Текст книги "Техномаг 3"

– А если она придёт раньше или в то же время?

Тут уже даже Наоко не выдержала и резко ответила:

– Ты задаёшь этот вопрос уже в третий раз. Мы же решили, что будем дежурить на подходах к комнате и в случае накладки ненадолго её задержим.

– Ладно, ладно! – сдался, наконец, Макс.

Однако, когда с этой частью плана мы управились, оказалось, что переживал он не зря.

– Влад! Ты теперь по жизни мой должник, – зашипел он, потирая зад, – этот озабоченный придурок Хьюберт, когда понял, на что я намекаю, едва не изнасиловал меня прямо в коридоре. Мне стоило больших усилий затолкнуть его в комнату, но он всё равно успел два раза ущипнуть меня за задницу!

Наоко покатилась со смеху.

– Ладно, это всё потом. Теперь быстро в архив! – приказал я, и мы поспешили к терминалу.

С ним всё прошло на удивление быстро и чётко. Один из ключей, которые подготовила Нако, нуждался лишь в минимальном изменении, и буквально через несколько минут перед нами открылась буквально вся корреспонденция Мактавишей.

– Да тут тысячи писем, – присвистнул Макс, – как будем искать?

– Да уж, жаль, что выкачать все эти данные не получится.

Наоко заранее меня предупредила, что, если мы попытаемся, то с вероятностью в девяносто девять процентов, поднимется тревога.

Но она же сейчас начала быстро предлагать варианты:

– Здесь есть поиск по времени и ключевым словам…

– Тогда давай сначала проверим даты?

Я начал называть дни, с момента как мы согласились провести операцию на Урановом Пике и постепенно двигался вперёд.

Пока не попадалось ничего подозрительного. И до самой смерти Грегора ничего полезного я не увидел.

– Ну вот видишь, это не Дункан.

– Возможно… – кивнул я, – если он, конечно, не удалил нужное.

– Подождите, – вмешалась Наоко, – это только исходящие письма. Сейчас проверим входящие.

И всё началось сначала, пока мы не добрались до письма со словом «Железный Шторм» в имени отправителя.

Такое же название было у той самой эскадра, к которой принадлежали паладины, казнившие Грегора.

– Открой-ка это письмо, – сразу остановил я нашего взломщика.

Она кивнула, и передо мной на экране развернулось послание.

«Сэр Дункан Мактавиш, приятно иметь с вами дело!

Я рад, что вы не стали глупить и поделились с нами по-настоящему ценной информацией.

Благодаря этому, предатель получил по заслугам, а клан Мактавишей стал в наших глазах чуть более благонадёжным.

Продолжайте с нами сотрудничать, и вашим грязным делишкам, также как благосостоянию рода и крепкому здоровью всех его представителей ничего не будет угрожать.

Полагаю, мы поняли друг друга.

Харрисон Блэквуд.»

– Вот чёрт, – не удержался я, – всё-таки, эта сука Джемма не соврала.

– Не верю… – пробормотал Макс, – это и правда он.

Увы, но иных толкований у этого послания, которое получил Дункан в тот же день, что казнили Грегора быть не могло. И теперь я знал наверняка, что Грегора предал тот, кому он так сильно доверял.

Невольно в памяти всплыли его слова буквально за день до смерти, где он уверял меня, что Дункан встанет рядом с ним даже против ордена. Расплата за такое доверие оказалась смертельной.

– Поищи, переписывался ли он ещё с этим Харрисоном Блэквудом? – попросил я Наоко, после того как сфотографировал экран на свой коммуникатор.

– Нет, ничего нет, – быстро пробила она по поиску.

– Ладно, теперь почисти наши следы, если это возможно, и уходим.

Наоко кивнула, и буквально через несколько минут мы покинули архив.

Глава 3

Пиршественный зал замка в этот день разделился надвое. Вся его левая часть пестрела флагами Хаверсенов, а правая Мактавишей. Да и вообще, буквально всё в убранстве говорило о том, что этот день очень важен сразу для двух могущественных кланов. Для Мактавишей, которые могли в бою выставить полтора десятка боевых кораблей и провести десантную операцию с участием больше десяти тысяч человек, и для их сегодняшних гостей, Хаверсонов, чьи силы в начале конфликта были сопоставимы.

Вражда между этими кланами длилась уже достаточно долго, но если бы не трудности с финансированием своих сил, из-за которых исход войны выглядел печальным, Дункан ни за что не решился бы на перемирие. Слишком уж сильны противоречия.

Но, всё имеет свой конец и свое начало. И перемирие должно было стать и тем и другим. Концом войны и началом подготовки к следующей. Ведь для настоящего воина и главы могучего клана мир – это только подготовка к следующей войне.

И по старой, тянущейся ещё со времен до катаклизма традиции, главы семей должны лично подписать договор о мире и лично разделить вино по этому случаю.

Поэтому прямо в центре зала и стоял стол, на котором лежали два экземпляра договора, стоял уже налитый кубок с чёрным вином, самым крепким спиртным напитком во всём содружестве. Практически стопроцентный алкоголь, куда там спирту. Спасибо магам за его создание.

Я, как формальный член клана Мактавишей, притом далеко не самый последний по богатству и влиянию, стоял в третьем ряду, и до Дункана было несколько метров. Из-за моего высокого, в кавычках, роста я не мог бы видеть что происходит, но спасибо названному братцу, Фрейзер любезно предложил мне стул, на который я тут же забрался.

Это не было чем-то необычным, сразу несколько младших Мактавишей сделали так же.

Пока главы кланов обсуждали мирный договор, а несмотря на то, что мы все собрались для его подписания, некоторые пункты по-прежнему были не согласованы. Я с любопытством разглядывал Хаверсонов и тройку экзо паладинов, которые выступали посредниками и гарантами выполнения договора.

И если экзо особого интереса не представляли, уж на их броню и оружие я уже насмотрелся, ведь они единственные в зале у кого и то, и другое на виду, а вот Хаверсоны представляли некоторый интерес.

Все они были похожи друг на друга, что мужчины, что женщины, в отличии от Мактавишей детей в зале не было. Одинаковые причёски, одинаковое телосложение, одинаковое выражение лиц. Клоны, честное слово. И ну ладно мужики, но ведь и бабы тоже!

В этот момент я немного пожалел, что учусь в академии по специальной программе. Тот же Макс, например, наверняка знает, что к чему с этими странными типами. Политология входит в программу, и сильнейшие кланы и семьи там тоже разбирают.

Впрочем, мне на помощь пришёл Фрейзер, который хоть и стоял рядом со мной, но ближе к месту действия.

Он обернулся и, понизив голос, сказал:

– Одна из сильных сторон Хаверсонов в том, что они исповедуют евгенику, у них нет слабых или больных. Все члены семьи со временем проходят оптимизацию и со стороны может показаться, что они клоны, но это не так. Просто для оптимизации используется наиболее эффективный шаблон. Здесь весь цвет их сухопутных сил, как видишь, очень эффектное зрелище.

– А почему нет детей?

– А зачем они здесь? Мы хозяева, поэтому младшие отпрыски рода Мактавишей присутвуют на церемонии. Если бы хозяевами были Хаверсоны, то наоборот, ни одного несовершеннолетнего среди Мактавишей не было бы. Всё логично.

– Логично-то логично, да. Но подозрительно.

– Не переживай, отец не дурак. Он бы не допустил в самое сердце Лохкмира толпу совершенных убийц, если бы не был уверен в безопасности и гарантиях. Тройка экзо – самый лучший аргумент.

Ну да, ну да. И, похоже, что ради этого аргумента Дункан убил моего приёмного отца, Грегора. Заключил, сука, сделку. Променял жизнь Грегора на гарантии для своего клана. В принципе это логично для политика. Но штука в том, что Грегор-то верил Дункану, как самому себе.

И самое страшное, что я понимаю мотивы этого козла. Когда на одной чаше весов жизнь одного, пусть и близкого друга, а на другой благополучие и перспективы всего твоего клана, в котором не одна тысяча человек, приоритеты и решения становятся очевидны. Так бы сделали очень и очень многие, но как по мне, альтернатива всегда есть.

Так что понять, не значит принять. При всей разумности этого решения оно в первую очередь подлое. Можно сколько угодно говорить о меньшем зле и том, что цель оправдывает средства, но нет. Нельзя предавать тех, кто тебе доверился. Даже если тебе в ответ предлагают столь многое. И вот что мне теперь делать с Дунканом совершенно непонятно. Есть ещё один маленький нюанс. Его самого тяготит то, что он сделал. Сейчас я это видел отчетливо. Практически всё в Дункане указывало на чувство вины. Если до получения доказательств я не мог понять что к чему, то теперь всё кристально ясно.

А вот что мне с этим делать, как раз не ясно. Понятно, что надо отомстить Дункану, но каким образом? Не кидаться же мне сейчас с пистолетом на него. Не факт что смогу выстрелить, и, совершенно точно, что даже если и смогу, то этот выстрел станет последним для меня.

Так что надо думать, очень сильно думать над тем, как отомстить.

Между тем переговоры продолжались своим чередом. Мактавиш и Хаверсон договорились переделать некоторые пункты, и можно было подписывать договор. Вот в руках у Дункана появилась ручка с золотым пером и…

В зал с громким криком вбежал один из племянников Дункана.

– Измена! Нас предали!

Тут же фигуры всех без исключения Хаверсенов покрылись какой-то рябью, а потом, когда она исчезла, в руках у них появилось оружие и энергетические щиты. Эффективный способ защититься от выстрелов из практически любого оружия и магии.

К чести Дункана, он проявил чудеса реакции и храбрости. Мактавиш прыгнул на Шона Хаверсона, сбил его с ног ударом в челюсть и пистолетом.

Что было дальше я не видел, потому что оказался отделен от Дункана целой толпой остальных членов его клана, которые бросились кто куда. Часть, в основном женщины и дети, попытались спастись бегством, а другая часть, мужчины, напротив вступили в бой, который был скорее похож на бойню.

Если у Мактавишей было при себе только церемониальное оружие, кортики и пороховые револьверы, то их противники оказались вооружены намного лучше. Часть Хаверсонов из своих щитов составила хорошую оборонительную позицию, а часть расстреливала практически беззащитных Мактавишей.

Что до меня, то я оказался чуть ли не самой опасной боевой единицей Мактавишей, лучше всех вооружённой и защищенной. Все дело в живой стали. После той глупости с Джеммой я решил, что браслет будет со мной всегда, даже когда я принимаю ванну или сплю. Ну и само собой, что моё церемониальное оружие, верный игольник, когда-то подаренный на палубе Золотого Тельца, был по настоящему смертоносным.

Так что я сразу занял наиболее удобную для себя позицию и начал делать то, что и должен. Меткими и частыми выстрелами у меня получалось выбивать наиболее ретивых Хаверсонов.

Против улучшенных техномагом дротиков, даже простых, неразрывных, силовые щиты нападавших оказались бессильны, а их винтовки не могли пробить мою броню.

Из зала смогло вырваться не более двух десятков Мактавишей, и Дункан оказался одним из них. Я до последнего отстреливался и фактически прикрывал отступление верхушки клана.

Хотя мог бросить их всех и попытаться прорваться до корабля, на котором я прибыл сюда, а уже на нём постараться вернуться в Академию.

Впрочем, то, что это плохая идея, я понял, когда чуть-ли не последним из всех Мактавишей выбежал из пиршественного зала. Хаверсоны нас отчего-то не преследовали, хотя, даже несмотря на то, что я уложил больше десятка ублюдков, они были по прежнему сильнее своих противников.

Причина, по которой они поступили так нерационально, стала понятна, едва я вместе с остальными попал в длинную галерею, которая соединяла пиршественный зал с остальной частью замка. Крыши у неё просто не было, а могучие стены сотрясались от прямых попаданий тяжёлых орудий. Кто-то, вернее, что значит кто-то? Именно Хаверсоны обстреливали замок Мактавишей и сами не хотели попасть под дружественный огонь.

– Это самое настоящее вторжение, сынок, – сказал оказавшийся рядом Дункан. В руках у предателя была винтовка Гаусса, подобная той, что стала моим наследством, только менее мощная. Главу клана прикрывали сразу двое охранников с энергетическими щитами, – эти ублюдки экзо обманули меня и под их прикрытием к Лохкмиру подошёл целый флот Хаверсонов, а они сами пронесли оружие на встречу, очень много оружия.

– Под их прикрытием? – переспросил я инстинктивно пригнулся, очередной взрыв потряс стены галереи и над головой просвистели обломки кирпичей и что-то металлическое.

– Да, есть у экзо очень крутые технологии маскировки, которые позволяют подобное. Чертовы ублюдки фактически протащили сюда целую армию этих скотов.

– И что ты планируешь делать?

– Нужно попробовать отбить центр связи и подать сигнал как моим союзникам, так и всем с кем Хаверсоны враждуют. Со многими из них я не имею никаких дел, но враг моего врага мой друг, я готов на очень многое. Плюс мне нужно обязательно связаться с верхушкой экзо паладинов, узнать какого хрена тут происходит, и почему они встали на сторону Хаверсонов.

– И всё?

– Да, прямо сейчас мои уцелевшие корабли уже ведут бой с эскадрой Хаверсонов, а наземные силы, все что остались, выведены из казарм и спешат сюда. Думаю, что минут десять и первые колонны будут здесь.

– Понятно. Где центр связи?

– Он в причальном комплексе, от твоего корабля буквально пара сотен метров.

– Ясно. Что ж, тогда веди.

В этот момент я решил, что буду помогать Мактавишам просто из чувства самосохранения. Нападавшие не станут разбираться кто перед ними, и меня просто пристрелят, особенно после того, как я задал им трепку в пиршественном зале. Да и шансов прорваться к кораблю вместе с хорошо вооруженным отрядом куда как больше.

А то, что отряд Дункана будет именно таким, стало понятно буквально сразу. То ли он параноик, и готовился драться в собственном замке, то ли это простое совпадение но одна из оружейных комнат оказалась сразу же за, теперь уже разрушенной, галерей.

И в оружейной комнате было всё. Начиная от тяжелого оружия типа винтовок гаусса и миниганов до силовых доспехов. В которые немедленно и облачился отряд Дункана и Макс.

Да, мой приятель выжил, хоть и получил лёгкое ранение, ему по касательной задели левый бок, здесь же в оружейной доппеля подлатали и вкололи обезбол, так что он был готов к бою.

Единственный, кому брони не досталось был я. Мактавиши не чёкнутые фанатики и десткую силовую броню не закупали, такая кстати вполне существовала в природе, на паре осколков проводились даже гладиаторские детские бои, но нет, горцы не такие.

Впрочем, я не жаловался, живая сталь вполне справлялась со своей задачей. Мне в грудь попал с десяток выстрелов из винтовок и ничего, броня не пробита, и даже неприятных ощущений от синяков нет, видимо она как-то адаптировалась.

Да и оружие мне другое не требовалось, мой пистолет продемонстрировала свою высокую эффективность против силовых щитов Хаверсонов, а больше пока и не нужно. Плюс с ним в руках я точно не мишень первостепенной важности. Чем меньше привлекаю внимание, тем целей останусь.

Отряд снаряжался минут десять, а потом мы двинулись. Практически сразу наши два десятка воинов во главе с Дунканом столкнулись с тяжеловооруженными солдатами Хаверсонов, те тоже не дураки и высадили десант на осколок. Пришлось вступить в бой.

Я занял позицию за спинами более бронированных товарищей, а Макс со своим миниганом меня прикрывал.

– Ты не видел куда делись гражданские? – спросил я у него, когда нападавшие закончились.

Мы перебили их практически без потерь, заплатив двумя убитыми за три десятка. Мой пистолет и против силовой брони работал безотказно, ничуть не хуже винтовки, с которой я дрался против пиратов. Хотя у тех был тяжёлый штурмовой вариант, а тут скорее лёгкий. В том числе и этим объясняются такие высокие потери.

– Кто куда, часть в убежища, а семью Дункан отправил в причальный комплекс. Пока ты геройствовал в зале, я видел и слышал это.

– Ага, ясно. Значит он хочет эвакуировать своих близких. – Да, Влад, хочу, – ответил подошедший Дункан. В отличии от тех, кто мне служит, семья слишком лакомый кусок для Хаверсонов, а дела у нас кислые, так что нужно обеспечить безопастность рода. Чтобы было кому отомстить, если вдруг что-то со мной случится. Уверен что и Грегор с тобой поступил бы точно так же.

Тварь, как он смеет вспоминать Грегора сейчас, ублюдок!

От немедленной смерти Дункана, а я был настроен пустить пулю ему в лоб, и шлем бы его не спас сто процентов, зато спасло появление офицера в точно такой же броне как у него.

– Сэр, только что сообщили, на марше с воздуха накрыли наши колонны. Не меньше трех тысяч погибших. У нас больше нет армии. Связи тоже нет. Башня уничтожена, а причальный комплекс захвачен. Нападавшие вывели из строя все находившиеся там корабли.

– Понятно, – голос Мактавиша моментально стал глухим, – значит всё бесполезно.

– Скажите, офицер. – встрял я в разговор, – а что с моим кораблём?

– С ним все в порядке. Он в цветах академии, а значит экстерриториален. Его не тронули.

– Отлично. Значит возможно эвакуироваться на нём. Будет тесно, но выбирать не приходится. Часть беженцев придётся погрузить в трюм, там только контейнер с грифоном, и место есть.

– Хорошо Влад, идём. И спасибо тебе за помощь, я этого никогда не забуду, – ответил Дункан и положил мне руку на плечо.

– Не сомневаюсь, – сухо отозвался я.

Несмотря на то, что мне хотелось его убить, я сделал свой выбор, сейчас это будет не лучшим вариантом, если я хочу убраться отсюда подальше. Так что сначала выберемся отсюда, а потом буду сводить счёты.

До причального комплекса, где стоял мой корабль, и где в бомбоубежище должны были ждать уцелевшие Мактавиши, мы добирались долго. И, если сначала нам повстречался отряд вооруженный легкой стрелковкой и экипированный легкой же броней, то дальше начались более тяжелые схватки. Высадка десанта Хаверсонов шла полным ходом, и городок вокруг замка был уже захвачен, причальный комплекс наверняка тоже, но мой корабль на гостевой стоянке, и туда есть подземный ход от бомбоубежища. Мы должны справится.

И мы справились, сначал пробились к бомбоубежищу рядом с причальным комплексом, а потом, когда за спиной уцелевших десяти воинов, среди которых были мы с Максом оказалось больше сотни женщин, детей и раненые прорвались к кораблю Академии.

Он оказался единственным уцелевшим летательным аппаратом на всём осколке.

Когда я появился на борту, то тут же буквально наорал на пилотов, которых было два.

Эти идиоты не придумали ничего лучше, как заглушить двигатели и реакторы, обосновывая это тем, что неизвестно, когда я попаду на борт, а их кораблю ничего не угрожает, и нет необходимости в немедленном взлёте.

В итоге на то, чтобы убраться отсюда нам требовалось не меньше получаса.

Которых у нас не было! Мы слишком наследили пока прорывались сюда, и солдаты Хаверсонов висели буквально на хвосте.

Поэтому оставив пилотов, беженцев и всех раненых, включая Макса, тот получил еще несколько пробитий брони и сейчас лежал в мед. капсуле, мы заняли оборону в туннеле, ведущем на взлётную площадку. Нам нужно было продержаться полчаса.

На исходе тридцатой минуты от всех людей Дункана остался только он сам и я. Мактавиш оказался слишком хорошим воином, чтобы умереть вот так, не за хрен собачий. Да и его воины всячески берегли своего командира, даже перед лицом смерти выполняя долг. Ну а меня бережно хранила живая сталь.

Вот в наушниках я услышал голос одного из пилотов, он сказал, что всё готово.

Нам с Дунканом нужно было пройти один поворот, чтобы вернуться на корабль и так как датчики не показывали наличия противников, мы и двинулись в путь.

– Скажи мне Дункан, – перед тем самым поворотом я окликнул ушедшего чуть вперед Мактавиша, – каково это понимать что твоё предательство было напрасным и всё, что ты хотел сохранить погибло?

Он резко обернулся и увидел что ствол моего пистолета, направлен точно в забрало шлема.

– Ответь на вопрос, и без резких движений. Ты видел как я стреляю, – сказал я.

Вместо ответа Дункан убрал забрало и тихо и очень устало сказал:

– Влад, сделай мне одолжение, выстрели. Это станет лучшим выходом для нас обоих. Ты отомстишь за отца, а я получу то, что заслужил.

– Ты не ответил Дункан.

– А это так важно?

– Да, важно! Отвечай!

– Хорошо. Я чувствую, что совершил ужасную ошибку, предал друга и теперь расплачиваюсь за это. Стреляй Влад, сделай милость. Только прошу, не говори о том что случилось никому. Фрейзер и все остальные не должны знать о моём позоре.

– Хорошо Дункан, будь по твоему.

Глава 4

В моём старом мире есть поговорка, кто вместо войны выбирает позор, в конечном итоге получает и позор, и войну.

Вроде бы это впервые озвучил какой-то политический деятель из далёкого прошлого. Но сейчас она как нельзя лучше иллюстрировала, что произошло с Дунканом. Позорно предав друга, он всё равно лишился собственной империи и едва не потерял весь свой род, которым так дорожил.

Возможно, смерть действительно станет для него освобождением. Но в то же время нет лучше момента, чтобы отомстить. Сейчас, в момент, когда он ощущает свою вину и ошибку остро, как никогда.

Но мне его не жалко. Предатель закончил жизнь так, как и подобает. На руинах собственных амбиций.

Что касается остальных Мактавишей… возможно, для них ещё не всё потеряно, и они сумели выбраться, и тогда у них ещё будет шанс снова сделать свой род великим.

Моя же роль в этой истории, скорее всего закончена. Благо, я уже добрался до корабля академии, и теперь могу вернуться в Офракс.

Вот тогда, когда я завёл двигатели и поплыл прочь от Локхмира, за мной почти сразу же погнался боевой фрегат Хаверсонов. Странно. Они там не разглядели что ли опознавательные знаки академии?

В любом случае, тратить на это время я не собирался и приказал капитану корабля ускорить ход.

Матросы же, глядя на всё ещё преследующих нас Хаверсонов только крутили пальцем у виска. Никому и в голову не могло прийти, что они решатся атаковать, однако, вражеский фрегат направил орудия на нас и выстрелил даже без предупреждения. Даже не пытаясь перед этим с нами связаться.

Наша корабельная команда, хоть и не ожидала такого, но, как всегда, была готова ко всему, других матросов в академии и не держат. Так что мы технично уклонились от большинства снарядов. Но парочка всё-таки попала. Другое дело, что и обшивка с щитами у нас была такая, что корабль едва поцарапало.

А вот Хаверсонам теперь есть о чём беспокоиться.

– Вот психи, – прокомментировал происходящее капитан, ведь он не хуже меня знал, что сигнал о нападении уже летел на Офракс, да и не только туда.

Защитная система любого, даже самого слабого корыта, но которое по какой-то причине путешествует под флагами академии, гарантирует, что ни одно нападение не останется без ответа.

Сейчас каждый из дружественных военных судов поблизости получил сигнал. Самое большее полчаса, и здесь может оказаться уже целый флот ультрасовременных боевых кораблей.

Собственно, так и произошло. Мы не ввязывались в драку, потому что орудия на этой модели судна хоть и были предусмотрены, но едва покрывали базовые потребности любого корабля, путешествующего между осколками и рискующего нарваться на пиратов или слабых тварей ядра.

Но по сути это было всего лишь прогулочное судно, неплохо защищённое, но не способное сражаться. Так что да, мы лишь уклонялись и делали ставки как быстро умрут наши преследователи.

И хотя, по уставу наш капитан должен был предупредить неприятелей, что продолжать преследовать нас не стоит, сделать он этого не смог, так как они заблокировали возможность с ними связаться. Ну, сами идиоты, что тут скажешь.

Прошло меньше десяти минут, как из золотого тумана выплыл огромный военный линкор академии. А ещё через минуту, на месте наших преследователей остались лишь обломки.

* * *

Четыре года спустя.

– Ты хорошо подумал, Влад? – уже в третий раз спросил меня Анхельм Карунатт.

Вместе с ним и Алисой, мы уже больше часа беседовали в его кабинете, обсуждая все нюансы моего выпуска из академии.

Ну как выпуска… я собирался покинуть её, прервав обучение досрочно.

– Да, ректор, – кратко подтвердил я, устав от попыток донести до него свою позицию.

Сама мысль, что кто-то хочет добровольно оставить его академию, без существенных, на его взгляд, причин, приводила Карунатта в шок и ступор, но он всё ещё не сдавался.

– Ладно, Влад. Я понимаю. Тебе не терпится начать взрослую жизнь со всеми своими регалиями и богатством. Но разве это правильно по отношению к Максиму? Он сумел поступить, пройдя огромный отбор, а теперь, глядя на тебя, тоже решил покончить с учёбой.

– Не понимаю, почему это моя проблема? Макс тоже совершеннолетний и может делать, что хочет.

– Да потому, что ты позвал его с собой. Все это знают.

– Дедушка, – вмешалась Алина, – но ведь Влад прав, у Максима своя голова на плечах, даже если его позвали, он мог и отказаться.

Ректор вздохнул.

– Вы, молодёжь всегда так легкомысленно относитесь к шансам, которые могут существенно повлиять на вашу жизнь. Сколько я таких повидал на своём веку… пока ты молод, всегда кажется, что всё ещё впереди, и можно творить что угодно, ведь ещё есть время, чтобы исправить любую глупость и добиться всего на свете. Но это не так. Именно в юности нужно наиболее внимательно следить за тем, куда и для чего ты прикладываешь усилия. Потому что потом…

Я едва сдерживал зевоту. От его нотаций уже давно клонило в сон.

– Деда, – снова прервала его внучка, – ну сколько можно? Ты словно нудный брюзгливый старикашка.

– Алина! – грозно посмотрел он на неё, но, как и всегда в такие моменты, быстро смягчился, – ладно, делайте, что хотите. Но потом не говорите, что я не предупреждал!

– Спасибо. Я пойду, – попрощался я и поспешил покинуть его кабинет, пока он не передумал.

А позади меня продолжало раздаваться недовольное бормотание:

– Ладно Макс, но ведь и умницу Наоко за собой потащили! Засранцы!

* * *

Время проведённое в академии пролетело, как один миг. Казалось бы, совсем недавно я прилетел сюда ещё в слабом теле ребёнка, который мало что понимает об этом мире и не умеет и сотой доли того, на что должен быть способен. Но прошло всего четыре года, и всё кардинально изменилось.

Главным образом, конечно, мои размеры и возможности.

Я вымахал в высокого, наверное, под метр девяносто, широкоплечего парня весьма симпатичной наружности.

Несмотря на то, что в своей группе я всё ещё оставался самым юным, с некоторых пор, девчонки просто не давали мне прохода своими намёками, а порой и совсем уж прямолинейными предложениями. Не то, чтобы я был против, но чаще всего их интересовало что-то большее, чем просто развлечение на одну ночь, а мне сейчас не до этого. Так что в последнее время мне начало казаться, что половина девушек академии меня уже успела возненавидеть, а другая всё ещё не оставляла надежды.

Думаю, во многом этому способствовало и моё особое положение. Нередко обо мне отзывались, как о гениальном студенте, что вкупе с большим финансовым состоянием сделало бы меня желанной партией для очень многих девиц, даже если бы я был страшен как макака.

Хорошо хоть Наоко не пыталась подбить ко мне клинья, а то я бы совсем взвыл от настолько бешеного внимания, от которого нигде не скрыться.

Да, с момента нашей шпионской операции в поместье Дункана, мы, я Макс и Наоко, продолжали тесно общаться и дружить. Я восхищался её технически-математическим складом ума, ведь любую задачку по этой части она щёлкала как орешки. А если не справлялась сразу, то ей нужно было всего лишь немного времени, чтобы это исправить.

Даже если бы она мне не нравилась как человек, такими людьми не разбрасываются, особенно учитывая мои далеко идущие планы.

Ещё на первом году обучения я начал активно прорабатывать варианты своих действий после выпуска. Сначала только в голове и на бумаге, а потом начал потихоньку воплощать в жизнь то, что мог.

Так, например, я стал одним из самых частых бойцов на полевых заданиях. Ближе к концу второго курса, у студентов появлялась возможность дополнительно выезжать на разного рода миссии.

Конечно, в этом были определённый риски, как и просто увеличенная нагрузка, ведь это не отменяло необходимость учёбы, а в моём случае ещё и стажировки. Но, все эти вылеты хорошо оплачивались. А я уже подсчитал, что, если хочу заполучить в своё управление собственный осколок, мне может не хватить даже того огромного количества C.И.С., что оставил Грегор.

Так что я активно зарабатывал.

И вот, в этом безумном режиме, когда у меня не всегда оставалось даже время поесть или поспать, я и сам не заметил, как пролетели четыре года. И теперь, когда я мог сам распоряжаться своей судьбой, а главное, активами, я принял решение уйти из академии. Тем более, что новых полезных знаний она мне уже не приносила, и, оставшись, я бы чувствовал, что просто бездарно трачу время.

Так что, теперь я улаживал оставшиеся формальности и подводил итоги. И, стоит сказать, что, несмотря на моё желание уйти, учёба здесь дала мне очень многое.

Пускай, я и так всегда был хорошим стрелком и бойцом, но теперь к этому прибавились ещё и существенные знания в областях магии и техномагии. А также я обзавёлся множеством полезных знакомств и решил некоторые другие важные вопросы.

Например, Герман, мой подчинённый, которого я вытащил из плена у де Пейнов, успел получить полноценную новую личность, и теперь мог свободно перемещаться по всему Содружеству, не боясь, что его схватят.

Конечно, небольшие риски ещё оставались, но, если его не подставят как Грегора, то бояться нечего.

И теперь он не только продолжал прогрессировать в своих техномагических навыках, но и выполнял для меня поручения за пределами академии, которыми я сама пока заняться не мог.

Особенно, конечно, нас обоих интересовала украденная им технология. И одной из самых важных задач Германа было как раз досконально изучить чертежи, для чего ему пришлось поднять свой профессиональный уровень на порядок, а то и на несколько. А затем предоставить мне подробнейший план того, как именно это можно воплотить в жизнь.

И вот недавно он связался со мной по коммуникатору, сказав, что, наконец-то, всё готово.

Так что я ждал его со дня на день, и, наконец-то, дождался.

В моей башне он появился с целым чемоданом исписанных листов, которые начал раскладывать на столе.

– Я не рискнул хранить подобные рассчёты на планшете, – пояснил он.

– Ну, так конечно, безопасней, – скептично отозвался я, – любой внимательный досмотр багажа и привет.

– У меня всё продумано! – с гордостью заявил он, – я хорошо поиграл с чернилами. Подобрать правильную комбинацию проявочной жидкости так, чтобы увидеть настоящий текст, будет гораздо сложнее, чем взломать любой терминал. Да и в случае опасности, бумагу проще уничтожить без следа.