Текст книги "Не прячьте ваши денежки"

На этом следственный эксперимент закончился. Убийцу он так и не выявил, зато зародил во мне смутное подозрение, что все, кроме меня и Вероники, имеют неплохое алиби. После того как Людмила уединилась в спальне, участники вечеринки, похоже, держались исключительно парами. Правда, Тамара несколько раз ходила за посудой и, по идее, могла разок не дойти до гостиной, но ее там, по крайней мере, видели. А вот меня после ухода из кухни не видел никто. Никто не подтвердил, что я заходила в ванную или выходила из нее. Зато все видели меня в спальне Вероники, в двух шагах от мертвой Людмилы. И это не могло не вызвать у фараонов интереса. Как не могло не заинтересовать их таинственное исчезновение моей кузины, которая, кстати сказать, и обнаружила тело…

Глава 6

Когда мы наконец расстались с Дуболомом и его коллегами, шел первый час ночи. Евгений, прибывший к Веронике на колесах, хмуро предложил остальным кандидатам в убийцы свои услуги в качестве шофера. Мой решительный отказ удивил компанию.

– Не упрямьтесь, Варвара, – принялся уговаривать меня Сурен. – Троллейбусы сейчас ходят редко, а пешком до метро минут двадцать. Вы опоздаете на пересадку.

– Мне ехать без пересадки.

– Но сейчас уже поздно. В такое время гулять одной опасно, – заволновалась Тамара.

– Вы боитесь, что всем не хватит места? – подключился ее супруг. – Я возьму Тому на колени.

– Спасибо, в этом нет нужды. Я прекрасно доберусь сама. – И, не слушая дальнейших уговоров, я быстрым шагом направилась вглубь двора.

Мое нежелание воспользоваться водительскими услугами Евгения объяснялось просто. Во-первых, мне нужно было побыть одной, чтобы привести мысли в некое подобие порядка, а во-вторых, средство передвижения у меня было. Пока мы одевались в прихожей под бдительным оком Дуболома, я потихоньку стянула ключи от Вероникиной машины – они лежали на полочке перед зеркалом. При покупке машины кузина, невзирая на мои протесты, оформила на меня доверенность. Первое время она боялась садиться за руль и попросила меня поездить с ней несколько дней, пока она не привыкнет к нашим дорогам. «Но, если ты будешь в машине, доверенность мне все равно не понадобится, хотя бы я и сидела за рулем», – убеждала я. «Все равно. На всякий случай пусть будет», – настояла она на своем.

И теперь ее упрямство сослужило мне добрую службу. Ведь в отличие от остальных гостей Вероники я не могла позволить себе такую роскошь, как ночной отдых. То, что утро вечера мудренее, дела не меняло. Я должна была отыскать ее, и отыскать как можно скорее, пока ее не постигла участь несчастной Людмилы.

Многоэтажный гараж, в котором мы с Вероникой купили бокс, находился в десяти минутах ходьбы от ее дома. Охранник на входе внимательно изучил мою доверенность, справился со своим гроссбухом и махнул рукой. Я поднялась на второй этаж, нашла нужный бокс, отключила сигнализацию и открыла машину. «Будем надеяться, в этих тормозах покопаться еще не успели», – подбодрила я себя, устраиваясь за рулем.

Я вывела «шевроле» из гаража, проехала пару сотен метров и остановилась у обочины. Теперь нужно было решить, что делать дальше. Я попыталась поставить себя на место Вероники. Допустим, я – нежная трепетная дева и ни разу в жизни не сталкивалась с насильственной смертью. Я приглашаю к себе друзей и в процессе вечеринки вдруг натыкаюсь на труп – труп близкой подруги. Что я буду делать? Ну, заору – это естественно. А потом? На мой крик сбежались гости, заслонили от меня мертвую… По идее, теперь ужас должен немного отступить, ведь я не одна. И тем не менее я почему-то покидаю квартиру и бегу… куда? Не в милицию, иначе об этом уже было бы известно. Не в больницу, потому что дежурный, получив указание Полевичека разыскать Веронику, первым делом должен был проверить больницы. Так куда же я бегу?

Допустим, я ничего не соображаю и бегу куда глаза глядят. Тогда через полчаса-час быстрой ходьбы в мозгах у меня, скорее всего, прояснится, и я вернусь домой. Или нет? Или в моих прояснившихся мозгах забрезжит светлая мысль, что кто-то из гостей – убийца? Что тогда? Это я, Варвара Клюева, прибавила бы шагу, подстегиваемая желанием поскорее выяснить, кто именно. А нежная, трепетная Вероника, весьма вероятно, просто испугалась. Но на дворе поздний вечер, нужно подумать о ночлеге. Все знакомые, которых она обрела за три месяца проживания в Москве, остались в ее квартире. Каждый из них может оказаться убийцей. К кому же ей обратиться за помощью?

Поразмыслив как следует, я нашла два варианта ответа. Первый: Вероника путем логических умопостроений или по чисто эмоциональным причинам сняла с кого-то из нас подозрение в убийстве и отправилась к нему (к ней) домой ждать под дверью. Второй: блуждая с безумным видом по улицам, она наткнулась на сердобольного прохожего, и тот предоставил ей убежище.

Оба варианта мне не понравились. Сердобольный прохожий запросто может оказаться подонком, решившим воспользоваться состоянием девушки в гнусных целях. Тогда отыскать Веронику будет очень непросто. А если она рискнула довериться кому-то из знакомых, то вероятность скверного исхода еще выше. Ведь знакомый, в отличие от случайного прохожего, прекрасно осведомлен о деньгах Вероники – пусть не о швейцарских миллионах, но уж о трехстах тысячах, осевших в родном отечестве, – наверняка…

Правда, доверенным лицом могла оказаться я. Тогда кузина вот уже три часа караулит под моей дверью… Я резко рванула машину с места и погнала к метро, точнее, к телефонам-автоматам.

Ключа от моей квартиры у Вероники не было. Единственный способ убедиться, что она меня ждет, – позвонить соседям, с тем чтобы они взглянули на мою лестничную площадку и на лавку перед подъездом. Стоя у автомата, я листала записную книжку и лихорадочно соображала, кого из соседей могу вытащить из постели среди ночи без плачевных для себя последствий. Ха! Коля со второго этажа! Незадачливый пьянчужка, смявший мой «Запорожец» и тем самым уберегший меня от автокатастрофы. Он не на шутку испугался за мою шкуру и даже настоял, чтобы я записала номер его телефона. «В случае чего – звони. Мигом прибегу с монтировкой». Будем надеяться, что сегодня он в виде исключения не напился до полного бесчувствия.

Мне повезло. Судя по голосам, доносившимся из трубки, Коля с приятелями уверенно двигались к бесчувствию, но достичь его пока не успели.

– Але? Кто это?

– Коля? Это Варвара, соседка, которую ты спас от гибели в ДТП.

За сим последовала продолжительная пауза, после которой его голос показался мне несколько испуганным, зато более осмысленным.

– Нужна помощь, соседушка?

– Да. Если тебя не затруднит, поднимись на два этажа, посмотри, не кукует ли под моей дверью белокурая девушка в голубом платье.

Испуг моего абонента тут же улетучился, а с ним и остатки трезвости.

– Сим… симпатичная?

Вообще-то я неплохо воспитана, но в данном случае щеголять светскими манерами явно не имело смысла. Счастье, если этот бедолага в состоянии воспринять и самые простые инструкции – без всяких там «пожалуйста» и «будьте любезны».

– Да. Но не вздумай к ней приставать. Это моя сестра, понял? Если она там, позови к телефону, если нет – постучи в соседскую дверь. Софочку знаешь?

– Кто ж ее, кикимору, не знает? На кой она тебе сдалась?

– Она следит за моей квартирой. Торчит у «глазка» днем и ночью. Постучи к ней и спроси, не видела ли она девушку, которую я тебе описала. Потом спустись вниз, проверь скамейку. Справишься?

– Обижаешь! Мигом все сделаю. Ты подождешь?

– Лучше перезвоню. Спасибо тебе, Коля.

– Завсегда пожалуйста.

Я повесила трубку и выждала несколько минут. Потом снова набрала тот же номер.

– Если верить кикиморе, никого нет и не было, – радостно сообщил Коля. – Правда, днем приходил какой-то тип, ушел с собакой, но ты была еще дома. А после – никого. Ты домой-то собираешься? Может, заскочишь ко мне? Выпьем, расслабимся. Половина моя на дачу уехала…

– Спасибо, Коля, мне сейчас не до расслаблений. Тем более с чужими мужьями. – Я нажала на рычаг, не дожидаясь продолжения.

Итак, ко мне Вероника не поехала. Я мысленно перебрала ее гостей, соображая, кому из них она могла довериться. Роману? Она, конечно, к нему неравнодушна, но я по мере сил постаралась зародить в ней сомнения относительно честности его намерений. И, по-моему, преуспела. Сурену? Возможно. Он пробудил в ней увлечение театром, зажег своим энтузиазмом, он ее режиссер, наставник, коллега по работе. Я вспомнила его густой проникновенный голос, подкупающие манеры. Да, совсем не исключено, что Вероника выбрала именно его. А может, Тамару с Сашей? С Тамарой она знакома столько же, сколько с Суреном, Тамара была подругой Людмилы, как и Вероника. Кроме того, среди обывателей супружеские пары почему-то считаются более добродетельными, нежели холостяки. Чета Макбет редко кому приходит на ум.

А каковы шансы Евгения? Пожалуй, невелики. С ним Вероника общалась меньше, чем с остальными. С ее слов я поняла, что они вчетвером – Вероника с Романом и Людмила с Евгением – несколько раз ходили в ресторан. Вряд ли эти совместные вылазки способствовали тесному сближению кузины с возлюбленным ее подруги. Знаю я атмосферу в подобных компаниях. Люди болтают о пустяках, подшучивают друг над другом, веселятся, как умеют… Незнакомого человека в такой обстановке как следует не узнаешь. Бывает, конечно, что пары меняются партнерами, но не в самом же начале игры! Да и сомнительно, чтобы такая перестановка пришлась по вкусу Веронике с ее американским благонравием.

В общем, причин для особого доверия к Евгению у моей кузины быть не должно. Но не стоит окончательно сбрасывать его со счетов. Во-первых, логика Вероники может существенно отличаться от моей, а во-вторых, для правильного вывода у меня, возможно, маловато информации.

«Чудесно, Варвара! – поздравил меня внутренний голос. – Путем титанического умственного усилия ты пришла к тому, что Вероника могла удрать практически к кому угодно, не исключая случайных прохожих. Хотя нет, себя тебе все-таки удалось исключить. Браво! Теперь осталось отбросить десяток-другой миллионов жителей Москвы и Подмосковья, и дело в шляпе!»

«Ну, насчет десятка миллионов ты загнул! – не согласилась я. – Случайный прохожий, надо полагать, не будет шататься на ночь глядя за тридевять земель от своего дома. Скорее всего, он живет где-то поблизости».

«Или приехал в гости к кому-то из родственников-друзей-знакомых, живущих поблизости. Вышел от них, наткнулся на нашу овечку, усадил в машину и был таков. Как тебе такой вариант?»

«Заткнись, бес! Дай подумать. Да, если в дело вмешался случайный прохожий, я ничего предпринять не могу. Остается только молиться, чтобы он оказался безвредным. Тогда Вероника отсидится у него, придет в норму и вскоре даст о себе знать. Но если она спряталась у кого-то из своих сегодняшних гостей, я ее найду».

«Как? Тебе известны их адреса?»

«Нет, но они известны милиции. Прощаясь с нами, Полевичек продиктовал номер телефона, по которому нам следует позвонить, если мы вспомним что-нибудь важное. Он сегодня на ночном дежурстве, так что звонить можно до утра».

«Думаешь, он обрадуется, когда ты, вместо того чтобы одарить его информацией, попытаешься вытянуть информацию из него?»

«Вот и проверим».

Я снова открыла записную книжку, вооружилась ручкой и набрала номер, продиктованный коллегой Дуболома.

– Старший лейтенант Полевичек слушает.

Поднатужившись, я выудила из памяти имя-отчество молодого оперативника.

– М-м… Михаил Ильич, вас беспокоит Варвара Клюева. Мы с вами недавно расстались.

– Да-да. Что у вас новенького, Варвара… м-м… Андреевна?

– Наверное, вы сочтете меня страшной занудой, но я очень беспокоюсь за кузину…

– Вашу сестру ищут, Варвара Андреевна. Мы разослали ориентировку по городу.

– Я понимаю, но… как бы это поделикатнее выразить… Эта мера не представляется мне достаточно действенной. Боюсь, если мы не разыщем Веронику в ближайшие сутки, с ней случится беда.

– Вы не могли бы говорить поконкретнее? Помня, что вы встретили нас словами: «Ей угрожает опасность», – я два раза перечитал ваши показания, но не нашел в них ничего, что давало бы основания для подобного утверждения.

– Я готова все вам объяснить, но не по телефону, тем более что звоню из подземного перехода.

– Почему же вы не поделились своими сведениями с Ишановым? С ним-то вы разговаривали не в подземном переходе.

– Михаил Ильич, а вы когда-нибудь имели возможность наблюдать, как ваш Ишанов снимает показания? Тогда скажите честно: будь вы на месте несчастных свидетелей, захотелось бы вам раскрыть душу перед старшим оперуполномоченным?

Полевичек хрюкнул и тщетно попытался замаскировать смешок приступом фальшивого кашля.

– Кхы-кхы! Ладно, я вас понял. Итак, вы хотите встретиться со мной, чтобы дополнить свои показания, верно?

– Не совсем. Я готова с вами встретиться, так будет точнее. Но не прямо сейчас. Лучше завтра, во второй половине дня. А сейчас я хочу, чтобы вы продиктовали мне адреса и, на всякий случай, телефоны тех, кого ваш начальник допрашивал сегодня по поводу смерти Людмилы Прокофьевой.

– Однако! – Полевичек даже присвистнул. – Варвара Андреевна, вам никогда не намекали, что ваши методы… э… как бы это выразиться поделикатнее…

– Не трудитесь, Михаил Ильич. Мне известно, насколько трудно подобрать деликатный синоним к слову «беспардонный». Черт! Ну вот, вы слопали у меня еще три рубля… Поверьте, мои манеры бывают очаровательными, но не в том случае, когда я нахожусь в состоянии острого нервного возбуждения. Адреса нужны мне, чтобы съездить по ним и убедиться, что Вероники там нет. Причем съездить немедленно, пока ее не успели куда-нибудь спрятать.

– Минутку-минутку! – голос оперативника стал серьезным. – Вы считаете, что убийца Прокофьевой на самом деле покушался на вашу кузину? Что его ввело в заблуждение платье?

– Я не знаю. Может, и так, а может, и нет. Но в любом случае у меня есть основания тревожиться за Веронику. Завтра я приведу вам свои доводы, а сегодня поверьте мне, пожалуйста, на слово. И продиктуйте адреса. Я ведь не прошу вас сообщить какие-нибудь секретные оперативные сведения, правда? Эту информацию я вполне могла бы получить и в «Мосгорсправке», если бы время не поджимало.

– Хм. Ладно, я верю, что у вас есть веские причины настаивать на своем. Но вот насчет вашей поездки… сомневаюсь, что это хорошая идея. У меня есть предложение получше. Я свяжусь с милицейскими участками районов, где проживают знакомые вашей Вероники, и попрошу выслать туда наряды для проверки.

– Но…

– Так будет гораздо лучше, Варвара Андреевна. Вы же сами настаиваете, что проверить эти квартиры нужно срочно, а вам на разъезды понадобится время. Я уже не говорю, что вы – хрупкая женщина. Еще более хрупкая… – он сделал многозначительную паузу, – чем убитая Прокофьева.

– Я ценю вашу заботу, но поймите: меня одолевает такое беспокойство, что я просто не могу сидеть сложа руки.

– Потерпите полчасика и перезвоните мне еще раз. Думаю, к тому времени все уже разъяснится. Договорились?

– Хорошо. Спасибо.

Я положила трубку и вынула карточку из прорези автомата. Послонявшись бесцельно по переходу, поднялась наверх, села в машину и закружила по окрестным улочкам, всматриваясь в редких прохожих. Минуты сочились со скоростью вязкого сиропа, текущего через фильтр. Я попыталась отогнать от себя мысли о Веронике и переключиться на посторонние предметы. Бесполезно. Вероятно, с тем же успехом пассажиру падающего самолета удается занять себя спортивными новостями. О чем бы я ни заставляла себя думать, мысли все равно перескакивали на пропавшую кузину. Даже убийство Людмилы не могло удержать моего внимания. Ее смерть – страшный, но свершившийся факт, а участь Вероники, возможно, напрямую зависит от моей способности шевелить мозгами.

«Что делать, если милиция не найдет ее ни у одного из участников вечеринки?»

Я снова мысленно поставила себя на место перепуганной девицы, обнаружившей тело убитой подруги и внезапно осознавшей, что убийца – один из ее гостей, людей, к которым она была привязана, которым доверяла. Мало того – помимо них, у нее в этом городе нет ни одного друга… Минуточку! Почему же это нет? А мои друзья? Я неизменно приводила их с собой на смотрины квартир, которые предлагал Веронике Равиль, они давали моей подопечной практические советы, помогли ей купить и расставить мебель, повесить полочки и карнизы, приобрести машину. Вероника очень ценила их помощь и участие. Правда, до сих пор она общалась с ними только через меня… Ну и что? Ей известно, где живет Леша и где – Марк: мы как-то заезжали за обоими, отправляясь в очередной квартирный тур. Могла она поехать к кому-нибудь из них, когда немного опомнилась?

Я вернулась к метро, выскочила из машины и поскакала вниз, к автоматам.

– Алло, Леша? Это Варвара…

– Привет.

Его лишенный интонаций голос мигом покончил с забрезжившей было надеждой. Леша, конечно, флегматик, но даже он не стал бы говорить со мной так невозмутимо, заявись к нему рыдающая Вероника с рассказом об убийстве.

– Ты сегодня вечером из дома отлучался?

– Нет. А что?

– К тебе никто не приходил?

– Нет.

– И не звонил?

– Прошка звонил. А в чем дело?

– Вероника пропала. Она устраивала сегодня вечеринку, и кто-то из ее гостей задушил ее же подругу. Пока мы суетились у тела, Вероника испарилась. Прошло уже четыре часа, а ее все нет, и я не знаю, где искать…

– Погоди, Варька, – перебил меня озадаченный Леша. – Кого задушили? Кто? Когда?

– Задушили Людмилу, подругу Вероники, я вам о ней рассказывала. Кто задушил – неизвестно, ясно только, что один из тех, кто был на вечеринке…

– А что за вечеринка?

– Все, Леша, объяснения потом. Мне еще нужно позвонить Марку и в милицию. А тебе перезвоню из дома.

– Подожди! А где ты сейчас?

– У метро «Профсоюзная». Пока!

Не дослушав очередной Лешин вопрос, я нажала на рычаг и посмотрела на часы. Полчаса после разговора с Полевичеком уже прошли. Сверившись с записной книжкой, я снова набрала номер.

– Старший лейтенант Полевичек.

– Это Клюева.

– Да-да, Варвара Андреевна. Значит, информация у меня такая: Тамару и Александра Седых, а также Сурена Оганесяна мы проверили. Вашей кузины у них нет. Это совершенно точно. Мои коллеги осмотрели квартиры – с разрешения хозяев, ясное дело. Квартиры Евгения Лазорева и Романа Цыганкова тоже проверили, и тоже с отрицательным результатом, но сами они дома пока еще не появились.

– Как – не появились? А как же вы тогда осмотрели их квартиры?

– Родственники показали. Лазорев живет с сестрой, Цыганков – с матерью.

– Понятно. А почему они так долго добираются, как вы думаете?

– Живут далеко. Можно сказать, на других концах города. Цыганков в районе «Первомайской», Лазорев – у «Речного вокзала». Но я попросил коллег дождаться их приезда. Пусть убедятся наверняка, что Вероники Шеповаловой с ними нет. Позвонить вам, когда будут известия?

– Лучше я – вам. Я не знаю, когда попаду домой.

– А где вы сейчас?

– Все там же, у «Профсоюзной».

– Это никуда не годится. Уже поздно. На улицах небезопасно. Вы ничем не поможете кузине, если сами попадете в беду. Как вы теперь, интересно, доберетесь домой? Сядете к кому попало в машину?

– Я сама на машине.

– А-а… Ну, все равно! Вы в состоянии ее вести?

– Да уж как-нибудь, – буркнула я, задетая покровительственным тоном совершенно постороннего мне субъекта. Ох уж это самодовольное мужское племя! Любой его представитель с легкостью заподозрит в незнакомой женщине идиотку, не способную держать в руках руль. При этом, заметьте, никому из них и в голову не придет, что та же женщина, к примеру, водитель экстра-класса. – Так я вам позвоню?

– Нет, так не пойдет. Я вовсе не хочу, чтобы вы в стрессовом состоянии колесили по городу. Несчастных случаев на дорогах Москвы хватает и без вас. В общем, так: если хотите получить от меня информацию, поезжайте домой немедленно и ждите моего звонка. Все, спорить бесполезно.

Услышав короткие гудки, я подпрыгнула от злости и минуты две обзывала Полевичека самыми обидными ругательствами, которые смогла припомнить, а выпустив пар, набрала номер Марка. Он не дал мне и рта раскрыть.

– Варвара? Слушай меня внимательно. Вероника ни с кем из нас не контактировала. Надеюсь, ты догадалась взять ее машину?

– Да, но…

– Я сказал: слушай! Сейчас ты заедешь за Лешей и, никуда не сворачивая, поедешь домой. Мы с Прошкой – тоже, на такси. Поговорим на месте.

– Подожди…

– Все, пока.

«Да что они все себе позволяют! – кипела я, усаживаясь за руль „шевроле“. – Кто я им, чтобы отдавать мне приказы и швырять трубку!» Но, хоть я и зареклась обращаться в трудную минуту к друзьям, по правде говоря, после разговора с Марком на душе у меня полегчало.