Текст книги "Полёт Голубой Рыбы"

7

(Из дневника…15 августа… 19 ч.40 мин… Санкт-Петербург)

Я не знала, что так не бывает, потому что находилась еще в таком возрасте, когда мир только начинает открываться перед глазами, и глаза открываются в него: шире и глубже, и выше, и до самого низа, где из-под земли пробивается трава, а ее корни уходят еще дальше в планету. А ты тянешься вверх к Солнцу точно так же, как трава, хотя еще не понимаешь, как вы похожи с ней. Ты многого не знаешь, поэтому тебе легче поверить во всё, что видишь, если даже это случается с тобой впервые. Привычка жить не успела еще обмануть тебя настолько, чтобы каждое наступающее утро становилось «еще одним», по той причине, что ты, якобы, его видела раньше. Птица, сидящая на ветке перед моим окном, это каждый раз новая птица. И ветер не может быть вчерашним. И Солнце всегда старше на один день.

Легче придумать свою жизнь, чем просто жить по солнечному лучу и по шепоту сердца. Но даже сейчас в абсолютной темноте я – не одинока: «Ты слышишь меня, Небо? Я – такая же маленькая звездочка, которую не видно сверху, но я такая же большая звезда, что не вмещаюсь в зрачке муравья: он не видит меня, но в любом случае это не значит, что я не существую».

После того, как что-нибудь запишешь в тетрадь, уходя, нужно обязательно закрыть ее, чтобы мысль твою не сдул с листа ветер, как с лица сон. Или чтобы птица не склевала ее зерна. И вообще, всегда найдется кто-то, охотящийся поблизости за твоими желаниями, потому что своих у него больше нет, а ведь если нет желаний – ты не светишься изнутри, и значит, тебя трудно увидеть Богу. Такие охотники выдыхают печаль, а вдыхают горечь, и при их приближении воздух становится таким сухим, что дерет в горле и можно ни с того ни с чего закашляться. Но это даже хорошо, когда кашляешь, потому что охотники боятся громких звуков, и падают вниз – в пустой колодец, что находится посередине ночи, в том месте, где сидит невидимый филин и смеется над всеми, кто его не видит.

Я не знала, что так не бывает, поэтому это случилось. Вначале я решила, что в форточку залетела птица. Послышался характерный звук хлопающих крыльев, видимо больших, судя по силе звука. И даже ощутимое движение воздуха я почувствовала перед своим лицом. От неожиданности я отпрянула в сторону, испугавшись, что меня коснется Оно (из-за темноты в комнате я не могла разглядеть). Но то, что я была уже не одна – не вызывало никаких сомнений. Почему-то в этот момент мне нестерпимо захотелось спать, однако я продолжала стоять на месте, боясь обернуться назад, а тем более – подойти к своей кровати. И даже спиной я чувствовала, что Оно смотрит на меня (если у него, конечно, были глаза, ну, или что-то такое, чем можно было наблюдать за мной). Стало холодно, а может этот холод появился внутри моего тела… Он не отпускал меня несколько минут, но когда дрожь прошла, я вдруг почувствовала, что мои плечи начали потихоньку распрямляться и напряжение между лопатками стало разглаживаться, как складка – рубец на простыне. Я заметила, что становлюсь спокойнее.

– Если боишься, не оборачивайся, – услышала я тихий голос за своей спиной.

Слова звучали настолько четко, что казалось – смысл их заключался в каждой букве: округлости, изгибы, углы и завитки их создавали в моей голове узор, напоминающий вышитые гладью цветы, разбросанные по белому полотну. Я отвлеклась на разглядывание этой вышивки, и страх окончательно ушел из меня на выдохе.

– Нет ничего такого в мире, что не способна вместить в себя твоя мысль, поэтому нет смысла закрываться от него, ведь он – в тебе самой, а не снаружи, как думают люди. Мир – всего лишь твое отражение: ты смотришься в него, как в зеркало, и видишь только себя. А если ты от него убегаешь, то это выглядит очень смешно со стороны, потому что ты бежишь на месте – скользишь, как будто твои пятки намазаны маслом.

И я услышала смех, от чего опять вздрогнула, и как-то жалобно произнесла, все еще не поворачивая головы:

– Я не понимаю тебя… Я еще не так давно родилась…

– Здесь! Не так давно родилась здесь. Вспомни! 222…539…174… Вспомни, почему ты пришла сюда. Я – твой помощник. У каждого человека на этой планете тоже есть помощник. Они называют его ангелом.

– Значит, ты – ангел?

– Если тебе хочется, можешь называть меня так. Это даже хорошо, что ты чувствуешь себя человеком.

– Конечно, я – человек! Человек, – сказала я, и почему-то расплакалась.

Помощник примирительно-нежно добавил:

– Ладно, пусть будет по-твоему. Только не лей воду из глаз, а то я не понимаю, зачем ты это делаешь.

– Я плачу…

– Вот и не отвлекай меня по пустякам больше. Я должен реагировать на твои просьбы, потому что я твой помощник – это моя работа. Но ты в последнее время задаешь много вопросов мне, а еще и плачешь.

– Я тебя даже не знаю. Как же я могу задавать тебе вопросы?

– По-твоему, ты задаешь их себе? Смешная девочка. Разве ты не знаешь, что ни один вопрос не остается без ответа? Считай, что я и есть ответ на твой вопрос. Слушай меня внимательно: ты – иная на этой планете (чтобы не расстраивать тебя другим словом, которое, впрочем, более верное по смыслу)…

– Ты хотел сказать «чужая»?

– Ну, если ты знаешь сама ответ, зачем спрашивать?

– Я не хочу быть чужой, потому что я маленькая девочка: мне хочется, чтобы меня любили.

– Точнее, хочется, чтобы тебя понимали. А здесь это не всегда одно и то же. Я и пришел об этом сообщить, чтобы ты больше не мучила себя, и не вгоняла свою мысль в колодец, как ночной охотник, застигнутый врасплох. Прими это как данность – аксиому – ночь и день – снег зимой… дальше продолжи сама, если больше нечем заняться. Из того, что тебя не понимают, совсем не следует, что тебя не любят. Они просто не любят так, как хочется тебе, и это не совсем то, чего ты ожидаешь. Ну, прости уж их, каждый любит, как умеет. Да что ты вообще понимаешь в любви (хмыкнул он), потом немного помолчал и добавил: старайся реже произносить это слово, а то протрешь его насквозь. А теперь досчитай до пяти, и можешь обернуться назад. И вдруг я увидела себя как будто со стороны: сидящей на лужайке, и плетущей корзину из нарезанных, шириной в 1 сантиметр, листьев. Осторожно, чтобы не повредить их, я туго стягивала узелки, периодически смачивая пальцы в ковшике с водой, взятой из небольшой речушки, пробегающей рядом. Затем я повернула голову туда, где стоял старик, и ничего, кроме него уже не было. Он все так же молча смотрел на меня, прижимая к груди свою корзину. И почему я решила, что там у него ягоды, а может даже черника, которую я очень люблю? Но подойдя к нему поближе, я с сожалением увидела, что в ней лежат обычные круглые, гладкие камни, величиной в половину моей ладони.

– Они теплые? – спросила я.

– Они живые…

Он пошел вперед, не обернувшись ни разу… И за ним следом пошел ветер, поправляя на ходу его развивающуюся накидку, издалека похожую на большие крылья, сросшиеся на спине.

8

(Из дневника…11 декабря… 17 ч.55 мин… Санкт-Петербург)

«Наш народ когда-то жил в другой стороне, наша кожа была темнее, и по ночам мы были слепы. Однажды ночью небо осветилось тремя лунами: одна из них опустилась за вершину горы, и стало опять темно. Самые смелые пошли туда на рассвете, и нашли сына богов. Его кожа была цвета морской пены, а волосы подобны золоту. На кораблях, летящих, как стрелы, он привез нас на новую родину – на острова цветов и пения птиц».

О, эти белокожие боги на рычащих колесницах, таинственные существа, спускающиеся на Землю в раскатах грома и в облаках дыма! А когда боги улетали, то всегда оставляли за собой вспышки огня… В клинописных табличках о Гильгамеше говорится о путешествии на похожей небесной машине: «…посмотри на землю внизу, на море. Каким оно тебе кажется? А земля похожа на мучнистую кашу, а море на корыто с водой». Собственно, ничего не изменилось с тех пор: космонавты так же описывают свои впечатления о полетах: «Внизу летела земная ночь. И вдруг из этой ночи донесся лай собаки. А потом стал отчетливо слышен плач ребенка! И какие-то голоса. Объяснить это невозможно. Эти звуки преследовали меня практически все время полета».[4]4
  Владислав Волков


[Закрыть] Видения у космонавтов могут быть разными, но все они утверждают, что, находясь в этом странном состоянии, они определяли некий идущий извне мощный поток информации. И никто не мог назвать это галлюцинацией, потому что слишком реальными были ощущения. Ученым на Земле пришлось признать, что в Космосе «Человек претерпевает одну или несколько трансформаций. Превращения в тот момент кажутся ему естественным явлением, как будто, так и должно быть». Мне бы еще не знать об этом. Космос обладает способностью материализовывать мысли и показывать то, о чем ты мечтаешь на подсознательном уровне. По этой причине некоторые могли видеть с орбиты, пролетая мимо конкретной части Земли, свой дом, и даже своих родных. Конечно, проще в этом изменении сознания усмотреть воздействие магнитных полей и излучения, ведь космические лучи движутся с огромной скоростью, и частицы их создают необычное фиксирование световых вспышек при закрытых глазах. Но те, кто встречался с Космосом, не склонны к однозначным ответам: «Там, в глубинах Вселенной, с людьми происходит неизвестно что. Состояние физическое худо-бедно изучается, а вот изменения сознания – темный лес. Медики делают вид, что человека можно ко всему подготовить на Земле. На самом деле это абсолютно не так»[5]5
  Александр Серебров


[Закрыть]

Я знаю и то, что ощущения, испытываемые на орбите, хоть и вызывают некоторый страх, тем не менее доставляют своеобразное удовольствие, которое нельзя сравнить ни с чем на Земле. Вероятно поэтому после возвращения домой, начинаешь испытывать состояние тоски по этим явлениям и непреодолимое желание вернуться туда, чтобы снова почувствовать невыразимое единение с Вселенной, которая вглядывается в тебя так же, как ты в нее. Но человеку, ничего не знающему о Космосе, может показаться всё это выдумкой…

Удивительные сказки рассказывают на Земле, но подобное я уже слышала раньше в своем инопланетном детстве, только называлось это «Историей Космоплавания». Там корабли не летают, а плавают по космическому Океану, как Голубая Рыба, которую никто не может не то что поймать, но даже увидеть. Из каких же глубин выплывала она в сознании тех, кто населял другие планеты, и даже те из них, что давно превратились в холодных белых карликов или их сжег своим дыханием огненный дракон, или поглотила черная глотка, которая втягивает в себя всё, только забирая и никогда не возвращая, ничего не выпуская обратно, даже свет. В нее проваливаются, будто в глубокую, кромешную яму, не имеющую дна. Своим черным зрачком она манит к себе, как змея, смотрящая в глаза, и никто не может покинуть ее. Это и есть змей Боюсу, который днем является в виде радуги, а ночью в виде черной дыры среди Млечного Пути, проглотившей саму себя и свет, и время, которого не существовало вначале, когда Вселенная еще не родилась, а была единственной черной дырой в Космосе, представляющей собой и воду, и камень одновременно: и жидкое, и твердое: и то, что умело течь, и то, что не было текучим. Но всё это безмерное и тяжелое вмещалось в одну точку, квантовые характеристики которой не известны землянам. Это был миг длиной в несколько секунд, когда температура достигла своего апогея, когда появилась Стрела времени и пронзила Пространство: кто-то завел часы, и Стрела полетела от гармонии к хаосу и далее – к энтропии, ведь на ее острие уже была выведена формула

S=KlogW,

которая окажется потом начертанной на могильной плите ученого, назвавшего ее формулой процесса энтропии, а по сути, умирания, если судить по кладбищенской ограде. Основное свойство Времени равно основному свойству Стрелы. Есть ли конец у нее – никто не знает, и бесконечно ли долго будет расширяться Вселенная, и насколько быстро она будет торопиться? Через 100 миллиардов лет здесь на Земле вы перестанете видеть все звезды, сияющие в небесах: только тьму и пустоту… Не останется даже и того прошлого, в которое смотрите сейчас, глядя на небо. Прошлое уйдет, станет недосягаемым, как потерянная память, написанная когда-то белыми буквами, цифрами, знаками, созвездиями, и словно стертая мокрой тряпкой с черной доски. И Черные дыры будут править Космосом, но и они потом растворятся, оставив после себя лишь разбросанные частицы, плавающие в Пространстве.

Ничего больше не будет происходить, никаких перемен…. И тогда Время потеряет смысл, и Время потеряет себя. Так гласит одно древнее космическое пророчество на моей планете. Но мы знаем, что Вселенная дышит, ее сердце бьется в определенном ритме, ее кровь пульсирует, и поэтому она расширяется и сжимается, никогда не доходя до точки бесконечной плотности – до сингулярности, и то, что считают земляне Большим Взрывом, для нее был лишь переход в другое состояние – в другой ритм – в иную фазу своей жизни, называемую здесь расширением. Вселенная думает, и все ее атомы, и все субатомные частицы… Но разум этот невозможно сравнивать с другим каким-либо разумом, потому что она знает то, чего не дано познать никому.

Вспоминая об этом, я как будто поднималась чуть-чуть вверх в далекое небо, уходившее все выше и выше от меня, по мере того, как я становилась старше и земное притяжение держало меня еще крепче на поверхности этого мира.

«По дороге к Солнцу когда-то росла красная планета, на которой жили красные боги, или такими они являлись тем, кто их видел… Люди на зеленой планете красили в красный цвет огромного каменного сфинкса, напоминающего шар с крыльями, и своего бога Гора, считая, что и он приходил к ним с неба в далекие времена, когда планета богов находилась ближе к Солнцу. Но боги приходили и уходили снова, а чтобы никто не чувствовал себя забытым и покинутым, они должны были постоянно слышать, о чем их просят и в чем нуждаются те, кого оставили там… Поэтому они научили землян, как можно разговаривать с ними, и люди из высоких пирамид посылали им луч, а божества красной планеты умели читать по нему все их мысли. Теперь никто не видит дороги, идущей от той планеты к Земле, потому что красные боги покинули ее, когда отдалилась она от Солнца и ушла на другую орбиту, раненная осколками от разорвавшейся планеты, имя которой Фаэтон. Часть из них переселилась после этого на Землю, и любили они земных женщин, прорастая в них новыми всходами, как зерна в поле… Остальные переселенцы отправились на другую планету, и теперь она правит всеми по законам космического разума, которым в высшей степени обладают красные боги…».

Внешне я не отличалась от девушек своего возраста. Хотя, нужно заметить: моя душа была помещена в красивую форму. Хвала мастеру! Есть лица, на которые приятно смотреть, но физическая красота – не единственный показатель такого интереса, важнее как раз то, что излучает человек (люди называют это разными словами: добротой, светом, харизмой, сексуальностью, душевностью, магнетизмом, искрой Божьей, а также огнем дьявольским), думаю, всё на самом деле не так страшно и гораздо проще. Можно назвать это силой или энергией: смысл не меняется… Я обладала способностью притягивать к себе людей. Проходивший мимо человек, порой не понимая почему, оборачивался, с опозданием осознавая, что сейчас, может быть, мимо него промелькнуло нечто такое, на что отреагировала его душа, как будто кто-то окликнул ее и потянул за собой. Но я не придавала значения этому, наверное, потому, что с самого детства привыкла к таким внешним проявлениям внимания к себе, ведь в глубину здесь никто не заглядывает, и никто не видел меня такой, какой я была на самом деле. Иногда в толпе я тоже выхватывала взглядом кого-нибудь, ощущая некое родство с ним, это было похоже на узнавание когда-то уже виденного мной человека, но почему-то забытого… На Земле существует интересная особенность, кажущаяся мне игрой случая, когда незнакомый человек в вероятном будущем имеет некоторый шанс стать самым близким и любимым… Мне трудно объяснить, что именно дает людям уверенность в правильности подобного выбора, основанного исключительно на интуиции, не смотря на то, что у них она уже не так хорошо развита, как в далекие времена. Однако…

В Совет Исследований Объектов Солнечной Системы (модуль «Земля)

Данные о землянах: Люди постоянно что-то предсказывают, взрослый человек, в основном, правильно угадывает, что произойдет в последующие несколько секунд, но не фиксирует в это время свое внимание. Область, ответственная за это, находится в части среднего мозга, а точнее – в черном веществе и еще в полосатом теле. Но я поняла, что они не знают ответов на основные вопросы: «Что случится с Вселенной?», «Какова цель человеческой жизни?» и «Куда попадает человек после смерти?» Им не проверить свои версии и теории, и по этой причине они не могут ничего ни опровергнуть, ни принять за истину. Сложность изучения самих землян состоит в том, что при незначительном видовом различии люди очень сильно отличаться друг от друга по своей психической и интеллектуальной структуре. (конец связи)

Понимала я это и на собственном опыте, особенно в подростковом возрасте, когда ко мне стали приходить знания не вычитанные из книг и не услышанные от учителей, но как бы вспомнившиеся мгновенно, подобно тому, как вспыхивает свет, когда вы щелкаете выключателем, и все невидимые до того предметы, находящиеся в темноте, проявляются перед вашими глазами и обретают свою реальную сущность. Не надо думать, что я сразу осознала себя космическим созданием в человеческом теле. Меня до поры до времени оставили познавать жизнь самостоятельно, а редкие визиты помощника случались только в моих снах, и вначале я им не верила, как поступают все люди. Но если говорить честно, то с самого детства я чувствовала себя не совсем «правильной», так, наверное, воспринимают свое отличие от других великие поэты, гениальные музыканты, художники. Как это ни странно, комплекс гениальности существует, может это связано с космической привилегированностью, которую так хочется скрыть, если ты психически нормальный человек. Общаясь со сверстниками, я понимала: во мне что-то изначально не так, и тогда я чувствовала себя по-настоящему одинокой. Каждый подросток – непризнанный гений, мучающийся от непризнания себя человечеством. Но одиночество мое было иного свойства, и только внешне походило на возрастной раздрай. Настоящая причина заключалась в том, что я одновременно существовала как бы в двух ипостасях: жила здесь, и в то же время наблюдала со стороны свою жизнь, не чувствуя себя до конца родной этому миру. Тем не менее, я любила его, но с какой-то печалью, понимая, что всё происходящее сейчас и даже то, что еще только должно будет произойти в будущем, и о чем я уже знала, пойдет по тому развитию сюжета, в который я не имею права вписать ни одной страницы и не переставить ни одного слова, а тем более что-либо исправить, хотя, дарованных мне сил было достаточно для легкой корректировки действительности и даже для спасения чьей-нибудь жизни. Но космический закон запрещал всякое вмешательство во внутренние дела планеты и человека и в ход истории, которая зависит от раннее осуществимых решений и действий.

Одно вытекает из другого и поэтому есть опасность, что нарушая последовательность, ты не сможешь предугадать, как это отзовется в будущем. «Постулат ненасилия» – так звучит этот закон в учебнике по Истории Космоса. И далее: «Земля – планета. Звездная система – Млечный Путь. Возникла из космической пыли 5 млрд. лет назад, через 1 млрд. лет на ней появилась жизнь. Планета С. явилась катализатором, давшим толчок первым проблескам сознания людей. Число этой планеты 4, и поэтому данное человечество представляет собой единицу четвертого царства. С 4231 по 2231 г. до н. э (по земному времяисчислению) период обращения планеты С. совпадал с земным, так называемым, юлианским годом, который состоит из 365 с четвертью суток. Из всех «неподвижных» звезд идентичный цикл имеется только у планеты С., что и объясняет ее основополагающую роль для Солнечной системы, и в частности для Земли» («Краткое жизнеописание планет Солнечной системы», том 2). Была еще одна книга, я считала ее для себя настольной, потому что еще со школы низших ступеней во мне проснулся интерес к другим планетам. Особенно мое внимание притягивала Земля, о которой я сама придумывала разные истории до тех пор, пока не стала заниматься ею всерьез уже под руководством Учителя. Но те азы знаний, полученные мной в детстве, я помню до сих пор: «Существуют некоторые правила, по которым происходит общение более развитой космической расы с теми, кто стоит на несколько ступеней ниже в своем развитии. Только в одном случае возможно оказание помощи, когда поводом для этого является просьба, исходящая от людей, и направленная к силе, превышающей собственные душевные и физические силы человека» («Практическое психовидение», т.1) В этом разделе говорилось как раз о Земле.

К сожалению, имеется слишком большой диссонанс в «звучании» людей (если человека воспринимать как музыкальный инструмент). Эти полярно-ментальные качели – характерный признак земной цивилизации и, своего рода, ее беда. Непризнанные гении – одиночки, как проросшие, но побитые градом всходы, сами становятся всего лишь почвой для одного выжившего и взошедшего зерна, выросшего в полную силу над толпой, не способной еще понять новую идею. Мы считали, что есть только один путь к изменению этой ситуации: человечеству нужно перестать воспринимать себя, как популяцию муравьев, и, наконец, обратить внимание на каждую личность, как это делается на Звезде. Но реально ли это здесь? Ведь Земля заселена гораздо больше, а та стадия техноса, на которой она сейчас находится, не позволяет «обработать» такой обширный материал как всё человечество. Вначале мне казалось странным, что я вообще думаю об этом, потому что моих сверстников занимало совсем другое, и мне даже не с кем было поделиться своими «открытиями». Позже я поняла, что не сама додумалась до всего. Я просто вспомнила то, чему научили меня на Звезде. Вспомнила. И это не представляло особого труда, тем более, что такая система познания работает во всем Космосе, там, где существуют разумные существа. Знать: означает только одно – вспомнить… Ведь всё уже где-то когда-то было во Вселенной, а Космос не герметически закрытый сосуд: из него может испить любой, кого мучает жажда.

«Новая луна, выходи, дай нам воду. Новая луна, пошли нам грозу с ливнем. Новая луна, стряхни нам сверху воду» – так молились древние люди, взывая к небу.

«О Каги! О Каги!

Разве мы не твои дети,

Разве ты не видишь, что мы голодны?

Дай нам пищу! —

И он дает нам полными пригоршнями».

«Пусть солнце выходит,

Чтобы мы могли видеть.

Пусть солнце взойдет для нас,

Выходи, солнце,

Чтобы мы могли видеть…»

Но намного ли дальше я ушла от тех древних людей, которые не представляли себя оторванными от Космоса здесь на Земле, чувствуя свою зависимость и любовь, и страх перед ним, и непреодолимое желание понять – чего им ждать от этого бесконечного Океана, в котором плещутся сияющие рыбы: белые, желтые, красные и голубые, но с Земли они часто видятся просто серебристыми точками, или это так сверкает, переливаясь на черном фоне, чешуя этих не пойманных рыб…