Текст книги "Путешествие из Москвы в Калугу"

Лжедмитрий II. Гравюра XVII в.

В 1615 г. в Боровск по приказу царя Михаила Федоровича Романова (царь с 1613) прибыл князь Д.М. Пожарский (1578–1642), который провел мобилизацию боярских детей и двинулся против литовских интервентов освобождать захваченные ими Брянск и Волхов. Вскоре Боровск стал центром обороны Москвы на линии Можайск – Боровск – Серпухов. В конце 1617 г. по распоряжению царя Михаила Федоровича в Боровск снова отправился прославленнный князь Пожарский, который создал укрепленный лагерь (острог) у Пафнутьевского монастыря и развернул широким фронтом боевые действия.

Деулинское перемирие 1618 г. положило конец иностранной интервенции в России, но не принесло ожидаемого конца бед для Боровска. В нем и Боровском уезде разразилась страшная эпидемия, умерли 2/3 их жителей. Вот почему в 1621 г. в Боровске на посаде остались только 54 жилых двора. Но со второй половины ХVII в. Боровск уже стал торговым и ремесленным городом и одним из центров русского старообрядчества (до 1917 г. 70 % жителей Боровска были старообрядцами). В 1776 г. Боровск стал уездным городом Калужского наместничества. В 1786 г. в нем открыли Малое народное училище (преобразованное в 1808 г. в уездное училище), стали открывать приходские училища при храмах. К началу ХIХ в. заметно упрочилось промышленное и торговое значение Боровска.

Отечественная война 1812 г. принесла новые беды Боровску, который заняли наполеоновские войска. Но зная о приближении неприятеля и отсутствии воинской силы для защиты, людей и ценности из города успели эвакуировать. Из Боровска вывезли казну, государственные бумаги, церковные богатства, жители покинули город. Наполеоновские мародеры бесстыдно ограбили и разрушили Боровск, устроили поджоги домов (сожгли 83 % зданий). 11 октября в опустошённый Боровск приехал сам Наполеон, он в нем не остался, а обосновал свою ставку поблизости, в селении Городня, где был вынужден принять решение об отступлении по разоренной им Смоленской дороге. Боровичане, жители Боровского уезда геройски боролись с захватчиками, которых стремились изгнать с их родной земли, мстили за занятый и разрушенный ими Боровск. Партизанское движение в Боровском уезде нанесло очень серьезный удар войскам Наполеона. Боровские партизаны 1812 г. убили здесь 2193 интервента и взяли в плен еще 1300 французов. 15 октября 1812 г. французы отступили от Боровска. Но город был разорен и сожжен (из 800 домов осталось менее 17 % строений), то же было в соседних селах и деревнях. С огромными трудностями боровчане возродили Боровск и окрестные селения.

В ХIХ в. постепенно наметилось и затем упрочилось развитие капитализма в Боровске и его уезде. Росло число предприятий, прежде всего текстильных парусных, ситцевых мануфактур, но основной доход боровчанам приносили все равно сбор грибов и огородничество. Сохранялись и традиционные кустарные промыслы. Мастера занимались выделкой бумажных и шерстяных платков, пуховых платков, бумажных фартуков, полотенец, одеял, также ткали полушерстяные и льняные ковры, плели кружева, делали тележки и сани, плели веревки, кроме того были развиты золотобойный, серебряный, кузнечный промыслы. Но наблюдалось и массовое отходничество на заработки (до 1/3 всего населения). Эксплуатация простых людей усиливалась, внимание властей к их социальным нуждам было крайне недостаточным. В конце ХIХ в. в Боровске было 1046 домов (в том числе 90 % деревянных), 9 церквей, 7 предприятий, много кабаков, 126 садов, 700 огородов при домах.

Предсмертный подвиг князя М.К. Волконского в Пафнутьевском монастыре в Боровске в 1610 г. Художник В.К. Демидов

С начала ХХ в. начались и участились забастовки. Рабочий день длился 10–12 часов. Замученные трудом и имевшие низкое жалованье люди после мизерной получки для отдыха и восстановления сил могли идти или в храмы (10 православных, 2 старообрядческих, 1 моленный дом), или почти в 2 десятка кабаков. Вот почему Боровск того времени называли «городом церквей, кабаков, садов и огородов». Советская власть была установлена на Боровской земле в 1917 г. С 15 октября 1941 г. до 4 января 1942 г. Боровск был оккупирован немецко-фашистскими войсками, был ощутимо разрушен. В советский период в Боровске было сделано многое для его промышленного и торгового развития, очень много было сделано для промышленного и культурно-бытового развития этого города. Для укрепления хозяйственно-экономической базы Боровска в нем были построены фабрики – трикотажная, шерстяных изделий, детской игрушки, механический завод, открыты НИИ биологии, биохимии и питания животных, создан Институт переподготовки кадров лесного хозяйства. Но в советские годы в Боровске были закрыты, перестроены (или даже снесены) очень многие церковные строения и иные исторические здания, в которых устраивали склады, клубы, развлекательные центры, а иногда – больницы и учебные учреждения. Но по большому счету своеобразие Боровска в советский период полностью стереть не удалось. В нем по-прежнему преобладала (и преобладает сейчас) 1-, 2-этажная застройка, жители в большой мере надеялись на свои подсобные хозяйства в решении их продовольственных нужд, жили очень скромно, неспешно, по-своему радуясь тишине и почти неискаженной природной красоте их города и его окрестностей. Меандры р. Протвы, чрезвычайно живописные холмы, вековые корабельные сосны, резные купола церквей, соседство с Пафнутьевским монастырем делали Боровск с его давней, насыщенной неординарными событиями историей (особенно для приезжих горожан) сказочно привлекательным, не похожим ни на один другой город Центральной России. В постсоциалистический период многие проблемы в городе обострились (трудозанятость, социальное обеспечение, коммунальное обслуживание, развитие градообразующей базы и др.), но и создались условия для возрождения предпринимательской жилки боровчан, хотя слишком часто это связано с искажением исторического, чисто русского облика этого города. Но по-прежнему Боровск и его окрестности остаются очень живописными местами, где все «Русью пахнет». На р. Протве растут желтые купавки и белые кувшинки, в лесах – уйма грибов и ягод, везде упоительно чистый воздух и дивные природные красоты, восстанавливаются, возрождаются, строятся новые православные храмы и целые центры. Постепенно утверждается должное уважительное, почтительное и восхитительное отношение к этому исконно русскому городу с его богатейшей историей, очень трудной судьбой. Приехать и пожить в Боровске или в его окрестностях истинное удовольствие, ведь здесь тишина, спокойствие, нет загазованности, суеты, перенаселенности, плотной многоэтажной застройки. Боровск остается малым по людности городом, в нем живут немногим более 10 тыс. чел., почти у всех есть придомовые подсобные хозяйства, некоторые мужчины временами отправляются на охоту. Берега извилистой р. Протвы и густые местные леса издавна славились превосходной охотой, здесь охотились цари Иван Грозный, Борис Годунов, Петр I. Еще раз отметим и подчеркнем, что Боровск и его окрестности с очень давних времен славятся как исключительно благодатное место для отдыха, с традиционными развлечениями и полезными делами – охота, рыбалка, сбор грибов и ягод и т. п. Царь Петр I неоднократно выбирал именно Боровск и его окрестности для отдыха, здесь он до месяца отдыхал на р. Истье, лечился местными минеральными водами и, как уже отмечалось, охотился.

Боровск

В сохранившейся до наших дней планировке и застройке Боровска неравнодушный к отечественным истории и архитектуре человек разглядит немало интересного: остатки торговых рядов (одноэтажный 4-угольный корпус, который частично сохранился), Присутственные места (конец ХVIII в., перестроены), Благовещенский собор (перестроен в ХVIII – ХIХ вв. из приходского храма Николая Чудотворца ХVII в.) с колокольней (1819), каменные купеческие особняки ХVIII – ХIХ вв.), бывшая женская богадельня (1848), храмы (ХVII – ХVIII вв.). Всего в Боровске 9 храмов, из них 5 – действующих, главный из них – Благовещенский собор (построен в ХVII в., перестроен в ХVIII – ХIХ вв.) с примечательным резным образом святителя Николая Можайского (ХIV в.) с храмом в одной руке и мечом в другой.

В Боровске до сих живут многочисленные старообрядцы; в 1905 г. они составляли 70 % его жителей, сейчас – гораздо меньше. В Боровске старообрядцы свято сохраняют память о своих предшественниках и борцах за чистоту православной веры в их понимании. Помнят о протопопе Аввакуме (см. с. 89), боярыне Ф.П. Морозовой (см. с. 90) и княгине Е.П. Урусовой, о том что в царские времена в Боровске сожгли 30 наиболее фанатичных старообрядцев. Сейчас в Боровске сохранились три старообрядческие церкви, но только одна из них действует. Вне сомнений, в городе резко преобладают духовные чада Русской Православной Церкви и ее храмы.

Самой яркой фигурой в истории Боровска скорее всего был и остается К.Э. Циолковский, который жил здесь 12 лет (с 1880 по 1892), преподавал в Боровском уездном училище арифметику, геометрию, физику. Вспоминая эти годы, Циолковский писал: «Я был всегда страстным учителем и приходил из училища сильно утомленным, так как большую часть сил оставлял там. Только к вечеру я мог приняться за свои вычисления и опыты…» В Боровске Циолковский написал одну из своих крупных работ – «Теория и опыт аэростата», в которой теоретически разработал принципиальный проект дирижабля с металлической оболочкой (этот труд он полностью закончил в 1887). В память о жизни Циолковского в Боровске на двух зданиях установлены мемориальные доски (где жил и где преподавал), открыт Музей-квартира К.Э. Циолковского (ул. Циолковского д. 49).

Константин Эдуардович Циолковский (1857–1935), сдав экстерном в 22 года экзамены на звание учителя народных училищ, в 1880 г. (ему 23 года) был назначен на должность учителя арифметики и геометрии в Боровское уездное училище. Он снял две комнаты в Боровске у вдовца – священника Евграфа Николаевича Соколова, неплохого человека, но склонного к выпивке. Вскоре он женился на его дочери Варе. Он не столько любил ее, сколько понял, что именно такая – работящая, скромная, терпеливая – жена ему нужна. Отец невесты благословил их брак. Циолковский с 16 лет в Бога не верил, но венчаться в церкви ему пришлось. Он и Варвара пешком ходили венчаться за четыре версты, никаких особых свадебных нарядов у них не было, при их венчании в церкви практически никого не было, об их бракосочетании почти никто не знал. Жена Циолковского позже вспоминала: «Пира у нас никакого не было, приданого он за мной не взял. Константин Эдуардович сказал, что так как мы будем жить скромно, то хватит и его жалованья». После женитьбы они поселились отдельно. Несмотря на маленькое жалованье мужа, семья была дружной. Если он сердил жену и случались размолвки, то тут же просил у нее прощения. Так у них было в течение всей их совместной жизни. Циолковский любил летом кататься с женой на лодке под парусом по Протве, а зимой кататься на коньках по реке и на лыжах с горы Высокой, также Константин Эдуардович катался один на коньках под парусом, за что его прозвали «крылатым дьяволом». Но материальные трудности и другие тревоги омрачали жизнь семьи Циолковских, где год от года росло число детей (всего у них было семеро детей, но только две дочери пережили отца). В 1887 г. в доме, где они жили, вспыхнул пожар, сгорело все их имущество, в том числе главное вещественное богатство Циолковского – библиотека, собранная им с огромным трудом при его жалком жалованье. На новой квартире в 1889 г. во время половодья их жилье затопила вода, пришлось расстаться с ощутимой частью имущества и опять сменить квартиру. Новая квартира поглощала четверть жалованья Циолковского, но была хорошей, состояла из трех комнат. Работал Циолковский в Боровском уездном училище в неважных условиях: классы были тесные, душные, проветривать их запрещалось (форточки были заклеены или забиты). От пыли у Циолковского никогда не проходил бронхит. Но он преподавательскую работу любил, его уроки были интересными. Учащиеся искренно любили его, хотя общаться с ним из-за того, что он был слабослышащим, не всегда было просто.

Именно в Боровске началась на ощутимом уровне научная деятельность Циолковского, которая стала основной целью его жизни. В Боровске в 1881–1882 гг. он разработал научную теорию газов, но выяснилось, что эта теория уже разработана. Циолковского избрали членом Физико-химического общества в Петербурге, основанном Д.И. Менделеевым. Но Циолковский даже не мог поблагодарить петербургских ученых за это, поскольку у него не было денег для уплаты членских взносов, а написать об этом он постеснялся. В Боровске он написал несколько научных работ, в том числе труд «Механика подобно изменяемого механизма», статью «Свободные пространства», статью «Давление жидкости на равномерно движущуюся в ней плоскость», возник замысел научно-фантастического очерка «На Луне» (работу над ним он закончил в 1887 г., а опубликовали его только через шесть лет). Благодаря помощи друзей-боровчан Циолковский смог напечатать в московской типографии свою первую книгу «Аэростат металлический управляемый». В Калуге Циолковский обдумывал и мировоззренческие вопросы, в том числе изложил свой взгляд на «теорию пессимизма, теорию взбаламученного ума». Он пришел к выводу, что в любой жизни суммы радостей и горестей равны, это он пытался математически доказать в одной из своих первых работ «Графическое изображение ощущений». Видимо, думая о жизненных горестях и радостях, себя он несчастным человеком не считал, несмотря на свой физический недостаток (глухоту). Общество людей, голос которых он плохо слышал, ему сполна заменили книги и созданные им научные рукописи (около 600). Циолковский не имел практической жилки, своими научными исканиями заметных денег заработать не смог. Гонорары за свои опубликованные статьи в журналах он получал оттисками статей. Свое небольшое учительское жалованье он тратил не столько на содержание семьи, сколько на оборудование для проведения опытов, создания экспериментальных моделей, а со временем и на издание своих трудов в местной типографии. Большинство статей, работ, которые Циолковский написал в Боровске, были опубликованы только в 1890-е гг. Одним словом, в Боровске Циолковский был по-своему счастлив как творческая личность, но очень страдал от нехватки средств, непонимания его открытий чиновниками – местными и в столицах (кроме того, см. текст на с. 219–225).

Жители Боровска свято помнят о том, что в годы Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. в окрестностях оккупированного (1941–1942) Боровска были сосредоточены партизанские отряды, которые смело вели ожесточенную борьбу с гитлеровцами в самом городе и окружающей его местности, о том напоминают братские могилы, памятники, мемориальные места.

К.Э. Циолковский. Фото 1920-х гг.

В 3 км от Боровска находится древний Рождества Богородицы Свято-Пафнутиев Боровский мужской монастырь. Его основал на берегу Протвы в 1444 г. внук крещеного баскака (сборщика налогов) Пафнутий Боровский (1395–1477), этнический татарин. В ХV в. в этом монастыре жили ученики Пафнутия – Иосиф Волоцкий (1439–1515, идейный вдохновитель иосифлян) и Вассиан Рыло (епископ Ростовский, см. с. 103). В ХVI в. этот монастырь стал не только мощным религиозным центром, но и превратился в сильную пограничную крепость. В период Смутного времени, в начале ХVII в., Пафнутиевский монастырь сожгли поляки, в 1610 г. в боях в нем и около него погибли порядка 12 тыс. человек. Представители Пафнутьевского монастыря участвовали в Земском соборе 1613 г., грамоту которого об избрании на царство молодого Михаила Федоровича Романова подписал и Пафнутиевский архимандрит (старший монах) Иона. К концу ХVII в. по общему количеству земельных угодий (находились в 16 уездах Центральной России), подворий в других городах (Боровске, Верее, Серпухове, Москве) и крепостных крестьян (11 тыс. чел. только мужчин в 1774) Пафнутьевский монастырь входил в число 20 крупнейших и богатейших монастырей России. В то время россияне рассказывали и писали о его красоте, богатстве, великолепии. Здесь работал известный иконописец ХV – ХVI в. Дионисий. До наших дней росписи Дионисия сохранились только на каменных блоках монастырского собора (большая часть его росписей, сделанных здесь, хранится в Москве – в Историческом музее или в Музее им. А. Рублева). История этого монастыря связана с земной жизнью нескольких широко известных русских святых: Пафнутия Боровского (см. с. 97), Дионисия (см. с. 101), Иосифа Волоцкого (см. с. 98), Герасима Черного, Волоколамского (ХV – ХVI вв., вместе с Иосифом Волоцким ушел из Боровского монастыря, путешествовал вместе с ним по разным монастырям ради изучения их обычаев и уставов, затем жил в созданном Иосифом Волоколамском монастыре, творил молитвы, занимался рукоделием, переписывал книги, в конце жизни жил в затворе), Давида Серпуховского (пострижник Пафнутия Боровского, в 20 лет пришел в Боровский монастырь, где подвизался более 40 лет, в том числе некоторое время пребывал в безмолвном уединении, был духовным сыном Пафнутия, а после его кончины – Иосифа Волоцкого, в 1515 г. основал в Подмосковье, на берегу р. Лопасни, недалеко от Серпухова, малый Вознесенский монастырь, названный со временем Давидово-Вознесенской пустынью; умер в 1529 г.), Кассиана Босого, Волоколамского (Козьма Переяславский, пострижник и ученик Пафнутия Боровского, жил в монастыре до кончины Пафнутия, в этом монастыре познакомился с Иосифом Волоцким, после смерти Пафнутия подвизался в созданном Иосифом Волоколамском монастыре, пек хлебы для братии, совершал монашеские подвиги, ходил босой и в одной ризе, прожил более 90 лет, умер в 1532 г.). Пафнутьевский монастырь кроме громкой религиозной славы, имел и яркую военную историю. Как уже говорилось, во время польско-литовской интервенции в начале ХVII в. в Пафнутьевском монастыре князь Д.М. Пожарский собирал войско для защиты Москвы и Смоленска. В 1610 г. воевода князь М.К. Волконский 10 дней оборонял монастырь от войск гетмана Л. Сапеги и Лжедмитрия II, только из-за измены двух его помощников – воевод (показали ход под Тайницкой башней) монастырь захватили враги, тогда в бою погибли около 12 тыс. человек, в том числе князь М.К. Волконский и пребывавший на покое в этом монастыре архимандрит Иоасаф, руководитель героической обороны от поляков Троице-Сергиева монастыря (позже Лавра) под Москвой.

Свято-Пафнутиев Боровский монастырь

Выполнял Пафнутьевский монастырь и карательные функции. Пафнутиев монастырь, как и город Боровск, был местом ссылки и заключения. С 1666 по 1667 г. в этом монастыре (с небольшим перерывом) был заточен идеолог старообрядчества протопоп Аввакум, в боровском остроге содержались в 1673–1675 гг. его верные последователи – боярыня Ф.П. Морозова и ее родная сестра княгиня Е.П. Урусова (обе скончались здесь в 1675). Пафнутиев монастырь и в наши дни является почитаемым местом старообрядчества.

Протопоп Аввакум (1620–1682) был главным лидером старообрядцев, идеологом раскола в Русской Православной Церкви, писателем. (В 1653 г. он был сослан с семьей в Тобольск, затем – в Даурию, в 1663 г. возвращен в Москву, в 1664 г. – отправлен в Мезень, в 1667–1682 гг. был сослан в Пустозерск, где 15 лет провел в земельной тюрьме, в 1682 г. по указу царя Алексея Михайловича был сожжен).

Феодосия Прокопьевна Морозова (в девичестве Соковнина, 1632–1675) была истовой сторонницей старой веры, крупной и деятельной личностью в период церковного раскола, вызванного церковными реформами патриарха Никона. Ее изобразил на своем известном полотне «Боярыня Морозова» (1887) В.И. Суриков. История боярыни Ф.П. Морозовой имеет два взаимосвязанных аспекта: религиозно-нравственный и сугубо личностный. Судьба боярыни-раскольницы Ф.П. Морозовой ярко подтверждает духовную силу старообрядцев. Ф.П. Морозова была верной сторонницей неистового протопопа Аввакума, оказывала помощь его семье. Вопреки угрозам и пыткам (ее поднимали на дыбу, душили петлей, морили голодом, заточили в земляную яму без воздуха и света), она не изменила свои религиозные убеждения, осталась верна расколу. Ее арестовали в 1671 г., умерла она в заточении в Боровске в возрасте 43 лет. Получается, что это была железная женщина-борец за религиозные убеждения сторонников старой веры.

На деле все было гораздо проще, но и трагичнее. Морозова была высокой, очень красивой, эмоциональной, как теперь говорят, сексапильной женщиной, состояла в родстве с семьей царя Алексея Михайловича Романова. Но ни редчайшая красота, ни неисчислимые богатства, ни высокое положение в обществе не дали ей простого счастья женщины, ощущения возлюбленной, взаимного уважения и взаимопонимания с избранником сердца. Было как минимум в ее жизни 5 периодов любовных отношений, и все они имели грустное завершение. Всю свою неизрасходованную страсть и энергию она отдала борьбе за сохранение религиозных традиций, причем неспроста – именно сторонников старой веры (см. текст далее).

Ф.П. Соковнину (в замужестве Морозову) выдали замуж в 17 лет за 50-летнего вдовца Г.И. Морозова (его брат Б.И. Морозов способствовал возведению на престол Алексея Михайловича Романова, до этого был при нем «дядькой, пестуном, кормильцем», «вторым отцом», затем стал главным советником царя и главой его правительства, был одним из самых близких к царю людей). Двухкратная разница в возрасте супругов Г.И. и Ф.П. Морозовых не помешала рождению их сына Ивана, но определила его слабое здоровье, кроме того неизбежной была их физическая дисгармония. Вскоре муж, пребывавший в преклонном возрасте (63 г.) умер, вдове было 30 лет. Опеку над вдовой взял на себя ее девярь (брат мужа) Б.И. Морозов. Вопреки всем правилам он не приезжал к ней в ее боярский дом, а принимал ее у себя, в его уединении. Духовная гармония у них была, но резкая разница в возрасте не могла не ощущаться в любых планах. О женитьбе не могло быть и речи. Еще раньше, при жизни мужа, пережила она яркое увлечение Патриархом Никоном (Никита Минов, 1605–1681, патриаршее служение 1657–1666) – молодым, цветущим, красивым, смелым в обличении чужих, а не своих человеческих слабостей. Но он не мог ответить ей взаимностью, не мог рисковать своим высоким положением на церковном Олимпе. Морозова не простила ему невнимания к ней, быть может, именно в этом кроется ответ-ключ к ее затем непримиримой борьбе с его сторонниками – никонианцами.

Молодая, полная жизни и жаждущая чувственных ощущений вдова постепенно увлеклась духовником семьи Соковниных, ярким и красноречивым оратором и критиком существовавших церковного и светского режимов протопопом Аввакумом – главным идеологом старообрядцев, непримиримым врагом Патриарха Никона. Их сближение видели многие, Аввакум сам писал «не выходя, жил во дворе у света своей Феодосии Прокопьевны». «Бывало сижу с ней и книгу чту, а она прядет и слушает». Чем не семейная идиллия в дневное время? В письмах он называл ее «свет мой», «друг мой сердечный», «ластовица моя сладкоглаголивая», «голубка» и т. п. (жене так никогда он не писал). Но оказался он в ссылке за свои старообрядческие убеждения, далеко от его «масленки» и «ангела». Письма его из ссылки в Пустозерске (1667–1682) к ней полны ревностных мыслей. Морозова стремилась к широкой деятельности во благо людей, как учила ее Церковь. Она всю себя и свой дом отдала нищим, убогим, больным; помогала им одеждой, едой, милостыней, давала кров. Но ее молодая жизнь брала свое. Встретив молодого и якобы юродивого Федора, отличавшегося сексапильностью, она сошлась с ним. Совращение это Морозова от Аввакума не утаила. В 1670 г. (в 38 лет) она решилась на постриг, стала инокиней (Аввакуму тогда было 50 лет). Пять крахов женских надежд привели ее к монашеской жизни, отказу от участия в светских мероприятиях (в том числе и отказ от присутствия на втором бракосочетании царя Алексея Михайловича Романова с Надеждой Кирилловной Нарышкиной), что еще более обострило ее отношения с царем.

История боярыни Ф.П. Морозовой назидательна и еще с одной стороны. Всю свою жизнь она мало внимания уделяла ее единственному сыну, который выделялся не только исключительной красотой, но и обостренным восприятием окружающего его мира. Он рос среди толпы нянек и слуг, но ему не хватало внимания и любви именно матери. Мальчик рос несчастным, обделенным родительским вниманием (его отец умер, когда он был совсем маленьким), год от года он все более ощущал, что для его матери он далеко не самое главное. Горе одиночества при живой матери отравило ему душу, лишило его детского счастья, расшатало нервную систему, подорвало здоровье, ускорило смерть. Ф.П. Морозова слишком поздно поняла свою неправоту в отношении сына, но его уже не было в живых. Ранняя смерть сына подкосила ее последние силы и одновременно еще более усилила фанатичное увлечение, безграничную преданность – этой, по сути, очень одинокой и несчастной женщины – идеалам старой веры. При этом нужно отметить и то, что именно религиозная убежденность и духовная сила помогли ей перенести все то, что ей выпало вынести в ее земной жизни. Морозову в 1671 г. арестовали. Затем Ф.П. Морозову и ее сестру Е.П. Урусову собирались сжечь в срубе, но затем сослали в Боровск; какие они вынесли физические пытки, трудно передать словами. Четыре года они провели в тюрьме в Боровске. Многие считали их святыми. Боярские дочери просили царя разрешить им служить этим сестрам в темнице в их ссылке. Боярыня Ф.П. Морозова умерла от голода: ей давали только воду и хлеб и не каждый день. Конфликт царя с боярыней Ф.П. Морозовой ярко высвечивает совсем не тихий и богобоязненный, а злой и мстительный характер царя Алексея Михайловича Романова (который незаслуженно получил в истории титул «Тишайшего»), и лишний раз напоминает об огромной опасности борьбы, даже честной, с кланом властьпредержащих.

Большой урон монастырю принесла секуляризация (отчуждение) церковных и монастырских земель, начатая по инициативе императрицы Екатерины II. В 1764 г. в нем по штату оставили 33 монаха и послушника, почти все монастырские земли отторгли. Еще один сильный урон монастырю нанесли французы: в 1812 г. наполеоновские войска фактически сожгли его. И все-таки монастырь всегда выживал и возрождался. Так было и после лет советского периода. В 1923 г. Пафнутьевский монастырь закрыли, фактически все его церковные ценности были украдены, известно, что кое-что из имущества богатого монастыря было «передано» Главмузею, а потом делось в большой мере неизвестно куда. В закрытом монастыре разместили вначале музей, а затем – исправительно-трудовую колонию для преступников, а еще позже – сельскохозяйственный техникум. В монастыре еще в середине 1930-х гг. был музей, затем его перевели в Боровск, где он существовал около 20 лет. Многое из монастырских исторических строений было утрачено, повреждено или искажено перестройками. Так, в 1930-х гг. был утрачен храм Всех Святых, на его месте построили рядовое школьное здание. Во время Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. на территории монастыря находились беженцы из оккупированных фашистами областей, а также погорельцы из сожженных и уничтоженных соседних деревень. Отступая, гитлеровская артиллерия обстреливала монастырь, были сильно повреждены его стены и храмовые здания. После освобождения от немецко-фашистской оккупации в монастыре разместили школу трактористов и механизаторов, а с 1956 г. – сельскохозяйственный техникум.

Боярыня Ф. Морозова навещает протопопа Аввакума в тюрьме. Миниатюра XIX в.

В 1991 г. Пафнутиев Боровский монастырь вернули Русской Православной Церкви, он возродился как мощный религиозный центр. Главными святынями возрожденного монастыря являются святые мощи его основателя – преподобного Пафнутия (пребывающие под спудом в монастырском соборе), древняя икона «Рождество Пресвятой Богородицы», а также древняя реликвия этого монастыря – «Голгофа» (Распятие Иисуса Христа). Кроме того, в монастыре пребывают частицы мощей преподобного Нила Столобенского, благоверной княгини Анны Новгородской, мученика бессребреника Иоанна, преподобного Феофила, благоверной княгини Анны Кашинской, святителя Тихона, Патриарха Московского, преподобного Семиона Верхотурского, святителя Луки Одесского, преподобномученицы великой княгини Елизаветы Федоровны Романовой, преподобного Серафима Саровского, преподобных Оптинских старцев. Теперь в монастыре снова действуют собор в честь Рождества Пресвятой Богородицы (1586), больничный храм в честь святого пророка Божия Илии (1610–1670) в больничных палатах, храм в честь Митрофана, патриарха Константинопольского (1760–1763, 1819) в настоятельском корпусе (ХVII в.).

Боярыня Морозова. Художник В.И. Суриков. 1887 г.

Кроме того, сохранились 5-ярусная колокольня (ХVI в., 1690, изразцовый декор верхнего яруса выполнен известным мастером С.И. Полубесом), со службами, монашеские корпуса (ХVII в.), трапезная палата с церковью Рождества Христова (1511), служебный корпус, святые ворота, стены (высота 7,5 м, толщина более 4 м, длина 673 м) с 6 башнями (ХVI в. мастер Трофим Шарутин; но ряд исследователей считают, что Поваренную, Оружейную, Георгиевскую башни около 1590 г. построил известный зодчий Федор Конь). Все они после возвращения монастыря РПЦ представляли собой чуть ли не руины, пребывали в ветхом аварийном состоянии, их привели в порядок, отремонтировали, провели тактичную и грамотную реставрацию. В наши дни Пафнутиев Боровский монастырь вновь поражает своими возрожденной красотой и величием. Монастырь имеет свое подворье в Москве (Ипатьевский пер., д. 12) и в Калуге (Преображенский храм на Смоленской ул., д. 8). Теперь в Пафнутиевом монастыре численность монахов и насельников превышает 20 человек.

Боровск. Могила боярыни Феодосьи Прокопьевны Морозовой

Около стен Пафнутиев Боровского монастыря находится почитаемый целебный источник Пафнутия Боровского с купальней. Источник почитается как святой. Пафнутьевский монастырь принимает паломников, но только мужского пола. Если прибывают организованные группы, то их прием должен быть согласован с наместником монастыря, период паломнического пребывания в обители разрешен до 7 дней.

Пафнутий Боровский (1390–1478) вошел в русскую и церковную историю как основатель и игумен монастыря под Боровском. Он родился недалеко от этого города, в селе Кудинове, был внуком ордынского баскака (т. е. был этническим татарином), но родился в семье православных людей. В 20 лет он постригся, стал иноком, а со временем и игуменом небольшого Покровского монастыря в селе Высокое под Боровском (был в нем игуменом 13 лет). Когда Пафнутий тяжело заболел, он оставил настоятельство. После выздоровления удалился в скит на безмолвие в дремучий лес, где впоследствии Пафнутий основал Рождества Богородицы Боровский монастырь, который со временем стали называть его именем. Для братии Боровского монастыря он был примером во всем: выделялся редчайшим трудолюбием, абсолютно не допускал безделья, много работал в саду, рубил дрова, зимой плел сети, говорили о его подкупающей скромности и простоте, большой потребности творить молитвы и помогать людям. Келья Пафнутия была самой скромной в монастыре, пищу он брал себе худшую, в понедельник и пятницу не ел совсем, работу брал себе самую тяжелую, первым приходил на службу в храм. Милосердный Пафнутий очень жалел нищих и больных. Во время голода он распорядился кормить в его монастыре ежедневно свыше 1000 человек, истратил на это все монастырские запасы. Пафнутий прославился своим великим подвижничеством, мудрыми рассуждениями. Говорили, что по его молитвам творились чудеса. Когда 88-летний Пафнутий умер, почти все жители окрестных деревень пришли в монастырь проститься с ним, поклониться его могиле. Святые мощи Пафнутия Боровского покоятся в соборе Рождества Пресвятой Богородицы основанного им Рождества Богородицы Пафнутиева Боровского монастыря. Тогда средняя продолжительность жизни русских людей составляла порядка 30 лет. Пафнутий прожил почти в 3 раза больше, поскольку вел высоконравственную, духовно насыщенную жизнь, в первую очередь думал о помощи людям, а не о своих желаниях и нуждах. Пафнутий Боровский был причислен к лику русских святых. В его честь названы святые источники в Пафнутиевом Боровском монастыре и рядом с Оптиной пустынью.