Текст книги "Твои берега"

Твои берега
Василиса Лука

© Василиса Лука, 2023

ISBN 978-5-0059-0002-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Аннотация

Перед вами продолжение книги «Лезвие надежды». Новая сказка для взрослых на основе с детства знакомого сюжета.

Лика в очередной раз сражается с коварством и завистью, оказавшись на границе временных порталов. Спасая чужую жизнь, попадает в водоворот событий, который помогает ей иначе взглянуть на собственную неразрешимую дилемму. Вместе с героями она учится доверять не только миру, но и своему сердцу, решая проблему, которая так долго не давала ей влюбиться.

Глава 1

Последнее время её мучил один и тот же сон. В темноте ищет что-то и не может найти. Натыкается на предметы, ощупывает их – всё не то. В руках оказывается книга. Она силится рассмотреть её и… просыпается.

Машина пробиралась по просёлочной колее, наезженной тракторами вдоль полей. Жёлтый флёр цветущей горчицы шёлковым покрывалом уплывал вместе с ветром к небесным причалам.

Слева показалась берёзовая роща, утонувшая в тучной зелени давно отцветших ландышей, растерявших свои алебастровые бусины.

Облака на блюдцах скользили к горизонту, сталкивались, их белые пуховки разлетались и громоздились помпонами, обещая дождь.

Скользя по взбитой бархатной пыли, машина бесшумно подкатила к дому бабушки.

Изумительное время – деревенский полдень. Сонные куры прячутся в тени, вдалеке на выгоне пасутся коровы, с мелкой речушки доносится гагаканье гусей. Прозрачный воздух прилёг на луговое конфетти и ждёт, когда солнышко скатится в тёмно-синий лазурит июньского вечера.

Свежевыкрашенный дом, сбросив былое забвение, гордо красуется новой крышей, хвастливо сверкает стёклами перестроенной веранды. Огромные, тёмно-красные шапки георгинов яркими пятнами раскачиваются в цветнике, гренадерским ростом подбираясь к окнам.

– Здравствуй, Домовой-батюшка, – негромко поздоровалась Лика, переступив порог.

Старый куст жасмина, важный, как дворецкий, топорщился жилистыми ветками из новой кадки, блистая парой изумрудных листиков молодого побега.

Пахло краской, чистотой. Стёкла колко отражали солнце, наполняя комнату озорными искорками, танцующими польку в лёгкой мелодии сквозняка.

Ожидая прораба, Лика вышла на задний двор. Огород зарос, забор покосившимся штакетником рисовал символ бесконечности, старая яблоня куталась в рваное одеяло молодой листвы, тщетно прикрывая кряжистые сучья.

Подъехал прораб. К своему стыду, Лика не сразу вспомнила его имя. Про себя она называла его «кофе». Сам себя он называл «прораб». Звонил и говорил: «Здрасьте, это прораб». Заканчивая разговор, приглашал на кофе.

Опыт прошлых Ликиных отношений не давал ему шансов стать новым героем старого сюжета. Ей не хотелось повторения: сначала кофе, потом переезд в её квартиру, его долги, его планы на светлое материальное будущее. На его будущее.

Высокий шатен с карими глазами тыкал карандашиком в схему, чертил рукой в воздухе геометрию пристройки. Лика невнимательно слушала, всячески прогоняя чувство зарождающейся симпатии. «Собственно, что я о нём знаю?» – Лика оценивающе смотрела на малознакомого мужчину.

Почувствовав на себе взгляд, прораб замолчал. Кивнул в сторону яблони:

– Красивое дерево.

– Мне не нравится.

– Почему?

– Вероятно, потому что нам нравятся разные вещи.

– Зато не нравятся одинаковые! Например, кислое молоко, водители, занимающие две парковки, и холодный кофе, – прораб рассмеялся.

– Кстати, о кофе. Составишь компанию?

«Даже не думай», – шепнул на ухо Лике голос справа. «Иди, иди, будет что вспомнить», – нашёптывал умник слева. «Если вспоминать со слезами, так и пробовать не стоит!» – правый упорствовал. «Ой, кто бы говорил! – ввязался в бой левый. – По утерянным симпатиям тоже плачут». «Я про душу!» – воскликнул правый. «А я про мужика, который эту душу греет!» Дабы избежать мордобоя в стане союзников своего подсознания, хозяйка нажала кнопку «Заткнитесь оба!»

Лика молчала, прораб утвердительно попрощался: «Значит, кофе в следующий раз».

Лика благодарной улыбкой проводила оптимизм соискателя на чашечку кофе, дождалась его отбытия в страну «следующий раз» и вернулась в дом, в своё сегодня.

Книга, укутанная в бабушкину шаль, аккуратным свёртком лежала в машине. В городской квартире Лика не раз листала её, разглядывала картинки, но она безмолвно смотрела на девушку с желтеющими страницами, ничем не выдавая своего волшебства, и Лика решила вернуть её на место. Может быть, сны были об этом?

На чердак вела новая винтовая лестница. Перила изгибались лаковой волной, флиртовали с балясинами, парадным строем шагающими по вееру ступеней.

Осторожно ступая по новым половицам, Лика на цыпочках сердца вошла в волшебный полумрак своих ожиданий.

Уютно расположившись под оконцем и опершись на сундук, бережно развернула шаль.

С голубой обложки вспорхнули белые мотыльки, внезапным вихрем закружились в снежном танце. Порыв ветра подхватил Лику и увлёк в морозную неизвестность.

Глава 2

Стужа чёрными космами повисла на деревьях, леденила промёрзшие звёзды, позёмка царапала снежное покрывало колючими льдинками.

Зимняя ночь навалилась мраком на одиноко стоящую избушку, утонувшую в снегу по самые окна.

Лунный свет продирался сквозь тучи, услужливо серебрил расчищенную дорожку, приглашая в дом. В окне ярко прыгал огонёк свечи, весело пятная заиндевевшее крылечко.

Лика вошла в избу. Домотканые половики полосатыми лентами приглашали в уют жарко натопленной комнаты. Кот ленивой меховой кучей дремал на лавке, исподтишка зелёными щёлками зорко поглядывая за гостьей. В печи трещали сухие поленья, на полу плясали тени, высоко в трубе завывал ветер.

Дверь внезапно распахнулась. Вбежала запыхавшаяся девушка. Вуаль морозного воздуха сиреневой дымкой вилась вокруг неё.

Точёное личико выражало скорее нетерпение, чем радость. Соболиные брови, как турецкие сабли охраняли величественный взгляд бездонных голубых глаз. Полные губки капризно кривились.

– Ты уже тут?! – девушка стянула шапочку, коса тяжёлым жгутом свалилась ей за спину. – Не успела встретить тебя. Здравствуй!

– Привет, – Лика поняла, что её ждали, и обрадовалась.

– Мне отец сказал, что одну к людям не пустит. Подруга нужна. Надёжная. Тебя выбрал. Я ждала, ждала. Моё снежное величество не привыкло ждать! – девушка весело тормошила кота. – А мне так к людям хочется. Ярило столько о них рассказывал! Говорит, там интересно. Чего во дворце скучать, иди позабавься.»

– Как зовут тебя, снежное сиятельство? – не без иронии спросила Лика.

– Меня зовут Принцесса снега. Я сиятельная дочь его величества Мороза. Батюшка сказал, ты и все люди можете называть меня Снежаной, – мистическая задавака всплеснула руками: – Пойдём скорее, меня мама ждёт!

Девушка схватила Лику за руку и потащила за собой.

– Можно спросить, а кто твоя мама?

– Весна моя мама. Но запомни, тебя никто не видит и не слышит. Ты моя тайна. Так отец велел.

– Ну и отлично, – Лику с некоторых пор перестали удивлять заморочки и спесь величеств и сиятельств.

Лунный свет играл аметистами на волшебных санях. Огромные белоснежные кони, дрожа всем корпусом от сдерживаемой мощи, серебряными вьюгами своих грив вздымали сверкающие снежные облака. Невидимый возница заботливо укрыл девушек драгоценными мехами. Сани взлетели в сапфировое небо, оставляя за собой окутанный тьмой лес, пустошь снежной поляны и одиноко прыгающий огонёк свечи в маленькой избушке.

Глава 3

Весна давно решила: если выходить замуж за старого и богатого, то только за очень старого и очень богатого.

На Мороза она давно поглядывала. Владыка ночи, звёзд, Луны. Его посох – это символ власти, плодородия, счастья.

Богатырь. Кузнец.

Строгий, жестокий, свирепый. Тряхнёт головой – град картечью с небес летит. Вместо плаща ветры влачатся. С одежды снег искрами ссыпается. Его свита – бури, ураганы. Бородатый, крепкий, рослый брутал. Как на такого красавчика да не заглядеться?!

По её меркам, очень он ей подходил. Заигрывая с дедом, Весна всем назло обзавелась доченькой. Примороженной по праву рождения Принцессой снега. Девочка пошла вся в папеньку, отличалась холодностью суждений и отсутствием эмоций. Находилась под опекой няньки Метелицы, с детства её маленькое сердечко обдували ветры холодные.

Мамаша из Весны была никудышная. Да и жена сомнительная. Выгнал её Мороз за непосещаемость. Что Весну не только не расстроило, но и безмерно обрадовало.

Настоящую женщину никаким мужем не испортить. Звонкая, весёлая, озорная ветреная красотка умела и умеет кружить голову всем мужчинам на планете.

В её спальне в изящной рамочке из хрустальных бабочек было золотом писано: «Флирт зажигает радугу, красота спасает мир, а пофигизм бережёт нервы».

Конечно, бывало, Мороз, как и любой бывший, нет-нет да и заявится в марте-апреле, чтоб выбесить упущенную красотку.

Ах, какие скандалы бушуют тогда грозами, ветрами, а то и снежными бурями в чертогах её дворцов, обрушиваясь на землю.

Всем этим мстительным глупостям Весна предпочитала проводить время с любовником. Это брак может быть случайным, а любовника выбирают для долгой радости, тем более его обстирывать и кормить не надо. Не то что Мороз с его шубами! Тщательно рассмотрев стоящих в очереди кандидатур, остановилась на очаровательном Ярило. Именно с ним она позволила себе женское счастье капризничать в руках заботливого и внимательного мужчины.

Ярило – потрясающей красоты юноша с васильковым венком в русых кудрях. Огненный, молодой, властный. В его имени яркая, бушующая страсть. От него веяло жаром солнца, удалью молодецкой.

Как и каждое светило имел оборотную сторону. Мучившее его ущемлённое чувство второго ревновало к первому. Морозу. Ничто не могло притушить жажду мести в сердце Ярило. Он мечтал досадить сопернику и придумал, как это сделать.

Знал он о слабости Мороза – отеческой любви к единственной дочке Принцессе снега. Старик всячески оберегал девочку, не спускал с неё глаз, повсюду таскал ребёнка за собой. Мнительно подозревал всех и каждого, беспощадно уничтожал любого, кто косо смотрел в сторону малышки.

Да и злило Ярило, что Весна, хоть и нерадивая мамаша, всё больше отвлекалась на подросшую дочку. С этим он, как и всякий любовник, мириться не собирался. Однако в своих планах с опаской поглядывал на Весну. Она хоть и беспечная мать, но было в ней что-то носорожье. Разозлить такую, покусившись на её чадо, – такая глупость в отчаянную голову интригана даже не заглядывала. Тем более один раз он уже перехитрил сам себя, когда забыл, что в романе с замужней женщиной главное, чтоб она не развелась.

Как-то раз, застав Принцессу снега скучающую в одиночестве, Ярило в красках нарисовал ей перспективу отправиться к людям, немного поразвлечься. Наивная девушка, оставленная без внимания на выходные у бестолковой матери, попала в ловушку, сплетённую хитрым интриганом.

На небосводе уже давно сиял любовный треугольник с пылающими гранями:

Мороз – про холодную смерть.

Ярило – про горячую страсть.

Весна – про наплевать на обоих.

Вот в эту прекрасно писанную картину маслом влетели аметистовые сани.

Стремительно выскочив из них, Снежана, увлекая за собой Лику, вбежала во дворец. Отмахиваясь от вездесущих бабочек, минуя залы одну за другой, приветствовала мать, обнаружив её в розовом будуаре.

Лика затаила дыхание от великолепия, открывшегося ей.

Персиковый флёр нежного тюля, играющий с озорным ветерком, то и дело задевал надменные нарциссы. Прозрачные вазы в утончённых узорах из волнистых линий вьюнков являли взору неповторимое сочетание благоухающих роз в безупречной эмали кремовых лепестков.

Невероятно насыщенные, радостные, немыслимо скомпонованные краски в диванных подушках среди затянутых в шёлк и парчу оттоманок. Бутоньерки, разбросанные в беспорядке среди пиршества зелени из бесконечных полутонов нефрита.

У природы свой список сокровищ и добрая его половина принадлежала хозяйке дворца.

Ландыши в её диадеме как жемчужины, украшенные бриллиантами росы в гранёной малахитовой зелени – визитная карточка владелицы весеннего совершенства.

Весна, собирая за собой шлейф танцующих блёсток, двигалась легко, бесшумно, казалось, не касаясь пола.

– Привет, красотка! – Весна нежно коснулась лица дочери цветочной пуховкой. – Бледненькая какая! Вот тебе на щёчки немного румянца, непременно цвета парнасской розы. Папашка твой так и прячет тебя от солнца?

– Мама, ждёшь кого-то? – вопросом на вопрос ответило ледяное благоразумие.

– Да, Ярило обещался к обеду. Я вот придумала, как его раздразнить! Ах, мужчины способны на особенную страсть, если их хорошенько раззадорить!

Весна жестом пригласила Снежану присесть. Лика примостилась рядом, во все глаза зачарованно глядя на союз красоты и изящества.

– Прошлым летом я специально влетела к нему в июне, пролилась холодным ливнем, разогнала парочки промозглым ветром, нарвала васильков и исчезла. Как он вопил оттого, что я наведалась на его поля за невзрачными голубыми цветочками, – Весна театрально подняла руки к голове, устремила взгляд в небо, передразнивая разъярённого любовника. – Кричал, что это цветы из его нимба. Аж на фальцет сорвался. Ха-ха-ха. Значит, правильные цветы сорвала. Я те васильки засушила и сейчас поставлю в вазу в прихожей. Представляю, как Ярило взбесится! – поправляя синие сухоцветы, Весна доверительно сообщила, понизив голос: – Дочка, помни: удачную пакость всегда можно использовать дважды!

Звонко рассмеявшись, присела рядом со Снежаной. Нежно пальчиком приподняв личико за подбородок, заглянула ей в глаза.

– О чём задумалась, Принцесса?

– Мама, я к людям пойду.

– Летом? Хочешь выморозить их?

– Не знаю. Ярило говорил там весело, интересно.

– Если повеселиться, ступай, конечно. И ни в чём себе не отказывай.

Сочтя урок общения завершённым, Весна присела к зеркалу в прекрасном настроении, ожидая свидания…

Глава 4

Жилище знахарки стояло на краю села. Его хозяйка редко показывалась на людях, пропадала в лесу, собирала травы, коренья. По ночам читала заговоры, готовила снадобья и обереги.

Её побаивались, встреч с ней избегали. Да и она не проявляла признаков гостеприимства, в дом не пускала, с посетителями общалась в сенях.

Никто из селян не догадывался, где пропадает хозяйка днями и ночами, на каких тайных сборищах затачивает древние клинки первобытной магии. Трудно представить тяжесть ноши на её плечах, сгорбленных необъяснимой мрачностью человеческих тайн, ведь обращаясь к магии, люди колдуют не из лучших побуждений. Как раз поэтому обывателям лучше было не знать, что томится в её склянках, чем пузырится варево в котлах и куда прорывается туго свитый спиралями дым, едкими нитями выползающий из прогорающих угольков недобрых помыслов.

Извечное противостояние знахарки тёмным силам, умение менять местами обстоятельства будущего, расплетая туманные, зыбкие сети чужих воспоминаний, снискало ей немало покровителей. В том числе в небесных эшелонах имелся один настолько серьёзный и всемогущий, что она даже не смела произнести его имя вслух.

Лика и Снежана поселились в доме знахарки, но видели её мельком и всё больше со спины. На голове старухи был надвинут глубокий капюшон, прятавший лицо, с девушками она не разговаривала, интереса к ним не проявляла. Умение хорошенько держать язык за зубами помогло ей выжить со средневековья, чужие заморочки бабусю не интересовали. Её собственные тайны прятались в седине волос, глубоких морщинах и жутких шрамах на сердце, навсегда закрытом от посторонних.

Девушки не знали о ней ничего, первое время даже не представляли, видит ли она их. Однако на постелях лежали два комплекта одежды и на столе еда была на двоих.

Неведомым образом в селе уже знали, что к ней издалека прибыла племянница, это очень упростило девушкам знакомство с местными.

На закате молодёжь собиралась у реки, вела тайные игры симпатий, беспечно радуясь недолгим летним вечерам своей юности. Снежана успела со всеми перезнакомиться, а Лика успела «поседеть» за это время, ежеминутно поправляя речи её ледяной прямолинейности. Девушкам Снежана казалась странной, но интересной и не опасной, соперницы в ней не видели. Она не обращала внимания на парней, а те не отваживались подойти к гордячке.

Весёлыми, пёстрыми стайками девушки рассеялись по лугу, звонко перекликались, кокетничали перед парнями. Те отдельной толпой собирались у поваленного дерева, тоже поглядывали на девчат, деланно смеялись, прохаживались, уперев руки в боки.

Позже появлялся местный Орфей с гуслями. Гусляра ждали, ни один вечер не обходился без него. Сам он был уверен: все проснулись и даже на свет народились с единственной целью – услышать треньканье его гуслей и сплясать под них.

Весёлый, самовлюблённый красавчик мнил себя духовным братом самого Полеля из созвездия Близнецов, свой сольный дар – подарком июня, а гусли – подарком небес.

Взял себе имидж неотразимого музыкального гения. Самомнение позволяло ему не сомневаться в этом.

Гусляр настолько любил себя и свою музыку, что, по сути, для счастья ему нужна была только публика.

На поляне Гусляру лавировать между симпатиями фанаток было достаточно тяжко. Будешь приставать – скажут: бабник, не будешь – нарекут педиком. Хуже, чем музицировать в чисто женском коллективе, это играть в чисто мужской трезвой компании. Пришлось Гусляру направить силу своего гения на удержание баланса славы и свободы, развлекая электорат песнями и польками, отбиваясь от внимания женского, а иногда и от мужского.

Избрав позицию недосягаемой звезды, давно разобрался в многоходовой игре кокеток. Был любезен со всеми и равнодушен к каждой. Единственно по себе равной считал Любаву.

По таким девчатам, как Любава, сохнут в сено. Овальное лицо красавицы обрамлено иссиня-чёрными прядями волос, туго стянутых в косу. Глубокие, широко распахнутые карие глаза, строгие линии бровей, надменно вздёрнутый носик. Здоровый румянец во всю скулу легко краснел, когда девушка смеялась. Полнеющая фигура, скрытая грубыми складками сарафана, излучала неповторимую кустодиевскую роскошь русского образа.

Любава давно разобралась в лабиринтах образующихся союзов среди приятельниц, объединённых дружбой против друг друга. Каждая из этого пёстрого клубка могла в одиночку в тёмном лесу отлупить лукошком встречного волка, но была беззащитна перед немилостью Любавы. Командирша отлично манипулировала чувствами девушек, создав себе прочную армию подпевал, мастерски разрушая хрупкие коалиции.

Приближался праздник Солнцестояния. Пора было определяться с парой.

С появлением странной блондинки Любава занервничала. Её подбешивала стройная, изящная Снежана. «Вот у всех есть подруга, которая жрёт, как корова, и не толстеет», – злилась девушка. Она, кстати, пробовала сидеть на диете. Аж целую неделю. Потеряла за это время семь дней.

Мало того, Любава обратила внимание, что за спиной Снежаны о ней часто говорят. А если сплетничают не о вас, значит, что? Правильно. Ваша корона зашаталась.

Стараясь иметь контроль над ситуацией, Любава объявила Снежану лучшей подругой.

Лике нравилось собираться с девушками на поляне. Будучи невидимой, она с удовольствием пела, бегала босиком по вечерней росе, сидела со всеми у костра, слушала страшные сказки и всю ту добрую фигню, что сопровождает полуночные посиделки.

Девушки шушукались о предстоящем празднике, о том, как домашние готовятся к большому застолью. Обменивались многозначительными взглядами с избранниками, в воздухе носилось предвкушение великого таинства. Ожидалось много свадеб.

Любава не спускала глаз со Снежаны, пыталась к ней подольститься, в запале доверила ей некоторые тайны и влетела в главную ошибку – познакомила с Гусляром, сделав третьей на свиданиях.

Гусляра нервировало, что новенькая совсем не прельщается его талантами и не собирается сломать запястья в фанатичных аплодисментах. Это сбивало с толку его раненое самолюбие. Он старался руладами затмить свет перед очами Снежаны. Заглядывал ей в лицо, обращался по имени, даже подарил цветок. Снежана равнодушно наблюдала за моноспектаклем, Гусляр растерялся, что не осталось не замеченным Любавой.

«Так, так! Это ещё что за новости?» – Любава закусила губку. Конечно, она не рассматривала бы кудрявого певуна как мужчину своей мечты, но на безрыбье… Других претендентов ей в пару на селе не было. «Хоть особо и не богат, так знаменит. Щупловат, может, ну да маменька откормит…» договаривалась сама с собой Любава.

Лика почувствовала неладное. Заметила, каким коршуном Любава смотрит в спину Снежане, как сузились её глаза, исказилась линия бровей, провалившись глубокой складкой на переносице.

Пытаясь защитить подругу, Лика утащила Снежану домой. Долго этим вечером девушки не спали: Лика пыталась растолковать, что такое ревность и какие страсти за ней таятся. Снежана совершенно не разделяла беспокойства Лики, зевала, равнодушно водила пальчиком по стене, повторяя узор трещинок, и в середине поучительной беседы уснула.