Текст книги "Осенний сон"

Варвара Карбовская
Осенний сон

Довольно обыкновенная картина: нахмуренное, серое небо, щетинистое, бурое поле, жирные, самодовольные галки…

В общем, картина все же радостная. Она означает, что небо еще не успело пустить нудную слезу о безвременно ушедшем лете, а урожай убран. Правда, вид несколько портят чересчур разжиревшие галки. Они наводят на размышление о том, что птичка по зернышку клюет и сыта бывает, а когда этих птичек тысячи?… Однако жирных галок в качестве вещественного доказательства к сводке не приложишь, и никто до сих пор не упрекал колхоз «Вперед» и его председателя Каруселина Петра Никитича в больших потерях. Значит, можно жить и радоваться. Но радоваться Петру Никитичу мешает одно существенное обстоятельство.

Вот, например, сегодня, не успел он на своих дрожках выехать с проселка на большак, как дорогу ему пересек… Нет, не заяц и не черная кошка. Каруселин – человек сознательный, ни в какие глупые предрассудки не верит и даже смеется над ними.

А тут совершенно другое: из лесу вывернулся на своей коричневой «Победе» и промчался мимо председатель соседнего колхоза «Богатырь» Алексей Денисыч Вавилин. И даже, высунувшись из окна, приветственно помахал Каруселину рукой.

И сразу Петр Никитич почувствовал себя уязвленным в самое сердце. И мысли, как назойливые мухи, закружились над бедной его головою: «У Вавилина «Победа», а у тебя беговушки. Вавилин фррр! – и в районе, а ты – трюх-трюх, когда-то еще доберешься…»

Обидно! До того обидно, что и выразить нельзя. Нет, выразить, конечно, можно. И Петр Никитич крепко выругался, хлестнув кнутом пегого мерина. А конь только хвостом махнул: дескать, во мне одна лошадиная сила, и требовать с меня большего нетактично: не машина.

Петр Никитич и сам знает, что мерин не машина, и именно это ему и прискорбно.

– Нет! – вслух говорит Каруселин. – Хватит. Поставлю вопрос на правлении о приобретении легковой машины! Безусловно, Федотов начнет супротивничать… А пес с ним, с Федотовым! Наверное, только он один и будет против…

И, когда через час, подъехав к райкому, Петр Никитич увидел у крыльца вавилинскую «Победу», а самому ему пришлось привязывать мерина под ветлой у – коновязи, он уже утвердился в своем решении.

«Люди ездят как люди, используя на сто процентов современную технику, а ты словно бы и не хозяин, а рядовой конюх».

…Через три дня на правлении первым, как того и ожидал Петр Никитич, выступил Федотов. Он постучал своей инвалидной клюшкой о пол и заявил:

– Этот вопрос нужно обсудить на собрании колхозников, а не втихую, на правлении.

– А правление не те же ли колхозники? – миролюбиво спросил Петр Никитич, поднялся с места и произнес торжественно: – Товарищи! Мы с вами каждый день читаем газеты и слушаем радио. И что же мы читаем и слышим? Что колхоз такой-то обзавелся легковой машиной!.. Что это означает? Это означает, что колхоз такой-то идет в ногу и в гору, что колхоз зажиточный и имеет полную возможность. И каждое сердце патриота при этом радуется и гордится!

Федотов опять постучал клюшкой и сказал:

– Хорошо гордиться, когда есть чем. А нам покамест особенно нечем.

– Это в каком же смысле? – настороженно спросил Петр Никитич.

– В том смысле, – сказал Федотов, – что у нас коровники как следует не утеплены, в избе-читальне зимой пять градусов морозу, дорогу зерном усыпали, галок кормили. И я так думаю: если председатель будет взад-вперед кататься на «Победе», от этого ни людям, ни скоту теплее не станет.

Короче говоря, в председателев огород камешек заброшен. И главное, и Яков Назарыч, и Григорий Смирнов, и Сысоев, а с ними и другие тоже начали как будто склоняться на сторону Федотова.

– Эх! – громко вздохнул Петр Никитич. – Слушаю я и думаю: до чего ж мы еще отсталые! Что такое машина? Неужели это только транспорт в узком смысле понимания? Я рассматриваю машину не как транспорт, а как товар лицом. Вот, например, у Вавилина.

– Сравнял! – сердито фыркнул Федотов. – У Вавилина колхоз-миллионер.

– А у нас?

– Покамест нет еще.

– А я рассматриваю это твое н

...

конец ознакомительного фрагмента