Текст книги "Старлей из УГРО, или Честь имею. Книга первая"

Валютная премия

А в отделе подполковника Зуева случилась крутая обмывка. Растроганный певец-артист, любимец публики и женщин, накрыл роскошную «поляну» отлично сработавшим сотрудникам уголовного розыска, не поскупившись ни на коньяк, ни на мясные деликатесы. Так что у ребят праздник удался. Вот только они от этого не в особом восторге. А у меня, если сказать честно, обида скрябнула по душе довольно ощутимо. Пойти бы я не пошёл на эту обмывку однозначно, с Аней проводить время гораздо приятней, но пригласить-то могли, ведь дело раскрыто мной. В общем, очередной плевок в душу оставил в ней свой занозистый след. Осадок негатива к своим бывшим коллегам отложился в душе ещё одним слоем, даже видеть их не хочу. Детали этого застолья поведал Аношкин, зайдя после обеда ко мне в дежурку.

– Фёдор, ты не думай ничего такого. Я честно всем рассказал, что это ты дело раскрыл, а все пропустили мои слова, как бы между ушей. Я тогда за телефон взялся, тебе звонить, а Зуев категорически против, мол, ты уже не наш, всех, мол, кинул, только о своей карьере и печёшься. И что самое обидное, все с этим, молча, согласились. А когда Зуев ушёл, и наши опера поднабрались прилично, то очень интересные детали всплыли. Вроде, как тот артист не только коньяк с закуской выставил, но и денежек зелёных подкинул, так сказать, премиальных, и вроде сумму приличную. А что ему не подкинуть-то, если в сейфе больше восьмидесяти тысяч долларов американских было. Да золото, украденное с брюликами, почти на такую же сумму потянули. Откуда это всё просочилось? Я не знаю. Тему Кравченко поднял. Клялся, что точняк конкретный, но откуда узнал – молчок. Так что в нашем отделе разброд и шатанья, и Зуев вроде как на повышение уходит, полковничьи погоны примеряет, главным по патрульно-постовой службе будет.

– Зачем ты мне всё это рассказываешь?

– Сам не знаю, вроде как оправдываюсь. Ты дело сделал, а тебя снова прокатили. Но сказал при Зуеве, что ты дело раскрыл, а остальные не причём.

Старлей ушёл, а мне этот рассказ конкретно в душу запал. Всё, в общем-то, логично получается, не мог не заплатить потерпевший за удачно возвращённое богатство. Каким бы он жлобом ни был. Вопрос – сколько? Если дал денег только на обмывку, что вполне возможно, то и вопросов нет. А если наличку подкинул? Если так, то там и моя доля присутствует, деньги мне нужны. Что ни говори, а жить на Анкины не вполне порядочно. Так что решено, проверяю на вшивость товарища подполковника, хотя это и без всяких тестов понятно, как и понятно то, что Аношкин с со товарищами хотят этот вопрос порешать и получить долю, задействовав меня.

С трёх ночи и почти до шести утра проспал, это время дежурства выдалось на удивление спокойным, так что сразу с утра занялся пенсионерами. Думал до обеда закончить, а проваландался почти до семи вечера. Можно бы и больше. Но моя единственная сотрудница уже никакая, мы и так сделали за сегодня не мало. Составил фоторобот преступниц, переговорил с сорок одним одиноким пенсионером, забил им в телефон свой номер, по которому они должны отзвониться, если к ним придут настоящие или мнимые сотрудники социальных учреждений. А так же они пообещали дать мой номер телефона своим друзьям пенсионерам. Если такое случится, а это вполне возможно, то предупреждены будут больше ста пенсионеров только за этот день. Вот только адресов ещё очень и очень много, но один район, в котором ещё не побывали подлые дамочки, мной уже в основном пройден.

Вечер просидел за компьютером, проверяя номера фур и большегрузов с закрытыми кузовами. Немного облегчают работу транзтитники.

На следующий день планы изменились. Аня приболела. Лежит в постели вся из себя бледная, а у меня сердце от жалости разрывается. Не думал, что так быстро к ней привяжусь. Она успокаивает, мол, ничего страшного, женские дни, так сказать. Но у меня всё равно на душе тревожно, когда она такая слабая, и жалуется на боли в животе, но и сидеть рядом с ней не могу однозначно. Да и моя женщина на этом не настаивает.

Машины на сегодня нет, значит, пенсионеры отпадают. Если придётся уйти из полиции и заняться частным сыском, то мне без колёс никак. Свою древнюю семёрку разбил напрочь ещё прошлой зимой, а на новую нет денег. Можно купить в кредит, но не позволяет моя нынешняя работа в подвешенном состоянии, не сегодня-завтра могут выгнать.

Созвонился с участковым, на земле которого убили инкассаторов. Он ведёт профилактическую работу на своём участке. Будешь вести, если в твоём хозяйстве такое случилось. Через час встретились и пошли проверять дом напротив ресторана. Меня интересуют квартиры, выходящие окнами на место преступления. Возможно, какая-то из них была местом наблюдения.

Артист эстрады и кино

Поверка дома ничего не дала, посторонних жильцов нет, а проживающие в нужных мне квартирах близко на налётчиков не похожи. Ничего не поделаешь. Отрицательный результат тоже результат. Вечером добил все фуры на выезд из города, составил список и сбросил его на компьютер Аношкину. Пусть в деталях проверит куда ехали и зачем. Ему по официальному запросу МВД это сделать проще и быстрее. За пару часов до сна можно бы ещё десяток пенсионеров навестить, но не стоит по темноте пугать пожилых людей, да и моя Анка ещё себя плохо чувствует. Так что пристраиваюсь рядом с ней у телевизора, и когда на экране появляется любимый певец, весь из себя блестящий и зажигающий, я сразу вспоминаю про его бонус. Оказывается, он кумир моей женщины, она от него без ума. Говорит, что слушает в машине его песни постоянно. Рассказываю ей про непонятную историю с деньгами, которые вроде как начальник зажал, скрысятничал. На что Анка даёт дельный совет:

– Давай прямо сейчас ему позвоним и всё выясним.

– Как ты ему позвонишь, если он сейчас на эстраде? Да и как-то неудобно отвлекать человека по пустякам. Он сделал доброе дело, а наши не могут с этим разобраться.

– Во-первых, это запись. Во-вторых, у нас есть серьёзный повод отвлечь человека от сладкой жизни. Ему вряд ли понравится, что его денежки ушли в одни руки, и теперь его считают непорядочным человеком. В-третьих, а это самое главное, мне нравятся его песни, и я не против получить автограф великого человека. Так что включай компьютер, и ищи его контакты. Первый раунд переговоров я проведу сама.

Только через полчаса Анка вышла на секретаря артиста, представившись сотрудницей пресс-центра МВД.

– Извините, пожалуйста, но у меня очень важный разговор к вашему патрону. Это касается защиты его чести и достоинства. Интересующие сведенья сообщит действующий сотрудник уголовного розыска, который лично раскрыл ограбление его квартиры. Да и я, как почитательница его таланта, не прочь получить автограф кумира миллионов.

Длинную речь моей женщины секретарь выслушал спокойно, не перебивая, и решение выдал обнадеживающее:

– Я вам позвоню.

– Говорила, что всё получится! Не могло не получиться: пресс-центр МВД и спаситель-полицейский – аргументы убойные.

Порассуждать дальше не получилось, раздался звонок, на проводе сам маэстро.

– Что вам нужно? – ни здравствуй, ни прощай. Голос явно раздражённый. Значит, надо строго по делу и коротко.

– Старший лейтенант полиции Углов, лично раскрывший ограбление вашей квартиры. В связи с этим случаем пошли слухи, что вы заплатили большие премиальные сотрудникам, но по факту никто и ничего не получил, и я в том числе. Не могли бы вы опровергнуть этот слух или подтвердить. А то такие пересуды раскалывают наш коллектив, нервозность среди полицейских зашкаливает.

– Подъезжайте к ресторану «Арагви», вас на входе встретят.

Телефон отключился. Всё отлично. Собираюсь за пять минут (железо надо ковать, пока оно горячо). Аня со мной. Ей собираться на порядок дольше, но зато не надо ждать такси.

– Да не переживай ты, мне гораздо лучше. Не могу же я упустить шанс получить автограф любимого певца.

До ресторана, который находится в самом центре города, домчались за десять минут по почти пустым улицам.

Швейцар в курсе, передаёт нас метрдотелю, а тот проводит в небольшой банкетный зал. Кумир народа вблизи выглядит не таким уж плэй боем: серая кожа на лице, усталые глаза, под которыми морщинки. За столом кроме него, ещё десять человек. Снова всё быстро и по-деловому:

– Озвучьте вашу проблему.

Смотрю в его глаза, в которых смертельная тоска. Достала, наверное, красивая жизнь на грани выживания.

– Можно без посторонних?

Лениво встаёт, метрдотель мгновенно оказывается рядом, предлагает:

– Можно пройти в мой кабинет, тут два шага.

Два шага – это коридор длинной в десять метров мимо кухни. Пока идём, репетирую речь, чтобы всё высказать максимально коротко, быстро и по сути. Начинаю, едва вошли в маленький кабинет:

– Сотрудники нашего отдела уголовного розыска взвинтили себя слухами о якобы выданной вами крупной денежной премии. Не могли бы вы подтвердить или опровергнуть существование этой самой премии.

– Коллектив поручил вам эту миссию?

– Если честно, то нет. Так сказать, проявляю инициативу после того, как мне пожаловались. Да и я сам вроде как обойдённый, вот и решил выяснить у вас лично. Ненавижу слухи и сплетни.

– Всё понятно. Секретарь сказал мне, что это вы лично раскрыли ограбление моей квартиры. Это так?

– Так точно. Это раскрытое преступление на моём личном счету.

– Не поделитесь деталями? Мне очень интересно. Генералы обещают, клянутся, а в результате ноль. И вдруг, как гром среди ясного неба, нашли. Я на такое просто не рассчитывал.

– Если без ложной скромности, то я лучший розыскник в нашем отделе. На моём личном счету семь раскрытых преступлений, ваше восьмое. Правда, это за шесть лет, но всё же. Поймите меня правильно, я не могу раскрывать профессиональные тайны. Это не для масс, и даже не для коллег оперативников.

– Нет, так нет. Я человек может и не такой щедрый, как некоторые, но в должниках ходить не люблю. Мне сделали хорошо, я отблагодарил, чем смог. Выдал наличными десять тысяч долларов вашему начальнику – подполковнику, не помню его фамилию. Почему именно эту сумму? По количеству принимавших участие в раскрытии преступления. Это со слов вашего начальства. Я так и сказал, каждому по тысяче.

– Подполковник Зуев накрыл стол с коньяком и мясными деликатесами, и на этом всё закончилось. Не получилось всем поровну.

– И что вы предлагаете?

– Ничего. Завтра расскажу всем сотрудникам о нашем разговоре. Сообщу, что премия была.

– Я тоже не знаю, что делать в такой скользкой ситуации. Не пойду же я разбираться с вашим милицейским начальством.

– Уже не милицейским, а полицейским. И не надо разбираться, просто позвоните генералу Красавину и расскажите, что премировали всех сотрудников, а деньги забрал один, подполковник Зуев.

– Мне кажется, что вы очень сильно настроены против этого подполковника.

– Конечно. Да и вообще стараюсь избегать непорядочных людей, поэтому я из отдела этого самого подполковника ушёл.

– Я вас понял, молодой человек. Если у вас всё, то не смею задерживать.

Пока идём в зал, озвучиваю ещё одну просьбу:

– Моя коллега – ваша большая поклонница. Получить ваш автограф для неё просто счастье.

– Не вопрос.

– Моя женщина гармонично вписалась в окружение знаменитости, сидит за столом с тонкой коричневой сигареткой в пальцах, а на ушко ей что то нашептывает писаный красавец в смокинге. Увидела меня, мгновенно подпорхнула, в руках фотография моего собеседника. Где она её взяла – вопрос. Минута на подпись и мы прощаемся, никто нас не удерживает. А красавец в смокинге уже что-то радостно вещает хозяину этой компании. Метрдотель провожает нас к выходу.

Настроение подавленное, очень паршиво. Самые гнусные подозрения подтвердились, нет предела человеческой мерзости. Как я понял, артист в это больше не полезет. По крайней мере, он дал понять очень чётко, мол, я дал вам деньги, а как вы их поделили не моё дело, все претензии к своему начальству.

Думал, что все так и будет. Я редко ошибаюсь в своих предположениях, но на этот раз ошибся, да ещё как. Не думал, что знаменитый певец обратится прямо к московскому начальству. Видно хорошо знает российскую действительность.

Сдвиг в деле инкассаторов

Я отдежурил сутки и сразу же после службы поехал к ресторану, вернее, в дом напротив него. Ещё раз обошёл все квартиры, выходящие окнами на место преступления. И снова результат нулевой. Осталось только переговорить со старушками пенсионерками, которые уютно расположились в теньке под яблонькой на широкой лавочке. Эти знают абсолютно всё и даже немножко больше. Если их разговорить, так сказать, влезть в душу, то железно получишь ценнейшую информацию. О погоде говорить глупо, по календарю лето, жаркий июль. Надо предложить им материальный интерес в виде лимонада или семечек.

– Добрый день, не узнаете?!

Первый тест на внимательность дал положительный результат.

– Милиционер, что ли? По дому ходил с нашим участковым, всех опрашивал.

– Так точно! Старший лейтенант Фёдор Углов, можно просто Федя. Я из уголовного розыска, убийство инкассаторов расследую.

– Значит, не нашёл убийц-то, если всё ходишь, – прокомментировала ситуацию пожилая женщина интеллигентного вида (в очках и при прическе). Назвать её бабушкой пенсионеркой язык не поворачивается. У нас такая криминалистику в универе преподавала. Зоя Абрамовна Кетлер всегда была стройной и подтянутой. Мы чуть в обморок не упали, когда узнали, что ей 81 год исполнился. Так она нас до 84 лет учила, и учила отлично. Я до сих пор все азы криминалистики помню.

– Каюсь, ещё не нашел, но найду обязательно. Три молодых парня убиты, такое нельзя прощать. Вот и к вам за помощью обращаюсь.

– Мы что видели, уже рассказали, а придумывать лишнее не в наших правилах, – вступила в разговор сухопарая старушка.

– Давайте я вас чем-нибудь угощу, так сказать, для полной гармони и душевного взаимопонимания. Может, лимонад или семечки?

– Про душевность ты хорошо сказал. Ни лимонад, ни семечки нам неинтересны, вот пивка бы холодного, – засмеялась третья, самая молодая в этой компании.

– Можно и пивка, желание женщин – закон. Какое предпочитаете? – не показываю вида, что удивлён конкретно.

– Давай «Балтику», только не крепкую, не больше пяти градусов, чтобы не начать буянить – дебоширить.

Иду в ближайший магазин, где затариваюсь пятью бутылками светлого пива. Деньги разлетаются катастрофически быстро, а до зарплаты ещё десять дней. Анка это прекрасно понимает, потому и сидит дома, корпит над бухгалтерским отчётом какой-то фирмы.

Оказывается, холодное пиво очень способствует тёплой беседе. Такой тёплой, что я уже хотел сбегать за добавкой, но мои дамы категорически против.

– Повтор – это уже не удовольствие, а пьянка.

– Ну, если вы против, тогда и я пас. А теперь главный вопрос, есть ли в доме посторонние? Квартиры никто не сдаёт, я это уже проверил. А вот может родственники дальние к кому-то наезжают регулярно? Или хорошие знакомые часто появляются?

Про знакомых я уже добавил для красного словца, так сказать, для полной картины, чтобы мои пенсионерки слегка горизонт восприятия расширили. И это сработало. Не знаю, поможет ли это в моём расследовании, но результат налицо. Самая солидная дама, Клавдия Альбертовна, вспомнила:

– У Марущак племянница живёт, в институте учится. Это четырнадцатая квартира в первом подъезде на третьем этаже.

Бутылка пива может сыграть плохую службу, я не имею права дышать на людей алкогольным выхлопом при исполнении служебных обязанностей, так что переношу встречу с господами Марущак на завтра.

Офицерская честь

Но на следующий день я не смог встретиться с жильцами из четырнадцатой квартиры, позвонили из управления, приказали завтра прибыть туда на совещание в 15.00.

В конференц-зале городского управления МВД собраны все начальники районных отделов полиции, их первые замы и начальники отделов уголовного розыска. Как я понял, это плановое совещание за второй квартал. Вот только я здесь зачем? Самый младший по званию, фактически рядовой сотрудник. Сижу на дальнем месте, почти у дверей, пытаюсь вслушиваться в речи и цифры о показателях борьбы с преступностью, чтобы отвлечься от не очень радужных мыслей. Пытаюсь сосредоточиться на этом, ничего не получается, в голове крутится одно: что за гадость мне уготовлена? Не могу сосредоточиться, прокачать ситуацию, и соответственно к ней подготовиться. Только в самый последний момент сообразил, когда прошло почти два часа этой словесной трепотни. Быстро артист развернулся, точно не любит в должниках ходить.

Совещание почти закончено, сослуживцы уже облегченно вздохнули, но не тут-то было. Генерал Красавин взял слово, солидно откашлялся, начал говорить так весомо и строго, что многие полковники подтянулись в мягких креслах.

– Товарищи офицеры, последний вопрос этого совещания у нас архиважный, дело касается офицерской чести. А это, сами понимаете, основа нашей службы. В уголовно-розыскном отделе подполковника Зуева ЧП. После раскрытия резонансного преступления, пострадавший решил отблагодарить сотрудников, и это, в общем-то, его право. Он выдал подполковнику Зуеву десять тысяч американских долларов, которые тот забрал себе. Это со слов старшего лейтенанта Углова, который присутствует здесь. – Все посмотрели на меня с очень большим интересом. – Не буду утомлять вас деталями, по существу пусть доложит подполковник Зуев.

Зуев встал не спеша, не суетясь, как полностью уверенный в себе человек:

– Мы раскрыли квартирную кражу на сумму больше ста тысяч американских долларов. Потерпевший, известный артист эстрады и кино, выделил на наш отдел премиальные, которые я использовал на организацию хорошего ужина для сотрудников с коньяком и дорогой закуской. Я понимаю, что не имел права так поступать, и готов понести за это заслуженное наказание.

Всё заранее срежиссировано и обговорено, сейчас на меня выльют ушат грязи. Вот только одно не учли, я не собираюсь помогать им, добровольно окунаться в дерьмо. Между тем, генерал продолжил:

– С подполковником чуть позже разберёмся, что он делал, а что нет. Давайте выслушаем старшего лейтенанта Углова, который всю эту сплетню раздул.

Генерал чётко указал, кого надо гнобить и уничтожать. Мне терять нечего, господа офицеры, да и не приемлю я такую мерзость.

– А почему вы решили, товарищ генерал, что это я раздул сплетню? Я уже в отделе подполковника Зуева не работаю, с сотрудниками не общаюсь. Получается, что это вы озвучиваете неподтвержденную версию, которая зовётся в народе сплетней. Товарищи офицеры, даю честное слово, что я ни с кем из сотрудников не общался на посторонние темы.

Красавин озадачился на целую минуту, но сообразил и вывернулся довольно быстро.

– Мне из Москвы звонят, из министерства, требуют разобраться с полицейским Угловым, который задействовав заслуженного работника искусства, бросает тень на всех полицейских города. Вы же Углов встречались с потерпевшим в нерабочее время, это факт. Вот и расскажите, о чём вы поговорили так, что ваша беседа докатилась аж до Москвы.

– Я лично раскрыл квартирную кражу. В последний момент перед задержанием привлёк на подмогу старшего лейтенанта Аношкина и экипаж патрульно-постовой службы во главе с прапорщиком Сизовым. Это для общей информации. Через несколько дней после этого задержания добрые люди рассказывают мне про крутую обмывку удачно раскрытого дела. А заодно и пожаловались, что вроде как потерпевший приличную сумму выделил на премиальные, которую они так и не увидели. Я встретился с потерпевшим и выяснил, что тот действительно выделил на отдел десять тысяч долларов. Вот и вся история, в которой одни голые факты.

– Подполковник, проясните вновь открывшиеся обстоятельства.

– Не знаю, кто Углову жаловался, если деньги были розданы сотрудникам под роспись. Я предполагал, что могут быть обиженные, потому и составил список с росписями, чтобы исключить все нюансы. Прошу понять меня правильно, люди заработали эти деньги. Да, я не имел права так поступать, готов понести любое наказание. Кстати, себе я не взял ни копейки.

Зуев показывает бумагу и передает её генералу. Вот так, не больше и не меньше. Мне даже противно выводить его на «чистую воду». Да и не дают мне больше ничего сказать. Генерал сворачивает совещание.

– Подполковник, деньги собрать и вернуть потерпевшему. Товарищи офицеры, все свободны.

Отлично меня бортанули, по всем правилам чиновничьего искусства. Но опять маленькая неувязочка в лице начальника СБ, который невинно поинтересовался:

– А можно выслушать старшего лейтенанта, а то так и уволите его, как последнего сплетника.

Красавина аж перекосило, а против не попрешь, себе дороже. Этот полковник Москве напрямую подчиняется. И генерал, молча, тыкает в меня пальцем, мол, он не против. Встаю не суетясь, да и спокоен по большому счёту, не убьют же меня за это.

– Два дня назад у оперативников денег не было – это факт. А я и сегодня не получил ни копейки, хотя это дело раскрыл лично. Ни вы товарищ подполковник, ни Аношкин, ни Авдеев, а лично я. Это хоть и похоже на хвастовство, но это факт стопроцентный. И ещё маленькая деталь, с такими людьми, как подполковник Зуев, я просто боюсь работать.

Гробовая тишина… Надо бы и Красавина добавить до полного комплекта, но это уже будет полнейший перебор. Я и так себя всем противопоставил, а этого не любят у нас. Да и где любят не просто умных, а ещё и очень инициативно ушлых, от которых одни неприятности, как вот сегодня? А с Зуева, как с гуся вода, фиг проймешь:

– А ты у нас и не работаешь, так о чём разговор?

Генерал спешит закрыть совещание, которое съехало с колеи и прошло не совсем гладко. Так сказать, запашок конкретный остался, эсбээшник наверняка выводы сделает и куда надо донос настрочит. Так что придётся полгода этого очень уж умного старлея не трогать.

Аношкин через день мне рассказал, что Зуев с каждым побеседовал наедине, заставил подписать бумагу, так называемую ведомость. Вопрос закрыт, и я вроде как снова во всём виноват, ведь очень обидно не получить доллары, когда они уже были почти в руках.

Мои бывшие коллеги по УГРО со мной не здороваются, а мне уже не до них, второй день мучаю себя и Анку, объезжая город, в моём активе уже сто семнадцать адресов одиноких пенсионеров. Каждый проинструктирован, у каждого из них мой номер телефона. Остаётся только дождаться выхода преступниц.

Не продвигается дело инкассаторов. Ещё раз прошёл по предполагаемому отходу преступников. Что-то тут есть, а что? Не могу понять. У наших тоже полный голяк. Опера из соседних отделений вернулись к себе. Посетил квартиру Марущак, переговорил со студенткой, которая была одна дома. Она из соседнего городка, до которого всего семьдесят километров. Учится на четвертом курсе института иностранных языков и четыре года проживает в этой квартире. Девушка высокая, чуть ниже меня, черноока и черноброва, одним словом, красавица. В четырёх комнатной квартире тётки занимает отдельную комнату, из окна которой отлично просматривается ресторан. Она не замужем, посторонних у неё не бывает. Так что к этому делу, она не подходит ни с какой стороны, в общем, тупик. Версий много, но я склоняюсь к одному, налёт совершили иногородние. Доказательств нет, но сердце подсказывает. Наш отдел проверяет сейчас всех городских байкеров, но и тут не густо. Большинство, если не все, сейчас колесят по просторам нашей страны. А у тех, что остались в городе, проблемы с мотоциклами. При моих минимальных возможностях сыскаря-одиночки остаётся одно: снова и снова внимательно смотреть записи с постов ГИББД. В них наверняка ключ к разгадке, который я не могу найти.

Генерал Красавин хмур и раздражён, резонансное дело инкассаторов буксует. Москва недовольна, а он не знает, что дальше делать. И ещё этот Зуев, сидящий напротив, с тупой рожей. Раздражает конкретно.

– Что будем делать, подполковник? Раскрыть ничего не можем, всё у нас на мёртвой точке. А может, прав этот Углов? Может, он и есть самый главный в вашем отделе?

– Делаем всё возможное, товарищ генерал.

– Этого мало, мне результат нужен как, впрочем, и тебе. Не будет результата, не будет повышения по службе. Аксиома. Что артист сказал, когда ты ему деньги вернул?

– Не хотите, не надо. Дело ваше. Хозяин – барин. Получит тот, кто заслужил.

– Думаешь, он их отдаст Углову?

– Всё может быть.

– Для нас это уже дело десятое. Хорошо, что быстро закрутилось. Пройди неделька-другая, так легко бы не отмазались. Как думаешь наказать Углова?

– Подключу гопников, пусть мозги вправят. Должен понимать, что ничего безнаказанным не останется.

– Всё верно, только немного переждать надо, не меньше полугода. А пока даже взглядом на него не наезжай.

– Как скажете, Андрей Константинович.

– Я в ваших делах розыскных не знаток, не могу ничего полезного посоветовать, но ты старайся дело инкассаторов раскрыть. Какая помощь нужна – организую. А я пока мосты буду наводить с Москвой, чтобы этот вопрос урегулировать.

Подполковник возвращался к себе в отдел исходя желчью.

Везёт же молокососу, полностью огрёб десятку «зелёную». Хорошо, что догадался с генералом поделиться, когда тот вызвал доложить детали резонансного преступления, а то сейчас бы искал работу по охранным агентствам. А с этим щенком надо решать по-быстрому. Ну не могу я смотреть на его рожу самодовольную. Есть два костолома, должники по гроб жизни, вот они спровадят ушлого опера на больничную койку. Скотина, будет знать, как «дышать в мою сторону».