Книга: Сезон отравленных плодов - Вера Богданова

Видимо, потому что надломленное поколение не может просто так взять и воспитать поколение здоровое.

«Сезон отравленных плодов» – история о миллениалах Даше и Илье и их двоюродной сестре Жене. Рассказывая о периоде с 1995 по 2013 год, Вера Богданова показывает, как люди и обстоятельства с самого детства влияли на жизнь её героев.

Откуда у девочки Жени этот селфхарм и стремление к саморазрушению (потому что ты сама всегда во всём виновата, как тебе не стыдно), почему Даша выбирает отношения, изначально строящиеся на насилии (потому что мужик может иногда вспылить и дать по морде, ты сама-то не провоцируй).

Юность выпрыгнула на меня со страниц этой книги и придавила, придушила, завопила мне в уши треками Hoobastank, Linkin Park и Зверей. Меня словно усадили на бесконечно знакомом семейном застолье за фотоальбом воспоминаний и заставили его просмотреть.

И я смотрела и вспоминала.

В 2004 году я пошла в 11-й класс, и не помню ничего из первых дней сентября, кроме Беслана. Мы боялись всех «подозрительных» людей, сумок, оставленных вещей. Я помню бесконечный фоновый страх, помню, как родители нам запретили идти на концерт Тату, потому что откуда-то пришла инфа, что там может быть бомба. А последний звонок прошёл максимально не по плану, потому что во всей области не было электричества и в огромном спортивном зале играл кассетный магнитофон на батарейках вместо стереосистемы. Я даже не думала, что эти события ещё кто-то помнит.

Вера Богданова помнит.

Хочется обнять автора и сказать спасибо за то, что она помнит и понимает.

Конечно, эта честная книга понравится не всем, как не всем нравится ковырять болячку, которая никак не отвалится. Но я думаю, что если под ней сформировалась живая, здоровая ткань, то время её сковырнуть давно настало. Просто нужно будет какое-то время беречь это уязвимое место.

Я росла в благополучной обеспеченной семье (хоть и не без папы-алкоголика), где никто никого не бил, наслаждалась благоустроенностью Москвы, выбирала парней, которые ценили меня и уж точно не пытались изменять, оскорблять или поднимать на меня руку. Но почему текст романа так сильно задел меня, погрузив в серое болото семейного насилия, почти неизбежного алкоголизма, калечащих предрассудков о предназначении женщин и мужчин и мучительно-прекрасной еще-немножко-и-инцестуальной любви? Может, потому что, даже если мне и повезло не познать подобных ужасов, я все же догадываюсь, что в такой обстановке живет огромная часть нашей страны, и об этом нельзя молчать?

Я росла, осознанно избегая современных российских романов, воспевающих чернуху бытовой жизни, потому что не хотела еще больше тосковать. Всем давно понятно, что деструктивные семьи порождают деструктивные семьи, что нелюбовь порождает страх и чувство вины. Так почему "Сезон отравленных плодов" показался мне таким нужным, своевременным и талантливым романом? Может, потому что писательнице удалось нащупать незримо выступающий под русской кожей нерв и со всей силы дернуть за него, как это однажды удалось Алексею Иванову с его "Географом..."?

Так или иначе, магический трюк удался: роман проглотил меня так же стремительно, как я проглотила его. Стараюсь не завидовать, но мне правда хочется писать, как Вера Богданова. Просто, пронзительно, смакуя свежие метафоры и дотягиваясь до сокровенного. Время покажет, достижим ли этот идеал. Я очень благодарна, что писательница подарила мне желание тоже когда-нибудь написать о России - если мне будет что сказать.

Женя и Илья двоюродные брат и сестра. Дети тихой Светы и красивой хамоватой Милы. В детстве они не часто общались из-за постоянных семейных конфликтов. Редкие визиты Милы к матери и сестре неизбежно заканчивались громкими скандалами. Они встретились подростками, и эта встреча определила всю их дальнейшую жизнь, выжгла на сердце клеймо «Женя + Илья», став проклятием и единственным вариантом для счастья. Запретный плод. Бомба от опытного террориста — любви.

«Женя + Илья» должны были научиться жить со своей сердечной бедой и с осуждением родителей, старавшихся замести всё под ковер, как сор, который из избы не выносят. Но раз уж опозорившая их дочь вырвалась из дома, то пусть держится подальше, соблюдая при этом обязательный лицемерный политес по скайпу, через который они могут и дальше пускать в нее ядовитые стрелы издевок и лживого морализаторства. Те, кто сам далек от идеала, в этом сильны. Им знакомы все боевые приемы словесных атак, они тренировались годами на детях, пытаясь взять их в кольцо, в осаду обреченности, где судьба поколений передается по наследству, как хроническая болезнь: терпи и будь удобной.

Чтобы разорвать порочный круг ущербных правил общества, предъявляющего женщинам бесконечные счета, нужна или твердость характера, или отчаянная смелость человека, которому уже нечего терять. Сложный путь, но на кону свобода. Свобода от соответствия чужим ожиданиям, от страха и бессмысленности.

Три перечеркнутые судьбы, три покалеченные жизни, три человека, которые не могли найти себе место в этом мире, потому что старались всё делать как положено, как велит общество, а не так, как хочется. И теперь мы имеем то, что имеем. Даша так сильно любила своего отца, который её буквально на руках носил как принцессу, что именно его образ у неё ассоциируется с идеальным мужчиной. А то, что руки распускает - сама виновата, пьёт, не просыхая - у него работа тяжёлая, а тут я ему ещё на мозги капаю. И вообще, бьёт - значит, любит. А если любит, значит всё можно простить. Эту заповедь как мантру мать ей повторяла каждый день, ведь сама же по такому принципу и выбирала себе мужчин. Илье всегда в голову вбивали, что мужчина всегда должен быть сильным, должен сам обеспечивать семью, должен решать все проблемы, должен, должен, должен... От такого груза ответственности любой может сломаться. Илья понимает, что должен быть "мужиком", нужно соответствовать ожиданиям общества, чтобы всё было, как полагается, чтобы вписываться в среднестатистическую картину, но пожить-то тоже очень хочется. А Женю постоянно преследует стыд-и-срам. Хорошая, милая, умная девочка из благополучной семьи и вдруг такое - здрасьте, приехали. Женя - тоже жертва всеобщих ожиданий, которых она, естественно, не оправдала. Стыд-и-срам преследует её по всей России, не давая нигде конкретно обосноваться. Временная работа, временное жилье - ничего, что держало бы на одном месте.

Это люди, которые совершили в молодости ошибки и потом расплачивались за них. Хотя во многом виноваты именно родители, продумывающие будущее своих детей до мелочей, ограничивающие их жизнь кучей правил. Эта книга не для приятного времяпрепровождения. Это брошюра по психологии семейных взаимоотношений и не только. О том, как мешают жить всякие социальные установки. Правила - это хорошо, но иногда их можно и даже нужно нарушать.

P.S. Я из Волгограда, и не по наслышке знаю, о каком взрыве говорит автор в конце книги. До сих пор если вижу женщину в чадре - выхожу из общественного транспорта. Вот так-то.

Был у Жени Тёма, милейший Тёма-хомяк, которого подарила бабушка на день рождения. Сперва совсем кроха, одни глаза и белый мех, потом подрос, ночами бегал в колесе, вкусно ел, его любили и даже иногда чесали, меняли опилки в клетке, а после он стал старым и вонючим, на руки его уже никто не брал, он пошуршал под лесенкой и помер. Зачем он был? Зачем прошел весь этот цикл, каждый день одно и то же? И люди так же: рождение, школа, институт, хорошая работа, брак, дети, отпуска раз в год, внуки, смерть.

Женя считает себя немного Тёмой.

Если бы у каждого романа был свой плейлист, то в топе плейлиста «Сезона…» была бы песня Obsession группы Army of Lovers. Связь не только черед дискотеки девяностых: если герои «Павла Чжана и прочих речных тварей» были одержимы местью или поисками родителей, то Женя, Илья и Даша одержимы друг другом, а еще — желанием от родителей сепарироваться, и непонятно, что отравляет (зарин, VX, BZ — зашифрованные в названиях частей романа боевые отравляющие вещества) жизнь больше: нарушение табу или желание как можно больше повязать людей разнообразными правилами и табу. Страна одержима поиском врагов, семья одержима планами на жизнь.

Богданова описывает жизнь поколения с психологической точностью, при этом у нее получился один из немногих романов поколения, который не стремится превратиться в поколенческий манифест. И хотя под занавес идея текста и звучит слишком громко, добавляя странных сюжетных ходов и вторжений автора с целью проговорить важные мысли еще раз, можно заключить, что поколение нынешних 30+ летних обрело еще один голос, свободный от шаблонов постсоветского реализма.

Тёплые, ленивые вечера на даче. Где-то рядом басит шмель, но он нестрашный. Тяжёлые яблоки, что только притворяются сладкими. На самом деле - жуткая кислятина, лучше даже не пробовать. В истории три героя - брат и сестра Илья и Даша и их кузина Женя. Странненькая Женя. Тихушница, запятнавшая себя на всю жизнь. Юношеский порыв, невозможность сдержаться - и вот ты уже чёрное пятно на репутации семьи, и вот ты навсегда выброшена из приличного общества. Плюс тебя постоянно терзают мысли, не из-за тебя ли все эти теракты, все эти взрывы, постоянно происходящие на улицах. Ведь ты такая отвратительная, и всё это так совпало. Нет, это явно твоя вина.

С тех пор Женино сердце на конце иглы, игла в яйце, яйцо в утке, утка в зайце, а заяц убежал.

Неужели это - навсегда? Ты навсегда останешься отравленным яблоком? Не познаешь мирной сладости бытия?

Роман мне очень "зашёл", и слог, и сама история, и персонажи, особенно женские. 90-е и нулевые, узнавание себя в каких-то моментах, неизменная нотка ностальгии (всё больше по беззаботной юности), одномоментно превращающаяся в тоску. Когда книга умеет так задеть, так зацепить - это всегда хорошо.

Ты уже знаешь: у нее бывает жестко до жестокости и прочее "здесь могут водиться тигры". А все же оказываешься не готова к интенсивности и силе обнаженной боли, которая прольется со страниц  новой книги Веры Богдановой о благополучном, в целом, детстве. О них, нынешних тридцатилетних говорят: "дети-снежинки".

Поколение родителей вспоминает, как ломались знаковые системы в лихие девяностые: "это было трудное время, мы выживали как могли". Приходилось одновременно устраивать свою жизнь, поддерживать дезориентированных родителей и заботиться о вас, детях. Спорт, языки, эстетическое воспитание - все для вашего лучшего будущего.

Для того, чтобы снабдить алмазной твердости когтями, которыми вырвете у судьбы успех и будете счастливы.  С языком (стрелковым спортом, бальными танцами) в активе, вы обязаны быть счастливыми. Мы столько для вас делали. Женя живет с чувством, что должна соответствовать. Умненькая девочка из хорошей семьи. Папа с мамой единым фронтом выступают за языки - выучишься, станешь переводчиком. Без языков сейчас нигде. С языками сейчас везде. И вот это вот все.

Семья хорошая, и бабушка, славно. что с ними живет. Бабушка Женю любит. Жаль только, что она без своей квартиры осталась из-за какого-то МММа. Женя видела его по телевизору. Губастый. Так вот, семья хорошая,  но живут небогато. Родители на рынке точку держат. торгуют колготками, в основном.  Такое тогда, в девяносто пятом, время было. Кто за что зацепился, тот там и тянет лямку.

Были еще начальники из бывших комсомольских и партийных, которые приватизировали магазины, там, разные, институты. Они стали новыми русскими. Еще бандиты в трениках и золотых цепях на иномарках. Красивая. мамина сестра теть-Мила за таким замужем. Но о ней в семье не говорят, она с бабушкой и мамой в ссоре. И вдруг, эта самая блондинка на "Мерседесе" приезжает прямо к ним на дачу.

У нее сын, Илья, от первого брака и мелкая противная Дашка ("Я Дарья!") - от нынешнего. И, в общем, Илья - он такой классный. Они с Женей ровесники, обоим по одиннадцать. Вот бывает же такое. Двоюродные, а за всю жизнь ни разу не встречались. И музыка им одинаковая нравится. И книги. И с ним так интересно. Жаль только. что недолго - явится этот бандюк, Дашкин папа, наскандалит у них на даче, и все закончится.

И все только начнется. Потому что они встретятся снова, дачным летом двухтысячного и будет обоим по шестнадцать, и не случайно французы говорят про кузенов с кузинами. В общем, если есть лучший парень на свете и он понимает тебя, как никто другой никогда не поймет, если с ним тебе хорошо и ясно, и светло. А влюбляться в него нельзя, потому что родственник и это древнее табу...

"Сезон отравленных плодов" в той же степени социальная проза, в какой семейная и психологическая. И железная пята социально-навязанных установок плющит героев с той же равнодушной жестокостью, с той же неколебимой уверенностью, с какой сокрушает их семейное насилие: физическое, эмоциональное, ментальное. Невозможность быть вместе, когда за каждую крошку близости расплачиваешься годами боли или вовсе видишь себя, со сверкающим пузырьком своего счастья, сокрушительницей мировых устоев - все это произрастает оттуда.

Так что же, оставь надежду? Ну нет, надежда никогда не умрет. А я продолжаю рассказывать о книгах из длинного списка Нацбеста 2022.

В комнате с белым потолком, с верою в любовь.