Текст книги "Ты в моей власти"

ГЛАВА 5

В облицованном розовым мрамором вестибюле дорогого многоквартирного дома ее встретил привратник, и, пока тот справлялся по телефону, следует ли пропустить Молли, она оглядывалась вокруг.

«Судя по всему, дела у них идут хорошо! – решила Молли. – Снять квартиру в таком высотном доме стоит баснословных денег!»

Привратник повесил трубку и вышел из-за конторки, чтобы проводить ее к бронзовым дверям лифта.

– Милорд Баллетер занимает пентхаус! – провозгласил он важно, и дверцы лифта сомкнулись. Рори поджидал ее среди изобилия зеркал, хрустальных люстр, зеленых растений в гостиной с ковром, в котором, казалось, ноги утопают по самые щиколотки.

– Гм-м, мило! – оценила Молли довольно-таки лаконично.

Рори сказал со смешком:

– Высоковато, конечно, но отсюда великолепный вид!

Молли прикусила язык, чтобы не сказать колкость. «Скажи спасибо, что у тебя есть Клэр!» – чуть было не произнесла она. Теперь можно бы извиниться за свой стремительный, без оповещения отъезд из Парижа. Прошло уже полгода с тех пор.

как она кинулась домой в Ньюкасл к больному отцу, находящемуся в больнице на искусственном дыхании без надежд на выздоровление. Ему давно следовало бы сделать пересадку сердца, но вот уже несколько месяцев все не удавалось найти подходящего донора. «Есть еще кое-что на свете, – с горечью думала Молли, сидя у изголовья отца и надеясь, что он выкарабкается, – чего ни за какие деньги Армстронгов не купить!»

И отец держался; двое суток после ее приезда он боролся со смертью, и тут как раз ночью в больницу привезли юношу с тяжелейшими травмами черепа; он разбился на своем «Кавасаки», врезавшись на объездной магистрали Ньюкасла в грузовик для международных перевозок. Он скончался, не приходя в сознание, в кармане его кожаной куртки было обнаружено удостоверение донора. Мать юноши, убитая горем, дала свое согласие, и Джорджу Армстронгу вместо старого сердца, изношенного за полсотни лет тяжелого труда, пересадили сердце двадцатилетнего человека.

Молли радовалась, видя, как розовеет серое лицо отца, как после слабой немощи он обретает силы и свое такое привычное чувство нетерпения. Не прошло и недели, как от отца уже было шуму, как от Саутерпойнтского маяка, он уже вовсю строил планы возврата к работе.

– Утихомирься! – останавливала его Молли. – Сам подумай, неужели я теперь тебе позволю по-прежнему работать шестнадцать часов в сутки и питаться как попало? Наймем управляющего. Чтобы был вдвое моложе и вдвое крепче здоровьем. Наверняка есть где-нибудь подходящий человек, вот я его и найду! Поиски заняли три месяца, но все-таки Молли наконец нашла то, что искала. Отец продолжал формировать политику предприятия и оставался главным консультантом. Молли пробыла дома еще месяца три, пока управляющий привыкал к делу; и только после этого вылетела обратно в Париж. Едва взглянув на жену, Клайв заметил:

– У тебя усталый вид! Тебе необходимо как следует отдохнуть и поправить свое здоровье. Мне предоставили длительный отпуск. Отправимся на юг и поваляемся на солнышке месяца два. Они поселились на восхитительной вилле в Монте-Карло, хозяином которой был старый приятель Клайва по учебе в Оксфорде. Парк вокруг был изумителен, обслуживание предупредительное, и располагалась вилла как раз вдоль той трассы, по которой на ближайшей неделе должны были проходить гонки «Гран-при Монако». Первые несколько дней Молли провела, нежась в бикини под солнышком, то и дело радостно восклицая:

– Наконец-то я добралась до тепла!

Пока она загорала, Клайв сообщал ей все последние слухи, как и то, что Баллетеры в спешке покинули Париж. Бруно де Соуза тоже отбыл в Бразилию. Французская полиция арестовала в Марселе громадную партию кокаина, произведено было несколько арестов, однако это коснулось лишь тех, кто непосредственно занимался контрабандой. Финансировали эту операцию Рори Баллетер со своим сообщником, но сам факт доказать было невозможно.

– Цена этого кокаина на черном рынке двадцать миллионов франков, – сказал Клайв. – Баллетер нажил бы на нем целое состояние, сумей он получить свою долю от этой сделки.

– Что ж, Клэр, наверное, уже и растратила не меньше! Ее наряды были сказочны, не говоря уже о драгоценностях.

– Интересно, они у нее сохранились?

– Не думаю, если Рори так погорел. – Молли глубоко вздохнула: – Тем не менее я чувствую себя виноватой. Если бы я смогла ее предупредить!

– Так ведь они же успели улизнуть!

– Верно, но я не могу избавиться от мысли, что она, возможно, считает, будто я с тех самых пор отвернулась от нее!

Я писала ей в Баллетер-хаус, но ни разу не получила ответа.

– Возможно, их там сейчас нет.

– Бог знает, где они сейчас! – Молли снова вздохнула. – Где они и что делают. Но я всем сердцем чувствую, все идет не так, как хотелось бы Клэр.

– Я никогда не понимал, как Клэр, такая славная молодая женщина, могла выйти замуж за Рори Баллетера! Самовлюбленный, испорченный эгоист, авантюрист чистой воды!

Молли кивнула, соглашаясь:

– Мужчины его сорта слишком много требуют – я имею в виду от женщин. Считают себя неотразимыми и ожидают поклонения.

– Так Клэр ему поклонялась?

– Ну да… Она была смертельно уязвлена, когда обнаружила, что никакого строительства не ведется. Думаю, она подозревала, но не ожидала, что все станет настолько очевидно, а то, что рядом оказалась и я, еще больше усугубило ее унижение.

– И все же Клэр вернулась к Рори.

– Понятно почему… Этот тип умеет удержать ее при себе. – Молли поднялась со своего лежака. – Ну а теперь пойду-ка и справлюсь, может, они в Баллетер-хаус…

Однако сердитый голос с шотландским выговором грубо ответил ей в трубке, что лорд и леди Баллетер путешествуют по Европе и неизвестно, ни где именно, ни когда они возвращаются домой.

«Где же ты, Клэр? – думала Молли – Во что теперь ввязался твой супруг?» Она никак не могла отделаться от ощущения, будто что-то с Клэр не так; оно возникло у Молли с тех пор, как ее письма – а их было два, не одно, как она сказала Клайву, – остались без ответа. Это на Клэр не похоже. Она была весьма аккуратной, неизменно пунктуальной, если обещала, слово сдерживала всегда. Пару раз, когда вынуждена была минут на пять запоздать на встречу с Молли, непременно звонила по телефону, предупреждала. Клэр, какой представляла ее себе Молли, посчитала бы верхом невоспитанности не ответить на письмо; на два письма – верхом неприличия. Молли могла дать случившемуся лишь одно объяснение: Клэр ее писем не получала. «Странное дело! – думала Молли. – Как это могло произойти?» Клэр дала ей номер телефона в Шотландии, сказала, что, если им придется оказаться там, пусть непременно позвонят или заедут, не то она обидится. И тогда Молли позвонила в замок Драммонд и попросила к телефону леди Драммонд. Мать Клэр обрадовалась звонку Молли:

– Клэр столько мне рассказывала про вас, говорила, какая вы замечательная подруга!

– Собственно, поэтому я и хочу наладить с ней контакт. – Тут Молли объяснила, почему ей пришлось спешно уехать из Парижа.

– Как я вас понимаю! – сочувственно сказала Марго Драммонд. – Мой муж вот уже столько времени хворает, не то бы я непременно кинулась в Европу повидаться с Клэр.

Я не имела от нее известий почти месяц, это так на нее не похоже. Обычно она пишет мне регулярно и часто.

«Так я и думала!» – промелькнуло в мыслях Молли, и она как бы между прочим спросила:

– Где же они сейчас?

– Понятия не имею! Они нигде подолгу не задерживаются. Сначала были в Риме, затем в Милане, потом в Канне, а последнее от нее письмо я получила из Ниццы. Видно, моему зятю не сидится на месте.

– Ну что ж, возможно, я наведаюсь к ней! – весело сказала Молли. – Ривьера – местечко небольшое, а те, кого журналы именуют «высший свет», обычно сосредоточиваются в определенных местах.

– Прошу вас, если вы с ней встретитесь, напомните, что у нее есть семья, которая с радостью получила бы от нее весточку! – просто сказала Марго Драммонд.

– Непременно усажу ее писать письмо! – заверила ее Молли.

И вот, перелистывая журнал «Jours de France» месячной давности, Молли наткнулась на фотографию, изображавшую какой-то коктейль-парти в загородном клубе Монте-Карло.

Среди улыбающихся лиц Молли разглядела и физиономию Рори Баллетера. Клэр видно не было. «Вот они где!» – подумала Молли и ринулась к телефону. Однако ни в одном из отелей княжества Баллетеры не значились и даже не ожидались; все отели были переполнены в связи с грядущими гонками «Гран-При Монако», которые должны были состояться на будущей неделе. «Вот оно! – решила Молли. – Вот оно, излюбленное поле деятельности Рори Баллетера!» И действительно, на торжественном коктейле, состоявшемся в «Отель де Пари», куда Клайв по ее просьбе получил приглашение, Молли увидела Рори. Он стоял в центре одной из веселых, нарядных компаний, состоявшей из мужчин, окутанных сигарным дымком и флером дорогих лосьонов и увешанных драгоценностями женщин в самых модных туалетах.

Клэр среди них не было. Наблюдая за Рори через зал, Молли отметила, что он привлекал к себе внимание женщин. Причем до такой степени, что дама, с которой он был, метала злобные взгляды в каждую, которая пыталась внедриться в контролируемое ею пространство. Рори был ярок, блестящ и явно при деньгах. Он светился улыбкой, то и дело смеялся. Даже на расстоянии чувствовалось, какой яркой электрической вспышкой загорались его голубые глаза. «Что ж, рада, что ты счастлив! – думала Молли. – Но где же твоя жена?» И она решила это узнать. Молли выжидала, подбираясь все ближе и ближе к Рори, и вот наконец его взгляд, постоянно блуждавший по залу, наткнулся на нее; он не мог ее не заметить. На какую-то долю секунды улыбка застыла на лице, ресницы заморгали, но вот уже Рори устремился к Молли, расплываясь в обаятельной улыбке, протягивая навстречу руку.

– Боже, кого я вижу, Молли Хоэр-Браун! – восторженно произнес он.

– Давно не виделись! – сказала Молли, пожимая ему руку.

– Ну как же, целый год, с Парижа…

– Да, мне пришлось спешно уехать! – Эта фраза не повлекла за собой никакого вопроса; внимательный, пытливый взгляд последовал взамен. – У отца случился удар.

– О, сочувствую… Надеюсь, он уже поправился?

– Когда я уезжала, он был полон сил и бодрости! – заверила Молли. – Но мне неловко, что я не смогла известить Клэр. Не дай бог, она подумала, что я бросила ее. Кстати, где она? Умираю, хочется с ней повидаться…

Сияющий взгляд Рори потух. Легкая морщинка перерезала безупречно гладкий бронзовый лоб.

– Боюсь, Клэр не совсем здорова. Уже некоторое время… – Он внимательно посмотрел на Молли, как бы решаясь, сказать или нет. – Я действительно очень рад вас видеть!

Мне не хватало вашего северного рационализма, практической смекалки.

– Всегда к вашим услугам! – отозвалась Молли.

– Давайте присядем, – предложил Рори. – Вон там…

Он взял Молли под руку, подвел к массивному дивану, обитому шелком цвета золотистого шампанского.

– Что с ней такое? – тревожно спросила Молли.

Их взгляды встретились, и беспокойство Молли нашло отражение в глазах Рори.

– Вот уже несколько месяцев Клэр находится в состоянии глубокой депрессии, – сказал он. – С тех пор, как погиб ребенок, которого она ждала.

У Молли перехватило дыхание от внезапно пронзившей ее внутренней боли:

– Да что вы говорите!..

Рори грустно опустил голову.

– Без всякой видимой причины… Она была здорова, счастлива – мы оба были счастливы. Мы очень хотели ребенка. – В голосе его прозвучали печаль и горечь. – Это называется выкидыш; говорят, такое случается. Часто без особых на то причин. – Рори вздохнул. – В этом вся беда. С тех пор Клэр постоянно ищет эту причину и винит во всем себя.

Молли молчала, но от жалости у нее все разрывалось внутри. «Бедная Клэр!» – с ноющим сердцем думала она.

– Я показывал ее врачам – лучшим специалистам в этой области, но пока ничего не помогает! – И с глубоким страданием Рори добавил: – Теперь они предлагают поместить Клэр в частную лечебницу нервных заболеваний. Врачи считают, что ей необходимо длительное и обстоятельное лечение…

– О боже, какое несчастье… – Молли от полноты чувств положила ему руку на плечо. И Рори с видом явно опечаленным прикрыл ее руку своей.

– Она как бы утратила интерес ко всему окружающему. Почти не разговаривает, отказывается есть, не спит… Не знаю, Молли, что же делать! – Он нервно закусил губу. – Хуже всего то, что она видит во мне врага… так, словно я упрекаю ее в гибели ребенка!

– Выкидыши – явление непредсказуемое! – печально сказала Молли. – Я знала женщин, которые после этого впадали в чудовищную депрессию. Абсолютно все перестает интересовать.

– Как раз такое происходит и с Клэр! – с трудом произнес Рори. – Не могу избавиться от ужасного чувства, что она теряет разум!

– Почему бы вам не отвезти ее домой в Шотландию? – робко спросила Молли.

– Она не хочет. Стоит мне об этом заговорить, как ее охватывает безумный гнев. Мне кажется, она стыдится. У всех Драммондов дом полон детей; у Йена вдобавок к сыновьям близнецам родилась девочка, у среднего брата Клэр Хэмиша четверо детей – она чувствует себя неполноценной, и от этого ей крайне неловко.

Моли нахмурилась:

– Ну а что же мать Клэр?

– У нее столько забот, ведь у нее больной муж на руках!

Вы, наверно, знаете, он с каждым днем угасает.

– Да что вы? Нет, я не знала. – Из разговора с леди Марго Молли вовсе не почувствовала, что ее муж при смерти; просто нездоров, и все.

– И потом, раз Клэр не желает возвращаться домой, то, если я позову сюда ее мать, не будет ли от этого только хуже? – Последовал тяжелейший вздох. – Очень трудно решить, какой выход лучше. – Поколебавшись немного, Рори произнес: – Видите ли, следует проявлять крайнюю осторожность, чтобы она вновь не попыталась покончить с собой!

– Покончить с собой? Что значит «вновь»?

– Ну… однажды ей удалось завладеть пузырьком с таблетками аспирина, и она много их проглотила. По счастью, сиделка, – я нанял для нее сиделку, – оказалась рядом, и мы отвезли Клэр в больницу, где ей сделали промывание желудка. Теперь приходится дежурить при ней круглые сутки.

«Боже мой! – думала Молли, онемев от услышанного. – Да неужто все это происходит с Клэр! – Молли знала, что ее подруга – существо ранимое, впечатлительное, но чтобы хотеть покончить с собой! – Быть того не может! – решила Молли. – В ней предостаточно истинного шотландского рационализма. Да, но, – мысленно возражала она себе, – ведь у нее случился выкидыш! А мы, женщины, слишком зависим от нашей дурацкой физиологии!»

– Сегодня я впервые за много месяцев показался на людях, – сказал Рори. – Как правило, все время провожу с Клэр. Тут уж не до веселья, когда тревожишься за любимого человека.

Молли сдавила пальцами браслет на левой руке. Первый раз за много месяцев? А как насчет открытого чемпионата в Монте-Карло?

– Да, это тяжело, когда на руках беспомощный больной, – сказала она сочувствующе. – Я все ночи просидела с отцом, пока он приходил в себя. Собственно, потому мы с Клайвом и здесь, мне необходим отдых. Мы приехали только сегодня!

Молли и сама не знала, почему солгала. Просто почувствовала, что лучше не говорить Рори, что они с Клайвом здесь уже целую неделю и что все это время она пыталась его разыскать. «Будь осторожна! – сказала она себе. – Помни, этот с виду несчастный человек на самом деле завязан в торговле наркотиками; он – тот, которому едва удалось улизнуть из Парижа, спасаясь от полиции. Который лгал своей жене. Который вложил ее деньги в приобретение партии кокаина. И это именно он изображен на фотографии в „Jours de France“. Второго Рори Баллетера нет. Не узнать его невозможно. А судя по тому, как он веселился до встречи с Молли, Рори не только не был опечален, а даже смотрелся счастливчиком, только что выигравшим в футбольном тотализаторе».

– Может быть, поможет, если я ее проведаю? – спросила Молли, бросая явный вызов, однако озарившееся лицо Рори обескуражило ее.

– Правда, проведаете? Клэр вас так любила…

– Я с удовольствием! С радостью помогу, чем смогу!

В тот момент Молли испытала раскаяние. «Да ну тебя с твоими вечными предубеждениями! – ругала она себя. – А вдруг он говорит правду? Сначала выясни, а уж потом уличай во лжи!»

– Я снимаю пентхаус на Променад дез Англэ в Ницце.

Восхитительный вид, и Клэр лежит на веранде – застекленной, так что это безопасно. Где вы остановились? Я посмотрю, способна ли Клэр принимать посетителей, и сразу же вам позвоню!

– Мы живем на вилле нашего приятеля. Молли дала Рори свой адрес и телефон. – Так я позвоню! – Рори тепло пожал ей руку. – Спасибо, Молли! Уверен, Клэр будет рада видеть вас – если, разумеется, она вас узнает. Иногда она не узнает даже меня.

– Нам остается только попытаться! – с твердостью произнесла Молли.

– Да благословит вас бог! – сказал Рори и вернулся к своим друзьям.

– Ну что? – спросил Клайв, когда Молли подошла к нему. – Судя по твоему виду, разговор у вас был серьезный!

– Ты прав! – сказала Молли и поведала ему все.

– О господи! – расстроено произнес Клайв. – Плохо дело!

Рори позвонил через два дня.

– Смогли бы вы прийти сегодня днем?

– В котором часу?

– Около четырех. Я не стану говорить Клэр, устроим ей сюрприз…

И теперь, когда Рори подводил Молли к двойным орнаментированным дверям, она невинно спросила:

– Надеюсь, сюрприз остается сюрпризом?

– Не беспокойтесь! Привратник говорил по телефону со мной. Клэр понятия не имеет, что вы придете.

Когда они вошли в холл, Рори прикрыл двери и сказал Молли напрямик:

– Не пугайтесь, когда увидите ее! Она… уже не та и внешне, и внутренне.

С дурными предчувствиями Молли кивнула и прошла вслед за Рори в огромную комнату, освещенную солнцем, льющимся из обращенных к морю покатых окон в дальнем конце. Там а шезлонге, повернутом в сторону окон, с наброшенным на ноги легким покрывалом кто-то лежал. Молли подошла: Клэр лежала с закрытыми глазами. Чуть не вскрикнув от потрясения, Молли закусила губу. Перед ней был неживой человек. Щеки впали, вокруг глаз темные, почти черные круги. Лежавшие поверх покрывала вялые руки хоть и были ухожены, но выглядели как худосочные куриные лапки.

Рори склонился над ней:

– Клэр… – Голос у него был нежный, прямо ласкающий. – У нас гостья…

Глаза открылись, и Молли вздрогнула. Они были безжизненны: знакомые ей прекрасные, лилово-фиалковые глаза Клэр были затуманены, как бы подернуты пылью. Они смотрели на Молли не узнавая.

– Привет, незнакомка! – произнесла Молли в развязной манере джорди. Взгляд Клэр нисколько при этом не изменился. – Я – Молли, Молли… ты ведь помнишь меня, а?

– Молли… – без выражения, как эхо, повторила Клэр.

– А вот и я! Пришла извиниться, что уехала тогда из Парижа, не сказав ни слова. Но у отца случился удар, и мне пришлось мчаться и выступать в роли сиделки Флоренс Найтингейл. Пациент теперь жив и здоров, потому я вот зашла поглядеть, не нужна ли теперь тебе моя помощь.

Взгляд Клэр стал более осмыслен. Молли уловила признаки внутренней борьбы. Рори подставил стул к шезлонгу, Молли села, взяв рукой безжизненную, невесомую лапку Клэр.

– Ах ты глупая девчонка! – ласково отчитывала ее Молли. – Совсем позабыла свою Молли! А помнишь, блейдонское имбирное? А темный ньюкаслский эль? А стотти? – Молли потянулась к сумке, достала бумажный пакет. – Вот, я тебе кое-что утречком испекла… – Она вынула клинообразный кусок круглого плоского хлеба. – Еще горячий, я и маслицем сверху полила… – Молли вложила кусок в руку Клэр. – Ну-ка, давай, попробуй!

Она поднесла руку Клэр к ее рту. Увидела, как та вдыхает свежий аромат хлеба, как ее зубы вонзаются в него. Жевание давалось Клэр с трудом, но Молли заметила, как от вкуса свежего хлеба стали загораться ее глаза. Теперь уже Клэр сама поднесла кусок ко рту. На лице появилась радостная детская улыбка.

– Молли!.. – проговорила Клэр.

– Я понимаю ваше беспокойство! – сказала Молли Рори, когда тот час спустя провожал ее до лифта. – Мне никогда не приходилось видеть, чтобы люди до такой степени менялись!

– Боюсь, что собеседница из нее сейчас плохая!

– Это пустяки. Клайв говорит, когда я открываю рот, то никому уже вставить слова не удается. Главное, Клэр меня узнала.

– Да, – согласился Рори, – явно узнала.

– Пусть она пока смотрела и улыбалась, но это ведь только начало!

– Я знал, что вы на нее хорошо подействуете!

– Когда можно прийти еще?

– Позвоните завтра. День на день не приходится, посмотрим, какая она будет завтра.

– Договорились!

Только через три дня Молли было позволено прийти. Клэр совершенно не узнавала ее. Смотрела невидящими глазами, не притронулась к стотти, все время лежала, уставившись в окно. Казалось, она отключилась от окружающего мира.

– А я-то думала, что пробилась к ней! – огорченно произнесла Молли.

– Боюсь, ничего нельзя поделать!

Рори окинул взглядом казавшуюся неживой свою жену.

– Похоже, – произнес он с усилием, – у нас осталось одно-единственное средство. Надо класть ее в частную лечебницу. Ей нужна помощь профессионалов. Я сделал все что мог, но все безрезультатно. Не хочется отдавать ее в чужие руки, но ничего другого не остается.

– Когда же? – спросила Молли.

– Вероятно, на будущей неделе. Но пока вы можете навещать ее когда захотите! – тепло улыбнулся он Молли. – Я понимаю, быть может, это пустая трата времени, но ради Клэр я готов воспользоваться любой возможностью. – Помолчав, Рори добавил: – Кстати, друзья пригласили меня посмотреть гонки на «Гран-при». Окна их квартиры выходят на трассу. Мне было бы значительно спокойней, если бы вы побыли с Клэр в мое отсутствие. Сестра Дефарж будет при ней, но… – Рори осекся.

– Непременно побуду! – заверила его Молли.

Рори сжал ей руку.

– Вы так любезны!

Когда Молли пришла на следующее утро, Клэр уже лежала в шезлонге. Молли принесла с собой большую мягкую гобеленовую сумку.

– Моя вышивка! – пояснила Молли. – Могу болтать и работать одновременно…

Она бросила взгляд на Клэр.

– Ну как она сегодня?

– В прострации, как и обычно, – сказал Рори. – Она стала много спать. Врач утверждает, что это к лучшему. Во сне неизводят всякие мысли.

– Судя по ее виду, она не с нами, где-то далеко.

– Пожалуй, что так, – печально сказал Рори. – Просто посидите с ней, поболтайте. Остальное – забота сестры Дефарж.

Он склонился над Клэр, прикоснулся губами к ее лбу:

– Не волнуйся, дорогая! Я позабочусь, чтобы за тобой хорошенько присматривали!

Молли готова была поклясться, что увидела у Рори на глазах слезы. «Я недооценивала его! – виновато думала Молли, вынимая чехол для стула, над которым в данный момент трудилась. – Он безупречно заботится о Клэр! Она не нуждается ни в чем, кроме собственной воли к жизни! И все-таки сообщить ее матери надо!»

Когда сестра Дефарж принесла Клэр ее таблетки, которые надо было принимать каждые четыре часа, Молли обратила внимание, что сестра бледна и взгляд у нее какой-то осоловелый.

– Что с вами? – спросила Молли.

– Мигрень… Страдаю от головной боли.

– Ах вы, бедняжка… Почему бы вам не пойти и прилечь?

Работать с мигренью невозможно, а Клэр необходимо внимание. Вот что, насчет таблеток я позабочусь. А вы ступайте ложитесь!

– Высчитаете?..

– Ну конечно! У меня богатый опыт ухода за больными.

Идите-идите, прилягте!

– Благодарю, мадам! – Сестра Дефарж только и мечтала удалиться в темный уголок и прилечь и потому с готовностью последовала совету Молли.

– Ну вот… а теперь нальем водички… – Молли налила воду из кувшина, стоявшего на тележке у стены; там же лежала и пластинка с таблетками. Название ничего не говорило Молли. Оно было французское. Но в остальном она разобралась: по две таблетки каждые четыре часа. Однако, вернувшись к Клэр, Молли обнаружила, что та лежит с открытыми глазами. Более того, глаза ее уже не были затуманены. У нее был ясный, все понимающий и узнающий взгляд.

– Клэр! – воскликнула изумленная и обрадованная Молли.

– Тс-с-с! – приложила палец к губам Клэр.

– Все в порядке! У нее мигрень, она отправилась спать!

Клэр улыбнулась:

– Хорошо! Поговорим.

– Ноя думала…

Клэр фыркнула, глядя на изумленное лицо Молли.

– Да что, черт побери, здесь происходит? – воскликнула Молли выразительным шепотом. – Вот, пока я не забыла, примите эти таблетки!

– Нет! – Это слово вылетело из Клэр, как пуля. Молли даже подскочила на стуле и пролила воду.

– Плохие. От них сплю. Не могу думать. Не надо. – Порывшись среди обложенных вокруг нее подушек, Клэр извлекла свалявшийся комок салфетки, протянула Молли. – Нате… выбросьте!

Молли развернула: внутри оказалось дюжины две таких таблеток.

– От них дурею, язык не мой, руки трясутся… не пью, как вы пришли. Под язык, потом выплевываю. Надо поговорить. Сказать.

Голос у Клэр был хриплый, она явно разучилась произносить слова; составляла их с трудом, как будто они были на незнакомом ей языке.

– Так, значит, таблетки действуют на вас как снотворное? – с упавшим сердцем спросила Молли.

– Да. Хотят отправить в лечебницу, там плохо, оттуда не выйти. – Клэр облизнула пересохшие губы.

– Хотите пить?

– Чаю… люблю чай.

– Я вам дам чаю сколько пожелаете, только сперва посмотрю, как там сиделка!

Молли обнаружила сиделку Дефарж в третьей по счету комнате; та лежала в постели, шторы задернуты.

– Просто зашла спросить, не надо ли чего! – шепотом сказала Молли.

– Нет-нет, просто подремлю, больше мне ничего не надо…

– Тогда спите себе спокойно сколько требуется. Я побуду с леди Баллетер. Только что дала ей таблетки.

– Благодарю вас…

– Порядок! – бодро доложила Молли, прикрывая за собой дверь гостиной. – Еще по крайней мере час мы в безопасности. Чай сейчас будет готов. – Она отыскала банку «Джексон брекфест бленд» и заварила двойную норму. Наполнила чашку крепким золотисто-коричневым чаем. Глаза Клэр засияли, когда Молли поднесла чашку к ее губам, она с жадностью отхлебнула.

– Хотите поесть?

– Можно стотти?

– К сожалению, я мало принесла…

Молли вынула толстый кусок, щедро сдобренный маслом, и Клэр жадно накинулась на него. Опустошила чашку, и Молли налила ей еще. На сей раз Клэр сумела держать чашку сама, хотя ее руки непроизвольно дрожали.

– Таблетки глушат аппетит. Еще можно?

– Я захватила всего один кусочек стотти, но видела в кухне подносик с едой. Должно быть, для меня. Салат с курицей, свежие фрукты, сыр.

– Пожалуйста! – сказала Клэр.

Она съела почти все, и с особым удовольствием – свежайший хлеб, густо намазанный нормандским маслом.

– Вкусно! – проговорила она с полным ртом.

– Отлично! – сказала Молли, наливая себе чай. – Я буду спрашивать, вы отвечайте как сможете. – Клэр кивнула. – Так что же все-таки с вами такое?

– Не больна.

– Так почему же такой вид? Худая, как щепка, руки-ноги дрожат! Рори говорит, что это депрессия.

– Нет. Таблетки дурманят. От них слабость, мысли путаются, аппетита нет. Притворилась, что хуже, чтобы Рори убрался а гонки. Не ушел бы, если бы знал, что оставить нельзя. – Клэр улыбнулась, зло сверкнув глазами. – Обманула его.

– Но зачем? Что у вас происходит, Клэр?

– Рори наказывает за непокорность. Хочет, чтоб умерла! – тяжелый взгляд Клэр встретился с глазами потрясенной Молли. – Убивает своей заботой.

– Заботой?

– Как бы.

– Но почему? – Молли изменилась в лице. – Он наказывает вас за этот выкидыш?

– Не выкидыш. – Внезапно голос Клэр окреп: – Аборт!

Молли рот разинула от удивления.

– Как! Вы сделали аборт? Это он заставил?

– Нет. Сама.

– Господи, почему вы это сделали? – воскликнула в ужасе Молли.

– Ребенок Рори. Не хочу иметь ребенка от Рори. – Глаза Клэр горели так, что Молли стало не по себе. Она никак не ожидала увидеть столько неприкрытой ненависти в глазах, которые обычно способны были выразить разве что мелкое недовольство. – Не могла девять месяцев жить как в аду.

– Так, значит, он не хотел аборта?

– Не знал, пока я не сделала.

– О господи… – Молли ощутила во всем этом такое неистовство страстей, что ей сделалось жутко.

– Еще чаю, – протянула свою чашку Клэр, – язык лучше работает…

Теперь, когда Молли наливала чай, руки уже тряслись у нее. Все это было выше, нет, абсолютно вне ее понимания.

– Когда это случилось? – спросила Молли, овладев собой.

– Какой сейчас месяц?

– Май.

Клэр, подумав, сказала:

– В январе.

– И все это время он пичкает вас этими таблетками?

Клэр кивнула.

– Вы хоть знаете, что это за таблетки?

– Тран… транк… – слово с трудом давалось Клэр.

– Транквилизаторы? – Клэр усиленно закивала. – Но ведь к ним привыкают! – Снова Клэр отчаянно закивала. – Но почему? Господи, почему он вам их дает?

– В наказание.

– В наказание?

– Длинная история. Не сейчас. – В глазах Клэр выразилась мольба. – Скажите матери! Прошу вас, скажите матери!

– Ну конечно, скажу, но что она сможет сделать? Рори ваш муж.

– Мама найдет выход. – Клэр едва заметно улыбнулась. – Она всегда находит.

– Как только вернусь к себе, немедленно ей позвоню!

– Скажите, чтоб скорее приезжала. Скорее! – молила Клэр, возбуждаясь.

Но все-таки она устала. Мало того, что разучилась говорить связно, она столько сил потратила на этот разговор. Клэр сделалась очень бледна, легкая испарина выступила у нее на лбу и над верхней губой. И все же она силилась еще раз повторить свою просьбу.

– Скажите матери, – шептала она. – Чтоб за мной… поскорее…

– Я обещаю! – поклялась Молли. – А теперь отдыхайте! Пойду посмотрю, как там наша Спящая красавица!

Сиделка все. еще спала. Клэр тоже уснула и проспала чуть больше двух часов. Проснувшись, опять попросила пить. Молли заварила еще чаю. Заплетающимся языком Клэр объяснила, что от таблеток во рту все время сухо, но почему-то пить ей при этом почти не дают.

– Может, чтобы усилить воздействие таблеток на организм? – высказала предположение Молли. – Ваша сиделка в курсе того, что происходит?

– Думаю, да. Спит с Рори.

Молли передернуло.

– Кто ваш лечащий врач?

– Приятель Рори. Сомнительный врач. Сиделка тоже подставная.

– Господи боже! – в ужасе воскликнула Молли. – В жизни не сталкивалась с таким кошмаром! В моем окружении даже не подозревают о подобных вещах. Скажите, – взволнованно спросила она, – вы уверены, что сумеете и дальше притворяться, пока не приедет ваша мать?

Клэр кивнула. Увидя решимость в ее глазах, Молли поняла, что она действительно настроилась на то, чтобы перехитрить мужа.

– Перестану пить таблетки. Притворюсь, что сонная.

– Хорошо, если я позвоню вашей матери сегодня, скорее всего она будет здесь уже завтра.

Лицо Клэр озарилось надеждой:

– О да, да! – Она улыбалась уже знакомой Молли улыбкой: широкой, лучезарной, наполненной любовью и убежденностью. – Знала, что вы поможете! – Она потянулась к Молли рукой. – Верная подруга. Сильная. Не дали Рори себя одурачить.