Текст книги "Выбор судьбы"

Глава девятая

В дверь постучали, когда Веся, выскоблив последние капли киселя, с последним сухариком в руке устроилась у очага, намереваясь перед сном немного поразмыслить о том, как жить и действовать дальше.

– Можно? – спросил знакомый голос верховного чародея, и куница горько усмехнулась. Вот они и пришли, ответы на вопросы, какие она намеревалась задать самой себе.

– Можно, – нехотя буркнула княжна.

Все равно ведь войдет, раз заявился, а поскольку их интересы совпадают, разговор на этот раз пойдет по её правилам.

Однако Феодорис явился не один, с ним был сухощавый невысокий мужчина средних лет, окруженный красноватым сиянием.

– Я Саргенс, – сказал он и поставил на стол кувшин, – это отвар с медом.

– А чем его заедать? – нахально поинтересовалась куница лишь для того, чтобы проверить, на какой разговор они настроены, уговаривать собираются или брать за горло?

– Могу попросить принести сухариков, – как-то виновато вздохнул Феодорис, тяжело развернулся и направился к двери, и Весе неожиданно стало его жаль, немолодой чародей выглядел усталым и расстроенным.

Хоть останавливай и объясняй, что пошутила.

Она даже разозлилась на себя за такое неуместное сострадание, но Саргенс успел раньше, чем Веся запуталась в своих желаниях и угрызениях совести.

– Не ходи, я пошлю вызов Ястине, – остановил чародей верховного магистра и достал из кармана нечто маленькое и круглое, похожее издали на вишенку.

– Ну, чего тебе? – недовольно осведомился женским голосом этот шарик, едва Саргенс на него нажал.

– Сухариков Колючке принеси, – коротко скомандовал чародей и сунул странную вещицу в карман.

Хорошо они живут, подавила завистливый вздох Весеника, даже слуг колдовством вызывают. И тут же себя укорила, не о том она думает! Ей теперь даже доказательств искать не нужно, что служанка подставная, слуги такими сердитыми голосами не отвечают. И значит, никто здесь Весе не доверяет и к простым людям даже близко подпускать не намерен, и это делает намного сложнее поиск способа побега. Но как говорит поговорка, если у тебя не хватает сил, займи у времени. И она так и сделает… терпения у куницы хватает.

– Весеника, – хмуро посмотрев на княжну, задумчиво грызущую сухарик, произнес Феодорис, – мы хотим задать тебе несколько вопросов.

– Сейчас моя очередь, – немедленно отрезала куница.

– Хорошо, задавай, – переглянувшись, помрачнели чародеи.

– Вот сухари, – распахнув дверь, в комнату решительно вошла та, кого Саргенс назвал Ястиной, и поставила на стол поднос. Кроме сухариков на нем были тарелки с сыром и отварным птичьим мясом, вазочки с паштетом и икрой и серебряный котелок с наваром. – И все остальное, чтобы не будили еще раз.

Чародейка сердито вздёрнула подбородок и ринулась к двери, но Веся уже успела рассмотреть и мягкое свободное домашнее платье розового цвета, запахнутое на манер плаща и завязанное пояском на спине, и домашние туфли с богатой вышивкой, из тех, которые рисковые торговцы привозили только из городов, расположенных за степями далеко на востоке.

Но сейчас думать о том, как чародеи достают такие редкие и дорогие пожитки, кунице было некогда, ей разрешили задать вопрос, и она желала немедля узнать все волнующие её вещи.

– Где мои драгоценности и обручальный браслет?

Похоже, именно этого вопроса чародеи и ждали, сначала напряглись, затем усмехнулись с одинаковой мрачной досадой и наконец переглянулись, словно договариваясь, кому отвечать.

– Все это мы отправили Дикому Ястребу, – негромко и уверенно сообщил Саргенс таким тоном, каким объявляют о том, что ваша любимая лошадь пала.

И хотя Веся ожидала именно такого ответа, откровенность и спокойствие, с каким чародеи сообщили, что уже распорядились её судьбой, вонзились в душу острым шипом. Привычно сжав зубы, девушка сосчитала про себя до десяти и перевела дух, стараясь не замечать полыхнувшего над хозяевами зеленого зарева.

– А мои зелья? – поспешила задать следующий вопрос куница, постепенно начиная подозревать, какие именно чувства вызывают в свечении чародеев зелёный цвет.

– Весеника… – с легкой укоризной произнес Феодорис, – ты хотела сейчас задать совсем другой вопрос.

– Я хочу задать еще не меньше десятка вопросов, – немедленно ощетинилась Колючка, – и все они одинаково важны.

– Неужели вопрос о зельях для тебя важнее вопроса, почему мы так поступили с браслетом Береста? – расслышав прозвучавшую во вздохе верховного чародея печаль, Веся едко усмехнулась, как ловко он пытается отобрать у нее право задавать вопросы.

– Я спросила про зелья, – неуступчиво уставилась на него княжна, – а почему вы так поступили – мне не важно. Потому как это ваши решения и замыслы, а не мои.

– Хорошо, – остановив Феодориса взглядом, покладисто согласился Саргенс, – про зелья я объясню. Они у наших алхимиков, и как только они закончат проверку, вернут самые необходимые… и безопасные. Какой следующий вопрос?

– Что означает зелёный цвет в вашем сиянии? – просто из вредности спросила куница, огорчённая потерей некоторых ценных зелий, какие вполне могут быть ядами, если дать пациенту слишком большую дозу.

Ведь именно их и собираются забрать из её походного кошеля алхимики.

– И давно ты видишь ауры? – качнулся к княжне верховный чародей, но Саргенс, заметивший, как куница упрямо поджала губы, поспешил ответить на её вопрос с предельной откровенностью.

– Волнение. И все сопутствующие ему чувства, кроме тех, которые относят к добрым или радостным.

– И страх?

– Да, – коротко ответил чародей, и черты его лица застыли суровой маской судьи.

– А что такое аура? – решив не обращать никакого внимания на гримасы хозяев, продолжала допрос Весеника.

– Это то самое свечение, которое, как оказывается, ты видишь. Интересно, как давно? – снова не выдержал Феодорис.

«Странно, а почему он ведет себя так несдержанно и куда торопится?» – невольно заинтересовалась Весеника. Днем, когда верховный чародей приходил сюда в первый раз, он казался невозмутимым и безразличным к течению времени. Однако вслух это спрашивать пока не пожелала, твёрдо решив для начала выяснить намерения хозяев насчет своей собственной судьбы.

– Вот с того часа и вижу, как проснулась тут, – честно ответила главе Цитадели княжна, пристально рассматривая помрачневшие лица чародеев.

– А почему не спросила об этом раньше? – огорчённо выдавил из себя Феодорис, и Весе показалось, будто она слышит зубовный скрежет.

– Так ведь со мной никто не разговаривал и вообще не интересовался, – небрежно дёрнула плечиком куница и, рассмотрев, какой яркой зеленью полыхнула от её слов аура у обоих чародеев, почувствовала себя отомщенной за все переживания последних дней.

Но никак не могла ожидать услышать слова, прозвучавшие в ответ на этот упрек.

– Прости… но мы даже не предполагали такого быстрого повышения… – Верховный магистр выглядел расстроенным, а в его ауре плескалась такая буйная зелень, что Веся не могла не поверить в искренность этих чувств. И тем не менее, пока не готова была принять эти оправдания и хоть в чем-то пойти на сделку с хозяевами.

– Еще один вопрос, – сделав вид, будто не замечает тревожного ожидания во взглядах чародеев, сухо осведомилась княжна, – вы уже придумали мне наказание или работу?

– Чего?! – недоверчиво осведомился Феодорис и разочарованно вздохнул: – Неужели ты еще сама ничего не поняла?

– Я тебе говорил, что влюбленные девицы не способны решать такие задачки, – мрачно фыркнул в ответ Саргенс и огорчённо уставился на Весю, – а казалась такой сообразительной!

Пока к вам не попала, дурочкой никто не называл, хотелось огрызнуться кунице, но ее разум, привыкший решать загадки Кастины, уже зацепился за намек, пытаясь разгадать, подколка это или подсказка?

И если подсказка, то о чем? Чего такого она могла пропустить или понять неправильно?

– Подсказать? – осторожно поинтересовался с интересом наблюдавший за Колючкой Феодорис.

– Подскажи, – устало вздохнул младший чародей, – а то еще час просидим тут, а завтра трудный день. Хотелось бы выспаться. У нее от голода сейчас все мысли вон о том паштете, а не о законах Этросии.

Подсказка, сразу поняла Веся, услышав о законах Этросии, и снова задумалась. Ну да, нарушила она один из главных законов… никого не убивать и не наказывать с помощью запрещенных заклинаний. Особенно без суда, по личному желанию. И даже не один раз нарушила, но ведь не со зла?

А в последний раз вообще спасла не только себя и Береста, но и кучу селян…

Дойдя в мыслях до этого момента, Веся похолодела и почувствовала, что больше уже не желает ни паштета, ни сухариков. А хочет засунуть голову под подушку, как в детстве, и горько зарыдать от несправедливости и обиды. И прав Саргенс, говоря, что она несообразительная… это еще мягко сказано! Дурочка… истинная дурочка и есть.

– Веся… – сокрушенно вздохнул Феодорис, – вот у меня зелье… успокаивающее. Выпей, а? Ты же пока только половину поняла… а как успокоишься и поймешь все, самой смешно будет.

– Не верю я… – горько прошептала девушка, – а зелья не надо. Не пью я такое, его в нужную минуту может под рукой не оказаться.

Закрыла на миг глаза, мысленно захватила каплю силы и велела ей выровнять собственное дыхание, унять взволнованно сжимающееся сердце, заставить его биться размеренно и бесстрастно, погладила себя по плечам невидимой теплой волной, сгоняя напряжение и глубоко вздохнув, распахнула густые ресницы.

– Замечательно, – слегка озадаченно пробормотал Саргенс, внимательно рассматривая спокойное лицо девушки, – твоя наставница великий мастер!

– Как ее накажут за то, что столько лет скрывала мои поступки? – Против воли голос Веси сорвался, но призванная на помощь сила помогла не заплакать и даже не показать своего горя.

– Никак, – беззаботно пожал плечами Саргенс. – А ты давай, думай быстрее… спать и правда хочется.

Веся уже успела построить в уме картину, к которой так ловко подтолкнул её этот человек, и знала, едва она очутится в постели и погасит лампу, беспокойный мозг сам проверит все пути и непременно отыщет тот выход, на который ей сейчас намекнули.

И если раньше у неё просто не было необходимости посмотреть на свой второй дар и его последствия со стороны, то теперь она появилась… и не отпустит, пока куница не разложит все по полочкам. По совершенно новым полочкам, как оказалось.

– Отец вам написал?

– А ты как думаешь? – дружелюбно улыбнулся Феодорис. – Еще два дня назад получили письмо. Скоро и сам приедет.

– Это хорошо… – отстранённо буркнула Веся, хотя ничего хорошего в этом не видела. Но хотя бы можно будет сказать отцу огромное спасибо за то, что столько лет нес эту ношу и смотрел ей в глаза, отлично зная, однажды настанет день и юной княжне придётся понять правду.

Никто из одаренных не вправе нарушить закон о проклятых заклятьях и как прежде жить между неодаренными людьми. И в первые разы ей просто повезло, что не оказалось рядом чародеев. Или свидетелей. А когда и оказались, то среди них был Тадор, считавший своим делом защищать её, как свой праздничный пирожок.

Но восемь дней назад у моста через Хорог свидетелей было много больше, и никто из них не собирался хранить тайну своего спасения. Наоборот, торопились похвастаться перед другими. И значит, сейчас о её поступке знает вся Этросия, и не только простые жители или воины, но и князья, и те, кто прячет в себе темный дар с намерением создавать заклинания ради выгоды, как творила их та девушка из Росети. И их родичи, посвященные в тайну, и куча прочего люда.

Вот потому совет старших кланов никогда не согласится признать Весю невиновной и оставить безнаказанной, если отец обратится к ним с прошением. Просто нельзя пощадить одного, чтобы тут же не возмутились и не потребовали помилования другие. Как невозможно предугадать, кто из одаренных темным даром, вынашивающих грязные планы против честных людей, вскоре попытается оправдать свои неприглядные поступки примером княжны из рода Куницы.

И выходит, правильно чародеи сделали, забрав её, пока Берест был еще слаб, иначе пришлось бы применять к нему силу.

Непонятно только, как они ухитрились так быстро узнать о происходящем и добраться до Хорога?! Впрочем, про это она ведь может и спросить.

– А как это вы оказались возле моста так вовремя? – подняла на следивших за нею чародеев серьезный взгляд куница.

– Зря ты назвал её несообразительной, – укоризненно сообщил другу верховный магистр, – вот и отвечай сам.

– Загодя выехали, – сухо признался Саргенс, отводя взгляд, – послание получили… с твоим именем и описанием того случая, когда ты спасла свой отряд. И место было указано… где тебя искать.

– Тадор? – тотчас сообразила девушка и расстроенно прикусила губу.

Это оказалось больно и обидно, узнать, что он всё-таки решился пойти против её воли и сделать ей больно, лишь бы не допустить её свадьбы с ястребом… даже не догадываясь, что отобрал у неё не всю жизнь, а всего пару дней. У чародеев осведомителей хватает, долго погулять на свободе ей бы не удалось.

– Веся… – осторожно сообщил Феодорис, – у тебя сейчас в ауре гуляют зелёные волны.

– Представляю, – тяжело вздохнула княжна, – он ведь лучшим другом был… напарником и учителем, мало кому я так доверяла. Три лета рядом бились… своим телом меня прикрывал.

– А представь, что он почувствовал, когда узнал про твой отъезд к ястребам, – не поднимая глаз от кружки, произнес Саргенс. – Тадор тоже считал тебя другом. И даже намного более того – любимой девушкой, которая немного повзрослеет и поймет, как он её любит.

– Я представляла, – горько усмехнулась Веся, – и даже простила его. Но он никак не хотел смириться… и это тоже можно объяснить, Тад – воин и не привык сдаваться. Но вот понять его последний поступок я не смогу никогда, он же знал, что меня заберут сюда?! На что надеялся? Или просто хотел наказать?

– В отличие от тебя, он сумел хорошо продумать свои действия, – непонятно почему усмехнулся Саргенс, – и его послание было вовсе не доносом на Колючку, а признанием своей вины в сокрытии применения ею запретных заклинаний.

– Вот как, – тотчас сообразила Веся, – значит, он надеялся, будто вы заберете его сюда?! Милостивые духи! Но вы же этого не сделаете? У него ведь нет дара?

– Есть у него дар, Веся. – Феодорис оглянулся на часы и тяжело вздохнул. – Но тебе пора отдыхать.

– Я все равно не усну… а если вы устали, могу добавить бодрости. Так какой же у него дар?

– Небольшой и довольно распространенный, защита. Точнее щит силы, появляющийся в самые опасные моменты. Его очень легко скрыть, и многие так и делают. Но ты можешь припомнить, как везло Тадору в боях. Меч, направленный прямо в грудь, вдруг скользил в сторону, оставляя лишь легкую рану, стрелы попадали в пряжки куртки или пояс, ну можно долго перечислять. И он действительно надеется сюда попасть. Только не понимает той вещи, о какой ты уже не могла не догадаться.

– Я же несообразительная, – обиженно буркнула Веся, лихорадочно перебирая в уме причины, в поисках той, по какой она захочет добровольно остаться в крепости. Но так и не сочла ни единой достаточно веской.

А когда поняла, что запуталась, и, посмотрев на чародеев в надежде на еще одну подсказку, обнаружила их изучающе-насмешливые взгляды, не нашла ничего лучше, чем предложить:

– Лучше пока еще один вопрос задам.

– Не догадалась, – огорчённо вздохнул Феодорис, устало откидываясь на спинку кресла.

И тогда княжна вдруг сделала то, чего еще час назад даже в страшном сне не могла предположить. Встала с кресла и смело направилась к нему. Зашла за спинку кресла, положила руки на плечи верховного чародея и разочарованно буркнула:

– А вот теперь у тебя аура цветет как болотная ряска. Неужели вы не могли догадаться, что я никогда не причиню вреда человеку, если только это не самый последний способ спасти чью-то жизнь?

– А Берест? – тотчас задал вопрос Саргенс, и по тому как заинтересованно блеснули его глаза, Весеника поняла, именно этот вопрос мучит чародеев не меньше, чем мучил самого ястреба.

– Про него скажу только в обмен на ответ, – осторожно посылая толику силы телу пациента и заставляя ее снять тяжесть в напряженной спине и уставших ногах. – Как он там?!

– Там, это где?! – усмехнулся Саргенс, наливая себе отвар, глянул на нахмурившуюся Весю и повинился: – Прости. Мне хотелось, чтобы ты все поняла сама… Когда человек до чего-то дойдет своим умом, его потом не нужно долго убеждать в правильности догадки… как бы неожиданна и поразительна она ни была. А Берест едет сюда… и утром будет у наших ворот.

– Милостивые духи, – охнула куница, и в мозгу сразу словно десяток свечей вспыхнул, – так потому-то вы так и торопитесь? Но чем он может вам навредить? Или он едет не один? Нет… бросить отряд все вместе они не могли… значит, взял кого-то одного… скорее всего, Даренса.

– Не угадала, – весело сообщил Феодорис направившейся к своему месту целительнице, – и большое спасибо… у тебя действительно хорошо получается исцеление. А вместе с Диким едет Ансерт, и по пути они прихватили еще одного человека… думаю, именно его имя ты не хотела мне называть.

– Зато он сразу доложил вам о своем приезде, – задумчиво прищурилась Весеника, – ну верно, как такой хитрец мог не быть знакомым с другими хитрецами?!

– Вот именно. А теперь расскажи про Береста, если нет других условий.

– Налей мне отвара, – попросила девушка и, тяжело вздохнув, предупредила: – Только не пугайтесь… говорить спокойно про тот случай я не могу… но умею держать себя в руках.

– Мне пока непонятно, – нахмурился Саргенс, – неужели ястреб солгал? Но ведь мы его проверяли!

– Нет… не думаю, что он мог солгать, – печально усмехнулась Веся, – а мой рассказ вовсе не про него. Почти за год до того дня, как я прокляла Береста, на ярмарке, за шатрами сгорел пьяный бродяга. Вот он-то и был виновником всего произошедшего потом. Именно он пробудил этот дар, мне было всего тринадцать… и я жутко испугалась, когда поняла, что вырваться мне не удастся. Он был намного сильнее и не слышал меня… вино и похоть ударили ему в голову.

– Мерзавец… – помрачневший Феодорис налил себе отвара и сделал несколько больших глотков, подтверждая догадку Веси, что в питье добавлены успокоительные травы, – а ведь мы тогда так и не нашли того, кто это сделал. И даже следов не было.

– Я из последних сил добежала до сестер и упала в обморок, – нехотя пояснила Веся, – и они сразу увезли меня домой. А потом я пятицу лежала без сил… с постели встать не могла. Ну а Бересту попало случайно, просто все совпало, лето, ярмарка, запах вина. И подошел он со спины, схватил крепко… сразу и не вырваться… вот я и испугалась. С испугу и выкрикнула слова, которые училась говорить, чтобы никого больше не сжечь. Но про условие не забыла… а когда он закричал, испугалась еще сильнее и сбежала. Я ведь в тот раз без разрешения из дома улизнула и возле того нового магазина оказалась случайно… увидела, что одни девушки стоят, вот и подошла посмотреть. Потом батюшка пытался потихоньку разузнать, кем был тот несчастный… но он как в воду канул. Догадывался, что кто-то из клана Ястреба, их князь пытался всех одаренных девушек у нас допросить, но так ничего и не разузнал.

– Темная сила… как все просто! – с досадой выдохнул Феодорис. – А Илстрем решил, будто это было покушение на его семью, и сразу спрятал сына. Все, теперь мы идем спать… а ты думай. Все равно ведь не уснешь.

Чародеи решительно поднялись и ушли, а Веся несколько минут сидела, ожидая щелчка засова, но так и не дождалась.

Неужели никто больше не собирается ее запирать, недоверчиво фыркнула куница, посидела еще немного и решительно направилась к двери. Но наружу вышла не сразу, сначала выглянула в знакомый коридор, потом, не обнаружив и намека на охрану, прогулялась по нему до лестницы, порадовавшись щедрости чародеев, не гасящих висевшие на стенах лампы, и вернулась к своей комнате. А взявшись за ручку двери, вдруг обнаружила, что засов бесследно исчез, и даже дырок от гвоздей не осталось.

Глава десятая

Проснулась Веся рано. Просто не могла больше спать, несмотря на то что заснула далеко за полночь, перетряхивая в мозгу все собственные знания о чародеях, законах и темных заклятиях и укладывая их совершенно по-новому. Убеждаясь в правоте Саргенса, догадки, зревшие в ее голове скорее, чем грибы после дождя, оказались и невероятны, и ошеломляющи. И выяснила одну невеселую вещь: доподлинно о чародеях и Цитадели она до сих пор знала очень немного.

Да и не было об этом написано ни в одной из толстых рукописных книг, хранившихся в кабинете отца в запертых шкафах и сундуках. Веся бы обязательно нашла, если только отец не прятал их в своей спальне, входить в которую не позволял никому.

Вот и оказалось, что знает она лишь то, о чем говорили служанки и домочадцы долгими зимними вечерами да воины у костров. Разумеется, не всё принимала на веру, но многое считала правдой, не могли же ошибаться все вокруг?

Оказалось, ошибались. Додумывали то, чего не знали наверняка согласно своему представлению о строгости наказаний. И теперь княжна понимала, почему никто и не собирался их разубеждать. Крайне сложно неодаренным жить рядом с теми, кто может внезапно взять за горло невидимой рукой и повести, куда заблагорассудится. К пиршественному столу либо к погибели.

Оттого и вопросов к чародеям у Веси стало еще больше, и умывалась она так торопливо, словно ждал ее во дворе оседланный конь. А шагнув к вычурно украшенному шкафу за одеждой, куница вдруг задумалась: а для чего ей принесли столько разных платьев? Даже с крахмальным воротом где-то достать не забыли, не говоря уже о блузках и юбках, какие носили в ее клане.

Снова какая-то проверка магистров, вздохнула с досадой Весеника, ясно же вчера признались, им проще подождать, пока она сообразит все сама, чем тратить силы на убеждение. И впервые в жизни задумалась, а что может сказать о человеке и его намерениях одежда? Ну крахмальные юбки и так любимые знатными женщинами Ставина и Серого гнезда воротники – это понятнее всего. Наверняка девушка, мечтающая носить самый широкий и красивый воротник, остальных людей оценивает именно по одежде, вернее, по количеству потраченного на ее покупку серебра. Тогда милые ее сердцу блузки и юбки будут говорить о ее верности отчему дому и его традициям?

Веся потеребила в пальчиках батист нарядной блузки и со вздохом отодвинула ее подальше. Нет. Как ни печально, но она ушла из дома навсегда. И хотя он неизменно будет в ее душе теплым и надёжным местом, где хранятся в закоулках, чердаках и чуланах детские тайны, надежды и обиды, но образом для точного подражания не будет никогда. Как и многие законы, которых Весеника не пустит в свой дом… если он у нее когда-нибудь будет. Например, она никогда не разрешит двоежёнство… от одной мысли, что Берест может привести в дом другую девушку, в глубине души начинает просыпаться знакомый гнев.

И это еще один вопрос… который ей требуется задать чародеям как можно скорее, о силе дара, которую Веся ощущала заметно возросшей. Значит, нужно быстрей набросить что-нибудь удобное и немаркое и идти искать кухню. Во время ночных размышлений еда, принесенная Ястиной, закончилась как-то незаметно, и теперь куница желала перекусить основательно, прежде чем встречаться с княжичами и их жуликоватым прадедушкой. Веся и на миг не сомневалась, что ее допустят к беседе с гостями, иначе чародеи просто не стали бы рассказывать об их приезде и снимать с двери засов. Да и куда она теперь побежит, если в самом неожиданном месте может найтись человек, который ее узнает и поспешит донести ближайшему чародею, главе города или князю?

Куница решительно вытащила из шкафа подходящее платье, с удобными, свободными, но не обвисающими рукавами и слегка расширенной юбкой, на ладонь не достающей до пола. А одевшись и по привычке оглядев себя в зеркале, неожиданно замерла, сообразив, что ее наряд почти как близнец похож на платье чародейки. Особенно без воротника и фартука, какие та, несомненно, надевала только перед дверью в ее комнату, изображая служанку.

Весеника лукаво хихикнула, представив, как надоело это притворство занятой своими заботами женщине, перебросила за спину косу и решительно отправилась на поиски кухни.

На этот раз, выйдя из коридорчика, она не пошла по лесенке вниз, а, подумав, свернула налево, туда, где коридор был шире, и неторопливо пошагала по нему, рассматривая украшавшие стены резные панели в рост человека, бронзовые изящные подставки для ламп и закрытые двери, изредка попадавшиеся по левую руку.

Все они были массивными и резными, а еще определенно дубовыми, судя по рисунку древесины, и на всех были красивые бронзовые ручки. А кроме ручек висели какие-то замысловатые знаки, и выяснять, что именно они означают, тем единственным способом, какой ей был доступен, Веся пока не желала. Ведь ни кухни, ни столовой за дверьми с такими значками быть не может.

И она оказалась права, в конце коридора нашлась еще одна ведущая вниз лесенка с широкими ступенями. И оттуда, из освещенного лампами высокого помещения, пахнуло вкусным дымком горячего масла, и Весе сразу представилась горка горячих луковых лепешек и холодная сметана, в какую она любила их макать.

Просторный зал, куда попала Веся, был щедро украшен резным деревом, колоннами и наличниками и обставлен добротной дубовой мебелью. Но несмотря на тяжеловесную надёжность каждой стоявшей тут вещи, казался светлым и уютным. Возле череды высоких стрельчатых окон, тянувшейся по левой стороне, стояло несколько накрытых яркими скатертями овальных столов, окруженных стульями с высокими спинками, и на каждом столе стоял букет цветов и изящный подсвечник. У очага, расположенного с правой стороны, свободно расположилось несколько диванов, кресел и низких столов. Вдоль стены стояли шкафы и поставцы, на полу лежали ковры и шкуры, и от всего веяло искренним желанием сделать жизнь людей, коротающих вечера у этого очага, спокойной и удобной.

В противоположной стене виднелось две двери, и та из них, которая располагалась ближе к окнам, была приоткрыта. Посомневавшись секунду, Веся направилась к ней и осторожно заглянула. Несомненно, это была кухня, хотя таких чистых и светлых помещений для приготовления еды княжна раньше никогда не видела. В душе девушки невольно проснулась настороженность, а где же живут слуги, которые начищают бронзу и котлы, стирают и моют, готовят обед и пекут пироги? По подсчету княжны, хорошо знавшей, сколько сил уходит на уборку и стирку в родном доме, здесь их должен быть целый отряд.

А она пока ни одного не видела, может, их заставляют работать ночами?

Размышляя над этим важным вопросом, куница осторожно обошла комнату, заглядывая в буфеты и лари. И вскоре поняла, что пришла сюда раньше кухарок. Печь пока не топилась и ничего горячего не было: ни отвара, ни пирожков, ни простой каши. Пришлось Весе доставать из буфета блюдо с сухим печеньем, а с ледника кувшин с молоком. Тащить это в зал княжна не захотела, налила молоко и села к стоявшему у окна столику, съесть такой скудный завтрак можно и на кухне.

– Доброе утро, – почти бегом ворвался на кухню молодой паренек с лохматой копной соломенных волос и россыпью веснушек на носу, – чем ты завтракаешь?

– Чего нашла, – буркнула Веся, прикидывая, предлагать незнакомцу печенье или посмотреть, как он выкрутится.

– Сама искала? – захихикал он, и куница стрельнула в весельчака неодобрительным взглядом.

А кто интересно, мог бы ей искать, если тут никого не было?

– Извини, – тут же перестал улыбаться чародей и негромко позвал: – Повар!

Веся с досадой вспомнила о способности каждого живущего здесь видеть ее обиду и уткнулась в чашку с молоком, начиная подозревать, как неверно поняла вчера выгоду чародейской жизни. Не так уж это и удобно, жить среди толпы людей, знающих о твоих самых сокровенных чувствах.

– Приготовь быстро вот этой чародейке все, чего она захочет, и впредь исполняй все ее приказы.

Весеника изумленно оглянулась посмотреть, с кем это так серьезно разговаривает лохматый шутник, ведь ничьих шагов, кроме его собственных, девушка не слышала. В первый момент она никого не рассмотрела, показалось лишь, будто тень у чародея густовата. Но когда эта тень двинулась к ней, превращаясь в совершенно невероятное существо, куница напряглась и крепче сжала ручку чашки, кляня про себя патлатого весельчака. Определенно пытается втянуть Весю в глупую шутку, какие в каждом замке и отряде устраивают новичкам.

– Ты еще не знаешь, что я могу любому вырастить на носу сотню бородавок? – безразлично поинтересовалась княжна у чародея. – И особо стараться мне не придётся, только пальчиком махну?!

Ну и пусть это немного преувеличено, зато на нахальных парней обычно действует безотказно. Все они мнят себя писаными красавцами и считают, будто несколько бородавок сильно испортят картинный облик.

– Да за что? – искренне изумился он, и Веся рассмотрела прошедшую по рыжеватой ауре зеленую волну. – Неужели ты никогда фантомов не видела?

– И где бы я их видела?

– Но ведь не первый день тут живешь! Кто тебе постель заправляет, еду приносит?

– Служанка приносила… – задумчиво сообщила Весеника и тут же задала следующий вопрос: – А где вы их берете? Из кого делаете?

– Из собственных воспоминаний и силы. Как научишься управлять даром, сама себе своего сделаешь, это удобнее всего.

– А Повара кто сделал?

– Феодорис, у него дар созидания сильнее, чем у всех, – с легкой завистью вздохнул парнишка, но зелени в его ауре Веся не заметила. – Скажи ему, чего тебе сварить, да идем в кабинет, Саргенс велел тебя привести.

– Не мог сразу сказать! – вскакивая с места, прикрикнула Весеника. – Веди!

Но на ходу все же бросила в обнаруженный неприметный карман несколько печений.

Из зала лохматый чародей вывел Весю в дверь, которая располагалась недалеко от кухонной, и, шагая за ним по просторным коридорам и залам, обставленным еще более дорогой и вычурной мебелью, княжна заподозрила, что гости тут все же бывают.

А для кого иначе эти внушительные комнаты, как не для тех, кого нужно подавить богатством и великолепием? Вот теперь она вспоминала созданный своими руками немудреный уют Ясновеня с теплом и тоской, в ее комнате каждая подушечка хранила тепло любящих ее людей, вышивавших маки и колокольчики долгими зимними вечерами именно для Веси.

– Как тебя зовут? – спросила она парнишку, решив попытаться разузнать о том, кто приходит сюда в гости.

Но он вдруг остановился и прижал палец к губам. А потом тихо сказал, строго глядя Весе в глаза:

– Ты еще не вступила в круг и не имеешь права знать наши имена. Только те, которые открыл верховный магистр. И нам своего имени не называй… Когда вступишь в круг, у тебя будет новое.