Текст книги "День Нордейла"

– Оставь это мне.

Он всегда приходил мне на выручку: подставлял мощное плечо, опускался на колени, целовал в щеку и мягко просил подождать. Решал проблемы, выручал, никогда не оставлял без своей теплой ладони. Параллельно учил, наставлял.

Он любил.

Возможно, что-то в этой жизни прошло мимо меня, но уникальная возможность познать любовь настоящего мужчины мне все же выпала. И моя благодарность не знала границ.

– Они думают…

– Т-с-с-с….

Теплые ладони, гудение которых я все еще ощущала, несмотря на проведенное вместе время, гладили мои волосы, касались уха, шеи. Прижатые к виску губы; биение двух сердец, время на одной волне.

Он знал все нежные слова, которые я когда-либо захочу сказать, а я кожей ощущала его ласковые мысли.

– Мы справимся, Ди, не волнуйся. Мы со всем справимся.

* * *

– Дрейк, а что было в той камере? Может, это даст ответ на вопрос – кто это был?

– Нет.

Шепот в темноте. Густой мрак спальни; мягкие простыни. Перестук капель по листьям за окном.

– Там ведь были какие-то живые клетки?

– Да. И это еще больше меня запутывает.

– Почему?

– Потому что в камере под номером «3261» хранится сперма.

От удивления я на некоторое время перестала дышать и так широко раскрыла глаза, что, сфотографируй меня сейчас со вспышкой, можно было бы над фото хихикать всю жизнь.

– Чья?

– Людей, которых ты знаешь.

Сверкнула молния. Через несколько секунд в отдалении прогрохотало.

– Каких… людей?

– Мака, Дэлла, Аарона… всех.

– Ты зачем-то хранишь их сперму?

– Затем, что в жизни случается всякое. Это ДНК.

– А они…

– Да, они об этом знают. Клетки были взяты с их согласия.

И я затихла. Мои вопросы не кончились, но потерялись, будто съехали в тупик.

«Лысая» гонялась за спермой?! И это их – будущих детей Халка, Рена или Дэйна – я едва не отдала инопланетной сущности? Чтобы та плодила их в своих «утробах» и резервуарах?! Мне моментально вспомнились все ужасы, когда-либо описанные извращенными человеческими умами.

Не отдала. И никогда не отдала бы.

– Ты зачем мне дал полный доступ в Реакторе?

Не удержалась, спросила почти что обиженно.

А если бы сил не хватило? Если я вынесла ей содержимое камеры?

– Потому что это взращивает уровень ответственности.

Точно. Ответ в духе Дрейка, по мнению которого «ни одно действие в этой жизни не должно совершаться бессмысленно».

Я вздохнула. Потом хмыкнула. Затем подумала, что надо назвать его каким-нибудь едким словом.

И вместо этого обняла.

* * *

– Дрейк, а почему они?

Возможно, банк спермы существовал и хранился для всех жителей Уровней, но я об этом не подозревала. Состоявшийся ночью разговор не выходил у меня из головы.

Утром мы завтракали горьким кофе и тостами – никаких изысков. Нет времени. Кружили, словно вороны по небу, серые облака – изредка брызгали дождем, иногда уступали место влажному ветру без мороси. Колышущийся в переотражениях и похожий на Венецию, Нордейл утопал в лужах.

– Почему наши ребята?

– Да.

Мы редко пользовались серой служебной машиной, но сегодня Дрейк в целях одному ему ведомой безопасности категорически запретил «прыгать».

– По двум причинам.

Наши дверцы захлопнулись почти одновременно; заработал мотор. Поползла вверх, впуская в гараж свежий воздух, неторопливая дверь.

– Причина номер один, – легли на руль мужские руки, – заключается в том, что эти ребята имеют исключительно хорошую генетику. Они умны, сообразительны, выносливы, здоровы и хорошо выглядят, как ты заметила.

Да уж, заметила я сразу. Мне до сих пор помнилась первая встреча с Маком Аллертоном – местным Терминатором. Греховно-красивым, как воплощенное в человеческое тело божество, и таким же опасным. Лайза до сих пор млела от него, я видела. Собственно, остальные от Чейзера тоже не отстали: Халк с глазами, как серебро, платиновый Дэлл, Мишка-Дэйн, брутальный донельзя Баал…

Если уж создавать человечество заново, то именно с таких ребят, чтобы не стыдно…

– Причина номер два, – пояснял тем временем мой совершенно не менее брутальный в некотором смысле водитель, – заключается опять же в их генах. Их набор расширен. Нет, не мутирован…

Дрейк посмотрел на меня с ехидной усмешкой и покачал головой – нет, я вовсе не успела подумать «мутанты?». Ведь не успела?

– У каждого из них есть один дополнительный ген-ключ: ген предназначения. Тот самый, который сплетен с кармической связью и определяет судьбу. Например, Халк, как ты знаешь, отлично проникает в скрытые слои человеческой памяти, используя внутренний взор. Мак этим взором способен отследить врага на расстоянии. И не только – воздействовать на него, разрушая. Наш док умеет лечить. Чем? Руками. И опять же способность использовать для этого энергопласты информации, грубо говоря, тонкий мир. Как думаешь, сколько я искал этих ребят?

– Я не знаю.

– Я знаю.

Он уже сидел в форме – привычном глазу серебристом костюме с белой полосой на боку. Я подумала о том, что так ни разу и не нашла времени спросить, кто же разработал им такой «фирменный» стиль одежды?

– Долго. Умея видеть больше и шире, нежели обычное существо, я перебирал и перебирал тысячи мужчин – не просто высоких, красивых, сильных или умных. Я искал тех, в ком природа изначально выявила ген предназначения.

– А почему он есть не у всех?

– Когда-то с ним рождается каждый. Когда-то. Если сумеет доказать природе, что достоин его заслужить. А дальше дело за малым: раскрыть потенциал. Если подобные люди рождаются, но потенциал не раскрывают, их ждет довольно плачевная судьба.

Я так же никогда не спрашивала его о том, где вообще он нашел этих ребят – по каким мирам?

Интересно, есть ли этот ген у меня?

– Они чувствительнее, нежели обычные люди. Мощнее энергетически, обладают выраженной способностью подключаться к информационным пластам.

Мы свернули на широкие полосы центрального проспекта, который в этот час в виду раннего утра и плохой погоды, почти пустовал.

– И мне бы совершенно не хотелось, чтобы их спермой завладел некий сторонний элемент.

Да уж, точно не «лысая», которая, к слову сказать, всю ночь мне снилась – изъявляла зло на то, что я неверно поступила. Чур меня, как говорится: «куда ночь, туда и сон».

Седан ускорился. Где-то там нас ждал Реактор, а также серьезный разговор с отрядом.

* * *

То был редкий момент – не Новый Год, не чей-то день рождения, – когда собрались все. Все – это не просто парни, но и их девушки: Меган, Элли, Лайза, Шерин, Ани-Ра, Райна, Инига, Алеста… В уголке сидела Клэр.

Дрейк ввел меня за собой в кабинет, как вводят в школьный класс новенького, которого поначалу полюбили, а после сами же выдворили из «тесного круга». Настороженные взгляды – хмурые, исподлобья, встревоженные, некоторые слишком ровные. Видимо, нагадить «я» успела всем и не по одному разу.

Жадно, прямо и с сочувствием смотрела только Тайра – она оставалась моей подругой, несмотря ни на что. А остальных я старалась не рассматривать – почему-то эта новизна в виде настороженности резала струны-нервы, как зазубренный смычок.

Впервые, находясь в тесной комнате, я чувствовала себя изгоем.

– Я попрошу всеобщего внимания, – после того, как указал мне на место справа от себя, произнес Дрейк. – Всеобщего. И полного.

Шорох в комнате стих. Взгляды присутствующих устремились на Начальника, хотя парочка из них все еще шастала по мне – я ощущала их кожей.

– У нас случилась тревожная ситуация, и я официально объявляю о том, что, начиная с сегодняшнего момента, уровень опасности, наложенный на Уровень четырнадцать, равно как и на остальные, «красный». У нас появился враг. Плохой враг – мощный.

Я смотрела туда, где за окном с небес капала вода, и думала о том, что вообще-то, это моя задача – обелять себя. Не прятаться, подобно слабаку, за чью-то спину – пусть широкую и могучую, – но выступить вперед и рассказать правду. Не бояться того, поверят или нет, не ждать реакции…

Но я все еще оставалась человеком, и чужое осуждение трогало меня. Дрейк говорил обычные слова, а мне вопреки всякой логике хотелось повернуться ко всем и заорать: «Это не я, слышите? А вы поверили…»

Я сдержалась.

– …мало того, что он сумел создать фантома человека в реальном мире, так еще и заминировал Бернарду таким образом – астрально заминировал, – что каждый ее шаг, каждая попытка связаться со мной, била по вам. Именно поэтому Дэлл обжег руки, Лайза разбила машину, Ани вывихнула ногу и так далее.

– А мой штаб? – пробубнил Дэйн.

– Твой штаб тоже пострадал из-за того же.

«Из-за меня», – глупо подумала я. Конечно, виновата во всем была «лысая», но попыток связи с Дрейком не оставляла я. И вновь я не смотрела на остальных. Казалось бы, распахни глаза, гордо выпяти грудь, а не хотелось. Хотелось сморщиться, подобно старому грибу, и укрыться сверху осиновым листом.

«Я не хотела…» – грохотали оправдывающимся составом в голове мысли.

– Цепь эта продолжалась бы бесконечно, пока не привела бы к чьему-то летальному исходу, но Дина вовремя попросила Стива ввести ее в состоянии искусственной комы, откуда сумела отправить мне сигнал тревоги. Кома – это большой риск, и цена могла быть высокой…

«Ну вот, я герой».

Героем, оказывается, быть еще муторнее, чем изгоем. Обе стороны – крайности.

– Жаль это говорить, но мы в опасности. К настоящему моменту я все еще не вычислил врага, хоть и потратил на это довольно много времени. Сейчас на каждом из вас, чтобы не случилось того, что произошло с Бернардой, установлены дополнительные ловушки чужеродной энергии, а также защита. Как вы понимаете, фантома, если он создан, от реального человека не отличить…

– Что нам делать, Дрейк?

Хмурый тон, серьезный – говорил Рен. И я знала этот взгляд профессионального Ассасина, острый, как бритва: мол, укажи цель. Но цель, если бы все было так просто, уже была бы взята самим Начальником.

– Сообщайте мне о любых странностях. Не уезжайте. Не используйте Порталы.

В комнате шептались.

Я, наконец, устала прятаться и развернулась, посмотрела на присутствующих. Сразу же поймала полный понимания и чуть-чуть сожаления взгляд Халка: мол, прости, мы не знали.

Да чего уж там…

Вздохнула, снова отвернулась.

– На данном этапе никто не может быть уверен, что стоящий перед вами человек является тем, за кого себя выдает.

– Это серьезно, – Аллертон поджал губы. – Как тогда быть?

– Надеюсь, этого не произойдет, – Начальник покачал головой. – Но уверенным в этом до конца я быть не могу. Держите глаза открытыми. Наблюдайте, анализируйте, сообщайте.

– А чего хочет враг? – спросил Аарон, и шепоток моментально стих.

Хороший вопрос. Я не удержалась, бросила взгляд на непроницаемое лицо Дрейка – скажет или нет?

– Именно это пока остается неясным, что усложняет задачу.

Шепоток усилился раза в два. Люди переглядывались, задумчиво переглядывались, делились мнениями и подозрениями.

«Не сказал».

А я, глядя на Рена Декстера и слушая шум дождя за окном, думала о том, что здорово, что где-то там не появятся в скором времени маленькие Рены. Или зеленоглазые сыновья Мака Аллертона, или платиновые девчонки-блондинки, чей папа – Дэлл Одриард…

Мы избежали проигрыша в первом раунде.

Но ведь будут и другие.

* * *

Я старалась уйти тихо, но они то и дело догоняли в коридоре:

– Ди, ты извини. За коньяк…

Халк. Понял, что я его не травила.

– Все нормально.

– Эй, Ди…

Баал. Будет извиняться за случай с Баалькой, которую я не толкала.

Лучше бы прыгнуть.

А в конце следующего коридора голос Мака Аллертона за спиной:

– Ди, послушай…

Это он про машину Лайзы. И, может быть, про что-то еще.

– Никто не знал.

Только Клэр. Которая теперь боится возвращаться в особняк, потому как знает, что в телевизоре обосновалась «лысая» инопланетянка. И Дрейк, кажется, подругу в том, что телевизионный ящик полностью безопасен, не переубедил.

Мда, дела у нас творятся. Но ничего, как сказал Дрейк, «спокойно существуют только покойники…»

Да и то лишь до момента своего перерождения.

Я невесело улыбнулась. А после подумала, что нужно зайти с коробкой конфет в «Карту Судеб».

Глава 4

– Дрейк?

Место на постели справа от меня пустовало – уже остывшее место, холодная простынь.

Я приподнялась и почти сразу же увидела его, стоящего у окна. Нордейл едва окутался в предрассветную дымку; по саду растекся туман.

– Почему ты не спишь?

Он стоял спиной ко мне – в штанах и без рубашки, – смотрел прямо перед собой, и я была готова биться об заклад, что в эту самую минуту Дрейк Дамиен-Ферно не видел ни стекла, ни застывших в безветрии кустов, ни далекого, едва начавшего окрашиваться розовым неба. В комнате уютная темнота – в такую нужно смотреть самые последние ускользающие из воображения с пробуждением сны.

– Аарона нет, – донеслось глухо.

Мой вялый спросонья мозг новую информацию переварить не смог, однако уверился в том, что Великий и Ужасный однозначно смотрит не сквозь стекло на улицу, а на очередную невидимую энергетическую карту.

– Нет где? Дома? В городе?

Разве это повод для бессонницы?

Странный и неподвижный, будто застывший, Начальник чуть повернул голову:

– Нет в этом мире.

Мои веки дрогнули одновременно с мозгом – сон слетел.

– Как он мог исчезнуть? Давно?

Умер?

Туман за стеклом напоминал сигаретный дым, выдохнутый великаном. От Дрейка веяло не замешательством, но странным недобрым спокойствием. А еще легкой изморозью и работающими на полную мощь инерционными полями. И это в неполные пять утра.

– Судя по временным метрикам, – пояснили мне от окна, – Аарон Канн никогда не появлялся в Мире Уровней.

* * *

Они исчезли один за другим в течение часа. Дэлл Одриард, Рен Декстер, Баал Регносцирос… Все.

– А Баалька, – спрашивала я глупо, – она… никогда не рождалась?

От того, как в этот момент гнулась реальность, по позвоночнику шла изморозь. Не спасал ни теплый плед из кресла, ни согретый чай.

Дрейк не отвечал. Он стоял посреди гостиной более не похожий на человека; электрический трансформатор – вот, на что он стал похож. Неподвижный, исходящий упругими волнами, с отсутствующим и в то же время неприятным выражением лица. Он более не находился здесь, в особняке – он был везде, одновременно в каждой точке этого мира. С бешеной скоростью считывал информацию, пропускал ее через себя, вычислял возможные варианты случившегося.

А я боялась подходить близко. Холодными вдруг сделались руки и ноги, тошнотворно хрупким сознание.

Их нет. Никого нет.

Я не верила.

Поднялась, достала из сумки телефон и, несмотря на то, что шел шестой час утра, вошла в меню «Контактов». Некоторое время медлила, решая, какой из номеров набрать, затем коснулась экрана напротив имени Халка Конрада.

И спустя секунду услышала совершенно неуместную в моем понимании фразу о том, что «набранный номер не существует».

Мак… «Абонент недоступен…»

Рен – «Набранный номер не существует…»

«Дура! – хотелось сказать голосу-роботу. – Он существует! Еще вчера существовал».

Но Дрейк почуял неладное первым. И даже не имело смысла задаваться вопросом – как.

А ведь в последние дни все как будто наладилось, вошло в норму: вернулась в наш прежний дом Клэр, привезла с собой кошек, прибралась, разложила по полкам, как когда-то, свои вещи. Вот только телевизор до сих пор не включала – для чего-то завесила экран полотенцем.

«Набранный номер не существу…»

Я делала это по кругу, раз за разом – пыталась дозвониться до пропавших ребят.

Где же вы? Куда вы делись?

Вид Дрейка откровенно пугал – слишком светлый, расплывчатый, будто распадающийся на атомы. Начальник запустил в работу всю свою мощь, и ничего хорошего это не предвещало.

«Рен, ответь… Элли…»

«Абонент недоступен… Номер, который набираете, не существует».

Робот был непреклонен. Мне вдруг отчаянно захотелось проснуться: это сон, этот кошмар не может быть реальностью.

Лайза? Райна? Логан? Почему разом из строя вышли все номера.

Отряда нет. Их больше не существует…

И совершенно неуместное желание выпить чего-нибудь покрепче чая.

Нестабильность – сложный элемент. Мы привыкаем к людям, к укладу, к собственным привычкам. К тому, что можно в любой момент достать сотовый, нажать кнопку, и на том конце тебе ответят «Алло». Привыкаем к выбранному нами окружению – оно становится оплотом, ибо состоит из людей, способных тебя поддержать. И, когда оно рушится, рушится привычный и незыблемый мир.

Что стало бы со мной сейчас, не стой посреди гостиной Дрейк? Даже такой страшный, как теперь.

Он «очеловечился» примерно двадцать минут спустя. Сел в соседнее со мной кресло, ровным тоном подвел итог, поднявший на моем загривке волосы:

– Никого. Нет и никогда не было.

– Что это значит?

Мой голос охрип, как у больного ангиной.

– Это значит, что кто-то изменил прошлое. И тем самым сильно меня разозлил.

То, каким тоном была произнесена последняя фраза, вдруг сделало очевидным весь ужас наличия Дрейка – не друга, но Дрейка-врага.

– Я убью ее.

– Кого?

Я уже знала, кого: «лысую». Она явилась вновь и попыталась завладеть нашими «мальчиками» уже не в виде их спермы, но в виде живых людей.

– Но ведь убивать нельзя, – выдохнул, качнула я головой. – Ты ведь сам говорил про «кармические» узлы.

На меня взглянули серо-голубые глаза – такие холодные, что я на мгновенье ужаснулась, а не пропал ли за их льдом мой привычный Дрейк?

– Я принадлежу к категории тех, кто эти узлы создает.

– И не пострадаешь?

– «Пострадает нынче кто-то другой», – ответил мой возлюбленный моей же фразой из песни и улыбнулся так жутко, что мне стало очевидно: этим утром привычный мир окончательно развалился.

Он собирался в Реактор, а я бегала вокруг заводной собачкой, пытаясь выведать, как можно больше:

– А почему я их помню? Ведь, если они никогда не существова…

– Потому что, когда я ставил защиту, я защитил и наши с тобой пласты памяти от возможной перезаписи.

– А девчонок тоже нет?

– Есть. Они здесь, но они никогда не встречали наших ребят.

Дурь. Невозможно. Мой мозг дымился от надобности сделать возможным невозможное.

– Значит, что-то изменилось там, до их попадания в этот мир?

– Верно.

– И ты выяснишь, что именно?

– Ди…

Я знала, что именно сейчас не стоило лезть к Начальнику с вопросами, потому что там – под серебристой формой, под кожей, под волосами – на полную мощность работало практически незнакомое мне существо. И от этого отчаянно хотелось чего-то привычного, человеческого.

– Стой! – вдруг задержала я любимого на пороге перед самым выходом. Деловито, по-женски расправила ему ладонью складки на форме, приблизилась, чмокнула в нос (о, этот фон! Оголенный провод поцеловать было бы проще, чем этот нос). Заявила уверенным и нарочито спокойным тоном: – Мы справимся, ясно? Сгоняем в прошлое, изменим критическую точку и вернем всех в этот мир. Херня-война – обед по расписанию!

И ощутимо хлопнула Дрейка по груди.

Тот от неожиданности на секунду осоловел:

– Какой обед?

– Во время военных действий, – браво пояснила я. – Это присказка такая.

Он смотрел на меня странно. Но, кажется, из состояния «трансформаторной будки» немного вышел.

* * *

Свой телефон я теперь крутила в руках, как прибор инопланетного мира. Как нерабочий пульт от вызова космического корабля. Что толку – номера есть, а абонентов не существует? А без них, между прочим, от одного только осознания, что их больше нет, делалось непривычно и зябко.

А вот набранный номер Клэр дал привычные длинные гудки и очередной импульс по натянутым до предела нервам. А вдруг трубку возьмет не Клэр, а какая-нибудь Марта, Джоанна или Линдси?

Но на том конце раздался знакомый голос.

– Привет, Ди. Все нормально? Зайдешь на пирожки?

Я старательно втянула воздух и медленно выпустила его наружу – хоть что-то в мире стабильно.

– Привет. Зайду. Слушай, я хотела спросить… ты помнишь…

И запнулась.

– Что?

– Не что – кого, – на фоне звенели кастрюли, лилась из крана вода. – Наших ребят. Мака, Рена, Халка, Дэйна?…

– Помню, а чего не помнить-то? А ты почему спрашиваешь? Ди… Ди, это ты вообще?

И ее голос моментально сделался встревоженным, отчужденным.

– Огонек, – пробормотала я в трубку, как горе-конспиратор. – Это я, Клэр. Я скоро буду у тебя. Жди.

* * *

В Реактор он позвал меня уже вечером. Меня, измаявшуюся от выполнения псевдополезных дел: стирки, оттирания и без того чистых окон от пыли и скитания по магазинам в поисках нового прорезиненного коврика в ванную (не то, чтобы нам нужен был коврик). И не способную ни на секунду избавиться от жужжащего на задворках сознания вопроса – что происходит?

Теплый вечер. Из тех, когда лето уже готовится к приходу осени, и воздух пахнет чем-то далеким, прозрачным и чуть-чуть меланхоличным. Как будто мир в очередной раз глядит на путников со смесью нежности и безразличия и подводит одному ему ведомые итоги. И хочется одновременно отправиться в далекие странствия и сесть дома перед камином с теплым пирожком в руке.

Дрейк думал не о пирожках.

В довольно «богато» обставленную комнату по меркам Реактора он пригласил меня коротким и скупым жестом. Кивнул на стул, закрыл за моей спиной дверь.

Я огляделась: тесно. Нет, не потому что на самом деле тесно – свободного места в полутемном кабинете, из-за широкого экрана на стене напоминающем рабочее место детектива, хватало. Но обычно «реакторские» приемные выглядели куда скупее: голые стены, стол и стул. Максимум два. А тут тебе и стол с системником, и ковер на полу, и лампа, чуть разбавляющая интимный полумрак, и даже какие-то папки на столе. Которые отродясь не требовались представителям Комиссии.

– Это что? – не удержалась, спросила я, удивленная относительным уютом.

– Тут работал Хантер. Когда появлялся на четырнадцатом.

А-а-а, картограф. Тот самый неуловимый человек, с которым мы почти никогда не сталкивались. Чем он занимался, где пропадал? Ответы на эти вопросы знал только Великий и Ужасный, но у нас никогда не хватало времени об этом поговорить.

– Он тоже пропал?

– Да.

Дрейк был сух, как год простоявший в кладовой веник.

– А почему здесь?

– Здесь нам будет удобно разговаривать. Садись.

Я уселась на стул; защелкала под пальцами кнопка мыши – Дрейк искал какие-то файлы.

– Я кое-что нашел. Сделал для тебя нарезку. Посмотри на экран. Смотри внимательно.

И начались кадры.

Рыжеволосый Стив. Какой-то иной, нежели тот, к которому привыкли глаза: длинноволосый, более худой, менее… уверенный в себе? Смотрит на черноволосую женщину в замешательстве. Женщина снята со спины.

Затем Аарон. Еще без шрама. В затасканной робе разнорабочего, с обветренным лицом и хмурым взглядом. И тоже смотрит на женщину – на этот раз рыжую.

Дальше Мак, Халк, Дэйн. Без косички. Все иные, непривычные, как будто не такие зрелые, заматеревшие, раздавшиеся в плечах. Они выглядели так, как будто камера застала совсем другие времена, чужую юность, чужие проблемы – отличные от тех, которые были теперь. И дело было вовсе не в морщинах – во взглядах, в выражениях лиц.

– Женщины есть на всех кадрах, видишь?

– Угу.

– Это прошлое. Уже измененное прошлое, – рапортовал Дрейк. – Этих дам не было раньше. И каждая из них появилась примерно за час до того, как в жизни наших ребят должен был состояться разговор с представителем Комиссии о переселении в мир Уровней.

– Которые потом, конечно же, не состоялись, – хмыкнула я невесело.

– Именно так. И потому с нами теперь никого нет.

Мы умолкли. С экрана куда-то мимо меня смотрел Рен – молодой волк. Рен, уже тогда походивший на киллера: прищуренный взгляд, настороженный поворот головы, сжатые в недоверии губы. Той особе, которая с ним говорила, он как будто не верил.

«Не верил. Но в этот мир уже не попал».

– Что будем делать, Дрейк?

Тон Начальника меня нервировал – бравый, слишком бравый, с примесью перца. А взгляд утомленный.

– Менять все.

– Ты сможешь сделать это дистанционно? Удалить их появление с каких-то своих «карт» судьбы? – я имела в виду появление незнакомок.

– Не смогу, – и неприятная тишина снова повисла в комнате. – Это свершившийся факт в прошлом. Он зафиксирован. Его можно изменить, только вернувшись в это самое прошлое в еще более ранний период и предотвратив нежеланную встречу. Чтобы далее состоялась встреча желанная.

– И кто это будет делать? – спросила я робко, предчувствуя неладное. – Ты? Джон?

– Это сможешь сделать ты, Ди. Только ты.

И я почему-то подумала о том, что знала об этом.

Он держал руки на коленях и смотрел то на собственные пальцы, прислоненные друг к другу домиком, то на меня. Смотрел напряженно, тяжело:

– Если я вернусь в прошлое сам, то прерву здесь процесс поиска следа нашего врага, который длится с того самого момента, как ты мне обо всем рассказала. И я потеряю те нити, которые нашел.

– А ты что-то нашел?

Мне отчего-то было страшно. Прыгать назад во времени – в незнакомые миры, к людям, которые меня еще не знают. Пытаться что-то предотвращать – некстати вспомнился фильм «Эффект бабочки».

– Все теряется в переотражениях.

– Что это?

Я намеренно пыталась оттянуть переход к теме «Дина, ты идешь в другой мир» разговором о чем-нибудь другом.

– Это… – Начальник вздохнул. Попытался отыскать подходящий термин, но не нашел. – Слои реальности. Наложение структур мироздания и пересечение в них временных линий. В общем, сложно.

Точно. Сложно.

– И ты что-то нашел?

– Нашел, куда уводит первый след. За ним будет второй. А дальше неизвестное количество.

Я потерла озябшими пальцами лоб.

– Кто это мог сделать, Дрейк? Кто обладает такой… чудовищной силой?

– И знаниями, сравнимыми с моими? – еще один взгляд исподлобья и невеселая усмешка. – Я бы предположил, что только одно существо. Но я никак не могу найти причин, по которым бы оно решило о себе напомнить. После стольких столетий.

Видимо, причины все-таки имелись.

Можно было бы, конечно, выспрашивать детали, но по-настоящему сильно, до огня в груди, меня интересовало одно. И именно этот вопрос я задала вслух:

– Скажи, мы справимся?

Он поднялся со стула. Подошел, опустился передо мной на корточки и заглянул мне в глаза:

– Мы справимся, Ди. Мы со всем справимся. Веришь мне?

Ему я верила. От и до. Только понимала, что до победного конца еще очень и очень далеко.

– Мы ведь вместе? Так что, «кто на нас с мишей?»

Позабавив меня моей же фразой из анекдота, он улыбнулся, но я едва сумела шевельнуть губами. Спросила разочарованно, по-детски:

– Почему я? Почему не Сиблинг?

– Потому что Сиблинг управляет всем, пока все мои ресурсы брошены на то, чтобы отыскать врага.

– Понятно.

В общем – Дина. Опять – Дина.

Тихо и по-домашнему гудел на столе системник.

Хотелось далеких странствий и пирожка в руке. И почему-то совсем не хотелось прыгать в другие миры.

Описанная Дрейком задача выглядела изумительно просто: не дать встрече с «дамами» состояться. Любыми путями, любой ценой.

Я же возмущалась:

– А если у меня не получится?

– Я отправлю тебя туда снова.

– И снова?

– И снова.

Да здравствует День Сурка.

– Слушай, глупая мысль, но ты не подумал о том, что они где-то сейчас живут? Как-то? Возможно, лучше чем жили… здесь?

Мой любимый даже не возмутился.

– Подумал. И даже проследил.

– И ведь… их девчонки как-то живут. Не встретив их.

– Точно. Лайза одна. Элли маялась с неким Робом Финчем, но пару дней назад порвала с ним из-за проблем последнего с алкоголем. Приняла решение, что больше ни с кем не будет встречаться. Устала. Райна до сих пор прозябает со своим прежним дружком и ненавидит собственную жизнь, потому как знает, что способна на большее. Шерин теперь наблюдается у психолога, после того как провела не один год в Тали. Она вышла оттуда не потому что набрала тысячу баллов, а по состоянию здоровья…

– Но ведь этот кармический узел, чтобы они встретились с Халком, одобрял для нее лично ты сам.

– А он так и остался одобрен – узел не изменился. Изменилось то, что Халка здесь больше нет. А еще он погиб спустя два года после того, как встретился с той женщиной, – встал на сторону повстанцев в своем мире против существующего строя и…

Мои вопросы резко кончились.

– Погиб?

И как-то разом сухо стало на языку и в мыслях.

– Как… погиб?

– Он остался в том прошлом, – тихо пояснил Дрейк. – И не погибнет, если ты изменишь нежеланную встречу, – снова появится здесь. И позже, когда настанет время, у них с Шерин родится девочка – Адель.

По моим щекам потекли непрошеные слезы.

Все пошло вкривь и вкось из-за этой суки… Шерин провела в Тали много лет. Халк… Нет, Халк не умер. Он-еще-не-умер.

На Дрейка, несмотря на собственные слезы, я теперь смотрела, как солдат-киборг, готовый действовать.

– Как и куда прыгать? Когда?