Текст книги "Битва за Москву. Первое решающее сражение Второй мировой. 1941-1942"

Война в воздухе над Центральной Россией

Война в воздухе началась практически за девять месяцев до того, как на земле был сделан первый выстрел. ОКЛ (OKL – Oberkommando der Luftwaffe – Верховное командование люфтваффе) уже в октябре 1940 года сформировало группу дальней разведки, оснастив ее тяжелыми машинами типа Не-111 и Yu-88, которые были снабжены специальными высотными двигателями и встроенными камерами дальнего действия.

Эта разведывательная группа, которой командовал оберст-лейтенант Ровель, была подчинена непосредственно командующему люфтваффе. В нее входили четыре эскадрильи, которые позднее занимались фотосъемкой оперативной области между Ленинградом и Черным морем. Первая эскадрилья группы вылетала с аэродрома Зеераппен в Восточной Пруссии, перелетала на высоте 12 000 м границу между Германией и Советским Союзом и фотографировала оперативное пространство между Киевом и Минском.

Командующий 2-м воздушным флотом фельдмаршал Кессельринг, которому было поручено применение бомбардировочной авиации против Великобритании, после перевода своего штаба в район Варшавы взял на себя командование всеми военно-воздушными формированиями, которые должны были быть готовыми к нападению на Советский Союз в радиусе действия группы армий «Центр».

Следующие штабы оперативного руководства до середины июня перебазировались вместе со своими формированиями на заранее подготовленные позиции между Восточной Пруссией и Южной Польшей:

Командование 2-го воздушного флота (фельдмаршал Кессельринг), штаб-квартира в Варшаве.

II авиакорпус (генерал авиации Лерцер), штаб-квартира в Отвоцке, к югу от Варшавы.

VIII авиакорпус (генерал-лейтенант барон фон Рихтгофен), штаб-квартира в населенном пункте Сувалки.

I зенитный корпус (генерал-майор фон Акстельм), штаб-квартира в Варшаве.

В первые дни кампании первоочередной задачей обоих авиакорпусов была преимущественная поддержка двух танковых групп, после того как будут подавлены советские орудия ПВО. I зенитный корпус разместил свои полки (101-й и 102-й зенитные полки) рядом с танковыми группами на направлении главного удара. В оба полка входили также два смешанных и один легкий батальон, в которых насчитывалось всего шесть тяжелых (8,8 см) и семь легких (3,7 см и 2 см) батарей.

Боевой порядок авиакорпусов:

II авиакорпус, истребительная авиационная эскадра (ИЭ) 51,

бомбардировочная эскадра (БЭ) 3 и 53,

эскадра пикирующих бомбардировщиков (ПЭ) 77,

штурмовая боевая группа (ШБГ) 210,

боевая группа особого назначения (БГ) 102.

VIII авиакорпус, истребительная авиационная эскадра (ИЭ) 27,

бомбардировочная эскадра (БЭ) 2,

эскадра пикирующих бомбардировщиков (ПЭ) 1 и 2,

эскадра истребителей-бомбардировщиков (ИБ) 26.

Командованию воздушного флота были подчинены ИЭ 53 и 122-я группа дальней разведки. Военно-воздушные формирования были ведены в бой незадолго до открытия огня. Отдельные проверенные в боях экипажи трех бомбардировочных эскадр поднялись в воздух на своих боевых машинах. Они должны были за час до начала наступления, в 3:15 утра 22 июня, находиться в воздухе над аэродромами противника и сбросить первые бомбы на стоящие на земле машины, сооружения, взлетно-посадочные полосы, сделав невозможным вылет русских самолетов.

Когда утреннее воскресное солнце только показалось над восточным горизонтом, немецкие истребители, бомбардировщики, разведчики и истребители-бомбардировщики были уже в воздухе. Им было необходимо с первой же попытки перехватить истребители противника и уничтожить еще на земле советские бомбардировщики с красной звездой на фюзеляже.

Машины типа Do-17Z БЭ 2 в эти утренние часы вылетели с площадок, расположенных к югу от Алленштейна по общему направлению Гродно – Вильна – Лида. Самолеты Ju-8 8 БЭ 3 покинули аэродром в районе Демблина и обрушились на советские города между Брест-Литовском и Кобрином. А He-111H БЭ 53 из района к югу от Варшавы вылетели бомбить аэродромы между Белостоком и Минском.

Теперь повсеместно горели расположенные в приграничной области аэродромы. Немецкие бомбы превратили ангары в полыхающие костры, уничтожили стоящие на земле самолеты, покрыли глубокими воронками взлетно-посадочные полосы. Однако вопреки ожиданиям советские летчики оказали сопротивление. Повсеместно шли воздушные бои. Советские пилоты даже атаковали место базирования ПБ 77 в Бяла-Подляска. К счастью, на месте оказалось несколько машин ИЭ 53 (гауптман Вильке), которые сбили 15 русских самолетов.

В другом месте советские самолеты обрушились на конвой 2-й танковой группы. На этот раз вовремя подоспели истребители ИЭ 51 (гауптман Фёцо) (среди них был командир авиаэскадры оберст Мельдерс), которые сбили двенадцать вражеских машин.

Однако и наши эскадрильи понесли серьезные потери. Когда самолеты ПБ 2 (майор Хичхольд), на одном из них находился доселе никому не известный обер-лейтенант Рудель, атаковали скопление русских танков в районе Гродно, неожиданно появились советские истребители. Хотя немцам (ИЭ 27) удалось отогнать русских, потери оказались весьма значительными. Среди погибших был командир эскадры майор Шельман.

Когда вечером первого дня кампании в штаб-квартире 2-го воздушного флота в Варшаве были подведены итоги, оказалось, что в воздушных сражениях уничтожено 210 вражеских самолетов, а на земле – 528!

Основные силы формирований были направлены для уничтожения окруженных советских дивизий в районе Белостока и Новогрудка. Среди прочих там были обер-лейтенант Лау и гауптман Брюкер из ПБ 2. Пока еще немецкие пилоты повсеместно превосходили русских. Девятнадцатилетний лейтенант Стрелофф (ИЭ 51) сбил 25 июня свой первый вражеский самолет. За несколько последующих месяцев он одержал 68 воздушных побед. Обер-лейтенант Колбофф (ИЭ 51) на седьмой день кампании уничтожил пять русских самолетов (месяцем позже он сам погиб в воздушном бою).

Летчики несли существенный вклад в большие успехи первых недель кампании. Везде взлетали на воздух мосты и железнодорожные узлы, бункеры и казармы. Личный состав БЭ 3 28 июня участвовал в атаке на Брест-Литовскую крепость и причинил ей большие повреждения 1800-кг бомбами. Летчики в немалой степени содействовали капитуляции гарнизона крепости. 30 июня, когда отгремело сражение в котле в районе Белостока, дело дошло до массированного налета советских истребителей. Германские машины типа Bf-109F (ИЭ 51) взлетели тотчас и только в этот день сбили 114 вражеских самолетов. Гауптман Йоппин (ИЭ 51) и лейтенант Бэр уничтожили пять советских самолетов, оберет Мельдерс – два.

Зенитные подразделения тоже прекрасно зарекомендовали себя в те дни. Два полка до третьего дня кампании сбили 28 вражеских самолетов, а один только легкий зенитный 91-й батальон уничтожил в районе Кобрина семь машин. Первых успехов в наземных боях добился взвод под командованием вахмистра Фледера, которому удалось несколькими орудиями подбить много вражеских танков в районе Слонима.

Связь с отдельными подразделениями и штабами поддерживали роты связи 38-го авиаполка, который вместе с передвижением войск также перебазировался через границу. Только в районе действия XXXIX моторизованного армейского корпуса за первые три дня кампании было протянуто 120 км телефонных линий.

По мере развития наступления группы армий «Центр» части 2-го воздушного флота рассредоточивались вдоль линии фронта, так же как и наземные подразделения, и были вынуждены помогать то здесь, то там – где в данный момент «горит».

Однако, когда наступление группы армий в районе Смоленска начало замедляться и Гитлер решил не атаковать непосредственно Москву, а повернуть танки на Ленинград и Киев, он отдал командованию воздушного флота приказ сровнять Москву с землей.

Но до этого еще не дошло. Хотя немецкие истребители по-прежнему господствовали в воздухе над Белоруссией и Центральной Россией, все же вражеская оборона существенно усилилась. Несмотря на то что немцы достигли воистину выдающихся результатов по числу сбитых вражеских самолетов, все больше и больше машин с красной пятиконечной звездой на фюзеляже поднималось в воздух.

Тем не менее германские летчики были очень опытными, проверенными в боях и во многом превосходили противника. Для примера можно привести следующие данные: только в июле германские летчики сбили: оберет Мельдерс (ИЭ 51) – 101 самолет противника; майор барон фон Мальтцан (ИЭ 53) – 42; лейтенант Шмидт (ИЭ 53) – 30; гауптман Леппла (ИЭ 51) – 27; обер-лейтенант Штайгер (ИЭ 51) – 25; гауптман Фёцо – 22. Своих первых воздушных побед добились среди прочих лейтенант фон Фассонг (ИЭ 51) – позже он сбил 136 самолетов противника – и ефрейтор Шак (ИЭ 51) – позже он сбил 176 самолетов противника.

Оберст Мельдерс после своей 101-й победы был вызван в рейх и получил звание генерала. ИЭ 51 принял майор Бекх, до этого командовавший одним из ее подразделений. ИЭ 51, одержавшая к концу июля 1000 побед в воздухе, по результатам оказалась во главе всех эскадр, участвовавших в кампании. Непосредственно за ней следовали ИЭ 27 под командованием майора Фольгенда и ИЭ 53 под командованием майора барона фон Мальтцана.

Зенитчики принимали участие в боях на всех участках обширного фронта от Витебска до Гомеля и нередко считались самым эффективным средством против советских танков. Так, два 8,8-см орудия 36-го зенитного полка в районе Витебска за несколько минут подбили шесть советских танков Т-34, а спустя несколько дней второй батарее (оберлейтенант Кляйн) того же полка на реке Вопь удалось из 15 наступающих танков подбить двенадцать.

Несмотря на распыление своих воздушных и наземных сил командование 2-го воздушного флота готовилось к большой атаке на Москву. Изданная 19 июля 1941 года директива № 33 о продолжении военных действий на востоке заключалась в следующем: для люфтваффе важно освобождением сил на центральном участке фронта поддержать нападение Юго-Восточного фронта применением военно-воздушных и зенитных сил, при необходимости привлекая подкрепление или производя соответствующую перегруппировку.

Что же касается атаки на Москву силами 2-го воздушного флота, временно усиленного боевыми частями с запада, его необходимо провести как можно скорее в качестве ответной меры нападению советских войск на Бухарест и Хельсинки.

2-й воздушный флот собрал для первой германской атаки на советскую столицу крупные силы, состоящие из частей БЭ 3, 4, 26, 27, 53, 54, 55, а также БГ 100. В целом насчитывалось 127 боевых самолетов типа Ju-88 и Не-ll, которые вечером 21 июля поднялись в воздух для массированного налета на Москву. Поскольку имелись все основания ожидать над линией Смоленск – Дорогобуж сильный зенитный огонь, был выбран кружной путь южнее этой линии. Полет шел на высоте 4000 м, чтобы уйти от прожекторов и аэростатных заграждений.

Когда на Москву опустилась ночь, с неба обрушилось 40 000 тонн зажигательных и 104 тонны фугасных бомб.

Подразделение БЭ 55 под командованием оберст-лейтенанта Кюля было нацелено на Кремль. Донесение об этом налете гласило следующее: «В 19.47 35 машин эскадры в первый раз поднялись в воздух для боевого полета на Москву. <…> Все бомбы были сброшены. Правительственный район загорелся. Кремль не горел. Оберст-лейтенант Кюль еще в течение получаса кружил над Кремлем на высоте 1500 метров, наблюдая действие бомбежки на цель. Не было видно ни одного прожектора, с территории Кремля стреляли только «красные мыши» – счетверенные пулеметные зенитные установки, и больше ничего…»

Все же поставленную цель – Кремль – поразить не удалось. Вместо него загорелся расположенный неподалеку стадион, в который и попали немецкие бомбы.

Этот массированный налет для русских зенитчиков оказался полной неожиданностью, и командование 2-го воздушного флота приняло решение повторить налет через два дня.

Второй ночной налет на Москву осуществили 115 самолетов, преимущественно из БЭ 4 (оберст Рат). На этот раз противовоздушная оборона противника была уже более значительной. Когда же налет повторился в третий раз, над Москвой уже светило более пятисот прожекторов и тяжелые батареи ПВО вели огонь по воздушным целям.

Советская защита ПВО в районе Москвы всего лишь за несколько дней многократно усилилась, и полеты бомбардировщиков стали слишком опасными, поэтому 30 июля был проведен последний налет.

Теперь Смоленское сражение требовало привлечения дополнительных боеспособных подразделений, которые уже частично было отправлены на другие участки фронта, даже во Францию и в Германию.

Находившаяся в подчинении воздушного флота БЭ должна была в июле произвести налеты на важнейшие оборонные промышленные предприятия Воронежа, Тулы и Брянска. В докладе о выполнении задания БЭ 55 сказано:

«В атаках на рассвете были разрушены важнейшие железнодорожные транспортные узлы Брянск и Орел. Здесь скопились не только войсковые эшелоны, которые с резервных позиций везли войска на фронт, здесь хранились на складах важнейшие промышленные и продовольственные грузы, ожидающие отправки. Железнодорожный грузопоток идет через Орел и Брянск с Черного моря на север и на Москву.

Рано утром и в вечерних сумерках мы бомбили Унечу. Бомбы падали на рельсовые пути, где вплотную друг к другу стояли составы, огромные склады, железнодорожные сооружения.

Там, где оказывалась бессильной артиллерия, убежища противника уничтожали бомбы. Днем бомбы падали на город Дорогобуж.

После того как Смоленское сражение сковало основные силы группы армий «Центр», с середины августа направление главного удара сместилось к Киеву, и все больше эскадрилий выводилось с центрального участка фронта. К концу августа все подразделения VIII корпуса покинули этот район, переместившись под Ленинград.

Остальные эскадры использовались для поддержки 2-й танковой группы на Украине, а вовсе не для помощи теснимым пехотным дивизиям на реке Вопь в районе Смоленска и Ельни. Так центральный участок фронта покинули все без исключения эскадрильи пикирующих бомбардировщиков. Остались только части БЭ 3, 53, 55, ИБ 26 и БГ 100.

Боевое расписание группы «Легион Кондор» БЭ 53 (оберст-лейтенант Вайткус) в августе – сентябре может служить примером влияния германских военно-воздушных частей на ход событий в это время.

4.8.41 Ночной массированный налет на Москву (без цели)

7.8.41 Ночной массированный налет на Москву (без цели)

9.8.41 Ночной массированный налет на Москву

10.8.41 Ночной массированный налет на Москву

11.8.41 Налет на рассвете на железнодорожную станцию Брянск

12.8.41 Налет на рассвете на железнодорожную станцию Брянск

12.8.41 Ночной налет на железнодорожную станцию Вязьма

14.8.41 Дневной налет на Жлобин

14.8.41 Дневной налет на артиллерийские позиции, 2 км к северо-востоку от Жлобина

15.8.41 Дневная атака войск на улице, северная часть Гомеля

15.8.41 Дневной налет на артиллерийские позиции, северная часть Ельни

16.8.41 Дневная атака войск в районе Клинцы

16.8.41 Дневной налет на Новозыбков (70 км к востоку от Гомеля)

21.8.41 Дневной налет на железнодорожную линию Гомель – Сновск и подвижной состав

22.8.41 Дневной налет на железнодорожную линию Гомель – Сновск

23.8.41 Дневной налет на железнодорожную станцию Бахмач

23.8.41 Дневной налет на железнодорожную линию Неданчичи – Чернигов

23.8.41 Ночной налет на железнодорожную станцию Чернигов

24.8.41 Дневной налет на железнодорожную станцию Кролевец

24.8.41 Дневной налет на железнодорожную станцию Чернигов

25.8.41 Дневной налет на железнодорожную линию Конотоп – Путивль

25.8.41 Дневной налет на железнодорожную линию Конотоп – Кролевец

26.8.41 Дневной налет на железнодорожную станцию Холмичи

28.8.41 Дневной налет на железнодорожную станцию Холмичи и подвижной состав

30.8.41 Дневной налет на железнодорожные станции Палики и Брянск

1.9.41 Дневной налет на железнодорожную станцию Комаричи

6.9.41 Ночной налет на коммунально-бытовые предприятия Брянска

7.9.41 Дневной налет на железнодорожную станцию и железнодорожную линию Климово – Сумы

8.9.41 Дневной налет на составы, идущие по ветке Бахмач – Конотоп

9.9.41 Дневной налет на железнодорожную станцию и путевые сооружения Ромны

10.9.41 Дневной налет на железнодорожную станцию и путевые сооружения Пирятин

10.9.41 Дневная атака войск и танков в районе Ични

12.9.41 Дневная атака на скопления войск и танков в районе Рацманы

13.9.41 Дневная атака на скопления войск и танков в районе Чернычи – Пирятин

14.9.41 Дневная атака на войска в районе Прилуки

15.9.41 Дневная атака на скопления войск и танков в районе Прилуки – Пирятин

16.9.41 Дневной налет на составы, идущие по ветке Клиновка – Сумы

17.9.41 Дневной налет на железнодорожную станцию Комаричи

19.9.41 Дневной налет на железнодорожную станцию Смородино

20.9.41 Дневной налет на составы в районе Кириковки

24.9.41 Дневной налет на железнодорожную линию Брянск – Орел – Курск – Льгов

26.9.41 Дневной налет на пересечение железнодорожных линий в 10 км северо-западнее Калуги

27.9.41 Дневной налет на составы в районе Калуги

28.9.41 Дневной налет на составы как 27.9.41

Когда воздушные атаки русских на немецкие позиции стали непрерывными, для их отражения потребовались истребители. В августе некоторые летчики-истребители достигли больших успехов. Так, лейтенант Хупперц (ИЭ 51) сбил 34 вражеских самолета, обер-лейтенант Шнелль – 29, гауптман Леппла – 27, лейтенант Флайг – 26, гауптман Вильке – 25. Но и потери были высокими. Среди прочих 25 августа нашел свою смерть в воздушном бою над Брянском оберст Мельдерс, до тех пор остававшийся самым успешным истребителем. Одержав 70 побед, погиб гауптман Йоппин (ИЭ 51).

Основная тяжесть обороны против советских воздушных атак ложилась на подразделения зенитчиков. Так, например, 5 августа зенитные батареи обер-лейтенанта Фогеля (24-й зенитный полк) в районе Орши сбили пять русских самолетов, уничтожили еще 13 орудий и 80 грузовиков.

Всего за период до начала сентября на счету I зенитного корпуса оказалось 314 сбитых самолетов и 3000 единиц бронетехники.

Командование 2-го воздушного флота – позже его штаб был переведен в Смоленск – имело в своем распоряжении для поддержания связи, помимо 32-го воздушного полка связи (оберст-лейтенант Бонер), еще II авиакорпус.

Сам полк состоял из двух батальонов. Первым командовал майор Кранхольд. Батальон занимался собственно обеспечением связи. Вторым батальоном командовал майор Тенг-Коб-лигк. Батальон занимался протягиванием телефонных кабелей для дальней связи.

В сентябре над немецкими позициями довольно редко можно было видеть самолеты. Генерал-майор Фибиг командовал оставшимися бомбардировочными и истребительными подразделениями на южном участке фронта группы армий «Центр». На центральном и северном участках фронта группы армий «Центр» авиации почти не было. Здесь лишь временами появлялись эскадрильи и отдельные самолеты эскадры пикирующих бомбардировщиков ПЭ 2 (оберст-лейтенант Хаген), ИЭ 51 (генерал-майор Бекх) и БЭ 53 (оберст-лейтенант Вайткус).

Больших успехов добился обер-лейтенант Берст, который, к примеру, 6 сентября в районе Смоленска уничтожил мост через Днепр. Тем самым он сорвал прорыв сильной русской группировки из Смоленского котла, за что был награжден Рыцарским крестом. Позднее Берст, один из самых успешных летчиков пикирующих бомбардировщиков люфтваффе, стал обладателем Рыцарского креста с мечами и дубовыми листьями.

Подготовка к операции «Тайфун» (наступление на Москву), завершение сражения в районе Киева и отказ от взятия Ленинграда в конце концов снова привели ранее отправленные на юг и на север подразделения 2-го воздушного флота на центральный участок Восточного фронта.

В конце сентября с ленинградского участка фронта вернулся весь VIII авиакорпус (генерал-лейтенант барон фон Рихтгофен). Ранее располагавшиеся в районе Киева эскадры ПЭ 1 (оберст-лейтенант Динорт), ПЭ 77 (оберст-лейтенант граф Шенборн-Визентайд) и ИБ 26 (оберст Шальк) снова заняли аэродром в районе действия группы армий «Центр».

С их помощью 2-й воздушный флот мог поддержать массированными налетами наступление группы армий «Центр» на Москву. Еще до начала собственно операции «Тайфун» ночью 1 октября самолеты «Легиона Кондор» атаковали военные сооружения в районе Москвы. Атаки повторялись и в следующие ночи, несмотря на усиленную противовоздушную оборону. В течение дня воздушные атаки из-за сильной зенитной обороны были невозможны.

С распространением таких атак, причем оба авиакорпуса добились очевидных успехов в сражениях над Брянском и Вязьмой, аэродромы перемещались на восток. Так, пикирующие бомбардировщики ПЭ 1 и ПЭ 77 вместе со 2-й танковой армией приняли участие в первых больших сражениях нового наступления. ПЭ 2 под руководством VIII авиакорпуса поддерживала 3-ю танковую армию в районе Вязьмы и при наступлении в направлении Калинина. В этих эскадрах, командование которыми в начале октября принял майор Хоццель, один из первых пилотов пикирующих бомбардировщиков люфтваффе, особенно отличились гауптман Купфер и оберлейтенанты Фрейтаг и Ланг.

Генерал-лейтенант барон фон Рихтгофен по мере развития наступления перевел свой командный пункт из Смоленска в Липецк, а оттуда в Емельяново – в 125 км западнее Москвы. Показателен рассказ о состоянии дел в штабе, когда установилась плохая погода:

«Теперь погода становится все хуже, в основном преобладает легкий мороз. Улицы и дороги развезло, их разбили гусеничные машины и тяжелые грузовики. Ситуация с подвозом снабжения критическая. Телефонный кабель дальней связи к фронту доставлялся воздушным транспортом. Ситуация на всем участке от Ржева до Калинина внушает опасения, поскольку на улицах появляется не только советская пехота, но даже танки и артиллерия».

В точности такие же трудности существовали и на южном участке фронта, где размещался II авиакорпус под командованием генерала Лерцера. Штаб располагался в Шаталовке. Связь с летными полями, где были размещены эскадрильи, поддерживалась 32-м авиаполком связи, к которому позже присоединился 12-й авиаполк связи (оберет-лейтенант Эмихен). Но уже в ноябре 12-й полк был отправлен на Балканы.

Генерал Лерцер расположил свой штаб в пригороде Калуги, а генерал-майор Фибиг следовал за своей штурмовой авиацией, которая преимущественно летела перед 2-й танковой армией.

Вскоре установившаяся плохая погода сделала вылеты безуспешными и опасными, снабжение самолетов горючим и боеприпасами застопорилось. Это дало повод генералу Лерцеру сделать представление непосредственно рейхсмаршалу Герингу, который поручил шефу воздушных связистов генералу Мартини лично проследить, чтобы все было как надо.

Шеф воздушных связистов, находясь в Орле, убедился в том, что транспортная ситуация сложилась тяжелая, и той же ночью приказал использовать больше транспортных самолетов Ju-52, которые были переведены из Норвегии и выполнили только первые снабженческие рейсы к застрявшим самолетам воздушного флота. Позже они снабжали остановившиеся дивизии группы армий недостающими продуктами, горючим, боеприпасами и другими грузами.

Между тем сражения на земле продолжались и с установлением морозной погоды приобрели больший размах. Бомбардировочная авиация до самого конца ноября много раз атаковала транспортные и военные сооружения в черте Москвы и вокруг города. Последние вылеты велись даже в дневное время. Говоря коротко, бомбардировочная эскадра на центральном участке фронта занималась следующим: «Подавление вражеской авиации, подвоз припасов, штурмовка железнодорожных станций, ночные налеты на промышленные объекты Москвы, Горького, первые рейсы для снабжения окруженных войсковых группировок…»

В журнале ПЭ 2 (майор Хоццель) сказано: «…Зимняя погода. 30 октября: град, только «Штуки» вылетели на высоте 100 м в ответ на советский танковый контрудар во фланг 110-й пехотной дивизии. А 6 ноября атака XXIII армейского корпуса при хорошей поддержке эскадры продвинулась на 15 километров. 7 ноября: снегопад. Температура опустилась до —20 градусов. Авиационные двигатели не заводятся. Вопреки стараниям всего личного состава вылеты были возможны в течение только нескольких дней. Так, 1 ноября пикирующие бомбардировщики вылетели против атакующего противника к северу от полевого аэродрома Руша. А 18 ноября «Штуки» атаковали вражеские колонны и скопления войск, которые по частям отходили на восток. 26 ноября были сделаны самолето-вылеты перед пехотой и танками 2-й танковой армии. 28 ноября отмечено до четырех вылетов всех подразделений. А 30 ноября вылет перед 4-й танковой армией, которая продвинулась вперед на 12 километров и остановилась примерно в 20 километрах от окраин Москвы. В начале декабря температура опустилась до 30 градусов. Наступление замерзло…»

В этот момент группе армий «Центр» едва ли могла быть оказана серьезная поддержка, поскольку в середине ноября основные силы 2-го воздушного флота были неожиданно отозваны с Восточного фронта и отправлены в Италию, на Сицилию и в Северную Африку, чтобы поддержать своих итальянских союзников, которые терпели поражения на Североафриканском театре военных действий. Итальянский флот стоял в средиземноморских портах и не осмеливался выходить в море.

Фельдмаршал Кессельринг сам отправился вместе с командованием воздушного флота и II авиакорпусом в Италию. Осталось лишь несколько авиационных подразделений, которые теперь были подчинены командованию VIII авиакорпуса (генерал барон фон Рихтгофен), которые должны были оказать поддержку группе армий «Центр» в тяжелых боях за Москву.

Остались обе истребительные эскадры – 51-я (майор Бекх) и 53-я (майор фон Мальтцан), бомбардировочная 53-я эскадра (оберст-лейтенант Вайткус) и четыре группы из трех эскадр пикирующих бомбардировщиков, так же как 100-я бомбардировочная группа. В наземных боях вместе с зенитными полками 101 и 104-м участвовали связисты полков 22, 32 и 38-го. Полки связи всегда следовали за наземными войсками. На северном участке фронта они проложили кабельную линию от Ржева до Клина и южной оконечности Сенежского озера, восточнее Солнечногорска. Здесь располагались передовые позиции ИЭ 53 – всего лишь в 50 км от Москвы.

Линии связи, проложенные подразделением 38-го полка связи по состоянию на 29 ноября 1941 года

Действовавшие на участке 2-й танковой армии воздушные связисты только до середины ноября проложили 3000 км кабеля, а их передовая рота – 5-я рота 32-го полка под командованием обер-лейтенанта Раба – находилась вместе с передовыми танковыми частями XXIV танкового корпуса в Ясной Поляне, перед самой Тулой. Зенитчики также делали все возможное. 21 ноября командующий танковыми войсками барон Гейр фон Швеппенбург обратился к зенитчикам 104-го полка со следующими словами:

«Солдаты 104-го зенитного полка!

В конце пятого месяца непрекращающейся войны я особенно часто думаю о ваших успехах. Вы с триумфом прошествовали через Буг, Березину, Днепр и линию Сталина до Рославля, через Милославичи, Десну и Сейм до окружения Киева, от Глухова через Орел до Тулы, поразив 222 самолета, 73 танка и других единиц бронетехники, уничтожив 140 орудий и захватив 2082 пленных. Даже в тяжелейшем положении в воздухе и на земле вы, являя собой образец товарищества по оружию, всегда отвечали самым высоким требованиям.

Я никогда не забуду павших товарищей и раненых полка».

Летный состав летал на своих поврежденных машинах, невзирая на снег, ветер и лед, чтобы дать столь необходимую поддержку с воздуха ведущим тяжелые бои сухопутным войскам. Так, например, 1-я эскадрилья БГ 100 (оберлейтенант Бэтчер) в ночь на 5 сентября совершила налет на промышленные предприятия Горького, который один из немецких военных корреспондентов описал следующим образом:

«Уже несколько часов длится полет, и, несмотря на отопление в кабине, чувствуется низкая температура за бортом. Под нами лежит, насколько хватает глаз, слой белых облаков, причудливые формы которых вносят единственное разнообразие в работу летчиков. Раскинувшаяся в тысяче метров под нами земля кажется застывшим ледяным океаном. Мы уже давно пролетели над линией фронта. Где-то слева находится Москва. Но экипаж не интересует ни море облаков, ни голубое небо над нами. Они снова и снова рассчитывают курс, сверяют карты и показания приборов. Справа и слева от нас летят другие самолеты.

Убогие, крытые соломой избы беспорядочно нагромождены вдоль узких разбитых улочек, иногда появляющиеся на них люди с удивлением смотрят на нас. Узнали ли они нас, быстро пронесшихся над их головами? Это не интересует членов команды. Впереди, лишь в нескольких километрах, лежит их цель – Горький.

Тяжелые бомбардировщики летят на низкой высоте над землей, внизу мелькают пригорки и долины. Справа от нас видна Ока; в сумерках ее вода, кажется, излучает свет.

Небольшая горная гряда образует котел: на его склонах и в глубине раскинулся Горький. Взгляд на карту. Штурман коротко кивает летчику. Курс правильный. Как демоны появляемся мы над городом и начинаем свой танец. Успеваем заметить вспышки дульного пламени большевистских зенитных орудий. Из моря домов и улиц нам навстречу выплескиваются смертоносные огненные брызги. Мы летим дальше. Из многих домов наружу пробивается свет.

Там – наблюдатель указывает налево – перед нами появляется вытянутое здание завода. Наша птичка ложится на левое крыло и элегантным движением перепрыгивает высокую дымовую трубу завода. Пять или шесть десятков грузовых машин скопилось в заводском дворе – цель! Машина содрогнулась, словно от сильного толчка – вниз полетела тяжелая бомба. «Антон-курфюрст» круто взмывает к облакам. Зенитные орудия ведут непрерывный огонь по нашей птичке, но мимо. Воздух наполнен смертью. Из сумеречного облачного неба к нам устремляется советский истребитель. Его трассирующие пули оставляют в небе яркие линии, и все они тянутся к «Антону-курфюрсту».

В нескольких сотнях метров под нами, там, где еще недавно стоял завод Молотова, выпускавший автомобильные и авиационные двигатели, видна только клубящаяся чернота, в которой проблескивают красные искорки. Над ней возвышается дымовая труба. Недалеко в небо вырвался остроконечный язык пламени. В воздух взлетают обломки. Совсем рядом поднялся еще один язык пламени. Это работа наших товарищей. Потом вспыхивает третий, четвертый, пятый пожар. От них в нашей кабине стало совсем светло. На одном двигателе мы тянем вдоль границы облаков, сопровождаемые еще более сильным зенитным огнем. Осколком снаряда пробило бомбовый люк. Нам придется еще раз вернуться в этот район города. Несмотря на беспокойство о состоянии нашего «Антона-курфюрста», мы не можем насмотреться на зрелище горящего оборонного завода противника. В ярко-красном пламени через несколько минут возникает ярко-белое свечение – плавится железо и сталь, превращаясь в жидкую лаву».