Текст книги "Дубай. Волшебный сон, ставший явью"

Отец Дубая

Во многом такой скачок в иное качество жизни для всех жителей страны стал возможен лишь благодаря дальновидности и нестяжанию одной уникальной личности – правителю Дубая шейху Рашиду.

Шейх Рашид – «отец» Дубая

Шейх Рашид бин Саид аль-Мактум правил Дубаем столь же долго, что и его дед – первый правитель эмирата, которого в народе называли «Великим». Официально шейх Рашид правил страной с 1958 по 1990 г., но в действительности уже с 1939 г. он был регентом при своем отце шейхе Саиде бин Мактуме. Шейх Рашид был одиннадцатым правителем княжества из династии аль-Мактумов. Его нередко называют «отцом Дубая», поскольку его представления о будущем Дубая и конфедерации эмиратов стали тем основанием, на котором и развиваются эмираты и по сей день. В его характере природа удивительным образом сочетала дар мыслителя и практического деятеля. Сегодня его умение не просто предвидеть будущее, а создавать его в согласии с собственным народом не вызывает сомнений даже у пессимистов, а вот более полувека тому назад, на заре «нефтяной эры», многим его проекты модернизации страны казались пустым прожектерством и словами романтического мечтателя.

И тем не менее его первые шаги на посту правителя Дубая привели к тому, что в 1966 г., по решению племени бани яс, шейх Шахбут, правивший в то время в Абу-Даби, на племенном совете был отстранен от власти. Правителем «самого нефтяного» эмирата стал, по совместительству, энергичный стратег шейх Рашид. Он являл собой полную противоположность потерявшего власть Шахбута – старого и крайне осторожного человека, который стал «тормозом» для развития страны: все доходы от добычи нефти шли в казну шейха – этакий эмиратский вариант нашего «стабилизационного фонда», при котором шейх, по привычке, копил деньги и складывал их в кубышку на «черный день».

Власть к представителю правящей семьи в Абу-Даби вернулась лишь 6 августа 1966 г., когда правителем Абу-Даби стал шейх Заид ан-Нахайян – единомышленник шейха Рашида аль-Мактума.

Официально признано, что главная инициатива создания ОАЭ принадлежала шейху Заид ан-Нахайяну, но огромную роль в этом сложном процессе сыграл и правитель Дубая шейх Рашид. Согласно традициям племенной демократии, власть и деньги были в руках шейха Рашида, что дало ему возможность приступить к осуществлению своих планов. Прежде чем сделать первый шаг на пути к созданию независимого государства, он в деталях продумал все элементы создания нового государства, не разрушая привычный уклад и традиций своего народа. Стоит обратить внимание на страницы недавней, но забытой, а порой вовсе нам не известной, истории Аравии.

Как Бисмарк своей волей и прозорливостью сумел в считанные годы создать из раздробленных немецких княжеств в Европе новую империю, ставшую в одночасье серьезным конкурентом прочим старым империям, так и шейх Рашид создал на просторах Аравии независимую конфедерацию арабских государств, вступивших во дворцы мировых политиков прямо из шатра бедуина.

Вступив в должность, шейх Рашид сконцентрировал власть и доходы, разумеется, при уважении традиций племенной демократии, и, казалось бы, больше ничего не мешало осуществлению его амбициозных планов. Однако именно в это время разрозненные княжества оказываются между «двух огней»: с одной стороны, усиливается влияние Ирана, который обладает самой мощной армией на Ближнем Востоке, к тому же имеет территориальные притязания к Эмиратам – все «усиление» послевоенной Персии, где британцы теряют свои традиционно сильные позиции, связано с помощью американцев.

С высоты башни «Бурдж Халифа»

Из-за океана разыгрывают свою внешнеполитическую карту: извечная игра американской дипломатии и разведки в поисках «третьей силы». При том, что СССР делает ставку на молодую арабскую партию Баас («Возрождение»), ставящую своей задачей объединение арабов и построение социализма, американцы в противовес «Советам» всячески пестуют режим иранского шаха Мохаммеда Резы Пехлеви.

Разумеется, они не против экспансионистских побуждений Резы Пехлеви по поводу богатых нефтью стран Персидского залива, которые пока еще контролируют «заклятые друзья» и союзники – британцы. С другой стороны, в Эмиратах и Омане растет недовольство присутствием британцев – примером для многих арабов становятся результаты египетской революции и национализации британской вотчины – Суэцкого канала, а в 1963 г. победа партии Баас в Сирии и Ираке под лозунгом «Единство, Свобода, Социализм».

Подобные успехи «красных» не нравятся ни в Лондоне, ни в Вашингтоне, ни в Дубае.

Присутствие британцев в Эмиратах превращается из раздражительной обузы для правящей верхушки в надежную защиты от проникновения в регион идей социалистов и грядущего хаоса.

Фрагмент уличной фотопанорамы

Перед началом конференции

Перед Эмиратами остро встает задача скорейшего объединения: разрозненные княжества не смогут сохранить свою независимость и просто выжить в обстановке межарабского напряжения, с одной стороны, и противоборства сверхдержав – с другой. И все же в середине шестидесятых годов мало кто верит в возможность объединения не только девяти, а хотя бы семи эмиратов. Шейх Рашид стремится использовать доходы от нефти для скорейшего подъема уровня жизни населения и реформ во всех сферах полуфеодального уклада жизни. В это же время он старается расширить влияние своей страны в арабском мире и вывести ее на международную арену. Но сколько времени у него есть? Сколько еще тыл будут прикрывать англичане?

Результаты заседания палаты общин в Британском парламенте 16 января 1968 г. вызвали удивление британцев и шок в странах Залива: в это день министр иностранных дел страны Джордж Браун огласил решение о выводе британских вооруженных сил с Дальнего Востока и…стран Залива.

Внезапность решения, а точнее ощущение, что их обманули, повергло в удивление правителей Эмиратов: многочисленные британские эмиссары уверяли их в обратном. Нет, речь не шла о том, что Британия никогда не уйдет, а в том, что это произойдет не скоро и не сразу. В Эмиратах, так же как и в Лондоне, опасались, что в странах Залива к власти могут прийти марксисты, как это уже произошло в Адене, и некому будет сторожить британские нефтяные скважины, как это сегодня делают «томми» в Ираке. В Эмиратах к этим опасениям примешивался и страх перед Ираном, который может воспользоваться создавшимся вакуумом. В Тегеране давно воспринимают Залив как «персидское озеро».

В Москве на это событие отреагировали привычно: спустя два месяца после заявления в здании на берегу Темзы в иракский порт Басра, по приглашению правительства Саддама Хусейна, вошла советская военная эскадра.

Перед Эмиратами возникает необходимость создания собственной армии, способной защитить их от внешней угрозы. Одновременно накалившаяся обстановка заставляет шейха Рашида и правителей других эмиратов перейти от разговоров к делу. 18 февраля 1968 г. произошла историческая встреча шейхов Абу-Даби Заида бин Султана аль-Нахайяна и Рашида бин Саида аль-Мактума в деревне Ас-Самих, расположенной на границе двух эмиратов. Во время своей встречи оба правителя договорились о принципах, на основании которых должно в ближайшем будущем произойти объединение княжеств. Однако речь шла не просто об объединении экономических потенциалов двух самых богатых эмиратов, а создании конфедерации, в которую должны войти остальные княжества. Задача непростая в связи с разницей в уровне экономического развитии эмиратов.

Этот день, знаменательный для всех жителей эмиратов, по праву считается датой создания новой страны. В мае того же года в деревне Самхе на территории Абу-Даби прошла первая «объединительная» конференция. На ней удалось собрать глав девяти, как тогда говорили, «британских подмандатных эмиратов», в которые входили семь эмиратов Договорного берега, а также Катар и Бахрейн. Тогда они впервые обсудили возможность создания федерации монархий после ухода Англии из региона.

Создатели нового Дубая. Фотография строителей Бурдж Халифа

Вид из номера отеля

Обсуждение вопроса о том, можно ли создать федерацию монархий после того, как англичане уйдут с Аравийского полуострова, затянулось до глубокой ночи. Увы, кроме споров и выяснения отношений между правителями, встреча так ни к чему и не привела. Не договорились: помимо давних обид сказывалась большая разница в богатстве эмиратов и неравномерность в их развитии. Становится ясным, что более богатые эмираты будут вынуждены помогать, если не полностью содержать, своих бедных соседей, а иначе об объединении можно забыть. (Примерно так же, как делали в СССР в отношении «бедных национальных окраин».) Катар и Бахрейн впоследствии и вовсе отказались от участия в этом союзе. Они вскоре заявили о своей полной независимости: совершить такой решительный шаг им позволили большие запасы углеродов, но при налаживании тесных контактов с американскими нефтяными компаниями.

И лишь через три года постоянных трудов шейхов Рашида и Заида их затея увенчалась успехом: 1 декабря 1971 г. Великобритания формально объявила об отказе от своих прав на эмираты Договорного берега. На следующий день в Дубае собрались шейхи Абу-Даби, Дубая, Шарджи, Аджмана, Фуджейры и Умм-эль-Кайвайна и официально провозгласили о создании нового независимого государства-федерации – Объединенных Арабских Эмиратов.

В 1972 г. к ним присоединилось княжество Рас аль-Хайма.

Население Эмиратов в тот памятный год составляло не многим более 100 тыс. человек. Все семь глав объединившихся княжеств образовали Высший совет страны – главный правительственный орган управления объединенными экономическими, политическими и военными ресурсами. Первым президентом Федерации был единодушно избран шейх Заид бин Султан аль-Нахайян, который затем избирался президентом ОАЭ еще шесть раз и занимал этот пост до самой своей смерти в 2004 г.

Если не знать тонких нюансов истории этого приветливого уголка арабского мира – узкой полоски засушливой земли, зажатой между морем и пустыней, где сегодня процветают Арабские Эмираты, – то возникает идиллическая картинка: как только в этом регионе обнаружили нефть, то контролировавшие всю эту территорию британцы тихо удалились, предоставив арабам самим решать, как жить дальше и как использовать неожиданно свалившееся на них богатство. Похоже на трогательную историю о терпеливых учителях, которые не без грусти отпускают в «большую жизнь» своих талантливых учеников.

На самом деле все это не так. Или не совсем так. Человеческая природа такова, что мы склонны помнить события, которые происходили сотни и тысячелетия тому назад, и думая, что хорошо знаем все о них, забываем события, которые происходили совсем недавно – на глазах всего лишь прошлого поколения.

О том, как в действительности в Эмиратах отнеслись к неожиданно свалившейся свободе, многое говорит выдержка из интервью шейха Рашида британской «Таймс», которое он дал в июле 1970 г. Шейх прямо высказался за военное присутствие британцев в регионе и добавил со всей бедуинской прямотой: «Кто просил вас уходить?»

Несмотря на то что богатейшие запасы нефти были найдены еще во время присутствия в Дубае британских представителей под охраной армии Ее Величества, англичане предоставили княжеству независимость и покинули страну, сохранив тесные экономические и политические связи с Дубаем.

Дубайский фонтан

В те далекие годы правитель Дубая, как, впрочем, и сегодня, пользовался уважением своих подданных, хотя его власть была фактически никем не ограничена. В тот момент, когда Британская империя, традиционно контролировавшая Ближний Восток, разваливалась на глазах, – он мог воспользоваться моментом и пойти по самому легкому пути: оставить как основу политической организации общества феодальные отношения на уровне соподчинения кланов, распределить национальное богатство страны среди наиболее преданных ему людей и таким образом создать новый класс сверхбогатой буржуазии, ориентированный в своих амбициях на Великобританию и США.

Это давало бы ближайшему окружению правителя безболезненно пользоваться всеми достижениями западной цивилизации, а время от времени слегка окормлять с монаршей ладони своих подданных. Однако традиционное воспитание и неписаный моральный кодекс жителя Аравии не позволил ему поступить так, как поступает большинство правителей при молчаливом и запуганном большинстве. Напротив, шейх Рашид взялся за модернизацию своего полуфеодального княжества.

Он создал первый в истории муниципальный совет, организовал и обучил части полиции и провел иные реформы, немыслимые при менее дальновидном правителе. По его настоянию в Дубае проложили первые в истории страны канализацию и водопровод, наладили электроснабжение города и построили современный международный аэропорт. В Дубае появились первые асфальтированные дороги, а через лагуну Хор-Дубай (или Крик, по-английски) перебросили мосты, соединив так две части города. И все это было сделано на уровне самых высоких мировых стандартов. Во многом грандиозные планы по модернизации могли быть осуществлены лишь при полном отсутствии взяточничества среди чиновников.

Имевшиеся в то время пирсы и терминалы Дубая работали на пределе. Это заботило «отца Дубая» не на шутку: он видел дальше всех своих соотечественников. Вершиной его инициатив стало возведение всего за пять лет – с 1969 по 1972 г. – современного порта-терминала, названного впоследствии в его честь «порт Рашид». Проект обошелся в 23 млн фунтов стерлингов.

В середине 1970-х гг. началось осуществление крупной программы индустриализации, одним из результатов которой стала постройка порта Джебел-Али, который считается крупнейшим искусственным портом мира, а также расположенной рядом свободной экономической зоны. В те времена порт был одном из двух существующих в мире сооружений, созданных руками человека, которые можно было увидеть из космоса (второй была Великая Китайская стена).

Потом последовало строительство самого большого в мире комплекса портовых сооружений в Дубае в 1977 г. – сухие доки готовы принимать на ремонт крупнотоннажные суда со всего мира. Именно благодаря этому порту размером в 140 га, где становятся под разгрузку крупнотоннажные контейнеровозы, дало возможность Дубаю превратиться в крупнейшей реэкспортный торговый центр Ближнего Востока и не зависеть только от добычи нефти.

Набережная у терминала морского порта

Лайнер «Королева Елизавета II»

Осуществление этих грандиозных проектов превратило в реальность идеи шейха Рашида, считавшего, что Дубай должен стать одним из важнейших коммерческих центров Ближнего Востока. И он стал таковым еще при его жизни.

В том же 1971 г. был открыт первый терминал международного аэропорта, заменившего первый аэропорт, построенный при помощи соседей-катарцев. В наши дни действует новый терминал, который поражает пассажиров своими размерами, а статистиков – объемом пассажирских и транспортных перевозок. Он тоже носит имя шейха Рашида. Сейчас самый современный – 3-й терминал. Дубайский международный аэропорт способен принимать до 75 млн пассажиров в год.

В 1977 г. Дубай вновь заявляет о себе в мире «большого бизнеса»: в стране начинает работать Центр международной торговли, разместившийся в самом высоком здании Ближнего Востока того времени. (Впрочем, сегодня Дубай снова впереди планеты всей по рекордам многоэтажного строительства – высота башни Бурдж Калифа – 828 м.) Помимо этого отдаленные районы разросшегося города связывает скоростная автоматическая железнодорожная система – Дубайское метро.

В 1971 г. – в год создания ОАЭ существовал проект создания новой столицы для нового государства. Планировалось, что будущей столицей ОАЭ станет новый город, лежащий на полпути от Дубая в Абу-Даби. Перспективы строительства новой столицы объединившихся княжеств так и не пошли дальше архитектурных планов и разработок. Проект был дорогой и не особенно нужный: его ждала бы судьба всех искусственных административных городов без души и истории, как Бразилиа или Астана. В результате правители эмиратов, привыкшие думать не только о дне сегодняшнем, но и о том, что станет с их народом после них, отказались от этой идеи и сделали, согласно конституции, официальной столицей конфедерации в 2001 г. город Абу-Даби.

Каждый эмират имеет собственное правительство. Дубаем с 1990 по 2006 г. правил сын шейха Рашида его высочество шейх Мактум бин Рашид аль-Мактум. Одновременно он являлся и вице-президентом и премьер-министром ОАЭ.

В декабре 1971 г. ОАЭ стали членом ООН и Лиги арабских государств. СССР и ОАЭ объявили о дипломатическом признании друг друга, но отношения на уровне послов были установлены в 1985 г. Первое советское посольство открылось в Абу-Даби в 1986 г., а посольство ОАЭ в СССР – в 1987-м. В декабре 1991 г. ОАЭ признали провозглашенную Российскую Федерацию.

В конце XX в. и в начале нового тысячелетия Дубай продолжает интенсивно развиваться и удивлять мир не только уровнем жизни, но и памятниками современной архитектуры. В 1999 г. в прибрежном районе Джумейра была открыта одна из самых роскошных в мире гостиниц в форме паруса – «Бурдж аль-Араб» («Аравийская Башня»), однако сегодня на фоне «Бурдж Халифа» она уже смотрится как скромный памятник недавнего прошлого. (Об отелях разговор впереди.)

В первом десятилетии нового тысячелетия в 4 км вглубь моря от побережья Джумейры было начато строительство архипелага «Мир» – 300 насыпных островов, вместе составляющих Карту мира. На островах располагаются частные жилые владения. В открытом море были созданы искусственные острова в форме пальмы – «Палм-Джумейра», на которых построили отели, жилые дома и виллы и проложили монорельсовую дорогу. О размерах этих насыпных островов говорит и то, что это – второе по величине сооружение, воздвигнутое руками человека после Китайской стены. Их, как и порт, можно увидеть не только с околоземной орбиты, но и с поверхности Луны.

Дубайское метро

На месте машиниста поезда метро

Полковник Т.-Э. Лоуренс

Семь столпов дубайской мудрости

Для того чтобы понять, что представляли собой жители Аравийской пустыни – бедуины (современное население Дубая имеет три источника в виде племен, постоянно живших у моря (оседлых), племен, менявших место обитания море-пустыня, пустыня-море в зависимости от сезона (полуоседлых), и собственно пустынных кочевников-бедуинов), стоит обратиться к книге «Семь столпов мудрости» Т.-Э. Лоуренса, написанной им по совету драматурга Бернарда Шоу. Чтение этого труда дает полное представление об образе мыслей и отношении к окружающему миру, которое мало изменилось с тех пор, как британский полковник подбивал племена кочевников восстать против врага своей страны – турок. И ему это удалось, но лишь благодаря тому, что он сам стал думать как бедуин, начал верить в то же, во что верили они, смеяться над тем, что им казалось смешным, и полюбил пустыню так же, как и его «агенты в разработке».

Когда ему пришлось покинуть пустыню и возвратиться в «английскую жизнь», места для себя в ней он так и не смог найти и прожил недолго: его неожиданная гибель в 1935-м в автоаварии осталась во многом загадкой. Слишком ли он был не угоден кому-то, или слишком неугодна была ему жизнь в Дорсете, вдали от его настоящей и родной Аравийской пустыни?

Бескрайний океан песка

Но катастрофа мотоцикла случилась только через 12 лет, а пока вдохновитель и организатор Великого арабского восстания в 1923 г. выпускает книгу в количестве 128 экземпляров. «Бедуин здешней пустыни, родившийся и выросший в ней, всей душой слился с этой обнаженностью природы, слишком суровой, чтобы связать с ней судьбу по доброй воле, – по той очевидной, но невысказанной, причине, что здесь он оказался бесспорно и очевидно свободным. Он расстался с материальными связями, комфортом, всякими излишествами, избавился от вещей, осложняющих жизнь, чтобы обрести личную свободу, чреватую голодом и смертью.

В голоде как таковом он не видел добродетели; с ним остались маленькие пороки и даже кое-какая роскошь – кофе, пресная вода, женщины – все, что ему удалось сохранить. В его жизни были воздух и ветры, солнечный и лунный свет, открытые просторы и великая пустота в желудке. Не было ни обычных людских трудов, ни изобильной Природы; лишь небо над головой да земля под ногами, по которой до него не ступал ни один человек. Здесь он неосознанно приближался к Аллаху.

Искусственный остров Палм-Джумейра в макете

Бедуин не мог почувствовать Аллаха в себе: он слишком верил в то, что это он сам пребывает внутри Аллаха. Эта вера пустыни представляется невыразимой словами, да и мыслью тоже. Она скорее ощущается как некое влияние, и те, кто пришел в пустыню достаточно давно, чтобы не думать об ее огромных пространствах и пустоте, неизбежно приходили к Богу как единственному прибежищу и генератору ритма существования».

Да простит нас читатель за столь длинную цитату, но, согласитесь, наблюдения британского разведчика очень точны и во многом их можно применить и в наше время, интересуясь образом мысли, жизненной философией, моралью, жизненными установками и ценностями современных арабов Аравии.

Именно Лоуренс впервые приоткрыл завесу тайны над жизнью кочевников Аравии или, во всяком случае, своими романтизированными военными приключениями возбудил интерес в британском обществе к этим людям, а властителей страны – к ее богатствам. Во всяком случае, глубокое знание местных нравов и обычаев и неподдельное уважение к арабам, граничащее с восхищением, за которые кочевники платили ему верностью, позволило ему, встав во главе восставших племен жителей пустыни, в определенный момент войны сделать гораздо больше, чем всей английской армии на Ближнем Востоке.

Многое из написанного в «Семи столпах мудрости» пришло на ум автору во время жизни в пустыне в кочевьях бедуинов. Там он смог наблюдать условия, которые формируют характер и философию жителя Аравии. Всю свою жизнь бедуин проводил в постоянном общении с природой, примерно так же, как североамериканские индейцы формируют свое мировоззрение в прериях. Бескрайний океан песков, каменистые пустыни, где живое не может выжить, белое марево над головой днем и бездонное небо с мириадами ярких светильников-звезд сформировали жителя пустыни. Для такого человека не существовало бесконечных нюансов взаимоотношения с внешним миром, что характерно для жителя города. Привычка к свободе и подчинению только одному человеку – своему шейху, чувство клана, который всегда придет тебе на помощь и защитит в любой ситуации, право говорить на племенных собраниях то, что действительно думаешь, – все это создало характер независимый и неуправляемый со стороны.

Мироощущение бедуина возникало как результат жизни в одном ритме с пустыней, и все, что он видел перед глазами, давала ему пустыня и только пустыня. Ему было неизвестны ничего из того, что формировало образ мысли и поведение европейцев: там не было места ни театру, ни живописи, ни утонченной музыки и любовных интриг, ни рассказов об иных мирах, откуда возвращались капитаны каравелл, – всего того, чем жили культурные столицы Европы, в то время как бедуины веками странствовали по единственному им известному миру – морю пустыни. Всю духовную культуру, которая веками формировала европейский мир, арабам заменял Коран. И во многом продолжает делать это и в наше время. Их знания возникали лишь из личного опыта, а объяснение миру давала их религия – ислам.

Вера жителей пустыни отличалась от веры других арабов, настолько она была чиста и проникнута самим духом того мира, откуда и вышел пророк Мухаммед. Они ближе всего были к самому первоисточнику, ибо если бы мусульманский Бог искал пристанище на земле, то таким местом для него стала бы пустыня.

Во всяком случае, так размышляли бедуины, для которых короткий миг между рождением и смертью проходил в сердце пустыни.

Мироощущение и менталитет жителя Аравии формируют не внешние условия среды, как жителей современного «цивилизованного мира», а те, кто постоянно находятся рядом: мать, Коран и пустыня. А также старшее поколение и отец. Отсюда стойкость духа, уверенность в себе, чувство собственного достоинства и защищенности.

Жизненную философию араба определяют не стремление к жизненному успеху в рамках общества потребления, а иные категории. Нормы поведения диктуют не общественная свобода, купленная за деньги и сиюминутный успех, а ислам. Жители пустыни религиозны не по форме, а по сути: родители детей, так же как и их родители и родители их родителей – все они ощущают себя людьми верующими, потому что вера для них – единственная и конечная категория мировосприятия: их путь на земле освещен высшей мудростью Аллаха. Отсюда и уверенность в том, что, явившись в мир, ты предопределяешь свою жизнь заранее, с самого рождения. Арабы говорят «Аль мактуб», что значит «записано». В этом слове – не вся, но большая часть правды о своем месте в жизни и ее конце.

Западный человек воспринимает подобный мудрый подход к жизни как обычный фатализм или простое нежелание изменять жизнь по своему хотению и разумению, поэтому с трудом может понять коренного жителя Аравии.

И это уж точно не вечное русское «авось» и «проскочим», которые европейскому человеку кажутся исключительными примерами покорности судьбе и бездумности.

Мудрость Корана и слова из преданий о жизни и поступках пророка Мухаммеда, во многом схожие с «Житиями» христианских святых, арабы воспринимают постоянно и с детства: в школе-медресе от учителя, дома от старших, в мечети от муллы. В кочевье бедуинов роль учителя жизненной мудрости выполняли старики, а объясняли непонятное матери. Отец учил выживать в пустыне с помощью винтовки, кинжала, благородства и доброго отношения с соседями.

Вера в Аллаха и изучение Корана успешно снимали социальное напряжение в обществе, столь же успешно продолжают делать это и в наше время. Заповеди Корана не подвергаются ни критике, ни переосмыслению, ни модернизации, в отличие от попыток «модернизировать» христианскую религию в европейских странах. Например, приверженец Корана находит в нем объяснение извечного неравенства среди людей. Пусть Аллах одинаково любит и бедных и богатых верующих в своем Царствии небесном, но здесь, на земле, он создал неравенство во благо: «одним мы дали преимущество перед другими» или «мы разделили среди них их пропитание в жизни ближней и возвысили одних степенями над другими, чтобы одни из них брали других в услужение».

Покоритель бархана

«Бог все видит!» – говорят христиане, а в Коране сказано так: «Будь он богатый или бедный – Аллах ближе всех к обоим. Не следуйте же страсти, чтобы не нарушать справедливости. А если вы скривите или уклонитесь, то Аллах сведущ в том, что вы делаете».

С помощью изучения Корана в общество диких племен пустыни внедрялись нормы социального поведения, идеи равенства перед высшими силами, справедливости и бескорыстного служения другим, а также отношения к иноверцам. В христианской и мусульманской религии много общего: вера в единого бога, существование загробной жизни, рая для праведных и ада для грешных, наличие Сатаны как средоточия темных сил и ангелов. В обеих религиях почитаема Дева Мария у христиан, Мириам – у мусульман. Там и здесь присутствуют пророки.

Коран не заменял арабам всех других наук, но служил основным мерилом человеческой морали, и в нем можно было найти ответ на любой мучительный вопрос. Мудрость святой книги, высказанная рифмованной прозой, сопровождала кочевников всю их жизнь и учила неспешности, строгости, рассудительности и справедливости. А созерцание пустыни дополняло кораническую мудрость картинами красоты земного бытия, побуждала к созерцанию и мечтательности, когда ничто не отвлекает от мыслей о вечности земного круговорота и конечности всего и вся.

Пески Аравии

Они рождались в пустыне и растворялись со смертью в ее песках, а памятником им становился лишь небольшой камень без имени, который ветер заносил песком уже через несколько дней.

Если для европейцев пустыня всегда таила в себе опасность, то для бедуинов это был их единственный родной дом, где все знакомо. Пустыня давала им пропитание, воду и развлечения: охоту с винтовкой или соколом, верблюжьи бега и едва ли не самое главное – общение.