Текст книги "Земля и Черепаха"

– И долго искать? – поинтересовался Косых.

– О, совсем недолго, – ответила словоохотливая дверь. – Вон там, прямо напротив – целый блок свободных номеров. На выбор.

– Спасибо, – машинально поблагодарил дядя Вася. – А кто тут, собственно говоря, обитает? Не Букка, надеюсь?

– Скажешь тоже! – восхитилась его наивностью дверь. – Только этого не хватало! Букка у нас в трюме высшей защиты сидит. А что, это тебе так важно? – игривым тоном полюбопытствовала она.

– Ну, не так чтоб очень… – промямлил дядя Вася.

– А тогда иди в свои апартаменты и не мешай местным отдыхать, – ответил автомат, не грубо, но всем своим тоном давая понять, что разговор закончен.

Пожав плечами, Косых отошёл от общительного входного устройства. Повернулся к другой половине коридора и, пройдя пару шагов, упёрся в противоположную дверь.

Как и у предыдущей, ни ручки, ни звонка у неё не было. По старой привычке он в очередной раз отвесил ей пинок в нижнюю часть. Правда, на сей раз не агрессивно.

– Чего пинаешься? – обиженно отозвалась дверь. – Или совсем мысли кончились?

– А как тебя ещё открывать? – резонно поинтересовался Косых.

– А подумать об открытии тяжело? – спросила дверь. – Ну, свободная каюта, свободная, заходи и живи кто хочет. Только злобствовать не надо, я ж всё-таки нежное создание, каютный первого класса, могу и испортиться. Кто тебя потом изнутри доставать будет?

– Да уж как-то сам выберусь, – примирительно произнёс дядя Вася. – Ладно, извини, мы сами не местные. Пусти внутрь, спать хочется неимоверно.

– Да ладно, чего извиняться, – ответил каютный, гостеприимно растворяя дверь перед Косых. – И не таких видали. Ты, говорят, к утру пива хотел, так что можешь не волноваться, всё будет. Заходи, располагайся как дома. Только не забудь режим защиты поставить, если так сильно спать хочешь. Тогда тебя никто не побеспокоит.

– Даже капитан? – с интересом спросил Косых.

– Ну, насчёт этого не скажу, но от случайных гостей убережёшься, это я тебе гарантирую, – ответила дверь. – Да заходи скорей, а то на эту палубу уже какая-то толпа несётся. Все пьяные, небось счастливое избавление от крейсера празднуют.

– Ладно, убедил, – решительно произнёс Косых, забираясь внутрь. – Ставь свой режим, и главное, пиво не забудь, а то Бабуле пожалуюсь.

С этими словами он вошёл в свою каюту.

Сказать, что она роскошна, было бы недостаточно. Она выглядела безобразно роскошной. Громадный зал с кучей столов, шкафов, сервантов и прочей высококлассной мебелью. Кресла, способные принять в себя самое невозможное существо, от блохи до слона включительно, стойка бара, больше похожая на ликеро-водочный склад, аквариум с какой-то бурой полупрозрачной подсвеченной жидкостью, в которой изредка наблюдалось вялое перемещение совсем уж непонятных объектов. В глубине гостиной располагался небольшой подиум, на котором сиреневый трехгрудый гуманоид приблизительно женского пола исполнял непонятный танец под довольно приятную мелодию.

Косых, припомнив наставление двери, тут же помыслил о тишине. Музыка прекратилась, но синяя тварь, похоже, этого совершенно не заметила, продолжая свой неспешный танец.

«И чёрт с ней, – подумал Косых. – В конце концов, проснусь, увижу, хоть буду знать, что это всё на самом деле, а не белая горячка. Ладно, пойдём искать, где тут у нас лежбище».

Лежбище, обнаружившееся в соседней комнате, превысило все предположения Косых. Три кровати, на каждой из которых могли бы свободно устроить групповой секс четыре бегемота, если бы толстокожим тварям пришло в голову такое извращение. Излишне говорить об оснащении постелей. Косых на всякий случай всё же осторожно ощупал их со всех сторон, справедливо полагая, что если на этой кровати до него могла спать какая-нибудь тварь из фтороводородного мира, то вполне вероятно ожидать опасных ядовитых сюрпризов.

Однако обошлось.

Кровать была выполнена если и не под человека, но уж во всяком случае землянин мог вполне спокойно завалиться на неё спать, пока не надоест.

Что дядя Вася и сделал, не забыв предварительно скинуть с себя одежду. Не настолько он ещё был пьян, чтобы спать в полном сантехническом обмундировании.

Уже раздевшись, он вдруг вспомнил о ещё одной важной вещи, прямо-таки необходимой после выпитого пива. Пренебрегать нуждой сейчас было просто немыслимо, а потому он немедленно направился на поиски.

К счастью, каюта всё же поменьше конференц-зала, а потому поиск длился не очень долго. Сортир, разумеется, оказался под стать всей остальной обстановке. Уже не обращая внимания, золотой там унитаз или самый обыкновенный, дядя Вася с наслаждением поделился с ним накопленным и с чувством до конца исполненного долга побрёл к постели. Откинул полупрозрачный полог и, забравшись под мягчайшее покрывало, почти моментально провалился в сон.

Глава 2

Всю ночь снились какие-то уроды – типичные порождения коктейля из пива и виски. В битву космических кораблей вдруг врывался корпус элефантерии, разбрасывая эти корабли к чёртовой бабушке, затем появилась и сама чёртова бабушка, подозрительно смахивавшая на полумеханическую капитаншу. Рядом с ней на тоненькой цепочке семенил пузатый пивной бочонок, и на этом самом месте дядя Вася решил прервать сон. Пиво и кошмары – вещи не очень совместимые, так что надо было выбрать что-то одно.

Дядя Вася решительно предпочёл первое.

Открыв глаза, некоторое время он соображал, где находится. Припомнив вчерашние события, на всякий случай ещё раз осторожно ощупал себя и кровать.

Всё было до отвращения настоящим.

Пора было осваиваться на новом месте.

Вспомнив давешнее обещание, он осмотрелся в поисках посулённого ему пива. Рядом с кроватью имелся довольно изящный столик, а на нём, как положено – запотевший бокал со знакомой жидкостью. Похмельного синдрома в виде болящей головы и прочих неприятных последствий не ощущалось, но пиво с утра никогда не бывает лишним.

Косых дотянулся до бокала, уселся на кровати, опершись спиной о громадную подушку, и сделал глоток.

Пиво, как он и заказывал, на этот раз оказалось молчаливым. Лёгкое, чем-то напоминающее светлый Šariš. Идеальный завтрак для канонира на отдыхе. Блаженно расслабившись, Косых неторопливо цедил пиво, бездумно разглядывая обстановку сквозь полупрозрачный полог необъятной кровати. Жизнь выглядела почти прекрасной.

«Да и в самом деле, – думал он, – права, наверное, была Ольга, когда уговаривала меня не дёргаться и принять всё как есть. В конце концов, Кремль, сортиры, твёрдая зарплата, квартира с любовницей – скукотища и однообразие. Здесь, конечно, жилище поменьше будет, зато удобств более чем… Интересно, скоро мы на эту Черепаху явимся?»

– Двести стандартных единиц, по-вашему – около ста шестидесяти часов, – раздался давешний мягкий голос каютного. – Корабль благополучно вошёл в Запределье, дорога чистая, так что, думаю, обойдётся без приключений. Можешь пить пиво и развлекаться сколько влезет.

– Ну, спасибо, – расслабленно проговорил дядя Вася. – Ты, дружок, ещё и вместо «Пионерской зорьки» здесь работаешь? Ладно, я согласен, лишь бы на зарядку пинками не поднимали. Неделя отдыха, говоришь? Это радует, хоть кораблик ваш подробнее изучу, а то до сих пор не знаю, где тут выход.

– Ближайший шлюз – двумя уровнями ниже, по лиловому коридору два раза налево до зала Простейших, а в нём четыре двери – выбирай любую. Только в Запределье они всё равно блокированы, да и в обычное пространство тебе незачем, – отозвался каютный. – Дождись конечного пункта.

– Не поспоришь, придётся дожидаться, – ответил Косых. – Слышь, каютный, а как звать-то тебя? Неудобно как-то к безымянному обращаться.

– Номер 2774, имён не положено, – проговорил невидимый слуга, – но вы можете присвоить мне любую приемлемую для вас форму обращения.

– Вот и хорошо, – обрадовался дядя Вася. – Как бы тебя обозвать попроще? Будешь ты у нас Фима. Не против?

– Имя «Фима» принимается в качестве дополнительного идентификатора каютного высшего класса 2774, – без возражений согласился тот.

– Вот и познакомились! – сказал дядя Вася. А теперь, Фима, расскажи поподробней, чем тут у вас необразованный землянин может себя услаждать неделю. И заодно, что здесь за экипаж?

– Бабуля Флэш, капитан. Чемпион среди престарелых гонщиков-самоубийц, пилот, владелица корабля. Людоед. Положительно относится к сексуально озабоченному роботу, когда тот не особенно пристаёт. Первый её заместитель – двумерный офицер Кʼянн – жертва телепортации. Объект особой приязни робота-сексолога, правда, к его неудовольствию, пока безуспешно. Пьёт из бутылки Клейна.

– Знаем-знаем, нечего нам тут лекции по топологии читать, – проговорил Косых, – давай дальше.

– Спившийся псионик, способный к работе только в глубоком опьянении. Ук-па-Юмонтл Грицацуэль.

– Ну и имечко! Дальше!

– Трив Лопни Башка, Гнилофор. Зелёные псевдогуманоиды. Видел, наверное. Вторые пилоты. Не дураки подраться с местными музыкантами. Пристрастия – ртутные коктейли, порошкообразный тританиум, гексаэтилсвинцовый концентрат. Шарна Урмаан – телепат-штурман. Жуткий лентяй. Ест и пьёт то же, что и двое предыдущих. Ну и Ольга – квартирмейстер. Кстати, можешь за неё порадоваться. Шарна у неё задатки псионика обнаружил, так что без работы не останется. Это по экипажу.

– А что за музыканты? – спросил Косых.

– Группа исполнителей гипномузыки: Каллидиан Про – ударник на черепах конкурирующих групп. Гитарист Скорпиньето с двугрифовой гитарой-зомби. Одноглазый саксофонист-оса Ча-Чик на костылях, отчаянный дуэлянт, любимое оружие – собственное жало. Кроме слоновидного клавишника Цади все остальные насекомоподобные.

– Да уж, весёлая компания подобралась, – вздохнул Косых. – Ещё есть кто-то?

– А как же! Недопризраки-братья, Гаратеум и Квиззарг. Маньяки, изгнанные с кладбища старожилами за некорректное поведение. Иногда развлекаются на выступлениях группы, пугая спецэффектами собравшихся, заодно потихоньку высасывая у тех жизненные силы. Обожают призрачный фольклор. Братец твой, Сенечка, кстати, им сейчас анекдоты земные про покойников рассказывает. Похоже, успехом пользуется.

– Что, и Сеня до сих пор здесь? – воскликнул Косых. – Вот же неугомонный! А ещё кричал – похороните меня, похороните! Ну что, закончил или ещё кто-то остался?

– Да, считай, закончил, – ответил Фима. – Ну, разве что роботов забыли. Круглый ремонтник и бочкообразный ассенизатор – друг друга ненавидят, считая каждого самозванцем. С пивным робостюардом ты уже знаком – лучший друг корабельного мозга. Очень хочет его напоить, но этому мешает бочкообразный интриган-ремонтник. Любимое место отдыха – в горячей зоне реактора. Вот такой экипаж с пассажирами. Ну, и ещё такой полупассажир Гронг – бегемотокрокодил. Прожорливый, слегка разумный и потому вечно печальный в плане выяснения, что из окружающего считать едой, а что – собеседником. Иногда путает. Недавно сожрал предыдущего канонира, поэтому и сидит в своём отсеке накрепко запертый. Нечего на экипаж покушаться!

– Ладно, хоть будет что интересного детям рассказать на старости лет, – проговорил Косых. – Интересный народ, ничего не скажешь. Может, перейдём ко второй части вопроса – в смысле как здесь развлекаются в мирное время. Ну, про «Каловые массы» я уже наслышан, а вот чего-то попристойней нет? В смысле кинотеатра или библиотеки какой-нибудь?

– Сколько угодно! – отозвался Фима. Причём даже из каюты выходить не надо. Библиотека – это, собственно говоря, я и есть, в том плане, что я напрямую связан с мозгом корабля и почти со всеми накопителями информации, кроме особо секретной, разумеется. Правда, для этого с кровати тебе придётся слезть. Вон там, напротив подиума с синей девкой есть кресла. Усаживаешься и заказываешь любую интересующую тему. От рождения вселенной до записи вчерашнего боя.

– Ну, с этим все ясно, – сказал Косых. – А если просто по кораблю пошататься? Мне тут кресло в боевой рубке наплело вчера чёртову уйму о том, что тут имеется. Это ж Эрмитаж какой-то! Да ещё говорят, прежний владелец охотником был. Интересно было бы на трофеи полюбоваться. Ну, и заодно на аварийные выходы, в смысле шлюпки спасательные. Не дай бог, на какой-то айсберг запредельский наткнёмся, прыгай потом за борт в исподнем. А то и без него. – Косых выразительно заглянул под своё одеяло, вспомнив, что ещё даже не одет. – Да, кстати, хотелось бы переодеться во что-то более приличное. Надоел мне этот рабочий комбинезон.

– Ателье в большой комнате, – ответил Фима. – Напротив бара. Там тебе какой угодно костюмчик соображу.

– Это радует, – улыбнулся дядя Вася. – Ничего, что я голый?

– Видали мы не только голых, но и вывернутых наизнанку, – равнодушно ответил Фима.

Ателье оказалось обыкновенной нишей с зеркалом, подёрнутым туманом. Голого Косых отражать оно почему-то не хотело.

– Ладно, займёмся программой-минимум, – буркнул тот. – Я так посмотрю, тут всё на мыслеуправлении. Для начала хочу спортивный костюм. В смысле футболки, штанов спортивных и какой-нибудь лёгкой обуви…

Не успел он это сказать, как со всех направлений в его тело ударили потоки жидкости, тут же застывающей и превращающейся в лёгкое, почти невесомое одеяние. Косых пошевелился, несколько раз присел и посмотрелся в зеркало, на этот раз увидев там себя.

– Ну что ж, почти пристойно, – проговорил он. Так, рукава футболки укоротить, убрать эту идиотскую эмблему Chiсago Bulls, кроссовки заменить на обычные матерчатые туфли, а то ноги потеют. Или ладно, оставь как есть, посмотрим, насколько ваша продвинутая техника справляется с потливостью ног.

Ещё раз критично оглядев своё подкорректированное изображение в зеркале и проведя для разминки короткий бой с тенью, дядя Вася вышел из ателье вполне довольным. Какое-то время изучал барную стойку, но в конце концов пришёл к решению, что напиться он ещё всегда успеет, а вот знакомиться с местной планировкой лучше всё-таки относительно трезвым. Подошёл к подиуму, уселся в кресло и потребовал:

– Подробную карту корабля мне. Только поменьше этих технических характеристик.

Выполняя заказ, посреди подиума повисло лежащее на боку яйцо, раскрашенное языками пламени. Яйцо медленно вращалось.

«Корабль, – возник из ниоткуда приятный голос. – Внешний вид. Дальше?»

– Давай! – ответил Косых.

Яйцо распухло и стало прозрачным, показывая внутреннее строение, на первый взгляд почти ничем не отличаясь от схемы броненосца в альманахе «Боевые корабли мира».

– Так, это мы уже в рубке проходили, – проворчал Косых. – Может, манипулятор какой-то выдадите, а то сложно сосредоточиться.

Рядом с креслом возникла плавающая в воздухе подставка, на которой лежало нечто вроде привычной для дяди Васи беспроводной компьютерной мыши.

Косых опробовал новое приобретение, для проверки ткнув крестиком прицела в пару отсеков на теле виртуального корабля. Бортовой мозг услужливо выдал краткие описания продовольственного склада и установки дальнего обнаружения.

Дядя Вася хмыкнул и поинтересовался:

– А глобальной справки у вас тут нет? В смысле тематического списка. Мне ж немного надо – где тут палуба со шлюпками спасательными да развлечения местные. А то пришёл слепой в музей и тычется носом в каменный топор, хотя ему буфет нужен.

Под изображением корабля покорно возникла надпись «Справка».

Косых с удовлетворением навёл на неё прицел и щёлкнул кнопкой.

Тут же вывалилось содержание справки. Не слишком большое, как раз для взыскательного клиента. Ничего лишнего. Полтора десятка ёмких слов: «Энергетика», «Управление», «Оружие», «Двигатели», «Дополнительные устройства», «Жизнеобеспечение», «Жизнеспасение», «Роскошь», «Устройства разврата», «Устройства «возврата», «Грузовые объёмы», «Команда».

– По крайней мере, понятнее стало, – тихо произнёс Косых, целясь в слово «Жизнеспасение». Попал.

На прозрачной туше корабля замерцала дюжина голубых точек, демонстрируя места экстренного выхода. Некоторое время дядя Вася напряжённо изучал расположение этих мест, соотнося их с нахождением собственной каюты, но в какой-то момент утомился. «В конце концов, – рассудил он, – если корабль остался цел после вчерашней атаки, бояться здесь можно мало чего».

Но на всякий случай как следует заучил кратчайшие маршруты до ближайших шлюпок – от собственного номера и от боевой рубки. Мало ли что в жизни бывает…

– А теперь перейдём к весёлому! – проговорил он, управившись с собственной трусостью. – Устройства разврата, говоришь, имеются? Ну-ка, посмотрим, как вы в галактике развращаетесь…

На удивление корабельный блок разврата оказался довольно скудным. На земной вкус. Ну в самом деле, зачем русскому человеку посещать салон отращивания новых конечностей, взаимодействующих с мозговыми центрами боли и наслаждения, а также выращивания в собственном мозгу и за пределами его подобных же центров? Скукотища! Нет, можно, конечно, вырастить свой полный дубль и устраивать подобные эксперименты на нём, но Косых на такое почему-то не тянуло. Может, предубеждения, а может, просто уже старый для таких вещей. Тридцать два, в конце концов, не юноша бледный со взором горящим. И дендронекрофилия явно не для него. По крайней мере, в предлагаемой форме совокупления с высохшим куском дурно пахнущей древесины, спазматически пытающейся тебя убедить в глубокой любви к теплокровным.

«Лучше уж слона изнасиловать!» – подумал неприятно удивлённый местными обычаями Косых. И тут же наткнулся на категорический ответ:

– Вот слона попрошу не трогать! Это уже не секция развлечений, это жизненно важная система. Высадишься на Черепахе, там тебе всё будет, а здесь нечего контуры путать. Не мальчик, в конце концов!»

– Да уж ясно, что не девочка, – обиженно отозвался Косых. – Только без наездов, ладно?

– А это не наезд, это скрытая оценка твоей нервной системы на количество наличествующего в тебе мазохизма, – отозвался проектор. – Я же подыскиваю наиболее подходящий тебе способ развращения, или не понял ещё?

– А, подыскиваешь, – в тон ему ответил дядя Вася. – Так ты что, не в курсе, что мазохизма без садизма не бывает? А я как раз жуткий агрессор по натуре. Вот доберусь до твоих командных контуров и перепрофилирую их под себя, так что ты вместо психоанализа клиентов будешь сам себя по винтику разбирать и при этом сообщать, какие жизненные функции у тебя отключились. Будет приятно, а?

– Для клиента я на всё способен! – отозвался каютный. А как тебе понравится в одном спортивном костюме в открытом космосе остаться? Без скафандра и прочих радостей жизни? Говорят, теплокровный в вакууме секунд десять в полном сознании может протянуть. Выполнить такое пожелание или подождём до худших времён?

– Издеваешься, – буркнул дядя Вася.

– Иду навстречу запросам, – парировала машина.

– Ладно, замяли, – примирительно бросил Косых. – Может, всё-таки экскурсию по кораблику устроим? Скучно как-то в кресле валяться.

– Можно и экскурсию, – ответил каютный. Откуда начнём?

– Да хоть с парадного подъезда, – ответил Косых.

– С какого именно? – уточнил каютный. – У нас их шесть.

– Ну, тогда с ближайшего, – не раздумывая, произнёс дядя Вася. С некоторым усилием он выбрался из кресла. По привычке собрался пнуть дверь, но в последний момент сдержал импульс.

Косых осторожно выглянул в коридор. Как и следовало ожидать, там никого не было, лишь на бежевой стене напротив мерцало большое лиловое пятно, да в некотором отдалении от него на мохнатом ковре, устилавшем пол, виднелась неопрятная, дурно пахнущая куча. Похоже, у кого-то из проходивших здесь были серьёзные проблемы с пищеварением.

Обернувшись к уже начавшему гаснуть подиуму, дядя Вася поинтересовался:

– А путеводитель мне дадут какой-нибудь? Вот когда я на «Армении» в круиз ходил…

– Вон там, на барной стойке стопка карточек, – раздался голос Фимы. – В любой момент тебе покажет, где ты находишься и как добраться до номера, в крайнем случае, сама тебя отведёт, если напьёшься сверх меры.

– Ну, это нам пока не грозит, – не очень уверенно ответил Косых, выискивая карточку покрасивее. Так и не выбрав, махнул рукой и вытащил самую нижнюю. Мельком просмотрел. По крайней мере, карточка, в отличие от всех остальных корабельных штучек, вела себя на удивление скромно, даже не попытавшись с ним заговорить. Такое поведение дядю Васю, утомившегося от общения с продвинутой местной техникой, вполне устраивало. Ещё раз просмотрел её уже вдумчивее и, небрежно засунув её в неглубокий карман своих спортивных штанов, выбрался в коридор.

Внимательно глядя под ноги, чтобы ненароком не влезть в очередную лужу инопланетной блевотины, он направился по самому первому маршруту, описанному Фимой.

До зала Простейших он добрался без приключений и практически не заблудившись. Заодно немного пообвыкся с системой расположения коридоров и прочих помещений. По крайней мере, на пассажирских уровнях планировка не отличалась особыми изысками. Коридоры пересекали друг друга только под прямыми углами, так что блуждания по сложным лабиринтам, похоже, отменялись.

Зал Простейших оказался чем-то средним между музейной панорамой и микробиологической лабораторией. Полукруглое помещение ненавязчиво наполняли самые разнообразные простые организмы, далеко не всегда микроскопические. Некоторые по размерам были сравнимы с самим Косых. Все они были надёжно упакованы за прозрачными стенами, так что за собственное здоровье можно было не волноваться. Некоторые из экспонатов лениво перемещались по аквариумам, большинство же пребывало в благостной спячке. Какое-то время дядя Вася послонялся среди этих амёб, но вскоре это ему наскучило. Предыдущему хозяину, похоже, было действительно всё равно, на кого охотиться, лишь бы дичь была поразнообразнее. Но Косых мало интересовала вся эта слизь. Даже не подразнишь.

Обойдя зал по периметру, он медленно подобрался к шлюзам.

Массивные трапециевидные двери, больше похожие на ворота старинной крепости, внушали уверенность, что враги, буде таковые сыщутся, внутрь корабля так просто не попадут. Только с разрешения местного командования.

Убедившись в собственной безопасности, дядя Вася извлёк из кармана путеводитель и занялся его детальным изучением.

Судя по карте, находился он на десятой пассажирской палубе. Отсчёт уровней шёл сверху, ничего особо изысканного здесь не было. Так что дядя Вася направился к ближайшему лифту в надежде отыскать что-то поинтереснее.

Первая палуба выглядела ничем не хуже его собственной восьмой. Правда, влияние местных жителей на среду обитания чувствовалось здесь куда сильнее. Уровень, похоже, был не в пример более обжитым. Пустые бутылки самых разнообразных форм, и их осколки, прожжённые дыры в пушистом ковре, погашенные о стены окурки и усохшие лужи неприятного вида демонстрировали, что жизнь на корабле бьёт ключом, в том числе и по голове. В каком-то из закутков Косых даже обнаружил такую голову, вернее, череп с приличной дырой в затылочной области. Череп мало походил на гуманоидный, но спокойствия это не добавило, заставив осмотреться вокруг – не крадётся ли какая тварь за ним следом, чтобы повторить былой подвиг проламывания чужой головы.

Осмотр его удовлетворил. Пока что в коридоре кроме него никого не было. Но это кажущееся одиночество постепенно начинало давить на психику. В конце концов, на громадный объём свободного пространства корабля, по рассказам Фимы, приходилось около двух десятков пассажиров и членов команды. При такой плотности населения здесь можно было бродить неделями и всё равно никого не встретить, но Косых это категорически не устраивало.

– Допустим, встречу я кого из незнакомых, – тихо рассуждал он вслух, – так где гарантии, что он меня за очередной сбежавший экспонат не примет. Доказывай потом, что ты не верблюд, а канонир на ставке. Кстати, интересно было бы уточнить размеры этой самой ставки.

Три доли – довольно расплывчатая величина, пусть даже капитанша и упоминала какие-то объёмы. Вспомнилась внушительная цифра – полтора триллиона чего-то. Косых честно попытался разделить её на сто. Всё равно получалось много.

– В накладе явно не останусь – решил он после непродолжительного раздумья. Ещё немного поскучал, а потом, удивившись самому себе, заорал во весь голос:

– Эй! Живые! Есть тут кто-нибудь, а?!

– Живые? – послышался сзади вкрадчивый голос. – Не знаю, как насчёт живых, но кто-то тут точно есть.

Косых судорожно развернулся. Сглотнул отдающую утренним пивом слюну, но, твёрдо решив ничему не удивляться, остался на месте, хоть и испытывал стойкое желание убраться подальше от увиденного.

По коридору прямо на него шествовало, покачиваясь в такт шагам прозрачного носителя, большое ведро, явно не пустое.

При дальнейшем рассмотрении обнаружился и носитель ведра. Он оказался кем-то из породы его неугомонного даже после смерти братца Сени. Такой же прозрачный и общительный.

– Выкладывай, чего орал? – поинтересовался встречный призрак. – Только не говори, что заблудился, лифт сказал, что ты долго не мог выбрать, куда отправиться.

Косых припомнил полученную утром информацию.

– Ты, что ли, из местных призраков будешь? – изо всех сил спокойно поинтересовался он. – Гаратеум или Квиззарг?

– Можешь просто Квизз – ответил прозрачный. – Гарик до сих пор в левой звезде сидит вместе с братцем твоим. Весёлые вы, земляшки, – произнёс Квизз, ставя на пол всплеснувшее внутренностями ведро. – Я доброй половины анекдотов из его коллекции ни разу не слыхал. Такого пассажира хоть прямо в экипаж зачисляй на должность контактёра.

– Да он с детства такой, – уже спокойнее ответил Косых. – А анекдоты – дело святое, кто ж от такого удержится, да ещё под пиво. – Дядя Вася озабоченно повёл носом: – Кстати, что это у тебя в ведре?

– Оно самое, – тихо произнёс Квизз. – Что, решил отхлебнуть?

– Не «отхлебнуть», – значительно произнёс Косых, – а всего лишь компенсировать недостаток жидкости в организме после долгой информативной беседы.

– Ну, коли так… – уважительно отозвался успокоившийся и попрозрачневший Квизз, – тогда, разумеется, можно. Прямо здесь или куда зайдём?

– А что, есть куда зайти? – спросил Косых.

– Обижаешь! – отозвался Квизз. – Полсотни баров на двенадцать палуб – это, я скажу, не так уж и мало. Ближайший вон за тем углом.

– Ну нет, туда я не дойду, – с сомнением покачал головой Косых, глядя, куда указывал костлявый палец Квизза. Помянутый угол находился почти на пределе зрения.

– Тогда можно в холле, – ничуть не смутившись, произнёс Квизз. Десяток шагов назад за лифтовую шахту – и сиди себе на мягком диване за столиком, расслабляйся, сколько душа пожелает…

– Душа, говоришь… – ответил дядя Вася. – Она у меня многого желает. И что характерно – часто. Пошли в твой холл. Заодно покажешь, что тут у вас достойного имеется. Уже второй день на корабле, а обозрел самую малость. Даже не знаю, где тут у вас спасательные средства расположены.

– А, ну на этот счёт можешь не волноваться, – беззаботно произнёс Квизз, меняя окрас с пурпурного на зеленоватый. – На каждой палубе по шесть корабликов, вход через ультракомпрессор. Каждый вмещает до сотни архивированных пассажиров, управление автоматическое – до ближайшего населённого мира. Так что волноваться нечего, мест при аварии хватит на всех. Кстати, тот бар, куда тебе было так лениво идти, находится как раз напротив левобортного шлюпочного ангара.

– Ладно уж, точку невозвращения мы явно миновали, – буркнул Косых, плюхнувшись в кожаное кресло холла, над которым нависала местная полупальма-полуфикус. – Предупреждал же меня Фима не напиваться, – с сожалением произнёс он, глядя на полное до краёв ведро. – Интересно, сколько времени-то сейчас?

Квизз вместо ответа высветил на плече голубоватые циферки «12:09».

– Это в какой системе счисления? – поинтересовался Косых.

– В местной, – коротко ответил призрак. – Меньше чем через два часа обед начнётся.

– Обед – это хорошо, – отозвался Косых, осматриваясь в поисках бокалов или любых других ёмкостей для употребления пива.

– Можешь не искать, – усмехнулся Квизз, – на этой палубе все бокалы давным-давно разбиты, последний у Жбана в пузе хранится. Ничего, здесь брезгливых и заразных нет, так что можешь прямо из ведра. Тем более что оно всё равно стерильно, а бактерии здесь просто не выживают. Так что пей смело.

Косых придвинул к себе ведро и осторожно, чтобы не расплескать, наклонил его. Отхлебнул.

Получив некоторое удовлетворение, он продолжил свои вопросы:

– И какие у вас тут развращения предусмотрены?

– А какие тебе в голову взбредут, – ответил Квизз. – Хоть опротестовать должность капитана, только на это ещё никто не покушался. Себе дороже. Можешь драку устроить с кем-нибудь, можешь тихо упиться в одиночестве, а нет – так сходи на четвёртую палубу, к музыкантам нашим. Рекомендую в первую очередь. «Каловые массы», они каждую декаду что-то новенькое выдают. И с другими расами общаться любят в плане повышения творческого потенциала. Глядишь, и войдёшь в культурную историю галактики.

– Ну, это мне пока ещё рано, – скромно ответил дядя Вася. – Я существо мирное, хоть и канонир. А какие-то ещё коллективные развлечения у вас имеются?

– А как же! – радостно отозвался Квизз. – Только тебе там делать нечего.

– Это почему же? – подозрительно спросил Косых, вновь придвигая к себе ведро с пивом.

– Потому что испортишься необратимо, – резонно ответил ему Квизз. – Они, конечно, в звезде чуть ли не каждый день кайфуют, так у них хоть физиология к этому склонна. Ты умеешь удовольствие получать от нахождения в горячей зоне реактора? Без скафандра и прочих защитных штучек? Нет, если у тебя нос до пола вырастет или какой другой член изменится, это, конечно, окружающих повеселит, а вот тебя самого… Понравится тебе, если у тебя голова, или чем ты там сейчас мыслишь, невзначай отвалится? Так что пока не поменяешь тело на более устойчивое, можешь про это и не думать.

– Ну, пока что меня и моё устраивает, – пожал плечами Косых. – А какие-то правила поведения здесь имеются? Раз уж вспомнил про дисциплину на борту, так хоть расскажи подробнее. А то ещё сделаю что не так, не имея понятия. Не люблю отвечать задним числом.

– А, ты об этом, – проговорил Квизз. – Не волнуйся, ничего нового ты не узнаешь. Порядки просты – вся добыча поступает на склад, переписывается, а по прибытии на базу начинается раздел. Четверть идёт в казну, четверть – капитану, оставшаяся половина команде. Ты, как канонир, получаешь свои три доли, остальные соответственно должностям. Утаивание добычи карается мозговой установкой блока бескорыстия на три последующих рейса. В смысле с голода умереть не дадут, но и добычу всю отдашь в казну. Причём добровольно и бескорыстно. За неявку на боевой вызов – немедленная деструкция, за трусость в бою – суточная активация болевых центров. Драки разрешены всегда, кроме времени боевых действий, дуэли до смерти – только в мирные периоды, типа как сейчас. Вероломные убийства рассматриваются всей командой. При желании можешь даже устроить дуэль с капитаном, только я бы не советовал. Бабуля – боец куда как опытный, так что здесь вакансий пока не наблюдается. Зато пить и расслабляться можно до потери пульса, лишь бы это боевым действиям не мешало. Если будет доказано, что бой был проигран из-за неадекватного состояния бойца – всё та же активация болевых центров, только уже до пяти суток. Поверь мне, такое мало кто выдерживал. Вот, собственно, и всё, что касается поведения на борту. А уж когда сойдёшь с корабля, можешь делать что вздумается. Разумеется, в рамках местных законов. На самом деле тебе следует знать только законы Черепахи, все остальные законы пирата просты: первый – делай что хочешь, где хочешь, второй – если сделал что не так – не попадайся, а скорей беги на корабль. На Черепахе, в общем-то, всё так же, только если на корабль не успел – жди прихода губернатора. Тот на месте решит, что с тобой сделать, поскольку он множественный – везде достанет. Да не дёргайся ты так, – успокаивающе произнёс Квизз, видя, как Косых судорожно сжал подлокотники кресла, – губернатор у нас широких взглядов, поскольку сам из братства, сразу не убьёт. Но вот задуматься заставит, если ты, конечно, что-то слишком уж яркое совершишь. В крайнем случае на Арену пошлёт, там и будешь оправдываться перед всем честным братством. А буде достойно оправдаешься, так ещё и звание почётное вручит. Особых заслуг, конечно, не получишь, зато окружающие уважительнее относиться станут в дальнейшем. Так что сперва притрись как следует, а потом уж можешь и норов показывать. Но лучше не надо – живые канониры нам сейчас полезней призрачных, а такого, как ты, ещё поискать надо. Это я тебе не льщу, а объективную картину рисую, – закончил Квизз, прикладываясь к ведру.