Текст книги "Солнце в груди. Стихотворения"

Солнце в груди
Стихотворения
Вера Петровна Дмитриева

© Вера Петровна Дмитриева, 2020

ISBN 978-5-4498-6374-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Солнце в груди

Колодец лет

 
В колодце лет стихи как будто кольца,
по ним спуститься можно в глубину,
и вверх смотреть в далёкое оконце,
и видеть свет, что освещает тьму.
Сегодня стих уверенный и чёткий,
пускай, восторга юности в нём нет,
зато перебираю словно чётки
слова воцерковлённых зрелых лет.
 
 
Душа жила без Бога, словно ночью,
и выла на луну, но вой тот стих.
С чего я начинала, чем закончу,
какой еще нашепчут сверху стих?
Жизнь без любви Божественной бездарна.
Спасибо, что любовь воспеть могу.
За веру, за надежду благодарна
я Господу, за каждую строку.
 

Солнце в груди

 
В нашей жизни плачевной
утешение есть.
Бог мой – Свет омраченных,
Ты со мною, Ты здесь.
От невидимой пропасти
Ты меня отведи.
Как тепло с Тобой, Господи,
будто солнце в груди.
 

Струна

 
Пораньше встань и в тишине услышишь
слова, что предназначены тебе.
А может не тебе, но ты запишешь,
и благодарность вознесешь судьбе.
 
 
О, чудный дар! Слова идут отарой,
кудрявые, как овцы по весне.
И мир звучит, то чувственной гитарой,
то балалайкой русскою во мне.
 
 
Мне не дано оркестром быть серьезным,
лишь тоненькой натянутой струной.
Но дивный Мастер может виртуозно
озвучить мирозданье и одной.
 
 
Господь, спасибо, что позволил в мире
струной в Твоей быть многозвучной лире.
 

Воссияй мне день безгрешен

 
Свет предутренний так нежен,
золотится неба край.
«Воссияй мне день безгрешен!»,
воссияй мне, воссияй!
Помоги быть рядом с теми,
кто познал явлений суть.
Дай мне, Боже, сил и время
что б кривой исправить путь.
И прости за то, что было
в бездуховной жизни той,
дай, чтоб сердце не остыло,
скомканное суетой.
Чтобы зависть, гнев, обида
в душу не вползли мою,
чтоб любовию омыта
я у жизни на краю
поняла, зачем Ты, Боже,
мне талант изволил дать.
Закопала, но быть может
дашь мне время откопать,
преумножить дар бесценный?
И, о милости моля,
из конца в конец вселенной
пусть летит любовь моя.
«Все дадут вам, попросите!».
Мне бы замолить грехи,
посвятив Тебе, Спаситель,
душу, сердце и стихи.
 
 
***
Устаю от мелькания лиц,
от толпы, что течет целый день,
и однажды от пения птиц
просыпаюсь неведомо где.
Мне не нужно глаза открывать,
что б увидеть любую из них.
Я лежу и стараюсь понять
балалаечный птичий язык.
 
 
Знаю, что там поют и о Ком,
и еще знаю много чудес.
Утро теплым парным молоком
напоило березовый лес.
В этом тихом российском краю
отпускаю на волю себя,
и сама, будто птица пою,
каждый миг этой жизни любя.
 
 
Восхищаюсь цветами, травой,
звездным небом, хрустальным ручьем,
и сама становлюсь я собой,
не жалея уже не о чем.
Тень сует убегает с лица,
крепок в сердце молитвенный щит.
Все, что дышит, все хвалит Творца,
и мой голос в том хоре звучит.
 

Пробуждение

 
Еще спеленатая сном
лежу, не открывая глаз.
В моем убежище лесном,
переливаясь как алмаз,
восходит солнце.
Как проспать
волшебный миг!? Вставай, смотри!
Не повернуть минуты вспять,
не повторить восход зари.
Какая дивная она —
заря: румянец, перламутр.
А будет ли еще одна,
то знает лишь Господь, Он мудр.
 
 
Пусть грешен этот мир и стар,
но это утро есть уже,
и каждый миг – бесценный дар,
и испытание душе.
И если человек живет
в такой красе в мирке своем,
то, что же в горнем мире ждет
того, кто водворится в нем?
 
 
Спаситель, будь всегда со мной,
и укажи дорогу в рай.
Не дай уйти мне в мир иной
без покаяния. Не дай!
Я в этой жизни как в лесу,
но как светильник пред собой
надежду светлую несу,
и память смертная со мной,
и радость в предвкушенье дня,
и слезы, слезы по лицу.
Спасибо, что сегодня я
проснулась славу петь Творцу.
 

Окошко на восток

Окошко на восток, и утро постепенно

вливается в него, здороваясь со мной.

Сквозь волны облаков ажурных, белопенных

луч солнца, словно мост, ведущий в мир иной.

Окошко на восток, и аромат сирени

вещественный, густой выманивает в сад,

и тают, тают в нем остатки снов и лени

предутренней. Они уходят в ночь назад.

Окошко на восток зовет: «Скорей из дома.

Соблазны бытия – вот радости исток».

Но я не тороплюсь, ведь рядом ждет икона,

и для меня она – окошка на восток.

Все в мире подождет: дела и развлеченья.

Бежать, звонить, писать я буду, но потом.

Окошко на восток – Твой образ, и с волненьем

«Восставшие от сна, мы припадаем Ти».

Первоцвет

 
На радостный призывный свет
стремлюсь.
Куда? Бог весть!
Так самый ранний первоцвет
пытается пролезть
сквозь уплотнившийся сугроб.
Что остановит нас!?
Я рвусь и разбиваю лоб
о неприступный наст
гордыни и своих страстей,
и суеты сует.
Как трудно вырваться из стен
своей тюрьмы на свет.
Но хрупкий, маленький цветок
пробился невредим,
и хлынул солнечный поток,
обрадованный им.
Цветочный носик из зимы
торчит, как клюв птенца.
Мы рвемся, Господи, из тьмы,
которой нет конца.
 

Написано в 2020 году

Херувимская песнь

Об этом событии стало известно в 2006 году.

В пустом храме юный паломник услышал

ангельское пение и записал его на магнитофон.

Споры об этом явлении идут до сих пор.

 
В безлюдном храме чистый ангел пел,
а юноша заглядывал в оконце.
И каждый звук был нестерпимо бел,
как снег в горах, что отражает солнце.
И песнь нечеловеческой была,
не робко-однотонной, не скорбящей,
не умиротворяла, не плыла, —
она взвивалась, словно меч разящий.
 
 
В ней был восторг и слава Божества.
Непостижимы для земного уха
такой напор святого торжества,
победа Слова и победа Духа.
В безлюдном храме чистый ангел пел,
а юноша заглядывал в окошко.
Ему спасибо: записать успел
он звуки Божьей славы. Хоть немножко.
 
 
О, эти звуки неба, звёздный хор,
и песня, как нездешнее сиянье.
Её услышав, знаю я с тех пор,
что значит – Богу петь без покаянья.
И, вот, когда все лучшие из нас
сойдутся вместе у его престола,
взорвётся ликованьем этот глас,
и радость возвеличится Христова.
 

Орган предчувствия

«Чувств просвети́ просту́ю пятери́цу».

Благодарственные молитвы по Святом причащении.

Молитва 3-я, Симеона Метафраста

 
Слышите, как снег идет?
будто бы дитя лепечет.
Этот лепет душу лечит,
и она идет на взлёт,
и летит к Нему навстречу.
Слышите, как снег идет?
 
 
Видите мерцанье звезд?
Млечный путь – скорее, снежный —
давний, дальний, неизбежный,
в никуда зовущий мост
от Земли святой и грешной.
Видите мерцанье звезд?
 
 
Ветра легкое касанье,
и прикосновенья рук —
что они напомнят вдруг
в миг земного угасанья?
И восторг в них, и испуг.
Ветра легкое касанье.
 
 
На губах солёный вкус.
Может, кровь, а, может, слёзы.
Соль земли, любви угрозы,
поцелуй или укус?
Результат анабиоза?
На губах солёный вкус.
 
 
Запах ночи и весны.
Город пахнет дымом, домом,
чем-то грустным и знакомым.
Ароматны даже сны.
Пахнет лунный диск лимоном.
Запах ночи и весны.
 
 
Ухо, глаз, язык и кожа,
нос. Но что-то есть у нас,
что важней ушей и глаз,
что любить и верить может
и предчувствовать подчас.
Сердце – всех оно дороже!
 

Начало бытия

 
«Я альфа…», – Он сказал. А, значит Он – Начало.
«В Начале было Слово». Да, Слово было в Нём.
И всё, что стало быть, а не было сначала,
всё словом Он творил, не взрывом, не огнём.
 
 
А, впрочем, может быть, творил Он взрывом тоже.
Но взрыв тот начал быть по слову, по Его.
И так Он день за днём, свои творенья множа,
мир создавал для нас спокойно и легко.
 
 
И день шестой настал. Велик был Логос-Слово —
программа бытия, идея во плоти…
Глаза открыл Адам. Закрыл, открыл их снова
и увидал того, кто душу освятил.
 
 
И только в день седьмой, задумавшись глубоко,
оставив все дела, ловил Он каждый миг
творенья своего. И радовали Бога
и первые шаги. И даже первый крик.
 
 
***
 
 
Наш храм – наш дом земной,
а в доме есть семья.
Приходим мы домой,
любя, скорбя, моля
и радуясь тому,
что есть, к кому придти,
ведь к Богу одному
ведут нас все пути.
 
 
Идём с надеждой в храм,
мы ищем к Богу путь.
К нему помогут нам
священники примкнуть.
Здесь, исповедь приняв,
на путь наставят нас.
И, свой смиряя нрав,
мы слушаем их глас.
 
 
А глас идёт извне,
самим Христом им дан —
что свяжут на земле,
то свяжется и Там.
Что разрешат они,
то в вышних разрешат,
умножат наши дни,
иль тех, что есть, лишат.
 

После исповеди

 
Легкий взмах епитрахили…
Я согбенная стою,
чувствую: крылом укрыли
душу грешную мою.
И она приободрилась,
замерла на миг, потом
словно птица устремилась
прямо к куполу с крестом.
 
 
Хоть летит так неумело,
будто слеток из гнезда,
но восторженно и смело.
Душу манит высота.
И какое это счастье —
с чистым сердцем в небо плыть.
Как светло перед причастьем!
Миг бы этот сохранить.
 

Музыка в зимнем лесу

 
В зимнем храме моём
зажигаются звёзды, как свечи.
На колонны стволов
опускается купол небес.
Пред звездой-алтарём
я стою, опустив низко плечи,
и молитва без слов
обнимает рождественский лес.
 
 
Пусть слова не звучат,
но играет небесная лира.
И мотив, как снежинка
витает, узором маня.
В нём любовь, и печаль,
и восторг от величия мира.
И желанья свежи,
как нетронутый снег, у меня.
 
 
К нам приходят порой
эти звуки из мира иного.
Это воздух звенит,
и трепещет морозная высь.
Да, прибудет со мной
и с тобою всесильное Слово.
Улетает в зенит,
обращенная в музыку мысль.
 

Канун Рождества

 
За окном белым-бело…
Зимушка-зима,
хоть еще не рассвело,
светится сама.
Будто много—много лун
прячутся в снегу.
Рождество! Его канун.
Время стерегу,
чтобы вдруг не пропустить
главную звезду,
в сердце Рождество впустить,
славу петь Христу.
 
 
Без Него нам нет пути
в светлый мир иной.
Бог родился во плоти
ради нас с тобой.
Чтоб умели мы любить
и восстать из тли,
все понять и всех простить
вслед за Ним смогли.
Чувствовать любви поток,
резонанс струны,
неба звездного глоток
с ломтиком луны.
 

Пандемия 2020 г.

 
Ещё одна война,
ещё одна зараза,
но крепок человек,
не понимает он,
что ангел вострубил
уже давно, но сразу
не явится ни Свет,
и не Армагеддон.
 
 
Уж падала звезда,
полынью пахли реки,
стальная саранча
мелькает здесь и там,
спадал и град с огнём,
но люди-человеки
смеются и поют,
и следуют мечтам.
 
 
Ни красного коня,
ни черного не видят,
и даже бледный конь
людей не устрашит.
Воюют и грешат,
воруют, ненавидят,
но где-то есть любовь,
надёжная, как щит.
 
 
И где-то есть добро,
и жертвенность, и верность,
и тот, кто милосерд,
душою чист, и тот
кто правды возжелал,
увидев жизни скверность,
он в страхе не бежит,
а людям свет несёт.
 

У иконы Богородицы «Утоли мои печали»

«Суд праведен судите, милость и щедроты творите кийждо ко искреннему своему; вдовицу и сира не насильствуйте и злобу брату своему в сердце не творите».

Надпись на свитке у младенца Христа

Лик с янтарными очами,

у щеки ладонь…

Утоли мои печали

щедрой добротой.

Разреши приникнуть к Слову

сердцу и уму.

И не дай творить мне злобу

брату моему.

Все вдовицы и сироты

пред тобой стоим —

помоги дарить щедроты

искренним своим.

«В свиток у младенца зрите», —

это Твой ответ, —

«Праведным судом судите —

внидите во свет».

***

В юности не скованы мы временем —

время бесконечно, словно шар.

Годы с улюлюканьем и пением

так и мчатся, будто не пожар.

Пусть и не сгорели мы в пожаре,

но, стараясь удержать баланс,

молодость, как девочка на шаре,

грациозно уплыла от нас.

В старости и времечко другое,

вроде как горчичное зерно —

мелкое, но очень дорогое.

В жизнь другую прорастёт оно.

Обернётся деревом ветвистым

и замрёт, ведь времени Там нет.

Помоги мне прорасти, Пречистая,

В Твой нетварный бесконечный свет.

***

В глазах, безводных, как пустыня,

песок просыпавшихся лет,

колючек заросли густые,

и чей-то одинокий след.

И кажется, что невозможно

глаза закрыть и отдохнуть.

Я продвигаюсь осторожно.

Когда окончится мой путь

и увенчаются исканья

познаньем истины самой,

и распахнется мирозданья

величие передо мной?

Но я не тороплю минуты,

пускай песчинки дней текут

и засыпают зло и смуту,

что и в пустыне гнезда вьют.

Когда совсем угаснет пламя

страстей, что так меня страшит,

то высохшее сердце-камень

слезой молитва оросит.

***

Смиренье – агнец.

Сила зла

совсем иная:

гордыня в образе козла —

душа гнилая.

Куда деваться от козлищ?

Куда деваться?

Гордыня – это ведь не прыщ,

не отвязаться.

Не соскоблить, не удалить,

не излечиться.

Что делать, чтоб ее избыть?

Молиться!

***

«Обо'жены по благодати».

Но мы уверены ли в том?

Лукавый дух подкрался сзади,

и мы о житие святом

забыли.

Стиснуты грехами,

загнали душу, извели,

покаялись, да повздыхали,

покланялись мы до земли,

и… Ничего не изменилось.

Мы возвращаемся к страстям,

надеемся на Божью милость

и думаем, что нас простят.

Помилуй нас, Всесильный Боже,

за самоволие прости,

за то, что мы никак не можем

гадюку страсти извести.

Всё на словах, а не на деле,

и всё нам, вроде, нипочём.

Но только вскочит прыщ на теле,

вот тут молитва бьёт ключом.

И очень много просим, просим,

и мало так благодарим,

и поучений не выносим,

и ближнего за всё корим.

Написано в 2019 г.

Не болейте дети

 
Не болейте, дети, не болейте,
раньше стариков не уходите.
Лента поколений – в этой ленте
связь времён не путайте, не рвите.
Не болейте, сыновья и дочки,
хоть болезнь, она чему-то учит.
Но для тех, кто родился в сорочке,
не болезнь, здоровье – светлый лучик.
 
 
Не болейте, внуки, не болейте,
ваш здоровый вид для нас отрада.
Стариков любовью обогрейте,
нам ведь больше ничего не надо.
Не болейте, не болейте, дети
ни в начале жизни, ни в зените.
Помните, что вы за нас в ответе,
жизнь свою, родные, берегите.
 
 
Ваш уход нелеп до изумленья,
не спасает мысль, что вы на небе.
Боли взрыв, отчаянье, смятенье,
и тоска, что рядом с вами не был.
Трудно было с вашей жизнью слиться,
ваш уклад привычный не нарушив.
Остаётся только нам молиться,
если не за жизнь, тогда за душу.
 

Сыну

 
Облака, похожие на дым,
восходили белыми клубами,
и сквозь них сияньем золотым
солнце потянулось в мир губами —
первым поцелуем оживить
Землю, ожидающую света.
Теплый луч, как Ариадны нить
из глухой зимы в покои лета.
 
 
Солнце вытрет хладную росу
с лепестков и утренних травинок,
и осушит каждую слезу
на глазах и в сердце у невинных.
И сойдет, сияя и звеня,
в мир, где свету утреннему рады,
град небесный, новая Земля,
та, где воссияет Солнце правды.
 
 
Он такой изысканный во снах,
лучезарный, убранный цветами —
город на двенадцати камнях
с дивными жемчужными вратами.
Мы с тобой пойдем по облакам
в этот город, светлый как невеста.
И тебе, кто гимн ему слагал,
верю, приготовлено в нём место.
 

Благословение. Сыну

 
Храни тебя моя любовь!
Храни тебя моё участье.
Болезни, горести, несчастья
я разделю с тобою вновь.
 
 
Превыше всех красивых слов
дела любви, святые часто.
Глаза надеждою лучатся,
ум сердцу следовать готов.
 
 
Мой мальчик, вслед тебе смотрю.
Спина сутулится и гнется.
Не просто и тебе даётся
груз лет. Я время не корю.
 
 
Нелепо, видимо, искать
черты беззубого младенца
в суровом муже. Призрак детства
ушёл. Что толку окликать.
 
 
Иди, иди, седой малыш,
а я тоску из сердца выну,
тебе перекрещу я спину,
и ты любовь мою услышь.
 

«Когда «идут» песочные часы…»

 
Когда «идут» песочные часы,
от времени я глаз не отрываю,
песчинок тихий трепетный язык
я не умом, а сердцем понимаю.
 
 
Имеющий начало и конец
своё в секундах видит отраженье.
Лишь тот, на ком бессмертия венец,
без времени живёт и без движенья.
 
 
И, открывая вечности врата,
ты помни, что час твоего исхода —
меж временем – безвременьем черта.
 
 
Нет дня и ночи!? И времен нет года!?
Песочные часы живут ли там?
Войду – узнаю. Но боюсь я входа.
 

«Сегодня в радужном сиянье…»

 
Сегодня в радужном сиянье
предстал мне дивный город Твой.
И глаз, и слух, и обонянье
восприняли вдруг мир иной,
такой загадочно-прекрасный,
как нескончаемый салют.
Он здесь, доколе не угасла
свеча. Я слышу, как поют
так далеко, а, может, близко.
И ангелы со всех сторон
подходят и, склоняясь низко,
стоят у трона, там, где Он
в одеждах светлых восседает.
Прекрасен лик и ясен взор.
Свеча угасла. Тает, тает
град горний. Замолкает хор
и тонкий аромат куренья.
Молитвенный окончен труд,
и только искорки виденья
весь день в душе моей живут
 

Сонет

 
Пасхальный вечер в ожиданье,
и в храме и вокруг народ.
В предчувствии всё мирозданье,
и так идет из рода в род.
 
 
Христос воскрес! – лежит за гранью…
Но это чудо у ворот,
пусть недоступно пониманью,
а сердце верит и поёт.
 
 
Христос воскрес! – Кивают свечи,
течёт с молитвой крестный ход,
летит душа Ему навстречу.
 
 
Душа так верит в Воскресенье!
Хотя и страшен ей исход,
Но знает: во Христе спасенье!
 

Написано в 2018 году

Родина

 
С чего начинается родина?/
С картинки в твоем букваре?
 
 
Родина берет свое начало
с родинки у мамы на груди,
с песни, что баюкала, качала,
обещая сказку впереди.
Родина с картинки не начнется.
Только очень близкий человек
к сердцу этим словом прикоснется
и заставит полюбить навек
это бесконечное пространство
знойной степи и седой тайги,
или город. Так надрывно, страстно
полюбить с неистовством таким,
что другие дивные владенья,
где звучат иные языки,
где не слышно жаворонка пенья,
и камыш не шепчет у реки,
не наполнят острой болью душу,
если больше не увидишь их.
 
 
Я люблю и летний жар, и стужу
только здесь, среди людей родных.
Среди песен грустных и застольных,
что переплетаются хитро,
среди храмов, звонов колокольных,
средь моих попутчиков в метро.
Знаю, я когда-нибудь покину
временную родину мою,
и она мне перекрестит спину.
Только там, в неведомом краю,
трудный путь, в конце концов, осилив,
именем другим не назову
Родину – Небесную Россию,
дом родной – Небесную Москву.
 

Сыну Ивану с наречением имени

 
«Почему, – знакомые пытают, —
назван сын так просто, без затей?
Ведь теперь не часто называют
этим старым именем детей».
«Вдумайтесь, – знакомых я просила, —
вслушайтесь, откроется и вам,
что гудит бескрайняя Россия
в колокольном имени – Ива-а-н».
 
 
Мой сосед, об истине радея,
возразил: «Не русское оно,
а пришло из древней Иудеи».
Пусть, но русским стало, и давно.
Нет, конечно, не в одно касанье
обрусело, стало нам родным.
Вышло из Священного писанья
и с Христом пришло к нам. Вместе с Ним.
 
 
Пусть Иваны дурачками слыли,
но колпак меняли на венец,
и на трон Иваны восходили.
Вот такой у сказок был конец.
Если ворог морем разливанным
растекался по земле родной,
то вставали русские Иваны
непоколебимою стеной.
 
 
И солдаты, те, что жизнь любили,
но погибли, чтобы жили мы,
для фашистов все Иваны были:
и Петры, и Павлы, и Кузьмы.
Я не знаю, кем Иван мой станет,
понесет он меч, перо иль крест,
только пусть над ним всегда витает
имени российский благовест.
 

После Успения пресвятой Богородицы

 
Посвящается духовной
сестре Валентине
 
 
Он Сам пришел. Ни Силам не доверил,
ни Ангелам исход души. Потом
перед Марией распахнул все двери,
и на руках Он внес ее в Свой дом.
И Херувимы перед ней летели,
и Серафимы поклонялись ей.
Она была прекрасна в новом теле,
всех Сил небесных чище и славней.
 
 
Она могла бы в Царствии Небесном,
покоиться и отойти от дел,
не думая о сирых и болезных,
но выбрала совсем другой удел.
Она для нас заступницею стала,
о каждом плачет, молит и скорбит.
Не гордою царицей – у престола,
просительницей скорбною стоит.
 
 
Заступница, Она мольбам внимает,
несет их Сыну, перед ним склонясь.
Ни лесть Ее, ни хитрость не обманет,
все понимает и прощает нас.
Царица Преблагая, в день Успенья
Она еще хлопот приобрела.
Не вечно слушать ангельское пенье,
а на Земле устраивать дела.
 
 
В Дивееве Она и на Афоне,
и в душах православных до конца.
Не отпугнули мерзость какофоний
и смрад грехов, и черные сердца
Царицу, Богородицу Благую.
И от Земли не отрывая глаз,
скорбя о грешных, о святых ликуя,
Она покровом укрывает нас.
 
 
И каждая душа несет частицу
Ее тепла, и подражая Ей,
с другими тоже хочет поделиться
любовью, и надеждою своей,
и верой. Мы, живущие на свете,
молящиеся Сыну и Отцу,
и Духу – все ее отчасти дети,
Она о каждом молится Творцу.
 

Молитва перед иконой Серафима Саровского

 
Помолись обо мне, Серафимушка,
помолись на вершине камушка,
распрями согбенную спинушку,
ясновидящий, добрый батюшка.
Вижу руки твои воздетые
и глаза, нам в души смотрящие.
И со всеми своими бедами
мы приходим к тебе, болящие.
 
 
Помолись обо мне, Серафимушка!
Укажи мне путь ко спасению,
испроси мне былую силушку
и духовного дай прозрения.
Обратись с мольбой к Богородице.
Может прелесть в меня закралася,
но душа умилением полнится,
и я жду, что услышу: «Радуйся!».
 

Псалом 102

Посвящается хореографам

Антонине Красновой и

Александру Могилеву, и их проекту

современного танца «Проба №»

Я знала, что псалмы поют,

но оказалось, их танцуют,

как будто небеса целуют

и Богу души отдают.

О, эти души, извиваясь

и корчась, не всегда хотят

отринуть тот змеиный яд.

Но вот, светлеют, поднимаясь

и устремляясь в небеса

с мольбой, любовью и надеждой,

срывая тленные одежды

и тихо радуясь слезам.

«Благослови, душа моя»,

ты имя Господа святое

за радость, слитую с бедою,

за жизнь на грани бытия

и за любовь.

Волшебный свет,

восторг, безумие, тревога,

надежда на Благого Бога —

все в танце. Может быть ответ

найдешь в нем на свои исканья,

себя увидишь то в огне

в пустыне знойной, то на дне,

то на вершине мирозданья.

Души истерзанной излом,

полет безумный и паденье,

мечты восторженной виденье,

и вечная борьба со злом.

То тьма, не видно ничего,

и нет отчаянью предела,

то вновь парят душа и тело —

«Ибо во век милость Его».

Зал опустел, но предо мною

проходят образы чредой,

И мир наш – грешный и святой

псалмы танцует за спиною.

О, оглянись…….

2018