Текст книги "Мистер Кольт. Серия «Аранский и Ко». Книга 2"

Сергей переспросил только:

– Олег на Воздухофлотской?

Борис согласно кивнул. Недолго думая продавец оружия предложил подождать его на улице, а он через пару минут подойдет. Свою машину Борис не стал светить, припарковался во дворе у жилых домов, метрах в ста от магазина. Сергей вышел, как и обещал, через несколько минут, зашли за угол здания.

– Из неходового, редкого, можно сказать, коллекционного, сейчас есть только парабеллум, четырнадцатого года, – Сергей достал пачку сигарет, предложил Борису, тот отрицательно кивнул головой, закурил сам. – Устроит такой вариант?

– А состояние оружия какое? Лет ведь не мало.

– Состояние хорошее, знаю точно, отстрел не большой. Да и хранение, можно сказать, домашнее, в тепле и сухости.

– Патроны есть?

– Да. Сколько надо?

– С полсотни хватит. Когда-никогда пострелять по бутылкам.

– Один патрон – один доллар, пистолет – шестьсот. Устроит?

Борис согласился. Он предполагал, что стоимость оружия будет в этих пределах, а с глушителем потом разберется:

– Задаток нужен?

Сергей на секунду задумался:

– Нет. Нужен ваш номер телефона, я позвоню, где и когда. Ориентировочно завтра, по телефону сообщу все подробности встречи.

Борис продиктовал свой резервный номер, и на том расстались.

Как не хотелось вставать, но поднялся – все равно уже не спал. Размялся, умылся, в прихожей увидел пакет с продуктами – как пришел ночью от соседки Любы, так в прихожей и оставил. Опять вспомнил ночное любовное событие. Хорошо это было или нет, пока не задумывался и не анализировал, и потом, никто ведь никого ни к чему не обязывал, так и договорись, а главное, до утра у нее не остался. И второе: она не должна к нему приходить в эту квартиру. Никогда! А это решаемо.

Сегодня должен был позвонить Сергей оружейник с проспекта Маяковского. Проверил телефон – был включен, поставил на зарядку. Включил компьютер, сообщений от Студебеккера не было. Приготовил завтрак, с экрана кухонного телевизора слушал новости и ел яичницу, полистал каналы и выключил. Ждать – это хуже всего. Неопределенность – скверное состояние. Позвонит ли Сергей, или пустая была встреча, а еще хуже, если ментам сдаст. Такая вероятность была, верить в это не хотелось, но исключать тоже не стоило, а значит, обязательно должен был подготовиться.

Борис позавтракал, помыл посуду, затем постелил на столе полотенце, достал из ящика стола ПМ, разобрал, проверил все детали и смазал. Патронов мало – четыре, на крайний случай, случись худшее, хватит. Нож большой, с откидным на пружине лезвием, был хоть и китайский, но неплохого качества, с широким, крепким, острым лезвием, а надежное его крепление к рукоятке и прочная фиксация при открывании полностью удовлетворяли как для холодного оружия подобного типа. А вот кастет, старый закадычный товарищ, всегда готов был послужить верой и правдой в рукопашной. Вот и все, он готов.

8

Оружейник Сергей позвонил уже после обеда, в половине первого дня.

И все же Борис поспал. После завтрака, часов в десять прилег на диван, включил канал «Дискавери» и не заметил, как уснул. Проснулся в двенадцатом часу так же неожиданно. Сон был крепким, снов не помнил, час пролетел, даже не заметил, поэтому еще некоторое время лежал на диване, приходя в себя. Открыл балкон и вышел на свежий воздух. Посмотрел вниз и поежился. Вниз смотреть не стоило, тревога и сумбур в голове только увеличивались, перевел взгляд на соседний дом. В голову пришла бредовая мысль: если бы пришлось уходить от преследования, смог бы он по канату перебраться на крышу соседнего дома? Перевел взгляд в небо, глубоко вздохнул и задержал дыхание, слегка закружилась голова, выдохнул, еще раз набрал воздух и задержал дыхание, и опять закружилась голова, но меньше, задержал дыхание примерно на минуту – полторы. Опять поежился, но уже от прохладного воздуха.

Машину с балкона видно не было. Стоило сходить проверить ее, завести прогреть. Борис вернулся в комнату, балкон оставил открытым.

Встречу Сергей назначил в парке «Победа» в половине четвертого дня. Сказал, будет прогуливаться у центрального входа. С выбором места было более-менее понятно: магазин находился относительно недалеко от места встречи, а вот время не требовало ни объяснений, ни догадок, причин могло быть множество. Так было назначено, а значит, из этого и следовало исходить. Подъехать туда Борис должен будет как минимум за два часа до встречи, на дорогу уйдет минут тридцать. Он посмотрел на часы, было без пятнадцати минут час дня. Пора было собираться.

Одеться решил не как обычно. Вместо джинсов и кроссовок надел черные брюки и туфли, вместо куртки – демисезонное короткое пальто серого цвета, шарф и шляпу с узкими полями. Оружие распределил по карманам. В портфель положил журнал «Мен», посмотрел на себя в зеркало – выглядел представительно, пересчитал деньги, отделил шестьсот пятьдесят долларов и спрятал в заднем кармане брюк.

Машина завелась легко и быстро, включил радио, съехал с бордюра, вклинился в общий поток автомобилей, еще до первого светофора перестроился в левый ряд и на перекрестке развернулся. Через центр города решил не ехать, в это время на дорогах начинали возникать пробки, особенно в центральной его части. По его соображениям, лучше всего было добраться до бульвара Дружбы Народов, на набережную и до моста Метро, а там на левый берег до Дарницы было рукой подать. Правда, круг небольшой получался, но зато по времени надежнее выходило. Горючки было полбака, удобная АЗС подвернулась уже только на Дружбе Народов. Заехал, заправился до полного бака.

У парка «Победа» был уже в час двадцать пять. Автомобиль припарковал подальше от места встречи на улице Андрея Малышко. Запер машину, по кривой, через дворы вышел на территорию парка. Не углубляясь далеко, осмотрелся: ничего особенного пока не наблюдал. Кто-то прогуливался по дорожкам, кто-то сидел на скамейках. Надолго задерживаться там не стоило: территорию осмотрел, теперь нужно было где-то залечь в безопасном и укромном месте и понаблюдать за дорожками парка. После звонка оружейника мысль возникла о гостинице «Братислава». Сейчас, присмотревшись поближе, решил зайти и осмотреться там. К гостинице пошел опять через дворы.

В ресторане отеля никого не было из посетителей, совершенно никого. Только официанты в фирменных бордовых рубахах иногда появлялись в зале, ходили между столиками, что-то поправляя, что-то убирая – готовились к вечерней работе. Борис пересек зал и занял стол у окна. Официантка подошла только минут через десять – заказал чашку кофе, сказал, что у него здесь назначена встреча, и пока этого будет достаточно.

Это было то, что надо: вид из окна был просто замечательный! Центральный вход и часть парка просто как на ладони! Сергея он узнает, как только тот появится, расстояние было небольшое – сто – сто пятьдесят метров. И не только Сергея: если оружейник сдал его, то менты будут где-то рядом, и будет их много, не меньше пяти – шести человек, и засечь их он сможет. Они должны будут перекрыть ему все отходы из парка, а именно к гостинице «Братислава», к станции метро, в жилой массив и вглубь парка, причем по всем этим направлениям будут находиться по два – три человека. Так что около десятка будет их точно. Одним словом, если придут брать, то компания будет приличная, а значит, скрыть свое присутствие они не смогут.

Он устроился в кресле поудобнее, щель между белыми полупрозрачными шторами увеличил до трех сантиметров, с улицы его не увидят, это факт, а вот для него позиция оказалась просто как на заказ, оставалось ждать. Наконец официантка принесла кофе. Достал из портфеля журнал, посмотрел на часы, было без двадцати минут три часа – до встречи оставалось меньше часа.

За окном автомобили потоком проносились по улице Строителей, в один момент вдруг сбавляя ход, останавливаясь, набивая хвост на красном свете у светофора, затем, на желтом, дружно срывались с места и неслись дальше, словно соревнуясь, кто быстрее домчит до Перова, и затем дальше, до самой Троещины.

А рядом в парке протекала своя, обыденная, неторопливая, спокойная и размеренная жизнь. Молодые мамаши прогуливались с колясками по дорожкам парка, парами и поодиночке на скамейках коротали время пенсионеры, чуть поодаль, в глубине парка, гулко раздавались голоса детворы, неутомимо снующей среди качелей и лабиринтов развлекательных площадок. День был будний, самый обычный, и немногочисленные посетители зоны отдыха умиротворенно и безмятежно проводили время на свежем воздухе, пользуясь моментом, пока еще солнце, пусть и не вполне теплое, не закатилось за городские высотки правого берега.

Сергей появился в назначенном месте раньше на семнадцать минут, чем ожидалось. Более того, еще за пятнадцать минут до этого Борис обратил внимание на некоторые изменения в месте прилегания улицы Строителей к парковой зоне. Во-первых, появился микроавтобус «газель» с затемненными стеклами, остановился метрах в пятидесяти от светофора и, хотя место это для остановки и стоянки было не из лучших, из микроавтобуса никто не вышел. Во-вторых, к парку напротив гостиницы, откуда вел Борис наблюдение, подкатил белый «хендай соната», припарковалась, причем задком к бордюру, так, что в случае необходимости сразу могла сорваться с места и ехать в любом направлении, и опять из машины никто не вышел, и в-третьих, самое главное, появились подозрительные типы. Для людей, отдыхающих в парке, ничем они подозрительны не были, люди как люди, кто-то из них прогуливался на небольшом, коротком отрезке в определенном месте, некоторые парами просто стояли в специальных местах, беседуя и поглядывая по сторонам, может, и обыденно выглядело это для посторонних, но не для него. Его ждали. Он даже не заметил, как они там оказались. Тогда для себя Борис решил: если сейчас между одним из этих наблюдательных пунктов, где-то в середине дорожки появится оружейник, значит, засада. И еще на скамейке, в средней части дорожки сидел пенсионер, причем давно, с самого начала, еще с того момента, как Борис прибыл в парк. Он на него сразу обратил внимание, но определиться, случайный это человек или засланный, не мог, хотя больше склонялся к тому, что случайный.

Оружейник возник из глубины зеленой зоны, прошел мимо пенсионера, сидящего на скамейке, затем дошел до края парка, миновал первый наблюдательный пункт из двух человек, затем второй и остановился, не доходя до третьего. Посмотрел на часы, по сторонам, повернулся, опять посмотрел вокруг. Явно волновался.

Значит, его ждали. Теперь уже Борис посмотрел вокруг себя. Мимо пробежал официант в черных брюках-дудочках и темно-красной в обтяжку рубахе. Прическа необычная, не мент, точно. Еще минут пятнадцать назад, когда сидел в ожидании кофе, захотелось ему есть: как-никак место было для еды, да и временами из кухни доходили соблазнительные запахи. Теперь аппетит пропал, даже про кофе забыл. Посмотрел опять за окно: оружейник Сергей топтался на месте, из точки между наблюдательными пунктами группы захвата не выходил.

Это нельзя было назвать волнением, скорее оправданный испуг, осмысленный, и обоснованный. Уходить, но осторожно и без суеты. Инстинктивно сделать это хотелось как можно быстрее, но холодный рассудок предлагал не спешить, сначала допить кофе, расплатиться, сказать, что, к сожалению, на встречу к нему не пришли, и потом на выход. Скорее всего, здесь, в ресторане, ментов не было, а вот там, на улице, могли и были. Борис окинул взглядом пустой зал, официантки не было, опять осторожно посмотрел за окно, на Сережу оружейника, оперативников неподалеку. А может, поиграть, в голову вдруг пришла мысль, немного шалая, но интересная, все же убедиться, удостовериться окончательно в том, что там засада, обложили место встречи, и не только. А потом и пятки смазывать.

Борис достал телефон, пролистал контакты, нашел оружейника номер и нажал на вызов. Он увидел, как Сергей вздрогнул, извлек телефон из кармана, посмотрел по сторонам и приложил трубку к уху.

Звонок могли прослушивать, говорить нужно было быстро и конкретно:

– Я приехать не смог, но сделка не отменяется. В назначенном для встречи месте сидит человек на скамейке в черной шляпе, он там один в такой шляпе. Это мой человек. Пакет с товаром отдайте ему, он с вами рассчитается.

Борис выключил телефон полностью, даже если разговор прослушивали, местоположение его вычислят не мгновенно, несколько минут понаблюдать за развитием дальнейших событий у него было.

Оружейник повернул голову, посмотрел на пенсионера, затем опять по сторонам. Он явно не знал, что делать, данный поворот был не спланированным. Для принятия решения требовался или совет, или указание, которые получить от ментов он не мог. То, что за ним наблюдают, оружейник уже понял, а значит, действовать решил исходя из собственных соображений. Он подошел к пенсионеру, мирно почивавшему на скамейке, еще раз посмотрел по сторонам извлек из кармана сверток, сунул тому в руки и сел рядом.

То, что произошло далее, уже было как логическое заключение предположений Бориса. На пенсионера в один момент налетело несколько человек, повалили его на землю, заломили за спину руки, защелкнули наручники, затем подхватили и понесли в сторону микроавтобуса. Что в этот момент чувствовал пожилой человек, Борис понимал, потому что на его месте должен быть он, и был бы, не прояви элементарную бдительность и осторожность. Оружейник Сергей подбежал к белой «сонате» и сел на заднее сиденье. Микроавтобус с пенсионером и группой захвата покатил в сторону моста через Днепр, «соната» взвизгнула шинами на асфальте и, сорвавшись с места, понеслась следом. Все произошло так быстро, слаженно и тихо, что отдыхающие в парке не то что не поняли – не обратили внимание на произошедшее, разве что за исключением двух-трех человек, находившихся совсем рядом, ну и Бориса.

К машине шел дворами и кругами, незаметно поглядывая вокруг и оценивая ситуацию. На первый взгляд все было спокойно. На полпути к машине изменил планы, решил домой добираться на такси.

Время пролетело незаметно и быстро. Пока приехал на Соломенскую, поднялся к себе, перекусил, принял душ и опустился в дерматиновое кресло, пошел одиннадцатый час вечера. Включил телевизор и полистал новостные каналы: нигде не говорили о сегодняшней поимке преступника в парке «Победа». Это не удивило – менты сработали вхолостую. Борис переиграл их. Сегодня да, но что будет завтра? А вот зачем оружейник сдал его, почему – объяснить не мог. Кроме нерешенной проблемы с официантом пивнушки, теперь появилась и вторая заноза. Он ими займется, чуть погодя, как только волнения улягутся. Включил компьютер, проверил почту: Студебеккер молчал. После того как Борис поставил его в известность о том, что снял квартиру, Студебеккер ответил почти сразу, но кратко: «Жди. Не высовывайся». Что он понимал под выражением «не высовывайся», не уточнил. Операцию на Петровке и Святошинском рынке Борис провернул, еще до этого сообщения-предупреждения. Распространялось ли указание не высовываться на сегодняшнюю попытку покупки оружия, он не знал и, понятно, задавать подобные вопросы Студебеккеру не собирался, тем более тот предупредил, писать ему на электронку только в самом крайнем случае. Студебеккер молчал уже около месяца. Деньги у Бориса заканчивались, пора было что-то предпринимать. Для серьезного дела как минимум требовалось надежное оружие, в потрепанный «макар» он не верил, старье есть старье, хорошо – прокатило на Петровке. Сегодняшний прокол ставил крест на поисках оружия в Киеве как минимум в ближайшее время. Значит, Херсон: поднимать канал Студебеккера и ехать. Прав был Романыч, Борис к Студебеккеру иногда обращался по отчеству, когда сказал, что, если понадобится ствол, звонить на номер его херсонского кореша, канал там был надежный. Может, с самого начала так и нужно было поступить.

В прихожей неожиданно прозвенел колокольчик. Это было впервые за время проживания его в этой квартире, пока еще никто не приходил и не звонил во входную дверь. Борис даже вздрогнул от неожиданности. Взял пистолет с журнального столика, оружие было в боевом состоянии, только передернул затвор и воткнул сзади за пояс трико, прикрыв сверху футболкой. Вставать с кресла и идти к входной двери не торопился, подождал, может, ошибся кто. Входная дверь его квартиры не имела общего тамбурочка с соседом, выходила сразу на площадку, его это устраивало, сталкиваться лицом к лицу с чужими людьми, даже изредка, не хотел. Взглядом пробежал по комнате, с журнального столика убрал под кресло масленку и клочок ветоши.

Это была Люба. Не ожидал, но факт. Несмотря на то что дал понять ей, вчерашняя встреча не к чему не обязывала их, все же пришла, и так скоро. Она вопросительно смотрела, просто и без эмоций, Борис молчал, стоял, перекрыв своим телом проход в квартиру. Что сказать, он пока не знал, но и впускать ее в апартаменты свои не хотел.

– Так и будем стоять? – свой молчаливый вопрос она подтвердила словами.

Борис не ответил. Впускать в квартиру не хотел. Люба легонько, словно шутя попробовала плечом отодвинуть его в сторону, но Борис не поддался. Она уже удивленно посмотрела на него:

– Ты серьезно? У тебя там кто-то есть?

– Я сам, – Борис продолжал стоять в проходе скрестив руки на груди.

– Так в чем дело?

– Мы же договорились.

– О чем? – Люба словно вспомнила. – Ах да. Я как-то не придала значения. Хотела просто посмотреть, как ты живешь.

– Ничего интересного.

– Значит, не пустишь?

Борис не знал, что делать: с одной стороны, ничего криминального в его квартире не находилось, во всяком случае не лежало просто так, и такая принципиальность в этой его позиции могла быть непонятной и более того – подозрительной, и все же впускать в квартиру ее он не хотел, ну не хотел, может, понимал, нельзя приучать к этому, нельзя делать нормой и обычным делом, захотела – пришла, захотела – ушла. Нет, даже не поэтому. Это ведь не просто квартира, это спецпомещение, база, лежка, схованка, и неизвестно, как распорядится этим помещением Студебеккер, когда появится. Деньги на аренду квартиры и на первое время жизни выделил для него Романыч. Правда, хватило этих денег только за первый и последний месяц аренды, и, если бы не дело на Петровке, как бы он жил до сих пор, Студебеккера, видно, не тревожило, а значит, все эти предупреждения не высовываться – до одного места.

– Так как… – Люба тоже скрестила руки на груди. – Не пустишь?

– Извини, – Борис сочувственно вздохнул. – Не сейчас. Пока нет. Давай немного подождем. Не хотел бы объяснять, да, собственно, и объяснять нечего, я ведь попросил тебя вчера…

– Сегодня.

– Пусть сегодня.

Люба только развела руками:

– Нет так нет, – и со словами «Заходи на чашку кофе» нажала на кнопку вызова лифта.

Ничего удивительного, он подозревал, что вчерашнее похождение этим и закончится, но не думал, что так быстро. На какое-то время ее он отвадил, но не навсегда, и тема эта обязательно всплывет, как только опять он окажется у нее дома, а это не исключалось. Понятно, что обиделась, но на кофе пригласила.

День сегодня оказался отвратительным, причем с самого утра. Можно сказать, как встал не стой ноги, так наперекосяк все и прошло. Машину оставил на Дарнице. До утра постоит. Но это мелочи, а вот то, что засветился он уже конкретно с оружием – плохо. С другой стороны, может, и не все так страшно. Ну, скажем, хотел кто-то приобрести коллекционное оружие – не такое уж и событие: оружие сейчас в Киеве как бы не у каждого третьего было. Все равно стремно, ведь была охота на него. Составлять фотопортрет и подавать на него в розыск никто не будет, не такое уж и преступление хотеть купить оружие. Описание его внешности оружейник Сережа, конечно, предоставил ментам, где-то зафиксируют, это и все. Главное, на глаза не попадаться официанту и оружейнику, а лучше, конечно, не иметь живых свидетелей. Что завтра? Забрать машину, позвонить в Херсон. Что еще? Да, позвонить родителям и Варе, давненько не звонил, а может, и съездить на выходные.

Борис еще раз проверил почту, Студебеккер молчал. Жив ли он? Если нет, что тогда? А вот что тогда, никто не знает. Значит, рассчитывать только на себя.

9

За окном давно стемнело. Из открытой форточки тянуло свежестью, а иногда, вместе с порывами ветра на улице, ощутимой прохладой, это бодрило, но не вдохновляло. Луч автомобильных фар опять ударил по стеклу окна, оживив и задвигав тени комнатных предметов. Почти каждый второй автомобиль поворачивал на перекрестке влево, это можно было легко определить, постояв у окна и уставившись на перекресток в течение минут пяти, однако свет от фар проникал в помещение только от некоторых автомобилей.

Аранский ходил из угла в угол кабинета, иногда останавливался посреди комнаты прикладывал к носу сигарету, глубоко и шумно вдыхал, затем тихо, долго и незаметно выдыхал, разминая, вертел ее пальцами, роняя на пол высыпающийся при этом табак, затем, выбросив полупустую сигарету в урну, опять начинал ходить из угла в угол. Через некоторое время останавливался, доставал из пачки очередную сигарету, прикладывая ее к носу и опять глубоко вдыхал дух табачного бленда. Таким образом Аранский курил или, вернее, бросал курить уже около двух месяцев, вдруг приняв такое решение после последнего, серьезного ранения в обе ноги одной пулей из ТТ.

Кордыбака сидел за столом. Старательно на белом листе А4 рисовал, что-то вроде схемы. Вверху он написал «Тактический принципиал», ниже были треугольники, кружочки, прямоугольники, а меду ними ни линий-связей, ни каких-либо подписей на геометрических фигурах не присутствовало – картинка ни о чем. Сначала он начал это делать от скуки, Аранский домой не отпускал, кружил по комнате, вытряхивая табак из сигарет на пол, и громко дышал, а самое неприятное – молчал.

Пенсионера они отпустили, шеф извинился, но пенсионер остался недоволен, правда, не сказал, что будет жаловаться, но ушел злой. Его можно было понять. Кроме потрясения морального, еще и физически ощутил работу оперативной группы. Жаловался на боль в плечевом суставе и в ребре. С рукой понятно, подвернули, когда наручники одевали, а вот ребро точно Тимохин не удержался и кулаком старика пощупал, не мог он без этого.

Аранский остановился у стола Кордыбаки, посмотрел на лист:

– И что из этого следует?

– Ну, это из того, что нам известно, – Валентин повернул лист к Аранскому. – Схемка для простоты.

– Вижу. Глубоко изобразил. Пройдись-ка по квадратикам.

Кордыбака вопросительно посмотрел на шефа.

– Я, что ли?

– Не я же рисовал.

– Да, – Валентин наморщил лоб и согласно хмыкнул. – Некто, к примеру, назовем его Коллекционер, пришел в оружейный магазин к продавцу Сергею с просьбой подыскать ему что-то из старого, но в боевом состоянии оружия и патроны к нему. Сергей предложил парабеллум, договорились о цене и встрече. После чего продавец позвонил нам, разумеется, заметив при этом, что реально пистолета у него нет.

– Мне уже тогда показалось это странным, вот так сразу взять и сдать ментам, – Аранский достал из кармана упаковку жевательной резинки, выковырял из нее сразу три подушечки и положил их в рот. – А парабеллум у него есть, врет торгаш. А теперь выясняется, когда задержание Коллекционера провалилось, что в этом деле был замешан еще один продавец, другого оружейного магазина, по имени Олег. Сдрейфил Сережа, Коллекционер на свободе остался, и сразу вспомнил о приятеле своем Олеге, по рекомендации которого к нему, собственно, Коллекционер и пришел… Что там у нас дальше по квадратикам?

Не глядя на лист Кордыбака продолжил:

– Ждем, Сергей Викторович, этого самого Олега.

– Это я знаю, а мысли…

– Боюсь делать выводы, но вы и сами видите…

– Что я вижу? Пока ничего не вижу.

– Так я это и имею в виду. Ну это с одной стороны, а с другой – квадратики превращаются в реальные фигуры. Центральный квадратик – Коллекционер, так и подпишем, затем стрелочка – продавец Олег и далее стрелочка продавец Сергей, объединяем это в один блок пунктирной линией и ставим стрелку в направлении кружка, который назовем – оружие.

Кордыбака удовлетворенно посмотрел на Аранского, тот задумчиво покивал головой и отошел к окну. Желваки на его скулах заиграли, задвигались, запах леденящей мяты густо распространился по комнате, Аранский так интенсивно работал челюстями, что Валентин и сам подвигал своей, вдруг почувствовав в суставах скул немоту и неудобство, не намеренно скорчив при этом гримасу незаметно в затылок шефу. Еще некоторое время пожевав резинку, Аранский подошел к урне и попытался ее выплюнуть, но не получилось, жвачка крепко прилипла к нижней губе, он взял ее пальцами и бросил в урну, но и тут не получилось, тогда он с силой тряхнул рукой, пролетев через всю комнату, резинка благополучно прилипла к стеклу окна.

– Вот, зараза, прицепилась, – ругнулся Аранский и прикасаться к ней больше не стал. Сел за свой стол, выдвинул нижний ящик, извлек оттуда банку колы и поставил на стол, затем повертел в руках, рассматривая со всех сторон так, словно видел ее впервые, положил набок и стал ждать, куда она покатится. Но банка не покатилась.

– Есть охота, – Валентин и правда уже давно был голоден. Настроение у Аранского портилось, это было заметно, с ним такое бывало, причем на мелочах, а в данном случае из-за жвачки – мелочь, но из-за нее. Желательно было отодрать от стекла строптивую резинку и выбросить, и сделать это незаметно, но так как Аранский сидел за столом и смотрел в ее сторону, пока это было невозможно, а потому оставался другой вариант – оставить шефа на время в уединении.

– Я в буфет сгоняю, куплю чего?

– Уже закрыт.

Кордыбака посмотрел на часы:

– Тогда в кафешку.

– Сгоняй.

– Перекусите тоже?

– Можно. От этого бросания постоянно голодный как собака, а мысли, будь оно неладным, только об одном.

Валентин не стал спрашивать, о чем, и так понимал – о курении, это сильно раздражало шефа, а любая мелочь в дополнение только окончательно выводила его из равновесия.

Ну вот и замечательно, теперь Валентин мог пойти в кафе, которое через дорогу, напротив управления, выпить чашку нормального кофе, съесть бутерброд и позвонить Юле. Той, которая маленькая и пышненькая, с короткой стрижкой и светлыми, с запахом какой-то свежести завитушками на голове. Она позвонила ему утром, пожаловалась, интернет пропал еще с вечера – пообещал, что приедет. Юля жила отдельно от родителей, на Кловском спуске, в однокомнатной квартире, которая досталась ей в наследство после смерти бабушки, и училась в университете на матфаке, на последнем курсе. Математические ее способности как-то не вполне вязались, в понимании Валентина, с ее внешним видом. В особенности бедра, округлость и совершенство обворожительных линий которых его просто и восхищали, и искушали, с такими формами не рождаются, нет, наделяются свыше. Он не смог бы на ней женится. Хотя жениться смог бы, но вот жить, видя изо дня в день мелькающее перед ним это математическое создание в упоительно елейном образе Венеры, – нет, это не жизнь, это любовь на истощение. Возможно, потому и виделись они не часто, но густо. И если Юла позвонила, а он так называл ее, когда они оставались наедине, то ехать не то что нужно было, а он только об этом целый день и думал.

Валентин вошел в кафе и окинул взглядом помещение. Свободных столиков не было. В дальней стороне зала у барной стойки за четырехместным столом было одно место не занятым, там сидели две девушки и парень, но не исключалось, что четвертый приятель их компании с минуту на минуту мог подойти и занять его, еще одно место было свободным сразу у входа, но за двухместным столиком. Молодой человек, за чашкой напитка неудобно задрав голову вверх к телевизору на стене, смотрел музыкальный канал, но как-то рассеянно, невнимательно, явно мысли были заняты чем-то другим.

– Не помешаю? – Валентин решил расположиться у входа, скорее всего, молодой человек никого не ждал, а коротал время в одиночестве, даже курточку не снял, несмотря на то что в помещении было тепло, даже душновато.

– Нет… Нет, – молодой человек ответил так, словно ему пришлось отвлечься от серьезного занятия, но не раздраженно.

Валентин расположился за столом, положив перед собой телефон, сделал заказ: чашку американо и два бутерброда, один с собой, один на месте. Пока все готовилось, наконец набрал Юлю, которая Юла.

В девичьем голосочке чуть заметно звучали нотки легкого огорчения и досады, он даже представил себе, как она сидит на диване, скрестив ноги в позе лотоса, обиженно надув нижнюю губку, говоря в телефон и отрешенно глядя перед собой.

– Извини, пожалуйста, ну часик еще, не больше, так получается, начальство держит. Ну? – оправдывался он.

– Валя, я понимаю, но и не понимаю. А вдруг интернет заработает?

– Нет. Только не это. Я тебя прошу, не заработает. Я очень хочу приехать и починить.

– Правда хочешь?

– Неужели ты не чувствуешь это в моем голосе?

Девушка наверно задумалась, слышала ли она в его голосе еще что-то, кроме сказанного, и ответила не сразу:

– Я думаю, часик еще интернет не заработает.

– Спасибо. Целую тебя в щечку, розовую и сладкую. Может, заехать купить что вкусненького?

– Особо ничего не надо. Смотри сам, если вложишься в оставшиеся шестьдесят минут.

– Не говори так, мне становится страшно. Еще раз целую, до встречи.

Принесли кофе и бутерброд, тот, который с собой, сказали минут через десять будет готов. Учуяв запах мяса, сдобы и какой-то зелени, Валентин, уже не думая, до какой степени он был голоден, вцепился в хот-дог своими молодыми и крепкими зубами, действительно как горячая собака. Горячая, это, скорее всего, так понимали голодную собаку фастфудовые американцы. Почти не пережевывая, он глотал еду, очевидно, организм таким образом стремился инстинктивно к быстрому насыщению, поглядывая на чашку кофе, хотелось запить, хотя напиток еще был чрезвычайно горячим. Молодой человек напротив скосил на него свой взгляд, но только на пару секунд, и опять уставился в экран телевизора. Валентин понимал, кого в этот момент он мог напоминать. Если посмотреть со стороны, а на нем был свитер с вытянутым и бесформенным горлом, темного цвета, крупной ручной вязки и как минимум на размер больше, чем надо, и заросшей физиономией, возможно, напоминал бомжа, у которого вдруг оказалась некоторая сумма денег, или как минимум нашкодившего главу семейства, временно лишенного в наказание домашнего крова. Нет, он просто выскочил из управления без курточки, ну сколько тут, двадцать – тридцать метров до кафе, а свитер еще был почти новый, он купил его в конце осени, три – четыре месяца назад, просто фасон у свитера был такой, свободный, а вот бриться, то, по-хорошему, чтобы прилично выглядеть, требовалось ему два раза в день. А в целом ему наплевать, что думал этот клипоман напротив, он просто хотел есть и кофе, ароматного и свежезаваренного.