Текст книги "История психологии. Проблемы методологии"

Кольцова В. А.
История психологии. Проблемы методологии

Введение

Психологическая наука чутко реагирует на макросоциальные процессы, происходящие в обществе, так как именно во взаимодействии с общественной практикой она получает главные импульсы для своего развития. Парадигмальные преобразования всех сторон жизни современного российского общества создают принципиально новую ситуацию для развития психологической науки.

Завершается эпоха монопольного господства марксистской философии, что приводит к отказу от априорных и универсальных теорий и методов научного познания и определяет необходимость методологического переосмысления научных достижений прошлого, а также разработки новых перспективных линий развития науки.

На смену гносеологическому монизму приходят принципы «методологической дополнительности» (Н.Л. Смирнова), «коммуникативной методологии» (В.А. Мазилов), «познавательного плюрализма» (И.Д. Ковальченко), «методологического либерализма» (А.В. Юревич), обосновывающие необходимость синтеза многообразных философско‐теоретических подходов и методов, установления взаимопонимания между различными научными направлениями на основе стратегии комплексного многоуровневого исследования, объяснения и интерпретации изучаемых явлений.

Новыми реалиями, характерными для современной науки в целом, и психологии в частности, являются кризис позитивистской методологии и усиление тенденций гуманитаризации, рассмотрение научной мысли в контексте социально‐культурных процессов, возрастание роли субъектной составляющей познавательной деятельности как основания интеграции разных областей знания в целостном изучении человека.

В истории психологии, опирающейся при реконструкции и оценке прошлого на методологические принципы и концептуальные подходы современной науки, трудности, связанные с утратой методологических ориентиров в проведении историко‐психологического исследования, ощущаются особенно остро. Этим объясняется расширение сферы и углубление методологической рефлексии в области истории психологии на современном этапе развития науки. Особую актуальность приобретают задачи переосмысления предмета, методолого‐теоретических подходов и методов истории психологии, поиска способов ассимиляции различных источников психологического знания, их научной трактовки и интерпретации. Разработка проблем методологии историко‐психологического исследования – условие обеспечения достоверности и объективности получаемых знаний, предпосылка успешной реализации основной функции истории психологии – исследования и сохранения всего позитивного и ценного, что накоплено в ходе исторического развития психологического познания.

Проблемы методологии истории психологии освещаются в работах многих отечественных и зарубежных ученых: Б.Г. Ананьева, К.А. Абульхановой‐Славской, Л.И. Анцыферовой, В.В. Аншаковой, В.В. Большаковой, А.В. Брушлинского, Е.А. Будиловой, Л.С. Выготского, А.Н. Ждан, В.А. Каращана, Е.А. Климова, Е.С. Кузьмина, Н.Н. Ланге, Е.В. Левченко, Н.А. Логиновой, В.А. Мазилова, Т.Д. Марцинковской, И.А. Мироненко, О.Г. Носковой, Ю.Н. Олейника, А.В. Петровского, К.К. Платонова, М.В. Соколова, Е.Е. Соколовой, Б.М. Теплова, А.Н. Ткаченко, О.М. Тутунджяна, В.В. Умрихина, Е.В. Шороховой, В.А. Юревича, В.А. Якунина, М.Г. Ярошевского, Д. Берри, Е.Г. Боринга, Д.Ф. Бреннана, А. Гилгена, У. Кима, Д. Наэма, С. Пасс, Д. Шульц и С. Э. Шульц и др.

В последние годы на фоне усиления рефлексии истории психологического познания появился ряд значимых исследований в области методологии истории психологии (Н.В. Богданович; О.В. Гордеева; М.С. Гусельцева; В.А. Мазилов; Т.Д. Марцинковская; М.Д. Няглова; А.В. Юревич и др.).

Однако следует отметить, что освещение проблем методологии истории психологии все еще является фрагментарным и не имеет целостного характера; многие ее аспекты остаются неразработанными. Это касается прежде всего раскрытия противоречивости и альтернативности процесса психологического познания; нового, соответствующего реалиям современной науки понимания и концептуализации ее предметной области; классификации методов историко‐психологического исследования; рассмотрения проблем источниковедения и историографии истории психологии. Требуют осмысления новые тенденции и задачи историко‐психологического исследования, объективно обусловленные социально‐экономическими преобразованиями, происходящими в современном российском обществе, существенными изменениями в его идеологии и научном мировоззрении, возрастанием гуманитаризации научного знания, интеграцией отечественной психологии с мировой психологической мыслью, расширением проблемного поля истории психологии, усилением ее культурологической ориентации и взаимодействия с другими отраслями науки. Все это подтверждает важность и актуальность дальнейшего анализа методологических проблем истории психологии и определяет задачи настоящей работы, состоящие в целостном освещении основных проблем методологии истории психологии: ее объекта и предмета, методов историко‐психологического исследования, историографии и источникового базиса. Многие из указанных вопросов рассматриваются впервые в отечественной истории психологии, чем обусловлен поисковый характер предпринятого исследования.

Хочу выразить глубокую благодарность моим учителям – К.А. Абульхановой‐Славской, А.В. Брушлинскому, Е.А. Будиловой, А.Н. Ждан, Б.Ф. Ломову, Е.В. Шороховой, М.Г. Ярошевскому, идеи которых способствовали возникновению замысла этой работы и явились важным источником его реализации.

Глава I
ХАРАКТЕРИСТИКА ОБЪЕКТА И ПРЕДМЕТА ИСТОРИИ ПСИХОЛОГИИ

1 Объект истории психологии

Одной из главных проблем методологического анализа является определение объекта и специфики предмета рассматриваемой области знания. Методологический анализ истории психологии призван обозначить особенности той объективной реальности, которая ею изучается, а также те ее аспекты, которые определяют предмет историко‐психологического исследования. Адекватное понимание объекта и предмета истории психологии позволяет точно очертить диапазон ее исследовательских задач, границу проблемной области, специфику научных подходов и методов познания, задавая тем самым исходные ориентиры научного поиска.

Говоря об объекте истории психологии, необходимо выделить ряд важных исходных положений. Первое положение касается дифференциации объекта истории психологии и объекта психологии как науки в целом. Если психология изучает собственно психическую реальность в ее содержательном и процессуально‐динамическом аспектах, то история психологии имеет дело не с самой психической реальностью, а с предметом психологии в его историческом развитии, со способом его определения, теорией, возникающей на его основе, являясь тем самым своеобразной рефлексией психологической науки.

Второе положение направлено на разграничение объекта и предмета истории психологии, что представляется важным в силу часто недифференцированного использования указанных понятий в научной литературе. На необходимость четкого определения объекта и предмета историко‐научного познания указывает М.Г. Ярошевский: «Всегда нужно разграничивать объект познания и его предмет. Первый существует сам по себе, независимо от информированности о нем человеческих умов. Другое дело – предмет науки. Она его строит с помощью специальных средств, своих методов, теорий, категорий» (Ярошевский, 1996, с. 7).

Под объектом (от лат. оbjectum) понимается часть объективной реальности, которая противостоит субъекту в его предметно‐практической и познавательной деятельности. Это «совокупность качественно определенных явлений и процессов реальности, существенно отличных по своей внутренней природе, основным чертам и законам функционирования и развития от других объектов этой реальности» (Ковальченко, 2003, с. 53).

С.Л. Рубинштейн в качестве важнейшей характеристики объекта выделяет его независимость от субъекта – «человека и человечества». В его работах дается развернутое определение объекта и объективного: «Термин объективный в настоящее время не однозначен. Под объективными свойствами бытия, действительности и т. п. разумеют собственные свойства бытия, действительности того или иного явления такими, каковы они есть – в отличие от того, какими они представляются тому или иному субъекту, воспринимающему их» (Рубинштейн, 1957, с. 56).

Признание объективности бытия (означающего, что «оно есть то, что оно есть, независимо от того, каким оно познается и даже от того, познается ли оно вообще») в то же время, как подчеркивает С.Л. Рубинштейн, отнюдь не предполагает отождествления понятий бытия и объекта. С одной стороны, «для сознания субъекта бытие всегда выступает как противостоящая ему объективная реальность. Там, где есть сознание, есть и это противопоставление; где есть сознание, бытие выступает перед ним в этом качестве» (там же). С другой стороны, «бытие, мир может существовать и не становясь объектом для субъекта, для его сознания, может существовать и не выступая в этом качестве» (там же). Критически оценивая тенденцию отождествления бытия и объекта, ученый отмечает, что она была присуща как домарксовому материализму, так и субъективному идеализму, отвергавшему существование действительности, независимой от субъекта. Рубинштейн вскрывает ложность указанного аргумента: «Чтобы быть объектом для кого‐нибудь, надо существовать, но чтобы существовать, не обязательно быть объектом для субъекта. Неверно не то, что в качестве объекта нечто существует только для субъекта; неверно, что бытие существует только в качестве объекта для субъекта» (там же, с. 57).

Отсюда вытекает принципиально важный для понимания объекта тезис – существование бытия как объекта предполагает его соотнесенность с субъектом. «Вещи, существующие независимо от субъекта, становятся объектами по мере того, как субъект вступает в связь с вещью, и она выступает в процессе познания и действия как вещь для нас» (там же). Таким образом, условием выделения объекта и его конституирующей характеристикой как формы существования бытия является установление взаимодействия субъекта с бытием, в ходе которого происходит его познание. «Взаимодействие индивида с миром, его жизнь, потребности которой и привели к возникновению мозга как органа психической деятельности человека, практика – такова реальная материальная основа, в рамках которой раскрывается познавательное отношение к миру, такова “онтологическая” основа, на которой формируется познавательное отношение субъекта к объективной реальности» (там же, c. 7)

С.Л. Рубинштейн подчеркивает, что именно конституирование объекта в процессе познавательной деятельности, где объект и субъект представлены в единстве, является онтологической предпосылкой возникновения объективной истины. Истина имманентна познанию, так же как познание имманентно бытию. «Истина объективна в силу адекватности своему объекту, не зависимому от субъекта – человека и человечества. Вместе с тем истина не существует вне и помимо познавательной деятельности людей. Объективная истина – не есть сама объективная реальность, а объективное познание этой реальности субъектом. Таким образом, в понятии объективной истины получает конденсированное выражение единство познавательной деятельности субъекта и объекта познания» (там же, с. 37). Причем на уровне существования в качестве объекта вещи определяются не только в их исходной объектной данности, но и в преломленной через призму их субъективной значимости для познающего их индивида, той роли, которую они играют в его жизнедеятельности.

Опираясь на указанные положения, попытаемся охарактеризовать объект истории психологии и описать его особенности.

История психологии изучает реальный процесс становления и развития предмета психологии как области знания и науки в процессе эволюции человеческого общества. В ней в органичном единстве и нерасторжимой целостности представлено объективное и субъективное содержание. С одной стороны, будучи определением реальности психических явлений и продуктом познавательной деятельности человека, психологическое знание включает в себя объективное содержание. С другой стороны, оно является результатом субъективного психического осмысления человека, воплощает развитие самосознания познающего субъекта. История психологии, отслеживающая складывающуюся в ходе развития общества систему знаний о психической реальности и являющаяся тем самым рефлексией второго порядка – «познанием познанного», еще более усиливает роль и вес субъективной компоненты. Это определяет особую важность методологической проблемы определения объективных критериев истинности создаваемой в ходе историко‐психологической рефлексии картины развития психологического знания.

Особенностью объекта истории психологии является то, что она имеет дело с реальностью прошлого, недоступной для ее непосредственного наблюдения современным исследователем и не воспроизводимую в экспериментальной ситуации. Являясь обращенным в прошлое, историко‐психологическое познание носит ретроспективный характер, чем определяется особая роль реконструкционных методов изучения исследуемых им явлений.

Объект познания истории психологии принципиально динамичен. Говоря об особенностях исторического познания, М. Блок подчеркивал, что оно отражает «стремление к лучшему пониманию», а следовательно, выступает как «нечто, пребывающее в движении» (Блок, 1986, с. 11). Это утверждение непосредственно относится и к характеристике психологического познания как непрерывно развивающегося процесса углубления знаний о психическом мире, начинающегося на самых ранних этапах человеческого общества и сопровождающего всю его дальнейшую историю. Непрерывность психологического познания объясняется той огромной ролью, которую играют психологическое знание и психологическое самосознание в жизнедеятельности человека, являясь базовыми предпосылками и фундаментальными факторами ее продуктивного функционирования. Осознание человеком своих психических сил и способностей открывает ему новые ресурсы в его взаимодействии с миром, а, в свою очередь, активная деятельность по преобразованию действительности обеспечивает более глубокое познание им своей собственной природы. Динамика психологического познания обусловлена расширением познавательной практики человека, являющейся ответом на новые запросы и актуальные потребности жизни, совершенствованием средств познания, развитием когнитивных структур, сменой методологических и теоретических основ. Развитие психологического познания состоит в поступательном расширении сферы изучаемых им явлений, раскрытии их сущности во все более полном и системном виде.

Изучение динамичного по своей природе процесса психологического познания определяет необходимость использования в его исследовании диалектической методологии как наиболее адекватной и соответствующей его сущности. Задача истории психологии – исследовать не только знание о психической реальности, но и процесс его получения, трансформации, его генезис и современные формы существования, проследить его преобразование на различных этапах истории, в разных историко‐культурных контекстах. Логическое и историческое здесь выступают в единстве, и воссоздание этого единства является важнейшим принципом методологии истории психологии.

Объект истории психологии включает сложную совокупность явлений психологического познания: тип и характер психологического знания, способы презентации (категоризации, теоретизации и т. д.), содержание и структуру, противоречивое развитие и преобразование на различных этапах истории человеческой мысли, его опосредствованность особенностями исторического времени и духом эпохи, субъектно‐личностными характеристиками творцов психологической мысли. Понимание природы и причин исследуемых историей психологии явлений определяет необходимость ее выхода в культурное пространство бытия психологической мысли, апелляции к проблемам психологии творчества, учета субъектной составляющей познавательного процесса, т.е. реализации в историко‐психологическом познании комплексной методологии11
  «Любая наука, взятая изолированно, представляет собой лишь некий фрагмент всеобщего движения к знанию… Чтобы правильно понять и оценить методы исследования данной дисциплины – пусть самые специальные с виду,– необходимо уметь их связать вполне убедительно и ясно со всей совокупностью тенденций, которые одновременно проявляются в других группах наук» (Блок, 1986, с. 14).


[Закрыть].

История психологии изучает не материальные вещи и предметы, а идеальный объект и способы его идеализации. Однако созданные человеком в конкретное историческое время, в контексте той или иной конкретной культуры, они входят в способ мышления, мировоззрения данной эпохи; знание становится частью реального мира, мощным средством воздействия на человека, организации и преобразования бытия. Более того, в определенный момент оно отчуждается от своего творца, приобретая самостоятельное, независимое от него существование. Знание столь же реально, сколь реальна любая вещь, созданная человеком. Идеальное столь же объективно, как и материальное.

Как же сочетаются определение знания как идеального воспроизведения, воссоздания и его понимание как реальности бытия человеческого мира? Как разрешается данная дилемма? Ответ на этот вопрос обращает нас к рассмотрению гносеологической и онтологической природы знания как формы познанной действительности и как продукта человеческой деятельности. Гносеологический аспект определения знания включает его рассмотрение в контексте познавательного отношения к объективной действительности, где знание выступает как идеальный объект. Но знание – это одновременно и продукт познавательной деятельности человека, в ходе которой оно воплощается в созданных им произведениях (научных трактатах, статьях, исследовательских методиках, приборах). Сохраняя свою гносеологическую характеристику как познания сущности мира, знание получает, таким образом, онтологическую форму своего бытия в качестве объективированного в духовном производстве, духовном способе жизни. В этом своем аспекте оно выступает уже непосредственно как феномен культуры, как реальность, доступная для ее объективного исследования и познания. Бытие знания как продукта человеческой деятельности в качестве культурного феномена составляет, таким образом, реальную предпосылку историко‐научного познания прошлого.

Психологическое знание, возникающее на разных этапах исторического развития, не дано исследователю в той форме, в которой оно было презентировано в свое время. Как пишет И.Д. Ковальченко, с одной стороны, прошлое «так же реально и объективно для настоящего, как реальна и объективна для отдельного человека его предшествующая жизнь». С другой стороны, «настоящее представляет собой непосредственное бытие, а прошлое – лишь бытие опосредованное» (Ковальченко, 2003, с. 109). Знание, полученное в прошлом, представлено в различных памятниках культуры, дошедших до нас. Памятник культуры, созданный ее субъектом на определенном этапе исторического развития, является продуктом деятельности человека, объективированной формой выражения воплощенной в нем психологической мысли. Характеризуя его природу, А.С. Лаппо‐Данилевский оценивает его как «реализованный продукт человеческой психики, пригодный для изучения фактов с историческим значением» (Лаппо‐Данилевский, 1913, с. 375). По мнению Лаппо‐Данилевского, «только “мысль”, сопровождаемая действием, через посредство которого она осуществляется, и становится источником» (там же, с. 370). Об этом же пишет и основатель французской школы исторической психологии И. Мейерсон:

«Все человеческое объективируется и проецируется в творениях, весь физический и социальный опыт и все то, что в этом опыте и через этот опыт выступает как состояние или функция: аспекты анализа реальности, аспекты мысли, желания, чувства, личность – наиболее абстрактные идеи и наиболее интимные чувства» (Meyerson, 1948, р. 142). По словам Ж. Дюби, единственная доступная для исторического анализа «реальность заключается в документе, в этом следе, который оставили после себя события прошлого» (Дюби, 1991, с. 58). Таким образом, памятники культуры прошлого выступают в качестве той реальности, с которой имеет дело исследователь, реконструируя развитие психологического познания.

Исследуя памятники культуры, историк психологии воссоздает заключенное в них психологическое знание и способ его получения. Установление познавательного отношения исследователя с изучаемым им памятником культуры приводит к превращению последнего в исторический источник, выступающий как объект историко‐психологического познания, позволяющий реконструировать заключенное в нем психологическое знание и психологические характеристики его создателя. «В последовательности творений психолог должен найти ум, который их создал, выявить его уровни, аспекты и трансформации и, таким образом, через историю творений воссоздать историю ума, психологических функций,– писал Мейерсон» (Meyerson, 1951, р. 82). Это, в свою очередь, требует реализации в истории психологии источниковедческого подхода.

Выделенные особенности объективной реальности, изучаемой историей психологии, позволяют определить ее объект. Объектом истории психологии является реальный процесс психологического познания в единстве его гносеологической и онтологической характеристик – как идеального воссоздания процесса исторического формирования представлений о психической реальности, конструирования предмета психологии и как объективированного продукта человеческой деятельности, представленного системой психологического знания, дошедшей до нас в виде исторических источников как ее носителей.