Текст книги "Поэтическая энциклопедия"

– Ке-хе! Ке-хе! Ке-хе!

Капуста

Чую: пахнет зельно вкусно шелестящею капустой!

Бьюсь о паперть я в истерике, как путана та, в Америке…

Карась

– Эй, на Млечном! Погоди, резвый пращур во плоти!

Что ты делал на Руси?

– То у Господа спроси!.. Щукой был, чтоб караси

Не дремали в море синем, позадёрнувшимся тиной.

Карачки

Наш Иван тут расстарался, с тихим рыком перебрался

По-звериному, в горячке, где в прогиб, где на карачках.

Где совсем на животе, напрямик сквозь дебри те.

Видит он: под самой кручей, под кривой сосной могучей,

Если глянуть на восток, неприметный бугорок.

Там, под этим бугорком, защищённый сундуком

От едучей жёлтой ржи, кладенец себе лежит.

Карачун

– Всё! Наверное, каюк! Не свести ни ног, ни рук! –

Мысль худая пронеслась…

– Ну, чего же ты? Вылазь! – крикнул Леший и за ворот

Стал Ивана теребить, да и Ворона просить:

– Гой ты, чудо, Чёрный Ворон, дай живой воды испить!

Вот осилит лютый враг, окочурится Дурак,

Не пройдёт и десять лун, всех настигнет карачун.

Картина

Только влезли на вершину, видят страшную картину:

По округе ни цветочка, ни былинки, росточка

И ни деревца окрест – Змей землицу даже ест,

Оставляя под ногами, лишь голимый чёрный камень,

Каковой, как говорится, лишь на склепы и годится.

Катиться

Катилась Русь по Малой Спасской, кляня ухабины веков.

И всё ж Иван – дурак из сказки, глазища щуря по-татарски,

Прикрыв плешину кушаком, был не последним дураком.

Картошка

Сажу картошку, сею лук без всяких агротехнаук,

По-русски, с маху, вкривь и вкось: авось-небось, авось-небось –

Благое времечко придёт, и всё, как надобно, взойдёт!

Картуз

Да, жизнь опять пошла по кругу, как нищий с рваным картузом,

Втоптав меня с конём и плугом вдругорядь мордою в назём.

Кастет

Есть кастет, а зубьев нет…

Катушка

И я однажды под забором с врагом извечным – дачным вором,

Вдруг прокляну шальную Русь, как тот ушкуйный атаман,

(В жердину! В Бога! В драбадан!) Сорвусь с катушек и сопьюсь!

И вскоре захиреет тело, и в очи влезет злая мгла,

Что всех вчистую замела хмельных брательников моих

И даже жён несчастных их…

Кашалот

Приоткрыл огромный рот чудо-юдо кашалот.

Качели

А качели сдурели – качаюся! В хилом теле силёнки кончаются…

Вправо – жуть, и влево – жуть, посерёдке – тошно!

Что ли Бога обмануть, да и спрыгнуть в прошлом?

Раскатать во всю губу на чужое сало

Да и выманить судьбу на реку Каялу?

Каюк

Дядя – тюк, да тётя – тюк, и пришёл ему каюк.

Квазары

Пращур мой плутовал на базаре, ну а я улетел далеко,

За разбойным напевом квазаров Магеллановых Облаков.

Квас

Теперь ступай! Не ровен час – сусед сопьёт медовый квас,

Что у супружницы хранится под конопляною тряпицей…

Постой ревнивец! За божницей найди сосуд с «живой водицей»,

Опохмелись в последний раз и впредь до чёртиков не квась.

Келья

Там, в глубоком подземелье, во сырой и тёмной келье,

В абсолютно чёрной мгле, сидя прямо на земле,

Пленная Марьяна страждет от неволи и от жажды,

От неведомого гада и – от глада.

Киев

Тыща лет прошла с тех пор, как на Киев, аки вор,

Чёрным чудищем летучим, злобным, диким, поедучим

В одночасье обратясь, с поднебесья щерил пасть

Пребольшой прелюбодей, аспид злобный и злодей,

Змей, по имени Кощей.

Кикимора

А кикиморы по свету рыскают, малых детушек потемну тискают,

Не дают бесштанным им с детской сырости

До мужицкого возраста вырасти.

Кипяток

Это не бирюльки! Кипяток в кастрюльке.

Кирпичи

Ты, хулитель болезный, хоть в ночи помолчи!

Не валялся я лежнем на холодной печи

И носищем облезлым не долбил кирпичи…

Кирзовый

Солдатские, суровые сапоги кирзовые.

Кирпич

Ах, ничто и нипочём, если стукнут кирпичом…

Кисет

Есть кисет, а табака, к сожаленью, нет пока:

Не появится табак просто так.

Кислород

Что-то слишком рот дерёт этот горный кислород!

Кистень

И на солнце бросит тень этот кованый кистень.

Китеж

Возле града того, возле Китежа понаделал дурак сдуру кипежу!

Не осмыслить, брат, дурость от роду!

Только Китеж – град сгинул под воду.

Кладенец

Кладенец зарыт под кручей, под кривой сосной могучей,

Там, на речке, где затон… А теперь ступай-ка вон,

А то сдам тебя Кощею! Жернова тебе на шею…

Класс

Лёнька жил в кругу охальном, не любимым, не опальным,

Не подъемля в гору глаз, как и весь рабочий класс.

Клёны

Ах, не надо сегодня о травах! Травы вновь по весне зацветут.

Видишь, рыжие клёны оравой по отаве по пояс бредут.

Кликуша

За чехардой безжизненных планет

И жарких звёзд безудержным свеченьем

Чуть брезжится берёзовый рассвет

И глаз твоих земное притяженье

До встречи миг. Потом такая тишь!

Ударит в уши, как кликуша…

Неужто мимо, мимо пролетишь,

Не распознавши родственную душу?

Кнут

Из-за пояса ремённый, на три жилы заплетённый,

По-хозяйски так, неспешно достаёт рукою грешной

Кучерской короткий кнут: «Как русалочку зовут?»

«Ну, Водяшей… Бить что ль будешь?» – вопрошает Водяной.

Кобыла

Долгим временем проверено: не бывать кобыле мерином.

Вы видали, как шмеля, то есть… как её?.. шлея

Чуть под хвост ей попадёт – берегись честной народ,

Укрывайся за гробы! Вмиг кобыла на дыбы и галопом от ворот…

Вдрызг телегу расшибёт, заодно и седока, простофилю-дурака.

Кобылица

Своенравная девица превратилась в кобылицу,

На пожаре средь огня не загрызла чуть коня.

Кольцо

Я живу, как перст венчальный, в дырке вечного кольца.

Снизу холод наковальни, сверху молот кузнеца.

Ковбой

«Коровий мальчик» вмиг судьбою переделан был в ковбоя.

Стал в кино таким крутым, как пожара черный дым.

Ковыль

Рвы заполняя кишащею массой, гады земные на город ползут.

Пахнет паленным Дажбогово небо, горькой полынью прибитая пыль,

Стрелами стебли щетинит ковыль. Падаю, падаю, падаю в небыль,

С ходу пронзаю былинную быль!

Когорта

Какого-то чёрта отстала когорта, когда легион перешёл рубикон.

Коза

Помню, в пору ледостава гениальный Куросава…

(Он тогда в зените славы фильм задумал про Дерсу).

Так вот этот Куросава как-то мне шепнул в лесу,

Что «звездастая» держава за вьетнамскую грозу

Нашим сделает козу!

Колбаса

В лавке радует глаза свежим блеском колбаса,

Разжигает аппетит… апосля – живот болит!

Колготки

Не дремали люди чтоб, разразился тут потоп.

Несутся вниз деревья, доски, кресты прадедовских могил,

Птенцы, собаки, мышки, кошки, как будто Всеволод Мечковский

Шутливой кистью понарошку сей мир с утра перекосил.

Кружат бутылки из-под водки под заголившимся кустом,

И позолоченным листом меж них утопшая красотка

В неописуемых колготках об корень трётся животом.

Колея

Пой змея-колея песню шёпотом…

Пропадаю я, пропадаю я напрочь пропадом!

Котлы

В мире есть одна дилемма, а скорей всего, проблема –

Боль учёнейших голов, где, не портя людям кровь,

Не мешая здраво жить, где хранить и хоронить

Шлаки ядерных котлов?

Книги

Послав к чертям интриги, и разгребая прах,

Пишу помалу книги о нашенских Богах.

С учёными тягаться ей-богу, не берусь,

Но помнить надо, братцы, откуда наша Русь!

Кобра

Там, в забытых богом ребрах бывших витязей хоробрых,

Вечный ветер песнь поёт, и безжалостная кобра шаг неверный стережёт.

Ковать

– Под листочком на пенёчке ты о чём, кузнец, поёшь?

И хрустальным молоточком, что на камушке куёшь?

– Про травинки и цветочки, и про солнышко пою,

Мелодично молоточком дочкам крылышки кую!

Я – кую, сосед – куёт! Я – пою, сосед – поёт

И куёт, куёт, куёт, куёт!

Ковыль

И стряхнул степную пыль возмутившися ковыль.

Когорта

1

Вот я шагну за тот Порог, а есть ли там еврейский бог

И вся Иудина когорта? … Ну, это… их политбюро,

Что Русь до ручки довело? Где пахнет серою от чёрта?

2

Я один из всей когорты – из родни не воевал,

Не входил, ступая гордо, в прах поверженный кагал.

Колесница

Андриасы, Гансы, Фрицы – спицы готской колесницы

По экрану потекли из разорванной петли…

Да пошла ты скопом к чёрту, колготливая когорта,

Каковой не видел свет! Ежели за тыщу лет,

Уподобясь в поле льву не смогла известь Москву!

Колесо

Коло, коло, колесо колесницу растрясло.

Коллеги

Телеграммы и телеги – вроде вовсе не коллеги.

Колобок

Ткнул лису подбрюшьем в бок колобок, да и убёг!

Колокола

Наспех хватив недозрелого квасу, вылез на стены встревоженный люд:

Из поднебесья тревожно гудут колокола обгоревшего Спаса.

Колокольня

Жив я что ли? Али нет? Эта боль от алкоголя… этот бред?

Жив! Коль злобствует комар… Боже мой, какой кошмар!

Душу вынули мою! Не в тюрьме и не в бою,

В подлом вражеском краю, а в родной Первопрестольной

В эйфории алкогольной подле новой колокольни,

Ненамоленой пока для Ивана-дурака! Ох, кручинушка-тоска…

Колосок

Говорил я ворогу: «Не клюй меня в голову:

Пригодится носок на овсяный колосок!»

Комиссар

Не старуха – повитуха – через двор, голодуха – приберуха и разор!

Где на экую ораву взять рогож? Месяц щурится лукаво, аки нож.

Бабе старой до базара не доплесть: «Чё ли чикнуть комиссара да и съесть?»

Комплемент

И в душе в один момент вызрел нужный комплемент.

Конвульсии

Я, когда глаза продрал, Змей в конвульсиях лежал,

А над ним рядили Боги, как со зверем дальше быть…

– Да повыкорчевать роги!..

– В речке гада утопить!

– Коль нельзя, что бы издох, превратить в… чертополох!

Конгломерат

Вопрошал Вселенский Бог нечто странное у ног:

– Хаос?

– Хаос!

– Где твой брат?

– Вон лежит – Конгломерат!

Кондачок

И поехало-пошло… порося яйцо снесло,

Квочка-дура с кондачка родила в траве бычка,

А индюшка-иноходица, косолапая разбойница,

Из-за ейного телка излягала в кровь быка.

Консервы

Консервы и консерватория… Невообразимая оратория!

Конура

Что дыра, что нора, что собачья конура… Выбираться, чай, пора!

Конёк

А русалки отвечали: «Вот нам не было печали,

Как с крутого бережка полудохлого конька

За верёвочку тащить, чтобы взять и утопить!

Мы же… всё же… неглиже, то есть голые уже…

Конь

Любопытный конь подковой наступил на ейный хвост.

Змей двенадцатиголовый встал над Сивкой в полный рост.

Всею огненною мощью на неё, озлясь, дохнул,

И поджаренные мощи разорвал и враз сглотнул.

Копеечка

Наш Иван себя сдержал, ту копеечку не взял

И в сердцах-то на дорожку плюнул на пол и – окошко,

Будто кошка, сиганул, словно чёрт его слизнул.

Копыто

Да и крепче было бито враз по копчику копытом.

Копьё

А копьё и есть копалка! Изначально – просто палка.

Корабль

Наступил желанный срок: наконец – Владивосток!

Всё! Упёрся, ходу нету! Вся как будто песня спета!

Припылил… конец земле! Дальше лишь на корабле…

Корифей

Очень сильно любит фей кривоногий корифей.

Корка

– Нам питейным всё равно: самогонка, спирт, вино,

Лишь бы с ног сшибало!

– Эх, попляшем, попоём, а потом ещё нальём,

Заедим икоркою, да лимонной коркою!

– Нет на вас Георгия с сокрушающим копьём,

Полуночное хамьё!

Корневище

Над нейтральной полосой, над Недоброю косой

За окраиной села, где безумный ветер свищет,

В землю молния вросла разветвлённым коревищем.

Короб

А стрижи-то – молнии в небе сети ставили,

А стрижи промолвили, а стрижи добавили:

– Тут картинка-то така, всё это бредни Дурака.

Он всем три короба наврал, никто его Души не брал!

Коробок

Ох, натёр туристу бок полный спичек коробок!

Корова

– Не нужна ли вам подкова? Можете ковать корову!..

Корова Зимун

Корова встала на дыбы и вымячком мотнула,

И напряглась коровья грудь натугою извечной,

И ввысь парное молоко потоком бурным потекло –

И засветился Млечный Путь дорогой бесконечной.

Корыто

Шумел, шатался чернотал, хрустел под чёртовым копытом.

Несчастный предок, маясь мытом, сиречь расстройством живота,

У ежевичного куста с евоной браги ежевичной,

Женой прищученный с поличным, скрёб в голове и горевал

О зелье вылитом в корыто и чаше, вдребезги разбитой.

Космы

Заворожив запретной новью, меня внезапно сбили с ног!

Всей взбаламученною кровью лечу к чужому изголовью

И впопыхах чертополох пустых посулов разгребаю,

Икая, Бога поминаю, за космы Каина хватаю,

И ничего не понимая, не чуя рук, не чуя ног,

Лечу, как в пропасть, за порог!

Костыль

Летит в века земная пыль, а мы за ней ещё до века…

А что поэзия? Костыль, чтоб быть ходячим человеком!

Коттеджи

Коттеджи вона! Их, как грязи, понавтыкали господа,

Кто из тюряги вылез в князи за счёт народного труда.

Кошмар

И в холод бросило и в жар, когда привиделся кошмар.

Корыто

У корявого корыта – вещи нынче позабытой –

Одногорбые верблюды равнодушно воду пьют,

По округе голой люди меж скотиною снуют.

Космос

В дальнем космосе потеха, маета и суета!

Покатилася со смеху, словно искорка по стрехе,

Из созвездия Креста егозливая Звезда.

Косячок

Вот под череп может влезть заковыристая бесть,

Коли ты, ядрёна клёшь, косячок с утра забьёшь,

Аль присядешь на иглу попозднее ввечеру…

Крап

Пусть серый мрамор в синий крап к себе примеривает раб,

Идущий вслед тропой цивильной. Я у Истории Всемирной

Был самый дерзостный прораб!

Красить

Президент тот по указке, расстреляв из танков в красных,

Получил в награду краски, и на пасху опасля

Красил яйца у Кремля…

Креозот

Поиссохшие лягухи средь осоки верещат: «Сухо, сухо, сухо, сухо,

Дайте капельку дождя!»

И пока на перевале ярый гром не загремит,

Будут тихо плакать шпалы креозотными слезьми.

Кривда

1

Правда очень хороша, да по будням износилась,

Правда в кривду обратилась, словно блудная душа

У хмельного алкаша.

2

Против Смерти вышла Жизнь! Правда с Кривдою сошлись

В рукопашном, по старинке, беспощадном поединке!

Только Кривда – тварь бесполая, вся в морщинах, полуголая,

По земле виясь ужом, отбивалася мешком,

Полным чистым золотом, будто тяжким молотом.

Правда стала на носок, да и сделала бросок.

Аж пахнуло холодом! Разорвался тот мешок,

Высыпалось золото…

Крик

1

Не слышно в городе великом петухов ночного крика,

Зато стремится за порог, как злой неумолимый рок,

Удушливый, всесильный смог.

2

Боже! В следующий миг зельно страшен и велик,

Взвился в небо чуждый лик. И ужасный, дикий крик

В души грешные проник всею силою своей

Двух земных богатырей.

Кричать

Память мчится сквозь годы, уподобясь лучу!

Не войдешь в одну воду, так зачем я кричу?

Ни дороги окольной, ни тропы, ни следа!

Где-то звон колокольный! То поют провода…

Криминал

И лезут люди в криминал… Ах, чёрт бы всех и вся побрал!

И эту злую заваруху, и вековечную разруху,

А с нею пакостное Зло, что Русь в трясину завело!

Кровосос

«Ах ты, чёртов кровосос!

Билогический насос!

Вурдулацкая скотина! –

Закричал лихой детина, –

Если пасти не порву, лютой смертью счас помру!»

Кровь

И я с изломанною бровью с ножом не лезу к изголовью

Тирана или подлеца, мне жалко той великой крови,

Что довелось пролить отцам!

Кротовая нора

В дыре Кротовой как-то вдруг седых времён замкнулся круг,

На части тело распадалось, душа на клочья разрывалась,

И тени бились смертным боем, в песок крушили божью твердь,

А вслед неслась, безумно воя, с косой зазубренною Смерть,

А по пятам быстрее ветра волчком закручивались недра.

Крылышки

Дочки крылышки получат да приставят ко плечам:

Сразу тучей поедучей степь заполнит саранча.

И цветочки, и былинки, ядовитые травинки

Вместе с ягодой окрест – всё приест в один присест.

Кузнец

Целый день кузнец поёт про земные чудеса,

Про огонь и про леса, да куёт себе, куёт неземные кудеса.

Кукушка

Кукушка всё кукует натощак, года кому-то всё считает,

А если свистнет в поле рак, она мгновенно затихает.

Купала

Было: Купала – да – Мавка! Да съела большая козявка.

И лезу в двуличную старь я и вижу Ивана – да – Марью –

Церковное величество гнобило так язычество.

Кабак

Кабак – то вещь хорошая!

Да я за просто так устроюсь книгоношею

В прокуренный кабак… А что не так?!.

Казнь

Нет зрелища заразней, чем площадные казни.

Ключ

Кто я такой? Мужик российский! Судьбою вбитый в обелиски,

Тайгой дремучей Уссурийской зачатытй с рюмки первача

У безымянного ключа.

Козёл

Ах, простите, гражданин… Слово гордое товарищ,

Говорят, сменило пол… Ну, чего ты зенки пялишь?

На буржуя ты не тянешь: гол по жизни, как сокол…

Сударь?.. С сударем – прокол! В точку, в тютельку – козёл!

Козни

Смотрю на козни, абы как, – сквозь пальцы, сжатые в кулак,

Не разгибаю кулака… А жаль проныру-дурака!

Койка

Перестройка… перестройка! Это вовсе не потоп –

Не совместная попойка… Кому нары, кому койка,

А кому сосновый гроб, если шлёпнет, пуля в лоб!

Кокетство

Кокетство – это то же детство! Признак примирения,

Кокетство – то же людоедство! В пору разговления…

Колея

Проложил я свою колею в позабытом славянском краю

И пою о богах, и волхвах, и русалках речных на сносях.

Колёсная пара

Не проклюнется слеза в паровозной фаре,

Не открутишь колеса на колёсной паре.

Коллектив

В коллективе так поют! Коллективом батьку бьют!

Одинокая планида обожает индивида…

Колоброд

Вот Емеля – колоброд! Пропил жизнь и смерть пропьёт!

Нет уж, исстари ведётся: вволю пьётся, вволю мрётся.

Там, где тонко, там и рвётся. Сколь верёвочка ни вьётся,

А конец всегда найдётся, если даже молодцы

В водку спрятали концы.

Колыма

Тута вышла плясать с дуру Кузькина мать.

– Эх-ма, сын Кузьма, одолжи щепоть ума!

– Ох, не надо бы плясать тобе, Кузькина мать!

Заберёт нечай Чека – и покедова-пока!

Одолжит ужо ума арестантская сума да кума Колыма…

Комарик

Был комарик – комаришка расплюгавеньким малышкой:

Чуть прихлопнул – сразу крышка! Стал комарик комарищем,

От того что выпил лишку русской кровушки с винищем.

Похвалялся на базаре, в бессознательном угаре,

Гном летучий всем подряд, что теперь кобылу свалит…

Если волки подсобят!

Комплимент

Был презент, и комплемент как-то появился.

Лучше б я на тот момент в землю провалился.

Кончина

Кончина… кончина, как-то решето, угробив детину, ввергает в ничто.

Коростель

А вороне коростель предлагал свою пастель.

«Кра! Пастель – не постель! Слабоумный коростель!»

Корысть

Человека гонит рысь, заедает всех корысть.

Косматый

А медведь косматый разразился матом, вытирая ноги у чужой берлоги.

Косяк

Мерил так и сяк, всё одно – косяк.

Кошмар

Эй вы, люди-человеки в незатопленном отсеке,

Пожалейте Имярека! Дай, братцы, в руки нож:

Десять лет одно и тож! Только сон смежает веки,

Окружают гомосеки, и преследует кошмар, как назойливый комар.

Кощунство

Не осквернял, не богохульствовал, в кощунстве тоже не замечен,

Во мне звериный дух не буйствовал – накиньте мне фату на плечи…

Кража

Стянуть словцо я был бы рад, но это будет плагиат!

Тут стыд тебе, и сущий срам, и суета. Я лучше сам

Поморокую и снесу то голубиное яйцо… И будет чистое лицо!

Край

Обезумел вечно пьяный этот край обетованный.

Краснолесье

Что же может быть чудесней, чем лесное краснолесье?

Красота

Красота и доброта – две подруги вечные. Есть что человечнее?

Кратер

Магма с кратера бежала, магма магму обгоняла.

Краткость

Способно то запоминаться, что кратко выразить удастся.

Крематорий

«Тут конец земных историй!» – буркнул как-то крематорий.

Крепостник

Смердов мучил крепостник, а попав во крепость – сник!

Кресты

И останется за вами только кладбище с крестами да могилы под кустами.

Кто считаться будет с вами, обнищавшими царями

Русской матушки-природы, погибающей при родах

Этих самых же царей – мелкопакостных людей.

Кричать

Кричу до полного отпаду, прошу лекарства или яду –

В ответ глухая тишина… В окошко бабища-луна

Бесстыдной тушей неглиже по пояс втиснулась уже.

Криминал

Год назад пролез я сдуру в криминальную структуру!

А вчера запал пропал: отстрелили «криминал»

В растакую букву ять, нечем с бабой воевать…

Критик

Кто сам писать не может, стан критиков умножит…

Кричать

Ночью был кромешный ад: свист, и вихрь, и гром, и град,

И молоньи небо жгли, доставая до земли.

За стеной река рычала, и Яга во сне кричала,

И в избе, в содоме том, всё ходило ходуном!

Кровь

Закатилася заря всякоразных – измов! Море крови и зазря…

Эхо коммунизма!

Крокодил

Над жирафом слезы лил сердобольный крокодил.

Кромешный

С торопливость нездешней разразился ад кромешный.

Кромсать

Стебли я косой кромсаю, словом беса сотрясаю:

«Я не желал чужих границ, не убивал невинных лиц,

Не падал ниц перед богатством, я верил в искреннее братство –

Основу счастья на земле в приморском крохотном селе».

Кругозор

Убирай от взора сор, расширяй свой кругозор!

А ещё, коль бросишь пить, будешь дольше в мире жить.

Кручёный

Кручёный, верчёный был тот ученый.

Крыльцо

А потом пришла Лисица, сердобольная вдовица,

Раскрасовица-душа, предлагалась в сторожа,

Ела травку-лебеду, развести клялась беду…

Крынка

На пороге рынка вдруг разбилась крынка.

Крюк

И не надо лишних рук, если есть железный крюк.

Кудри

Когда за ратью встанет рать, и предки крикнут: «Исполать!»,

Мой стих в ночи, как выстрел грянет и, кровью травы окропив,

Вдруг одуванчиком увянет, на землю кудри уронив.

Кузнечик

Кузнечик стал конфузиться: «Разве это кузница?»

Кузовок

От волненья груздь аж взмок: «Я не влажу в кузовок?»

Кукловоды

Кукловоды хитрых стран водят кукол на майдан.

Куковать

Лес, казалось, беса тешил, хмельным гулякой куролесил,

В небесны бубны лупцевал, свистел, гугукал, куковал.

И недоспавший часу Леший, не с той ноги, наверно, встав

И вспомня старые обиды под раскоряченной ракитой,

Ругался матом на санскрите и водяного лупцевал.

А тот юлил и верещал, и чёрт лукаво предвещал

Нетерпеливому изгою беду лихую за бедою.

Кукушечка

Покосила травы сватья меж черёмух и осин:

Было нас двенадцать братьев, а кукую я один,

Как вон та кукушечка на кривой ветле…

– Что ли жить, кукушечка, горько на земле?

– Если светит солнышко, отчего не жить…

Да беда вот, гнёздышко разучилась вить!

Культура

А культура – то не дура, убирающая голь, нечистоты, алкоголь!

Кумир

В этом мире безграничном всё, как надо, всё логично.

Потому что этот мир, почитай, что мой кумир…

Купаться

Ответьте же, люди живые, зачем столько крови зазря,

Зачем до сих пор по России купается в росах заря?

Кураж

Мой прародитель бородатый, забыв про недуг распроклятый,

На чресла вздёрнувши порты, полез в колючие кусты

Всё той же дикой ежевики с медвежьим древнерусским рыком.

Курение

Пить я бросил в сорок лет, и пока позывов нет!

И врачебная рука гонит прочь от табака…

Но ведь жизнь-то коротка… И ищу забвения

Малого в курении.

Курильское острова

Может бес ему поможет изловить лихую лошадь

Не за совесть, а за страх на Курильских островах.

Кущи

1

Я ж не Всемогущий заманить вас в кущи!

2

А Вий – змеюка подколодный, всегда холодный и голодный,

После разбоя убегая, унес с собою запах Рая

И, похоть в жилах распаляя, полз по Земле.

Земля нагая, знакомый смород ощущая,

Средь моря бурного спала… И Вий во мраке (Ё-моё!)

Поизнасильничал её… Земля спросонья зачала,

Потом в бессилье родила от Вия подлого, от Змея…

Кого ты думаешь? Кощея!

Лавка

Ты б сгоняла в лавку рысью, чтоб мозги слегка прочистить,

Чтоб как следует осмыслить истекающий момент…

Был ли схожий прецедент, чтоб Душа, тайком из тела

Выйдя, рядышком сидела и сипела – сатана,

Как блудливая жена.

Ладан

Сей мир я взвесил на ладони! Запахли ладаном ладони,

И кони пали погони за Божьим ликом на иконе.

А зло куражится на троне, взрывая громом горизонт,

Где грозовой грохочет фронт.

Ладно

Так оно бы ладно было: жить и жить бы не спеша,

Если б сивая кобыла не ступила на ежа, а заблудшая душа,

С кутежа да с куража, становую взрезав жилу,

Тело силы не лешила.

Ладья

Разбегались дороги, разлетались пути,

Обивал я пороги на обломке ладьи.

Сквозь чуму и холеру, прогорая огнём,

На турецкой галере я крестился веслом.

Лапоть

Хоть душа не лапоть вовсе, чтобы взять и потерять,

Признак верный – приготовься православный помирать.

Помирать, куда б ни шло! Только что произошло,

Что случилось, где и как? Вспомнить силится Дурак.

Видел всё: как наливали в ендову, как выпивали

На последние гроши, то да сё, да трали – вали…

А проснулся – нет Души!

Ларец

Вслед за мной дорогой тряской, дымя трубищею печной,

Пылил другой Иван из сказки и свято верил в рай земной,

В жар-птицу, в аленький цветочек, в набитый золотом ларец…

А после кружки кислых щец по совращенью царских дочек

Он был первостатейный спец.

Ласточка

Ласточки-касаточки сетью небо метили,

Ласточки-касаточки на вопрос ответили:

– Как во чистом поле есть четыре воли:

Туда, сюда, инаково, что, в общем, одинаково.

Летая вдоль и поперёк над перекрёстками дорог и в заповеданной глуши,

Увы, Ивановой Души ни на свободе, ни в узде не обнаружили нигде.

Латыш

Взять, к примеру, латыша! С виду шкворень да душа,

А в атаку, а в штыки – сплошь латышские стрелки!

Лачужка

Пела пичужка на кровле лачужки.

А в этой лачужке старушка жила

И дочек, и внучек старушка ждала.

Лебеда

«Ах ты, горюшко-беда!» – прошептала лебеда,

Разглядев пырей ползучий на юру, на самой круче.

Легкомыслие

За легкомыслие расплата злыми бедами чревата.

Леденец

Если б видел твой отец, как ты гложешь леденец!

Не сдержал бы старый слёз и купил бы целый воз!

Лекарство

Лихие беды и коварства несут аптечные лекарства,

Как будто их подносит чёрт! Не пью лекарств и очень горд:

Моё лекарство – это спорт!

Лень

Трень, брень, потетень, пробуждайся новый день!

Футы, нуты, доски гнуты, просыпаться всё же лень!

Лепота

А вокруг-то красота, чудо-юдо лепота!

Всё сверкает и блестит, как уральский малахит.

Лес

Раскалённая луна, похитительница сна, промеж туч была видна.

А по взморью лес дремучий, встав на цыпочки легко

Скрёб насупленные тучи деревянным гребешком.

Лесной

А я вдруг чудищем лохматым оборотясь, рванул куда-то…

А там вприпрыжку за сохатым – таким лесным конём рогатым,

Худым, голодным и горбатым – кивая Богу на бегу,

Ломлюсь в приморскую тайгу.

Лесть

Не льстил начальству из нахальства!

И по причине по другой, из-за боязни вековой

Я осыпал прекрасных дам мукой хвалебных эпиграмм.

Лета

Ой вы, сны-сновиденья – тени грешного дня!

Бредовые виденья отпустите меня!

Длиннохвостую Лету извлекаю на свет.

Обозначится где-то мной оставленный след?

Лешак

В поле зычно свистнул рак. Аж мороз по коже!

И привиделся лешак. Вот с такою рожей!

Леший

1

Втихомолку славя Бога, наш Иван путём-дорогой

Углубился в жуткий лес, где живёт последний бес,

То есть нежить, дух поганый, с виду только человек,

В одежонке вечно рваной коротающий свой век!

Едет песенки поёт про судьбу и про народ.

Ну, а путь неблизкий тот прямо к Лешему ведёт.

2

Лишь один безбровый Леший раз за разом беса тешил

То рюмахой, то стаканом, и за пьянкой окаяной

О житье, бытье поганом, как бывает на Руси,

Вспомнил, господи, спаси!

Лизнуть

В этот миг и полыхнуло, высь румяную лизнуло,

Раздвоённым языком, и раскатом грозным гром

Прокатился над селом вдрызг разбитым колесом,

И скончался ярый гром под ракитовым кустом.

Лирический

Боже Правый! Как же так… не пе-да-го-ги-че-ски?

Я ж не форменный дурак, а слегка – психический!

Я герой лирический. У меня нагрудный знак – фи…филологический,

В просторечье – поплавок… Водяной чтоб не сволок!

Лисица

Из всех существ другого пола лисиц не видел полуголых…

Листва

И шуршит под ногами трава, шелестит, опадая, листва,

Вперекор безразличной судьбе о тебе, о тебе, о тебе!

Листья

С чего я не знаю, меня уважают, как своего лесожителя тут…

Шелковые травы мой след заметают, кленовые листья дорогу метут.

Литератор

Литератор – гладиатор на арене цирка со своею биркой:

С ручкой и копиркой.

Лихолетье

Вину почувствую потом, когда чужими станут дети,

Когда планеты в лихолетье, впервой за два тысячелетья,

Сойдутся надо мной крестом, и бог укажет мне перстом

На то, за что я был в ответе…

Лица

Ярославль, Инта, Ухта, Барнаул, Иркутск, Чита.

Беднота-то… беднота!

Лица, лица, лица, лица – нескончаемый черёд!

Быстро сказка говорится, жизнь помедленней идёт.

Лихо одноглазое

Закрутило вязами Лихо Одноглазое!

Для него что трынь-трава, что чужая голова,

Голова садовая, бошка непутёвая!

Не железной булавой Лихо горе мыкало,

А стальной разрыв-травой воям в груди тыкало.

Пробивали стебли бронь пешего и всадника,

И неистовый огонь пожирахом латника.

Лобзание

Осмыслите, аль нет иносказание?

Лобзиком в лобик – вот это лобзание!

Ложка

Ну, разве я, братцы, на злыдня похож?

Раз ложкою по лбу за пошлую ложь!

Ложь

Я ложь одну лишь признаю: когда в моём родном краю

Свободно, без опаски, рассказывают сказки.

Лом

Вот возьму железный лом, да и двину напролом.

Ломиться

Так для России Рок предрёк: безумный Запад и Восток,

Окровенив окрест заставы, в твои подворья и дубравы

Через Калиновый мосток летучим чудищем двуглавым,

Огнеутробным и лукавым, ломиться будут завсегда,

Почти до Страшного Суда!

Лопух

Лопух, лопата, лопоухий – есть нечто странное для слуха…

Лосось

Вон на нерест в речку Рось прёт непуганый лосось,

Презирая все преграды, прямиком сквозь водопады,

Приоткрыв зубастый рот, скопом в горы так и прёт!

Лохань

Тётя Мотя – из лохани да в лохмотья.

Лошадь

1

И пошёл Иван по свету, чтоб решить проблему эту:

Как без денег и – хороших, приобресть живую лошадь,

Чтобы после утопить, Водяному угодить.

А ведь лошадь не машина, где найдёшь её, скотину?

Это надо ж у людей не осталось лошадей!

2

Мне жаль в сражениях людей, а их погибших лошадей ещё жальчей!

Луг

Где ещё не ведом плуг? Это тот прекрасный луг!

Лукоморье

Там на взморье лукоморье!

Там в глуби бурлящих вод царь морской себе живёт.

Луна

1

Для вековечных дум нужна и вековечная луна.

2

На горизонте тёмном, вроде, Луна из облака выходит

И ну сбивать коктейль морей рукой невидимой своей.

А волны бились и бесились, а в них и жизнь-то зародилась.

Лучшее

Что в мире лучше я не знаю, да и ума не напрягаю.

Лучший

Отринь мирскую суету, и я шепну тебе на ушко:

Уж лучше возлежать в аду, чем быть в раю на побегушках.

Любитель

Этот пороха любитель, поднебесных кущей житель,

Стрелил в чёртову обитель.

Любопытство

Любопытство – суть таланта! Оно свело с Земли атлантов…

Люд

Ах ты, боже! Чудный люд! Деньги граблями гребут!

Во, живут! Нагребут в один закут, дальше вилами гребут…

Люди

Не размыслю, хоть убей, как так получается,

Что у праведных людей нелюди рождаются.

Лысина

В лысину орясиной – глупая напраслина!

Лягушка

Кукует кукушка над нами, лягает лягушка ногами,

А где-то в далёких мирах ползёт над равнинами страх…

Майдан

Пьян сегодня вдрабадан украинский «чумадан!»

Ума нема, а есть майдан.

Малахит

Печь нерусская обита найчистейшим малахитом,

А по плиткам там и тут птицы райские бегут.

(Чем обита печь в натуре, он воистину не знал,

Потому что-сам-то дурень малахиту не видал).

И на кухне-то самой всё сияло белизной.

Из цветных стекол окно – плюнуть вроде бы грешно…

Маленько

Проснулись братья-супостаты в давно нестираных халатах.

Побив маленько, в изолятор меня за волосы влекут.

Мамонт

Я плевал на препоны и в дуду не дудел,

Я на море студёном мерзлых мамонтов ел!

Манеры

Вы спросите у Венеры: «Не наскучили манеры,

Треволнение в крови, приводящие к любви?»

И она вам скажет: «Нет!» В этом-то её секрет!

Маракас

Погремушка-маракас – без неё и джаз не джаз!

Марена

А Марене – смерть-девице, ни к чему живые лица!

Только Вечность – не водица, чтобы дважды ей умыться.

Вот и выбрала тебя, прах недвижный возлюбя!

Марксизм