Текст книги "Ты в моей власти"

ГЛАВА 4

Великолепие Парижа рухнуло для них, как рушится карточный домик. Улучив момент, Клэр атаковала Рори расспросами насчет строительства. Сначала тот отвечал уклончиво, даже попробовал препираться, но, увидев, что Клэр рассержена, повел себя вызывающе. Только когда Клэр упомянула имя Клайва, Рори пришлось сознаться.

– Ну да, да! – рявкнул он. – Наш экспорт-импорт – это наркотики! Но ведь они же приносили деньги, верно? Гораздо большие, чем те, к которым ты привыкла!

– Грязные деньги! Нажитые на боли и страданиях несчастных, впавших в зависимость от этого зла!

– Ах, ради бога, не строй из себя ханжу!

– Я хочу, чтобы ты это прекратил! Чтобы ты прекратил это немедленно!

– Вот закончим с этой партией, и прекращу. Мне светит шанс заработать кучу денег. После этого мы вернемся домой… Это уже совсем скоро. Ведь нужно же много денег, чтобы содержать наше хозяйство в поместье! Ну подожди чуть-чуть, – молил Рори.

– У тебя вечно «подожди чуть-чуть»! – с досадой сказала Клэр. Ее глаза горели негодованием. – Наркотики! Как ты мог пойти на такое!

– Так ведь это же мгновенный и баснословный доход! Я не собираюсь этим вечно заниматься, слишком опасное дело, но я отлично заработал, каждый вложенный пенни пришел с крупным, с колоссальным наваром! Наконец-то я стану богатым, богатым по-настоящему! Как-то вечером они остались дома и тихо, практически молча, ужинали вдвоем, Рори позвонили. В гостиную он вернулся с лицом, бледным от страха.

– Срочно уезжаем! У тебя всего полчаса на сборы, бери только самое необходимое!

– Что случилось? – воскликнула Клэр, вскакивая со стула.

– Партия задержана. Вероятность того, что выйдут на меня, мала, ведь я в самом конце цепочки, и все же Бруно велел уезжать. Он вышлет машину, она отвезет нас к самолету, и мы вернемся в Шотландию.

– Но…

– Никаких «но»! Марш укладываться! Что стоишь, отправляйся! – гаркнул Рори. – Сказано: полчаса!

Клэр кинулась к себе в спальню. Лихорадочно схватила чемодан, принялась запихивать в него одежду; времени тщательно складывать и упаковывать не оставалось; тихонько плача, она набила сколько смогла в один чемодан, стянула и замкнула. Сначала она обнаружила, что ее муж карточный шулер – а это было именно так, сколько бы Клэр ни убеждала себя, что покер такая игра и что он просто слегка блефует, – теперь открылось, что Рори занимается распространением наркотиков. Рори громыхая ящиками стола, чертыхался, производя страшный шум, пытаясь уложить свои вещи. Просунул в дверь голову и крикнул:

– Паспорта, где наши паспорта?

– В верхнем ящике письменного стола.

– У тебя есть деньги?

– Пара тысяч франков…

– Черт, у меня ни гроша!

Увидев, что Клэр уже упаковалась, Рори велел ей отправляться к окну и высматривать машину.

– Какой смысл так суетиться? – с безнадежностью воскликнула Клэр. – Все равно они за нами придут!

– Не собираюсь предоставлять им такую возможность! Кроме того, я не замешан в самой организации этого дела. Я только вложил деньги, на которые приобретался кокаин.

Бруно руководил процессом и торговлей. Не говоря уже о том, что между ним и теми, с улицы, еще целая куча народу. Нет уж, Бруно не дурак! Никто его не схватит, как, впрочем, и нас. – Рори скорее убеждал себя, чем разговаривал с Клэр. – Да, Бруно настоящий товарищ! Он позаботится, чтобы мы спокойно могли смыться отсюда.

«Если только сам не проговоришься! – подумала Клэр про себя. – Ты ему, как и мне, хорошо известен! Вон как перепугался, прямо рассудок потерял от страха!»

Клэр смотрела на дождь за окном; лило как из ведра. Запах горелого ударил в ноздри, она обернулась. Рори жег какие-то бумаги в камине.

– О господи! – изумленно выдохнула Клэр. – Еще и документы, подписи!

– Всего-навсего письма от Бруно… но уж лучше спать спокойно, чем потом жалеть.

– Я уже давно перестала спать спокойно, а теперь жалею, что вышла за тебя замуж! – выкрикнула Клэр Рори в лицо.

Он и бровью не повел. Пальцы у него так сильно дрожали, что ему едва удалось собрать пепел в совок, который он понес к окну. Широко его распахнув, Рори с силой вытряхнул пепел, а ветер и дождь, подхватив, унесли его прочь. Как раз в этот момент из-за угла улицы показалась машина, подъехала и остановилась у парадных дверей.

– Ну вот… – с явным облегчением бодро произнес Рори. – Пошли!

И подхватил оба чемодана, предоставив Клэр следовать за ним. Едва они прибыли домой, Клэр немедленно поднялась к себе, рухнула на кровать и лежала, уставившись в потолок.

Ноги и руки окоченели от холода, она чувствовала себя разбитой от усталости. В полном отчаянии. Пролежав так некоторое время, Клэр вяло поднялась, открыла чемодан и принялась выкладывать то, что там лежало; тут не оказалось и десятой части вещей, что она с таким удовольствием покупала. В Париже в громадном шкафу остались все ее вечерние туалеты, ее великолепные бальные наряды, шикарные костюмы и элегантные платья и почти все туфли. Клэр поняла, что захватила с собой как раз то, что когда-то привезла в Париж. Потрачено целое состояние, и, как видно, совершенно впустую. И Клэр зашлась смехом, он становился все сильней и сильней, пока вдруг не вылился в рыдания, вымотавшие ее до предела. Когда чуть позже в спальню вошел Рори, Клэр, разметавшись на постели, крепко спала. Он снял с нее туфли, прикрыл одеялом, потушил свет и вышел. Проснувшись утром, Клэр, мысленно холодея, переживала последствия потрясения, подорвавшего в ней веру в мужа, как вдруг дверь отворилась, и в спальне появился Рори, неся поднос с завтраком. Клэр отвернулась, не в силах на него смотреть. Поставив поднос поверх одеяла, Рори взял ее ледяную руку.

– Я ужасно виноват перед тобой, малыш!

– Ты постоянно просишь прощения, Рори, но снова продолжаешь поступать, как поступал.

– Я хотел, чтобы было лучше!

– Чтобы было лучше кому? Разумеется, тебе! Что бы ты ни делал, все это исключительно на благо себе!

Тут Клэр все-таки взглянула на Рори. Осунулся, глаза горят, по всей видимости, он находился на грани нервного срыва.

– Я понимаю, ты сердита на меня, – сказал он еле слышно, – и имеешь на то полное право, но…

– Умоляю, хватит с меня этих «но»! – воскликнула Клэр, с силой вырывая у него свою руку.

– Я делал это для нас с тобой, – повторял Рори. – Не только для себя. Мне хотелось вернуть тебе деньги – и я бы их вернул, если бы эта последняя сделка состоялась. Я хотел возвратить тебе все до последнего пенни и даже больше! Дело было верное…

– У тебя всегда верные дела!

– Ну не надо, не отворачивайся от меня! – молил Рори, и голос его дрожал. – У меня ничего не осталось, кроме тебя… Ты мне нужна…

– Ой ли? Ведь денег у меня больше нет!

Он отпрянул:

– Как ты можешь…

– Я говорю то, что есть!

Но Клэр при этом уловила: Рори ждал, что она примет его сторону в этот отчаянный для него момент. Для него было само собой разумеющимся, что он и на этот раз сможет, как всегда, ее переубедить. Клэр прочла это в его глазах, в той холодности, которая угадывалась под маской обиженного выражения. Рори уже пережил первый страх, связанный с ожиданием визита полиции и последующего скандала. Теперь они в безопасности; они дома, и на любой любопытствующий вопрос Рори был готов ответить – а Уилки подтвердить, – что они с Клэр вернулись несколько дней назад, чтобы подготовить Баллетер-хаус к охотничьему сезону, который начинается через пару недель. Теперь ему требовалось убедиться в лояльности Клэр.

– Не волнуйся, – спокойно сказала она. – Я никому, тем более своей семье, ни слова не скажу. Неужели ты думаешь, мне будет приятно, если они узнают, что мой муж торгует наркотиками?

Рори втянул голову в плечи, как бы пригибаясь под ударом.

– Черт подери, а ты жестока… – произнес он оскорбленным тоном.

– Это я-то жестока! – рассмеялась Клэр. – Боже милостивый, с больной головы на здоровую!..

– Я хотел быстро и легко заработать денег! – рявкнул Рори. – Меня, черт побери, уже тошнит от выгадывания каждого пенни, от подсчитывания каждого гроша! Кто-то болтанул, вот в чем все дело! С другими партиями у нас все проходило абсолютно гладко…

– Не желаю ничего знать! – холодно и решительно отрезала Клэр.

– Так это же твои деньги, ведь это ты мне их дала!..

Клэр ошеломленно уставилась на него.

– Ты не смеешь… – еле слышно произнесла она.

– Если меня припрут к стенке, посмею, и еще как. Мне нужно, чтобы ты сейчас была на моей стороне. Мне нужно, чтобы мы с тобой вели себя как ни в чем не бывало, чтобы никто, глядя на нас, ничего не заметил, ничего не заподозрил! Ну а если такое случится, я вынужден буду сказать, что это твои деньги, что это ты мне их дала… и знала, на что даешь! Клэр смотрела на это красивое лицо, на искаженный чувственный рот, на злобно сдвинутые брови, на внезапно остекленевшие глаза и с холодным любопытством спрашивала себя: как могло случиться, что она с такой безоглядностью влюбилась в этого человека, что с таким ожесточением отстаивала его достоинства, которых не было и в помине? Ее охватило ощущение нереальности происходящего. Клэр оказалась как бы замкнутой в прозрачном шарике неверия: слышала, видела, могла даже дотронуться, но не верила ничему. Можно было заглянуть в эти голубые глаза, увидеть, какими они сделались жестокими, утратив свое наигранное обаяние. Глядя на Рори не отрываясь, Клэр увидела, что под ее пристальным взглядом он смешался. Вся его жесткость вылилась в смесь угроз и испуганных уговоров.

– Не заставляй меня это делать, Клэр! – умоляюще произнес Рори.

– Это я тебя заставляю?

– Я хочу, чтобы мы были вместе! Я не хочу тебя терять!

– Ты уже потерял меня, Рори! Ты лгал мне, крал у меня, вовлек меня в самую грязную из афер! Ты никогда меня не любил, ты никогда ничего не любил, кроме денег! Ну вот, теперь они все твои. Мне тебе дать больше нечего, но, если бы и было, я уж не позволила бы тебе этим воспользоваться!

– Ах, ну прекрати, Клэр!..

Она знала этот его обиженный тон, заставила себя взглянуть ему в глаза и увидела, что те уже перестроились на другое выражение: в них сияла безбрежная голубизна, мешавшая увидеть истинное лицо Рори.

– Хотя бы в одно ты можешь поверить? Меньше всего я хотел причинить неприятности тебе! – Он старался изо всех сил найти нужный тон, нащупать самое уязвимое ее место, чтобы натянуть и крепко держать узду, которую Клэр намеревалась порвать. – Я делал все это для тебя! – хрипло проговорил он, и Клэр с удивлением увидела в его глазах слезы. – Я хотел показать тебе, на что я способен, что могу заработать много денег, могу обеспечить тебя, заботиться о тебе! Это возможность, дарованная мне провидением! Какая разница, куда вкладывать средства! Я так и сказал – импорт-экспорт. Я вкладывал, Бруно продавал, я получал свою долю прибыли. Что в этом такого?

– Если ты до сих пор этого не понял, Рори, – тряхнула головой Клэр, – то теперь уже не стоит и объяснять!

– Тогда ты сама меня вынуждаешь… – печально произнес Рори. Полез в карман и достал оттуда какую-то свернутую бумагу. – Я не все сжег прошлой ночью, – с расстановкой продолжал он. – Что-то заставило меня вот это сохранить. – Он самодовольно засмеялся. – В конце концов, сработал старый инстинкт…

Рори развернул бумагу, похожую на письмо, и поднес к ее глазам. Клэр увидела внизу свою подпись.

– Это письмо в швейцарский банк, разрешающее выплату сеньору Бруно де Соузе суммы в четыреста шестьдесят две тысячи фунтов, подписанное, запечатанное и отправленное лично тобой! – Клэр не произнесла ни слова, только вся сжалась в комок. – Если ты меня бросишь, выставишь перед всеми идиотом, я покажу это письмо твоему отцу и расскажу ему, почему мы в такой спешке бежали из Парижа!

– Ты не смеешь! – прозвучало как крик агонии. – Это убьет его!

Лицо Рори растянулось в циничной улыбке.

– Вот именно! – Улыбка сошла с его лица. – Я не допущу, чтобы ты сбежала от меня, Клэр! Рори Баллетера не бросают! Ты поняла?

– Ты готов уничтожить моего отца, чтобы сохранить свою так называемую репутацию?

– Я просто сообщу ему, что его дочь вложила средства в дело, связанное с наркотиками, войдя в сделку с человеком, владеющим сетью борделей и процветающим за счет вымогательств и шантажа, а также…

– Замолчи! – выкрикнула Клэр.

– Твой отец такой порядочный джентльмен! Самое главное для него в жизни – это честь и незапятнанное имя Драммонд! Он дал мне понять, что я недостаточно для тебя хорош.

– Он никогда не поверит, что я способна на такое!

– Я ему так все представлю, что поверит. – И Рори добавил вкрадчиво: – Ты ведь знаешь, я смогу?

Он с улыбкой смотрел на Клэр. Такой леденящей, что у Клэр защемило сердце.

– Ты не посмеешь от меня уйти, – продолжал он. – Я этого не допущу. Ты – моя жена. И останешься при мне, куда я, туда и ты, и жить будешь, как я скажу. Поняла?

– Я тебя ненавижу!

– Пожалуйста, если только у тебя хватит благоразумия не демонстрировать это публично. Если же нет… – Рори осекся, повел плечами; затем тем же жестким тоном продолжал: – А сейчас поднимайся, одевайся и принимайся за свои обязанности хозяйки дома. Я собираюсь пригласить кое-кого на ужин в субботу вечером; так сказать, в честь нашего возвращения. Сбор старых друзей; хочу успеть, пока дела не заставили меня отодвинуть дружбу на второй план. Ты будешь хозяйкой вечера.

– В каком же туалете? Я все оставила в Париже!

– Твою одежду, как и мою, нам пришлют. Сегодня утром я разговаривал с Бруно. Полиция арестовала кое-кого, однако в отношении меня – никаких подозрений. Ну и сам Бруно, разумеется, прикрыт. У него могущественные друзья.

– И он вернет мне мои деньги?

Рука Рори, лениво описав в воздухе полукруг, с силой ударила Клэр по левой щеке.

– Попридержи язык! – ледяным тоном произнес он. – Эта поставка провалилась, но будут и другие. До конца года мы, как водится, пробудем здесь; если этот сезон окажется удачней, чем прошлый, мы соберем все, что выручили, и я снова вложу деньги туда, куда вкладывал.

Рори ждал ответа Клэр. Не дождавшись, произнес:

– Расцениваю твое молчание как знак, что ты сделала выбор.

– Нет! – устало сказала Клэр. – Это ты сделал его за меня!

Сезон охоты в самом разгаре. Сегодня одним из охотников был ее отец. Рори пришлось напрячь все свое обаяние, чтобы убедить его приехать; продемонстрировать, как счастлива в замужестве его дочь. Для Клэр все это обернулось мучительной пыткой. Отец был уже очень слаб. В последнее время он слишком быстро утомляется, стал более раздражителен, словно догадывался, что жизнь ускользает, и Клэр старалась держать себя в руках, чтобы уберечь отца от потрясений. Он страдал эмфиземой единственного легкого. Не мог быстро ходить, и его в коляске, запряженной старым пони, подвезла к самому месту охоты мать. Сейчас леди Драммонд понукала благодушного старого пони перейти на рысь. Отцу скоро пора обедать. Клэр специально для него подогрела его любимый телячий бульон. Другим она собиралась предложить говядину по-бургундски, бифштекс, пирог с печенкой и жаркое из куропатки в горшочках. Для тех, кто предпочитает холодную закуску, имелись суфле из лосося, холодный пирог с дичью и салат. Уилки позаботится о винах. Уилки, ее тюремщик. Если Рори отлучался, слуга открыто демонстрировал Клэр свою ненависть и презрение. Клэр не могла взять в толк причины этого, пока однажды ее не осенило, когда пришлось наблюдать общение Рори с Уилки: фамильярность и превосходство слуги по отношению к хозяину явилось для Клэр ответом на ее вопрос. Она и раньше чувствовала, что Уилки презирает женщин; теперь поняла, что его ненависть к ней вызвана ревностью. Раньше он терпел ее, а когда все маски были сорваны, истинное отношение к ней ему незачем было теперь скрывать. Какие бы темные страсти ни скрывались за внешним фасадом, Рори продолжал блюсти приличия, столь важные для него. Упаси боже, никаких сплетен! При гостях он был внимательным супругом, шутил, подтрунивал, демонстрировал свою нежную любовь к жене, показывал, как гордится ею. Так что жены приятелей с умилением восклицали:

– Вы совершенно идеальная пара!

При этом Рори сиял, а Клэр улыбалась, подавляя внутренний стон, так как, стоило гостям удалиться, Рори переставал ее замечать. Ночи она проводила одна. Именно это, к стыду и отчаянию Клэр, уязвляло больше всего. Рассудком она понимала, каков Рори на самом деле, но тело жаждало его ласк. Клэр презирала себя за слабость, но бороться с этим не могла. Он пробудил в ней сексуальное чувство, вызвал к жизни плотскую жажду, которая требовала удовлетворения. Самое тяжелое было встречаться с родителями. Не раз Клэр замечала, как мать пытливо заглядывает ей в глаза, отец не был столь проницателен, видел лишь ту лучезарную картину, которую Рори заботливо ему рисовал, и был счастлив.

И когда отец сказал Клэр:

– Какое счастье, доченька, что я оказался тогда не прав!

Слава богу, теперь у меня душа успокоилась! – ей так и захотелось разрыдаться, крикнуть ему, что все это неправда! Что никогда в жизни она не была так несчастна! Но Клэр только ласково улыбалась отцу, целовала и говорила с чувством:

– Я рада, что ты доволен, папочка!

Клэр понимала, что и одного крохотного намека на то, что произошло, достаточно, чтобы отправить его в могилу. Он был гордый человек и в своих детях воспитал ответственность за сохранение честного имени Драммондов. Узнай он о том, что его единственная дочь замешана, пусть даже не по своей вине, в торговле наркотиками, это поразило бы его в самое сердце. Теперь же он мечтал только об одном: чтобы Клэр подарила ему внуков.

– Мы прилагаем все усилия, сэр! – заверил его Рори с улыбкой, давая понять, что в задержке с внуками не его вина.

Мать была более прямолинейна.

– Ты выглядишь усталой, дорогая! – с участием говорила она. – Наверное, слишком много хлопочешь. Не пора ли хоть чуть-чуть отдохнуть?

– Вот окончится сезон, тогда и отдохну! – отшучивалась Клэр. – Не беспокойся, мама! От работы еще никто не умирал.

А уж работы у нее было по горло. Она вела все дела, вникала во все подробности хозяйства, старалась, чтобы клиенты не жалели о затраченных средствах, но от похвал в ее адрес Рори становился все невыносимей. Стоило им остаться одним, как он обрушивал на нее шквал оскорблений. Он умалял ее таланты, издевался над манерами, упрекал в излишней самостоятельности. Да кто она такая! Всего лишь смазливенькая статистка, только и существующая, чтобы отражать свет, излучаемый им, Рори, царящим на авансцене! Вот так, методически, день за днем Рори подтачивал в Клэр чувство собственного достоинства. Повороты его настроений были непредсказуемы; Клэр достаточно было лишь неосторожно высказать ему легкое пренебрежение, и Рори тут же выходил из себя. Умел его укорачивать только Уилки. Ему всегда удавалось воздействовать на Рори словами. Поразительной, чудовищной иронией казалось Клэр, что человек, который с радостью поставил бы ее к стенке, одновременно делал все возможное, чтобы это предотвратить, – и все потому, что «идеальный» брак Рори в значительной степени поднимал его репутацию в глазах тех, с кем он считался. Рори хотел быть принятым в обществе; он хотел подняться выше, поддерживая репутацию остепенившегося повесы, прикрываясь которой можно было тайно продолжать жить так, как жил. Клэр понимала, что она для него – средство проникновения в этот мир. Она происходила из знатного и благородного семейства, а ее отец олицетворял собой саму суть понятия «джентльмен». Сама того не желая, Клэр являлась воплощением «леди» и для их американских клиентов. Для Рори же она служила идеальным прикрытием. Сейчас Клэр в очередной раз выступила в этом качестве, дав завистливой американке адрес магазина в Эдинбурге, где покупала свои твидовые бриджи. Подавала угощения на фарфоровых тарелках «Краун Дерби», потому что на этом настоял Рори: «Пока я здесь хозяин, чтоб никаких бумажных тарелочек в Баллетер-хаус!» Тяжелое георгианское столовое серебро было обернуто в плотную льняную салфетку. Бокалы, в которые Уилки разливал вино, были из хрусталя. «Они покупают роскошь, и все для охоты в старом стиле, и мы должны им это предложить!» – поучал Рори Клэр.

И теперь Клэр видела, как Рори с гордым видом улыбается в ответ на восторженную реплику одного из клиентов:

– Ах, леди Баллетер, уж вы-то знаете, что значит настоящий стиль!

В пятницу вечером приехал Дэвид Грант. Клэр была рада видеть единственного из друзей Рори, которому она симпатизировала.

– Я так рада, что ты приехал! – сказала она Дэвиду с теплотой.

– Смог вырваться только на уик-энд, но все-таки это лучше, чем ничего! – Дэвид подошел к краю открытой балюстрады в задней части дома, где подавались аперитивы. – Как приятно снова оказаться в родных местах… пусть я всего лишь шотландец с равнин, но у тебя в гостях я неизменно чувствую себя почетным горцем!

– Знаю-знаю, вы, равнинные, считаете себя солью земли! – ласково улыбнулась Клэр. – Для меня ты такой и есть! Клэр очень хотела знать, как мог Дэвид Грант, такой спокойный, мягкий, порядочный, дружить с Рори, и, не удержавшись, она спросила об этом.

– Он водил меня в школу, – ответил Дэвид. – Он был такой большой, такой… авторитетный. Я же был маленький, застенчивый, надо мной вечно все издевались. Стоило ему взять меня под свою защиту, как все издевки прекратились. Рори всегда был сильнее всех. И тогда, и сейчас… Он был у нас в центре внимания, лучшим атлетом школы за многие годы. В крикете ему равных не было, а уж в беге… Мне повезло, что он, старшеклассник, выбрал именно меня.

– Повезло?

– Ну да! – Дэвид говорил не шутя. – Он никогда не издевался надо мной, не бил. Он меня защищал.

«А ты его за это боготворил! – пронеслось в мыслях Клэр. – Наш Рори это просто обожает!»

– Я знаю, он неуравновешен… – Тут Дэвид поспешил поправиться. – Был неуравновешен! Так ведь рядом не оказывалось никого, кто бы его сдерживал, того, кто по-настоящему хорошо бы к нему относился! – Тут он многозначительно посмотрел на Клэр. – Потому-то я и считаю: ему повезло, что он встретил тебя!

«Ах, Дэвид! – с болью подумала Клэр. – Если бы ты только знал…» Нет, Дэвиду нельзя ничего рассказывать. Он бы, конечно, понял, он бы стал сочувствовать ей, был бы глубоко огорчен, и все же нет, она ни за что ему не скажет. Никому нельзя об этом рассказывать. За это она может заплатить слишком дорогой ценой.

– По-моему, вы с Дэвидом объединились в некий сентиментальный союз! – презрительно сказал Рори, входя в спальню Клэр в тот момент, когда она раздевалась. До этого он спал в соседней спальне.

– Мы с ним друзья. Я была рада увидеться с ним.

– Ну да, друзья, пока еще не дошло ни до чего похлеще!

Клэр с негодованием взглянула на Рори.

– Дэвид твой друг! – сказала она. – Разве я способна на такое?

Его рука взметнулась и с силой ударила ее по щеке.

– Попридержи язык! – ледяным тоном пригрозил он. – Пока мы живем здесь, чтоб ни тени подозрений, и прежде всего в отношении моей жены!

– Уж если подозрения возникнут, то не я дам к этому повода! – сказала Клэр, смело встретив его тяжелый взгляд.

Рори рассмеялся, продемонстрировав резкий поворот в настроении.

– Одно могу сказать, в смелости тебе не откажешь! – И потом произнес с улыбкой, от которой Клэр вздрогнула: – Посмотрим, как долго ты сможешь продержаться!

В течение всего уик-энда Клэр проявляла осторожность в отношениях с Дэвидом. Ей не хотелось давать Рори лишний повод к раздражению.

– Скажи, может, я чем-то тебя обидел? – спросил Дэвид Клэр в воскресенье вечером, ожидая машину, которая должна была отвезти его в Долкросс, откуда он улетал в Лондон.

– Нет, боже упаси! Почему ты так решил? – поспешно ответила Клэр.

– Мы с тобой почти не общались. У меня создалось впечатление, будто ты меня избегаешь.

– Да нет же, нисколько! Просто приходится много возиться с постояльцами. Я ведь теперь настоящая хозяйка гостиницы! – весело сказала Клэр.

– И дела у тебя, насколько я вижу, идут прекрасно! Ты превратила эти угрюмые стены в благословенный приют гостеприимства!

– В котором ты всегда желанный гость, милости просим!

– Так мы по-прежнему друзья?

– Для меня друг Рори – мой друг.

– Вот и хорошо! Иттрошу тебя об этом не забывать! Я хочу сказать, если тебе понадобится дружеская помощь.

Чувствуя на себе взгляд Рори, Клэр наигранно произнесла:

– Зарублю себе на носу! – И крикнула мужу: – Пойди попрощайся с Дэвидом, Рори! Он вот-вот уезжает!

– Так ведь Рори едет со мной в Долкросс, – сказал Дэвид.

– Ах, так? – с удивлением произнесла Клэр.

– У нас почти не было возможности поговорить.

– Не волнуйся, к ужину я вернусь! – небрежно бросил Рори Клэр. – Сторожи замок до моего возвращения! – И, обратившись к Дэвиду, игриво сказал: – Не соблаговолишь ли оторваться от моей жены?

– До свидания, Клэр! – произнес, как обычно целуя ее в щеку, Дэвид. – Я провел с вами восхитительный уик-энд!

– Мы пробудем здесь еще около месяца. Если сможешь, приезжай! – Клэр старалась держаться легко и непринужденно, как и положено вести себя жене с закадычным приятелем мужа, и все же ее не удивило, что вечером, когда она, лежа в постели, составляла список текущих дел, Рори вошел к ней из своей спальни. Она ожидала очередных упреков за то, что вела себя, на его взгляд, не так, как подобает его жене, что выставляла его в глупом свете, слишком заигрывая с его приятелями. Однако Рори заявился к ней голый с явным намерением заняться любовью.

– Чем это я удостоилась такой чести? – с неожиданной для себя смелостью спросила она.

– Ты моя жена!

– Что ж заставило тебя об этом вспомнить?

– Я могу захотеть трахнуть тебя без всякой подсказки.

Важно, что мне самому в данный момент приспичило, – отрезал он нагло.

– А мне нет!

Клэр хотела было отодвинуться к дальнему краю кровати, но Рори опередил ее, вдавил в постель, прежде чем она успела шевельнуться.

– Не глупо ли скромницу из себя строить?

– При чем здесь скромность? Просто не желаю с тобой спать – ни сейчас, ни потом!

– Плевал я на твои желания! Разве не ясно я выразился, важно, что мне самому хочется!

Клэр отбивалась от его железных рук; бумаги скользнули вниз, посыпались на пол, в то время как Рори локтем одной руки прижимал ее к кровати, а другой грубо срывал с нее ночную сорочку.

– Твой отец то и дело сыплет намеками насчет внука, вот я и подумал, что именно ребенка нам и не хватает для полноты образа идеальной четы!

– Я не хочу ребенка от тебя! – крикнула Клэр ему в лицо.

– Может, ты хочешь ребеночка от Дэвида?

– Ты знаешь, я на это не способна!

Рори расхохотался.

– Если такое случится, я смогу тебя понять… Дэвид такой редкий человек, такой добропорядочный! Кстати, ты знаешь, что он в тебя влюблен?

– Не сходи с ума! – произнесла Клэр как можно более равнодушно, однако теперь ей стало ясно, почему так часто она ловила на себе взгляд Дэвида, почему он стремился лишний раз дотронуться до нее, хотя бы коснуться ее руки…

– Бедный мученик, ну просто по уши! Хотя, зная Дэвида, убежден, что дальше воздыханий дело не пойдет. – Рори снова расхохотался. – Ты для него вроде богини-девственницы!.. – Снова смех. – Уже два года, как ты – моя жена, а он по-прежнему мнит тебя невинным ангелочком. Интересно, что бы он сказал, если бы знал, до чего ты похотлива, когда дело доходит до судорог страсти… которых ты так жаждешь, которые ты так любишь…

Рори уже сдернул сорочку с Клэр и теперь разглядывал ее нагую. Знакомым током пронзило ее с головы до ног, и Клэр вопреки себе дернулась всем телом.

– Такое долгое воздержание… того и гляди, взорвешься!..

Длинные пальцы гладили, ласкали, продвигались все дальше; сквозь стиснутые зубы у Клэр вырвался легкий стон. Он знал все ее самые чувствительные места; знал, что требовательный зов изголодавшейся плоти вот-вот с силой прорвется наружу. Клэр сделалось страшно; она боялась не Рори, она боялась себя. Еще немного, и он с жестокой алчностью поглотит ее, и, хотя ее чувство собственного достоинства ему противилось, все сильней разгоравшееся желание гасило в Клэр всякое сопротивление. Как всегда, Рори превращал ее в утратившее разум существо; увлекал в омут чередующихся оргазмов. Она купалась в собственном поту; он брал ее и спереди и сзади, облизывал языком с ног до головы, но в его страсти не было любви. Рори демонстрировал Клэр, как он овладевает ее телом, подавляет разум, как берет ее целиком, не испытывая ни нежности, ни теплоты, ни любви. Он использовал ее, но именно такого обращения жаждало ее тело, хотя рассудок и содрогался от стыда. И лишь когда под влиянием внезапного желания увидеть его лицо Клэр открыла глаза, ее мгновенно и больно пронзило сознание собственной ничтожности. Ослепительно голубые глаза Рори сверкали жестокостью и холодом; такой нечеловеческий холод исходил от них, что ее разгоряченное тело вмиг окоченело, как леденеет под арктическим ветром нежный цветок. Черты красивого лица, напоминающего лик мраморного изваяния, были напряженны и сосредоточенны. Но не на ней. На себе самом. Он был в ней, был слит с ней, образовывая как бы единое целое, и при этом был абсолютно вне, оставаясь поглощенным только самим собой.

«Так оно и есть! – цепенея, поняла Клэр. – Так было всегда и так будет!» Для Рори Баллетера не существовало ничего, кроме него самого. Он явился к ней этой ночью не потому, что любил ее, любил как женщину, как человеческое существо; он пришел, чтобы продемонстрировать свою власть над ней, потому что другой мужчина дал ему понять, что Клэр способна будить желания. И, испытывая жгучую внутреннюю боль, подавившую все ее чувства и погасившую сексуальное влечение, Клэр поняла, что Рори – потребитель. Для него она всего лишь собственность, помеченная именной наклейкой «Рори Баллетер». Его жена.

И в этот момент что-то в Клэр умерло, как будто леденящим ветром, повеявшим от самовлюбленного Рори, задуло страсть, возбужденную им. Когда наконец он, не проронив ни слова, ушел, оставив ее одну, первый тонкий ледяной покров, суливший заточить Клэр в ледяную гробницу, начал окутывать ее пеленой бесчувственности.