Текст книги "Моя прекрасная ошибка"

Глава 5. Рэйчел

Курс назывался «Музыкально-слуховая деятельность».

Все ясно. Лекция была посвящена восприятию музыки. Я снова сидела на заднем ряду, и все мое внимание было поглощено профессором Уэстом, который рассказывал студентам о том, как различные люди – философы, композиторы, светила медицины и даже простые подростки представляют себе процесс восприятия музыкальных произведений. Я вспомнила, что уже проходила подобный курс в первый год бакалавриата, когда мне еще не исполнилось и двадцати одного года. Тогда эти заумные теории не произвели на меня особого впечатления. Наверное, я с тех пор повзрослела и теперь, в двадцать пять, могла по достоинству оценить все эти рассуждения. По крайней мере, в исполнении данного конкретного профессора, которого я слушала, затаив дыхание.

В то время как я замерла, вся обратившись в слух, богемного вида парень в вязаной шапочке, сидевший по соседству, увлеченно рисовал голых женщин. Он всю страницу заполнил набросками обнаженных женских тел, не прорисовывая лиц, и рисунки эти, несмотря на всю их пошлость, были по-своему впечатляющими, хотя и весьма схематичными. Он пожал плечами, когда заметил, что я на них смотрю, улыбнулся и прошептал:

– А чем еще заняться, пока этот напыщенный придурок несет свою белиберду?

Кейн не относился к числу преподавателей, которые прилипают к своему месту за столом или к кафедре, читая лекции. Он бродил по аудитории и всячески взаимодействовал со студентами.

– Восприятие музыки можно разделить на следующие категории: информативное, осознанное, критическое, социокультурное, перцептивное, различительное. Способ и время подачи звука могут влиять на то, что мы в результате слышим. А теперь скажите мне, где вы слушаете музыку, что является ее источником и какого исполнителя вы в последний раз слушали?

Тут же поднялся лес рук. Девушка, сидевшая в первом ряду, ответила:

– В поезде, через айфон. А слушала я песни Адель.

Затем подал голос еще один студент:

– Я работаю в спортивном комплексе «Мэдисон-сквер-гарден» и поэтому постоянно слушаю живую музыку. В последний раз это была джазовая импровизация в исполнении Maroon 5.

В лекционном зале ряды были разделены двумя лестницами на три отсека. Я сидела в верхнем ряду средней части, совсем близко от левой лестницы. Кейн постепенно поднимался наверх, останавливаясь через каждые пару ступенек, чтобы выслушать ответы студентов.

Парень с длинной бородой, сидящий на несколько рядов ниже меня, заявил:

– А я работаю в службе доставки и слушаю музыку в грузовичке через плеер. Прошлой ночью это был старый альбом группы Slayer.

Девушка в другом конце зала сказала:

– Я слушаю музыку на работе. В приемной врача, где я работаю администратором, постоянно звучит одна и та же инструментальная музыка.

– Похоже, большинство слушают музыку на работе или в транспорте. Кто-нибудь слушает ее в других ситуациях? – Кейн поднялся еще на несколько ступенек и остановился почти у того ряда, где сидела я. Это давало мне прекрасную возможность смотреть на него, не вызывая у других подозрений в излишнем интересе. Кейн беседовал со студентом, сидевшим неподалеку от меня, а я пожирала профессора глазами.

Сегодня на нем был наглухо застегнутый темный пиджак и белая рубашка с мелким рисунком, без галстука. Я, конечно, мало что смыслю в моде, но всегда могу отличить дорогую одежду, и мне было совершенно ясно, что Кейн выкладывал за свои шикарные рубашки больше, чем я за большинство своих нарядов. Весь его элегантный облик говорил о финансовом благополучии, хотя дорогой пиджак с рубашкой и дополняли джинсы и простые черные кроссовки. Кожа его была покрыта легким естественным загаром, и я решила, что он, скорее всего, имеет европейские корни – греческие или итальянские. Это сложно было определить, но, в любом случае, передо мной стоял великолепный образчик мужской красоты, с точеным лицом и рельефным телом. У него был идеально прямой нос, и, надо признаться, я никогда не видела столь совершенного классического профиля. Кейн стоял ко мне боком, и я могла любоваться его густыми черными ресницами, обрамлявшими лучистые, шоколадного цвета глаза. Да за такие ресницы любая женщина отдала бы целое состояние. На четко очерченном подбородке проступала небольшая щетина, словно его слегка присыпали черным перцем, и я невольно представила, как жесткие волоски при прикосновении покалывают мою кожу. Я сидела, глубоко погрузившись в сладкие мечты, и вдруг почувствовала на себе его пристальный взгляд. Он смотрел на меня, прищурив глаза, в которых я заметила веселые искорки, хотя он не улыбался.

Профессор поднялся еще на одну ступеньку, и я изо всех сил постаралась сделать безразличное лицо, как будто только что мысленно не возносила хвалу его предкам и не предавалась запретным мечтам, – и вдруг с изумлением поняла, что прямо перед моими глазами его ширинка. Я попыталась было перевести взгляд на какую-нибудь другую часть его тела, но продолжала сидеть как зачарованная. Что это? У него что-то в кармане или?.. Судя по очертаниям, это было нечто впечатляющее.

Кейн повернулся, чтобы обратиться к студентке по другую сторону лестницы, его джинсы еще больше натянулись в том самом месте, и мои предположения подтвердились – только представьте себе, этот роскошный мужчина к тому же был обладателем весьма впечатляющего члена. Я отвернулась, чтобы не глазеть на эту весьма заметную выпуклость, и сидящий по соседству парень в вязаной шапочке, рисовавший обнаженных женщин в блокноте, игриво улыбнулся мне. Я улыбнулась в ответ…. И в этот момент Кейн обратился к нему.

«Художник» в вязаной шапочке был первым, с кем он заговорил, хотя тот не поднимал руку и не вызывался отвечать на вопросы. Может, Кейн заметил его художества и решил привести его в чувство, вернув к теме лекции.

– А как насчет вас? – довольно резко спросил он. – Какую последнюю композицию вы слушали и с помощью каких именно средств воспроизведения?

Парень вызывающе ухмыльнулся.

– Я слушал Фаррела с помощью навороченной аудиосистемы фирмы Bose у себя в спальне, когда занимался сексом.

В аудитории раздались смешки.

– Благодарю вас, мистер…

Кейн протянул ему бланк для заполнения, и тот послушно взял его.

– Людвиг.

Профессор кивнул и, отвернувшись от него, вновь обратился ко всем присутствующим:

– Все описанные случаи являются примерами осознанного восприятия. К следующему занятию я попрошу вас скачать композицию Джейсона Деруло «Трубы». Прослушайте ее, используя любое средство воспроизведения, с помощью которого вы в последний раз слушали музыку, – наушники в поезде, проигрыватель в фургончике или, как в случае мистера Людвига, навороченную аудиосистему Bose, которую он использовал, занимаясь онанизмом.

Аудитория взорвалась хохотом.

– Когда закончите прослушивание, я хочу, чтобы вы ответили на вопросы, изложенные на этом листочке. – Кейн принялся раздавать вопросник студентам на первом ряду, и те передавали его дальше. – Это вовсе не тест, поэтому отвечайте на вопросы со всей искренностью. Советую не читать вопросы до того, как прослушаете композицию хотя бы один раз. В противном случае ваш мозг будет искать ответы на вопросы, и это уже не будет спонтанным восприятием. На следующем занятии мы сравним ваши результаты с результатами, полученными, когда задействован другой тип восприятия.

Через несколько минут пара закончилась, и студенты гурьбой поспешили к выходу. Я дождалась, пока аудитория опустела, и спустилась вниз, чтобы побеседовать с Кейном.

– Поразительно, вы сегодня не опоздали и никаких пятен на одежде я не вижу, – не поднимая головы, произнес он, убирая ноутбук в сумку.

– Знаете, я всегда считала, что впечатление, которое человек производит в четвертую встречу, самое важное. – Я улыбнулась.

Кейн застегнул сумку. Я было подумала, что наш разговор приобрел игривый оттенок, но, очевидно, я ошибалась. Он заговорил строго, и взгляд у него был соответствующий.

– Вы не должны панибратски общаться со студентами.

– Панибратски?

– Называйте это как хотите.

– Ничего не понимаю.

Кейн фыркнул.

– Трахаться. Вы не должны трахаться со студентами. Вам это понятно, Рэйчел?

– Ну, конечно, сейчас понятно, что вы имеете в виду. Однако я не понимаю, почему у вас сложилось впечатление, что у меня какие-то отношения со студентами? Я не имею обыкновения спать с парнями из колледжа.

– А Людвигу об этом известно?

До меня, наконец, дошло, из-за чего был весь сыр-бор.

– Можете не беспокоиться, я вовсе не собираюсь завышать кому-то оценки из-за личных отношений, как ваша предыдущая ассистентка. Обещаю.

Кейн несколько секунд смотрел мне в глаза, видимо, пытаясь понять, насколько я искренна, а потом коротко кивнул.

– Итак, какая же из принцесс?

Я нахмурила брови. А потом поняла, что он, наверное, заметил, как перед занятиями я отвечала на вопросы теста в журнале Style под названием «Какая вы принцесса из мультфильмов Диснея?». Я бросила журнал на сумку с книгами, стоявшую на полу, когда началась лекция.

– Жасмин из мультиков про Аладдина.

– Они попали в точку?

– Хотелось бы так думать. Жасмин отличается логикой и скептицизмом.

– Но вы ведь понимаете, что все эти глупые тесты – полная ерунда?

– Боже, надеюсь. В прошлом месяце я проходила тест в журнале Men’s Health на предмет здоровья яичек, и результат был не очень благоприятным.

Губы Кейна чуть изогнулись.

– Не надо ерничать. Вы готовы закончить нашу работу над программой лекций и занятий?

– У меня остается час перед началом моей смены в баре.

Он поднял сумку со стола.

– С вашей машиной все нормально? Вам удалось забрать ее из мастерской?

– На самом деле… нет.

– А что случилось?

– Когда они сняли шину, то обнаружили, что шаровые шарниры… или подшипники… или как там они называются, не в порядке. Сегодня они их тоже заменят.

– Может, подвезти вас до работы?

– Не стоит, я и автобусом могу добраться. Он довезет меня из кампуса прямо до остановки в паре кварталов от бара «У О’Лири».

– Я просто хотел предложить перекусить вместе, а заодно закончить планирование занятий. У меня вечером заседание кафедры, и хотелось перед этим немного подкрепиться. Вот я и подумал: почему бы не сделать это в вашем баре? В таком случае вам не придется никуда бежать, когда начнется ваша смена.

– Это было бы замечательно. Я вас угощаю. – Я улыбнулась. – Потому что еда нам достанется бесплатно.

* * *

– Похоже, что кто-то все-таки сходил в супермаркет? – Чарли сверлил взглядом Кейна, стоявшего у меня за спиной.

– М-м-м… Нет. Это профессор Кейн из консерватории. Я его ассистентка. Кейн, это Чарли. Хозяин бара «У О’Лири».

Кейн протянул ему руку.

– Приятно с вами познакомиться, Чарли.

Чарли пожал ему руку.

– Надеюсь, за вами не числится никаких правонарушений, профессор?

– Правонарушений?

– Ну да. Не хотелось бы, чтобы моя девочка попадала в неприятности.

Мне ничего не оставалось, как только вмешаться в разговор:

– Чарли, это мой руководитель. Профессор. Не думаю, что следует подвергать его допросу.

Чарли бросил на меня недовольный взгляд.

– Вот и замечательно. Но я буду за вами приглядывать.

Похоже, Кейна нисколько не заботил неприветливый тон Чарли. Скорее наоборот, все это его забавляло.

– Спасибо за заботу.

Отпустив, наконец, руку профессора, Чарли немного расслабился.

– Что будете пить, профессор?

– Любое разливное пиво, которое у вас есть. Я был у вас как-то на днях. Один мой приятель недавно поселился в доме за углом, и он сказал, что у вас тут подают замечательные куриные крылышки. Но в тот вечер, когда мы с ним были у вас, кухня уже не работала, так что попробовать их мне не удалось. Как насчет того, чтобы сегодня наверстать упущенное?

Чарли был весьма консервативен. Чтобы ему понравиться, мужчина должен был отвечать двум требованиям: иметь твердое рукопожатие и восхищаться куриными крылышками, приготовленными по рецепту жены Чарли. И на сей раз его лицо оживилось, преисполненное гордости.

– Эти крылышки приготовлены по секретному рецепту моей Одри. Вам сейчас принесут две порции. Между прочим, если вы в следующий раз придете, когда кухня уже не работает, просто дайте кому-нибудь знать, что вы друг Чарли. Мои сотрудники весьма дружелюбны.

– Я это заметил. А какой приветливой была Рэйчел, когда мы здесь с ней в первый раз встретились! – Кейн посмотрел на меня с лукавым огоньком в глазах. – Надо было к ней обратиться, чтобы она принесла порцию волшебных крылышек. Уверен, она с радостью бы это сделала.

Не подозревающий подвоха в его словах Чарли налил Кейну пиво, а мне – диетическую кока-колу и отправился на кухню, чтобы самолично приготовить крылышки. Приближался вечер, дневные посетители уже разошлись, а вечерние еще не нахлынули, поэтому за барной стойкой сидела лишь пара завсегдатаев бара – в основном отставные полицейские, как и хозяин.

– Ловко это у вас получилось, профессор.

– А то.

Мы с Кейном уселись за столик в углу, где было достаточно места, чтобы разложить наши бумаги и поработать во время ужина. Так как я должна была вести следующее занятие, профессор объяснил мне, что он хотел бы получить от студентов при выполнении заданий, которые дал им сегодня.

– В закрытом шкафу в аудитории имеется двести наушников Bose с шумоподавлением. Объясните им, что восприятие музыки может стать совершенно иным просто при смене средств воспроизведения. Попросите их прослушать композицию, которую я велел им слушать, в обычных местах – в поезде или на работе, – но при этом отсекая весь фоновый шум. А потом пусть снова ответят на вопросы, которые я им раздал сегодня. По крайней мере, половина студентов из группы услышат то, что не заметили в первый раз. Дело в том, что звуки труб в этой композиции синтезированы.

– Неужели?

– Это занятие поможет студентам хорошо усвоить, что средства воспроизведения играют большую роль в восприятии музыки, и вплотную подведет их к последующим темам, посвященным электронной музыке.

– Как интересно. Хорошо. – Я слегка нахмурила лоб. – Итак, вы хотите сказать, что разрешите студентам забрать домой двести наушников фирмы Bose? Когда я проходила эту тему пару лет назад, преподаватель не разрешал нам это делать. К тому же в колледже явно наметился прогресс, раз они потратились на такую дорогую аппаратуру, потому что раньше мы в музыкальных классах довольствовались простенькими дешевыми наушниками.

– Вообще-то эти наушники принадлежат мне, а не колледжу.

Я произвела в уме несложный расчет. Значит, на один класс было потрачено не меньше пяти тысяч долларов.

– А если вы не получите их обратно?

– Это меня никогда не волновало.

Я усмехнулась.

– Потому что студенты вас боятся.

– В отличие от ассистентки-всезнайки, – пробормотал Кейн.

У Чарли руки были заняты подносами с куриными крылышками, поэтому он открыл дверь с кухни, толкнув ее задницей. Я выскользнула из-за стола, чтобы помочь ему.

– Надо было мне свистнуть, как обычно. Не стоило тащить столько подносов, открывая дверь спиной.

– Я просто не хотел мешать твоему свиданию.

– Это не свидание.

Он оглянулся на Кейна и пожал плечами.

– А по мне, так похоже на свидание.

– Вовсе нет, – твердо произнесла я. – Мы занимаемся планированием учебных занятий.

– Называй это как хочешь. – Чарли замолчал и направился к барной стойке.

Я поставила подносы с крылышками на столик и тут заметила, что пивная кружка Кейна уже опустела.

– Не желаете еще пива?

– Только если вы ко мне присоединитесь.

– Я не пью.

Кейн нахмурил брови, но потом на его лице появилось понимающее выражение, и я поняла, что он подумал.

– Я вовсе не алкоголичка, если вы подумали об этом.

– Вот и отлично.

Мне совсем не хотелось распространяться на эту тему, но он явно ждал продолжения.

– Дело в том, что я выросла в среде, где много пили. И в какой-то момент обнаружила, что в моменты, когда жизнь выходит из-под контроля, я начинаю употреблять слишком много спиртного. Не думайте, я не обращалась в реабилитационный центр или что-то в этом роде, я не являюсь членом клуба анонимных алкоголиков с пожизненным членским билетом и вовсе не помешана на трезвом образе жизни и тем не менее стараюсь пить только во время праздников или в каких-то особых случаях.

Я обычно избегаю говорить на эту тему, потому что люди начинают смотреть на меня с жалостью, когда я их посвящаю в эту сторону своей жизни. «Понятно, у нее было тяжелое детство». Но, как ни странно, я не увидела подобной реакции на лице Кейна. Напротив, оно выражало восхищение, и я не представляла, что с этим делать. Все это заставляло меня чувствовать себя неловко.

– Значит, я притащу вам еще кружечку, а себе возьму безалкогольное пиво, чтобы составить вам компанию.

Он тепло улыбнулся.

– Звучит неплохо.

Вернувшись за стол, я попыталась перевести разговор на деловые темы.

– Я вот что подумала – когда подойдет время собирать наушники у студентов, я, пожалуй, не прикоснусь к тем, которые взял мистер Людвиг. Их сначала надо хорошенько продезинфицировать.

Я смотрела на мокрые от пива губы Кейна, когда он произнес:

– А знаете, ведь он рисовал сегодня вас.

– Меня? Неправда, он рисовал голых женщин с роскошными формами.

Он глотнул пиво.

– И что?

– А то, что он рисовал уж точно не меня.

Кейн прищурил глаза, и у меня возникло ощущение, что он раздумывает, говорить или нет то, что было у него на уме. В конце концов он решился.

– У вас две родинки на левой стороне шеи.

Я невольно прикоснулась к шее. Он был абсолютно прав, но обычно их закрывали волосы.

– Это вы к чему?

– У вас привычка отбрасывать волосы на одну сторону, а именно – на правую. Я заметил это еще вчера, когда вы сидели в моей машине.

– И что?

Кейн посмотрел мне в глаза.

– Те откровенные картинки, которые нарисовал ваш сосед. У них не было голов, но шея была прорисована хорошо.

– Да, я обратила внимание. Конечно, это неподобающее занятие на лекциях. Но этот парень действительно неплохой художник.

– Да, он уделяет большое внимание деталям. У всех его обнаженных женских фигур была одна общая деталь.

Я вытаращила глаза.

– Не может быть.

Кейн кивнул.

– Две родинки на левой стороне шеи. Он определенно рисовал вас.

– Но он никогда не видел меня обнаженной.

– У него хорошее воображение. – Глаза Кейна опустились к вырезу моей блузки. Когда он снова посмотрел мне в лицо, взгляд его был полон лукавства. – Я бы даже сказал, превосходное.

От его взгляда у меня возник странный трепет в животе, который начал спускаться вниз.

О боже, только не это.

Я попыталась сбросить наваждение, отшутившись:

– Вот поэтому я и не встречаюсь со студентами. И, разумеется, не собираюсь принимать наушники из рук этого молокососа в вязаной шапочке, не говоря уже о том, чтобы сидеть рядом с ним на лекции.

– Вот и правильно, – с улыбкой произнес Кейн. – Вам лучше общаться со взрослыми мужчинами.

Он, разумеется, прав. Вот только я начала думать, что соблюдение этого правила для меня означало общение лишь с одним конкретным мужчиной.

Глава 6. Рэйчел

Приближался тот самый день месяца. Я не боялась его, просто очень ждала. Ежемесячные сообщения от Дэвиса приходили как по расписанию. Я посмотрела на экран телефона.

Дэвис: В следующую среду в 7 вечера? Скучаю по тебе.

В первую среду каждого месяца мы с тремя моими бывшими соседями по квартире собирались вместе на ужин. Дэвис был моим соседом в течение последних двух лет. У нас с ним был роман, очень недолгий – к сожалению, он пришелся на неудачный для Дэвиса период.

Я набрала ответное сообщение:

Рэйчел: С нетерпением жду среды.

Как только я нажала «отправить», вошла Ава. Она работала в раннюю вечернюю смену, обслуживала столики, и это означало, что я перебиралась за стойку бара, а Чарли отправлялся домой.

– Привет, Рэйч.

– Привет. Дэвис мне только что написал. Он собирается прийти на ужин на следующей неделе.

Ава поиграла бровями.

– Пора бы уже. Он пропустил последние три встречи. Может быть, ты сможешь напоить его и наконец прервешь период воздержания.

– Заткнись.

Ава была единственным человеком, который знал обо мне и Дэвисе. Я швырнула в нее полотенце, которым вытирала стойку бара.

– Мне не следовало рассказывать тебе об этом.

– Рассказывать? – переспросила она, а затем изобразила, как ласкает свое тело руками, проводя по бокам, и простонала:

– О, Дэвис. О, Дэвис.

Я рассмеялась.

– Прекрати. Какая же ты несносная.

Пока Ава переодевалась, я думала о своем бывшем соседе. Дэвис не был типичным студентом колледжа – ни в малейшей степени. Он был южанином до мозга костей, со всеми этими вежливыми «да, мэм» и «нет, мэм», и восемь лет прослужил в армии, прежде чем приехать в Бруклин изучать бизнес. В то время когда Дэвис только появился у нас в колледже, он находился в состоянии развода. Он женился в восемнадцать лет на своей школьной подруге, сделав такой романтический жест перед своей первой поездкой в Ирак. Как рассказывал Дэвис, их брак был вполне счастливым все то долгое время, пока он изредка навещал ее, приезжая в отпуск, и отсылал домой чеки. И перестал быть таковым, когда Дэвис демобилизовался и его жена внезапно обнаружила, что, когда ее муж не служит где-то на другом конце света, очень сложно спать с кем попало и не попасться при этом.

За два года, что мы прожили вместе как соседи, Дэвис стал одним из моих лучших друзей – до того самого вечера, когда мы отпраздновали его выпускной. Мы оба тогда слишком много выпили. Одно вело к другому, и прежде чем ночь закончилась… О, Дэвис! И хотя я никогда раньше не думала о нем в таком ключе, на следующий день я была вся такая: О! Он отличный парень! Симпатичный! Хорош в постели. То есть я вдруг увидела его совершенно в новом свете.

Это продолжалось чуть больше месяца. В то время как во мне все больше зрела идея замужества, Дэвис, очевидно, был совершенно не готов к новому браку. Он порвал нашу связь, объяснив, что слишком мало времени прошло после развода, чтобы заводить новые отношения, особенно с той, которая ему очень дорога. Я поняла – ну, или постаралась понять. В общем, после этого, когда наша аренда закончилась, мы решили разъехаться и остаться друзьями… с обещаниями дать друг другу некоторое время и, возможно, вернуться к этому вопросу в будущем. А пока… за годы службы в армии и семейной жизни он заслужил свою свободу.

Возможно, мой перерыв в свиданиях с парнями как-то и был связан с надеждой, что его обещание «вернуться к этому вопросу в будущем» может когда-нибудь осуществиться, и сейчас, через восемь месяцев, я, наконец-то, поняла его намек.

Мой телефон зажужжал, возвещая, что пришло еще одно сообщение.

Дэвис: Что? И никаких «я тоже скучаю»?

Мои пальцы зависли над клавишами, пока я, улыбаясь во весь рот, пыталась придумать, что бы ему написать. Ава вышла из дамской комнаты в рубашке-поло и с волосами, завязанными в хвостик. Повязывая фартук вокруг талии, она сказала:

– Чуть не забыла. Никогда не поверишь, что я сегодня смотрела.

– И что же?

– Ну, давай, догадайся.

– Ладно. Какой-нибудь порнофильм. Точно, ты смотрела порно.

– Нет, – ухмыльнулась Ава.

– Ты наконец-то закончила свой марафон с «Ходячими мертвецами»?[1]1
  «Ходячие мертвецы» (The Walking Dead) – видео-игра по мотивам одноименного комикса Роберта Киркмана «Ходячие мертвецы». – Прим. перев.


[Закрыть]

– Не угадала.

– Хоть намекни. Дай подсказку, от которой я могла бы оттолкнуться.

– Так и быть. – Ава задумчиво постучала коготками по стойке, потом ослепительно улыбнулась. – Это рифмуется с «принцесса ест».

Я рассмеялась.

– Я думаю, ты просто сошла с ума.

Парочка, которую я недавно посадила за столик номер два, сделала знак, что готова сделать заказ. Я кивнула своей безумной подруге и указала ей на клиентов сотовым телефоном.

– Это рифмуется с «сомик ква».

Она несколько раз повторила это.

– Сомик ква, сомик ква, сомик ква… – Потом ее глаза загорелись. – Столик номер два!

Я достала блокнот и ручку из коробки под стойкой и пододвинула к ней.

– Иди, прими заказ, сумасшедшая.

Я все еще смотрела на сообщение Дэвиса, пытаясь сообразить, что бы написать в ответ, когда вдруг нашла ответ на ее загадку. Поняв, что она имела в виду, я внезапно потеряла всякий интерес к своей переписке и засунула телефон под бар, где обычно держала его во время работы.

Ава приняла заказ со второго столика и отнесла его на кухню, прежде чем вернуться к барной стойке, где я в это время наливала пиво.

– «Принцесса ест»… это ведь ты имела в виду профессора Уэста? – спросила я.

– Умница! Хотя там его звали не Кейн Уэст, а Авель Арсен.

– О чем ты говоришь?

– Сегодня я была на собрании ассистентов преподавателей и там встретила парня, который был ассистентом доктора Андерсона.

– Заведующего музыкальным отделением?

– Именно. Кстати, его ассистента зовут Норман – не слишком подходящее имя для двадцатилетнего парня, но он симпатичный. Он попросил меня выпить с ним и еще с парочкой ассистентов в эту пятницу, так что ты идешь со мной.

– Хорошо, пойду… – Я была рада, что Ава нашла чем вдохновиться после всего, что пережила с Оуэном. Хотя я до сих пор так и не поняла, как этот парень связан с Кейном или кто такой, черт возьми, этот Авель Арсен. – Но какое отношение это все имеет к профессору Уэсту?

– Доктор Андерсон сказал ему, что профессор Уэст когда-то играл в музыкальной группе. У них даже намечался контракт с одним из крупнейших музыкальных лейблов. – Она вытащила телефон, нашла там что-то и повернула его экраном ко мне. – Вот, познакомься с Авелем Арсеном.

Видео было мутным, а качество звука – ужасным, вероятно, оно было снято еще на смартфоне первого поколения. Все, что я смогла разглядеть, – это четверо парней, играющих где-то далеко на сцене.

– Смотри, смотри дальше, – сказала Ава.

Наконец, уже ближе к концу записи, человек, снимавший это видео, воспользовался зумом телефона и увеличил картинку, переведя камеру на барабанщика, который еще и пел. Его голова с длинными волосами, закрывающими лицо, была опущена, он яростно стучал по барабанам и дергался в такт музыке. Было что-то невероятно сексуальное в том, как крепко он сжимал палочки, как рельефно напрягались его мышцы при каждом движении. Какой же выносливостью должен был обладать человек, чтобы так двигаться в течение нескольких часов подряд.

Легкий трепет у меня в животе возник еще до того, как музыкант поднял голову. Но в тот момент, когда его взгляд встретился с камерой, у меня перехватило дыхание.

Профессор Уэст подростком был так же великолепен, как и сейчас. Только тогда он был в образе эдакого плохого парня-музыканта со всеми сопутствующими признаками. Сейчас, глядя на профессора Уэста, его вполне можно было бы принять за джазового или даже классического музыканта. Каким-то образом сексуальный плохой парень вырос в сексуального зрелого мужчину.

Когда музыка смолкла, Кейн поднял голову и подарил зрителям кривую ухмылочку. Его волосы до плеч были мокрыми от пота, он подбросил одну из палочек в воздух, поймал ее другой рукой, а затем свободной рукой, закинув ее за спину, стянул с себя промокшую футболку. Девчонки зашлись в восторженных криках от вида великолепных кубиков его мускулистого торса. Его приветствовали так же исступленно, как приветствуют каких-нибудь рок-звезд типа «Битлз».

Ничего себе!

О, эта улыбка!

Это великолепное тело!

Просто супер!

Очевидно, у Кейна Уэста много слоев, и мне удалось лишь слегка поцарапать самый верхний из них.

* * *

Когда я вернулась домой в тот вечер, было уже больше двух часов ночи. Ноги просто отваливались, и все, чего я хотела, это понежиться в ванне, а потом хорошенько выспаться. На следующий день мне в кои-то веки не нужно было идти с утра на занятия или на работу. Ванна была теплой, и я подставила ноги под струю воды из крана, а сама откинулась назад и расслабилась.

Хотя у меня в голове были и другие мысли, помимо отдыха. Как только я закрыла глаза, перед моим мысленным взором тут же возник образ молодого Кейна Уэста на сцене. Я переслала себе видео с телефона Авы и вечером между подачей напитков просмотрела его большее число раз, чем хотела бы себе в этом признаться.

Наконец сдавшись, я потянулась за телефоном и позволила себе еще раз посмотреть это видео. Здесь, наедине с собой, уже не боясь того, что буду поймана многозначительно ухмыляющейся Авой за тем, как пытаюсь украдкой взглянуть на экран телефона, я смогла внимательно рассмотреть запись, пытаясь обнаружить черты и манеры сегодняшнего Кейна. Некоторые я узнала – как он кривил губы и как качал головой, когда женщины начинали выкрикивать его имя, пока он исполнял соло на своих барабанах. То, как он ходил по сцене, как будто она принадлежала ему одному. Сегодня его сценой был класс, но уверенность, с которой он расхаживал по аудитории, была все той же. И все же больше всего меня поразили его руки. Каждый раз, когда он стучал в барабан, вена, идущая от бицепса к предплечью, вздувалась. Я никогда не думала, что вена может выглядеть так сексуально.

После того как я очередной раз закончила смотреть эту запись, ванна почти наполнилась, и я пальцами ног закрутила вентиль. Я знала, что не смогу заснуть сегодня, если не удовлетворю свое любопытство, поэтому поискала в «Гугле» старый сценический псевдоним Кейна.

Авель Арсен.

Я была потрясена, когда на экране появились тысячи ссылок.

Прокручивая страницу за страницей, как сумасшедшая, я рассматривала все новые и новые фотографии Кейна. Он не был солистом группы, но, очевидно, пресса его обожала, да и кто бы устоял? На нескольких фотографиях я заметила одну и ту же девушку с длинными темными волосами. Она была очень тоненькая, пожалуй, даже излишне худая. Впалые щеки делали ее красивой, но высокие скулы выступали слишком резко. На большинстве фотографий она была в темных очках и, казалось, старательно избегала внимания камеры. Там были разные ее фотографии с группой, на некоторых она была с Кейном, причем его рука обнимала ее как-то уж слишком покровительственно. Она определенно была моложе его – семнадцать или восемнадцать, в лучшем случае, и я не могла бы сказать, это его девушка или младшая сестра.

Когда я отсортировала фотографии и статьи по датам, то обнаружила, что самым последним из них уже девять лет. Через три или четыре страницы в результатах поиска обнаружилась статья о смерти солиста группы, Лайама Маршала. После этого всякие упоминания об Авеле Арсене исчезли.

«Что же с тобой случилось, Авель Арсен? А главное, как ты докатился до того, чтобы превратиться в профессора Кейна Уэста?»