Текст книги "Одушевлённые сказки"

Вера Хамидуллина
Одушевлённые сказки

Художник Ольга Белова-Недовизий

© Татарское книжное издательство, 2017

© Хамидуллина В. П., 2017

Спетая Песенка

Когда-то её называли Любимой Песенкой Композитора. Это были прекрасные времена. Каждое утро Композитор широко распахивал окно, в комнату залетал Ветер, подхватывал Любимую Песенку Композитора, и она, такая лёгкая и весёлая, отправлялась в полёт. Она кружила над домами, деревьями, цветами; садилась на скамейки, ветки деревьев, ладони прохожих; ей улыбались Солнце, птицы и сама Весна.

Но вскоре Композитор придумал себе другую Любимую Песенку, а эту стали называть просто – Спетая Песенка. И уже через год от её веселья не осталось и следа. А всё потому, что она перестала летать. Конечно, все, даже самые маленькие, знают: веселее живётся тем, кто умеет летать хотя бы во сне.

А Спетая Песенка больше не летала. Во-первых, окно было всегда закрыто, а дотянуться до маленькой форточки и посмотреть, что делается на улице, было невозможно. Во-вторых, ей скоро понравилось поздно просыпаться, не спеша пить чай с ежевичным вареньем, а потом гулять по комнатам и качаться в плетёном кресле. В-третьих, её вполне устраивали беседы о том о сём с весёлым Чижиком Женей, который каждое утро влетал к ней в форточку и садился на подоконник.

Но в тот день, во время их разговора, Ветер громко постучал в окно. Он сделал это громче обычного, и от этого окно, скрипнув, приоткрылось. Женя, о чём-то пошептавшись с Ветром, улетел, даже не попрощавшись со Спетой Песенкой.

Тогда Спетая Песенка подошла к окну. Она вытянула шейку и увидела: внизу вдоль дома важно прогуливалась Весна. Она поправляла причёски у Сирени с Яблонькой; Лужайке, Клумбе и даже малюсенькому Газону вручала по большому букету. По её команде Солнце протянуло струны лучей между веток Берёзы, и стайка птиц старательно начала распевать гаммы.

– Интересно, к чему они так тщательно готовятся? – подумала Спетая Песенка.

А в этот момент Весна заметила Спетую Песенку, взмахнула рукой и… Вы, конечно, поняли, что именно для Спетой Песенки, для встречи с ней велись эти приготовления! Все были бесконечно рады, что она выглянула в окно, увидела своих старых друзей и поняла, как они любят её – Спетую Песенку.

– Эй, Спетая Песенка! Незачем тебе сидеть одной дома! А ну, полетели!!! – Женя, появившись неизвестно откуда, протянул руку Спетой Песенке.

…Она улетела с ним и больше не возвращалась. По крайней мере, никто не видел, чтобы Спетая Песенка залетела обратно в своё окно. А ведь прошло ни много ни мало – три года…

Вы спросите, где она сейчас?

Весна говорит, что видела её и Чижика Женю в парке. Старая Ворона – на соседней улице, где они проезжали на машине. А ещё кто-то рассказывал, что встречал их возле детского сада и на концерте. Спетая Песенка выглядит счастливой и всегда повторяет:

– Как замечательно не просто летать, а летать с тем, кто тебя любит!

И зовут её сейчас по-другому – Любимая Песенка Чижика!

Если кто-нибудь скажет, что ваша песенка спета, – не верьте! Стоит открыть окно, и вы обязательно встретите друзей, которые помогут вам в трудную минуту!

Как Чучело Ворону проучило

Огородное Чучело было настоящим чучелом.

Кто видел его, так и говорил:

– Ну и чучело!

Такое чучело кого хочешь напугает. Вот и решила Ворона проверить. Не чучело, конечно, а свою смелость.

Подлетела она поближе, села на забор, за которым стояло Огородное Чучело, громко рассмеялась и начала его подразнивать:

– Эй, кар-рлик! Кар-ртонная голова! Хор-рошо стоишь!

Чучело молчало, и только рыжие лохмушки шевелились на его голове.

– Стр-ранное ты, а не стр-рашное! Стар-рый гор-ршок! – Ворона торжествующе спрыгнула на землю.

Голова чучела качнулась вправо-влево. Оно как будто не соглашалось с Вороной.

– Вер-рно я говор-рю! Вер-рно! Пер-рвым делом сдёр-рни свою шляпу в знак уважения. Кар-ртуз свой сними! – продолжала Ворона, обойдя чучело вокруг. – Бер-рет приподними, когда с дамой разговар-риваешь! Хор-рошо!

Ей вдруг стало весело и она решила посмотреть, что будет, если она попрыгает под самым носом.

Чучело продолжало стоять. Оно даже с места не сдвинулось.

– Шикар-рно! – подумала Ворона и взлетела ему на плечо.

Чучело накренилось и упало вместе с Вороной. Ворона оказалась прижатой к земле не то горшком, из которого была сделана голова чучела, не то крестовиной, на которую были надеты горшок, старый свитер и штаны от пижамы.

– Судар-рь! – взмолилась Ворона. – Пр-ростите, пожалуйста!

Чучело молчало.

– Может быть, хотите кар-рамельку?

Чучело не проронило ни единого слова.

– Я подар-рю вам всё, что захотите!

Чучело словно язык проглотило.

– Пир-рожное!.. Пар-роход!.. Кар-ртину!.. Квар-ртиру!.. Укр-рашения!..

Если вы будете проходить мимо того огорода, то, конечно, услышите и другие Вороньи предложения.

Интересно, а Чучело их слышит или нет? Может быть, оно просто глухое?

Ночь и День

Ночь и День никак не могли встретиться, чтобы поговорить хотя бы полчаса.

А поговорить им было о чём. Например, о Вечере и Утре. Утро любило понежиться в постели и проспать всё на свете. Могло с головой укутаться в туманное покрывало и ничего не видеть, даже День. Вечер мог, наоборот, загуляться во дворе так, что его невозможно было домой загнать. Сколько бы Ночь ни кричала ему: «Марш спать!», он делал вид, что не слышит.

Вот об этом, а также о том, как им воспитывать своих непослушных детей, и собирались поговорить День и Ночь.

Пролетали секунды, часы, дни, недели, года…

День и Ночь понимали, что жизнь проходит, а самый важный разговор так и не состоялся, потому что не состоялась самая главная встреча в жизни каждого из них. А непослушные дети так и оставались непослушными детьми.

Завывалы

Жили на свете три завывалы. Завывало – это профессия такая. А звали их Ветер, Труба и Волк. Ветер любил под дверью завывать, Труба завывать начинала, когда в печке огонь разжигали. А Волк на Луну ночью любил выть.

У каждого был свой неповторимый голос, каждый делал своё любимое дело с душой. То есть всю душу в вой вкладывал, песни сочиняя, музыку, слова подбирая. А людям нравился только один из них. Вы сами можете догадаться, кто.

Может быть, просто им медведь на ухо наступил?

Штанга, любившая блины

Кто из нас не любит блины, особенно в масленичную неделю?

Вот и Штанга их любила, да так, что жить без них не могла.

Стоило не дать ей хоть одного блина, она тут же худела на глазах и превращалась в гриф, то есть палку обыкновенную.

– Худющая скелетина, – думала она про себя, – как я в таком виде на помост выйду? Да меня же засмеют!

Конечно, никто не собирался выпускать её на помост в таком виде. И её закармливали блинами. А когда она становилась от них пухленькая и тяжёленькая, вот тогда и помогала штангистам устанавливать мировые рекорды. А как же иначе?!

Лавина, испугавшаяся крика

Если вы хотя бы раз сидели на заборе или на крыше, то знаете, что может случиться, когда кто-нибудь громко крикнет под самым вашим ухом.

Примерно то же самое, что однажды произошло с Лавиной. Сидела она преспокойно на самой вершине горы, свесив ноги с уступа скалы, и любовалась закатом. Солнце разбрасывало свои лучи из-за соседней горы, и они расцвечивали снежную накидку, в которую куталась Лавина, всеми цветами радуги.

– Ну вот и ещё один денёчек закончился, – подумала Лавина, – завтра обещали буран. Можно будет примерить новый наряд.

Она мечтательно прикрыла глаза и представила себя в роскошном платье, украшенном оборками и драгоценными камнями. И в этот момент… Да, именно в этот момент, прервав её сказочные мечты, кто-то крикнул совсем рядом громко и протяжно. От неожиданности Лавина вздрогнула и едва не упала вниз. В самый последний момент она удержалась за выступ скалы. И только собрала все силы, чтобы подтянуться обратно, как крик повторился. Великолепная снежная накидка соскользнула с плеча и полетела вниз. Чтобы удержать её, Лавина отпустила руку, которой она до этого всё ещё цеплялась за уступ и… Конечно, она ничего не смогла поделать.

– Как жаль, что завтра для меня уже никогда не наступит, – успела подумать Лавина перед тем, как отправиться в падение.

Это было настоящее падение, а не полёт. Она падала вниз, проваливалась в расщелины и трещины, билась о камни с таким шумом и грохотом, что в конце концов у неё не осталось сил и она неподвижно растянулась у подножия горы. Это была уже не Лавина, а просто огромная гора снега. Где-то внутри застыл крик, который так напугал её и который может напугать любого, кто сидит на заборе или крыше, тем более если эта крыша зовётся «Крышей мира».

След на песке

Придите на берег моря и попробуйте оставить след на прибрежном песке… Вот-вот! Море его тут же смоет.

Дело в том, что когда-то очень-очень давно были только море и песок, земля и небо, леса и горы. Люди и животные появились позднее, но и те и другие всё время пытались прийти на берег, чтобы оставить свои следы на песке.

Морю это ужасно не нравилось.

– Скажите пожалуйста! – негодовало оно. – Опять следы на песке оставили, чтобы я на них любовалось и видело, что есть ещё кто-то, кроме моих волн, кто может на песке след оставить.

Море отправляло волны, они набрасывались на берега и отутюживали песок, не оставляя на нём ни единого чужого следа.

А может быть, море право? Может, стоит научиться оставлять след как-нибудь по-другому или в другом месте, чтобы его уже никто не смог смыть, то есть стереть.

О Старом Доме и Новых Жильцах

Старому Дому исполнилось ровно триста лет, когда в него заселились Новые Жильцы. Он помолодел на глазах: поправил кружева лепнины на своём камзоле, улыбнулся, и морщинки-трещинки на стенах разгладились. Распрямил потолочные плечи и, поскрипывая ступеньками, спустился встречать Новых Жильцов.

– Добро пожаловать! – произнёс Старый Дом.

Не обращая на него внимания, Новые Жильцы, переругиваясь, возились с вещами.

– Ты что, не могла других грузчиков нанять? – возмущался толстый коротконогий мужчина в очках.

– А ты-то сам! – дама в короткой юбке и на высоченных каблуках уткнула руки в боки и перешла в наступление: – Где это видано, чтобы женщины занимались переездом? Какой ты хозяин после этого?!

Мальчик и девочка в это время выталкивали друг друга из дверей одной из комнат:

– Моя комната!

– Нет, моя!

Они раскричались так, что у Старого Дома разболелась голова и он, тяжело переступая, поспешил удалиться, чтобы не слышать и не видеть всего происходящего.

– Ох эти новые времена, – думал он, – никакого благородства в людях не осталось. А жаль!

Всю неделю после переезда Новые Жильцы двигали мебель, расставляли вещи, развешивали шторы и одежду. Это были приятные хлопоты, но Новые Жильцы были им как будто не рады. Они ругались, шипели, ворчали друг на друга.

– Так дело не пойдёт! Нам ведь предстоит жить, и жить вместе! Нужно что-то придумать. – Старый Дом ворочался и не мог уснуть вот уже восьмую ночь. Он расхаживал по чердаку взад и вперёд. Потом, видимо, придумав что-то такое, отчего на лице его заиграла хитрая и добрая улыбка, на цыпочках спустился вниз. Он сел напротив камина в старинное Резное Кресло, которое Новые Жильцы оставили, назвав его «дремучим антиквариатом». Старый Дом знал, если Резное Кресло хорошо раскачать, оно начнёт рассказывать старинные истории о прекрасных дамах и вельможах, о благородных поступках и признаниях в любви, о чести и доброте, о светлых чувствах и верной дружбе, о почитании детьми родителей и родителями детей. Старый Дом качнул кресло раз, другой, третий…

На другой день Новые Жильцы проснулись раньше обычного. Они вышли из своих комнат и спустились в каминный зал.

– Дорогая, – обратился мужчина к своей жене, – тебе не кажется, что наш дом стал уютным благодаря тебе?

– Милый! Я всегда мечтала о собственном доме! Какое счастье! Мы вместе! – она обняла детей и нежно погладила мужа по плечу.

– Мамочка! Папочка! У нас самая лучшая семейка на свете!

Когда они ушли по делам, Старый Дом качнул кресло ещё разок. На всякий случай!

Мост

Мост мечтал, что ему предложат самое лучшее место. Например, через реку, которая делила город примерно на две равные части. В одной было много оврагов и маленьких одноэтажных домов, в другой – стояли высотные дома, а также дороги, улицы и проспекты.

Мост мог, например, свернуться и стать полезным и нужным виадуком – очень серьёзной дорожной развязкой. Можно было сделаться мостом всех влюблённых и романтично повиснуть на ажурных проволочных канатах где-нибудь в самом центре. Ни один жених не упустил бы возможность пронести по нему свою любимую на руках или прицепить на перила замок, символизирующий крепкое семейное счастье. Но таких предложений Мосту никто не делал.

Вот уже много-много лет Мост лежал над маленьким овражком, по дну которого пробегал маленький ручеёк. Конечно, этот ручеёк люди могли запросто перешагнуть. Но для этого им пришлось бы сначала спуститься по крутому склону, а потом, перешагнув ручей, по нему же подняться.

Людям было приятно, что Мост о них заботится. И они, проходя по нему, всякий раз говорили:

– Здорово, что он тут примостился!

А Мост улыбался про себя. Если бы он мог говорить, то обязательно сказал бы, что у каждого Моста, как у всякой вещи, должно быть своё место.

Настоящая дружба

Эту историю рассказали мне Дымчатые Очки. Они, бывает, немножко преувеличивают, да и рассказы эти чаще выглядят серыми из-за серых стёкол, через которые они видят мир… Но всё, что происходило у них на глазах в этот раз, было тёплым и светлым, вот и рассказ получился именно таким. Итак…

Жил-был Старый Кожаный Чемодан. Он был действительно старым. Даже его походка на круглых колёсообразных ножках, расшатанных и болтающихся, была ужасно нетвёрдой. Иногда он спотыкался о камешки и переворачивался на бок. В общем, Старый Кожаный Чемодан был слабым и беспомощным старичком.

Теперь никто не может точно вспомнить, когда это случилось, но Дымчатые Очки утверждают, что произошла эта встреча жарким летом. Ведь именно жарким летом все отправляются на Лазурное море погреться под ласковым солнцем и поваляться на жёлтом песке. И наш знакомый – Старый Кожаный Чемодан, будучи большим любителем такого отдыха, купил себе билет, сел в поезд и отправился к Лазурному морю. Его соседями по купе оказались Толстая Дорожная Сумка со своим вертлявым, шумным сынишкой Шуршащим Пакетиком и Улыбчивая Золотая Сумочка С Длинными Тонкими Ручками.

Всю дорогу Старый Кожаный Чемодан рассказывал истории о своих путешествиях, о невероятных и весёлых приключениях и о верных друзьях, с которыми когда-то очень давно ему довелось совершать походы, сплавы по рекам и восхождения на горы. После каждого рассказа он вздыхал и говорил, что сейчас, к сожалению, верных друзей, готовых прийти на помощь в трудный момент, не сыскать и днём с огнём. Что это очень плохо, потому что испытания случаются не только в суровых и опасных походах.

Толстая Дорожная Сумка не переставала жевать, Шуршащий Пакетик прыгал с полки на полку и только Улыбчивая Золотая Сумочка С Длинными Тонкими Ручками слушала своего попутчика, широко открыв глаза. В её глазах, как в зеркале, отражались восторг, удивление, восхищение и уважение.

Наконец они приехали к Лазурному морю. Пора было прощаться. Первыми из вагона вывалились Толстая Дорожная Сумка с Шуршащим Пакетиком и сразу исчезли в толпе. Потом легко спрыгнула с подножки Улыбчивая Золотая Сумочка С Длинными Тонкими Ручками и тут же в нерешительности остановилась. Её должны были встретить, но у вагона никого не было. В это самое время Старый Кожаный Чемодан, спускаясь по ступенькам, оступился. Круглая ножка попала в щель, отвалилась, и он тяжело упал на спину. Улыбчивая Золотая Сумочка С Длинными Тонкими Ручками не успела ему помочь, всё случилось быстро и неожиданно. Она помогла ему подняться, но идти он не мог.

А вокруг спешили, бежали, толкая друг друга, дорожные сумки, чемоданы и баулы. Вы, конечно, видели и не раз, как на вокзале пассажиры, выйдя из поезда, всегда спешат, как будто опаздывают на следующий поезд.

Улыбчивая Золотая Сумочка С Длинными Тонкими Ручками попыталась обратиться за помощью, но никто не обращал на неё ни малейшего внимания. Перрон быстро опустел. Только в конце платформы Улыбчивая Золотая Сумочка С Длинными Тонкими Ручками увидела пять рюкзаков, которые никуда не торопились.

– Если и они такие же равнодушные!..

Но Старый Кожаный Чемодан смотрел на неё с надеждой, значит, нужно было идти и договариваться во что бы то ни стало. И она решительно направилась к компании. Как только Улыбчивая Золотая Сумочка С Длинными Тонкими Ручками начала объяснять, какая беда приключилась, Самый Большой Рюкзак воскликнул:

– Чего же мы стоим?!

Кто-то побежал за такси. Остальные на сильных руках перенесли Старый Кожаный Чемодан в машину. А самый Большой Рюкзак дал команду водителю отвезти пострадавшего к мастеру:

– Пусть отремонтирует нашего друга! Хороший мастер не одну, а сто новых ножек прикрутит! Будете бегать ещё сто лет!

Старый Кожаный Чемодан хотел дать деньги за то, что ему помогли, но рюкзаки только рассмеялись и сказали:

– Ну что ты, дружище! Разве помощь меряют деньгами? Есть кое-что подороже!

Польза

Бывает такая польза, которая никому не приносит пользы. Вот послушайте.

Жила-была Польза, которая всё делала с пользой для себя. Например, никогда не придерживала дверь, даже если за ней в эту самую дверь ещё кто-то спешил войти. Никогда не варила супа больше одной тарелки, чтобы другие не съели то, что она сделала. В общем, она ничего не делала для других, а всё только для себя, для себя, для себя.

Сначала никто не обращал на это внимания, потом стали думать, что это случайно так у Пользы получается, а когда поняли, что она по-другому не умеет, обиделись и решили её проучить.

Однажды кто-то предложил громко, чтобы Польза слышала:

– Давайте проведём отпуск с пользой и поедем путешествовать!

Польза согласилась тут же. Ясно же сказали: «путешествовать с Пользой». Она уложила чемодан и приехала в назначенное время на вокзал, где уже все собрались.

Польза там увидела огромную гору чемоданов, сумок, палаток и успела ехидно подумать: «Ох, и натаскаются все!», как привокзальное радио объявило о посадке. Затем взяла свой чемодан и гордо пошла к вагону.

– А как насчёт всем помочь? – обратился к ней кто-то.

– Сами виноваты! Сколько взяли – столько и таскайте.

– Ну смотри! А если ты не хочешь таскать, может быть, подежуришь, пока мы в вагон вещи носим?

Польза, которая привыкла всё делать с пользой для себя, тут же сообразила, что если она не согласится, то они провозятся, поезд их ждать не станет и тогда она уедет одна. А все желали путешествовать с пользой, то есть с ней. И она согласилась.

Все вещи, кроме вещей Пользы и чьей-то сумки, перенесли в вагон, когда состав вдруг тронулся и двери закрылись.

Из окон ей помахивали рукой отъезжающие, указывали на сумку, стоящую у ног Пользы, и смеялись. Когда поезд почти скрылся из виду, Польза открыла сумку и прочитала записку, лежащую внутри: «Если бы ты помогла отнести эту сумку в вагон, то мы бы путешествовали все вместе».

Как Бемоль и Диез лишали ноты голоса

Во многих сказках можно встретить трёх братьев, один из которых самый умный, второй – просто умный, а третий – дурак.

Я тоже хочу рассказать вам историю о братьях, которые доказывали друг другу, кто из них самый умный, кто – просто умный, а кто – дурак. Надо сказать, что эти братья считали себя обладателями абсолютного слуха, так как жили они на нотном стане в окружении нот. А ноты, как им казалось, были невероятно заносчивыми и спесивыми, и, разбегаясь по нотному стану, только и делали, что хвастливо переговаривались:

– Вот волшебная мелодия!

– Обратите внимание на совершенное звучание: до-си-до!

– Ах! Это можно слушать и слушать!

Три брата вынуждены были всё это слушать. Они ежедневно смотрели на нотную возню: один – с чувством превосходства, другой – с чувством снисхождения, а третий просто слушал. И если старший и средний постоянно пытались проучить ноты и переучить их, то младшему достаточно было…

Как вы уже догадались, старшего брата звали Диез, и ему непременно хотелось повысить звучание нот хотя бы на полтона. Средний брат Бемоль, наоборот, стремился на полтона понизить звучание нот:

– Ещё чего! Они и так о себе высокого мнения! Зачем их повышать?

А младшему Бекару было стыдно за своих братьев, и ему приходилось идти к каждой ноте, чтобы встать перед ней на колени и принести свои извинения. Младший брат не был уверен, что именно он самый умный житель нотного стана. В то же время он точно знал, что умным всегда приходится отдуваться за чужие глупости.

И даже сами ноты не могли определить, кто из братьев умный, а кто нет, потому что мелодии получались действительно волшебные, совершенные, и их хотелось слушать и слушать.