Текст книги "О дешевых пособиях для наглядного обучения"

Василий Водовозов
О дешевых пособиях для наглядного обучения
(реферат)

Во-первых, я должен сказать, что, избрав эту тему «О дешевых пособиях для наглядного обучения», я разумею наглядное обучение преимущественно при элементарном образовании; конечно, оно необходимо и при занятиях с средним возрастом, и при высшем образовании, но там оно имеет свой особый характер, там оно постепенно служит более отвлеченным идеям и переходит, наконец, к самостоятельным исследованиям, к опыту. Я же имел целью элементарное образование как самое необходимое, самое главное и как такое, при котором наглядное обучение наиболее может иметь самое широкое применение для народных школ и детей недостаточных классов. Потом, надо сказать, что под наглядным обучением я вовсе не разумею какой-нибудь особый предмет. В Германии была выработана особая наука наглядного обучения; я ее не признаю, я просто разумею под наглядным обучением наиболее легкий, простой способ приобретать знания по всем предметам образования. Как особый предмет наглядное обучение имеет некоторый искусственный характер, который, разумеется, совсем неуместен при воспитании. Прежде чем приступить к самой теме – дешевым средствам наглядного обучения, – я хотел сказать несколько слов вообще о его значении.

Наглядное обучение важно в том отношении, что оно обращается к такой из наших способностей, с помощью которой мы приобретаем наибольшее число знаний и более всего знакомимся с окружающим миром, именно к чувству зрения, – тут мы узнаем форму тел, свет, расстояние, величину и т. д., между тем как с помощью, например, слуха мы получаем одни звуковые впечатления с большим или меньшим напряжением, с изменением тона, следовательно, мир знаний тут очень ограничен. Кроме того, надо заметить, что в том возрасте, при котором начинается наглядное обучение, зрение заменяет и способность осязания, потому что то, что первоначально ребенок приобретает с помощью осязания, потом он узнает с помощью одного зрения: сначала нужно ощупывать предметы, потом можно узнать на взгляд; чтобы ознакомиться с формой какого-нибудь предмета, первоначально ребенку нужно было измерить его ширину и длину, необходимы были осязательные впечатления, потом уже он узнает все это по оттенкам, по направлению линий; следовательно, чувство зрения имеет тут двойное значение. Другая сторона наглядного обучения, чрезвычайно важная, состоит в том, что оно сосредоточивается, приближает предметы, с помощью его мы узнаем не только то, что ежедневно можно наблюдать в окружающей природе, но и то, что очень трудно наблюдать, что возможно наблюдать только при известных, наиболее выгодных условиях. Наконец, наглядное обучение дает нам видеть и чувствовать в осязательной форме не только предметы, но и самые выводы из предметов, из наблюдений, как будто это были самые предметы. Когда с помощью призмы мы разлагаем луч и снова собираем его с помощью двояковыпуклого стекла, чтобы обратить в белую точку, то мы не только показываем явления природы, но наглядно даем самый закон, самое объяснение его; точно так же много веков прошло, пока неверно думали о положении Земли в отношении других планет и пока дошли до вывода, что Земля обращается вокруг Солнца, а между тем от этого зависят перемены времен года. Это вывод вековой, а теперь с помощью правильного наглядного обучения можно это узнать даже десятилетнему ребенку. В этом отношении наглядное обучение имеет громадное значение; поэтому нечего удивляться, что там, где его приемы приняты, усвоены и ведутся последовательно, там десятилетний ребенок, несомненно, больше знает, чем в прежние времена знали люди, кончившие курс в сред неучебных, даже, может быть, в высших заведениях. Наконец, еще надо взять во внимание и то, что здесь мы следуем тому естественному пути, по которому сам ребенок в действительности приобретает знания, то есть от наглядного осязательного постепенно переходим все к более и более общему, отвлеченному. Ребенок еще мало способен к широкому синтезу, и потому не может приобретать знания путем дедуктивным; ему необходимо собрать наблюдения, факты для более широкого синтеза, чему в высшей степени помогает наглядное обучение.

Естественно, что при такой важности предмета надо более всего хлопотать о том, чтобы как можно более распространить этот способ обучения и как можно более удешевить самые средства, употребляемые для него. Если ограничиться одним элементарным образованием, то можно сказать, что эти средства почти ничего не стоят, или стоят очень дешево, – их можно найти в окружающей природе, в окружающих нас предметах, нужно только пойти и посмотреть: глаза да ноги свои – ничего не стоят. Потом, усвоив некоторые приемы, большую часть этих пособий может придумать и приготовить сам преподаватель: изобретать все вновь – труд в высшей степени занимательный и плодотворный. Конечно, если за то, чтоб рассмотреть какого-нибудь рака, нужно заплатить пятьдесят рублей, а за улитку двадцать рублей, то трудно и думать, и говорить о наглядном обучении. Но такие модели, в высшей степени сложные, вредны или совершенно бесполезны при элементарном обучении, потому что сбивают с толку своей пестротою, а тут вместо модели рака, улитки можно рассмотреть живого рака, живую улитку.

Я уже сказал, что не признаю наглядного обучения в смысле особого предмета, а разумею его применение по разным предметам обучения, поэтому теперь следует посмотреть, что можно придумать или привести в дело по каждому из преподаваемых предметов. Начиная с чтения и письма, кратко касаюсь арифметики, начальной геометрии, черчения, географии, естественной истории, физики и химии; других предметов не касаюсь, потому что это завлекло бы меня слишком далеко.

Начнем с чтения и письма. При этом я не полагаю необходимыми каких-нибудь особенных пособий. В том методе, который принят теперь (Schreib-Lese, метод письмо-чтения), в одно время упражняются слух, глаз и рука, – следовательно, делая изображения букв, после того как усвоил себе их значение, ребенок научается изображать слова, и это занятие совершенно для него наглядное. В этом случае употребляют различные приемы для большей наглядности, например, подвижные буквы, но мне кажется, что работа с ними совершенно лишняя, потому что ребенок одновременно учится читать и писать; поэтому после того, как он прошел всю систему азбуки, ему следует прямо обратиться к книге: так что подвижные буквы являются совершенно лишними; но при одиночных занятиях и для развлечения иногда не мешает употреблять их, только на них, как на особенном пособии, не следует слишком останавливаться.

Если кто желает применить их к делу, то очень дешево можно их составлять, – я касаюсь даже самых незначительных мелочей, потому что в моем предмете все важно. Ребенок может знакомиться с формами букв из бросаемых газет, может вырезывать объявления, брать из них крупные буквы, наклеивать их на папку, и таким образом составится целая азбука; ребенок будет складывать, соединять различно буквы, этот труд займет его и будет ему полезен. Главная задача наглядного обучения состоит в том, чтоб ученик сам для себя приготовлял все вещи. Это вырезывание букв из газет полезно еще в том отношении, что ребенок увидит, что всякая вещь может принести пользу, так или иначе заставит и детей работать; подобные работы пригодны. Когда изучают азбуку, то употребляют как средство для наглядности разные сравнения, например, о – колесо, к – калитка, с – серп, которым жнут; мне кажется, что эти приемы имеют мало значения. Все-таки о на колесо не похоже, так что, как там ни говори, а это мало поможет запомнить букву: иногда, для оживления беседы, отчего не сделать такого сравнения, но опираться на это как на особенное приобретение, настаивать на этом положительно не стоит. Самое главное дело состоит в том, чтоб в разумной последовательности дать понять очертания букв и выводить одну букву из другой, для чего азбуку можно расположить по известной системе: взять в основание о и и, на о похожи а, б, с, х, ж, р; все это можно объяснить, например, так: а – это о с прибавлением черты справа; б – с чертой наверху; р – о с палочкой с левой стороны; с – левая половина; х – правая половина о и левая, навыворот приставленные; ж – раздвинутое х; на и походят: ц, ч, ш, щ, л, т. Таким образом можно все буквы привести в известную систему, показать, как они постепенно изменяются, и на этом основать, облегчить воспоминание форм. Это дело будет гораздо существеннее, чем разные сравнения, так как таким образом ребенок скоро и легко запомнит всю азбуку. Конечно, я указал только примерно, это нужно точнее разработать. Далее, слишком сложные определения букв, употребляемые некоторыми педагогами, разные названия черт, которые иногда труднее запомнить, чем самые буквы, тоже не идут здесь к делу.

В арифметике пособий столько, сколько на свете существует предметов, следовательно, о них много говорить нечего. Разумеется, при задачах самое главное – это обращать внимание на числовые отношения ближайших окружающих нас предметов, преимущественно взятых из практической жизни, которые относятся к купле и продаже, к разным выкладкам, имеющим значение и в домашнем хозяйстве. У нас везде из пособий более всего употребительны счеты, кубики, которые легко и просто можно приготовить в деревне: учитель может склеить их из бумаги или папки, только это дороже, чем сделать из дерева, затем можно приготовить бруски в двойной, тройной, четвертной куб; таким образом, можно наглядно учить дробям, разным выкладкам. Большой куб, например тысячный, труднее приготовить: сам учитель может упражнять на длинных брусках, состоящих из нескольких кубиков, складывать их один с другим, делать по ним разные вычисления; ученикам же для упражнений он дает палочки. Теперь относительно счетов. Счеты всякая школа, вероятно, не затруднится приобрести, но купить большие счеты для целого класса стоит очень дорого, в особенности для бедной школы, и потому талантливый и даровитый учитель сам бы мог при случае приготовить их. Я вообще полагаю, что в этих пособиях все стоит или очень дорого или ничего не стоит, но дорого стоит только учитель: разумеется, он и должен стоить дорого, потому что если он с пользой трудится, то должен иметь соответственное вознаграждение. Шарики, если даже учитель умеет точить, довольно трудно выточить, но вместо них можно просто приготовить четырехугольники, а чтоб они вместе не сливались, надо концы срезать, просверлить в середине дыры и надеть на простую, обыкновенную проволоку, потом окрасить черной и белой краской по двойкам, пяткам. Большого труда не составит приготовить эти четырехугольные деревяшки, похожие на кубики, только со срезанными концами; при этом надо обратить внимание на то, чтоб проволоки были ближе к доске, иначе деревяшки будут вертеться. Для счетов предлагают еще глиняные шары с дырами от снастей, а повесить их можно просто на протянутых веревках, и проч. Больше покамест я ничего не имею сказать относительно элементарного преподавания арифметики.

Касательно элементарного обучения геометрии, то есть правильного знакомства с формами тел и их измерениями, нечего много распространяться; все пособия тут могут быть приготовлены как самим преподавателем, так и учащимися и именно самое важное, чтобы приготовляли сами учащиеся, потому что при этом они лучше ознакомятся с правильными формами тел и всеми их свойствами: их очень поддерживает и занимает то, что вот они достигают известного результата в своей работе, не только понимают, но и делают то, что понимают, а это чрезвычайно важно. Им не составит большого труда вырезать из бумаги куб, составить многостороннюю пирамиду, вот, например, эти фигуры делал девятилетний мальчик. Для измерения, для съемки планов необходимы разные орудия, тоже очень простые; если нельзя купить циркуль, то его можно самому сделать из двух палочек, гладко обточенных, заостренных с одного конца, сделать вырезку, вставить шпенек, чтобы они сдвигались, потом сделать железное острие, вставить карандаш. Полукруг можно вырезать из папки, разделить на градусы; положим, тут не будет строгой математической точности, но для практического употребления этого не нужно: достаточно, если все будет аккуратно сделано. Известно, что для черчения кругов и линий не нужно ничего более, кроме бумажки, булавки и карандаша; складывают бумажку, в нее втыкают булавку, накладывают на ту бумагу, на которой нужно получить круг, и обводят кругом бумажку с помощью карандаша, вставленного в дырочку; можно приготовить и костяную дощечку с дырочками, чтоб это всегда служило для черчения кругов. Вымерять тоже можно бумажками; еще для измерения служит аршин, сажень и проч. Для того чтоб снимать местность на план, наконец, нужна линеечка, имеющая две поперечные планочки с отверстиями, чтобы наставлять линию. Аршин можно купить – до сих пор ничего не нужно было покупать, кроме книги для чтения; по аршину преподаватель сделает сажень, вымеряет десять саженей веревкой для того, чтоб можно было измерить большое расстояние. Для наглядности даже необходимо вымерить веревкой версту или две и потом упражнять учеников узнавать расстояние на глаз после того, как они много вымеряли, – это очень нужно для того, чтобы глазомер был совершенно верный. Для первоначального обучения должно ограничиться основательным знакомством с немногими главными формами тел, именно куба, цилиндра, шара, пирамиды, конуса, призмы, потом первыми измерениями, которые можно делать в поле, и, наконец, упражнениями, как класть местность на план; если это основательно усвоится, то очень будет достаточно. К сожалению, у нас нет вполне соответственного для этого руководства, между тем это очень простая и нужная вещь.

Теперь мы переходим к подготовительным занятиям по географии; здесь нужно ознакомить, во-первых, с разным положением суши в отношении к воде, с разным положением местности, с некоторыми формами земной поверхности, с некоторыми ее особенностями – со степью, морем, тундрами, болотами, горами, лесами и проч., – потом с шарообразностью Земли и обращением ее около Солнца и самой себя: это можно объяснить наглядно вместе с движением Луны и с положением звезд. Всего этого можно достигнуть с помощью разных простых приемов. С формой земной поверхности ребенок знакомится при прогулке, при собственном наблюдении; если выбрать холмистую местность, то можно найти все формы поверхности: мыс, долину, ручеек, речку и проч. Если затруднит выбор такой местности, то все это можно приготовить в малом виде из глины, даже заставить самого ребенка сделать это из камешков горы, из мха леса, затем нарисовать речку, которая катится вниз, пожалуй с водопадом, далее остров, полуостров, заливы, одним словом все, что нужно. С этим всем, конечно, очень легко ознакомить, но трудно дать понятие о высоте гор, обширности морей – для этого обыкновенно употребляют картинки, как и для того, чтобы ознакомить детей со степью, тундрою и проч. Но вообще картинки занимают самое последнее место в наглядном обучении, они мало с чем знакомят и хороши только для вспоминания того, что ребенок уже видел; например, о горах по картинкам он не может составить никакого понятия; гораздо нагляднее будет, если ему покажут колокольню и скажут: «Вот, представь скалу с колокольню, да еще другую такую – вот это и будет гора» – это ему будет гораздо понятнее. Точно так же относительно тундр: приведите ребенка на болото в глухую местность и скажите ему: «Вот, представь себе, что ты едешь два, три месяца и все перед тобой такая местность, вот это и есть тундра». Точно так же от поля можно перейти к степи, но всегда нужно стараться, чтобы ребенок прежде хоть в малом виде видел соответствующие сходные предметы. Совершенно так же можно наглядно дать детям понятие и о пластах Земли – надо указать их в самой природе, или искусственно приготовить их, осадив песок, глину, известь, мел так, чтобы они легли слоями.

Обращение Земли труднее наглядно показать, для этого потребны некоторые приемы. Что же касается шарообразности Земли, то главное затруднение состоит вот в чем: дать понять ребенку огромность расстояния, которого он не может охватить своим умом. Как он поймет, что Землю надо два года объезжать по причине ее огромности? Остальное он все может представить, – скажете ли вы, что Земля – куб, тарелка или шар. Поэтому необходимо, чтобы он получил некоторое понятие о расстоянии по сравнению, то есть сначала о ближайших местах, где был, о которых слышал, и потом сравнительно объяснять: идешь туда столько-то времени, едешь столько-то, а сюда столько-то. Когда дадим понятие о громадности расстояния, тогда он поймет, почему Земля, хотя шар, кажется нам плоской; потом, какие приемы ни станете употреблять для объяснения шарообразности, это все равно: или объясните, что издали на море у кораблей сначала мачты видны, или что в поле у башни прежде верхушка видна, а потом низ, и т. д. Самое простое средство убедить тем, что Землю объезжали много раз и, как ни объезжали, все в то же место, откуда выехали, можно вернуться; потом, указать, что в одном месте, посередине, самый долгий путь для объезда, а если от этого места взять вверх или вниз, то все уже делается, как это высчитано, вымерено; значит, вверху и внизу Земля убывает как шар, идет к наклону. Теперь скажем об обращении Земли около Солнца и различии дня и ночи. Чтоб показать это, употребляют очень дорогие теллурии, которые стоят сто, двести рублей, но для того совершенно так же можно употребить средство, которое ничего не стоит, кроме часов двух работы: сам учитель может приготовить этот прибор. Он делается таким образом: берется деревянная подставка, на которой помещается свечка или лучше лампочка, даже просто светильня с маслом, чтоб огонь всегда находился на постоянной высоте, не понижался и не повышался; около подставки кружится доска, а по другую ее сторону на вертящемся бруске шар. Когда вы берете за брусок, то можете обвести доску около свечи, сохраняя брусок с шаром все в том же положении.

Что касается преподавания естественной истории, то известно, что если приобретать пособия – приготовить чучело или модель коровы, лошади, то это будет просто не по средствам для бедной школы, но ведь в элементарном обучении самое главное – знакомство с ближайшими окружающими предметами, – следовательно, все дело в том, чтобы познакомить с животными, привести в систему знания о тех из них, которые ежедневно встречаются ребенку, значит, вместо того, чтоб покупать модель, которая стоит дороже десяти живых лошадей, можно рассмотреть настоящую живую лошадь, корову, а это можно сделать на дворе; картинки же могут служить как напоминание. Других мелких животных, особенно насекомых, очень удобно рассматривать в классе, где каждому из учеников можно дать по отдельному экземпляру. Учителю же вот что необходимо приготовить: челюсти с зубами таких животных, как корова, лошадь, свинья, собака, кошка, заяц, чтоб показать различие в образе жизни и привести все это в некоторую естественно-историческую систему, – это особенного труда не составит учителю, потому что черепа очень легко достать и очистить, это не то что приготовить чучело; здесь по крайней мере ученик видит зубы не на рисунке, а настоящие зубы. Потом, учитель берет самых главных птиц, например, из представителей хищных – ястреба, которого очень легко можно достать в деревне, сову. Некоторые рисунки, конечно, необходимы, но они, разумеется, касаются таких животных, которые более редки, но которых было бы полезно для сравнения видеть или знать, по причине промыслов (например, тюлень, кит, морж); рисунки их нужно купить. Что касается птиц, то надо приобрести клювы только самых известных, каковы, например, дятел, ястреб, отличающиеся резкими особенностями.

По минералогии – круг наблюдений очень ограничен и не нужно иметь особых кабинетов, а для объяснения чаще всего встречающихся явлений довольно иметь обыкновенные породы камней: известь, гранит, туф, глинистый сланец, которые легко добыть.

Что касается ботаники, то и тут почти не нужно никаких рисунков, так как все, что требуется при элементарном народном образовании, можно показать на живых растениях, выбирая из них такие формы, в которых наиболее резко выдаются известные части; так, говоря о тычинках, надо выбрать такие растения, где они более заметны, раздельны, а не находятся в кучке; когда дело дойдет до более сложных растений, например, до сложноцветных, где все части очень мелки, то учитель не затруднится сделать рисунок в большом виде; конечно, нужно, чтоб он умел несколько рисовать и, наконец, мог сам приготовить модельку, от которой, разумеется, нельзя требовать изящества, а только того, чтобы она давала понятие о форме, о расположении частей растения; ее можно приготовить из проволоки, из бумаги. Вообще тут важно ограничиться самыми близкими и необходимыми предметами, чтобы составить целую серию, в которой бы можно было познакомиться не только с одним отделом, но по возможности с образцами всех отделов.

О насекомых и говорить нечего – их можно наблюдать в самой природе, и, чтоб их лучше рассмотреть, необходимо иметь увеличительное стекло; например, чтоб разглядеть хоботок паука, лапки пчелы, для этого даже не нужно ничего вроде микроскопа. Все это может приготовить сам учитель – это не мое изобретение, а у Вагнера описано, как приготовлять такие микроскопы. Для этого нужно иметь сплошной стеклянный шарик, а если полый, то надо налить в него воды. Я хотел составить такой микроскоп и попросил одного знакомого сделать на стеклянном заводе, но мне сделали нечистый шарик, – если заказать с этой целью и с известными указаниями, то будет иначе; но даже и этот плохо приготовленный шарик увеличивает раз в десять. Можно также иначе устроить увеличительное стекло: взять два часовых стекла, по десяти или пятнадцати копеек каждое, сложить вместе и склеить по краям хоть сургучом, сделав напилком маленькое отверстие, куда бы можно было налить воду, хорошо бы если перегнанную, потом замазывают и это отверстие; таким образом приготовленное увеличительное стекло увеличивает в два, три раза. Можно им зажигать, закуривать сигару, и ребенка займет, что с помощью воды можно закурить сигару. Один недостаток имеет это стекло, именно, вода вытекает, но только очень медленно; после некоторого времени можно ее снова подлить, да и вообще это небольшое неудобство, если останется воздушный пузырь, так как он уходит вверх, когда нагибают стекло; кроме того, он еще полезен в том отношении, что заменяет вогнутое стекло и в нем все предметы представляются в уменьшенном виде, так что тут можно указать значение вогнутого стекла. Чтоб ученик яснее видел некоторые вещи, например, челюсти насекомых, учитель должен научиться делать модельки их или рисунки. Картины вообще нужны только для ознакомления с теми животными, которых наблюдать непосредственно дети не могут, но о которых знать нужно для некоторых замечательных промыслов. Вообще надо заметить, что при объяснении промыслов нужно дать хоть самые элементарные понятия о них, если нельзя показать, как они ведутся на деле, сводить детей в кузницу, на заводы, на фабрику. Учитель должен показать в самом элементарном виде, например, как сахар добывается из крахмала, – может быть сахар и не получится, но это все равно, он по крайней мере покажет детям самый процесс приготовления его, тогда как картины ничего этого не объясняют: видят, человек стоит нагнувшись, держит в руке машину не машину, решетку не решетку, – ничего нельзя разобрать. Например, если ребенок на фабрике увидит тканье, то сложность предметов с толку его собьет, он ничего не разглядит, не поймет; учитель может сделать основу из ниток, чтоб только объяснить, как происходит процесс плетенья, или же пусть возьмет тряпочку и разберет ее по ниткам, чтобы показать, как они сплетены, может сучить нити из льна, из ваты. Гораздо важнее, когда ребенок видит предмет прямо перед глазами, чем изучает его по картинкам; картины только помогают, и то в немногих случаях, поэтому им нельзя придавать большого значения.

Теперь переходим к физике. Касательно преподавания физики, я должен сказать, что это предмет самый плодотворный, самый занимательный, самый легкий для учащихся, так что элементарным образом можно почти всю физику пройти с десятилетним мальчиком и он будет, по крайней мере в некоторых главных чертах, понимать и знать сущность всех явлений; поэтому понятно, что Рассмеслер предлагал с физики начинать преподавание естественных наук, потому что тут ребенок имеет дело с самыми близкими предметами и действительно открывает в них что-то новое. Цветы он знал, вы только объясняете ему форму их, но при изучении физики он находит новое в том, что видел, например, воздух: вдруг ребенок узнает, что он имеет тяжесть, опыт показывает это очень просто, наглядно, так что поймет девяти-десятилетний ребенок. В этом отношении первоначальные понятия из физики и химии доступны в очень раннем возрасте. Мы на химию смотрим как на какую-то странную, недоступную науку, которая составляет премудрость особенных умов, совершенно погружающихся во все бездны науки. Но ведь если смотреть на грамматику как на филологию, то и ее нельзя преподавать; точно то же будет со всеми предметами, если на них смотреть с известной точки зрения.

В химии есть тоже чрезвычайно простые вопросы: тут действительно нужно купить пособия, но какие? Если школа расщедрится рубль истратить, то можно сказать, что возможно пройти элементарную химию в один год; для этого нужно купить на пятнадцать копеек бертолетовой соли, на пять копеек перекиси марганца, кусок фосфору, который стоит десять копеек, серной кислоты на двадцать копеек, мелу на копейку, затем поташа, соды, немного соляной кислоты и азотной. Скажут, что тут опыты могут быть очень опасными, но, собственно говоря, редко может произойти несчастный случай, разве очень неискусный преподаватель при добывании водорода сделает взрыв, да и то если принять некоторую предосторожность, например обернуть банку полотенцем, то опасности не будет. Следовательно, эти пособия употребляются при первоначальном изучении газов и их соединений, затем при некоторых производствах, например, при добывании крахмала, сахара, вина, известных напитков; все это должно проходиться в школе, а то стыдно, что взрослые люди в 30–40 лет спрашивают, из чего делается пиво, что употребляется в пиве, одним словом, незнакомы с самыми ближайшими предметами, между тем как это все так легко и просто узнать. Доказательством того, как легки все физические опыты, служит то, что во всех книгах, назначенных для детской забавы, находим чуть не всю физику, т. е. все опыты, касающиеся всевозможных физических явлений, например, в книге для детей Вагнера. Поэтому не думаю, чтобы мне пришлось долго на них останавливаться, они более или менее всем известны, потому что прошли через различные популярные руководства; так, они были помещены в «Учителе», в «Краткой физике» Крюгера, наконец, я сам писал рассказы по физике в «Народной школе», так что укажу только на некоторые из этих опытов, которые действительно почти ничего не стоят и в которых почти все может приготовить сам преподаватель; много что нужно иметь стеклянный стаканчик и стеклянную трубочку, а гнуть ее может сам учитель на спиртовой лампочке, затем надо купить еще несколько ртути, и т. д. Пособия же для этого продаются самые дорогие; в пример приведу нижний центр тяжести. Можно устроить это, взяв кусок проволоки, и на ней привесить что угодно, хоть камешек, потом взять шило и обмотать около него проволоку, свесив тяжесть книзу; все это держится, стоит на острие и объясняет наглядно нижний центр тяжести. Но в магазинах такая игрушка стоит до 2–3 руб. Если ребенку раз показать, как сделать, то он этих центров очень много устроит с разными игрушками: поместит лодочку на острие так, что она будет качаться, как на волнах, и т. д., потом устроит куклы, которые поднимаются. Тут я обращаю внимание на то, чтоб ребенок сам работал, потому что таким образом не только выясняются известные законы, но также он занят и смышленой работой.

Теперь другое пособие – призма; если купить ее, то она стоит рублей 10, за неимением же таких денег можно склеить ее сургучом из обломков стекла; я для склеивания употребил алмазный цемент, но он и дорог, и не совсем удобен, потому что размягчается от воды. Сверху не надо делать крышки, а просто поставить ее на тарелку и налить воды. Через такую призму можно видеть разложение цветов; к сожалению, у нас не делают таких призм, а хорошо было бы, если бы приготовляли их на стеклянных заводах. Точно так же самому можно приготовить фонтан; для этого надо взять простой деревянный сосуд, приделать к нему тростниковую трубочку, засмолить, потом на конце кверху прикрепить маленькую трубку с небольшим отверстием, вот и выйдет фонтан. Потом для забавы можно облепить глиной, сделать дорожки, цветы, наверху озеро.

Как на одну из самых полезных игрушек, ничего не стоящих и объясняющих закон, я укажу на прибор для показания волосности, – устраивают perpetuum mobile, строят перекладину над чашкой и потом перекладывают мотки ниток, которые с одной стороны находятся в чашке, а с другой – висят. Наливают в чашку воды и вследствие волосности по тонким трубочкам ткани проходит вода, капает вниз и вертит приделанные колеса; падая в чашку, снова проходит по нитям и это продолжается до тех пор, пока не высохнет вся вода в чашке. Одним словом, множество вещей можно устроить даже просто для забавы детей.

Весы нужно купить, хотя дети должны и сами их устроить, вымерив и вывесив с точностью; материалом для этого послужат дощечки, палочки и т. д. При каждом объяснении все-таки нужен рисунок, который учитель должен сам уметь сделать, конечно, самый простой и элементарный. Паровоз, кажется, трудная вещь, как объяснить его устройство? Но его можно устроить. Во-первых, чтоб показать силу давления пара, надо просто приделать какой-нибудь поршень в круглый узенький стаканчик, налить воды, начать нагревать ее и обратить в пары, тогда поршень поднимается, значит, будет показана сила пара. Показав, что не я двигаю, а пар, я устрою в трубке поршень, который буду двигать руками, покажу, когда пар с одной стороны пойдет сюда, с другой туда, потом приделаю к поршню колесо с коленцами и покажу, как может вертеться колесо, когда изгибаются коленца. Это нетрудно устроить, а этого достаточно для первоначального объяснения.