Текст книги "Василика Даль: Возрождение"

Глава 2: Три отдельных периода жизни: «до», «и», «после»

Разбуженная утром незнакомыми звуками, я испугалась. Спросонья не понимая, что происходит, я схватилась за кинжал, который ночью лежал у меня под подушкой, затем положила его на место, когда поняла, что зря запаниковала – птица просто решила попеть.

Встав с кровати, я быстро вышла из своей комнаты и пошла в гостиную, где вчера вечером оставила свой сотовый. Взяв с подоконника телефон, я выключила звук и укоризненно посмотрела на птаху, сидевшую на ветке моего фикуса. Она покачивала головой в такт только, что играющей мелодии.

Мельком глянув на дисплей, я не была удивлена тому, кто звонил.

– Доброе утро, спящий хранитель, – поприветствовал меня Матвей севшим ото сна голосом. У него дурная привычка названивать мне каждое утро, толком не проснувшись. Сперанский с утра очень неуклюжий и криворукий, он уничтожает все на своем пути. – Я буду у тебя минут через сорок. Примерно.

– Это слишком рано, – ответила я, прикрывая трубку, чтобы он не услышал, как я зеваю. – Кажется, я не слышала будильник. Я даже не уверена, что ставила его.

– Я бы тебя все равно разбудил, – сонно усмехнулся он, громко зевая в трубку.

– Ты мертвого поднимешь, если тебе что-то надо. – Он снова усмехается, потому что правда. – Мы разошлись по кроватям в пятом часу, так что я почти мертвец. Зомби. Сейчас, наверное, возле универа десятки таких.

– Конечно, вы же не одни сегодня экзамены сдаете. И если ты освободилась в десять, то почему так поздно разошлись? Особенно перед экзаменами? – Когда на той линии послышался звон разбившегося стекла, я даже не удивилась. Он правда уничтожает все, что плохо лежит. Я все его причуды уже наизусть знаю.

– Ну, я по пути домой встретила одного пыльника и не смогла пройти мимо, а остальное потом увидишь. А ты почему поздно лег? – я засыпала в кофеварку молотый кофе, поставила таймер и пошла обратно в комнату.

– Задержался на работе, – уклончиво ответил он. – Пытался найти новые заказы.

Стать хранителем ведьмы не было потолком моих желаний. Я вообще не хотела быть той, кем сейчас являюсь. Моя мечта – это искать утраченные магические артефакты, как Матвей.

Сейчас начнет пахнуть кощунством, но именно так я хотела зарабатывать большие суммы, которые готовы заплатить «ценители» подобного.

Матвей тот, кем я хотела стать, он независимый ни от кого артефактоискатель. Год упорной работы в полевых условиях и три года безоблачной жизни в своей квартире со своим автомобилем. Он даже глазом не моргает, когда оплачивает коммунальные услуги, или, когда заходит в продуктовый. Это очень прибыльное дело. А официальная работа моего друга – это так… чтобы не умереть со скуки.

– На улице холодно? – поинтересовалась я у него стоя перед своим раскрытым шкафом. Вся моя одежда черная, серая, иногда белая и очень редко яркая, но черный цвет преобладает потому, что на черном крови не видно. Это все знают.

– Как обычно, довольно прохладно. Сегодня без пробежки? – настороженно спросил Матвей, пытаясь подавить зевок.

Когда я только переехала к Алине, он звонил каждое утро. Приезжать не мог, потому что «работал», и говорил, точнее читал лекции по сорок минут, пока я тут километры наматывала. А когда вернулся домой, то приезжал сюда, и мы вместе выходили на пробежку.

А еще он звонит мне трижды в день (это если занят), чтобы узнать поела ли я и какие у меня планы на вечер. Заботливый, что сказать.

– Я вчера за неделю отбегала, – пошутила я, ожидая, что он хоть бы хмыкнет, но Матвей упрямо молчал. – Это конечно шутка, дыши там.

– Я понял.

– И я правда вчера очень устала, поэтому сегодня никакой пробежки, – достав голубые джинсы и фиолетовый лонгслив, бросила их на кровать. Драк по дороге не должно произойти, почему бы немного не разбавить палитру яркими цветами? – Я пошла собираться. Позвонишь, когда приедешь.

– Хорошо.

Матвей сбросил. Я оставила телефон на тумбочке и, прихватив с собой некоторые вещи гардероба, пошла в душ.

Когда я наконец-то оказалась под струями теплой воды, то готова была взвыть от удовольствия. Вот что нужно снятия напряжения.

Вчера был рейд по близким мне районам. В десять вечера я закончила свою работу и ехала домой, когда наткнулась на пыльников. Я не смогла проехать мимо и остановилась, чтобы разобраться с ними. Все закончилось быстро, я даже глазом моргнуть не успела, как мой дружок-мажор в супермаркете, когда они рассыпались в пыль. Вроде бы все, как обычно, но есть одно «но», которое никогда не пройдет, скольких бы я не убила. Мне всегда жутко смотреть, как их тела рассыпаются и исчезают.

Мне не страшно убивать, мне всегда не по себе смотреть, как уходит жизнь. Смерть – это страшно вне зависимости от того, кто умирает. Этот страх немного исчезает, когда я напоминаю самой себе о той пакости, которую они могли сотворить, или уже сотворили.

Приняв душ, после которого мне стало значительно лучше, я закуталась в свой любимый махровый халат и пошла на кухню, где вкусно пахло кофе.

Налив кофе в чашку, я вернулась в свое любимое серое убежище. После моего переезда в эту квартиру Алина разрешила мне сделать ремонт, потому что жить в ярком желтом цвете для меня, как для любительницы темных оттенков, было чересчур. Она это видела, и понимая, что я не решусь на такой щепетильный вопрос, сама предложила мне эту идею.

Она дала мне волю, а я дала жизнь месту, убив желтого выродка, поглотившего комнату.

Мое убежище менялось постепенно, например, когда мы вернулись из поездки в Лондон, то одной из сотни сделанных фотографий я захотела украсить стену. Найдя фирму, которая занималась фотообоями, быстро заделала себе панорамный вид на правую от двери стену. А на другой стене, возле окна, я развесила фотографии. Там есть и фотографии до десятого класса, и фотографии после моего знакомства с Алиной, но нет фотографий после десятого класса вплоть до встречи с Алиной. Как будто «до» и «после», но это три отдельных периода жизни: «до», «и», «после».

Особенно «и» у меня был отвратительным периодом, но он закончился, чему я несказанно рада.

– Слава богу, фотографий с той поры у меня нет, – поправив одну криво висящую рамку, я подошла к своему столу и заглянула в личное расписание, где отмечала уже сданные предметы.

Итак, на сегодня мне предстоит сдать два зачета и один экзамен. Зачеты эти были еще на прошлой неделе, а сегодня пересдачи. Кто-то будет пересдавать, а я буду только сдавать, потому что на прошлой неделе меня не было в стране вообще. Моего младшего брата провожали на службу в Королевскую гвардию, которой, в отличие от меня, он был рад служить. Из всей моей семьи я одна отклонила предложение поступить на службу, чем некоторые были недовольны. Не буду тыкать пальцем, но это была мама.

Обведя красной ручкой сегодняшние зачеты, я закрыла ежедневник и, захватив рюкзак, вышла в коридор.

Я уже выходила, когда позвонил Матвей, извещая о своем приезде. Захлопнув дверь, я на ходу проверяла сумку, не забыла ли чего: ключи, конспекты, телефон, наушники и кинжал. Все на месте.

Выбежав из парадного, я пожалела, что не взяла джинсовку. На улице было не только пасмурно, но и дождливо. В дополнение к пакету «прекрасное Питерское лето» было еще и прохладно, словно сейчас начало мая, а не середина июня. Что сказать? Это Питер, детка! На другую погоду здесь рассчитывать просто не стоит.

Пройдя за поворот, я нашла знакомый черный Lexus RX, стоящий на том же месте, как всегда. Быстро сев в машину, я ощутимо содрогнулась от холода. После климата Астаны мне сложно было привыкнуть к Питерской промерзлой погоде даже летом.

Сев в машину, я сразу подметила, что Матвей был в классном костюме темно-серого цвета с еле проглядываемыми черными полосками, в черной рубашке и черным галстуком. Я никогда не понимала его вкусов и привычек носить черные галстуки поверх черных вещей.

Его же не видно тогда!

Но надо отдать ему должное: на «официальную» работу он ходит в официально-деловом стиле, в отличие от других молодых специалистов, которые надевают на работу то, что первое попалось под руку. Я даже не могу представить Матвея на работе в джемпере и джинсах. – Опять черное поверх черного? – усмехнулась я, пристегивая ремень безопасности, не забыв дать «пять» другу при встрече. Матвей – молодой аспирант на археологическом факультете, которому через двадцать минут я должна сдавать экзамен. – За такую скуку, которую терпят студенты, ты должен накинуть бал.

– Мечтай, Васек. Ты тетрадь вообще открывала? – шутливо поинтересовался он, плохо сдерживая радостную улыбку, смотря на дорогу через зеркало бокового вида. Убедившись, что никому не мешает, он выехал со двора тут же сворачивая на главную дорогу.

– В отличие от некоторых, я этот предмет знаю. А ты сам открывал хоть что-то? – поддразнила я его в ответ, выбирая музыку в плейлисте Матвейки. Остановившись на Linkin Park, я включила Across the Line. Алине тоже нравится музыка этой группы, мы обе давно интересуемся их творчеством.

– Эй, я отличный преподаватель, – он попытался защититься.

– Ага, которого часто замещают другие. Отличный, прямо нет слов. Молодец, что хоть на экзамен приехал, может тебе так поставят. Ой, забыла, ты же и принимаешь.

– Толмачевская, я сейчас не допущу тебя до сдачи, – взъерошился он, напряженным взглядом окидывая сырую дорогу перед собой.

– Хорошо, извиняюсь. Последнее было лишним.

Я было хотела сказать, что не стоит воспринимать мои слова всерьез, но поняла, что это не из-за меня Матвей такой напряженный. Заказчики объявились, и видимо с серьезным предложением.

– Что предлагают?

– То, что мне не по силам одному, – ответил Матвей вздыхая. В первый раз за долгое время вижу, чтобы Матвей боялся браться за дело. Он ведь самоуверенный индюк – никогда не признает поражение. Сперанский отшутится, изловчится, но никогда не признает, что ему что-то непосильно. И, наверное, это нас сблизило, не сказать, что мы быстро стали лучшими друзьями, напротив, мы долго переходили из «не-подходи-ко-мне-придурок-а-то-убью» к «не-тронь-моего-друга-руку-откушу». Наша дружба проверена временем и это самое лучшее, что только могло с нами случиться. Если так посмотреть, то все мои друзья проходили через стадию ненависти, кроме Алины, мы с ней проще сдружились. Только вот из всех моих «друзей» со мной остался один Матвей, больше никого нет из моего прошлого и это к лучшему.

– Ты должен нас наставлять, а сам пасанул, – вялая, неадекватная попытка его приободрить была успешно провалена. Безнадежно. Мои социальные навыки только что проявились во всей своей бесполезной красе и это одна из сотен причин, почему у меня мало друзей и почему, я плохо с ними схожусь: я не умею дружить, потому что не умею доверять. – Только не отрывайся за это на студентах.

– Расслабься, Диму твоего оставлю в покое, – он легко улыбнулся, метнув на меня насмешливый взгляд. Не то, чтобы я расстроилась из-за упоминания Димы, но все равно что-то неприятное кольнуло изнутри.

– Он не мой и на нем можешь отыграться. Ему грозит армия, а такому самовлюбленному трусу, как он, служба пойдет только на пользу, – я старалась говорить, как можно спокойнее, хотя абсолютно зря переживала, Матвей не заметил моего порыва ненависти.

– Пойдешь в первой десятке, тебе же еще нужно что-то сдать? – спросил он, опуская окно со своей стороны. Влажный прохладный воздух мгновенно заполнил салон, от чего я поежилась, вжимаясь в сиденье с подогревом.

– Да, сегодня еще два зачета. Завтра последний экзамен, и я свободна аж на две недели. Потом в местный музей и скука смертная.

Повисло долгое молчание. Матвей думал о своем деле, а я думала о том, что тоже могла бы много иметь, избери другой путь. Я давно думала о том, чтобы вернуться к моей прежней мечте, только теперь с Алиной. Она будет меня прикрывать, не мне же одной все делать.

Но все упиралось во время. Мы не могли бросить все и летать по всему миру в поисках дорогостоящих артефактов, для начала необходимо окончить университет и только потом можно о чем-либо мечтать. Мне остался год, а Алине учиться еще два. Думаю, ей моя идея понравится. Путешествовать, и за это же деньги получать, мечта любого лентяя.

Клиентов правда не так просто найти, надо знать нужные места, но у меня есть один замечательный друг, который в этом мог бы помочь. Надеюсь.

– Как думаешь, Алина готова к подобным приключениям? – неожиданно спросил Матвей, словно мысли мои прочитал.

– Хм, – я не знала, что ответить. В принципе, мы очень и очень многого с ней достигли за эти полтора года. В практике мы изучали более легкие заклинания, а тяжелые не приходилось, но в случае чего, думаю, она справится. – Да, я думаю, Алина готова.

– Ты отлично поработала.

– Не я одна над ней корпела, это была групповая работа. А к чему ты… Ты предлагаешь нам работу? – моему изумлению не было предела. Матвей предлагает нам работу!

– Давайте сегодня поужинаем в Percorso и все обсудим, – спокойно ответил он, едва сдерживая улыбку. – Я угощаю.

– О боже, – все, что я вымолвила, прижав ладонь ко рту, боясь, что еще что-нибудь ляпну.

– Давайте в семь, и будьте добры не опаздывать.

Пока я радостная чуть ли не в ладоши хлопала, Матвей уже припарковал машину. Отстегнувшись, я посмотрела на себя в зеркало, опустив козырек и поправив выбившуюся прядь из пучка, вышла на улицу, жадно вдыхая воздух. Когда Матвей поравнялся со мной, мы вместе пошли к университету.

– Разделяемся, а то на нас косо смотрят, – впрочем, как всегда.

– В Percorso в семь, – прошептала я, отходя от него к своим друзьям.

– До встречи, – так же тихо ответил Матвей прежде, чем мы разошлись.

Достав телефон из кармана, по-быстрому написала сообщение Алине: «В Percorso, в семь сбор мини-клуба. Тебе абсолютно точно понравится».

Алина не то, чтобы терпеть не может Матвея, скорее сильно его недолюбливает, и я не могу понять почему. Несколько раз пыталась с ней поговорить на эту тему, но она то отшутится, то сбежит от разговора.

Несмотря на свою проницательность, я не хочу строить догадки, боясь, что ошибусь в предположениях, и молча надеюсь, что Алина когда-нибудь назовет мне причину. Сообщение от подруги пришло незамедлительно, она предупредила, что в пять встречается с Денисом и встретится со мной на месте.

Убрав телефон обратно в карман, я подошла к ребятам, сидевшим на каменных перилах и обнаружила самую обычную обстановку перед экзаменом: кто-то читал, кто-то смеялся и надеялся на чудо, а кому-то было просто фиолетово.

– Чего веселимся и без меня? – спросила я. Кристина обернулась и заметив меня первой, кинулась обниматься. При встрече с кем-либо она ведет себя так, будто это первая встреча после перерыва лет так в сто или больше.

– Тебе и без нас, скучных студентов, весело, – ответила Лиля, многозначительно посмотрев мне за спину. Я знаю, что она говорит о Матвее, который где-то за спиной бежит по лестнице и обаятельно всем улыбается. – Опять случайно столкнулись? – я понимаю, что она шутит, но все равно немного злит.

– Возле ее парадного. – Буквально прикусив язык, чтобы не ляпнуть что-нибудь лишнее, я обернулась к Тиму. – Удивлен, что ты пришла на экзамен.

– Отвали Тим, – рыкнула Кристина, потянув меня к себе за рукав, если бы она знала кого за руку держит, то не стала бы так прикрывать.

– Я согласна с ней, отвали, – я запрыгиваю на перила и пододвигаю Илью с его маниакальным страхом забыть что-то перед экзаменом. – Никто кроме меня первым не попался тебе на глаза, чтобы потешить свое самолюбие?

– И ужасное остроумие, – поддакнула Кристина, облокотившись рядом.

– Почему же? Я шел своим путем, увидел тебя с ним. Хотя да, ты просто попалась на глаза, – все же признался Тим, сморщив нос.

Я собиралась ему ответить, но мой радар, ориентированный на мгновенное бегство, засек нечто зеленое, стремительно приближающееся к нам, и утро катастрофически начинало портиться. Сюда шел староста, с котором я не хочу общаться. Неделю его не видела, и еще столько бы не видеть. Посчитав, что мне лучше уйти, я попыталась спрыгнуть, но Кристина мешала моему побегу, явно не понимая, что мой криптонит уже близко. Она косилась на Тимура, но он тут точно не причем.

– Мне надо узнать про зачеты, встретимся в аудитории, – я посмотрела за спину Тима, который переключился на Лешу, сидящего в обнимку с Дианой, и тихо сползла на землю.

Кристина как бы не заметно, но это на самом деле было заметно, проследила за моим взглядом и вежливо улыбнулась, хотя это читалось совсем по-другому. Что-то вроде, я слишком воспитанная, чтобы сказать тебе идти на хер.

Проходя мимо Тима, клянусь, я почувствовала, как его рука коснулась меня. Решив списать это на случайное прикосновение, я убежала оттуда, как можно быстрее, пока Дима меня не заметил.

Перепрыгивая через ступеньки, я зашла в университет, пройдя через большой холл, я поднялась на третий этаж и, сама того не ведая, подошла к кафедре, где сидел Матвей. Я неосознанно пришла к нему за помощью. Сперанский как бы был моим спасением, ведь Дима меня здесь искать не будет. Он недолюбливает Матвея и старается его избегать. Даже не пытается подлизываться, хотя обычно так делает ради желаемого «автомата». Когда-то Дима мне нравился, это было уже давно и сейчас ничего, кроме неприязни я к нему не чувствую, и в этом он виноват сам. Он отверг мои чувства, и как бы ладно, это мне ясно, любить не заставишь. Однако этот кретин начал болтать о моем признании всем. Как-то после пар я подловила его и очень вежливо попросила прикусить языке и не болтать лишнего, на что, он мне пожелал научиться принимать отказ и не учить его жить. Конечно после такого пройдет, все что только могло пройти, и вместо нежных чувств, я стала испытывать дикое желание оторвать его поганый язык, нарезать соломкой и скормить бродячим собакам. И то их жалко, вдруг ядом отравятся?

Я ненавижу слухи и сплетни, которые преследуют меня с первого курса, а благодаря идиотской выходки моего старосты обо мне стали снова говорить, смотреть и шушукаться за спиной. На меня чуть ли не пальцем тыкали! Алина и Матвей переживали, но помочь ничем не могли, разве что следили за мной, чтобы я не бросилась на этого идиота, чтобы придушить собственными руками! Они не за меня боялись, а за этого урода и правильно делали, пару раз я уже готова была сломать ему нос, но мне мешали. Ему повезло.

Я дернулась в сторону, когда дверь на кафедре внезапно открылась и на пороге показался Матвей, окидывающий меня взволнованным взглядом.

– Толмачевская, что-то Вы рано, – громко сказал он, будто бы мы не виделись с утра.

– Я хотела узнать у Елены Олеговны, когда к ней можно подойти, – быстро ответила я, сориентировавшись на месте. Хотя мне правда надо было узнать, когда я могу подойти к ней, чтобы сдать зачет.

– Елена Олеговна, можете у Толмачевской через полчаса принять? – спросил Матвей, наклонившись назад и посмотрев куда-то вглубь кабинета, где вроде как находился стол преподавателя.

– Сейчас же экзамен у ее группы, – отозвалась она откуда-то из глубин.

– Она идет в первой десятке, быстро справится.

– Ладно, пусть зайдет через полчаса в 315 аудиторию и ждет там.

– Спасибо, голубушка, – подмигнув ей, Матвей вышел в коридор, плотно закрыв за собой дверь и потянул меня за локоть к окну. – Чего такая кислая? Алина отказалась от встречи?

– Нет, она не отказалась. Алина еще не знает, для чего мы собираемся, так что.

– Вот как, ну ладно, – он вздыхает и запустив пальцы в свои волнистые, чуть отросшие темные волосы уверенно убирает их назад. – А то я уже подумал, что Алина разозлилась и готовится крушить город, сведенная с ума своей богатырской силушкой, – он притворно вздохнул, смахивая со лба пот, я не удержалась и рассмеялась. – Ровно десять минут назад ты была очень даже счастливой, что случилось?

Засунув руки в задние карманы джинс, в левом я нащупала бумажку, которой не было утром.

– Эм, э, – эта бумажка сбила меня с мысли, я сжала ее в руке за спиной и слабо улыбнулась. – Все, как обычно, пару бесящих лиц, но ничего мне не испортит настроение перед вечером. Я буду в порядке, – я по привычке сжимаю пальцы Матвея, а он, улыбаясь в ответ, аккуратно потирает костяшки моих пальцев. Я замечаю, как он хмурится и медленно опускает мою руку, а через пару секунд я слышу:

– Доброе утро, Матвей Михайлович.

Что ж, я была готова развернуться и вмазать Диме за то, что так бесшумно подкрадывается. Да пропади пропадом, чертова вселенная! Почему я сегодня замечаю все в последний момент? Надо было раньше ложиться, а этой птицей заняться на выходных.

Я сама виновата в своей несобранности.

– Мы все собрались и готовы. – Сообщил Дима, недовольно смиряя меня взглядом. Уважаемый, а не пошел бы ты со своими недовольными взглядами далеко и надолго, а? – Как пионеры.

– Всегда и везде, – ответил Матвей слегка улыбнувшись. – Иди готовься.

Я уже уходила, когда Матвей остановил меня, снов взял за руку и начал демонстративно поглаживать большим пальцем тыльную сторону моей ладони. Он знает, что не нравится Диме, и решил того позлить.

– Удачи тебе, хранитель.

– Да-да, – вырвав свою руку, я, едва сдерживая смех, развернулась и прошла мимо старосты, поднимаясь на третий этаж, где находилась аудитория Матвея.