелкнула пальцами и пропала. Тимай исчез. Лука ободряюще мне улыбнулся, прикоснулся кончиками пальцев к плечу и тоже стал невидимым.

– Осторожнее там, – пробормотала я и направилась к двери в свою комнату.

3

Медная блестящая ручка встретила меня довольным поскрипыванием и широкой улыбкой.

– Что, вернулась? Давай, давай. Сейчас камин разожгу, тепло будет. Что желаешь поесть? – заботливо и ласково интересовалась ручка двери.

– Хочу кружку кофе, – буркнула я, – три в одном. Со вкусом амаретто. И шоколад. Еще горячую воду в душе.

Я хлопнула дверью и принялась на ходу стаскивать с ног кеды.

– Это еще что такое? – не понял ворон на ручке. – Такой еды нет. Есть трявяной отвар, пряное вино, настойка травы татисы, еще мед, сушеные фрукты…

– Надоели сушеные фрукты. Давай эту твою татису и мед. Есть горячая вода, чтобы помыться?

– Сколько угодно. Справа от кровати есть плотный полог, а за ним – ванна. Наберу воды прямо сейчас, – пообещала ручка.

И не обманула. Медная, надраенная до блеска ванна с выгнутыми кранами на моих глазах наполнилась горячей водой, полной пузырьков и пахнущей чем-то терпким и очень приятным. Я почувствовала, как мои губы расплываются в улыбке.

Вот чего мне не хватало! Мигом скинув одежду, я погрузилась в воду, устроилась поудобнее и прикрыла глаза.

– Эй! – завопила откуда-то издалека настырная дверная ручка. – Куда тебе травы татисы и мед?

– А можно сюда столик? – не открывая глаз, пробормотала я.

– Как скажешь, – бодро согласилась ручка.

И сбоку от ванны появился маленький резной столик, на котором возвышались серебряный чайник с длинным носиком, серебряная чашка и пузатая баночка, перевязанная бечевкой.

Это было и правда здорово – лежать в теплой ванне и пить странный терпкий напиток, щедро подслащенный медом. Я чувствовала, как усталость буквально утекает из моего тела, и, когда наконец вылезла и облачилась в свой неизменный наряд – рубашку и джинсы, – почувствовала себя бодрой и довольной. Спать мне не хотелось совсем.

Что там Миес говорила про очередную подсказку? Где она должна быть?

В первую очередь следовало осмотреть эту комнату. В ней когда-то ночевал Иоко – может, здесь он и спрятал таинственную подсказку. Очередное воронье изречение, надпись, которая позволит нам понять, как вернуть время в Мир Синих Трав.

Покрытые деревянными панелями стены ничем не отличались друг от друга. Из окна можно было полюбоваться на хмурый серый день и на верхушки деревьев, находящиеся далеко внизу, где-то под башней. Каменный подоконник, гладкий и тщательно отполированный, приятно холодил ладони, когда я оперлась на него.

Нигде ни намека на буквы.

Я остановилась у зеркала и всмотрелась в собственное лицо: глаза блестят, губы крепко сжаты, брови четкими линиями подчеркивают благородство слегка выпуклого лба и придают лицу какой-то строгости.

Пятно тоже на месте – неизменная дьявольская отметина сияет на левой щеке. Почему меня им наградили? Что оно обозначает?

Посох мгновенно оказался у меня в руках. Я медленно повела им перед своим лицом, и пятно в зеркальном отражении исчезло, пропало, словно его и не было.

На меня смотрела красивая, смелая, уверенная в себе девочка с дерзким взглядом, четко очерченными губами и такими выразительными глазами, будто она повидала целый мир.

Еще одно движение Посохом, в обратную сторону, – и пятно снова появилось.

Я сама могла убирать его, если захочу. Хотя лично мне эта родинка не мешает, ведь я знаю свое лицо. И она не мешает человеку, которого я люблю: он знает меня такой, какая я есть. Тогда какая разница, есть на моей щеке это пятно или нет?

И тут я вспомнила Дана. Вдруг он снова объявится, улыбнется хитро и нагло и посмотрит на меня с этими своими волшебными искрами в глазах?

Новое движение Посохом – и родинка пропала. Пусть Дан видит меня только красивой, это я точно хочу.

Я ощущала собственную силу и чувствовала, что владею ситуацией, довольно улыбнулась своему отражению и медленно разжала пальцы, позволяя Посоху исчезнуть.

Этому фокусу я тоже научилась. Посох теперь был не просто палкой – он концентрировал в себе силу жизни, пронизывавшую все вокруг. Здесь, в замке, этой силы было столько, что она буквально заполняла меня доверху, как наполняется кувшин, когда его подставляют под струю воды.

– К тебе гости, – затараторила вдруг болтливая дверная ручка. – Ты слышишь шаги? Это Ката, она торопится. Она удивлена и, кажется, не в себе. Так ведь говорите вы, люди? Да, Ката не в себе, девочка.

Ручка довольно скрипнула, и в этот же момент я услышала, как быстро и торопливо шагает мой незваный гость. Дверь услужливо распахнулась, и на пороге комнаты появилась Ката. Хмурая, все в том же черном облачении, она смотрела на меня так, будто я была нашкодившей ученицей, завалившей классное задание.

– Ты сделала витражи в башне! – без всякого вступления заявила Ката. – Как тебе это удалось? Расскажи-ка, девочка, как ты научилась владеть своим Посохом?

Если бы она пришла немного раньше, до того, как я встала перед зеркалом и осознала собственную силу, наш разговор выглядел бы, скорее всего, иначе.

Но теперь сила все еще бурлила во мне, поэтому я подняла голову и, помня о том, что сейчас выгляжу неотразимо, сказала:

– Я владею Посохом и помогла башне. Что тебя не нравится, Ката?

Холод моих слов и, вероятно, нагло задранный подбородок возмутили Воронью Мать. Все-таки она была частью древнего рода и привыкла к почитанию. Она подняла брови с таким видом, словно только что увидела перед собой червя, а потом на ее губах появилась еле заметная усмешка.

Что-то странное и неуловимое почудилось мне в выражении лица Каты. Но я по-прежнему не могла рассуждать здраво. Сила буквально взрывала мне мозг, потому я тоже слегка улыбнулась, стараясь подражать Вороньей Матери.

– А ты невоспитанна, – медленно заговорила Ката. – Не знаешь самых простых правил. Никто не задает вопросы хозяйке дома. Здесь только я спрашиваю, девочка по имени София. Как ты смогла закрыть витражами галереи моего замка?

– Очень просто. Своей силой, – невозмутимо сказала я.

– Что ты при этом чувствовала?

– Силу.

– Ты видела какие-то знаки перед собой? Какие-нибудь картины или изображения?

– Нет, – коротко отрезала я. – Я сделала так, как научил меня Иоко: подняла Посох, подумала про окна, и они появились.

– Что ж… – Взгляд Каты стал пронзительным и острым, точно лезвие Посоха. – Ты сделала все правильно. У тебя есть сила, и, возможно, ты сможешь освободить Иоко. Ты его «спутница», как выражается Ниса. Но, как бы там ни было, он никогда не станет прежним, и потому не стоит надеяться, что, заполучив его обратно, ты сможешь хоть что-то изменить в Мире Синих Трав. Я помогу тебе вернуться домой, в твой мир, если ты освободишь Иоко и приведешь ко мне. Понимаешь, девочка по имени София?

Я не понимала, зачем ей Иоко, почему я должна привести его в этот замок и отчего чародейка Ката смотрит на меня так, словно я поганка, выросшая вдруг на ее дороге.

– Почему ты молчишь? – снова спросила она.

– Им-Сиан не станет меня слушать. – Я пожала плечами. – И никогда не слушал. Он всегда был сам по себе.

– Так постарайся. Ты поймешь, как это сделать. И поторопись, пока Ниса не прибрала его к рукам. Она еще та хитрая бестия, ловко провела всех вас. – Ката презрительно приподняла вверх кончики губ, но на улыбку ее гримаса не походила.

И тут я вспомнила про воронью подсказку – еще одну надпись, которую только что искала. И спросила об этом Кату.

– В этом замке должна быть надпись, оставленная Иоко и его воронами. Специальная подсказка, где найти запертое время, – торопливо заговорила я.

Ката кивнула и буквально окатила меня холодом голубых глаз.

– Я знаю, что ты имеешь в виду. Вот приведешь Иоко, он ее и отыщет. Понимаешь меня, девочка София? И еще, – добавила Ката и предостерегающе подняла ладони: – Не смей больше колдовать в моем замке. Никакой ворожбы, иначе выставлю тебя отсюда.

Затем она кинула на меня разъяренный взгляд, развернулась и ушла. Дверь громко хлопнула за ее спиной.

4

– Мерзкая старуха, – пробормотала я и высунула язык вслед удаляющимся твердым и решительным шагам Каты.

– Еще какая, – согласился ворон на дверной ручке. – Это печаль и отчаяние сделали ее такой. Когда-то она была гордой, могущественной, красивой и богатой. И у нее была большая семья, которая почитала ее. А что она имеет сейчас? Старую, обветшалую башню, переставшую ей подчиняться. Вот она и злится, когда видит тебя.

– Я здесь ни при чем. Ката могла бы не оставаться во временно́м убежище и не стариться, вот как Агама, ее родственница.

Я прошлепала к кровати и плюхнулась на мягкое одеяло. Почему-то во всем теле появилась жуткая усталость, навалившаяся как груда камней. Захотелось зарыться в подушку и уснуть, даже не снимая кедов. Сегодняшний день оказался очень сложным. На руках все еще виднелись слегка затянувшиеся раны после недавней битвы с вороньей стаей. Ноги ныли от продолжительной ходьбы. Глаза слипались, плечи болели, и весь окружающий мир казался мерзким и безнадежным.

Что-то пугающее, жуткое и страшное теперь мне чудилось в Кате и ее башне.

Медный ворон по-прежнему хитро улыбался с дверной ручки, деревянные панели все еще слабо блестели, еле заметно отражая отсветы пылавшего в камине огня. Странное тепло все больше и больше охватывало меня.

Я снова подумала про воронью подсказку и вздохнула. В комнате ее нет. Разве что под кроватью? Проверю там и завалюсь спать. Мои призраки ищут по всему замку особое оружие хранителей и если что-то найдут, то обязательно покажут мне, так что я могу спокойно отдыхать.

Опустившись коленями на холодные плиты пола, я заглянула под кровать, где, к своему удивлению, не обнаружила ни грамма пыли. Вдруг что-то блеснуло в темноте, так ласково и маняще, словно желало, чтобы я его нашла. Быстро протянув руку, я нащупала нечто небольшое, гладкое и металлическое. Пальцы уже подсказывали мне, какой предмет удалось обнаружить в комнате.

Это был ключ, почти такой же, какой висел на шее у Иоко. Маленький, желто-красный, будто сделанный из какого-то особенного золота с медным отливом. Теплый на ощупь, он лежал на моей ладони и до боли напоминал о моем Хранителе.

Глава 10

1

Ключик занимал ровно половину ладони и весь словно сиял. Такой гладкий и совершенный. С идеально круглой большой головкой, узорными завитками внутри и крошечной точкой-камушком посередине. Прозрачный камень с еле заметным красноватым отливом искрился и хранил в себе слабую толику света.

Или мне так казалось?

По всей ножке тянулась искусная бороздка. Откуда здесь этот ключ?

И тут меня осенило: конечно, это ключ Иоко! Не тот же самый, что висел у него на шее, но похожий. Ведь он ночевал в этой комнате, об этом говорил ворон с дверной ручки. Возможно, у Иоко имелось два ключа и один он случайно потерял. Видимо, тот завалился под кровать и дожидался нового хозяина. То есть меня!

Что-то теплое и радостное вспыхнуло у меня в груди и согрело даже лучше, чем пылавший камин. Крепко сжав свою находку, я улыбнулась и села на кровать. Затем подумала о своем проводнике, и в руках тут же появился Посох. Одно движение – и вот на моих коленях оказался кожаный шнурок. Коричневый, немного шершавый, он как нельзя лучше подходил к этому ключику.

Повесив находку на него, я надела новое украшение на шею и предусмотрительно спрятала под рубашкой. Я не собиралась никому рассказывать о нем – теперь это должно было стать моей тайной.

Эта вещь будет напоминать мне об Иоко. Возможно, найденный талисман специально поджидал меня, лежал себе в тишине и прохладе под кроватью, и в нужный момент я его нашла.

Ведь я нашла его сама, а значит, ключ принадлежит мне и больше никому.

Все еще улыбаясь, я легла на подушку, укрыла ноги одеялом и уснула. Провалившись в липкую дремоту, я все еще надеялась увидеть во сне Иоко.

2

Черный ворон сидел совсем рядом, буквально около моей руки. За его спиной темнел лес, и над колючими мрачными верхушками деревьев клубился туман.

Черные перья отливали синевой, выпуклые глаза блестели, а смоляного цвета клюв открывался с шипящим звуком. Ворон подбирался все ближе, открывал клюв все шире, а его черные коготки при этом издавали неприятный, скрежещущий звук.

Ворон желал со мной говорить – я это чувствовала, как совсем недавно могла ощущать старую Воронью башню. Желания птицы как будто отпечатывались внутри моей души, ложились четкими черными штрихами.

Ворон желал что-то сказать, поэтому придвигался все ближе и ближе, заставляя меня пятиться.

Галерея. Вторая галерея.

Два этих слова прозвучали у меня в голове как два выстрела. Они вдруг стали выпуклыми и реальными, проступили на подоконнике, где устроилась птица, обрели четкие очертания и уставились на меня словно грозное обвинение.

Вторая галерея.

Ворон довольно закивал и прошелся вдоль загадочных букв, стукнул по ним клювом, словно пытаясь донести до меня очевидное. А когда я понимающе кивнула, улыбнулся, открыл клюв, и глаза его заблестели хитрым, немного хищным блеском.

И тогда появился второй ворон. Он прилетел откуда-то сверху, лохматый, взъерошенный и бешеный. Кинулся на первого и саданул клювом по голове. Это произошло так неожиданно, что я испуганно отскочила и вскрикнула.

Первый ворон раздосадованно крякнул от боли – именно крякнул, звук получился хриплым, уродливым. А затем накинулся на второго, но тот оказался проворнее и злее. Его удары сыпались на противника с потрясающей точностью, как будто этот растрепанный ворон был механизмом, запрограммированным на убийство.

Первая птица не выдержала, расправила крылья и понеслась куда-то вниз, в туман. Я наконец вспомнила про Посох, причем во сне мои мысли текли медленно и тяжело, и, прежде чем я додумалась призвать на помощь силу, ворон уже пропал в клочьях тумана.

Второй, лохматый и злой, уставился на меня блестящими глазами и, видимо, тоже решил мне что-то сообщить. Но я разозлилась, наставила на наглую птичью морду Посох и ткнула в него, желая злой птице пропасть.

Ворон каркнул и исчез. Сон прервался.

Перед моими глазами возник высокий потолок, разделенный темными балками, и я поняла, что битва птиц мне просто приснилась.

Это был всего лишь сон, но что-то странное почудилось мне в нем, отчего было беспокойно и тревожно. Хорошее настроение мигом пропало. Я поднялась, прикоснулась к спрятанному под рубашкой ключу – своей милой и дорогой находке – и торопливо натянула кеды. А затем двинулась к двери, и медный ворон подмигнул мне, довольно и весело.

Я не стала уточнять, чему он радуется. Мои мысли были заняты второй галереей, где мне еще не довелось побывать. Ведь именно туда велел сходить приснившийся ворон.

День все еще тянулся, долгий, мрачный и беспросветный. За окном царила не то подходившая к концу осень, не то ранняя весна, но холодно не было. Впрочем, тепло – тоже. Туманная Зыбь, сгустившаяся вокруг Вороньей башни, казалась пустынной и серой.

Покинув гостеприимную комнату, я двинулась мимо цветных витражей, делавших галерею уютной и немного радостной, мимо множества дверей, все еще думая, как попасть на противоположную сторону замка, где находилась вторая галерея.

И башня с готовностью откликнулась на мои мысли.

Совершенно внезапно передо мной распахнулись очередные створчатые двери, которые до этого казались закрытыми намертво. Тяжелые створки разошлись в стороны бесшумно и мягко, как невесомые. За ними оказался темный длинный коридор, вдоль которого тянулись арочные проходы с рядами гладких колонн.

Вдоль стен, едва я приближалась, загорались свечи. Толстые белые и синие свечи в низких подсвечниках сияли так ярко, что моя дорога казалась светлой и приятной. Что там, в этих проходах, я не задумывалась. Да и какая разница?

Теперь мой путь лежал прямиком ко второй галерее, а этот коридор как раз выводил на противоположную сторону. Я двинулась по нему, чувствуя себя сильной, смелой, красивой и уверенной.

– Не ходи туда! – раздался вдруг тихий пронзительный голосок.

Вздрогнув, я оглянулась, но никого не заметила.

– Не ходи! Там Ката. Злая-злая Ката! – снова заговорили где-то совсем рядом. Незнакомец произносил слова торопливо и испуганно.

– Кто ты? – пробормотала я.

– Вниз посмотри, дылда, – тут же посоветовал голосок.

Я опустила глаза и тихо вскрикнула.

Троллик едва доставал мне до колена. Он был еще совсем малышом, видимо, по тролльским меркам. На его острых кончиках ушей не росли волосы, а смешной круглый нос напоминал маленькую картофелину. Черные волосы стояли торчком, а темные глаза хитро таращились на меня.

Сначала я просто молча рассматривала его, а потом осторожно заметила:

– Я не боюсь Кату.

– Зря. Она же тебя ненавидит! – Троллик громко хрюкнул в подтверждение своих слов и довольно захихикал. – Боится и ненавидит. Ката боится тебя!

И он снова захихикал, как будто сама мысль о том, что великая и сильная Воронья Мать может кого-то бояться, казалась ему страшно веселой.

– Болван, – проговорила я и двинулась дальше, но настырный троллик вцепился в мои джинсы.

– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – зашептал он. – Знаю, твои друзья обрыскали весь замок в поисках оружия, но это зря, они ничего не найдут. Замок им ничего не покажет.

– А тебе показал? – недоверчиво хмыкнула я.

– Я тут вырос, – нахмурился троллик.

– Не ври, замок был спрятан от вас долгие годы. Не мог ты тут вырасти!

– Я тут вырос до Безвременья. – Троллик широко раскрыл темные глаза, отчего те стали еще больше напоминать два шарика.

Я еле сдержала смешок, глядя на его серьезную рожицу с широкими большими губами и круглым торчащим носом.

– Я все здесь знаю, это же был мой дом. Теперь я могу вернуться и жить тут. Но не стану. – Тролль сокрушенно покачал головой. – С Катой жить не хочу, она меня найдет и съест!

Последнюю фразу он произнес с такой трагической миной, что я не сдержала улыбки.

– Не смейся! Все кого-то едят!

– Да, знаю. Тролли совсем недавно желали съесть меня!

– Почему же не съели? – совершенно серьезно удивился мой собеседник.

– Ниса не позволила.

– Да! – тролль важно кивнул. – Она сильная. Берегись Нису. Берегись Кату. Никому не доверяй!

– Кроме троллей, да? – не выдержала я и дернула ногой, пытаясь отцепить его крепкие, похожие на сосиски пальцы.

– Тут рядом, – зашептал он, еще крепче цепляясь за мои джинсы. – Тут совсем рядом. Это игра, старинная игра в прозрачные ракушки. С ними ты многое сможешь сделать!

Тролль наконец оставил в покое мои штаны и зашагал вперед, смешно переваливаясь и на ходу подтягивая кожаные штанишки, которые чудом держались на одной лямке.

Со спины это создание очень напоминало Карлсона. Широкий зад, короткие толстенькие ножки, падающая с плеча кожаная лямка и грязноватая темно-синяя рубашка из грубой шерстяной ткани. Троллик прошлепал через темную арку в боковую комнату, хлопнул в ладоши – и кругом засияли толстые свечи.

Каменные стены с углублениями, старые деревянные сундуки – и больше ничего. Кроме свечей в нишах, разумеется.

Тролль наклонился и уверенными движениями нащупал крышку люка в полу. Схватился за кольцо, а затем взглянул на меня.

– Проведи своим Посохом, чтобы башня пропустила тебя. Меня не пропустит, – пропыхтел он.

– Почему? – тут же спросила я.

– Я что, по-твоему, похож на всех этих крылатых Хранителей, черт их побери? – фыркнул тролль. – Тайник только для Хранителей, это же написано на дверце. Тайная замковая кладовка это, вот что.

Я удивилась.

Тролль вел себя странно, и я понимала, что он мне вовсе не друг. Но ведь и опасности никакой не представлял. Смешной коротышка с вытаращенными глазами и смешно шлепающими губами, который почему-то взялся мне помогать. Может, не стоит ему верить?

Осторожно приблизившись, я опустила взгляд вниз, на пол. Деревянную дверцу крышки покрывала резьба – знакомые фигуры воронов.

– Смотри. – Троллик дернул дверцу, но под ней не оказалось ничего, кроме каменного пола. – Проведи Посохом, – снова велел он.

Мне стало интересно, и я провела быстрым движением. Последовали вспышка света и короткий скрип.

Дверка медленно открылась, и я увидела нишу, в которой лежала деревянная коробка.

– Бери, это подарок, – велел троллик. – И иди быстро ко второй галерее. Там тебя тоже ждет сюрприз.

И он захихикал, вскочил на ноги, два раза подпрыгнул, весьма довольный тем, что показал мне спрятанный тайник, и деловито зашлепал в угол.

Мгновение – и его нелепая коренастая фигурка пропала из виду.

Что мне оставалось делать?

Я наклонилась, осторожно вытянула коробку из люка и, завернув ее в плащ Иоко, сунула в рюкзак. Разберусь, когда будет время.

3

Следовало торопиться. Из-за тролля я потеряла время, так что пришлось припустить вперед, пробегая через темные коридоры и бесконечные арочные проходы. Наконец впереди показался свет, и я выскочила на заветную галерею.

Каменный пол, стрельчатые арки, закрытые витражами с изображением разрушенного Ноома и огромного дракона. И стена, на которой проступали выбитые буквы – те самые изречения, которые так хорошо знала Эви-Ниса.

Когда Проводник найдет свою Спутницу.

Когда над мостом прозвучат Забытые Песни.

Когда Ходящий над волнами подарит Проводнику свою карту.

Когда призрак станет человеком.

Когда соберутся семь воронов и с ними будет их предводитель.

Когда будут собраны все вороньи подсказки.

Тогда Железные часы повернутся вновь.

Я прочитала вслух все изречения. Их оказалось семь, но тех, что обозначали условия освобождения времени, – шесть. Из них сбылось уже пять.

Осталось только собрать семь воронов-хранителей и их предводителя, Иоко.

И тут я заметила в самом низу, почти у самого пола, еще одну надпись.

Прочитай, поверни, освободи.

Вокруг нее вились выбитые из камня завитки трав и диковинные головки цветов. Узор мастерски скрывал буквы, но стоило мне сделать маленькое движение Посохом, как камень ожил. Буквы засияли голубоватым цветом, а травы и цветы слегка отодвинулись в сторону, заставляя каменную стену дрожать.

Вот она, еще одна воронья подсказка, простая и лаконичная.

– Я же запретила тебе чародействовать в моем замке! – раздался вдруг голос Каты.

Она стояла в самом конце галереи, высокая, строгая и властная. Казалась, ее фигура стала выше и статнее, а взор – острее и яростнее. Ката словно метала молнии – так выразительно блестели ее глаза.

– Отправляйся в свою комнату, девочка. Немедленно!

Ката протянула руку с черным Посохом, и меня подхватил вихрь.

Окружающее пространство завертелось так, что витражи расплылись в ярком пятне. Мелькнули огоньки свечей, сгустился мрак, и меня швырнуло на пол с такой силой, что подбородок ударился о холодные плитки, зубы лязгнули, а из глаз, кажется, полетели искры.

– Ката разъярилась, – послышался откуда-то сбоку знакомый скрип медной дверной ручки.

4

Мерзкая Ката вышвырнула меня из галереи, будто я была паршивым котенком, нагадившим у нее под ногами, или куклой, которой она могла распоряжаться!

За что? Что я ей такого сделала?

Потерев ушибленный подбородок, я поднялась и огляделась. Огонь в моей комнате по-прежнему пылал весело и ярко. Серый бесцветный день за окном все так же заполнял окрестности туманом, а медный ворон на дверной ручке продолжал загадочно улыбаться.

– За что это Ката меня ненавидит? – буркнула я, направляясь к кровати.

– Потому что чувствует в тебе силу и то, что башня тебе подчиняется, – прозвучал голос троллика, и вскоре появился он сам, выбравшись из-под кровати ногами вперед.

– И что? Она тоже могущественная. Я же не забирала у нее силу.

– Она боится за Воронью башню, вот что. – Тролль довольно закивал головой и улыбнулся, растягивая толстые губы чуть не до самых ушей.

– Как тебя зовут? – устало спросила я. – У вас бывают имена?

– Я Бдук, – тут же сообщил тот. – Давай посмотрим, что ты нашла…

– Лапы убери, Бдук, – отпихнула я от себя проворное существо. – У меня сейчас другое дело, не менее важное.

– Дело? Какое дело?

– А это тебя не касается.

Я покачала головой и достала из рюкзака карты Безвременья, альбом и краски.

Настало время сделать еще один рисунок.