Текст книги "Голая женщина в метро"

Собаченька

У меня была собака боксёр. Белый переросток, купила, когда держала ларёк с ликёром «Дристуха» и сникерсами. За пачку «Морэ» с ментолом купила себе огромную потерявшуюся псину. Назвали Максим и стали любить.

Маме всё казалось, что недостаточно волосатое животное мёрзнет в суровой московской зиме, и она сшила ему камуфляж с капюшоном. Макс загрустил, он стеснялся в этом гулять, быстро гадил – и домой.

Однажды мама взяла его на озеро, и Макс упал с мостков в воду. Эти грустные глаза среди кувшинок… Тяжело вздохнул и принялся тонуть, не пытаясь плавать совершенно, прям как топор. На берегу бухали мужики. Видя, как рыдающая баба пытается выудить бестолковую псину, поспешили на помощь. Вытащили бездыханного Макса, откачали, он изобразил приступ шизофрении, побегал, снося головой хилые берёзки, а потом взял и покусал спасателей, чтоб не думали, что он полное ничтожество. Откупались водкой за покус.

Я потеряла ключи от квартиры и сутки не могла попасть домой, где нессавший Макс не ссал – умничка моя. Мы вышли, первое, что было для поссать – лавочка с бабками у подъезда. Макс задрал ногу, бабки заголосили как на похоронах. За те полчаса, пока собаченька, закатив глаза от кайфа, сливал недослитое, я узнала о себе всё до 7-го колена, бабки устали орать, Макс устал ссать, Макса начали жалеть, кормить… Он ел и ссал вокруг лавочки, а бабушки умилялись.

Предновогодняя пробка, оживлённый перекрёсток, я волоку Макса срать в лес. Я с работы, нарядная вся, как проститутка, праздники же. Выпал снежок, мы переходим дорогу, мужики курят в окошки тонированных вишнёвых девяток, и тут Макса разбирает лютый понос. Если можете представить, как адски может пердеть туловище пса весом в кил 60 и как оно портит девственно чистый снег на глазах у ржущих людей и как я, весом в кил 45, пытаюсь, рыдая, утащить демона в лес… Картина «Дама с собачкой» будет полной. Вот будто сама тогда обосралась на этом перекрёстке.

Коты котами, а без собаки скучно.

ИИииигарь? Аристарх!

Вы пробовали войти в одну и ту же реку дважды?

Например, вернуться к бывшему мужику после «нам надо отдохнуть друг от друга». И оба каааак начнут отдыхать! Только земля слухами полнится о таком отдыхе. Потом чаще всего отдых затягивает или заканчивается новыми отношениями. А потом осень, камыш, холодно и «здравствуй, Аристарх». А это уже совсем другой мужик.

Раньше он закрывал форточку, завернувшись в три одеяла, подползая к ней боком, как похотливый краб. А теперь Аристарх внезапно стал бесстыж, мнит себя строгим господином, у него в ящике с носками наручники и что-то, описанию не поддающееся, но очень опасное. И друзья у него новые, не те, что смотрели тебе в рот, а те, что смотрят на тебя, как на говно. Он больше не менеджер, он собрался дауншифтить на Бали. А ты постарела, обросла жопой, уютным пузиком, комплексами, он не хочет брать твоего кота с собой на Бали и перестал жрать мясо, а фуа-гру из проросшей чечевицы тебя бабушка готовить не учила.

И тогда ты записываешься на курсы по минету. Сосёшь и плачешь. Домашнее задание ты выполняешь с таким рвением, что Аристарх, обычно лежащий в позе «царь мыслит», вытаскивает тебя за ухо из своей промежности с вопросом: «Ты весь год сосала дирижеру симфонического оркестра? Что это за полёт пчелы вокруг цветка граната?». Ты бросаешь курсы минета, забираешь кота, плюёшь на Бали и Аристарха…

Вот такие же терзания, когда возвращаешься через месяц бана на старый аккаунт, где 50 тыщ Аристархов ждут от тебя чуда.

Про деда и Абхазию

Дача нам досталась каким-то чудом и всего на одно лето. Так мы обычно уезжали на всё лето в Сухуми на море, к деду. Наше отсутствие возмутило деда, дед возмутил всю родню, и нашим соседям по даче сложно было позавидовать – приехали все. Все мои семь братьев и дед.

Конечно же, для меня это было очень весёлое лето, мама выдержала три дня. Без мамы стало совсем весело. Ни один политик не может так сплотить большую деревню, как это сделал дед. Был такой шашлык, что даже бездомные собаки лежали обожравшимися. Выпили всё, что горело, не трахнули только кур, да и то я сомневаюсь. 22 июня, когда Гитлер, маме которого дед труба шатал, бомбил Киев, из которого впоследствии моя бабушка переехала в Абхазию, – шашлык закончился.

– Дед, а если Гитлер опять нападёт, что мы будем делать? – спросила я.

– Воевать мы будем! – заорал дед и полез за ружьём.

Как и зачем дед притащил с собой из Сухуми ружьё – не знаю. Два часа под палящим подмосковным солнцем вся деревня ползала по полю на брюхе. «Ать-два! Мамин-мам!!! – командовал бухой дед с ружьём. – А-а-а!!! Воздух!!!» – бдыщь-бдыщь из ружья. Размазав все коровьи лепёшки по полю ровным слоем, соседи разошлись по домам, а наша семья перешла к пулевой стрельбе. Ну как к пулевой… Точно не знаю, чем стреляло дедово ружьё, но, судя по количеству дыр в ковре, висевшем на заборе, оно стреляло семенами кинзы с непредсказуемой траекторией полёта этих семян – ковёр находился метра на два правее бидона, который был мишенью. Бидон стоял нетронутым. Кажется, в грузинском языке нет слов «фиаско» и «промахнулся». С детьми гор такое никогда не происходит, потому и слов таких нет.

– Я из этого ружья орла в глаз стрелял, с двух тысяч метров! – бдыщь, бдыщь, шени деда могитхан, это у вас тут ветер! Ни гор, ни орла, ни тем более ветра в деревне не было. Были злополучные куры, которые совсем не мишень для настоящих мужчин. За кур я перестала переживать почти сразу, потому что они меньше бидона и суетливые. А зря. Шашлык-то закончился и бронебойные семена кинзы тоже.

– Иды суда, птычька! – дед отложил ружьё в сторону, – Хароши, вкусни птычька! – Дед накрошил курам табака из трубки и сделал вид, что куры его не интересуют. Куры табаком заинтересовались слабо. – Проститутки! Иди сюда, я твой труба шатал! Дэти мои, дэржити их!

Дэти, в лице моего папы и его брата-профессора, научили кур летать за считаные минуты. Куры летали, грузины орали, соседи ржали. Ценой невероятных усилий непьющий профессор наловил кур сачком для бабочек, который он примотал изолентой к удочке. Кур связали и уехали на профессорском «запорожце» за водкой. «Красивые куры, бэлые», – младший брат принёс гуашь. Через полчаса по деревне бегали галлюциногенные павлины, вызывающие приступы белой горячки у соседских мужиков. И семь индейцев с кавказским акцентом. Смеркалось. Вернулись охотники на «запорожце». Закамуфлированные гуашью куры таились по кустам. Водки не купили. Привезли литров 20 молока и ящик тушенки.

– Курыца нэ птыца! Всем спать, завтра идём на рыбалку! – скомандовал дед. Про рыбалку я потом, может быть, расскажу.

Кладбище домашних животных

Когда мы жили в Сухуми, там на городском пляже семья дельфинов выкинулась на берег. Мы пытались им помочь, но они так решили… Это был ужас. Сейчас бы сказали, что у детей психологическая травма, а тогда ничего не сказали, кроме «и не такое бывало», ну и мы были крепкими на голову детишками.

Мне было лет 5–6, я всё лето хоронила медуз. Это интереснее, чем замки из песка, и проще – потыкал палочкой и закопал. Ещё были скорпионы, красивые, как брошь, и, к счастью, дохлые. В Москве были птички, крысы, мыши и домашние хомяки, которые хоронились с особыми почестями.

Всё, что можно похоронить, я хоронила. С особо выдающимися случаями шла к папе, чтоб он печальным голосом прочитал траурную речь: «В этот печальный для страны день мы прощаемся с хомяком Афоней-4, пусть покоится с миром, бла-бла». Хорошая была игра, хотя, к сожалению, иногда папа отказывался читать поминальные речи по всем, кого я находила для похорон.

– Там, у дома 14, гандоны валяются! – сказал один взрослый мальчик другому. Я про такое не слышала. Мальчики ваще злые люди, и я побежала проверить. Дельфины-скорпионы-гандоны – ХОРОНИТЬ!

Поискав у дома 14 необычные формы жизни, я их нашла. Чудовищно! Бедные маленькие гандоны наверняка выкинулись на берег реки Москвы, сейчас мужики с завода пойдут и затопчут, действовать надо срочно. Я метнулась домой за гробом. Случай был непредвиденный, гроба не оказалось. Прошлый гроб из коробки от гуаши израсходовался на очередного хомяка. Даже пакетика от молока не было. Пришлось позаимствовать бабушкину розовую мыльницу. Мёртвых гандонов я палочкой сложила в мыльницу, похоронила традиционно под окном, сделала «секретик» с надписью «Гандоны» и пошла к папе за траурной речью – случай был особый.

– Папа, я похоронила гандонов, начинай!

– КОГО???!!!

– Гандонов!

Папа изменился в лице до неузнаваемости, видимо, случай был действительно особый.

– Они неживые!

– Конечно неживые, они мёртвые! – Впервые папа пошел со мной на моё кладбище. Я показала ему секретик «Гандоны», папа закурил и отказался читать речь. Сейчас я отлично представляю, что он пережил.

– Никому и никогда не рассказывай об этом! И не хорони их больше. Так надо. Потом всё объясню. – И я не рассказывала.

История вскоре имела продолжение, когда бабушка собралась в санаторий и искала мыльницу. Как всегда, папу попытались сделать крайним. Мне стало обидно, и я заорала:

– Мы гандонов хоронили в твоей мыльнице, я хоронила, папа не брал! – Лица. Лица, как на картине.

– Ты что-то путаешь! Я вот вспомнил, что из бабушкиной мыльницы мы пускали мыльные пузыри и забыли её на лавочке!

– А-а-а… Да-а… А гандоны???

– А гандоны это те, кто людей обвиняет, не разобравшись! – сказал папа, и многими годами позже я поняла, как он был прав.

Служебный роман

Граждане в противостоянии. Откопайте Сталина, закопайте Ленина, границы ключ переломлен пополам, а я сидела тут в салончике, на маникюрчике, приехала на своей машинке, отдохнув за рубежиком, и включили там кино «Служебный роман».

Хорошее очень кино, а настроение было не очень. И так стало всех жалко почему-то. Вот всё же было. Офис, или как там это раньше называлось? Офис же? Красивые женщины смотрят в маленькие зеркальца, что-то сами с собой кокетничают, Новосельцева давят в троллейбусе, на нём подозрительно чистые очки, Оленьку давят в электричке, она в хронической депрессии, готова зарыдать в любой момент, но держится, люблю этого персонажа. Ахеджакова по телефону с любимым, который в гробу её видал: «ты поел?» – и чуть не плачет. Счастлив только гражданин, разглядывающий из-под лестницы женские жопы, счастлив, не смешон и не жалок.

Не рабский труд, а из пустого в порожнее за небольшие деньги, чтоб 21 день в Пицунде в пансионате с общим сортиром, зато море. День сурка. Вечный день сурка. Ни перемен наши глаза и сердца не требовали, ни вообще чего-либо, ну может импортный батник на Новый год. И тут Басилашвили, красивый, как румынская мебель, с этим блоком Мальборо. Как пропустили-то? Подрыв устоев! Ушат помоев! Шпион иностранный, расстрелять! Смуту внёс в дружный коллектив. Хрень какая-то. Самая красивая в офисе – Верочка-Ахеджакова, она ему подходит, родство душ на почве любви ко всему иностранному. Расстрелять обоих. Расстрелять и депортировать в Израиль.

Мымра. Мымра там единственный адекватный персонаж, нарядная как скаут. Хотелось пальцами раздвинуть экран, чтоб посмотреть на идеально ровные швы, потрогать материал, из которого пошиты лёгенькой промышленностью наряды начальницы.

Я не хипстер, но Людмилу Прокофьевну переодевать было необязательно, хотя порыв Верочки мы должны ценить, это вообще лучшие моменты в фильме. Людмилу Прокофьевну просто надо трахнуть. Точнее не просто. Трахнуть так, чтоб она проспала на работу раз лесять подряд, потому что ноги не ходят. От всей души не верю, что Новосельцев может сделать женщине что-то, кроме детей, бросающих кошку в мусоропровод, или что там они сделали с бедной кошкой.

И вот этот чувак под лестницей…

Странно, они же там все молодые, лет по 35 максимум. А выглядят такими старыми… Потому что в СССР секса не было, а по 50 копеек на общественные нужды – усрись, но скинься, иначе будет тебе секс с женщиной, требующей взносы неприятным голосом, прям в мозг. Секс регулярный и неотвратимый.

Поностальгировать не удалось. Какой-то я не патриот, кажется…

Царевна-лягушка

И молвил сыновьям царь: «Стар я стал, вам бы жениться, дрочилы, а мне б на внуков посмотреть. Вот вам по айфону золотому, идите ищите невест себе да в дом их ведите».

Старший сын открыл сервис мэйл. ру, хоть и не дурак, залез на знакомства, вбил себе ник «Царевич, 25 см», нашел себе бабу из Сызрани с силиконовыми имплантами везде и со статусом «Где ты, мой принц?». Средний сын установил себе Тиндер, запилил на аву селфи на фоне папиного Майбаха и сразу снял тренершу из элитного фитнес-клуба из Питера. А младший был дурак, потому скачал себе покемонов и пошел их ловить в гей-клуб, потому что там были редкие, особенно в туалете.

Он резко открыл дверь и ушатал ей суровую женщину с зелёным ирокезом. Судя по всему – насмерть. Словив покемона, он закинул бабу в багажник двухместного Смарта и повёз домой к отцу и братьям. Разглядев бабу поближе (заодно определив, что это баба, а не Кончита Вурст – всё же в гей-клубе подобрал), Иван-дурак решил, что такая баба не будет мешать его играм в танчики, ловле покемонов и отжигам с друзьями по кокаину, такая рада будет, что на ней хоть как-то женились.

– Как тебя зовут, баба? – спросил Иван, поливая тётку вином из кальяна.

– Зови меня Хозяйка. Это коль сексу надобно. А для всех я – Лягушка. А для твоей родни и вовсе – Царевна Лягушка.

– Я в основном согласен, но чой-та Царевна?

– А ты женись на мне и узнаешь. Из приданого у меня хата в центре Москвы, спортивная машина и полное отсутствие родственников. Меня сам Кощей Абрамович замуж звал, да только не люб он мне – стар, плешив, пузат, а деньгами я всё равно пользоваться не умею.

«Ну, раз сам Кощей Абрамович звал, в ней что-то точно есть, потом разгляжу», – подумал Иван и потащил невесту к отцу на смотрины.

А там силиконовая баба старшего ламбаду пляшет, гости аплодируют, кое-кто дрочит даже, старухи крестятся, старший гордый стоит: «Главное в бабе – сиськи и губы!», вот точно не того дураком считали. Тут и среднего брата невеста как выскочит и давай изображать Олега Газманова: сальто крутит, на шпагаты падает, мышцой играет… Гости аж за нательные кресты похватались, дети в спортшколы записались, бабы на фитнес решили с понедельника, а мужики пить бросить – потом, однажды. Средний стоит и сияет: «Главное в бабе – жопа!». Ну не дурак всё ж, можно согласиться.

* * *

И тут младший с Лягушкой. В зале тишина. Впрочем, от дурака ничего и не ждали другого-то, а тут ещё покемон за царским троном мелькнул. – «Пусть ваши бабы к завтрему соткут ковёр! – скомандовал царь. – И пожрать пусть сварганят заодно, чтоб два раза не вставать!» Ну и пошли все по хатам.

– Хозяйка! – взвыл Иван. – Ты готовить хоть умеешь?

– А давай совокупимся в особо грешных позициях, чур я сзади, а ты спать потом ложись, болезный, и не ссы, ничего – солдат ребёнка не обидит. Будет им и ковёр, и закусочка, – сказала Лягушка, доставая из рюкзака страпон. И давай жарить Ивана и так, и эдак. И чует Иван – понравилось! Глянул в отражение в золотом унитазе – а Лягушка-то очень даже ничего, красивая даже. И заснул довольный.

Наутро вся тусовка собралась у царя. Жена старшего брата вышила крестиком на шторе значок мерседеса и салат сварганила – майонез под майонезом. «Фублэт!» – кричал царь и гости. Жена среднего ничего не соткала, зато завязала узлом кочергу, а пожрать – таз сырых овощей принесла. Обозвала всех трупоедами – вегетарианка, такое бывает.

Ну и Лягушка с банкой жюльена трёхлитровой. – «А где, бл, ковёр? И что это за херь в банке?» – «Будет вам ковёр, вы сначала грибочков моих пожрите!» Все пожрали грибов, ну и сами понимаете – ковёр был прекрасен, и всюду был ковёр. Гости до утра насмотреться не могли.

А Иван домой побежал и полез в рюкзак к Лягушке. Нашел там паспорт её и любуется – красавица на фотографии, и глаза умные, и обложка на паспорте затейливая с Пикачу. Достал калькулятор, стал считать, сколько лет его красавице, а цифра выходит страшная, не то с калькулятором проблемы, не то в паспорте ошибка – не живут столько, а если и живут, то на Бабу-ягу похожи, она тоже 72-го года рождения.

* * *

И тут Лягушка заходит и видит Ивана с калькулятором и паспортом, и давай плакать: «Зачем спалил мой возраст? Как трахаться теперь с тобой, пионер ты сраный! Ты ещё у папки в яйцах бултыхался, когда мы Брежнева хоронили! Что ж ты наделал, мудила?! Ой, бедная я бедная, старая больная жаба, не любит меня никто! Ухожу я к Кощею Абрамовичу, он меня малышкой и девочкой звал! Ищи меня 30 лет и 3 года, 7 страпонов о тебя сотрут, 7 плетей истреплят, 7 раз нах пошлют и 7 зубов выбьют!» Села в свою спортивную коробчонку с оторванным глушителем и уехала.

Хэппи-энда не будет. Тут и сказочке конец. Никогда не спрашивай женщину о возрасте, особенно после секса. Ей и так немножечко стыдно, а тут ты ещё с мудацкими вопросами. Тыры-дыры-дын, дыры-дын, дыры-дын-дын!

Былина-напоминалка

У меня есть четыре (!!!) напоминалки. В телефоне, в ноуте, одна тетрадка в машине и одна дома. Не помогает. Нет ни дня, чтоб я что-то одно не просрала и чтоб не было накладок. Я так же смотрела в школе в учебник математики. Зрение отличное, стихи с первого раза запоминаю, а при виде цифр мой бедный маленький мозг крадут инопланетяне. Сидишь такая, смотришь сквозь бумагу, и в голове шум моря, точнее – ваще вакуум. Может, в стихах свой график расписывать? Ну невозможно же! Как-то так:

 
Ох ты гой еси, мать Самсонова, баба глупая да ленивая!
Оторви свой зад от дивана-то да ступай в аптеку немедленно.
Где-то в три часа с половиною гостью жди в салон на укольчики.
Только вот не забудь забрать своё чадушко да со школушки.
А 20 апреля, в день рождения Гитлера, окаянного, богомерзкого,
Ты должна идти со стилистами примерять шузы для юродивых.
А потом уже, перед ужином, забеги проведать соседушку
Да перчатки резиновые не забудь, как ты любишь-то,
Чай, не на блины зашла, а быть доктором.
Ой да игры стоят не играны, ой да контрацептивы не юзаны,
Потому что всё равно не запомнишь ты ни единой буквицы из песни сей.
Ибо курить коноплю было не надобно, да и баловать семенем маковым…
Низко в ножки поклонися читателям и пообещай, что не будешь так.
 

Лебединое… месиво!

Наверное, каждая девочка когда-то мечтала стать балериной, особенно то поколение девочек, которые регулярно видели по телеку «Лебединое озеро» по причине смерти вождей партии. Это потом уже рождённые в 80-х хотели быть путанами – ночными бабочками. С моим шилом в жопе мне хотелось всего и сразу и ещё быть гимнасткой и махать красивой шелковой лентой, жонглировать этими кеглями или что там у них, хотелось волосы на голове, много косметики и синхронное плавание. И вот это всё сразу. Хотеть в нашей семье олигархов полагалось молча. Особенно хотеть бросить спорт и стать балериной. Ну с лентой и кеглями проблем особых не возникло, я вон недавно вантузами в ОБИ жонглировала – руки-то помнят. А вот советские чешки пуантов не заменят.

Надо было видеть лица всей семьи, когда я им сообщила, что хочу пуанты. Ну нельзя было хотеть молча! Это вот как если б мне муж сказал, что наш сын не от меня. Однако… После того как папа подарил мне боксёрские перчатки… После переломов всего ребёнка от падений отовсюду и драк со всеми… После вот этого всего – розовые пуанты были моими. Мне объяснили, что это совсем не сахар и что лезгинку танцуют совсем иначе. Твою же мать!!! Сука!!! Как же больно, спасибо, мама, я пойду. Этого я вслух не сказала, изобразила восторг и пошла готовить шоу, где я в пуантах жонглирую кеглями с дерзко заправленной в физкультурные синие труселя из сатина шелковой лентой – тесьмой для прихваток, тоже, знаете ли, красивый спортинвентарь.

Озеро было в корыте. Без воды и спецэффектов-то как?

По сценарию я такая опа-опа-опа кеглями, прыг-прыг-прыг на пуантах до тазика, мах-мах-мах лентой – типа это волна и брызг-брызг-брызг из корыта-озера на восторженных зрителей. Я ваще прекрасный сценарист. А танцор вот прям не очень. Репетиции – для неудачников, мы в водное поло соседнюю школу на днях забороли, вот пусть они и репетируют. А я прыг-прыг уж как-нибудь, ну больно, зато – фурор! Музыкального оформления я не нашла, очередной вождь скоропостижно не помер, пластинка была одна – «Песняры». Нет, были ещё какие-то типа «Голубой щенок», «Павлик Морозов и все-все-все»… Но мы же любим всё модное и не ищем лёгких путей. Господи, пишу и стыдно.

Маэстро, туш! Бабушка втыкает песню «Олеся», я выплываю на кухню в злополучных розовых пуантах походкой слепого кавалериста, лихо подбрасываю одну кеглю и спотыкаюсь о корыто с водой. Спектакль окончен, гаснет свет. (с)

Аплодисментов не было. И только папа успел высказать веское мнение ещё до того, как всё исчезло: «Ухниуясебе!»