Текст книги "Транссиб"

Хен (Варя Барашкова)
Транссиб

© В. Барашкова, 2014

* * *

Транссиб

Как звать эту силу, этот ветер, поднимающий грохот земли, что каждый раз все вокруг дрожит от избытка новизны? Железная дорога!

Тот, кто захотел вдохнуть все холмы, поля и океаны, тот, кто захотел узнать силу снов о себе, тот становится на рельсы железной дороги.

Страна живет только тогда, когда есть в ней железные дороги.

Жизнью жизнь – лязгает взрослый голос железной дороги. Этот надмирный голос давным-давно стал особым пением железных дорог.

Ограниченности нет. Железная дорога – не костыли, а увеличенные ноги – так задумали сначала люди, а затем вдохнули возможности и таланты, и стал путь живым жилищем, где все.

Блеск и сверкание проложенных дорог – единственные свидетели неподдавшейся природы. Уходит человек, смыкается природа, а железная дорога дарует уходящим возврат, и снова я – здравствуйте, товарищи!

По шпалам, не знающим ни силы молчания, ни ветрам не внимающим, едем мы красивые, свободные от себя, обновляясь городами внутри себя, упруго и емко. Спасибо, железная дорога!

Некогда

Многих и многих уткнувшихся по своим нелепым кочкам, разминающих свои мяса в некрасивой пустоте, гоняющих свои деньки в огорчительных околотских скотствах собрала великая железная дорога и вывела в пространства трудовой свободы настоящего человека.

Как вчерашний раб становится человеком, знает славная, сверкающая железная дорога.

Тот, кто строил железную дорогу, он и впечатал свое имя в историю.

Железная дорога не предлагает, а диктует.

Сегодня сверкают спины под солнцем, сегодня разноцветная масса людская тянет шпалы, и сегодня же, немедленно братские руки вытаскивают для себя дружбу, семью, богатство – вмиг приподнимаются все.

На каждой станции, в каждом полустанке, прорываясь через морозы и жару, слышатся всегда дыхания построивших тебя, моя железная дорога.

В топку солнца кидая силу мускульных новых бригад, рельсы, новые образования, встают в ряд, как новые планеты.

Эти рельсы – голоса миллионов. Из тихого стона зародившись однажды в мощный рев торжествующих бригад, и каски, взлетевшие к солнцу, сверкая, низвергаются назад, в руки настоящих титанов.

Титаны наяву – те, кто кроит и режет новое лицо земли, не зная, как назвать себя среди совсем новых календарей для нового исчисления, называются просто и скромно – железнодорожниками.

Люди-строители, в бессмертье прорвавшись, мелькают, как станции, как огни неспящих городов. Они летят, как невидные глазу знамена уже не существующих бригад – вперед, вперед, только в дорогу.

Железная дорога не знает лишних слов, и на железке нет лишних людей.

Равенство всех людей обеспечивает великая стройка железной дороги.

За мускульную отвагу, за съеденные наспех дни молодости, за безжалостность к друзьям во имя ровных шпал в срок, за всепрощающий вздох природы, вы все, друзья-товарищи, освобожденные при жизни души. Железная дорога освобождает за все при жизни.

Железнодорожник прощает все, кроме неправильно поставленных километров. Километры – это жизнь, заработки, ожидание многих и многих.

Каждой работе, каждой вещи свой срок и движение цветения. Железнодорожник, не замечая времен года, строит только дорогу. Он тот, кто видит край, самое главное, он тот, кто вовлечен во все времена.

Кому-то вставать рано поутру, другой закрывает закат не спеша. Земля спешит под ногами. От звука вздохов, переходящих в вагонные перестуки, только лось таежный не удивляется ни разу.

От простой чугунки до почти крылатых составов выросла железная дорога, не изменяя себе. Девиз железной дороги простой: «Братство».

Эти братья и сестры, не скрывая зазоров и пятен своих, взращивая достоинство себя и пути, очень видно для мира строили и строят великую железную дорогу.

В этом широком и тесном братстве не бывает тайн ни для кого. Собрания явные, труды видные, и результаты – налицо.

Железная дорога не знает, что такое тайное голосование. Голос каждого человека взвешен и оценен. Тот, кто работает круглосуточно, тот освобожден от ложной оценки.

Железная дорога признает лишь единственную власть – ровные шпалы в срок.

В сущности, что такое голос трудового человека? Только результаты здесь и сейчас, и лишь для себя человек оставляет свой мрак и солнце, кости, взывающие о пощаде, и улыбку освобождения, где волшебный ключ удачной работы – удовольствия от своего труда.

История

Некогда народ с трудом произносил по складам: «Лучшая доля», «Новая жизнь». Вышли на дорогу нескладные люди из народа, построили первую железную дорогу, не зная направления, лишь при себе носили узнаваемые и прочные шпалы – свои кости.

Новое братство восстало под солнцем, новые люди подняли в едином порыве свои голоса и руки, узнали люди себя и собратьев своих, сами обозначили направление своей жизни.

Великая железная дорога ценит свои золотые шпалы – своих людей.

Тогда первые чугунки уравняли дни годам, и даже троны властителей сказочно влетали в топку, вылетали обратно другие, а чугунка летела, обновляясь, светлея и молодея лицом.

Железная дорога помнит все, но она выше всякой правды под солнцем.

Главные артерии стран – кормильцы миллионов. Славные железные дороги под буйные игры сытых солнц наперегонки с самими собой проверяют силу себя.

Время и железная дорога – братья по разуму. Это время, которое чутко стучалось в пространства, сотворило из грез, задумок и ума человека первые полотна, робкие полотна, убежавшие в историю уж.

Первые чугунки, родители которых, болотные люди, промчались в пространства, вместе взявшись за руки и колеса.

Восстают из марева, из топких болот те первые полотна и строители те в жаркой тяге новых дорог – магистралей.

«Поднимите железную дорогу!» – некто с металлическим голосом кричал. И стало так. И подняли люди железную дорогу.

Не бывает опережающих знаний, как не бывает и скоростей не в срок, и неважно, как обозначили первые километры добровольные пассажиры первых вагонов.

Дороге – судьбу, а нам – удачу. Радуются люди в безразмерности движения, в телесном комфорте.

Самые длинные тоннели и мосты высокие, робко и дерзко возмечтав о тепле, все же подарили почти дома отдыха на колесах – линии метрополитенов, неподвластных сну и порче.

Метро и железная дорога – равные страны, в чреве которых помещаются все.

Любая настоящая работа не заканчивается исполнением только одного замысла. Продолжение железной дороги – метро.

Жаркие страны и холодные страны делятся богатством, разнообразием и людьми разных цветов, как в лучшем из снов – мгновенно и дерзко.

И не всегда человек в этих перевозках важных замечает природу, птиц и небеса, но открывается в самой сердцевине человека орган, не подвластный никому. Он говорит: «Защити природу!»

Будь ты трижды рожденным для воли, смеха и труда, помни о легких, своих и чужих – они отмирают, как только перерубаешь природного себя.

Вздыбленные бульдозеры и машины для шпал тихо перекликаются в молчаливом отьединении, в оставленных распадках. Тихий лес – лучший из всех на планете – как бы в полудреме, в живом свечении вслушивается в разные технические звуки.

Тайга все равно смыкается вслед за человеком, и только правильно построенные железные дороги сохраняют свой строгий, ухоженный порядок посреди дружественной вечной тайги.

Некоторые люди рождаются только для того, как бесконечные вагоны с темным напитком – нефтью. Они уже не понимают, где судьба, а где и кровь – так переплетаются и рождаются рабочие династии великих железных дорог.

Когда-то первый зачинатель из топких болот карельских ли, белорусских ли, собирая свои зубы в красном, в первой ягоде и крови, тихонько восклицал, углядев десятника в рассветном, мерцающем и в уже угасшем дне: «Доколе»?

Именно так зародилась беспредельная любовь, которую не потопили ни бесправие, ни смертельный выкуп из рабства, ни голод, ни великие потрясения беспощадной и великой страны.

Железная дорога! Слышишь ли хохот восхищения до неба о тебе?

Потомки восставших и уцелевших до тебя тянут ветку за веткой из рождения в рождение новой страны, новых правителей, ничего не замечая кроме работы, судьбы и предназначения.

Даже БАМ, АЯМ, Томмот и сегодня ждут своих любимых, вне времени и пространства летящих в запредельность строителей.

Железная дорога – это мир в запредельность для всех своих, включая себя.

Только стремление в запредельность обеспечивает бессмертие всех рабочих начинаний и профессий.

Всех обеспечить запредельностью при жизни может железная дорога.

Железная дорога поэтому не завидует, не взыскивает – свободные дороги запредельных пространств вмещают всех.

Освящаться работой, как первым снегом, знают даже женщины в оранжевых жилетах – вся страна строится ими, женщинами.

Все братские кости играют в неведомую игру, понятную только им, людям из запредельности. Для всех остальных – они работяги.

Знание истинных трудов простого человека делает человека обыденного тоже причастным к полету – открывает свежий воздух внутри себя.

Железная дорога реагирует только на события Вселенной. Ее работники не знают предсказуемый и хищный мир карьерных схваток – они выше борьбы за просто желудок, они сами обеспечивают желудками и богатством всех.

Железная дорога одновременно организовывает жизнь в разных направлениях. В минуты войн и прочих опасностей она может резко сжиматься и, распрямляясь, воссиять невыносимым солнцем во всех направлениях света, поднимая новых людей.

Мостовики, вагонники, проводники, путейцы, энергоснабженцы и обходчики, некогда начавшие путь как необходимость, год за годом, километр за километром вытянули себя стройно до волшебников высокого класса в своем деле.

Все одинаково любят три вещи на свете – безопасную дорогу, сон и еду, и железная дорога сегодня подразумевается только под этими категориями.

Бывали времена

Железная дорога – живой календарь народной памяти благодарной. О прошлых временах не молчат и составы – стройные ребра жизнеобеспечения страны, скромные поезда с красными звездами на лбу, как отличившиеся собратья от всех остальных.

Гудки и свет приближающегося состава отзывались эхом во всех вселенных, как небесное согласие на спасение, на смерть до времени, на радость, на голод и потери, на короткий и длинные пути – на все то, что преодолевает человек, будь он не таким вечным, как сейчас.

Железная дорога, как родитель, уже без ведома стихий и препон, дышащих отовсюду, с высоты и снизу, прямо и четко двигалась, перестав отличать меридианы и расписания дорог – совсем как сердце, бесперебойно гоняющее жизнь, спасение, радость.

Только смертный идет в бессмертие, и машинисты, и проводники до мирных конечных станций, не смяв карту жизни себя и всех остальных, как спасенные острова выгружали остатки людей – живых людей.

И в наше время

И в наше время есть черные составы. Внезапность войн и стихий природных, изобильных для людей, не остановит и время.

Гибнут люди, растения, целые планеты при цветущих садах жизни для всех остальных.

Матери, встречающие сыновей и дочерей из черных составов, видят не серебро слез вдруг отвернувшейся луны, а сияние солнца, выплывшего, как золотая колыбель для новых детей и внуков одновременно.

Проводник, доверенное лицо молчаливого состава, из стойкого восклицательного знака сразу превращается в точку окончательно.

Встречаются закрытые государства из категории неспящих. На решетках, как в амбразурах, висят живые люди и глядят по ту сторону земли на господство торжествующего закона для них, ставших уже до и после нас. Это – арестанты.

Свежий ветер, как привет из остатков судьбы, просачивается вольно через эти таинственные вагоны, оставляя лишь немое удивление и все же надежду на возрождение слова «домой».

А тот, кто не вернулся, все равно вернется следующим летом. Ведь только природа умеет хоронить без остатка, без фальши для фосфора, для свечения.

А поезда летят, петляют, задумываются в горделивых гудках и блеске славы – как части тела человека, складываются в индивидуальность.

И миллионы индивидуальностей пробуют на себе первые нежные толчки отъезжающего состава, и каждый раз как в первый раз радуются и смакуют будущий путь.

В этих льющихся через край вагонах можно встретить всех братьев и сестер.

Все зовут к себе разные стихии, различия класса вагонов тому не помеха – во всех вагонах всегда есть еда, в этот час сокровенных речей, откровений мимолетных служит даже приправой для будущих отношений.

Хлеб и вода – цари вселенных. Это к ним приникали правые и неправые в окнах этапов в ровном согласии неба и земли, а сегодня чай – спутник неспешных движений, красота и порядок, доступный всем.

Для всех голодных, бывших и будущих, каждый вагон справляет день рождения снова. Воды и прочих жидкостей вдоволь, да и в закусках разных нет равных сегодня.

Везет свои юные яйцеклетки мама будущего гения. Мама едет поступать на учебу. Смесь дешевых тряпок, доверчивой души. С гением человечества пьют чай все совагонники, крыло чуда ощущая как данность от хорошего вечера.

Едут дети на курорт, воспитательница отважная заменяет им мать и отца. В вагонной духоте слышны отзвуки проводивших их станций и городков.

Возвращаются блудные сыновья и дочери, в добрый час перескочившие через личные десятилетия без истерики, и суеты, и сердечных разговорчиков со всеми.

Отважна бабушка, свесившая ноги с верхней полки, где, как в школьном атласе, тщательно и самой природой прорисованы разнообразные и поучительные пятна. Пятна истории человека-страны.

Проводница, женщина средних лет, держит в руках, как котят, разную снедь, краски и вкус которых провожают с благодарностью, с ожиданием, которая сейчас сбудется.

В поперечном сечении шпал, в прямых и плавных изгибах сверкающих дорог нарисованы невидимые ордена мужества разных наград – за путешествия просто так со свободным дыханием, за открытия красоты всех встречающихся стран, за спасение жизней, за доброту народную, да и за все хорошее, как говорят в народе моем.

Обыденную торжественность величия железки каждый человек чувствует, но не в силах выразить словами. Выражают телами, усаживаясь торжественно, согласно купленному проезду.

Взгляд радуется

Встряхивается природа, охорашивается, словно в быстрых зеркалах успевает запечатлеть себя в самой лучшей форме. Названные общим словом «природа», все деревья лохматы, гривасты и игривы, в самый пик счастья любования собой выхватывают глаза тех, кому они предназначены.

Не различить, где сосна, а где просто большой кустарник-паразит, цветы, названия которых знает тонкий специалист и ценитель. Для всех остальных полевые цветы – самая большая радость для глаз всякого путешественника.

Я знаю красоту самой ранней весны, когда в глазах оживает первый одуванчик. Сквозь шевеление ранних утренних ресниц я слышу детский голос новорожденного одуванчика.

Одуванчик, как ожидание скатертей-самобранок всех красавиц полевых, в свой срок появляющихся на телах прошлогодних, он – непрерывность, скромная голова полевого пиршественного стола.

Вот и теперь, сидя мирно на своем месте, видят глаза о том, что одуванчик милый уже был – все поле в других растениях. Прохладу стеблей и шапку головы огненной долго рассматривал кто-то другой в этот год – может, ребенок, а может, и зверь.

Лилии полевые. Я же вижу просто благополучие и чистоту.

Поля подсолнухов. Всегда неожиданные поля любимого и незнакомого Юга. Я говорю от всего сердца, от сердца торжествующего путешественника: «Здравствуй, Юг! Здравствуй, море!» И уже нюхаю томный и прохладный виноград – они, как пальцы полнокровных и субтильных людей, телесны, изящны – и, конечно же, проснувшиеся поля просто подсолнухов.

Воплощение радости и полезности каждый знает не словесно, а телесно – в успокоительных рядах народного торжества потеряться рад на целый день. С храбрым шмелем воюя, солнце и ветер приблизили день урожая.

Там, где подсолнухи, там и море скоро – все зубы выставлены в окна вагонов.

Головы согласно красоте поднимаются и освобождаются для светлых себя. В каждой дороге каждый находит красоту для себя – малая светлость, и нет тьмы никакой.

Каждый вдыхает сноп хрустальных снов. «В наших подушках ночевала сказка», – говорят поутру удачливые люди разных возрастов в вагонах.

В сказках Юга, куда едут поезда, в железной песне, где запевала машинист, я чувствую силу взросления зимних детей на солнце и радость, радость, когда море встречается с барабанной перепонкой долгожданного погружения.

Славная работа для легких, для всей диафрагмы дана нам природой Юга. Задержать ли в себе и для себя тонкую меланхолию Севера, или сразу прыгнуть в плавучесть, терпкость и опрятную сухость, что мне сообщает об этом кисть какого-то южного растения.

Языки солнечного изобилия напали на вагоны, люди сидят, а может, лежат в волнах успокоительных, изобильных запахов извне, из полей. Вагоны тихо толкаются, укачивают, и все краски переливаются. Высоки солнечные провода в рукавах тонких деревьев. Всем спать!

Мимо пузатых, до края переполненных цистерн с нефтью, вагоны пассажирские, как молодые с очень молодыми встречаются, принюхиваясь с резвым всепрощением. Каждый несет себя, как гордые флаги разных независимых государств, кровно заинтересованные в будущих жизнях.

Огнеопасно! «Мы сами – огнеопасные!» – смеются старики новыми протезами.

А артерии листьев, трав и цветов под железными песнями новых и старых дорог видят себя в новых картинах, что они снова растения, но растения из электрических снов.

Придорожные растения, как дорога, как пакеты с едой, в сознании всех не имеют ни возраста цветения, ни времени года. Всегда были, есть и будут в разных видах.

Откуда-то тонкий аромат мяты, странное сочетание солнца и снега, открывает дорогу вхождения на Юг.

Спокойную роскошь уснувших полей качают просто звезды и составы.

Стоят коровы, телята и лошади, как продолжение земли во влажных одеждах, омытые росой и влагой небесной, приветствуя ночь и движение.

Стоит корова и вспоминает, как ее, сплошь из ресниц вытканную, привели ко двору, ко дворцу отдельному от всех остальных, к хозяйке – властительнице твердой земли и ее детям.

Состарилась она теперь, и все дети, вскормленные ею, в шершавых языческих песнях прошлогоднего сена, в полете первой птицы из зимних одежд.

Одна из председателей земного шара – корова. Я ее беру в коллеги, в подруги по чудесной земной сказке.

Благодарные по сути, по естеству теплокровных, мы – всего лишь струйки молока от неизвестных коров, и каждый день продолжаем быть всем и никем для разных глаз, подметливых и вполне равнодушных.

Поезда, дороги, составы, локомотивы, в звучании разных названий вошла победно и моя корова, потому что поезд и железная дорога не вполне дорога без нее и без меня.

В окнах поездов глядятся тысячи разных красот и открытий, преломляясь на разные фигуры, конфигурации, как в цветном калейдоскопе. Для каждого человека, личностно обращаясь, находят благодарного созерцателя.

Воздух Юга

Горячим асфальтом, открытостью, торговлей и желанием здоровья здесь всякому рады и всем. Черный станет чернее себя, а белый станет кучерявеньким от смуглоты.

Болезни, рутина и бледность оставлены в остывших дорогах уже. Впереди только звезды, спустившиеся ради тебя на землю, и море – ночью видится оно, как из лунного материала, даже на ощупь совсем другое, чем днем.

Никому не отдать предпочтения, всем угодить и рассмешить, тихонько ограбить под шумок, под ласковую улыбку милого южанина – вот причудливые уроки южных воздушных пространств.

Мы же шагаем, зная об этом, обнимая только солнце, взамен обещая вдохновение, долгую жизнь и счастливую природу, что остается с нами всегда.

Большими скачками мы ныряем в атмосферы имени себя, зная, до чего мы хороши и неповторимы, и об этом подтверждает южная земля, которая знала и знает много касаний различных.

Юг – сама доброта. Много еды, растений, плодов и трав для пищи и красоты большими ломтями, кусками преподносит всегда, и всегда накрыты столы, и льются золотые слова у волшебных столов.

Иду направо, оглядываю налево – повсюду следы древних царств, которые были, а которые только что из были, и вижу только силу и возможности различных вариантов судьбы в цветных узорах деревянного дворца.

Южная природа не утомительна для меня, потому что окружает меня всегда вода.

Море клеймит всех подряд – от моллюсков, рыб, дельфинов и людей. Заклейменные морем, выходят богач и бедняк, различные расы и подрасы смешались в красках и запахах, заблудились во взаимных улыбках разные поколения.

Эти разные поколения на песках, на берегу, где гулко перекатываются до сих пор прошлогодние пиры, затевают трапезы взахлеб, с прохладным арбузно-розовым изобилием.

Приходите те, кто в телесном избытке не чувствует в венах, как зарождается солнце.

Приходите те, кто ущербен и жаждет восполнения себя вдоволь, те, кто Божий мир ощутил как недостаточность себя.

Приходите, дети и родители, выставляйте себя солнцу смело и, как в первоводы, нырните в водные царства.

Старые люди, не стесняйтесь наготы и почетных пятен своих, костыли и кресла вам жизненные уроки, так нечего стыдиться учителей своих.

Море и ветер – теперь вам всем друзья на лето. Юг – не только солнце, но и горы, откуда спускается прохлада с первозданным снежным ароматом, что холодеет небо и распускаются сосуды, как душистые, крепкие ландыши в покоях.

В ароматных плодах я вижу, как краснеют от солнца люди в трудовых полях, как мозолями покрываются не только руки и ноги, но и натруженные сердца моих сестер и братьев.

Урожай круглый год, милосердные дожди в срок, моря наперегонки с солнцем до заката, где в конце концов море глотает золотую пуговку совершенно незаметно для себя – особая милость, немногословная печать быстропроходящего времени человека.

Южные врата – врата лечебниц, активного отдыха, белые одежды людей пахнут незнакомыми цветами и ветром в липкой паутине дынного сока.

Морские пути, и там тоже люди везде, нет пустоты, нет разложения, старые люди и корабли делятся опытом друг с другом, и вижу только одну сплоченную нацию – нацию морских и океанических профессий.

Торговец своих национальных изделий, продуктов или поделок своего народа настоятельно рекомендует быть добрым к нему. Южный брат или южная сестра, постойте, замрите на минуту. Пробежал ли между нами ток – тот самый ток торгового соглашения?

Если нет, то я просто беру в руки ваши или не ваши произведения и знаю, что купят после меня и еще попросят принести.

Затем гигиенично, многотонно, без личных улыбок и движений эти южные плоды с достоинством мясных матрон оставляют свои края для разных стран в вагонах стремительных поездов.

Море внимает, как уносятся поезда в ночи, тихо шепчут миллиарды капель, что составляет всего лишь одна морская волна: «До свидания!» Никогда ни в ком не угаснет мечта о бессмертии.

Шум поездов и крики ночных птиц, и вторит им захлебывающийся шум морских штормов, симфония, ночной оркестр без человека. Только Полярная звезда, почетная гостья всех континентов, одобрительно сверкая, даже в такт пританцовывает.

Только кто-то, кому не спится, ночным гостем выныривает в иные пространства закрытых царств, разных королевств, в подводный мир других братьев, омытых глубокими водами, где нет солнца и ветер совсем другой.

А кто-то просто плавает. Звезды, как капли светящихся пространств – те, которые попрятались в глубинах внизу.

Так я вижу картины кусков и откровений Юга, слышу звуки, льющиеся из головы. Ноги спокойны, как земля во временном пристанище – поезде, умчавшемся, как все-все, по расписанию.

От заката до рассвета в величавых восхождениях и спусках все поля, леса и реки великие, разные водные просторы, тайга – все то, что видят и слышат глаза, все в нас.

Этот поезд и эти дорога сотворены для нас, радуются все. Детские лица, лица взрослых и старых людей, всех их касается слово человеческое, дорога человеческая, и кто-то уже испил свои порции, а кому-то только предстоит. Сколько радостей впереди.

В нас птичье пение разных пород, в нас вода и хлеб, в нас приятие и долг человека друг к другу. Для нас эта милая женщина-проводник несет бремя больных ног под синим сукном. Для нас станции, и все города, и открытия новых законов человеческого взгляда на самих себя.

Колеса стучат, солнце добавляет или убавляет жар в топках небесных, природа меняет свой цвет. В спокойную разумность, в прохладную ясность при трезвых звездах хорошо откормленные травы и цветы – въезжает гордо мой поезд в Среднюю Русь – Урал-Зауралье.

Красивый русский старик – через плечо пила. Я знаю эти жилы, эти руки, тревоги простых сельских людей. Ясные глаза ни при чем, уйдут все величины философии, науки, культуры, вся красота и победа их, а простой народ останется – народ, который всегда рождает гениев и талантов человечества.

Мы взаимно рады друг другу радостью живых, радостью представителей простого народа. Он рад мне доверить свое простое слово о лете, предстоящем урожае, о надеждах, страстях и о детях, конечно. Я знаю, как живут и умирают эти люди простые. Нас роднит то, что кто был, тот будет.

Это знание – закон, как законны корни растений и пути вращений вокруг нас разных планет.

Спускается закат, как будто борются уставшие силы с силами наступающего дня. Багровые краски на фиолетовых полях неведомых небесных стран выводят на свет сестричек-звездочек с тонкими шеями.

Наш поезд, совсем как основной двигатель прогресса силы и скорости, незаметно для всех нас съедает километр за километром.

Что за растительность, что за зверье и жнивье попряталось за горизонтом? Люди слышат только запахи – звуки льются из сердца. Они думают, что это душа поет. Все счастливы предсонным покоем.

Кому-то санный путь, кому-то крылатое путешествие, а кто водные пространства любит, и все равно все любят человеческий ноев ковчег, сообразно своим представлениям о единстве.

Я люблю наблюдать движение человеческих лиц, ликов и образов. В красивых пропорциях скрыта сила и ясность рода, в образах – будущее только зачинается. Все впереди.

Детские лица одинаково интересны – не скрою, любимы. В них я люблю рассвет, толковость и честность соблюдения правил этого и другого миров.

Ребенок одновременно играет и там, и тут, и мы никогда не поймаем ребенка нигде.

Из всех нарядов выбираю я – детство, из всех смехов и огорчений выбираю я – детство.

Дети – изобильное, мудрое, трудолюбивое, всепрощающее племя, знакомое нам.

Дети – надежды и свет, начало и край земли. Все улыбки, слова и восторг губ знакомы вам.

Я шлю приветы сидящим передо мной детям в вагоне. Я осязаю их, как духи из неназванной страны, созерцаю представших милостиво всей солидной младенческой красой.

Взаимно радуется мне младенец. Багровый закат золотом ласкает нежные уши, словно как маленький дельфин бесстрашно открывает маленький рот.

В этих краях добывается железная руда под общим названием «черные металлы». Магнитная, Атач, Узянка, Ежовка, Дальняя – не просто названия, а комплекс гор – месторождений.

Приветный и открытый всем людям труда край богатства, труда и молений – лежит передо мной еще одна моя страна.

Золото, медь, никель, алюминий и цветные металлы в крутом замесе земли, воли и ума совсем как отдельная планета – проходят в ряд отличительных знаков победы и счастья по земному ранжиру.

Эти разные – стали единым, стали плотью, кормящей народ, стали органом, объединяющем все в необидном распределении разных профессий.

Сталелитейные заводы, нефтепромыслы, разные крупные фабрики и заводы, доменные печи, трактора, вагоны и большие комбайны – много людей, много идей, много часов и суток, и все результаты налицо во все времена года.

Как писать о рабочих братьях и сестрах правдиво и красиво? Как восхвалить их труд и судьбу необидно? Как увидеть ткань их души и тела воедино в труде простом и мускульном?

Человек и труд – ведь синонимы однако. Человек на железной дороге, в рыбачьих суднах, в фермах, в заводах у доменных печей.

Тот, кто слышит песнь доменной печи, тот понимает лязгание дороги железных путей, как брата и сестру. Ежечасный порядок дня только как тяжелый труд?

Все, что видно глазу, все хорошее для нас творит и рабочий человек с простым лицом для вечности нашей.

Только в нас оценка их труда, только в нас единство и разъединения, обьятия и приязнь, только в нас, как летит планета, как играет природа и все остальное.

Все подбираются с поэтическим слогом к работникам, все знают, что работники – Божьи птахи, без возраста, накоплений, багажа семейных тайн и болезней, идущие вместе по воззванию даже за землю. Их все ждут одинаково, потому что в них развитие и возможности.

Работники владеют мощным словом и раскрытой жизнью – вместе с ними улыбаются и радуются произведения их рук.

Я могу перечислить все, начиная с железной дороги, но не стану, так как вся мощь и правда жизни говорит лучше за них.

Так что все книги стихов и поэм шагают вместе со мной, с тобой и с работниками. Все возможности, намеки и судьбы – через нас.

Пусть названия заводов, станций, месторождений не совпадают с ритмом строк, попадают они в кровь, в энергию, в желания народа.

Ночной поезд, люди, огни и шум станций шлют вам, промышленные горы и шахты, сигнальные огни тепла и приязни. В тормозках шахтерских, в куске камня от гранита все равно видна народная солидарность.