Текст книги "Костромская земля. Природа. История. Экономика. Культура. Достопримечательности. Религиозные центры"

Православные центры на Костромской земле, как и в других частях нашей страны, в советский период пережили большие утраты: монастыри закрыли, многие храмы закрыли или сломали, церковные ценности были в большой мере изъяты из церквей и обителей. Порой национализацию (понимай – воровство официальным путем) церковных богатств пытались «оправдать» необходимостью борьбы с голодом или какими-то иными «достойными» целями. На самом деле шла борьба с православием, старались разрушить православный духовно-нравственный стержень россиян и прихватить огромные церковные ценности. Костромская земля была одной из жертв борьбы с православием в России. Виновниками закрытия религиозных центров и их разграбления, разрушения основ православия во всех частях страны в советский период была группа воинствующих безбожников.

До событий 1917 г. православие было официальной религией Российской империи, религиозность была тогда нормой жизни. Политические события осени 1917 г. и их социально-экономические последствия активно способствовали разрушению традиционных религиозных основ российского общества, что привело к деморализации и нравственному разложению людей, отравлению их душ идеологией атеизма. Вирус атеизма поразил огромное число «революционеров». Многие большевики, их лидеры изначально не могли понять острую потребность большинства россиян в православии, сказывалось влияние их национально-конфессиональных корней. С первых лет советской власти началась антирелигиозная кампания, причем с особой жестокостью она была направлена именно против православия, его центров.

Главными идеологами атеизма и оппонентами православия стали Лев Давидович Троцкий (1879–1940 гг.; Лейба Бронштейн, см. текст далее), Феликс Эдмундович Дзержинский (1877–1926 гг.; называл православие вторым главным врагом коммунистов после самодержавия), Емельян Михайлович Ярославский (Миней Израилевич Губельман, 1878–1943 гг.). Главным автором советских трудов по атеизму и истории партии стал Е.М. Ярославский, член МК РСДРП(б) и военной организации большевистских боевиков, со временем – руководитель боевиков во всероссийском масштабе, первый комиссар Кремля, секретарь (с 1921 г.) ЦК РКП(б). Его жена, единомышленница и первый помощник К.И. Кирсанова, вместе с Яковом Михайловичем Свердловым (1885–1919 гг.; Янкель, или Янош Соломон Мовшевич возглавлял Уральскую областную партийную организацию, в 1917 г. был секретарем ЦК партии и председателем ВЦИК) в начале революционных беспорядков в России возглавляла на Урале организацию боевиков, тайную боевую организацию мафиозного типа, была одной из связных между боевиками, дружинами большевиков и возглавляемой Лобовым бандой «лесных братьев» – беспартийных грабителей (по Болотину Л., 1996, стр. 250, 251). Е.М. Ярославский за свои «труды» по атеизму и «обличению» православия в советский период почитался как видный историк, один из классиков идеологии атеизма, стал академиком АН СССР (1935), был удостоен государственной премии СССР (1943).

В 1918 г. был принят декрет об отделении Церкви от государства и школы от церкви. Этот шаг ужесточил гонение на верующих, ускорил конфискацию церковных ценностей и массовое закрытие церквей, монастырей, других религиозных центров. В 1918–1919 гг. начали проводить в жизнь государственную политику «воинствующего атеизма». Процесс вскрытия мощей в православных храмах сопровождался массовым сопротивлением верующих, воспринявших его как глумление над их религиозными чувствами, национальными историческими ценностями, прежде всего духовными.

Одна из церквей Костромской области, разрушенная во время гонений 1920 —1930-х гг.

В мае 1919 г. за подписями Председателя Совета Народных Комиссаров Владимира Ильича Ульянова-Ленина (1870–1924) и Председателя Центрального исполнительного комитета Михаила Ивановича Калинина (1875–1946) вышло Указание № 13666 72 о том, что «необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать… расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше… Помещение храмов опечатывать и превращать в склады» (М.И. Калинина обязали подписать этот документ). По предложению Льва Давидовича Троцкого (1917–1918 гг. – нарком иностранных дел, 1918–1925 гг. – наркомвоенмор и председатель РВСР, с 1923 г. – Реввоенсовет СССР) были созданы газета «Безбожник» и журнал «Воинствующий безбожник», а также Центральный Совет Союза воинствующих безбожников. Троцкий стал главным идеологом политики по отношению к Русской православной церкви в России. Троцкий в 1922 г. подготовил секретную записку «О политике по отношению к Церкви», где обосновал целесообразность конфискации церковных ценностей под прикрытием лозунга борьбы с голодом, а также как меру умаления влияния церкви на людей.

В апреле 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) утвердило «Практические предложения по изъятию церковных ценностей», что было сделано якобы для помощи голодающим. Троцкий ловко сумел использовать эти меры для борьбы с Русской православной церковью и для личного обогащения. Полученные от продажи конфискованных церковных ценностей средства лишь частично пошли на помощь голодающим, огромные суммы получил Реввоенсовет якобы на государственные цели, а на деле – на возглавляемую Троцким агитационно-пропагандистскую работу, иные «стратегические цели», известные только Троцкому. Самые ценные антикварные вещи, церковное имущество под наблюдением лично Троцкого попадали в Госмузей, который возглавляла его жена – Н.И. Седова, что означало решение их судьбы по воле самого Троцкого.

До того как в 1922 г. был издан декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей, в котором объясняли эту насильственную акцию необходимостью борьбы с голодом, годом раньше, в 1921 г., был основан Всероссийский комитет помощи голодающим, в котором Русская православная церковь вела результативную работу. Председателем Всероссийского комитета помощи голодающим был избран патриарх Тихон (В.И. Беллавин (1865–1925 гг.; патриарх с 1917 г.), который издал воззвание «О помощи голодающим», призвал к благотворительным пожертвованиям. Патриарх Тихон призвал церковно-приходские советы жертвовать для голодающих церковные ценности, кроме освященных предметов, что и было сделано. Тем не менее власти начали с 1922 г. насильственное изъятие церковных ценностей, что вызвало массовое недовольство и сопротивление верующих, многие из которых были расстреляны. Атеистическая пропаганда усилилась в 1923 г. В 1932 г. вышел декрет, который объявил начало «безбожной пятилетки», намечавшей, что к 1937 г. имя Бога в СССР (название нашей страны тех лет), будет забыто. В 1932 г. закрытие и разрушение религиозных центров стало рядовым делом, приняло массовый характер. В закрытых храмах устраивали гаражи, склады, тюрьмы, лагеря, клубы, бани, физкультурные и танцевальные площадки, размещали предприятия и конторские учреждения. В лучшем случае организовывали медпункты или жилые помещения.

Способные на здравый анализ событий члены ВКП(б) постепенно осознали разрушительную воровскую сущность деятельности троцкистов по отношению в первую очередь к Русской православной церкви. Так, Председатель ВЦИК М.И. Калинин 8 июля 1924 г. обратился с письмом в ЦК РКП(б) к его секретарю Иосифу Виссарионовичу Сталину (1878–1953 гг.; Джугашвили) о невыполнении на местах циркулярного письма ЦК РКП(б) об отношениях к религиозным организациям, писал, что «нарастает стремление захватить все большее количество храмов и обратно – растет сила сопротивления, нарастает раздражение широких масс верующих». Секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин осуждал в 1923, 1933, 1939 гг. снос храмов, их недостойное использование, аресты священнослужителей, проектирование застройки на месте намечаемых к разрушению храмов (документы ВКП(б); по Капову В.В., 2002. Т. I. С. 91, 97–99).

В Циркулярном письме ЦК РКП(б) № 30 «Об отношении к религиозным организациям» от 16 августа 1923 г., за подписью Сталина написано, что ЦК постановляет «воспретить закрытие церквей, молитвенных помещений…», «воспретить аресты “религиозного характера”, поскольку они не связаны с явно контрреволюционными деяниями “служителей церкви” и верующих…». 11 ноября 1930 г. Сталин подписал решение заседания Политбюро ЦК (протокол № 98 заседания от 11.11.1939 г.), где, в частности, указывалось: «1) Признать нецелесообразной впредь практику органов НКВД СССР в части арестов служителей русской православной церкви, преследования верующих; 2) Указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 г. за № 1366672 “О борьбе с попами и религией” отменить; 3) НКВД СССР провести ревизию осужденных и арестованных граждан по делам, связанным с богослужительной деятельностью. Освободить из-под стражи и заменить наказание на не связанное с лишением свободы осужденных по указанным мотивам, если деятельность этих граждан не нанесла вреда советской власти».

В декабре 1939 г. Сталин потребовал от НКВД СССР отчета о результатах реализации в жизнь этого решения ВКП(б) (см. справку, представленную Сталину от 22.12.1939 г. за подписью Народного комиссара ВД СССР Л.П. Берии). В годы Великой Отечественной войны Сталин сполна осознал позитивную значимость Церкви для страны.

В 1943 г. в Кремле состоялась встреча Сталина с митрополитами Сергием (И.Н. Страгородским), Алексием (С.В. Симанским), Николаем (Б.Д. Ярушевичем), в результате которой в нашей стране возродилось патриаршество. Русской православной церкви разрешили открывать храмы и духовные учебные заведения, издавать журнал, для резиденции Патриарха Московского и всея Руси был выделен особняк в Чистом переулке на Арбате.

В 1970—1980-е гг. отношения советского государства и религиозных организаций стали более лояльными, а с конца восьмидесятых годов начался ощутимый процесс улучшения взаимоотношения государства и религиозных конфессий. В 1988 г. в церковном и государственном масштабах праздновали тысячелетие Крещения Руси (принятие православия), в 1989 г. отмечали четырехсотлетие учреждения Патриаршества на Руси. Особенно активизировался процесс нормализации отношений государства и религиозных конфессий с девяностых годов XX в. Пришло запоздалое осознание того, что поддержка государства со стороны религиозных структур является своего рода гарантом стабильности в стране в целом. Были сняты неразумные ограничения на регистрацию религиозных обществ, которым разрешили заниматься делами благотворительности и милосердия. В 1990 г. был принят закон «О свободе совести и религиозных объединениях», а в 1997 г. – более совершенный закон «О свободе совести и религиозных объединениях». За 1990–2010 гг. была проведена большая работа по возвращению православной церкви (и другим религиозным конфессиям), общинам верующих исторической собственности, возродились многие закрытые в советский период храмы и монастыри. Построены новые церкви и часовни, разрешено проводить крестные ходы и должным образом отмечать православные праздники, Рождество Христово и Светлое Христово Воскресение (Пасха) стали нерабочими днями. Руководители России с конца XX – начала XXI в. почтительно относятся к религиозным традициям России.

Как мы видим, очень много важного, познавательного, приятного и даже философски значимого можно почерпнуть от знакомства и поездки на Костромскую землю. Полезно отметить и то, что приближаются поучительные юбилеи, многообещающие празднества на Костромской земле.

Русская императрица Екатерина II (1729–1796 гг., российская императрица с 1760 г.) говорила, что больше пользы и радости доставляет не сам праздник, юбилей, а процесс подготовки к нему, ожидание его, мечты о грядущем приятном и полезном времяпровождении, делающих человека добрее, умнее.

Нужно не забыть и подготовиться к грядущим значимым юбилеям на Костромской земле:

2012 г. – 860 лет основания г. Костромы;

2013 г. – 400 лет царского Дома Романовых, то есть появления, рождения Августейшего рода Романовых (в 1613 г. в костромском Ипатьевском монастыре был призван на царство первый русский царь из династии бояр Романовых Михаил Федорович);

– 200 лет со дня рождения адмирала Г.И. Невельского, уроженца Солигаличских мест, знаменитого мореплавателя и исследователя Дальнего Востока;

2015 г. – 680 лет г. Солигаличу (а в 2011 г. нужно было справлять 170 лет созданному в нем курорту, но во всероссийском масштабе этого не сделали, поэтому придется задним числом справлять юбилей бальнеологического курорта, совместив его с юбилеем самого города);

2017 г. – 140 лет со дня смерти Ф.В. Чижова, уроженца Костромы, родоначальника российских профессионально-технических училищ. (в 2011 г. нужно было отмечать 200 лет со дня рождения Ф.В. Чижова, но этого не сделали; задним числом придется отмечать значимые события в его легендарной плодоносной земной жизни);

2019 г. – 580 лет Унженскому Макарьевскому Троицкому монастырю и поселению (слободе) при нем, а также 240 лет городу Макарьеву;

– 290 лет Ф.Г. Волкову, уроженцу Костромы, основателю русского театра. (В 2013 г. нужно вспомнить, что 150 лет назад он умер, помянуть его и его плодоносные дела как минимум добрым словом.)

* * *

Создание рукописи и публикация книги – дело трудоемкое и хлопотное. Мне одной было бы слишком трудно качественно оформить рукопись для сдачи ее в редакцию, непросто и выдерживать напряженный график редакционной подготовки книги к изданию. С большой искренностью я благодарю за тактичную помощь мне главного редактора издательства «Вече» Дмитриева С.Н. и других милых сотрудников этого издательства – Дмитриеву Н.С., Богачеву О.Н., Родякину Р.В., а также моего сына Соловьева Г.А. и названого сына Пашкевича А.В.

Возможно, читатели найдут некоторые частные расхождения текста книги и современных визуальных реалий. Все факты, явления, изложенные в книге, базируются на опубликованных данных, официальной статистической или иной информационной базе, которую я собираю много лет. Ныне жизнь очень динамична, изменения столь многочисленны и разнообразны, что даже СМИ не успевают обо всем рассказывать, неизбежно не все отражено в книгах и иных публикациях. Тактичные замечания и советы читателей мне дороги, я их постараюсь учесть в моей дальнейшей работе.

Сейчас книги стоят недешево (однако замечу, что издательство «Вече» назначает за свои книги гуманную отпускную цену, но потом книжные магазины делают свои прибыльные операции на изданиях). Я вынуждена кое-что повторять в своих книгах, ведь нет уверенности, что читатель или читательница прочитали все мои книги и знают, помнят все, что я написала. Покупка книг, тем более серии книг, теперь связана с ощутимыми тратами, приходится покупать обычно не все, что хочется. Данное обстоятельство заставило меня в этой книге повторить кое-что уже напечатанное ранее в разных моих книгах с 1983 по 2010 г.

Глава 1. Знакомимся с Костромской областью. История, природно-экологический, социально-экономический очерк развития области

1.1. Краткая история Костромской земли

История освоения и хозяйственного развития Костромской земли охватывает и продолжается много веков. При этом история этой части России и развитие ее экономики – это в большой мере историко-хозяйственное развитие ее главного города Костромы. С очень древних времен известны необозримые лесные дебри Костромской земли. Старинная летопись говорит о них так: «Те леса великие, страшные, дикие, непроходимые; во всем свете таких лесов мало, леса те подобны морю». Тем не менее Костромская земля была заселена в глубокой древности. Люди выбирали места для создания своих поселений вблизи слияния рек, прежде всего больших. Стоянки первобытного человека находились и при впадении р. Костромы в р. Волга. Позже, в I тысячелетии, когда в Верхнем Поволжье сложился финно-угорский племенной союз, известный под названием меря, территория современного города Костромы стала стойбищем большого рода. Представители финно-угорского племени меря селились по берегам рек, занимались охотой, рыболовством, сбором меда диких пчел, скотоводством и земледелием. Костромские меря поддерживали тесные связи с жителями соседних земель, обменивались с ними товарами, расширяли свою славу искусных ювелиров. Постепенно костромские меря сблизились с ильменскими и поднепровскими славянами. В IX–XII вв. в эти места пришли славяне и расселились здесь, они постепенно ассимилировались с племенем меря. Однако только с Х в. началась мощная славянская колонизация Верхнего Поволжья. Закабаленные феодалами крестьяне-смерды из южных земель бежали от притеснений на север и восток. Некоторые из них достигли места, где находится современный г. Кострома. Были они скорее всего жителями Среднего Поднепровья, так как назвали небольшую реку, впадающую в Волгу, Сулой – по имени притока Днепра; места, улицы своего нового расселения они называли так же как в южнорусских местностях, городах. Местные меря приняли пришельцев дружелюбно, поскольку земли, зверя, рыбы здесь хватало на всех. Территория, где со временем возникла Кострома, с конца I тысячелетия превратилась в укрепленные славянские поселения и долгое время (до основания г. Городца) была последним славянским форпостом вниз по течению Волги.

Первоначально независимую костромскую вольницу подчинили себе владимиро-суздальские князья, которые построили на месте последнего славянского поселения на Волге укрепления. Этого требовали соображения безопасности, ведь соседним было воинственное государство волжских булгар. Кострома, как основательно укрепленный славянский населенный пункт, возникла около 1152 г., хотя поселение на этом месте существовало и раньше (по В.Н. Татищеву, по его «Истории Российской»). Основателем крепости Костромы (около 1152 г.) считают суздальского князя Юрия Долгорукого. Жители древней Костромы страдали от стычек с волжскими булгарами и от княжеских междоусобиц. В 1213 г. ее сжег ростовский князь Константин Всеволодович из-за того, что местные жители не поддержали его притязаний на великокняжеский престол; так впервые (1213) в солидных письменных источниках (Воскресенская и Тверская летописи) появилось обстоятельное упоминание о Костроме. Следовательно, возраст Костромы – более восьми веков, порядка 860 лет в 2012 г.

Угро-финские и славянские украшения, найденные при раскопках в Костромской области

В древних летописях очень редко встречаются упоминания о Костроме, что неудивительно, ведь она была окраинным городом, ничем долгое время не выделялась. Тем не менее, в ХII – ХIII вв. Кострома была уже значительным городом и важным торговым пунктом. В Костроме возникла, как уже отмечалось, одна из первых и немногих на Руси мастерских по изготовлению стеклянных браслетов, пользовавшихся тогда большим спросом у населения. В Костроме тогда процветали ювелирное, косторезное, кожевенное ремесла.

В 1238 г. ордынцы опустошили и выжгли Кострому. Было создано ополчение из ее горожан, которое билось в составе владимиро-суздальской рати на р. Сить и, по сути, было уничтожено ордынцами. Уцелевшие жители после ухода ордынцев отстроили город заново. В Кострому стали переселяться жители южных окраин Руси, которые надеялись в этих местах спастись от набегов ордынцев. В 1246–1247 гг. великий князь владимирский отдал Кострому в удел своему младшему сыну. Так город стал центром самостоятельного удельного княжества.

Владельцы Костромской земли менялись в основном по родственной линии. Так, великий князь Всеволод III Юрьевич (Большое Гнездо, из рода Владимиро-Суздальских великих князей, вел. кн. киевский в 1173 г., князь переяславский в 1176–1177 гг., вел. кн. владимирский в 1177–1112 гг.; годы жизни 1154–1212 гг.) при разделе земель между своими сыновьями младшему Юрию отдал владимирский престол, а старшему Константину – Ростов, Белоозеро, Угличе Поле, Ярославль, Кострому, Галич Меряжский. Константин не смирился с потерей великокняжеского престола и начал борьбу за его возвращение. Костромичи встали на сторону Юрия, поэтому Константин во время похода в борьбе за владимирский престол в 1213 г. сжег принадлежавшую ему Кострому. Константин Всеволодович смог стать великим князем; в течение своей жизни он повышал свой статус (князь новгородский в 1205–1207 гг., князь ростовский в 1207–1218 гг., вел. кн. владимирский в 1216–1218 гг., годы жизни 1186–1218 гг.). Константин Всеволодович в 1218 г. отдал Кострому в княжение своему десятилетнему сыну Василию. Владение Костромской землей стабильно оставалось за родом владимиро-суздальских князей, которые, как правило, хотя и не оценивали эти места как одни из лучших в своих владениях, тем не менее думали о благополучии и украшении этих мест. Так, во время княжения Ярослава II Всеволодовича (князь переяславский в 1201–1206 гг., кн. Переяславля-Залесского в 1212–1238 гг., кн. новгородский в 1215, 1221–1223, 1224–1228, 1230–1236 гг., кн. торжский в 1215–1216 гг., вел. кн. киевский в 1236–1238 гг., вел. кн. владимирский в 1238–1246 гг.; годы жизни 1190–1246 гг.), выступившего обновителем земли Русской, в Костроме наряду с гражданскими зданиями возвели соборную церковь во имя Феодора Стратилата (Ярослав II получил при крещении имя Федор). В 1242 г. Ярослав II Всеволодович отдал Кострому в княжение своему девятому сыну Василию (который был младшим братом Александра Невского). Василий Ярославич, по прозвищу Мизинный (полноправный самостоятельный князь костромской в 1247–1276 гг., вел. кн. владимирский в 1272–1276 гг., кн. новгородский в 1272–1276 гг.; годы жизни 1236–1276 гг.), очень любил Кострому, даже вступив на великокняжеский престол, он не изменил своего местожительства. Василий Ярославич, владея Великим княжеством Владимирским, жил в Костроме, которая по 1276 г. включительно была столицей Великого княжества Владимирского, политическим центром Северо-Восточной Руси. В наибольшей силе Костромская земля (княжество) пребывала именно при Василии Ярославиче, причем особенного расцвета она достигла в 1272–1276 гг., когда он был великим князем владимирским.

В ХIII в. в летописях упоминались Костромское и Галичское удельные княжества (они почти полностью располагались на территории современной Костромской области). В росписи княжений по волостям даты правлений в Костромской волости выглядят так: 1247–1276 гг. – Василий Ярославич Мизинный, или Квашня, 1276–1293 гг. – Андрей III Александрович, 1293–1296 гг. – Иван Дмитриевич, 1296–1304 гг. – Андрей Александрович. Роспись княжений по Галича-Мерьской волости выглядит так: 1247–1255 гг. – Константин Ярославич, 1255–1280 гг. – Давыд (Давид) Константинович, 1280–1310 гг. – Василий Константинович, до 1335 г. – Федор Давыдович, 1335–1354 гг. – Иван Федорович, 1354–1363 гг. – Дмитрий Иванович, 1389–1433 гг. – Юрий Дмитриевич, 1433–1450 гг. – Юрий Дмитриевич Шемяка.

Костромская земля во главе с Костромой, как и многие другие русские земли, оказалась данником Золотой Орды, страдала от бремени большой дани и произвола ханского наместника – баскака. В 1262 г. в русских городах, в том числе и в Костроме, вспыхнуло восстание против ордынцев. Для усмирения восставших хан послал большую рать, которая захватила Ростов, Ярославль и двинулась на Кострому. Костромичи созвали вече и решили выступить против поработителей, организовали ополчение. Решающее сражение костромичей и ордынцев произошло в 1272 г. в окрестностях Костромы, у Святого озера. Ордынцы не ожидали столь серьезного сопротивления у не слишком известного русского города. Костромичи оттеснили ордынцев и сбросили их в озеро, на другом берегу которого была скрыта русская засада. После победы над ордынцами престиж Костромы резко вырос, усилилась и торговая значимость Костромы. Уважение к Костроме и ее привлекательность росли год от года.

Постепенно в Костроме сильная боярская группировка сосредоточила в своих руках большую власть, угнетение горожан усиливалось. В 1304 г. костромичи восстали против этих влиятельных богатых бояр и убили наиболее ненавистных из них.

Отношения Костромского и Московского княжеств в разное время было неодинаковым, временами даже открыто враждебным. Так, в начале ХIV в. Кострома поддержала в борьбе за великое княжение тверского князя Михаила против московского князя Юрия и была разгромлена в 1318 г.

В ХIII – ХIV вв. процесс объединения русских земель завершился, и Кострома с середины ХIV в. (первая половина 1360-х гг.) окончательно вошла в состав Московского княжества (государства), с тех пор ее жизнь, история стали неотделимой частью развития экономики, политики, культуры большого русского государства. С середины ХIV в. Кострома стала опорным пунктом русского государства в Поволжье, тогда был построен костромской кремль с дубовыми стенами.

Свободолюбивые костромичи в ХIV – ХV вв. играли активную роль в русском освободительном движении. В 1360 г. костромичи выступили инициаторами похода на золотоордынские города Поволжья. В 1380 г. в Куликовской битве участвовал костромской отряд под предводительством Ивана Родионовича Квашни.

Во второй половине ХIV в. Кострома оценивалась как важный речной порт, куда приезжали русские и восточные купцы. Город слыл богатым и был завидной добычей для его завистников.

Его 2 или 3 раза, в том числе особенно сильно в 1375 г., разоряли отчаянно смелые ушкуйники из Великого Новгорода (им даже удавалось захватить Казань и столицу ордынцев Сарай), приплывавшие сюда чуть ли не на 70 ладьях. Ушкуйники без разбора грабили русских и иностранных купцов. Чтобы наказать неугомонных речных разбойников – новгородских ушкуйников, – князь Дмитрий Донской в 1386 г. ходил с большой ратью на Великий Новгород (но ловкие и богатые новгородцы откупились деньгами и пообещали наказать виновных ушкуйников).

Беспокойство Костроме доставляло и сильное Галицкое княжество. Галицкие и московские князья боролись в 1425–1453 гг. за московское великое княжение, нередко они захватывали и грабили Кострому в пылу их борьбы. Тем не менее костромская рать принимала участие в походах великого московского князя Ивана III против Великого Новгорода в 1471 и 1478 гг.

Страдала Кострома от набегов волжских булгар, или казанских татар. Так, в 1540-е гг. Кострома трижды подвергалась нападению казанских татар; в 1549 г. они были разбиты костромским ополчением на р. Язовке.

После покорения войсками царя Ивана Грозного Казанского ханства (1552) военное значение Костромы снизилось, но усилилась ее значимость как крупного центра ремесла и торговли. Сообразительные костромичи и прежде всего купцы стали посредниками в транзитной торговле, ведь в Кострому стали в больших размерах привозить товары из Средней Азии, из Персии, была учреждена английская фактория.

Тяжелый период пережила Костромская земля во главе с Костромой в Смутное время. В 1608 г. поляки заняли Кострому. Но в результате народного восстания в Галиче в том же году галичане и костромичи освободили Кострому. Однако с помощью изменников-бояр польский отряд А. Лисовского подавил восстание в Костроме. В начале 1609 г. народное ополчение подошло к Костроме и выбило из нее поляков, которые спрятались за мощными стенами тогда загородного Ипатьевского монастыря. Русское ополчение осадило монастырь, где засели поляки – сторонники Лжедмитрия II. Осада длилась 6,5 месяца. «Служилые человеки» Константин Мезенцев и Николай Косыгин смогли заложить бочку с порохом под стену монастыря и взорвать ее часть, но сами они погибли. Полякам отчасти удалось прорвать осаду, и они бросились к Святому озеру, где их догнали и истребили, а многие из них утонули в этом озере. В честь победы над поляками на Святом озере поставили (1700) часовню Происхождения честных древ Животворящего Креста. Костромское ополчение, изгнав мятежников из Костромы и Ипатьевского монастыря, сыграло заметную роль в борьбе с польской интервенцией, влившись в народное ополчение князя Д.М. Пожарского и старосты К.М. Минина.

Часовня Животворящего Креста на Святом озере

В 1613 г. в костромском Ипатьевском монастыре выбранный в Москве русским государем 17-летний Михаил Федорович Романов (1596–1645) с позволения матери-инокини Марфы (Ксения Ивановна Шестова, умерла в 1631 г.) согласился стать царем, когда к нему из Москвы прибыли Великое посольство и костромичи с духовенством.

В ХVIII в. произошли существенные изменения в экономике Костромского края, связанные с формированием в России капиталистического уклада. В ХVIII в. получили дальнейшее развитие крестьянские промыслы и городские ремесла. Возникло отходничество, крестьяне-оброчники стали работать в разных городах России. В середине ХVIII в. на Костромской земле появились первые полотняные мануфактуры, а к началу ХIХ в. Костромская губерния уже занимала второе место в стране по выработке льняных изделий и первое – по вывозу их за границу. Росту объемов промышленного производства способствовали строительство железных дорог и возникновение акционерных пароходных обществ. Эти пароходные общества доставляли костромским фабрикантам по р. Волге сырье и обеспечивали сбыт произведенной на их предприятиях продукции, которую везли на Нижегородскую ярмарку, в другие торговые центры на Волге.

С давних времен костромичи были добрыми, терпеливыми, доверчивыми, в массе своей небогатыми людьми, но не склонными к переворотам, нарушению стабильности в стране, не мыслившими жизни без Бога и православия. В конце ХVIII – начале ХIХ в. не только рост капиталистической эксплуатации, ухудшение экономического благополучия простых людей, введенных в заблуждение бунтарями-революционерами (многие лидеры которых были неправославными нерусскими людьми) и их неосуществимыми политическими и социально-экономическими обещаниями, целенаправленное расшатывание ими веры жителей Костромской земли в Бога и их православного настроя привели к участию костромичей в революционных беспорядках. Так, в большой мере именно социал-демократы инициировали в 1873 г. первую в истории Костромы стачку, произошедшую на Михинской фабрике; они же руководили мощной забастовкой в 1903 г. на той же фабрике. Костромичи участвовали в беспорядках 1905–1907 гг.; в Костроме был создан Совет депутатов-стачечников, действовала боевая дружина, выходила боевая газета «Северный рабочий». В то время во главе большевистской организации Костромы стояли Я.М. Свердлов (Янкель Соломон Мовшевич), Ц.С. Бобровская (Цецилия Зеликсон), А.М. Стопани и др. В период Первой мировой войны руководимые большевиками рабочие Костромы в 1915 г. начали стачку, вышли на демонстрацию, выдвинули политические требования, в результате стычки с царскими властями 4 человек были убиты, десятки рабочих были ранены.