Текст книги "Летим в космос (сборник)"

Инструкторам особенно нравились разборы тренировок, в которых участвовал и Комаров, так как он всегда очень подробно анализировал прошедшую тренировку, разбирал различные варианты действий в каждой конкретной ситуации, давал им аргументированную оценку. Были у Комарова и конкретные ошибки, причина которых заключалась в излишней напряженности, желании, во чтобы то ни стало не ошибиться. Он ведь понимал, что космонавты смотрели на него, сравнивали себя с ним. Он был для них своего рода эталоном, к которому им еще надо было стремиться, чтобы хотя бы приблизиться к его уровню знания техники. Все это создавало для В. Комарова дополнительные трудности, и он не совсем четко иногда распределял внимание, оттягивал принятие окончательных решений. Что и приводило в дефиците времени к ошибкам. Ведь в работе космонавтов иногда было достаточно появиться отвлеченной мысли, и программа действий начинала заваливаться. Сначала медленно, потом все быстрее и быстрее. Иногда стоило больших усилий и напряжения, чтобы восстановить режим работы и не допустить повторного срыва.

Борис Волынов сразу же почувствовал себя в корабле достаточно уютно. Пожалуй, он один из немногих, кто работал раскованно и даже позволял себе иногда посмеиваться при удачно выполненной работе. Правда, работал Волынов несколько замедленно и начинал ошибаться при ускорении темпа работы задаваемого инструктором. Это выражалось в том, что он забывал выполнить в строгом, предусмотренном заранее порядке действий, то или иное звено. Ведь очередность функциональных действий по некоторым операциям включали в себя десяток и более пунктов. Все их надо было помнить, так как нарушение любого исходного условия сразу влекло за собой новую ситуацию, из которой необходимо было искать выход. Хорошо если космонавт заметил свою оплошность и продублировал команду. Но ведь не исключался и вариант входа в аварийную ситуацию. Приходилось космонавтам как истинным шахматистам решать сложные многоходовые комбинации, разбирать варианты. И чем быстрее решил, тем выше оценка инструктора.

Вот несколько, отмеченных в тот период инструктором, ошибок Волынова, совершенных им в остром дефиците времени. Включил ориентацию, не закрутив предварительно корабль. Не включил «Глобус» перед стартом. Наверное, если бы не спешка, он не совершил бы таких ошибок.

Кстати. Увеличение темпа работы инструктор осуществлял для всех проверяемых и делал это очень просто. Часы в корабле электрические, и инструктор включал частоту следования импульсов в несколько раз быстрее. В результате стрелки часов начинали бегать в 2 – 4 раза быстрее. А так как вся программа работы космонавтов распределена по времени, то и темп их работы повышался.

Возможен был и такой вариант. При возникновении аварийной ситуации космонавт должен был включить сигнал «Авария передается», и уже потом приступать к анализу сложившейся обстановки. Волынов, как и большинство космонавтов, сразу приступал к анализу, забывая о сигнале в первый момент, а потом забывал о нем вообще. Космонавты считали такие ошибки не серьезными, но инструкторы думали совсем по другому.

Об А. Николаеве инструктор в итоговом отчете написал: «Работает в корабле уверенно, спокойно и настолько основательно, что создается впечатление, что он находится в привычной домашней обстановке». Наверное, уже в силу этой основательности он не терпел отклонений от бортовой документации. Если они всеже происходили, невольно заставляя его либо торопиться, либо ждать нужного момента для выдачи команды, в поведении Николаева начинала проявляться раздражительность. И чем больше и серьезнее были отклонения, тем больше раздражался Николаев. Некоторым это обстоятельство может показаться странным, учитывая его знаменитое «Главное – это спокойствие». Однако космонавты знали о том, что это выражение до некоторой степени является результатом литературной находки журналистов. А потом к нему привыкли все, и оно стало штампом. Привык даже сам Николаев.

Николаев нервничал, когда инструктор вводил ему неисправности, давал неожиданные вводные на ручное управление ориентацией. Он нервничал и тогда, когда внезапно обнаруживал, что телеграфный ключ плохо отрегулирован.

После обстоятельного разговора с инструктором в конце первой тренировки Николаев понял, что его «не загоняли в угол», а как более подготовленному специалисту вводили и более тщательно замаскированные отказы систем. Это как строгие учителя дают лучшим ученикам и более трудные задачи. Не стоять же им на месте в своем развитии. Он молча кивнул и ушел. Снова засел за изучение документации по космическому кораблю «Восток». Он верил инструкторам, но еще больше хотел доверять себе, хотел быть готовым к работе в любых сложнейших обстоятельствах.

В действиях Николаева на следующих тренировках вновь появилась истинная уверенность, пришедшая вместе с основательностью знаний и практических навыков. Ошибки и неточности первой тренировки Николаев однозначно исключил. Но факт остается фактом. Ошибки снова были. Он забывал докладывать, не указывал время доклада, не совсем точно в требуемых пределах первый раз сориентировал корабль. Даже перепутал левый разворот с правым, в результате чего ошибка в ориентации увеличилась, а не уменьшилась. Правда он сам и во – время заметил эту ошибку, правильно перестроил свои действия.

Когда подводили итог всех тренировок, то Николаев оказался среди тех, кто допустил минимальное число ошибок в третьем упражнении. А это уже само по себе говорило о его возможностях по усовершенствованию навыков управления кораблем. И это естественно не ускользнуло от внимания инструкторов. Времени до полета оставалось не так много, и для инструкторов главным было не количество самих ошибок, а потенциальная возможность кандидата к их устранению в кратчайший срок. Так что нервничал Николаев напрасно.

Валерий Быковский тоже прошел обучение в первой шестерке. И нужно сказать, что в начальный период формирования отряда, многие как – то несерьезно относились к нему. Уж больно вид у него был задиристым. Частенько он вступал в поединок, поддаваясь скорее эмоциональному чувству, чем логическому рассуждению. Нередко при этом ошибался. А ради чего? Казалось, и шумел он ради того, чтобы о нем не забыли. Значительно позже, вспоминая те дни, космонавты поняли, что такой характеристике в значительной мере способствовали его действительно торопливые, временами неверные, действия и может быть холостяцкий образ жизни.

Прошло всего полтора года жизни в отряде, а Быковский разительно изменился. Самостоятельность, четкость решений – вот характерные черты Быковскогок началу тренировочного цикла. Выполняя все упражнения, он действовал надежно, с быстрой реакцией на вводные. В доказательство достаточно привести такой пример. Меньше всего ошибок по общему количеству в этом цикле совершил Хрунов. Быковский был вторым.

Павел Попович тоже рассчитывал стартовать в четвертом полете, но в самом начале тренировок полной уверенности в желаемом исходе у него не было. Казалось бы, предыдущие тренировки в составе первой шестерки позволяли ему спокойно относиться к проверкам, но будущее показало, что и ему труднее всего оказалось преодолеть свой собственный характер, научиться управлять собственными эмоциями.

Больше того. Тренируясь в составе первой шестерки, Попович делал ошибок даже меньше, чем в первой тренировке нового цикла. И причиной их в большинстве случаев была поспешность, или как сказал в тот период инструктор, суетливость. Попович как и Леонов, хватался за все кнопочки и ручки, как будто здоровался, с ними. Ему хотелось как можно быстрее проверить себя, убедиться в том, что не забылись часы, проведенные ранее в тренажере. А кабина вдруг показалась новой, непривычной, хотя все вроде бы и оставалось на своих местах. Разум призывал к спокойствию, а руки торопились вспомнить движения по управлению кораблем. Хотелось. Ох, как хотелось побыстрее убедиться в надежности своих навыков и знаний после длительного перерыва. Он торопился полистать бортжурнал, поработать телеграфным ключом, включал и выключал тумблеры звукового сопровождения сигналов, поднимал и опускал крышки пультов, как будто пытался проверить – все ли старые друзья на месте. Получалось, что как то непроизвольно, вместе с программой штатных проверок оборудования в соответствии с бортовой документацией, он проводил и свою личную, интуитивную программу проверки. Он знал, вернее, был уверен в том, что ни одно его действие не повлечет серьезных последствий. И совсем забыл при этом, что инструкторы набавляют и набавляют ему ошибок. Особенно в первые минуты тренировок. Прошло достаточно много времени, прежде чем Попович сумел сдержать нетерпение, сосредоточиться и уже в привычном размеренном темпе закончить тренировку. Положение спасло то, что итоговая оценка ставилась по совокупности всех тренировок. Ошибки первой, если они не повторялись, прощались.

Инструкторы были опытными специалистами и хорошими психологами. Они прекрасно понимали трудности первых попыток и давали каждому возможность исправить появившиеся в самом начале ошибки. Особенно если при этом были проявлены настойчивость и целеустремленность в достижении желаемой цели. Такой подход помогал инструкторам определить реальные возможности космонавтов в широких пределах.

Наверное, рассказ об этих тренировках будет не полным, если не дать еще некоторых пояснений.

Например. Наука давно доказала неблагоприятное влияние длительных перерывов на ранее приобретенные профессиональные навыки человека. В авиации после отпуска летчики, даже с многолетним стажем, перед самостоятельным полетом получают вывозные полеты с инструктором. И это считается нормой. Промежуток же между тренировками в отряде, в силу объективных причин, длился даже больше обычного отпуска летчиков. Вот почему первая встреча с тренажером была именно новой даже для представителей первой шестерки космонавтов. Тем более что и требования к ним были более высокими, чем к остальным кандидатам на предстоящий полет.

Кроме того, новизна тренировочного цикла объяснялась еще и тем, что каждый новый корабль одной серии не был все же точной копией предыдущего, а имел свои, иногда значительные, особенности и в конструкции, и в методах работы с системами. Это и заставляло всех космонавтов начинать изучение нового корабля каждый раз с самого начала. И легче было тому, кто имел хороший багаж знаний, полученных раньше.

К тому же, самые первые тренировки космонавты проводили на тренажере, который имитировал системы корабля Ю. Гагарина. Это был первый, по сути, экспериментальный образец космического тренажера, на котором только еще проверялись многие технические решения создаваемых тренажеров.

Контрольный цикл тренировок проводился на новом тренажере, который был установлен уже в Центре подготовки космонавтов. Он воплотил в себя все лучшие технические решения по результатам разработки первого тренажера, и его возможности по имитации режимов космического полета были значительно шире.

Значительно большими были и возможности контроля за действиями космонавтов со стороны инструктора. И эти обстоятельства накладывали на космонавтов особую ответственность.

Учитывая все вышеизложенное, тщательно обсудив результаты тренировок космонавтов, степень их серьезности и умение ориентироваться в сложной неожиданной обстановке, инструкторы рекомендовали четверых космонавтов для подготовки к групповому космическому полету: А. Николаев, П. Попович, В. Быковский, В. Комаров. Запасным был рекомендован Б. Волынов.

Завершая разговор об одной из первых тренировок космонавтов, следует сказать, чтов дальнейшем система их подготовки не только не упростилась, но даже значительно усложнилась. Если, готовясь к первым полетам, космонавты за тренировку отрабатывали весь цикл программы от старта до посадки, то в дальнейшем это было признано нецелесообразным. Ведь шестимесячный полет не проиграешь от старта до посадки в реальном масштабе времени. Тренироваться стали по участкам полета, но сделали их насыщенными, сжатыми по времени. На зачетных тренировках старт, стыковка, посадка отрабатываются на тренажерах транспортного космического корабля, а вся работа на орбите проверяется на тренажерах орбитальной станции.

Общая оценка готовности космонавта к полету выставляется по совокупности всех оценок. Как в обычной школе. Завершается программа подготовки экзаменационной комплексной тренировкой.

Есть и еще одна проблема в подготовке космонавтов. Чисто человеческая. И возникла она лишь с появлением орбитальной станции.

Известно, что на станции работают как длительные основные экспедиции, так и экспедиции посещения с продолжительностью пребывания на борту 7 – 10 дней.

Деление экипажей на основные и посещения требовало решения многих вопросов. Особенно морального порядка. Все – таки полет на несколько месяцев был труднее кратковременного, а награды и почести были одинаковыми. Поэтому и понятны стремления космонавтов сначала слетать в экспедицию посещения, а уж потом как потребует обстановка. Бич отстранения от полета для слетавших космонавтов уже не довлеет над ними так грозно, как это было ранее.

Формально для космонавтов космический полет заканчивается через несколько недель после посадки экипажа докладом перед Государственной комиссией о результатах работы на орбите, замечаниями по работе техники и предложениями.

Сама же подготовка к полету продолжается не месяцы, а годы, прежде чем космонавт сможет облегченно вздохнуть, сочтя, что все вопросы, связанные с предстоящим ему полетом, позади.

Но в памяти человеческой каждый полет остается навсегда, и мы можем попробовать воспроизвести самые интересные моменты космического полета, рассматривая его главные этапы от старта до посадки.

КОСМИЧЕСКИЙ ПОЛЕТ

СТАРТ

Прежде чем осуществить старт космического корабля, ученые и конструкторы проводят вместе с космонавтами огромную подготовительную работу. Они до деталей рассчитывают программу будущего полета от старта до посадки, с учетом всех возможных неожиданных ситуаций, которые только можно представить, исходя из уровня познаний Человечества.

Затем космонавты с помощью ученых, инструкторов и специалистов изучают все операции, которые им предстоит выполнить, и тщательно отрабатывают их на тренажерах и стендах.

Чтобы представить, о чем идет рассказ, нужно разобраться хотя бы с основными формулировками и понятиями, связанными с пилотируемой космонавтикой. Вот некоторые из них.

Орбита – траектория движения космического летательного аппарата на основном участке полета.

Перигей – ближайшая к Земле точка орбиты космического аппарата.

Апогей – наиболее удаленная от Земли точка орбиты космического аппарата.

Линия апсид – линия, соединяющая точки апогея и перигея.

Восходящий узел орбиты – точка, в которой орбита пересекает плоскость экватора при переходе космического корабля из южной полусферы в северную.

Нисходящий узел орбиты – точка, в которой орбита пересекает плоскость земного экватора при переходе космического аппарата из северной полусферы в южную.

Линия узлов – линия, соединяющая восходящий и нисходящий узлы орбиты.

Наклонение орбиты – угол между плоскостью орбиты космического аппарата и плоскостью экватора.

Величина угла наклонения орбиты определяет границы географических широт, в пределах которых будет летать космический корабль. Чем больше наклонение орбиты, тем больше диапазон достижимых географических широт, но тем меньше вес выводимого на орбиту корабля. Последнее вызвано тем, что при увеличении наклона орбиты уменьшается энергия, передаваемая космическому кораблю за счет ее суточного вращения.

С полярной орбиты можно осматривать всю Землю, но для ее достижения требуются очень и очень многие энергетические затраты.

Одно и то же наклонение орбиты может быть получено при северо-восточном и юго-восточном направлении запуска ракеты-носителя. При старте с космодрома Байконур используется северо-восточное направление, так как в этом случае полет на участке выведения и непосредственно после отделения от ракеты-носителя проходит над территорией Казахстана и России. А это значит, что на наиболее ответственных участках полета наземные станции слежения и контроля могут осуществлять радио и телевизионную связь с кораблем, принимать телеметрическую информацию, более продолжительное время проводить измерения параметров орбиты.

На участке выведения от ракеты-носителя космического комплекса отделяются и падают на Землю отработавшие ступени. Выделить район для падающих частей естественно легче на собственной и дружественной территориях. Однако количество выделенных районов ограничено. Поэтому ограничены и возможные направления запусков ракет-носителей, а, следовательно, и величины угла наклонения.

Трасса выведения пролегает над малонаселенными районами и потому предполагаемый ущерб от падения обломков рассчитывается как минимальный.

Та же задача стоит перед учеными, конструкторами и при выборе возможных областей приземления возвращаемых аппаратов.

В уже выбранных районах выведения и спуска не допускают никакого строительства крупных промышленных объектов, не планируют расширение и развитие уже существующих населенных пунктов. И это понятно. Никто не хочет жить с осознанием того, что в любую минуту на голову может свалиться что-то тяжелое, от которого и убежать будет невозможно.

В СССР и теперь в России наклонение орбиты пилотируемых космических кораблей находится в пределах от 51 до 65 градусов. Большое наклонение было принято для первых космических кораблей. Затем практически была принята орбита выведения с наклонением 51, 6 градуса. Но для интернациональных экипажей при автономных полетах широкий выбор угла наклона сохранялся, так как это позволяло экипажам проводить исследования природных ресурсов над территорией своих стран.

Если бы Земля была неподвижной, то есть не вращалась бы вокруг своей оси, то орбита космического корабля все время проходила бы над одними и теми же районами Земли. Однако Земля вращается не только вокруг Солнца, но и вокруг собственной оси. Вследствие этого вращения при заданном наклонении орбиты географические координаты мест, над которыми будет пролегать полет космического корабля, зависят от периода его обращения – времени одного полного оборота корабля вокруг Земли.

Эти координаты, соединенные одной линией, образуют трассу полета. Трасса каждого нового витка в пространстве точно такая же, как и предыдущего, но из-за собственного вращения Земли сдвинута к западу по долготе на угол поворота Земли относительно плоскости орбиты за период обращения. Долготное межвитковое расстояние сдвига за один оборот составляет 22, 5 градуса.

Полный оборот плоскости орбиты космического корабля вокруг Земли завершается приблизительно через сутки. Можно подобрать период обращения орбиты таким, что к этому моменту корабль сделает целое число витков и его трасса совпадет с трассой предыдущих суток. То есть через сутки полета корабль может оказаться над той же точкой. Например, над точкой старта. Такие орбиты называют суточными.

Если период больше или меньше суточного, то трасса все время сдвигается по долготе соответственно к востоку или западу на величину, называемую суточным смещением трассы. Это особенно важно при полетах международных экипажей, так как каждому новому космонавту хочется получше разглядеть города и села своей страны, полностью выполнить запланированные эксперимент. Ради этого они готовы не спать несколько суток подряд. И практически всегда первую ночь никто из них не спит во время космического полета.

Некоторые объекты, правда, за время полета так и не попадают в поле зрения космонавтов. Например. На первом витке корабль проходит слева от объекта, а на следующем справа.

Через какое-то время положение нужного объекта может все-таки совпасть с трассой и даже будет в это время прекрасно освещен, но это еще не означает, что на объект не наползет сплошная облачность. И так далее и тому подобное. Космонавт может летать месяцами, но так и не увидит родной город со своей высокой орбиты.

Вследствие большой протяженности России в долготном направлении трасса полета в течение суток проходит через ее территорию 11 раз. Причем, корабль движется с юга на север, а орбита смещается с востока на запад.

Кроме того нужно помнить, что чем выше орбита полета, тем больше и период обращения.

Таким образом, изменяя период обращения или высоту полета, можно выбрать такую орбиту, что в каждые новые сутки можно будет фотографировать и изучать все новые и новые участки поверхности Земли.

Существенную роль при планировании полета играет выбор времени старта и допустимые пределы, в которых эти временные изменения возможны. В принципе старт космического корабля может состояться в любое время суток – и днем и ночью. Это как в авиации – взлететь можно в любую погоду. Вот только для посадки необходимы вполне определенные погодные условия и пригодный район.

У космонавтов время старта полностью зависит от программы предстоящего полета. Если полет автономный и предполагается в основном дистанционное зондирование звезд, то старт возможен в любое время и основные ограничения относятся к желаемым условиям посадки в конце полета.

Если стартующему кораблю предстоит стыковка, например с орбитальной станцией, то ему необходимо стартовать по принятой нашими учеными схемой стыковки в момент прохождения станции над космодромом. Всякие отклонения в ту или иную сторону влекут за собой дополнительные энергозатраты для коррекции орбиты корабля после вывода его на орбиту.

Кроме того, всегда желательно, чтобы космический корабль после завершения полета приземлялся на территории Казахстана или России в светлое время суток. Это значительно облегчает процесс поиска и спасения экипажа.

Обстановка в районе Казахстана общепринятый район посадки по условиям освещенности повторяется через 58 суток. Так что изменение времени старта влечет за собой и ухудшение условий работы экипажа и поисковиков в самый напряженный период завершения полета, когда организм членов экипажа значительно ослаблен, и им чрезвычайно необходима помощь в первые минуты и часы после возвращения на Землю.

При изменении времени старта космического корабля и неизменном наклонении орбиты и ее периода, плоскость орбиты по отношению к Солнцу располагается по разному. Следовательно, в значительных пределах меняются условия освещенности по трассе полета и условиях научных наблюдений Земли.

При расчете времени старта космического корабля обязательно учитывается необходимость контролируемого и точного построения ориентации космического корабля на орбите непосредственно перед будущим возвращением на Землю. Ориентация корабля необходима и перед фотографированием объектов, изучением звезд и перед выполнением других задач, которые требуют приведения космического корабля перед работой в строго определенное положение в пространстве.

Подобные эксперименты также планируются задолго до полета, и четко рассчитываются по времени, так как их выполнение связано с целым комплексом многочисленных условий по взаимному расположению объектов, с динамическими процессами и многим другим.

Важное значение при планировании старта имеет высота апогея и перигея орбиты, на которую выводится космический корабль. Эти величины в течение полета не являются постоянными для любого космического аппарата. На каждом витке, особенно в перигее космический корабль задевает атмосферу и получает определенное торможение. На следующем витке трасса полета проходит еще ниже, а следовательно плотность атмосферы и ее сопротивление увеличиваются, увеличивая при этом и эффект торможения. Как только скорость космического корабля станет ниже 8 километров в секунду, он неминуемо сойдет с орбиты по длинной, растянувшейся на несколько тысяч километров параболе и устремится к Земле. Вот только рассчитать точку посадки в этих условиях чрезвычайно трудно.

С другой стороны, тормозящий эффект атмосферы на высотах ниже 150 километров не позволяет летать за счет инерции. В этих случаях нужна постоянная работа двигателей для поддержания высоты за счет увеличения скорости полета, то есть работе двигателей на разгон. Иначе космический корабль по той же параболе снова устремится к Земле.

Отсюда возникло и такое понятие как время существования космического летательного аппарата на орбите, величина которого равна временному промежутку от выведения космического аппарата на орбиту до его входа в плотные слои атмосферы в пределах 100 – 150 километров.

Критическим значением периода обращения космического корабля на орбите , при котором еще обеспечивается орбитальный полет, считается время 87, 75 минут при высоте 170 километров. Орбита при этом круговая.

Если орбита космического корабля не круговая, а эллиптическая, то очень важным параметром, определяющим время существования, является перигей. Именно в районе этих точек корабль наиболее сильно ощущает плотность атмосферы.

При высоте перигея 100 километров корабль войдет в атмосферу через виток.

При высоте перигея 200 километров время существования корабля уже около ста дней.

При высоте перигея 500 километров время существования корабля достигает десятков лет.

Цифры параметров орбиты могут изменяться в зависимости от многих условий на конкретный момент времени. Играют роль и гравитационные силы, и магнитное поле, и влияние Солнца. Однако ученые на первых этапах пилотируемых космических полетов учитывали в основном факт аэродинамического торможения атмосферы, используя его как один из резервов безопасности полета.

Ниже приводится таблица по космическим кораблям типа «Восток» и «Восход», а также более подробные данные по полету космического корабля «Восток-3».

Из таблицы видно, что все космические корабли серии «Восток» выводились на очень низкую орбиту в перигее, обеспечивая тем самым минимально необходимое время существования на орбите.

Если бы Г. Титова или любого другого космонавта, стартовавшего на этих кораблях, забросили бы слишком низко, то они не смогли бы летать больше суток и не выполнили бы программу полета. Атмосфера заставила бы их корабли приземлиться раньше.

В случае же, если бы корабль при старте забросили бы слишком высоко, а тормозная двигательная установка отказала, то корабль мог бы крутиться на орбите слишком долго и имеющиеся системы жизнеобеспечения не помогли бы космонавту выжить в этом полете. Их ресурс не рассчитан на значительное увеличение продолжительности существования человека в космическом полете.

Проводя дальнейшие расчеты снижения космического корабля «Восток-3» можно узнать, когда бы он приземлился в случае отказа тормозной двигательной установки. Для этого каждый может построить график снижения и убедиться в том, что не позже чем через 10 суток корабль сел бы за счет самоторможения.

Зная, что система жизнеобеспечения «Востоков» позволяла космонавту жить на орбите до 10 суток, можно наглядно убедиться в степени безопасности полетов космонавтов на этих кораблях при условии отличной работы стартовой команды.

Система жизнеобеспечения космических кораблей США в первых полетах обеспечивала существование астронавтов на орбите до трех суток. Их корабли поднимались на орбиту не выше 160 километров, что также обеспечивало им возможность возвращения в допустимые сроки.

Да, на первых порах ученые были очень осторожны в своих решениях и пытались обеспечить максимальную безопасность космонавтов. Во всяком случае, до тех пор, пока не была полностью отработана техника стартов. Сейчас, изготовленные на заводе, космический корабль и ракета-носитель доставляются на космодром Байконур и здесь в монтажно-испытательном корпусе МИКе собираются в единое целое.

Длина МИКа более 100 метров, высота с пятиэтажный дом. Поэтому сборка всех основных частей комплекса корабля и ракеты осуществляется горизонтальным способом и в таком же положении на железнодорожной платформе весь комплекс в сборе доставляется на стартовую позицию, расположенную в 1, 5-2 километрах.

Обычно вывоз ракеты-носителя с космическим кораблем выполняют рано утром. И будь то зимой или летом, в леденящую стужу или знойную жару, вокруг состава, забегая с разных сторон, а то и забираясь в вертолет, снимают и снимают торжественный выезд фотокорреспонденты и кинооператоры.

Сама стартовая позиция не очень большая. Квадрат железобетона с отверстием в центре для хвостовой части ракеты-носителя. Мощный установщик устанавливает ракету-носитель в вертикальное положение, и как бы вставляет в пусковую систему, жестко закрепляя в верхней и нижней частях с помощью специальных ферм. Сюда же подводятся кабельная и заправочная мачты и ферма обслуживания.

Несмотря на тщательную проверку всех систем и агрегатов в МИКе, на стартовой площадке все проверки повторяются вновь. Ведь положение ракетно-космического комплекса изменилось с горизонтального на вертикальный, что могло привести к каким то изменениям в работе систем. Да и сама транспортировка могла внести коррективы в состояние систем.

В конце проверок ракета-носитель заправляется топливом и сжатыми газами.

В бункере командного пункта запуска руководитель работ, оценив все доклады, дает команду готовить космонавтов к посадке в корабль. Начинается отсчет времени непосредственной подготовки к полету.

Космонавты на площадке задерживаются не долго. Доклад, последние приветствия, пожелания, и они скрываются в лифте, а через несколько минут выходят на связь с командным пунктом со своих рабочих мест.

Космонавты и ракетно-космический комплекс готовы к старту.

Во время старта, как и во время стыковки, космонавты, космонавты находятся в скафандрах вентиляционного типа, которые не претерпели особых изменений со времен старта Ю. Гагарина.

Нахождение в скафандре связано с повышением безопасности космонавтов в период работы на особо опасных участках полета.

Экипаж космического корабля «Восход» работал без скафандров.

П. Беляев и А. Леонов находились в скафандрах только потому, что планировался выход в открытый космос.

Все космонавты вплоть до полета космического корабля «Союз-11» летали без скафандров. Это позволяло иметь штатную численность экипажа в три человека. И только после гибели Г.Добровольского, В. Волкова и В. Пацаева эта установка была пересмотрена. Штат экипажа установили в два человека. Космонавты получили индивидуальные скафандры и дополнительные средства жизнеобеспечения на случай внезапной разгерметизации корабля.