Текст книги "Любовные тайны знаменитых"

Он называл женщин богинями

Наверное, ни у одного из знаменитых живописцев не случалось на протяжении долгой жизни такого количества бурных романов, как у Пабло Диего Хосе Франческо де Паула Хуана Непомучено Криспина Криспиано де ла Сантиссиме Тринидад Руиса Бланко. Нам и всему человечеству этот неистовый в любви и работе испанец, которого многие опрометчиво считают французом – кстати, он так и не принял французского гражданства, – более известен по своему псевдониму: Пабло Пикассо.

В сущности, принятая им фамилия не совсем псевдоним: мать художника носила в девичестве имя Мария Пикассо Лопес, и, войдя в мир искусства, ее сын решил соединить свое первое имя с девичьей фамилией матери. Ему понравилось имя Пабло Пикассо, и оно легко воспринималось публикой, в отличие от его настоящего, очень звучного, аристократичного, но ужасающе длинного и трудного для запоминания имени. «Пикассо» звучало словно ласковый шепот или тонкий звон толедской стали, выходившей из ножен и готовой разить точно и наповал!

Женщин он называл богинями: все его жены и любовницы были молоды и прекрасны. Однажды он признался своему другу Кристиану Зерво:

– Я смотрю на вещи через призму любви…

Парижские шалости

Еще в юности, не достигнув двадцатилетнего возраста, горячий испанский юноша Пабло решает поехать в Париж. Там средоточие художественной мысли, мекка художников того времени, – начала нового, XX века, от которого ждали столь многого и с которым человечество связывало столько надежд, большинство которых так никогда и не осуществилось.

Андалузия, где он родился, осталась за Пиренеями, и Пабло начал искать себя в сиреневых, завораживающих сумерках казавшегося ему почти колдовским города на Сене. О его сердечных увлечениях первых лет пребывания в Париже известно очень мало, поскольку тогда сам художник практически еще никому не был известен. Однако время шло, и вечно страдавший от недостатка средств Пабло становится более известным. В 1905 году в роли его постоянной музы выступала молодая женщина по имени Фернанда Оливье – ее рубенсовские формы доставляли Пикассо невыразимое удовольствие в сексуальных забавах и, как считают искусствоведы, вдохновили художника на успешное начало «розового периода» в его творчестве.

Уже тогда Пабло говорил:

– Я подразделяю всех женщин на «богинь» и «половые коврики» и считаю особым наслаждением превращать первых во вторые!

Цинично? Вполне возможно. Но он делал это так, что женщины жаждали наслаждений только с ним и быстро сотворили себе из неистового испанца кумира секса. Его биографы до сего времени не смогли как следует разобраться во всех браках, официальных и неофициальных женах, любовницах, просто случайных связях и увлечениях художника. Известны только самые знаменитые его романы, о которых можно говорить с полной уверенностью.

Горячая натура Пабло диктовала и постоянно властно требовала чего-то нового, звала к разнообразию, поэтому нет абсолютно ничего удивительного в том, что пышнотелая Фернанда вскоре перестала интересовать и возбуждать двадцатипятилетнего живописца. Тем более на горизонте появился новый заинтересовавший его объект – Ева. Женщина с именем праматери человечества носила фамилию Гуэль, была маленького роста и хрупкого телосложения. Она жила в небольшой квартирке на Монмартре и считалась невестой знакомого Пабло, художника-поляка Луи Маркуссиса.

Вскоре испанец уже практически все время находился на квартире Евы и неустанно рисовал ее – потом он так же рисовал практически каждую возлюбленную, словно стараясь сохранить ее черты для быстротекущего времени и потомков именно такими, какими они его покорили. Связь с Евой продолжалась достаточно долго, что совсем не мешало Пикассо изменять ей и легко сменять одну любовницу на другую – далее им всецело завладела Габи Леспинас. А вскоре испанца ждали трагические события и утраты.

Началась Первая мировая война, многие его близкие знакомые и друзья были призваны во французскую армию и ушли на фронт, чтобы никогда не вернуться обратно. Испания не участвовала в военных действиях, а Пабло не принимал французского гражданства, поэтому он не подлежал призыву в армию. Беда никогда не приходит одна. В 1915 г. ему сообщили:

– Ева умерла от туберкулеза.

– Боже, как это горько, – Пабло прикрыл глаза рукой, чтобы никто не увидел выступивших у него слез…

«Кристальный период»

Время летело со скоростью локомотива, и даже в тот тяжелый военный период Париж оставался Парижем. Как взрыв, словно пронесся могучий ураган, сменилась мода, и все стали просто сходить с ума по всему русскому: с большим успехом в столице Франции гастролировал «Русский балет» Сергея Дягилева, прозванного Шиншиллой. Уже приобретший известность и располагавший определенными средствами Пикассо тоже нашел себе новых друзей среди русских – композитора Игоря Стравинского и хореографа Леонида Мясина. Они познакомили его с русской балериной Ольгой Хохловой, очаровавшей и покорившей пламенного испанца.

– У нее лицо Мадонны! – увидев ее, сказал потрясенный Пабло.

– Будь осторожен, с русскими женщинами шутки плохи, – полушутя-полусерьезно предупредил его Дягилев.

Какие шутки: Пикассо сошел от любви с ума! 12 июня 1918 г. в православном соборе Александра Невского на парижской улице Дарю состоялось венчание тридцатишестилетнего Пабло Пикассо и двадцатипятилетней балерины Ольги Хохловой, дочери генерала русской императорской армии. В гражданском порядке брак зарегистрировали в мэрии седьмого парижского округа. На свадьбе присутствовали в качестве шаферов и гостей многие мировые знаменитости. В частности, Сергей Дягилев и Анри Матисс.

Очень скоро Пикассо на себе почувствовал, каков знаменитый «русский характер» его возлюбленной, жены и модели, красавицы Ольги: она вознамерилась сделать из Пабло респектабельного живописца в соответствии с представлениями петербургского светского общества, в котором вращалась с детства. Это страшно раздражало испанца, и даже рождение в 1921 г. сына Поля – художник называл его на испанский манер Пауло – не принесло им примирения в этом вопросе. Пабло не желал носить смокинги, крахмальные манишки и получать дорогостоящие заказы! Кроме того, жена слишком легко относилась к деньгам, а муж оказался достаточно прижимист.

– Ольга совсем не понимает меня, – позднее скажет Пабло своему приятелю Жану Кокто. – Но самое главное, она перестала меня возбуждать!

Для горячего испанца такое охлаждение стало настоящей трагедией, и в результате в его жизни появилась новая молодая женщина – Мари-Терез Вальтер. Брак с прекрасной, но властной русской балериной оказался неудачным: фактически они перестали быть мужем и женой, но до кончины Ольги Пабло так и не развелся с ней. Завистники говорили, что он не делал этого только лишь по причине страха перед разделом имущества. Но она бешено ревновала Пабло до последнего вздоха, и как нам судить, – возможно, и он продолжал по-прежнему любить ее, но не мог находиться с ней рядом? Любовь иногда приводит к очень странным поступкам…

Мари-Терез недавно исполнилось семнадцать. Пабло познакомился с ней совершенно случайно, на улице, пригласил девушку в мастерскую и предложил ей позировать обнаженной:

– Я хочу написать твое прекрасное тело!

Как позднее установили биографы великого мастера, спустя три дня Пабло и Вальтер стали пылкими любовниками. Юная девица заставила почти пятидесятилетнего художника испытать ранее незнакомое ему чувство небывалого сексуального возбуждения и такие страсти, от которых у Пикассо просто заходилось сердце. Он снял для нее квартиру и практически все тридцатые годы провел с новой возлюбленной – 5 сентября 1935 г. Мари-Терез родила ему дочь, которую назвали Майя.

– Не пора ли нам узаконить наши отношения? – прямо спросила Мари, прекрасно осознававшая свою гигантскую сексуальную власть над Пабло.

Но он промолчал, словно ничего не услышал. Вот загадка: возможно, несмотря ни на что, он все же продолжал по-прежнему любить русскую жену с лицом Мадонны?

Между телом и душой

Ряд исследователей творчества Пикассо считает: предложение, – причем весьма настойчивое, которое скорее можно даже считать требованием! – сделанное Мари-Терезой, не на шутку напугало Пабло, и он решил избавить себя от возможных неприятностей весьма оригинальным способом. Пикассо быстро нашел себе новую любовницу!

Ею стала фотограф и художница Дора Маар, блиставшая умом, эрудицией и ставшая истинным «другом души» художника.

Вальтер к тому моменту уже потеряла многое из прежнего обаяния юности и тоже перестала разжигать своим телом безумные страсти в Пабло. Возможно, именно в этом кроется основная причина его отказа навсегда соединить с ней свою судьбу? Тем не менее, начав роман с Дорой, художник не оставил окончательно ни русскую жену с сыном, ни Мари-Терез с дочерью. Он даже написал их в знаменитой «Гернике», только в разных углах картины.

В период оккупации Парижа нацистами во время Второй мировой войны Пикассо остается в городе: генералиссимус Франсиско Франко является союзником фюрера, и знаменитому испанцу ничего серьезного не угрожает. Он много работает и даже любит посещать рестораны – это при его-то пресловутой прижимистости и спекулятивных, непомерных ценах и карточной системе военного времени?!

Именно в ресторане, во время оккупации, в мае сорок третьего года, Пабло познакомился с молоденькой – ей было всего двадцать один, – хорошенькой Франсуазой Жило. Самому Пикассо тогда уже исполнилось шестьдесят.

– Если я живу с юной, это помогает и мне оставаться юным, – говорил он.

Конечно же они быстро стали любовниками, и начался новый безумный роман, страшно распалявший сексуальные страсти мастера. В сорок четвертом году он, – до сих пор об этом много спорят! – почему-то вступил в коммунистическую партию Франции. В сорок седьмом Франсуаза родила ему вторую дочь, получившую имя Клод. Спустя два года рождается еще одна девочка, Палома. Ольга Хохлова, прекрасно осведомленная о внебрачных связях мужа, просто сходила с ума от бессильной ревности.

Мог ли Пабло долго жить с одной женщиной? Наверное, нет: рано или поздно между ними неизбежно начинался конфликт. И не столь важно, какого рода, важно, что он неминуемо приводил к разрыву. В 1953 г. Франсуаза не выдержала жизни с Пикассо и оставила его. Это очень больно ударило по самолюбию Пабло – до того момента только он сам бросал женщин! Второй жесточайший удар по самолюбию художника его бывшая гражданская жена и мать его дочерей нанесла в 1964 г., когда выпустила в свет мемуары под громким названием «Жить с Пикассо». В своей книге она выставила его в довольно неприглядном свете. Пабло был в жуткой ярости.

И тут вдруг скончалась его русская жена Ольга Хохлова. Пикассо немедленно предложил руку и сердце Мари-Терезе, помня, как его приводило в экстаз ее безупречное тело. О Франсуазе после ее скандальной книги не могло идти даже речи!

– Поздно, – к немалому удивлению оскорбленного мастера устало и равнодушно ответила ему прежняя любовь. – Я слишком долго ждала и так устала от всего этого…

Последняя муза

Конечно же такой человек, как Пабло Пикассо, не мог остаться без женщины: 2 марта 1961 г. художник женился на Жаклин Рок, ставшей его второй законной женой.

С ней он познакомился в 1953 г., как раз в год расставания с Франсуазой, родившей ему двух дочерей. Жаклин тогда было двадцать семь, Пабло уже семьдесят два.

– Жизнь продлевают прекрасные женщины и работа! – всегда говорил неистовый испанец.

Он хотел, он жаждал, как вампир, молодой, новой плоти и получил ее! К тому же Жаклин сама, без каких-либо понуканий с его стороны, заняла позицию рабыни и часто называла Пабло «мой господин», с радостью отдаваясь ему и целуя руки мастера.

– Не сотворяй из меня кумира, – притворно ворчал Пикассо, которому наверняка это крайне льстило.

Жаклин терпеливо прождала восемь лет и получила в мужья мировую знаменитость, поселившись вместе с Пабло в «Ла Калифорнии» – доме Пикассо в окрестностях Канна. Их свадьба прошла очень скромно, и жили они уединенно.

Возможно, рисуя в те дни Жаклин, ее муж вспоминал свою тайную любовь с Женевьевой Лапорт, которой было двадцать три, а ему уже семьдесят? Они познакомились в 1951 г., когда гражданской женой мастера являлась Франсуаза Жило, и тогда же художник создал целую галерею портретов своей тайной любви. Как знать, сколько еще подобных тайн осталось не раскрыто?

Через некоторое время Пабло и Жаклин переехали в Нотр-Дам-де-Ви. Скорее всего, именно там в период напряженной работы Пабло заболел гриппом и уже не смог встать с постели – он проболел с декабря 1972-го до апреля 1973 г. На девяносто втором году жизни, 8 апреля 1973 г., его не стало.

Обезумевшая от горя последняя муза мастера Жаклин не позволила проститься с ним даже никому из родственников. Пикассо похоронили в местечке Вовнарге недалеко от Лазурного берега…

Мистическое наследство

Однажды Пикассо не то в шутку, не то вполне серьезно сказал:

– Разобраться с моим наследством всем окажется значительно сложнее, чем вы можете себе представить!

Слова оказались мрачно-пророческими: многие зарубежные эксперты считают – в деле с завещанием, работами, деньгами, вещами, даже потомками великого мастера, и людьми, с которыми он тесно общался, никак не обходится без мистики.

Начнем с того, что завещания Пикассо не оставил. По некоторым сведениям, процесс оценки оставленного им наследства затянулся более чем на два года. Правоведы, эксперты и другие официальные лица насчитали 1876 картин, 7089 рисунков, 4659 рисунков, сделанных в блокнотах, 18 095 гравюр, порядка 9000 линогравюр, 1355 скульптур, 2880 керамических произведений. Понятно, что разделить все это между наследниками оказалось весьма непросто.

Судьба сурово отметила буквально каждого, кто при жизни мастера оказался близок к Пабло. Его русская жена умерла. Их сын Поль умер в 1975 г. от цирроза печени, вызванного неумеренным употреблением алкоголя и наркотиков. Внук мастера, сын Поля – Паблито, – когда его не пустили проститься с дедом, выпил флакон ядовитого деколорана и умер спустя три месяца после нескольких тяжелых операций. Фактически он покончил с собой, и смерть его оказалась ужасающе мучительной.

Осенью 1977 г., в своем гараже в местечке Жуан-ле-Пен, повесилась Мари-Терез Вальтер – пламенная любовница и мать двух дочерей Пикассо, пережившая мастера на четыре года. Их дочь Майя – первенец романтическо-безумной любви – погибла в автокатастрофе. И на этом страшный, мистический и скорбный список еще не заканчивается.

Последняя муза Пикассо – Жаклин – застрелилась накануне открытия большой выставки, лежа в своей кровати, ночью 15 октября 1986 г. Она прожила без своего кумира и господина целых тринадцать лет. Ее похоронили рядом с мужем.

Не обошла судьба и Дору Маар, которая закончила свои дни в психиатрической клинике. Многие на Западе спрашивают:

– Кто станет следующим из родни и знакомых великого испанца?

Возможно, дети, внуки и любовницы платят судьбе дань за щедрые подарки, которые она делала при жизни Пабло. Как заплатили страшную дань родственники президента Кеннеди, тоже отличавшегося невероятной любвеобильностью.

Время жить и время подводить итоги

Он подводил итоги жизни в Понто-Ронко, на своей вилле в Швейцарии, которую купил еще в конце двадцатых – начале тридцатых годов XX в. Тогда он был еще молод и полон сил. А теперь, в шестьдесят девятом, вдруг стало резко сдавать сердце. Тогда он понял: приближается конец. И потому пора подводить итоги жизни, творчества и любви. Для него все это было неразделимо на протяжении всего пути.

Он познал и мировую известность, и громкую славу, его романами зачитывалось и продолжает зачитываться не одно поколение как на Западе, так и на Востоке.

Для многих он кумир и пророк, певец любви, безжалостный циник, готовый жестоко обнажить всю правду, какой бы неприглядной она ни оказалась, и одновременно тонкий лирик, умеющий затронуть самые сокровенные струны души.

Он познал любовь красивейших и знаменитых женщин, подаривших ему немало счастливых минут, он зависел от них так же, как зависел от алкоголя – они будоражили и пьянили его.

Успел ли он, как намеревался, подвести все итоги? Вряд ли. На это просто не хватило времени – 25 сентября 1970 года его сердце навсегда остановилось. Звали ушедшего писателя Эрих Мария Ремарк…

Ютта

Никто не может сказать точно, сколько женщин он любил и сколько женщин любили его. Ремарк ворвался в мировую литературу стремительно и неожиданно, взметнув искры, казалось, уже потухшего костра в руинах, оставшихся после окончания Первой мировой, своим предельно откровенным, жестоким романом «На Западном фронте без перемен».

– Он не оставил нам больше никаких иллюзий о войне, – сказали о нем критики. – Он напрочь лишил ее какого бы то ни было националистического или героического пафоса. Можно ли после этого еще когда-либо воевать?

Через пару десятков лет точно выяснилось: даже после пронзительного по откровенности романа Ремарка воевать не только можно, но новая война становится еще ужаснее и губительнее, чем прежде. Но это случится потом. А сейчас, как принято говорить, молодой писатель проснулся знаменитым и стал богатым. Это позволило ему почувствовать себя независимым. Книгу много раз издали, переиздали, а легендарный Голливуд предложил ему за экранизацию романа об уничтожении в человеке всего человеческого огромную сумму:

– Мы готовы заплатить сто тысяч долларов, – сообщили дельцы из-за океана. Тогда это были фантастические деньги.

Бедность и литературная поденщина наконец-то остались позади. Теперь он мог позволить себе многое, и тут появилась она. Первая из известных нам любовниц в его судьбе – Ильза Ютта Цамбона.

Как это часто случается, их знакомство оказалось экспромтом, хитро устроенным самой судьбой.

Ей исполнилось двадцать два, она была танцовщицей и выступала перед публикой, показывая ей свое великолепно вылепленное природой тело, в одном из шантанов Ганновера. Ее голос завораживал, миндалевидные глаза загадочно мерцали, а чувственные губы звали к неземным наслаждениям.

Господин Случай привел молодого писателя в бар, где после выступления отдыхала Ютта. Ремарк сразу обратил на нее внимание: он вообще обожал женщин и уже пережил множество романов.

– Могу я предложить вам что-нибудь выпить? – обратился Эрих к красивой незнакомке, чувствуя, как замирает его сердце. – Я обожаю «бакарди». Хотите?

– Не откажусь, – обворожительно улыбнулась она, и Ремарк понял: это улыбка самой судьбы.

– Я могу проводить вас до дома?

Так началось их знакомство, быстро превратившееся в страсть, которая всецело овладела обоими.

14 октября 1925 г. Эрих Мария предложил Ютте уехать с ним в Берлин, навсегда оставив Ганновер.

– Зачем? – лукаво прищурилась она, зная, как это его всегда возбуждает.

– Мы поженимся, – твердо ответил Ремарк.

Свое слово он сдержал и никогда не говорил, что пожалел об этом, хотя очень скоро она начала изменять ему – такова оказалась непостоянная и ветреная натура актрисы из шантана, любившей выставлять на всеобщее обозрение свое великолепное тело. Эрих сильно страдал, терпел, но потом тоже начал изменять Ютте – он всегда пользовался большим успехом у женщин.

Вполне понятно – долго так продолжаться не могло, и в 1930 г. супруги разошлись.

– Понять женщину страшно трудно, иногда даже совершенно невозможно: это неразрешимая загадка, – однажды после развода признался Ремарк. – Оказывается, теперь я стал нужен Ютте, как никогда!

Она действительно вела себя, словно капризный избалованный ребенок, постоянно требовала его ласк и внимания, советов и помощи, жутко ревновала к любовницам и устраивала безобразные сцены.

– Я клянусь помогать тебе советами и даже деньгами, – скрепя сердце пообещал ей Ремарк. – Прошу тебя только об одном: не вмешивайся в мою личную жизнь. Никогда!

Марлен

Нацизм Ремарк не принял и эмигрировал из Германии в Швейцарию, где у него благодаря контрактам с Голливудом был собственный большой дом. Он успел унести ноги еще до того, как на площадях запылали огромные костры из книг, в которые штурмовики бросали и его роман «На Западном фронте без перемен» – он не нравился нацистским идеологам, они считали его вредным.

Эрих Мария страшно скучал без Германии и даже стал поддаваться депрессии, но тут судьба приготовила ему новую встречу.

Они встретились в сентябре 1937 г. на Лид о – знаменитом пляже Венеции. Он не мог не узнать ее – «Голубого ангела».

– Что вы читаете? – непринужденно обратился знаменитый Ремарк к знаменитой Марлен Дитрих и через ее плечо заглянул в книгу. – О, Рильке? Это один из самых сложных европейских поэтов нашего века.

– Я люблю его, – просто ответила она.

Многие биографы, как Ремарка, так и Марлен Дитрих, считают: именно с того сентябрьского дня, когда они познакомились на пляже Лидо, он стал называть ее «Пумой», дав ей это прозвище за кошачью грациозность и столь же неверный, как у кошки, характер. Теперь трудно судить определенно, действительно ли это так, но позднее Ремарк с горечью и болью сказал об этой женщине:

– Она похожа на нежную хризантему, – и, сделав паузу, жестко добавил, – но со стальными лепестками!

Их любовь началась очень бурно, спонтанно и никогда не была простой: любовники то не могли оторваться друг от друга, то разлетались в разные стороны, искренне пылая ярой ненавистью. Однако потом взаимное притяжение вновь брало верх, и они опять неизбежно оказывались в одной постели.

У каждого из них постоянно возникали какие-то более или менее серьезные романы на стороне – например, у Дитрих начался роман с Жаном Габеном, о котором много говорили и писали. Впрочем, когда Марлен встретила Ремарка в Венеции, она тоже была не совсем свободна: он лихо отбил ее у американского режиссера фон Штеренберга, который привез Марлен сниматься в Европу. Отбил и увез в Париж, тогда еще даже не предполагавший будущего скорого ужаса долгой нацистской оккупации.

Кстати, о любовных похождениях самого Ремарка известно куда меньше: он всегда был весьма скрытен и не любил показывать многих своих любовниц даже близким друзьям. И вообще, когда-нибудь были ли они у него, близкие друзья? Обычно люди такого склада на редкость одиноки.

В Париже Эрих и Марлен провели нечто вроде медового месяца, когда счастье кажется безоблачным и упоительным и никак не удается насытиться друг другом, а ночи пролетают подобно мгновенью: не успеешь оглянуться, как уже за окнами забрезжил рассвет.

Однако вскоре это кончилось, идиллия развеялась, как табачный дым, и они стали чуть ли не врагами. И быстро расстались. Он отправился в Швейцарию, а она в Соединенные Штаты – там Джо Пастернак из Голливуда пригласил ее сниматься с другими звездами в своем новом фильме.

Дома Ремарк сел писать роман о безумной и трагической любви в Париже – всему миру он известен под названием «Триумфальная арка», а в его героях легко узнаваемы сам автор и его роковая любовь Марлен. Не в силах больше выносить разлуки с ней, он едет в Штаты, но…

Какой неожиданный поворот! В 1938 году на его жизненном пути вновь возникла… Ютта! Ее могли выслать из Швейцарии, и она заламывала руки:

– Ты обещал!

Боже, сколько раз за историю человечества женщины произносили эти трагические слова: «ты обещал», и сколько раз не получали обещанного или, получив, вновь обманывали мужчин и зло смеялись над ними.

Ремарк помнил свои обещания и выполнил их: он вторично женился на Ютте, чем спас ее от высылки из Швейцарии. Возможно, ее он продолжал любить первой любовью?

Но судьба уже готовила ему новые сюрпризы. Он закончил ставший знаменитым роман «Триумфальная арка» в тот день, когда произошел фактически окончательный разрыв с Марлен. Любовь умерла…