Текст книги "Битва за Сафир. Девятый горизонт"

– Еще и бесовское оружие оставил. Он точно хочет, чтобы нас сожгли вместе с домом.

– Было бы из-за чего расстраиваться. Я смотрю, вы уже и так начали хату разносить. Рыбок-то за что?

– Возвращался бы ты в свою пещеру, Грок.

Грок развернулся, наклонился к дивану и шарахнулся назад.

– Твою мать! Это что за тварь?! Вы завели питомца?

Потерявший все моральные силы за секунду до этого Крок снова подскочил. На коленках у Миры сидела голубо-красная шестилапая рептилия. Мимимишное существо, как балдеющий кот, зажмурило свои большие глаза и терлось об руку очарованной большеглазой малышки, намотав длинный полосатый хвост на руку Грока-младшего.

– А я думаю, чего они притихли, – растерянно произнесла Мара.

Существо присвистывало от удовольствия и поглаживания малышами. Оно открыло свои глубокие желтые глаза. В ее умной мордахе читались мысли. Она открыла свою розовую пасть с мелкими зубками, зевнула и ласково облизнула щеку Миры. Малышка просто поплыла от счастья.

– А ну убери свою грязную пасть от племяхи! – вырвалось у Грока, и он резко наклонился к рептилии.

Вдруг животное, будто лягушка, выстрелила ему языком ровно посреди лба и электрошокерным разрядом сбила с ног. Грок, произнося невнятные звуки терпящего судорожную боль, трясся и, раскрыв глаза так широко, как никогда в жизни не открывал, стоял на коленях и ждал, когда же закончится эта электрическая пытка.

Спустя несколько секунд животное втянуло язык обратно. Дети ликовали и хохотали. Даже Кроку с Марой выходка рептилии пришлась по вкусу.

Скорчившийся и взъерошенный Грок, словно с нервным тиком, приподнялся, резко дергая конечностями. Взял с дивана косу. Оружие загудело. Милая мордаха рептилии снова превратилась в вытянуто-агрессивную.

– Да по ней крематорий плачет! Она опасная! – возмутился Грок, но сложил косу.

– Не опаснее тебя, – ответил брату Крок, облокотившись на косяк дверного проема.

– Мало того, что сумасшедший дом устроили, еще и зверинец развели. И нашли же где-то такую мерзость. Это же валькирия! Настоящая, вашу мать, живая, злющая валькирия! Они же аж на Грете водятся! Ладно, мне пора. Мир и свет…

С трудом собирая глаза в кучу, заплетающимися ногами Грок вышел на темную улицу, и, пока экран не закрылся, были прекрасно слышны его грубые ругательства на надрыве.

Мара облокотилась на плечо супруга:

– Крок, а это что?

– Милая, я совершенно перестал понимать уже, что происходит, как и что это и откуда оно взялось. Может, это животное майора Сталиной. Насколько я знаю, одинокие женщины любят заводить себе питомцев, может, принесла с собой.

– Ну, учитывая то, что она решила спать в нашей с тобой спальне, не удивлюсь, что она действительно принесла домашнее животное. Знаешь, я практически не знаю землян, но уже уверенно их недолюбливаю.

– Добро пожаловать в мой клуб, – вздохнул Крок. – Ладно, милая, берем детей и поехали к твоим родителям. Я не хочу, чтобы наши малыши еще когда-нибудь видели подобные сцены.

Глава 6. Тайна темной планеты

После последней встречи Крока и Грока утекло много воды. Близнец-преступник порядочного и рассудительного Торина-старшего, видимо, почуял неладное и залег на дно. А может, решил зализать рану, полученную от ульянки – это народное название милейшего шестилапого создания в людских мирах двадцатого тысячелетия по атому.

Это добрый и ласковый ручной дракон, выведенный в четырнадцатом тысячелетии генным селекционером Ульяной Братковой. Вообще эти зверьки населяли Грету – одну из земных колоний. Там они назывались «валькириями», прилично докучавшими людям все времена. Но, приручив и изменив код ДНК некоторых животных, получились прекрасные друзья человека. Эти необыкновенные существа привязывались к людям, как тени, они способны практически мгновенно адаптироваться к любым условиям, а еще обожали детей. Но из-за генной мутации не способны размножаться, поэтому каждый индивид выводили отдельно в специально разработанном земном институте. Будущий обладатель этого ручного животного мог выбрать цвет кожи и глаз, активность или пассивность ящерицы, уровень ласки и привязанности. Каждый дракон обязательно на генном уровне программировался на статус телохранителя. Статическое электричество, которое этот малыш способен накапливать в себе, и является главным оружием необыкновенной ящерицы. Ее язык, как шокер-пистолет, выстреливает электродом, расположенным на кончике, который присасывается и способен на протяжении нескольких секунд бить током мощностью почти в сто ватт. Не каждый крепыш удержится на ногах от такого удара миловидного покемонообразного.

Ящерица в доме Крока оказалась питомцем Сталиной, а Сталина, прописавшаяся там же не на одну неделю, оказалась пятидесятилетней дамой. Да, сейчас бы ее назвали «старой девой», но спустя двадцать тысяч лет земляне в среднем стали жить по двести-триста лет. И первые полвека считались веселой молодостью.

Помимо того, что Нина была жгучей красоткой, посвятившей себя профессии и потрясающему внешнему виду, она оказалась умной, начитанной и прагматичной.

Да, такие нравятся мужчинам всех времен во всех мирах, но никто не захочет связывать судьбу с дамой, которая способна заткнуть за пояс интеллектом, да еще и с внешними данными (от ревности же умереть можно). Вот она и жила одна, в компании с Кысей – ручным драконом-ульянкой. Да не вылезала из бутылки, все глубже проваливаясь в сафирскую депрессию. Кстати, практически все земляне, попадавшие на Сафир, начинали откровенно бухать, не выдерживая тоскливости и размеренности всегда темного мира ночной планеты.

Ходили слухи, что земная жизнь – один бесконечный карнавал и праздник. Планету-столицу и колонии разделял непреодолимый барьер. Единицы людей попадали в колонии с Земли в командировки, и в большинстве своем это были лишь силовики, по типу той же майора Нины Сталиной. А все остальное население колоний практически никогда не бывало на других планетах и знало о них лишь из выпусков новостей в сети. Да крупицы из уроков истории космической эры людей.

А вообще сеть за тысячелетия научилась начисто промывать мозги зрителей. Картинка в объемных проекциях была настолько реалистичной и правдоподобной, что смотрящий полностью проваливался в происходящее. Участвовал в нем и переживал то, что происходило перед его взором. И неважно, что там транслировалось, все принималось за истину и чистую монету.

И именно репортаж из выпуска новостей застал Крока в раздевалке после тяжелой рабочей смены. Диктор удивленно и по-сафирски монотонно рассказывала о неслыханной за последнее время дерзкой вылазке бесов.

Два призрака проникли в здание автономного правительства Альянса на Сафире. Они оглушили всю охрану, дипломатов и чиновников и пробрались в архив. Симпатичная большеглазая дикторша предположила, что бесам просто не хватило времени и навыков штурма, и они по своей глупости заблудились, и, устроив в бешенстве погром, не найдя главу планеты, сбежали прочь при помощи глубокоземной бура-субмарины.

Это подводные лодки такие, которые бороздят подземные океаны Сафира. Военные корабли, похожие на скатов, созданные для бесогонов. Эти гигантские машины способны под водой пробраться в тыл врага, мгновенно пробить отверстие в почве длиной в семьдесят метров и выпустить десант мщения. Проигрывающие войну мутанты отступили обратно к полюсам в резервации, а там слой почвы куда толще, чем в городах людей, зависимых от подземной пресной воды.

Но вот однажды бесы, совершая акт мщения, вручную и практически бесшумно прорыли тоннель в сто пятьдесят сафирских миль. Вот что значит жажда мести! Аккуратно, чуть ли не песочными лопатками они рыли безостановочно и тихо, чтобы ни один датчик не заподозрил неладное. Эта армия кротов с косами устроила второй Перл-Харбор, только на Сафире и под землей. И в довесок еще угнали несколько субмарин.

Угнанная техника стала настоящим проклятием для сафирцев. Мутанты, получив образец субмарины, как китайцы, наклепали еще и устроили облавы на мегаполисы ночной планеты.

Вылазки призраков были настолько внезапными и кровопролитными, что в музее Хора (Капитолий Сафира) самая большая экспозиция посвящена именно убийству тысяч мирных бледнокожих и большеглазых людей призраками, вылетающими из свежевыжженных нор с еще горящими стенами. Безжалостность мутантов на ожившей картине пугала любого, кто хоть на мгновение останавливался перед еле движущимся актом смертоубийства без разбору.

Тогда подземные воды Сафира наводнили «умные» торпеды, управляемые существом, которые за один сезон уничтожили весь подземный флот мутантов.

Но, как вдруг выяснилось, не весь.

Зависший Крок стоял полностью голый, после душа. С него продолжала капать вода, а по всему телу держались капли. Он смотрел репортаж и понимал, что один из них – точно его младший братец, а второй наверняка преданный Була. Почему он был так уверен? А потому что один из призраков в белой маске показал тот самый жест, который он однажды получил в лоб от землянки Сталиной – средний палец вверх. А фанатеющий по земной культуре Грок непременно должен знать этот оскорбительный жест и с удовольствием адресовал его всем десяти миллиардам ничего не понимающих сафириан. Теперь жди беды – а их на Сафире сейчас только две: одна – белокурая землянка, другой – бородатый сафирец.

Мгновение. По зеркально-чистому гранитному кафелю застучали каблуки быстро перебирающихся ног. Конечно, это Сталина.

Она, как рыба, скользящая между препятствий вдоль дна, виляла бедрами и обтекала одевающихся мужиков с голым срамом, шарахавшихся от землянки, как от черта, внезапно оказавшейся в их раздевалке. Она уперлась в Крока.

– Только вас вспоминал.

– Легка на помине.

– Есть еще одна пословица. Вспомнишь…

– Твои неинтеллигентные остроты раздражают.

– А вы трезвы… Вступили в клуб анонимных алкоголиков?

– Крок, еще слово, и я отстрелю тебе яйца.

– А я успел отвыкнуть и от вас, и от вашей грубости. Просто я вот вступил. За те три недели, что вы жили в моем доме, было столько заказано спиртного, что профсоюз обязал меня вступить в клуб анонимных алкоголиков, вот хожу и отмечаюсь за посещения. Там оказалось много милых людей.

Крок вытянулся, поднял руку вверх:

– Всем привет, я Крок, я пью!

Сталина отвернулась и оглядела залитую ярким белым светом огромную раздевалку, начищенную до блеска в каждом своем уголке. Всех его коллег будто ветром сдуло. Они остались вдвоем в огромной раздевалке. Нина раздраженно потрясла головой.

– Я организую твою амнистию оттуда. Ничего страшного, Крок, новые люди, новые знакомства.

– Спасибо. Не могли бы вы тогда заранее замолвить слово в клинике для наркоманов, а потом и душевнобольных? Судя по накалу и вашему постоянному присутствию рядом, профсоюз меня направит и туда.

– Уже бесишь, – фыркнула Сталина.

– Чем обязан?

– Ты уже все знаешь, – Сталина села на лавочку, облокотилась на шкафчик и начала забивать свою курительную трубку, без стеснения разглядывая узоры на полотенце, прикрывающем Крока ниже пояса.

– Вы облокотились на дверцу моего шкафчика, у меня там вещи.

– А я знаю, – нагло улыбнулась Нина и, к своему удивлению, увидела собственное отражение в угрюмых салатовых глазах Крока.

– Нет уж, позвольте.

Сталина провела языком по верхней губе и не спеша обхватила губами трубку. Прищурившись, майор раскурила табак. По раздевалке разошелся резкий аромат каннабиса.

– Будет, как я решу.

И, едва она произнесла эту фразу, завизжала сирена, из потолка выдвинулась форсунка и облила Сталину настоящим душем. Нина в шоке развела руки, и как только подняла голову, из той же форсунки ее накрыло горой густой пены. Растерянная, с потекшей косметикой, она сидела и смотрела на Торина, надувая мыльные пузыри носом. Крок пожал плечами.

– Что ж… Спорное решение.

– Одевайся, Торин, нам пора работать, – уверенно ответила Сталина, встала и, поскользнувшись на пене, с грохотом провалилась прямо в открытый шкафчик напротив.

Крок даже не пошевелился ей помочь. Да он и не скрывал удовольствия наблюдать за редким каламбуром с этой расчетливой солдафоншей. Еще десять минут позора, и они уже летели в черно-зеленом бесогонском гравитоне над сафирскими огнями.

– С каждым днем я все больше ненавижу этот мир, – пробормотала взъерошенная Сталина, глядя на ночной город с высоты птичьего полета и поправляя слипшиеся локоны.

Майор достала фляжку, открыла и жестом предложила Кроку. Тот уверенно отказался.

– А я выпью, – она сделала с десяток глотков. По освещенному голубым неоновым светом белому салону машины разошелся запах крепкого элитного спиртного. – Грок, это был Грок. Этот засранец стащил данные настроек телепортов и космических крейсеров на передвижение между населенными планетами…

– И Землей?

– Нет, Земля – это засекреченный объект.

– Слушайте, а она точно существует?

– Пусть лучше для тебя Земля останется мифом. Живи в своем унылом раю.

Крок и Нина смотрели на одну и ту же планету разными глазами во всех смыслах: их форма, размер, цвет, уголки и настроение. Несмотря на вечную угрюмость, зеленые глаза Грока словно впитывали пейзаж уличных фонарей и света из окон домов темного Сафира. Голубые очи Нины же страдали и не выражали ничего, кроме чистейшего отторжения и неприязни. Первой и заговорила Сталина.

– Торин, давай сделаем все как можно быстрее и красиво. И я навсегда свалю с этой планеты.

– С пребольшим удовольствием.

– Я серьезно, вот, почти месяц я у вас жила.

– Проклинаю те дни.

– Представь, а я проклинаю несколько последних лет. Три года я вообще не вылетала с Сафира. Год мы не виделись, а если все пройдет хорошо, то не увидимся вообще никогда больше.

– Вашими бы устами да мед пить.

– Вот эта твоя саркастичность, Крок, мне так нравится! Черт возьми, бледный, я буду скучать по тебе и по твоей семье однажды, – Нину немного разморил алкоголь, и она начала изъясняться с хмельной сентиментальностью.

– Можете оставить Кысю, и Мира будет самым счастливым ребенком на Сафире.

– Хрен ей.

– Так с сорока ящерицами и помрете старой девой.

– Накаркаешь, я вернусь и прострелю твой гадкий язык, – захмелевшим голосом ответила Сталина и ткнула в висок Крока своим черным наганом. – Я, может, нежная и пушистая внутри. Вот, как раз как Кыся моя, думаешь, она ящерка?

– Именно так и думаю.

– Но она не рептилия, представь себе, и когда холодно, у нее из-под чешуек распускается блестящий серебристо-голубой мех. Я ее так люблю.

– Да вы та еще ящеритница. Я заметил.

– Ну, кто-то кошек с собаками заводит… А мне нравятся ульянки!

– Кошки?

– Да, это такие домашние животные, тоже прикольные. И собаки еще есть. Но гены и тех, и других, и еще кучи зверья теперь замешаны в ульянках, так что эти ящерки давно заменили всех питомцев. Они милые, а моя – особенно. Блин… – Сталина грузно вздохнула и очень медленно моргнула. Но вдруг словно перезагрузилась, пронзительно посмотрела на Крока и продолжила деловым тоном: – Так, хватит мне заговаривать зубы, Торин. На бесогонской базе произошел необычный инцидент. Я хочу, чтобы ты дал мне оценку и объяснил, каким образом человек, который не является пилотом сафхантера, способен его увести. Грок это сделал, а значит, скоро на тебя выйдет.

– Я вам отвечу сразу, что никаким. Система управления робота-добытчика только кажется примитивной. На самом деле, не понимая физики движения всего механизма, невозможно просто сесть за штурвал и уйти.

– Испариться, Крок. Он просто исчез.

– Тогда я вас поздравляю. Мы стали первыми в истории свидетелями настоящей магии.

– О нет! Это точно проделки твоего младшего братца.

– Стащил боевую единицу высотой пятьдесят метров прямо с территории военной базы?! Вы переоцениваете Грока. Он не пилот, а оператор. Это принципиально разная работа. Поддержать движение машины он способен, но с места он сафхантер не сдвинет и на микрон.

– Что ж, Крок, я начинаю признавать, что становлюсь фанаткой твоего братца. Потому что он каким-то образом, но сделал это.

Военный гравитон приземлился на площадь, уставленную серебристыми блестящими палатками. Люди в черной форме, с бластерами и в касках беспорядочно суетились и ругались самыми низкими бранностями – они явно искали виноватого. Гравитон резко взлетел и направился в сторону города. Крок остался стоять и смотреть на происходящее, щурясь от поднявшейся пыли и яркого света турбин машины.

Сталина взяла за руку Крока, и они двинулись в самую гущу солдат. Она подошла к человеку в форме офицера Альянса и стеклянном шлеме с проекциями, полностью скрывающими лицо. Он стоял спиной, скрестив руки на груди.

– Эй, аквариумная твоя голова! Это мой подопечный, – ткнула пальцем в лицо Кроку. – Сопроводи его к месту пропажи и отчитайся мне, пес!

– Штатский! Как он здесь оказался? Зона закрыта для прохода гражданских! – прокричал глухой из-под шлема. – Я укажу в рапорте о ваших действиях.

– Да мне плевать! Сопроводить его к месту пропажи машины, пока я переоденусь. Или я буду ходить здесь голой!

Кроку в спину уткнулось дуло. Торин поднял руки вверх. Грубый голос, говорящий будто из-под маски, прорычал:

– Шевели поршнями, недоносок.

Дуло бластера с давлением больно надавило промеж лопаток. Крок взвизгнул, развел от неожиданности локти и быстрым шагом двинулся вперед. Навстречу конвоируемому Кроку уверенно прошел офицер в абсолютно такой же форме и шлеме. За спиной Торина произошла потасовка и легкий глухой хлопок. Дуло бластера перестало давить на его спину. Он попробовал повернуть голову, но из-под шлема прозвучал уже другой голос и дуло снова жалом впилось прямо в позвоночник. Торин-старший повиновенно двинулся вперед.

– Руки за голову! Идем в шестую палатку! Быстро! Урод!

– А добытчик находился в палатке?

– Еще один вопрос, и я прострелю тебе ногу. Выполняй, что сказано!

Пока конвойный и конвоир двигались по базе, вокруг трижды кому-то гарантировали расстрел, насилие над задним проходом, кому-то угрожали то же самое со ртом сделать. Военные явно нервничали и не совсем понимали, что происходит. Они что-то искали, и вряд ли это был сафхантер, пятидесятиметровая махина была бы видна, даже стой она за линией горизонта, и это несмотря на темноту.

Дверь палатки испарилась, они вошли, и уличный гул затих. Вокруг мелькали проекции Сафира, красными точками полыхали норы мутантов. Где-то было выведено наличие техники, а где-то, словно в муравейнике, транслировалось движение юнитов по базе.

В помещении что-то задребезжало, и поднялся ультразвуковой писк. Торин посмотрел в зеркало, как вдруг из-под его воротника выстрелили и посыпались искры. Крок начал испуганно бить себя по шее, пытаясь сбить окалины, обжигающие кожу, летящие вместе с искрами из-под воротника.

На солдате позади него был стеклянный наношлем с проекциями. Это был точно не бесогон. Форма офицера Альянса. Странно, эти обычно не мараются с тем, чтобы лично кого-то вести. А тут еще за него спорили.

Солдат снял шлем. Кроку заулыбалась довольная физиономия Грока.

– Ты!

– Мир тебе и свет, брат! Жучок сгорел, можно и поболтать.

Волосы Грока стали еще длиннее, а лицо стала украшать ухоженная прямая, будто пластмассовая, борода и усы. Близнецы перестали быть похожими совершенно. Крок развернулся и развел от удивления руки.

– Как?! Ты же?! А там?! Сафхантер! Угнали же! А ты здесь… Я не понимаю!

– У кого-то приступ синдрома Туретта. Да, я последний год знаю о каждом твоем шаге. Ты напичкан жучками, как робот-пылесос датчиками. – Грок спокойно обошел растерянно дергающегося старшего братца. – Да все в норме. Сафхантер никто не угонял. Пока что.

– А как же? Они же ищут…

– Да они придурки, вот и ищут. Мы с Булой сделали стереопроекцию, натянули ее на робота и включили. Он тупо стал невидимым. А они тут же отгородили территорию, построили здесь этот городок из своих палаток. Вот ничего мудреного и не было в том, чтобы поставить еще одну свою палатку и ждать, пока они привезут ко мне тебя сами. Сам же я сафхантер не потяну в управлении, да я и не пилот такого робота. А у нас есть время, пока телепортируют следователей с Земли, они сами шага ступить не могут во внештатной ситуации.

– Серьезно? Грок! Вы просто натянули полотно стереопроектора и батальон солдат в упор не видит гигантского робота?

– Прикинь, – Торин-младший поднял брови так сильно, что его уши тоже немного сместились к темечку.

– Так, а что бы тебе тогда и субмарину не угнать сразу… – Крок опомнился. – Ах, да. У вас же и субмарина есть. Точно. Знаешь, брат… Это начинает походить на сон или скорее на сюжет дешевой фантастической книги. В которой мы с тобой герои.

– Дерьмовая, стало быть, книга.

Грок плюхнулся в кресло, висящее на подставке-луче, и закинул ноги в блестящих черных сапогах на стол.

– Сейчас они немного угомонятся, и мы с тобой быстренько сгоняем к нашей с тобой шахте, переключим гофр к субмарине. Була уже ждет там в подлодке. Накачаем газового сафита – и все, по коням.

– Заказ именно на газовый?

– Ага.

– Грок, почему ты так уверен? А вдруг это западня? Вдруг это все неправда.

– Про то, что все неправда, ты здорово спросил. Ну, начнем с того, что заказчик – Эгида. – Грок слегка прокашлялся. – А в самой сделке твое участие не понадобится. Так что можешь не забивать голову по поводу сделки.

– Вот это ты интересно придумал. Я, значит, твой подельник, мы проворачиваем самое дерзкое преступление за всю историю Сафира… Это если проворачиваем. Ты потом, конечно, пропадаешь. А я вместе с детьми и Марой в тюрьму? Хотя нас скорее сразу сожгут.

Грок тяжело вздохнул. Он наклонил голову и непривычно серьезным для него тоном произнес:

– Само собой, в плане есть дыры и есть разные варианты развития событий. Поверь, сейчас тебе достаточно знать о миссии. Потому что действовать так или иначе придется по ситуации. Многое может и пойдет через задницу, но великие вещи изначально состоят из сумбура, брат.

– Грок, ты не ответил на мой вопрос: что будет с моей семьей?

– Крок, вас скорее всего депортируют на другую планету. Это даже точно.

– Тогда назови мне хотя бы одну причину в это ввязываться.

– Что ж. Ты в неведении, как и все вокруг. Я кое-что узнал, брат. Ты не задумывался, почему у нас все так строго? Нам скоро запретят смотреть на небо. Телескопы на Сафире – вне закона уже тысячу лет. Не смущало тебя никогда? Не думал, как планета выкачивается? Десять миллиардов людей добывает руду. Мы тащим сафит всеми способами из этой планеты. Зачем такая спешка?

– Ну, что касается телескопов, то и по сети очень удобно смотреть в небо и изучать космические тела. На орбите много судов, которые не следует изучать. Вот и все. А добыча… Да потому что людям нужна работа, а сафит может ее предоставить каждому.

– А что, если я тебе скажу, что земляне задумали через пару-тройку лет перемолоть в крошево твой любимый дом?

– Что ты несешь? Сафир кормит все колонии.

– Брат, примерно пять лет назад я напоролся на интересный артефакт…

Грок надел стеклянный шлем. К нему в руку прилетела проекция светящегося кубика, а вокруг полетели проекции планет и звезд. С потолка посыпались цифры и иероглифы. Те же самые, которые при первой встрече со Сталиной она показывала Кроку в гостиной год назад.

Зашифрованная проекция сыпалась и выстраивалась в длинную и сложную формулу. В то же самое время космические тела красиво и ярко мелькали друг мимо друга. Цифры сыпались, иероглифы испарялись либо превращались в арифметические знаки, формула решалась вместе с появлением новых знаменателей. Темная планета продолжала двигаться.

Пример то становился длиннее, то укорачивался, расходился на несколько вариантов решения, которые сливались и образовывали новую формулу. Тем временем темно-зеленая планета преодолевала туманности, расходилась с кометами и сжигала в своей атмосфере метеориты. Каскад цифр и иероглифов закончился, пример, растянувшийся на все помещение, начал уменьшаться.

Сафир уверенно крутился вокруг своей оси, а вокруг него все мелькали планеты. Когда пример представлял собой вычисление из пяти двадцатизнаменательных чисел, в углу комнаты появилась голубая планета. Пример решился, формула обнулилась, а обе планеты столкнулись, перемешиваясь в гравитационном вихре разрушенных космических тел, перемешивая магму и оголив ядра, отбросив залитый магмой спутник.

Крок от увиденного пошатнулся и облокотился на серую балку, держащую купол серебристой палатки. Сердце заколотилось, кровь ударила в голову. Страшно увидеть смерть своей планеты, подтвержденную еще и вычислениями траекторий движения обоих космических тел.

– Грок, красивая проекция. Мне страшно подумать, что ты скажешь дальше…

– Да, брат. Сафир – и сокровище, и проклятие землян. Самая ничтожная доля варианта столкновения двух планет просчитана гением очень давно. Сафир движется сквозь космос, как шар на бильярдном столе, запущенный точно в Землю, словно профессионалом. Информация была засекречена и стерта отовсюду. А этот кубик Рубика я нашел на Грете на остове сосланных тысячелетие назад мутантов. Я тебе скажу, что бесы много чего уволокли, пока потрошили наших. И вычислила это столкновение как раз однажды та самая Эгида, которая попыталась затрубить о происходящем, но не дали, их мигом объявили вне закона.

Грок снял шлем, проекция куба испарилась. Пропало и изображение конца света на обеих планетах.

– Знаешь, как долго я не мог расшифровать этот код? Перелопатил всю сеть и ни фига там не нашел, кроме проблем и слежки от спецслужб. А показал мне Була. Когда я пришел к ним на поклон. Он и рассказал, зачем однажды они начали резать людей. Эгидовские приспешники рассказали бесам о грядущем. Мутанты, по сути, и расшифровали и развили все это дело. Понимаешь, в чем дело. Бесам когда-то было предоставлено все: образование, содержание, им платили за добычу черного и красного сафита баснословные суммы. Вот они и научились, потом самые умные из уродцев подняли архивы и вычислили вот это вот все, что земляне однажды просто взорвут Сафир. Темная планета – угроза, но хитрожопые людишки сначала выжмут из нее все соки. Это нам преподносят, что бесы – черти подземные. А наши предки как раз сами однажды превратили их в целую мощную цивилизацию с производством и мировоззрением, тупо отпустив наблюдение.

Крок завороженно слушал брата и практически перестал дышать. А Грок тем временем продолжал вещать.

– Тогда, давно, у мутантов была идея пробиться к телепортам и в щепки разнести ту голубую планету, население которой даже не подумало о сохранении жизней сафирцев, – Грок ткнул пальцем в потолок. – Но вот когда дело пошло, их генералы решили в принципе и подчистить Сафир от человеческой расы заодно. В этом и была их ошибка. Пока батальоны призраков устроили резню, вместо того чтобы продолжать стратегически важный прорыв к космическим станциям и телепортам, земляне ждать не стали и накрыли плазменными снарядами всех – и своих, и чужих. Бесам крепко досталось, выжившие забились в норы, попереругались между собой и начали уже внутренние разборки, которые тянутся до сих пор и не одну тысячу лет.

– Погоди, это нужно переварить… – Крок чувствовал, что голова его набухает изнутри от давления. Мир законопослушного гражданина перевернулся. И как следствие – все в мозгах посыпалось. – А в Зиккурат правительства ты зачем сегодня полез?

Грок встал, сложил руки сзади и проходкой начал с умным видом ходить туда-обратно.

– Мне нужны были карты звездного пути до ближайшей колонии. София в атомном месяце полета на крейсере в трансвекторе.

– Так вот для чего тебе газообразный сафит.

– Ага. Но там много нюансов.

– Ладно, а где ты собираешься брать крейсер? Откуда такая уверенность, что тебя в итоге не собьют на подлете к Софии?

– А ты мне в этом и поможешь, братец. Пассивно, так сказать. Преступников не пересылают телепортом – дурацкие правила землян. А это значит, что твоя семья будет перевозиться на Авроре. Самый защищенный и быстроходный космический крейсер Альянса. Как только мы стащим газ, после обязательно вызволим твою семью из этого корабля. Обещаю.

Крок тяжело свел брови. Этот разговор разрывал его душу. Нужно было принимать решение. Нужно было выбирать правду: правду брата или правду Сталиной. Под угрозой была его семья, его дети. А как же родители, а как же сафириане? Если Грок прав, то все личное теперь такая мелочь. А если действительно грядет апокалипсис?

– Грок, и что же ты собираешься делать? Стать первым в истории космическим пиратом и захватить судно?

– Брат, у меня есть план. Но лишь с тобой я его воплощу. Все ставки на тебя, на твою голову, на твой дар пилота. На твой гениальный расчет. На твою игру!

– Ты хочешь сбежать на Землю до уничтожения Сафира?

– Как вариант. – Грок облокотился на стол и навис над проекциями планеты на серебристой плоскости столешницы. – Вообще, есть несколько решений, Крок. К сожалению, везде кому-то придется здорово пострадать.

– А почему ты мне раньше не сказал этого всего?

– Слушай, я же пытался, – Грок возмущенно снова зашагал по палатке. – Каждый раз ты то истерично требовал тебя отпустить, то выгонял меня. В последний раз вообще эту тварь электрическую сороканогую на меня натравил. Кстати, потом еще пару недель башка раскалывалась. Усыпи эту сволочь… Ты не представляешь, как они докучают на Грете.

– И что теперь? Мы же на военной базе, как мы доберемся до шахт? Истребители и танки испепелят нас прежде, чем мы доберемся до ближайшей копи.

– А как же эффект внезапности?! – Грок нахально улыбнулся и положил руку на плечо брата. – Игра начинается, и первый ход за нами. А еще у нас есть козырь в рукаве: Була – старейшина бесов, ему пятьсот лет, он имеет серьезный вес в норах. Так что нас прикроют.

– А моя семья? Если наш дом окажется под перекрестным огнем.

– Мы в другой части города. Им покажется, что это лишь отголоски праздничного салюта.

Крок мешкался. От него требовали судьбоносного решения. Это не закончится обычным доносом правительству на брата. Теперь если он снова встретится со Сталиной, то сразу станет настоящим двойным агентом, причем работающим скорее на Эгиду, чем на Альянс. Его бледная кожа стала еще более белой. Он не мог принять решение. Все, что он хотел сделать, это развернуться, побежать, сесть в гравитон, схватить своих любимых детишек и милую Мару и просто сбежать куда подальше от этого всего. Закрыться на все замки и засовы и огородить семью от обманчивого мира… Пропасть в темноте Сафира и спрятаться ото всех.

Грок видел растерянность самого близкого на планете человека. Он чувствовал его боль и переживания, словно свои. Но он с десяток атомных лет вел все к этому моменту. Время пришло, Торин-младший как никогда это понимал и даже чувствовал. Он положил вторую руку на другое плечо Крока и, не отрывая взора от больших глаз брата, продолжил: